Через месяц страна вновь отметит светлый и горький праздник Победы. Склоненные знамена у Вечного огня, прочувствованные речи, роты, чеканящие шаг в торжественном марше, — все это будет, как было год, два и десять лет тому назад. И будут вновь плакать вдовы героев, павших на поле боя или умерших уже в мирное время. По-настоящему горьки в этот день их слезы. Но самое страшное заключается в том, что случается им плакать не только в дни светлого и горького праздника. Случается плакать в совсем иных ситуациях — когда, казалось бы, они должны были быть ограждены подлинным человеческим сочувствием от ненужных слез.
«Вдова» испокон веку было страшным словом. Дореволюционная крестьянская вдова, остающаяся без кормильца. Солдатская вдова, получившая похоронку с фронта. Одинокая женщина, потерявшая спутника жизни, любимого человека… Три истории, которые дали жизнь этой публикации, заставляют задуматься о судьбах современных вдов — вдов ветеранов Великой Отечественной войны, умерших уже в наше мирное время. Это горькое повествование о том, как непомерная боль утраты не только не смягчается тем, что и для них предусмотрен законом особый статус, а наоборот, только усиливается при столкновении с казенщиной и равнодушием.
Майор запаса Илья Романовский, ушедший на войну 17-летним, инвалид второй группы — в результате полученных на фронте ранения и контузии, скончался утром 1 января 2006 года. В семью пришло горе — к тому же, по злой иронии судьбы, как раз в новогоднюю ночь. Ехать в военкомат, чтобы хлопотать о достойных похоронах для ветерана выпало дочери. Как она вспоминает, здание горвоенкомата в праздничное для всех, но не для семьи умершего утро оказалось запертым. Долго и томительно пришлось ожидать, пока появится наконец заспанный дежурный офицер. Несколько раз сквозь слезы пришлось повторять, что за беда привела посетителей к дверям городского военкомата, чтобы в конце концов услышать, что нужно было ехать сразу в военкомат областной. В областном военкомате всё было по-другому: да, конечно, сделаем как положено — почетный караул, троекратный залп над могилой, но… Но, к сожалению, расходы на оплату бензина для машины с солдатами вам придется взять на себя…
А когда закончились проводы и живые отдали последние почести воину, началась прозаическая, но — опять-таки — грустная процедура переоформления пенсии. Вдова умершего инвалида Великой Отечественной войны получила право отказаться от пенсии, которую она получала в органах Пенсионного фонда Украины, и перейти на так называемую военную пенсию, которая представляет собой определенный процент от пенсии мужа. О том, в какие горы бумаг вылилось прохождение всех необходимых процедур, говорить не приходится. Ну… как говорится, в какой стране живем… В целом мы все к этому как бы и «привыкли». Но поводы для обидных слез, увы, возникали не раз.
Далеко не сразу удалось получить в известном пенсионном банке деньги, которые военкомат перечислил на похороны ветерана. Парадокс: человек уже похоронен, а денег на его похороны… нет! То есть фактически деньги на счету были, но «живьем» их почему-то каждый раз не оказывалось. А давайте себе представим, что было бы, если бы семья не нашла деньги на похороны. Или — еще страшнее! — что мужа хоронит одинокая безденежная вдова. Покойный лежит дома и ждет похорон, а убитая горем вдова ежеутренне бредет в банк, чтобы в очередной раз услышать «денег нет»? В этой истории, по оценке дочери, эпопея с получением задним числом денег на похороны завершилась все-таки «почти без проблем». (Хотя «маленькую оговорку» можно сделать: вторым «траншем» военкомат перечислил еще одну сумму, образно говоря, на памятник, и вся история теперь повторяется с начала! Деньги уже перечислены, но их опять «нет».)
А во что вылились хождения для переоформления пенсии — это отдельная история. Дочь, желая оградить маму, которой уже под восемьдесят, от всех этих хлопот, взяла их на себя. Сквозь долгую очередь в управлении Пенсионного фонда с трудом дошла, без конца извиняясь и объясняя, что ей только спросить нужно, до заветной двери. Получила ответ, что, поскольку все документы уже на руках, маму можно не привозить. А когда отстояла всю эту очередь, то… услышала нечто противоположное: а что же вы маму не привезли?..
Затем началась новая эпопея. Необходимые документы были переданы в военкомат еще до середины января, но… пенсионное удостоверение выдали вдове только в середине марта. На два месяца «зависла» женщина между двумя системами пенсионного обеспечения: уже без своей прежней «цивильной» пенсии, но все еще без пенсии военной… Но, как оказалось, и это еще не все! Контролеры коммунальных служб, непонятно откуда узнав о смерти ветерана, при каждом визите начали объяснять и без того подавленной горем женщине, что льгот-то на оплату коммунальных услуг у нее больше нет! Неважно, что и пенсии нет, а услуги изволь оплачивать теперь на все сто процентов!
