В некотором царстве, в некотором государстве… короче говоря, в известном королевстве У. (лежащем У Края — земли и здравого смысла) построили в незапамятные времена железную дорогу. И много от нее радости было в королевстве У. его гражданам. Начали они туда-сюда ездить по рейкам чугунным — да еще со скоростью прежде невиданной! И начали появляться на железке-чугунке королевства У. станции всякие-разные — большие, маленькие, средние, а то и вовсе полустанки. Вот про одну из станций королевства У. и сказывают в народе эту сказку.
Название у станции, знамо, известное. Потому что не маленькая это станция, а крупный железнодорожный узел. Едет себе пассажир из стольного града к морю синему, а где-то на полпути глянет в окно — да вот же она, эта самая станция. Едет рудокоп из края своего, черным золотом богатого, в сторону гор высоких и зеленых, из которых целебные источники бьют, проснется среди ночи: где это стоим? А вот же — станция! И ходили через станцию поезда во все концы королевства У. и за его пределы. Потому что, хотя само королевство лежало У Края, станция была в самой его середке. И для тех, кто жил вблизи станций поменьше, очень она удобна была. Нужно ехать куда-то, а им говорят: лучше всего до той станции доехать — знаете как? А, отвечают, конечно, знаем как! Потому и получила станция название свое — Знаемка…
И жила-была на станции Знаемка милая девушка по имени Золушка. Отец у нее был хороший человек и работал в Знаемском лесничестве. Зарплату домой приносил — в хорошие времена деньгами, в плохие — дровами. А в остальном — что взять с лесника? — пень пнем. То ли не понимал, как с его дочерью Золушкой злая мачеха обращается, то ли не замечал…
Мачеха у Золушки была злая, но умная. Своих двух дочек давно на железную дорогу пристроила проводницами — и катались они туда-сюда, деньги зарабатывали, как умели, а потому на Золушку свысока смотрели, принца, правда, еще не встретили, но надежды не теряли. А Золушку мачеха, как та ни просила, никак не хотела в проводницы пристроить. Сиди себе, дескать, дома, печку топи да крупу перебирай. И смотри, чтобы к возвращению дочек-проводниц из рейса все в доме блестело, а на печи горячий суп ароматы пускал.
А Золушке так хотелось в проводницы — мир посмотреть и себя показать, сколько раз просила: «Сестрички, милые, возьмите меня с собой на железную дорогу», — а те только фыркали: «Куда тебе, бестолковщине». Но однажды, когда сестры в очередной рейс отправились, отец в лесничестве дубы околачивал, а мачеха на рынок ушла, явилась Золушке прекрасная фея. Взмахнула волшебной палочкой — и превратилось старое платьице Золушки в наряд форменный проводницы поезда местного формирования. Другой раз взмахнула — и превратилась старая тыква в голубой вагон. Сказала, правда, фея странную фразу: «Лето сейчас, но, как пробьют часы на башне вокзала время злой осени, смотри, чтобы все волшебство не кончилось». Ну да ладно. Все равно прицепили этот вагон к поезду голубому, и сбылось все то, что Золушка только в своих голубых мечтах видела.
