Ничто со временем не набирает такой ценности, как… простые домашние обиходные вещи. Даже золото дорожает, но не так быстро, как раритетные предметы быта. Интерес к антиквариату у людей был и будет всегда — для кого с художественной и исторической точки зрения, а для кого хотя бы и в качестве надежного способа сохранения накоплений. Сегодня же предметы старины стали модным и статусным подарком для чиновников и представителей бизнес-элиты.
Дело в том, что способов вложения денег во времена Советского Союза было не так много. И тем, кто по тем или иным причинам предпочитал не хранить деньги «на книжках», антикварные предметы позволяли все же вкладывать свои накопления. Но в основном люди, покупавшие антиквариат, гнались не за деньгами, им это просто нравилось. Так было и в случае с Леонидом Сурженко – 56-летним собирателем старины из Александрии.
Увлечение, которое сделало его одной из знаковых фигур среди коллекционеров не только Кировоградщины, но и далеко за ее пределами, Сурженко захватило еще с детства. Начинал со спичечных этикеток — раньше они были сделаны из фанеры и очень хорошо отделялись от коробка — и собрал неплохую коллекцию, несмотря на то, что для этого частенько приходилось бродить по мусорным свалкам. Они и сейчас не утратили своей особой эстетики. Позже, будучи уже солдатом срочной службы, он стал собирать значки. Сослуживцы знали о его увлечении и, возвращаясь из отпуска, непременно пополняли его коллекцию – кто два, кто пять, а кто и десять значков привезет. Уже по возвращении из армии, в 1971 году, Сурженко начал серьезно собирать предметы старинного быта. В то время соседи и знакомые не понимали его увлечения, считая это мещанством, чуждым настоящему советскому человеку. Но тяга к прекрасному и старинному была у Леонида Ивановича неистребима. И так уже почти 4 десятка лет.
Наша с известным в Александрии журналистом и краеведом Анатолием Коханом экскурсия по дому Сурженко началась с подвала. Стилизованное под украинский шинок подземное помещение из двух комнат сразу навеяло мысль о том, как хорошо было бы здесь оказаться в жаркий летний день с бокалом холодного пива. Сейчас такой чести удостаиваются только друзья Леонида Ивановича, заняться же коммерческой деятельностью ему не позволяет служба в государственной структуре. «Вот через 4 года пойду на пенсию, а там посмотрим», — задумчиво говорит Сурженко.
Есть в этом подвале старинный батог – такой плетью, любит шутить Сурженко, мужчины раньше воспитывали своих жен. Он же использует его только в качестве декора. Рядом — колесо от брички, которую сейчас можно увидеть только по телевизору. Тут же специальная емкость в виде небольшого деревянного бочонка — в таких запасливые хозяюшки когда-то хранили пшеницу. Леониду Ивановичу привезли ее аж из Черкасс. А во дворе у коллекционера лежит каменная дробилка, в которой эту пшеницу молотили. Точно такую он заметил в фильме «Тихий Дон», у Мелехова во дворе. Все это и другое добро охраняют сразу несколько «мелкокалиберных» собачек, которые если что учуют, то поднимут такой лай — мало не покажется.
Предметы старины Сурженко свозят со всей области. «Кому что не нужно, все мне везут, — полушутя-полусерьезно говорит коллекционер. — Здесь и кошелки, с которыми наши бабушки ходили на рынок. Люди это не берегут, сжигают, выбрасывают. Это и подвигло меня собирать, чтобы сберечь». Несколько уникальных вещей собиратель нашел на мусорных свалках. В его голове не укладывается, как можно так легко расставаться с немыми свидетелями прошлого быта и взамен наполнять дома всякой безвкусицей.
Девиз коллекционера: найти сегодня – завтра будет поздно. Сурженко уже давно изучил соседские подвалы и чердаки. Да и с работой в этом плане ему повезло: на одном месте в кабинете сидеть не приходится, все больше бывает на свежем воздухе – он инспектирует благоустройство и озеленение города. Заодно и по сторонам посматривает, может, где чего ненужное выбросили.
