Об уникальном архитектурном памятнике русского классицизма первой половины XIX века в селе Разумовка Александровского района Кировоградской области написано уже немало. Кажется, что читающей публике известно все как о Святой Крестовоздвиженской церкви, усыпальнице генерала от кавалерии Николая Николаевича Раевского и членов его семьи, так и о самом герое Отечественной войны 1812 года. Однако на самом деле это не совсем так. Об этом наглядно свидетельствуют результаты исторических изысканий, подготовленные и любезно предоставленные редакции “УЦ” Вадимом Бухаровым, председателем совета фонда им.Н.Н.Раевского.
Загадка первая: финансовая
Гордость и слава русского оружия, Николай Николаевич Раевский почил 16 сентября 1829 года, через день после своего 58-летия, в собственном имении Болтышка (в нескольких километрах от Разумовки) на руках у старшего сына Александра. “Верный друг, нежный отец, истинный сын Отечества и православной нашей церкви, он сохранил до последнего своего дыхания отличительную черту своего сердца, способность любить, и умирающею рукою успел еще благословить неутешное свое семейство”, — такое свидетельство оставил его зять, генерал-декабрист Михаил Орлов.
У постели умирающего не было только его дочери — Марии Волконской, воспетой Некрасовым в поэме “Русские женщины”, поскольку она находилась в Сибири, куда отправилась вслед за сосланным мужем после неудачного восстания декабристов, и младшего сына — Николая. Он, получив известие, что отец при смерти, находился в этот момент в пути с Кавказа.
По истечении трех положенных дней тело покойного генерала было предано земле в соседней Еразмовке (Разумовке). А следующим шагом стал заказ на разработку планов и фасадов каменного православного храма, который по решению семьи должен был подняться над захоронением.
Готовый проект не заставил себя ждать, и уже 14 июня 1830 года в Полтаве старшая из дочерей Екатерина Орлова подписывает прошение на имя Митрополита Киевского и Галицкого Евгения и препровождает в Консисторию уже готовые планы церкви, которую имеет “намерение соорудить над гробом отца своего Генерал от Кавалерии Николая Николаевича Раевского… во имя Спасителя Нашего Иисуса Христа”.
Вот этот момент и можно считать первой загадкой. Почему прошение написано от имени Екатерины Орловой, а не от имени какого-то другого члена семьи — и в первую очередь вдовы и матери семейства, Софьи Алексеевны Раевской? И ответ пока только один — в 1830 году Е.Орлова была единственной, кто не был связан кредитными обязательствами семьи перед государственным казначейством (кредит под залог имений с 12 июня 1815 года в сумме 1058900 рублей). Следовательно, только она вместе со своим мужем графом Михаилом Орловым могла беспрепятственно выделять средства на постройку храма.
Загадка вторая: авторство
Храм был заложен 3 мая 1833 года. Но авторство этого замечательного сооружения, к сожалению, не удалось установить до сих пор. Но некоторые особенности его архитектуры дают возможность сделать определенные выводы относительно замысла зодчего, который получил заказ на проектирование храма и разрешил его в виде древнегреческого ордера.
Сооружение изначально имело двойное предназначение. Во-первых, памятник, удачно вписанный в окружающую природу, хорошо видимый с любых расстояний и при любой точке зрения сохраняющий впечатление его преобладания над местностью. Увенчанный одним куполом, он более всего близок к образу Пантеона, в котором и должно покоиться Герою, положившему жизнь на алтарь Отечества, но также жившему здесь, творившему и любившему эту землю. Во-вторых, это действующее культовое сооружение, призванное заменить обветшавшую, выстроенную в Еразмовке еще в 1796 году, деревянную церковь во имя Евангелиста Иоанна Богослова. Главный замысел, который зодчий постарался реализовать при проектировании храма, — это напряженное соотношение сил при совершенстве воплощения. Двенадцать каннелюрованных колонн дорического ордера, совершенных пропорций и безукоризненного рисунка, поставленных в два ряда со стороны главного входа, несут на себе тяжесть перекрытия, а широкий прочный цоколь-стереобат держит массив храма, надежно укрыв в своих недрах того, чье имя он призван увековечить. Такая архитектура возвышает любого, посетившего храм. Гигантские колеблющиеся тени от мерцающей перед алтарем свечи навевают образы сражений Силистрии и Аккермана, Гудштадта и Фридланда, Бородино и Парижа. Угадываются последние годы жизни немолодого генерала, его скорбь “…и вперед лучшего не вижу; словом, все покрыто самой черной краской…” и долгие раздумья о дальнейших судьбах своей семьи после неудавшегося восстания декабристов.
Двойная чугунная колоннада в практике архитектурного строительства не нова. И здесь просто напрашивается удивительная по своей простоте аналогия — колоннада церкви практически в точности повторяет Московские триумфальные ворота в Санкт-Петербурге, поставленные в честь победы русских войск на Востоке. Это позволяет сделать предположение о том, что, по замыслу зодчего, войти в Пантеон Героя можно было, только пройдя через триумфальные ворота, символизирующие воинскую доблесть и славу.
