Их истории болезни и жизни — а для наркозависимых это почти всегда одно и то же — редко бывают с хорошим концом. Да и о каком счастливом финале может идти речь, если единственный ребенок своими руками сводит себя в могилу, теряет человеческое лицо, бьет мать, выносит из дому вещи, лжет, ворует?! Но иногда чудеса случаются и в их, казалось бы, беспросветной жизни…
По понятным соображениям изменим имя нашего героя и назовем его Дмитрий. Ему сейчас всего 24 года. Но за свою короткую жизнь он слишком много пережил, фактически потерял себя… Почему мальчик из вполне благополучной семьи пошел по пути, ведущему в бездну, что заставило подростка принять первую дозу рассказывает сам Дима:
— С самого детства меня холили и лелеяли, так как я родился слабым болезненным ребенком. В 8 месяцев врачи поставили мне диагноз — хронический пиелонефрит (заболевание почек) и астма. Частые приступы, вызовы «скорой помощи», запах больничных палат — таким было мое детство. Родители делали все, чтобы мне было хорошо и я ни в чем не нуждался. У меня было все, о чем только могли мечтать мои сверстники. Кроме одного-единственного — не было друзей. Я чувствовал себя ужасно одиноким. Мальчишки не принимали меня в свою компанию, постоянно дразнили. Никому не хотелось дружить с больным. День всегда начинался одинаково — встал, умылся, выпил кучу лекарств, посмотрел телевизор, позанимался, поспал, поел… Я даже в школу не ходил, обучался на дому. И так до 14 лет…
Каждое лето родители отправляли Диму к бабушке, на побережье Азовского моря, чтобы оздоровиться, позагорать, покупаться… и чтобы хоть как-то разнообразить его такую скучную и обыденную жизнь.
— В то лето меня как обычно отправили к бабушке на море. Один раз, когда я сидел на берегу, ко мне подошла девушка, я ее часто видел на пляже. Мы разговорились. Она была такой открытой, обо всем говорила с легкостью. Все у нее было просто и радостно. Мы подружились. Все было впервые — и первая дружба, и первая влюбленность. Знаете, в 14 лет все воспринимается очень остро. Рядом с ней я чувствовал себя счастливым. И однажды Катя (назовем ее так) поделилась со мной, как она говорила, самым сокровенным секретом. Я хотел разделить с ней все — так и принял первую дозу…
Когда попробовал, ничего не почувствовал. Только стало очень легко, свободно, наступило приятное безразличие. Наркотики давали мне уверенность в себе. Мир приобретал яркие краски. Домой я вернулся другим человеком. Быстро нашлись «друзья» по кайфу. Они принимали меня таким, каким я был. Мне не надо было им ничего доказывать, а они относились ко мне, как к равному, хотя все были старше лет на 5-7. Но у нас был общий интерес — как, где и за сколько достать ставшие уже необходимыми препараты.
Это сейчас, по прошествии многих лет, я знаю точно, что среди наркоманов нет друзей. Просто у меня всегда были деньги. Родители никогда не спрашивали, зачем я их беру. Надо — значит, надо. Они даже радовались, что я часто гуляю на улице, общаюсь с какими-то ребятами. Я сам не заметил, как втянулся. Стал врать родным, а они по-прежнему ни о чем не догадывались. Для них я оставался маленьким мальчиком…
Я забросил учебу, ссылаясь на постоянное недомогание. Вставал, бежал к «друзьям» за дозой. Расслаблялся и забывал обо всем. Мне всегда казалось, что смогу бросить в любой момент. Пока в один «прекрасный» день не осознал, что влип окончательно. Решил «перекумарить»…
Дмитрий попытался в вкратце объяснить состояние ломки. Скажу честно, мне стало жутко…
— Ломка — это полностью вывернутый наизнанку кайф. Вместо приятного безразличия — дикая раздражительность. Раздражает все — свет, звуки. Дико раздражают радио и телевизор. Каждый звук отдается ударом в голове. Сильная боль во всем теле, невозможность расслабить мышцы. Твое тело тебе не принадлежит. Оно само по себе. Очень хочется, чтоб вырвало, но рвать нечем, и желудок дергается в спазмах. Ходишь, выворачивая все суставы, и постоянно натыкаешься на предметы, при этом естественные функции организма полностью нарушены… Я не выдержал, побежал за дозой. Я ненавидел всех, ненавидел себя…
Конечно же, потом был кайф. Но были мгновения, когда начинал думать: ломка — это не самое страшное. Страшен момент, когда после укола ещё не наступил кайф, а ум остается ясным. Понимаешь, что происходит, и хочется покончить с собой. Осознаешь — это тупик. Выхода нет. По крайней мере, на тот момент я его не видел…
Родители Дмитрия обо всем узнали. Невозможно было скрывать исколотые руки и неестественную худобу, страшную нервозность и постоянную нехватку денег. Решили отправить его к бабушке, подальше от дурной компании. Но там, как по злому стечению обстоятельств, вновь появилась девушка Катя и все началось заново. Бабушка ничего не понимала, а парень с упорством, достойным лучшего применения, все лето гробил свою жизнь.