Пенсию, естественно, наконец начислили и выплатили сразу за два месяца. Но — без учета надбавки за особые заслуги перед Родиной, которая мужу выплачивалась. А чтобы могла ее получать вдова, нужно пройти через еще одну эпопею, о которой будет рассказано чуть ниже. Но первой ступенькой этой эпопеи стало… отсутствие ксерокса в областном военкомате, необходимого, чтобы снять копию с послужного списка ветерана. И, увы, никому почему-то «не пришло в голову» просто позвонить родственникам ветерана и попросить их сделать необходимые ксерокопии за свой счет…
Как же сегодня обстоят дела у вдовы Ильи Романовского? Пенсию она получает — пока без надбавки за особые заслуги. Удостоверения вдовы умершего инвалида Великой Отечественной войны у нее до сих пор нет. А с ним по-прежнему нет и прав на льготы при оплате коммунальных услуг… Некрасивая картина получается. С одной стороны — глянец: чествования ветеранов в дни всенародных праздников, высокие социальные гарантии. А с другой стороны — эта рядовая история.
Увы, рядовая! Практически тот же путь прошла героиня другой истории — Зинаида Михайловна, вдова Ильи Гельмана, фронтовика в молодости и литератора на склоне лет. Ветеран и военный пенсионер скончался в середине октября 2004 года. Но далеко не сразу Зинаида Михайловна начала хлопоты о военной пенсии. Потребовалось немало мужества и сил, чтобы с больными ногами выходить и выстоять очереди в управлении Пенсионного фонда. Удостоверение от Министерства обороны Украины она получила только 1 апреля 2005 года! И столкнулась с тем же, с чем и героиня предыдущей истории: у Ильи Гельмана было семь наград, в том числе фронтовые, которые давали право на доплаты за особые заслуги, но полагающийся по закону процент от этих доплат Зинаида Михайловна не получила. И начался для нее новый этап хлопот и переживаний. Оказалось, хотя это и кажется нелогичным, что особые заслуги, которые уже были подтверждены для мужа, для его вдовы — хотя ни сами ордена, ни медали ветерана не потеряли своего статуса! — должны подтверждаться вторично. Пусть бы — предположим — вдовой осталась 30-летняя женщина-банкир с немереными доходами, но есть ли хотя бы какой-то смысл в таком подтверждении, когда речь идет о вдове-ровеснице с самой рядовой пенсией?! И тогда (сейчас эта процедура несколько упрощена и решается на уровне областной власти) для этого подтверждения документы должны были пройти все инстанции вплоть до Кабинета Министров. Словом, получила Зинаида Михайловна необходимое подтверждение только в конце июня 2005 года. А за «повисшие в воздухе» месяцы, пока шло переоформление «цивильной» пенсии на военную, пришлось вдове оплатить коммунальные услуги в полном объеме — без льгот и скидок. Неужели нельзя избавить вдов ветеранов и от этого дополнительного унижения?..
Непонятной выглядит и ситуация, в которой оказалась 77-летняя Нина Шабалина, вдова фронтовика, орденоносца, участника боевых действий с 1943 по 1945 годы.
В 2005 году, к 60-летию Победы, участникам боевых действий и их вдовам в очередной раз увеличили пенсии. Но Нины Николаевны это увеличение почему-то не коснулось. Собравшись с силами, пошла она в военкомат, а вернувшись оттуда, как рассказывает ее дочь, по-настоящему безутешно рыдала. Ей «разъяснили», что ее муж умер до того, как был принят закон об особом статусе участников боевых действий. И, поскольку соответствующего удостоверения он не получил, то и на его вдову повышение пенсий к 60-летию не распространяется! Между прочим, стоит добавить, что не имеет Нина Шабалина и тех льгот, которые предоставляет закон вдовам тех ветеранов, которые успели дожить до названного закона и получить необходимое удостоверение.
Но… даже если правильно «разъяснили», неужели из нормативного литературного языка уже исчезли слова, позволяющие выразить сочувствие, сожаление, человеческое участие? После полученных «разъяснений» Нина Николаевна чувствовала себя так, словно обидели не ее даже, а ее умершего мужа — человека, не в меньшей степени достойного уважения и почестей рядом со всеми ветеранами, которым повезло дожить до славной даты… Теперь с этой ситуацией разбирается областной совет ветеранов. И правильно — надо разобраться! Высокие награды, звания Героев Советского Союза находили их обладателей и посмертно. А выписать посмертно необходимое удостоверение нельзя?.. Даже просто по-человечески — разве это правильно?
Не надо думать, что люди, которые рассказали эти три истории — а по-настоящему подобных историй много больше, — охаивали поголовно всех работников военкоматов. О многих из них говорили они добрые слова. И все же… Не с бумагами — или не только с бумагами они работают. За каждой бумагой стоит живой (или, к сожалению, уже умерший) человек. За каждой — личность, героизм, судьба. Это наши старики, которые заслуживают уважения, даже если не имеют никакого статуса. И наше доброе отношение к ним вернется добром нам же. Это доброе отношение они передадут своим детям и внукам. И жить в этом мире — давайте поверим! — нам всем станет лучше.