Сегодняшняя работа над историей усыпальницы и воссозданием ее первоначального облика все больше и больше говорит в пользу того, что автором до сих пор неизвестного широким слоям общественности и специалистов памятника мог быть как сам “…поэт русского военного триумфа, умевший говорить суровым языком воинских доблестей и атрибутов и поднимать их до высшего этического звучания” Василий Петрович Стасов (уж слишком прослеживается его характерный почерк), так и кто-то из его учеников или соратников, творивших в начале XIXвека в Санкт-Петербурге.
Загадка третья: долгострой
Далее в судьбе усыпальницы наступает непонятная пауза, и ее строительство растягивается на долгие десятилетия.
После смерти генерала его жена Софья Алексеевна Раевская с двумя дочками, Еленой и Софьей, уезжают в Италию, где и заканчивает свой жизненный путь в 1844 году. Сыновья Александр и Николай заняты обустройством собственных судеб. До возвращения Марии Волконской из Сибири еще очень далеко, и, судя по фактически замершему строительству, Екатерина Орлова также активного участия в дальнейшем возведении усыпальницы не принимает. Изредка, по документам Болтышской экономической конторы, прослеживаются отрывочные сведения следующего характера: “Отпущено русским штукатурщикам, кои штукатурили в Еразмовке каменную новую церковь, по договору горячего вина 3 ведра” (25 июля 1849 года).
И неизвестно, сколько еще продолжалась бы эта пауза, если бы не возвращение из Италии после смерти сестры Елены в 1852 году самой младшей из дочерей генерала — Софьи Николаевны Раевской. Она обустраивается в своем имении Сунки, расположенном сравнительно недалеко от имения Давыдовых в Каменке и родового Болтышского имения, принадлежащего ее малолетним племянникам Николаю и Михаилу Раевским, и активно включается в завершение строительства храма. И уже 5 августа 1854 года пишет прошение, опять же на имя Митрополита Киевского и Галицкого, но уже Платона, где указывает о том, что “Церковь эта, по обстоятельствам так долго строившаяся, в нынешнем лете иждивением моим приводится к окончанию и вскоре будет готова к освящению”.
Однако со стороны церкви началась всесторонняя проверка всех материалов, касающихся разрешения на строительство и самого строительства непосредственно. И только после тщательного изучения поступивших справок и донесений 11 сентября уже следующего, 1855 года, церковь была освящена. Через 22 с лишним года после закладки…
И глубоко символичным представляется тот факт, что начала возведение старшая дочь Екатерина Орлова, а завершила сооружение Пантеона Героя его младшая дочь Софья Раевская, поставив тем самым точку на выполнении морального долга детей перед своим заслуженным и героическим отцом.
Однако, как показал дальнейший ход событий, история усыпальницы только начиналась. Скорее всего, благодаря стараниям все той же Софьи Раевской в период с 1855 по 1864 годы усыпальница обретает свое третье историческое предназначение: после переноса в нее праха “лица из владельческой фамилии” церковь официально получает свой статус как усыпальница семьи Раевских.
И вот самая большая на сегодняшний день тайна усыпальницы: чей прах покоится по левую сторону от Н.Н.Раевского?
Жизнь семьи Раевских уже давно принадлежит истории, и все места захоронений членов этой замечательной фамилии давно известны. За исключением двух: это отец Н.Н.Раевского-старшего, полковник Николай Семенович Раевский (1741-1771) и его старший брат, подполковник Александр Николаевич Раевский (1769-1790), убитый турками на стенах Измаила. С уверенностью можно сказать только одно: прах неизвестного был помещен в склеп до 1864 года — вторым после Н.Н.Раевского. Не исключено, что это был Александр Раевский, но загадка еще ждет своего разрешения.
История, похожая на современную
4 февраля 1883 года управляющий болтышским имением отставной подполковник Николай Майер обращается к Благочинному 4-го округа Чигиринского уезда со следующим заявлением: “Мой доверитель (М.Н.Раевский — авт.) со своей матушкой вдовой генерал-лейтенанта Анной Михайловной Раевской желает поправить приходскую церковь в селе Еразмовка, под которой находится фамильный склеп; желают сделать церковь светлой и просторной. Для приведения этого дела в исполнение они жертвуют: кроме материала, уже доставленного к церкви, еще и восемь тысяч рублей деньгами”.
Необходимый ход делу был дан, и, обрастая резолюциями и следующими прошениями, уже со стороны церковных инстанций, план, разработанный новомиргородским губернским архитектором А.Ежевским, попадает на рассмотрение в Киевскую Консисторию. Но теперь оказывается, что, в соответствии с новыми веяниями, нужна еще и экспертиза Церковно-строительного присутствия. И вот парадокс: архитектор Церковно-строительного присутствия Рыкачев, к которому попадают чертежи, берется за их “усовершенствования”, почти полностью меняющие план перестройки. И, не вникая в тонкости архитектурных замыслов и форм первоначального сооружения, добавляет к своим изменениям еще и пристройку часовни.