— Единственное, о чем я тогда думал, — это о Кате. Я видел, что ей тоже плохо. Мы поддерживали друг друга. Но все органы постоянно болели. И, чтобы заглушить боль, я увеличивал дозу. Кайфа давно уже не было. Хотелось забыться… Родители ни о чем не догадывались, думали, что спасли меня, радовались, сами приехали к бабушке…
Однажды решил завязать, и «друзья» посоветовали ввести какой-то препарат, сказав, что если начну употреблять наркоту дальше, то умру. Мне было наплевать. Я не понимал, зачем мне жить, да и разве можно было назвать ЭТО жизнью? Я не выдержал ломки, укололся и забылся на какое-то время. Родители поняли, что ничего не изменилось. И опять понеслось: деньги, наркотики, ломка, обман, деньги, наркотики… Я стал неуправляем. Выносил вещи из дома, продавал ценности. Однажды даже избил маму за то, что она отказалась дать денег на дозу. Мать попала в больницу с сотрясением мозга. Узнав об этом, отец выгнал меня из дома…
Ночевал на чердаках, в грязных подвалах. Опустился на самое дно. Стали не выдерживать легкие. Потерял счет времени. Желал только одного — смерти. Казалось, это единственный выход. Но рука не поднималась что-то себе сделать. В один из таких дней, находясь в полубредовом состоянии, среди этой грязи и ужаса, я увидел маму. Каким-то образом она нашла меня. Забрала домой…
Но это был еще не конец. Его подруга из Бердянска пропала. Она не отвечала на телефонные звонки, и Дима боялся, что она не выдержала очередной дозы и умерла. Он решил уйти из жизни. Сейчас он не может четко сказать, намеренно или случайно принял дозу, превышающую пределы разумного.
— Пять дней реанимации — и меня снова удалось спасти, но мне было все равно. Придя в сознание, увидел лица родителей. Как же я их тогда ненавидел! Во всех своих бедах я винил их.
Тогда же Дмитрий узнал о своем диагнозе. Он был болен гепатитом и туберкулезом.
— Приговор. Я четко себе представил, что буду поддерживать жизнь растения, ведь «перекумариться» я больше не смогу. Меня ничего пронять уже не может. Мне никого не жалко. Себя мне тоже не жалко. Я ни на что не надеюсь, в себя не верю. После больницы попал в реабилитационный центр, появился какой-то проблеск надежды, но зачем все это? У меня было ужасное самочувствие, с каждым днем становилось все хуже и хуже. Все вокруг меня смеялись, спокойно передвигались. Я понял, что не умею больше этого делать… Я при ходьбе заставлял свои ноги двигаться. Зачем мне так мучиться, раз закончиться это все равно не может?..
Дима вернулся домой, поддерживал себя травкой. Он с ужасом вспоминает то время:
— Мне уже ничего не помогало. Помню, как лежал на кровати и издавал слабые звуки. Мне было очень плохо. Кайфа ни от чего я не испытывал. Жил, как медуза. Не улыбался, не плакал. Был уверен, что никогда не выздоровею, не вернусь к нормальной жизни. Наркотик с трудом удерживал меня на плаву. Мне было плохо с ним, мне было плохо без него. Это болото. Продать уже нечего. Даже наркоманы удивлялись, что со мной. А со мной ничего. Меня нет. Меня просто больше нет. Я плыл по течению…
Родители ничем не могли помочь Диме. Страдали сами, видя, как страдает сын. Обращались к бабкам, гадалкам, целительницам, ворожкам. Врачи говорили — он будет жить, но сам Дима этого, видно, не хотел.
