Вряд ли кто-то из нас, живущих по эту сторону решетки, буквально воспринимает поговорку «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Мне тоже очень сложно представить себя на месте человека, отсидевшего в колонии, скажем, три года и вышедшего на улицу со справкой об освобождении и двумя гривнями в кармане. Но если очень постараться и попробовать…
В крупных городах Украины существуют своеобразные сообщества бывших заключенных, сумевших вырваться из порочного круга, которые стараются помочь «коллегам» закрепиться «с этой стороны». В Кировограде эту функцию взяла на себя, как ни странно, Сеть «ЛЖВ» (людей, живущих с ВИЧ). Полгода назад эта организация начала реализовывать проект «Свободное пространство», в рамках которого тренинги по ресоциализации проводятся прямо в колонии, а освободившимся оказывают помощь в восстановлении документов, прописки, в трудоустройстве и т.п. Руководит проектом Дмитрий Михайленко, а большинство волонтеров и привлеченных специалистов проекта — сами бывшие заключенные.
Один из них — Петр Доленко — провел по ту сторону решетки почти половину своей жизни — 18 лет.
С той стороны
— Родом я из Аджамки, — рассказывает Петр Иванович. — Я с детства регулярно попадал во всякие нехорошие истории, но родителям всегда удавалось это уладить… Когда мне было 18, маму парализовало, а у отца просто опустились руки. Тогда же я получил свой первый срок — за воровство. Отсидел три года и два месяца в колонии общего режима в Запорожье. Вернулся домой, устроился на работу, вроде все было, как раньше. Родители, брат с сестрой уговаривали не возвращаться к прошлому. И я соглашался, искренне верил, что не вернусь…
Но через два года Петр Доленко опять оказался в тюрьме — уже за грабеж. И уже в колонии строгого режима. В общей сложности до 40 лет Петр успел отсидеть пять сроков и провел в колонии больше 18 лет. Когда в 1992-м умерла его мать, он не мог присутствовать на похоронах, поскольку отбывал срок в Виннице. В 1997 году без него хоронили отца — он был в колонии строгого режима в Николаеве.
— Сразу я не замечал, но зона очень меняет восприятие жизни. Здесь, на свободе, чувствуешь, что все живут по-другому, а ты изгой. Там кажется, что именно так живут все. Да и… Каждый рассказывает что-то, какие-то истории, методики — такие себе курсы повышения квалификации. Выходишь — и хочется попробовать, чтобы потом и самому было чем похвастаться. Знаете, там ведь каждый раз встречаешь знакомых, старых друзей — есть, конечно, и новый контингент, но много тех, у кого второй-третий-четвертый срок, с кем уже где-то встречался.
А тут… Отцовский дом, пока я сидел, растянули. Сестра и брат не выгоняли меня, конечно, но относились ко мне, как к совершенно чужому, постороннему человеку. Милиция, если где что в районе пропадало, сразу ехала ко мне. Знаете, какое чувство: я ничего не делал, а меня все равно обвиняют! Для всех я уже был человек конченый. Но когда я это осознал сам, то принял решение бросить любым путем. Нет, я и раньше этого хотел, все хотят, но тут как-то задело. Сидели, говорили с ребятами: у кого второй срок, у кого — третий, а у меня — пятый! Они говорили: вот выйдем, займемся фермерством. В общем, все эти мечты… Ну и я стал мечтать. А мне говорят: да брось, ты тут и умрешь, наверное. И я решил, что буду что угодно делать, лишь бы не вернуться.
С этой стороны
23 ноября 2004 года Петр Доленко вышел за ворота Кировоградской исправительной колонии №6 — со справкой об освобождении и двумя гривнями на дорогу до Аджамки. Брат отказался прописать его у себя, поскольку семья получала субсидию. Жить было негде. Петр поехал в райотдел милиции и попросил как-то помочь. Ему разрешили жить в сарае на территории отдела, работать и питаться вместе с пятнадцатисуточниками. Обещали найти возможность «закрыть» на пару месяцев до весны…
— А так можно? — спрашиваю.