Однажды он с коллегой проходил мимо мусорной свалки и заприметил там два старинных резных кресла. Но как-то неудобно было уважаемому в городе человеку средь бела дня через весь город мебель тащить, решил дождаться темноты. Когда уже смеркалось, он подговорил одного соседа составить ему компанию, пообещал отблагодарить щедро. Пришли на свалку — а кресел уже нет. До сих пор жалеет: «Пусть бы обо мне говорили, что хотели».
Дарят собирателю немного, в основном все приходится покупать. Но даже супруга по этому поводу уже не возмущается, привыкла. Но и Леонид Иванович ее понятливостью не злоупотреблял – чтобы прокормить семью и заниматься любимым делом, он все время где-то подрабатывал. «У меня 33 профессии, не считая по мелочи», — так шутит по этому поводу он сам. В подтверждение своих слов Сурженко продемонстрировал нам несколько картин, выжженных по дереву рисунков, несколько столярных изделий и даже сборник собственных стихотворений «Сповідь грішної душі». «Раньше, — признается коллекционер, — по месяцу мог сидеть над одной работой, сейчас уже терпения не хватает».
Когда по молодости лет он подрабатывал в городе экскурсоводом, посещал специальные курсы при местном экскурсбюро. Так и познакомился с Анатолием Коханом, который читал на этих курсах «Основы краеведения». А в прошлом году вышел уже их совместный проект – книга «Стара Олександрія в листівках і фотографіях».
Правду говорят, что собирателями не рождаются. Ими становятся. Это люди неравнодушные, одержимые страстью искать, находить и охранять прошлое, без которого нет будущего. Думается, что сегодня, когда в прошлое летит столько камней, коллекционерам цены нет. В очередной раз мы убедились в этом, когда поднялись на второй этаж дома Сурженко. Здесь Леонид Иванович организовал уникальный музей старинных редких вещей. Обычно в музеях ведь как бывает? Преимущественно выставляются принадлежавшие высоким особам вещи. А вот познакомиться с тем, как жили в старину простые люди, какие предметы в быту их окружали, намного сложнее. Умирают люди, теряются вещи, с которыми они жили. Вот александрийский собиратель и решил восполнить этот пробел – сохранить память о жизни наших предков.
«Приват-музей, открытый в честь 500-летия украинского казачества» — так назвал собиратель свое детище. Экспонаты дореволюционного времени здесь представлены по разделам: в одной находятся раритеты мещанского дореволюционного быта, в другой – крестьянского. Тут и похвальный лист, присланный из Санкт-Петербурга александрийскому лесничему, и старинный похвальный лист за отличную учебу, на котором запечатлена вся династия Романовых, и пожелтевшие от времени портреты родственников самого Сурженко. Рядом — граммофоны, самовары, покрытые придающей дополнительный шик патиной, металлический тазик с выгравированным царским гербом, в котором до сих пор не пригорает варенье…
А всевозможных наконечников, крючков, иголок, оставшихся, кажется, еще с каменного века, из бронзы и обычного металла – их так много, что за день не пересмотришь. Есть уникальный дверной замок, который несколько лет тому назад вымыло из Днепра. Леонид Иванович приобрел его в Кременчуге.
Интересны не только своим изящным литьем, но и устройством механизма «буржуйские» приспособления для изготовления мороженого и гоголя-моголя, последнее — немецкого производства. А в горшочках-близнецах, которые тоже представлены в приватном музее, жены своим мужьям выносили в поле обеды – и первое, и второе. Привлекает внимание трактирный самовар, сделанный хоть и кустарным способом, но, тем не менее, сегодня имеющий большую ценность. Не в каждом музее увидишь и такую, как есть под крышей обычного дома в Александрии, коллекцию часов, весов и утюгов. Настоящей находкой для современной хозяюшки стал бы и специальный утюжок с узким носиком для глажки воротников и манжет. А почерневшие ножницы кузнечной работы, которым уже — ни много, ни мало – 200 лет, до сих пор режут так, что не идут ни в какое сравнение с продающимися сегодня на раскладках с канцтоварами!