— Однажды поехали за очередными рецептами в диспансер. Врач сказал, что снова кладет меня в больницу. Ну в больницу так в больницу. Правда, непонятно уже зачем? У меня нет шансов. Врач говорит, что таким меня еще не видел. «Если ничего делать не будешь, я обратно тебя не возьму», — говорил он. Значит, умру дома, — думал я…
Диме помог психолог. Знакомая матери взялась за почти безнадежного парня. Дмитрий не рассказывает, о чем они говорили, что вселило в него веру — надо жить! Прошли недели и месяцы. Однажды он, когда с трудом переходил дорогу, поймал себя на мысли — если сейчас я не успею перейти, меня задавят, успею — не задавят. И так испугался, что ему вдруг захотелось жить.
Сейчас Дмитрий проходит реабилитационный курс. Он уже лучше себя чувствует. Даже строит планы на будущее. Говорит, что хочет поступить в институт, выучиться на психолога.
— Представляете, я начал смеяться! Мама купила котенка, я с удовольствием играю с ним. Что-то произошло. Не знаю, как буду жить дальше, но к прежнему не вернусь. Я плохо себя чувствую, но больше нет отчаяния. Я понимаю, что получил колоссальный шанс. Спасибо всем, кто в меня верил и помогал. А еще… Я хочу извиниться перед родителями… Особенно перед мамой…
Что же делать родителям, когда в семью ворвалось несчастье? Когда кажется, что родного человечка уже не спасти?
Мама Дмитрия, Елена:
— Во время болезни сына какой только специальной литературы я не начиталась… Родителям запутавшихся детей, а по-другому их назвать язык не поворачивается, могу посоветовать несколько вещей. Во-первых, нужно прекратить внутреннюю панику. Слезами горю не поможешь. Запомните! Наркоманы во время ломок не умирают! Они умирают от той гадости, которую вводят в свой организм. Наступление ломки означает, что этой химической гадости в организме в данный момент практически не осталось. Во время очередного приступа вы можете дать подростку 2-3 таблетки любого анальгетика, который есть у вас в аптечке. Подойдут баралгин, спазмалгон, аспирин и т.д. Можно даже один раз рискнуть и дать своему ребенку 2 таблетки любого успокоительного. Ни в коем случае не давайте больше двух таблеток сразу. Единственное, чего ни в коем случае нельзя давать — это спиртных напитков и успокоительных препаратов на основе спирта (нельзя пользоваться сердечными препаратами).
Елена рассказала о методе, предложенном американским терапевтом Маргарет Розен: разденьте вашего ребенка до пояса и положите на не очень мягкую кровать или кушетку. Согрейте свои руки и положите их на плечи лежащего подростка. Медленно, поглаживающими движениями, не отрывая рук, продвигайте ладони от плеч вдоль позвоночника к пояснице, стараясь мягко расслабить мышцы. Вы будете чувствовать напряженные группы мышц руками, как бугры под кожей. Не надо давить на них сильно. Они расслабятся от мягких поглаживающих прикосновений…
Родители не должны отворачиваться от своих чад, считает мама Димы. С ней, конечно, не все согласятся. Но то, что любовь, ласка, прощение и поддержка близких вернули Дмитрия к жизни, отрицать бесполезно.
— Я четко сказала мужу — все разговоры о наркотиках в семье с момента начала лечения сына должны быть полностью прекращены. Мы не имеем морального права напоминать сыну о его ошибках. Не дай Бог, что-то вспомнит… Ведь наши постоянные подозрения, гневные монологи и истерики могут привести только к прямо противоположному результату. Я очень боюсь за Диму. Боюсь, чтобы он снова не вернулся к прежней жизни. Ведь неприятные воспоминания о болезненной ломке постепенно стираются, а удовольствие, которое доставлял наркотик, в памяти остается. Но я верю сыну. Я его поняла и простила…