Узнав об этом, в ситуацию попытался вмешаться сам доверитель Михаил Николаевич Раевский, обосновав свою позицию в письме.
Письмо действия не возымело, вызвав такой отклик Церковно-строительного присутствия: “…если генерал Раевский не пожелает надстраивать колокольню, то может не считать выполнения оной для себя обязательным…” И начатая в 1883 году перестройка завершилась в 1886 году. О том, что она изменила в облике церкви, свидетельствует рапорт Благочинного 4-го округа Чигиринского уезда священника Харлампия Финьковского на имя Митрополита Киевского и Галицкого в связи с окончанием строительных работ: “Перестройка церкви состояла в расширении ее устройством новых трех каменных приделов с северной, южной и западной сторон, в возведении нового обширного светлого купола, пристройкою ризницы и пономарни, устройством в старых стенах новых окон, а также надстройкой новой колокольни… Но так как Раевский надстройку колокольни не имел в виду, то общество крестьян села Еразмовки, убежденное приходским священником Иоакимом Ильяшевичем, произвело таковую на собственные средства и израсходовало на тот предмет наличных денег 1300 рублей, кроме вывозки материалов, которая обошлась обществу в 1500 рублей… Работы выполнены с безукоризненным качеством”.
Фактически же Рыкачев надстройкой колокольни полностью изменил изначальную суть и весь облик здания в целом. Наиболее интересная часть здания — колоннада — просто перестала существовать, ее замуровали! Разгадка этих “стараний” проста. В итоговой смете расходов по Болтышской экономической конторе М.Н.Раевского усердие зодчих было оценено следующим образом: если архитектор Ежевский получил за “разработку плана и сметы на перестройку церкви — 145 рублей 32 коп.”, то архитектор Рыкачев “за переделку уже существующего плана и наблюдение за строительством — 550 рублей…” Комментарии, как говорится, излишни.
Утраты
В начале XX века Св.Крестовоздвиженская церковь, при всех утратах, которые она понесла в ходе перестройки, представляет собой цельный историко-архитектурный ансамбль.
В 1876 году в Сербии от смертельного ранения в голову погибает старший из сыновей генерал-лейтенанта Н.Н.Раевского-II, прототип графа Вронского, полковник Н.Н.Раевский-III. Газетные публикации свидетельствуют: “Тело павшего героя было похоронено со всеми военными почестями в монастыре Св.Романа, на правом берегу Моравы, в 4 часах пути от Алексицина, но теперь оно уже перевезено в Россию, согласно желанию его матери и родни, и предано земле в имении Болтышка, близ Елисаветграда”. Помещено оно было в склеп под храмом.
В 1881 году скончалась Софья Николаевна Раевская и также была погребена в фамильном склепе.
Но все остальные погребения производились уже вне усыпальницы: малолетних Григория и Елены, детей М.Н.Раевского, а также и самого Михаила Николаевича. Все памятники членам семьи Раевских, покоящимся вне церкви, выполнены в едином стиле из белоснежного итальянского мрамора и представляют собой единую композицию. Завершает историко-архитектурный ансамбль Св.Крестовоздвиженской церкви захоронение старшего из сыновей генерал-майора М.Н.Раевского, названного по устоявшейся традиции Николаем, корнета элитного Кавалергардского полка Николая Михайловича Раевского (10.12.1873 — 27.05.1900). Его воспреемником при крещении был сам император Александр II. Блестящий кавалергард “талантливый молодой Ника Раевский пустил себе пулю в лоб из-за неуживчивого характера своей любовницы — танцовщицы Императорского балета”. На памятнике нет традиционной надписи для детей: “дорогому и незабвенному”, и, судя по двум сохранившимся надписям из Библии, строгим и общим по своему значению, семья неодобрительно и с горечью перенесла эту бессмысленную утрату, предоставив право на осуждение Всевышнему. Тело было доставлено из Красного Села и упокоилось рядом с отцом, братом и сестрой.
Послереволюционная история церкви хорошо известна. Вначале она была “обеззвучена”: в 1936 году ее колокола, как и внутреннее убранство церкви, пошли на нужды индустриализации. Затем “обезглавлена” — лишилась в 1965 году большого светового купола и звонницы.
Только в 1999 году Св.Крестовоздвиженская церковь была внесена в реестр памятников градостроительства и архитектуры Украины. А официальной датой начала восстановления усыпальницы Раевских можно считать 15 июля 2003 года, когда на свое историческое место были возвращены две из двенадцати чугунных колонн, некогда украшавших портал церкви. 120 лет, чудом уцелев, они простояли как столбы ворот совершенно другой церкви, за многие десятки километров от с. Разумовка.