Чтобы выпросить у соседки штоф казацких времен, Сурженко пришлось взамен насобирать ей два мешка красивых бутылок. Женщина долго упиралась, ей было очень удобно хранить в нем подсолнечное масло, но в конечном итоге сжалилась над собирателем, отдала. Лично мне больше всего понравилась деревянная ложка, на конце которой выстроганы три пальца, собранные в пучок, – как напоминание, что перед едой надо перекреститься. Самый ценный экспонат коллекции для самого Леонида Ивановича – вырезанная из цельной вербы бандура.
Первый этаж дома четы Сурженко тоже обставлен в характерном стиле. Их гордость — собственная «маленькая Третьяковка» — пусть даже не по стоимости картин, а по состоянию души. Особое место занимает и старинный кухонный буфет, на котором написано Halte Rast, Guter Gast, что в переводе с немецкого означает: «хороший гость, приятный отдых». Напольные часы, которые тоже настраивают обитателей этого дома на соответствующий лад, Леонид Иванович искал целых 30 лет. Нашел под Одессой. Все деньги, вырученные от продажи родительского дома, за них отдал. Теперь они и дом его украшают, и с каждым годом в цене возрастают.
На какой только риск не приходилось идти собирателю, чтобы пополнять свою коллекцию. По этому поводу рассказал он нам очень давнишнюю историю. Неподалеку от того места, где и сейчас живет Леонид Сурженко, когда-то располагался цыганский табор. С наступлением холодов все соседи стали тщательно оберегать свое добро, чтобы цыгане, сворачивая шатер, вдруг не прихватили ничего с собой. А молодому увлеченному коллекционеру так понравились колеса от цыганской телеги, что одно из них он решил присвоить. Перед долгой дорогой цыгане обычно замачивают колеса в воде, чтобы они стали тяжелее, а значит, выносливее. А дело было то ли поздней осенью, то ли ранней зимой, и став, в котором это колесо лежало, уже покрылся коркой льда. Поэтому, чтобы достать его, Сурженко пришлось ночью искупаться в холодной воде – благо, цыгане не услышали, а то бы расправились с ним по полной программе. Вот только порезался тогда о лед прилично.
Между прочим, Сурженко первым в Александрии еще в советские времена выстроил себе двухэтажный дом. Сейчас с иронией вспоминает те времена, но говорит, что несладко было, даже в прокуратуру вызывали, приписывали какие-то «мещанские» статьи. И люди, конечно, завидовали, легенды сочиняли о том, как он, охраняя Сбербанк, якобы воровал там деньги – пришивал к подкладке своей шинели. Пришлось даже писать рапорт на увольнение из органов милиции. Зато сейчас у Сурженко нет никаких обид на советскую власть – на его «книжке», в отличие от тех, кто так рьяно его осуждал, ничего не сгорело, все сбережения ушли в кирпичи. И тесть из России хорошо помогал — и лесом, и деньгами.
Случались в собирательской биографии Сурженко и настоящие чудеса. Когда-то по соседству с ним жила еврейская семья Ланцман, они продали дом в Кировограде и переехали в Александрию. Привезли они с собой два замечательных стула. Сурженко долго уговаривал их продать ему – те ни в какую. Глава семьи Лев Абрамович – участник войны — вскоре получил квартиру в другом районе, и больше Леонид Иванович об этой семье ничего не слышал. Каково же было его удивление, когда спустя много лет ему совершенно случайно предложил эти стулья внук Льва Абрамовича! Потомок Ланцманов где-то услышал, что есть в Александрии такой коллекционер, который собирает предметы старины.
Девиз настоящего антиквара: чем старше, тем лучше! Предметы старины — ликвидный товар, становящийся с годами лишь более ценным. Но не для Сурженко. Продавать экспонаты своего музея он не собирается, говорит, внуки подрастают – может, кто и пойдет по стопам деда. «Уже что хотел, то собрал. Пора и для себя немного пожить», — подытоживает наше общение Леонид Иванович. И тут же признает, что собирательство – это как наркотик – не имеет границ, возраста и стажа…