— Нет, но милиция иногда идет навстречу. Для многих это единственная возможность как-то перезимовать. Но я уже решил не возвращаться. И не вернулся. Жил все в том же сарае, без отопления, ночью, чтобы не мерзнуть, брал лопату и очищал улицу от снега… Ходил работать на территорию суда вместе с суточниками, потом в суде мне стали что-то подбрасывать, как разнорабочему… А потом помощник судьи мне рассказал про реабилитационный центр, где директор — такой же бывший зек, как я. И я пошел.
Петр Доленко был последним пациентом реабилитационного центра для наркозависимых «Надежда». Петр не был наркоманом, но в центр его приняли, некуда ведь человеку идти. Помогли устроиться на работу по специальности (за время отсидок Петр приобрел много востребованных специальностей — столяра, сварщика, токаря).
— Петя первую зарплату получил, накупил тортов, сладкой воды, конфет, — рассказывает бывший директор «Надежды», а ныне — специалист проекта «Свободное пространство» Владимир Бочаров. — Угощал всех, а назавтра подходит: «Вова, дай мне на проезд, пожалуйста». Ведь это даже представить трудно — взрослый, нормальный человек, который, получив зарплату, даже не подумал, что ему нужны деньги на проезд!
— А соблазнов вернуться не было? — спрашиваю у Петра.
— Были, конечно. Их не может не быть. Украсть или отнять ведь намного проще и быстрее, чем заработать…
В конце 2005 года Петр услышал, что в областную больницу после аварии попал парень в очень тяжелом состоянии. Родственники просили сдать кровь первой группы. Петр сдал, а потом решил навестить больного, оказалось, что Саша в коме, во время аварии он отбил селезенку, ухаживала за ним жена, приехавшая из Онуфриевского района, которая просто выбивалась из сил. Петр стал заходить ежедневно после работы — помогать женщине. Но в какой-то день застал у Сашиной постели другую женщину. Жена уехала домой, родственники решили, что ухаживать за умирающим (а в том, что Саша умрет, никто не сомневался) будет его сестра Галя, у которой все равно работы нет. Саша перенес одиннадцать операций и таки выжил, а Петр и Галя почти пять месяцев ухаживали за ним вместе — в четыре руки.
— Мы много говорили, — рассказывает Петр. — И я понимал, что у меня появляются чувства к этой женщине, но если честно, то и мечтать боялся. Думал, с моей-то биографией… Но, когда Сашу уже выписывали, решился и сделал ей предложение.
В общем, к родителям Саши и Гали в Полтавскую область поехали уже втроем. Сейчас молодожены снимают квартиру в Кировограде, ищут работу для Галины и мечтают о ребенке…
Разговаривая с Петром, я все время ловила себя на мысли, что я веду себя нетактично, лезу не в свое дело, что ему, может, хочется что-то скрыть, чтобы его соседи, сослуживцы не знали. Но Петр рассказывал о своей жизни с какой-то прямо-таки ненормальной откровенностью:
— Да чего скрывать? Я, наоборот, думаю, может, кто-то из моих друзей там — с той стороны — прочитает и поверит, что все возможно. Узнает, куда идти, к кому обращаться за помощью. Я ведь сам бы тоже не смог.
История эта почти сказочная — в жизни такое случается нечасто. И, конечно, далеко не все клиенты проекта «Свободное пространство» смогут начать жизнь заново. Более того, по словам Владимира Бочарова, большинство тех, кто, сидя в колонии, искренне собирается начать новую жизнь, выйдя на волю, об этом очень быстро забывает. Что ж… Каждый сам выбирает свою судьбу, главное, чтобы была возможность выбора.
От редакции «УЦ». Группа самопомощи для людей, освободившихся из мест лишения свободы, работает по адресу: Кировоград, ул.Ленина 5/5, тел.: 24-68-04.
