Юрий Ехануров не считает себя отставным премьером. Он об этом говорил еще в январе, когда парламент проголосовал за увольнение его Кабинета. Теперь, когда это постановление отменено, Ехануров считает, что его правота подтвердилась, а его правительство продолжает работать. Об этом премьер рассказал, отвечая на наши вопросы.
— Постановление Рады о вашем восстановлении на работе — попытка депутатов спасти себя и прекратить отсчет 60 дней, отпущенных им на формирование нового Кабинета?
— Когда в январе, перед парламентскими выборами, Рада объявила об отставке нашего правительства, мы это решение не признали и продолжили работу. Я говорил, что такое увольнение — предвыборная технология, она не имеет конституционных последствий. Мы не реагировали, мы, как караван, продолжали путь, несмотря на внешние раздражители.
Авторы нынешнего постановления об отмене отставки правительства Еханурова придумали красивую интригу, нашли, чем занять себя и развлечь людей на улицах. Ситуация сложилась очень непростая. Депутатам надо проявить искусство и договориться с Президентом. Еще до парламентских выборов мы просчитывали, как сложатся его отношения с новым парламентом. Я предупреждал, что в первый день работы Рады объявлю о своей отставке, но соглашусь исполнять обязанности до формирования нового правительства. До его появления буду в двух ипостасях — премьера и депутата, который работает внутри Рады и участвует в переговорах о коалиции. Так и вышло. Теперь, после решения об отмене отставки, ничего не изменилось: я продолжаю работать депутатом и главой правительства. Буду совмещать эти два занятия столько, сколько потребуется…
— Депутаты говорят, что вернули вас на работу по просьбе Президента. Он, дескать, забыл отозвать из парламента свое январское заявление о том, что отставка правительства Еханурова незаконна, ее нужно пересмотреть…
— Все это подковерные игры. Я в них не специалист, пусть юристы разбираются в этой коллизии. Я знаю, что уже стал уникальным премьером. Так и напишу в своих воспоминаниях: я возглавлял правительство, которое несколько раз отправляли в отставку, а потом возвращали на работу. Это единственный известный мне случай. Я даже напоминал депутатам слова Высоцкого: расстреливать два раза уставы не велят.
— Вы первым заявили, что президентской фракции «Наша Украина» нужно договориться с Партией регионов. Вы хотите стать первым вице-премьером в правительстве Виктора Януковича?
— Я изучил опыт формирования коалиций в Литве и Словакии и понял: чужой пример нам ничего не даст. У нас ситуация индивидуального пошива и эксклюзивного кроя.
Я в правительство Януковича не пойду. Хочу остаться в парламентском Комитете по науке и образованию, пока университетские преподаватели признают меня своим. Я 18 лет преподаю инвестиции в киевском университете, не прекращал это занятие даже во время премьерства. Потому, как только появится новый Кабинет Министров, я сосредоточусь на парламентском решении научных вопросов. Я хочу заниматься именно этим, но помню, что я человек Президента и должен работать там, где он считает нужным.
— Янукович и Партия регионов говорят о «тяжелом наследии», которое якобы останется после вашего правительства, об упадке экономики, уменьшении социальных выплат. Это соответствует действительности?
— Реальные доходы населения выросли более чем на 20 процентов, мы наполнили Пенсионный фонд, подтолкнули развитие социальных программ, взялись за расчистку серого сектора экономики, где люди получали зарплату в конвертах и не платили налоги. Я несколько раз работал в правительстве и понимал, что сейчас пришел ненадолго, но обязан успеть многое. Я четко понимаю рыночную стратегию развития страны. Любой премьер, который придет следом за мной, будет двигаться в Европу по проложенным нами рельсам. Вопрос только в том, быстрее или медленнее. Проблемы Украины — неискушенность нации, невоспитанность элиты и традиция вставлять ножи в спину друзьям. Потому и существует поговорка «украинцам врагов не надо». Наглядные примеры вы можете видеть в парламенте.
— Вы предполагаете, что украинский политический кризис может закончиться, как российский 1993 года, расстрелом парламента?
— Этого не будет. Мы найдем свой вариант решения проблемы. У нас политики спокойнее, чем в России. Они «летают» активно, но «тихенько и низенько».