Только не так как-то сбылось… Перво-наперво выяснилось, что никакой охраны сказочного труда на сказочной станции Знаемка и близко нет. Оказалось, например, что белье постельное, которое в вагонах пассажирам дают, проводники должны сами на своем горбу таскать — да еще прямо через пути, по которым проходящие товарняки грохочут. Дальше выяснилось, что и со стиркой этого белья тоже чудеса творятся: оказалось, что стирать его отправляют в самый город у синего моря, которому станция Знаемка подчиняется. Сказочно дорогая стирка получается — так ведь все равно из кармана пассажира. А еще смотрели проводники на сказочный голубой вагон Золушки и вздыхали: «Ох, повезло тебе, девочка, — не иначе волшебство! А вот когда нас распределили по вагонам перед летним сезоном, то нам пришлось и рукава закатать, и даже за свои деньги краску покупать. А не то прицепится на любой станции санитарный контроль — и мигом с работы вылетишь! Молодая ты еще, не знаешь всего, а мы тут уже всякого навидались». «А что же вы молчите, почему не возмущаетесь?» — удивлялась Золушка. «А попробуй возмутись — тоже вмиг с работы вылетишь, а ведь семьи у нас, кормить их нужно…»
Вернулась как-то Золушка из рейса, дотащила на себе два мешка грязного белья до специальной сказочной кладовки, в которой это белье принимают, а там уже очередь. Всем после рейса сказочно домой хочется, все хотят белье поскорее сдать, скандалы разгораются из-за «вас тут не стояло», все друг на друга злиться начинают… Отошла Золушка в сторону, села на мешок с грязным бельем и заплакала от горя. Подсел тут к ней старый седой железнодорожник и утешать начал. Только странно как-то. «Не из-за этого, доченька, плакать надо. Ты пока только малый беспорядок увидела, а большой — он на самом верху. Я так думаю, он начался, когда весь транспорт в нашем королевстве возглавлял предшественник предшественника нынешнего министра, — железнодорожник понизил голос и прошептал имя Золушке на ухо. — Он, во-первых, в нашем сказочном королевстве свое собственное “железное королевство” создал. Во-вторых, так финансовые потоки направил, чтобы никто ничего понять не мог. Ты, чтобы простой веник получить для подметания в вагоне, должна десять порогов обить — легче пойти и купить за свои деньги. Зато начальников все больше становится — и зарплаты у них просто сказочные. Значит, есть-таки деньги в “железном королевстве”, за счет пассажиров и грузоотправителей, естественно, да не каждой структуре распоряжаться этими деньгами дано. Созданы этакие монстры, Управления Железных Дорог называются, чтобы без их ведома ни одна копейка не тратилась. Вроде бы и правильно все, по-государственному, а что на деле? Ведь все им мало. Все они к своим рукам прибрали — от стирки белья до ремонта вагонов.
Раньше все станции были равными среди равных, а теперь одни из них в пасынках ходят, а другие — даже не знаю, как назвать, — то ли любимчики, то ли, так сказать, особо приближенные лица по каким-то особым причинам. Для любимчиков можно и новые, более дорогие для пассажиров поезда вводить, а у пасынков можно и старые, привычные для всех пассажиров маршруты отобрать, и вагоны голубые, и вообще все, что захочется. А где же люди, которые на отмененных поездах работали и которые на своих станциях эти поезда обслуживали, будут себе на кусок хлеба зарабатывать? Эх, спросил бы я на самом верху: эй, начальники, где наши рабочие места и в чьих интересах вы их губите? Сколько денег затрачено на содержание аппаратов Управлений и на командировки из-за того, что без вышестоящей структуры никто на местах ничего решать не вправе? И только ли “за ценными указаниями” или за разносами низовые начальники наверх ездят — или еще и “барашка в бумажке” везут, чтобы после разноса на свое насиженное место благополучно вернуться? И почему чиновники государевы — и вверху, и внизу — так мало пекутся о том, чтобы дела в “железном королевстве” на правильные рельсы поставить?»
Такую вот грустную правду поведал Золушке старый железнодорожник. Нет, не случайно лишают станцию Знаемка поездов местного формирования, прицепных вагонов прямого сообщения к проходящим поездам, возможностей ремонтировать на своих производственных площадях подвижной состав и многого другого. Искусственно снижают ей уровень доходов, рабочие места и былую значимость узловой станции. Делают все это во имя других станций и даже соседних железных дорог. А вот в чем причина? В тех же «барашках в бумажках», что ли?
Отплакалась Золушка в тот раз и домой пошла. А когда осень наступила, опять дело до слез дошло. Объявили Золушке, что маршрут, на котором она работала, отменяется, а ее голубой вагон к другому поезду прицепят, только не Золушка уже будет в нем ездить. Пришла Золушка домой грустная-грустная, а сестры ее — ничего, веселые сидят. Есть чему радоваться: Золушкин голубой вагон, оказывается, им теперь достанется. Горше прежнего заплакала Золушка: «Сестрички, милые, что же мне делать теперь?» «Эх, — сестры отвечают, — бестолковщина ты и есть. Хватай мешок побольше да беги бегом к нужному начальнику. Пусть не в голубой вагон, а хотя бы в самый задрипанный тебя пристроит». «Какой еще мешок?» — удивилась Золушка. А сестры уже в голос смеются: «Да уж не с грязным бельем и не с дровами!» «Постойте, — Золушка говорит, — а если такое большое сокращение пассажирских перевозок, то, наверно, и начальника того уже нет — тоже сократили?» А сестры от смеха чуть на пол не падают: «Милая, да при любых сокращениях начальников меньше не становится — это только рабочий класс сокращают!»
Задумалась Золушка: что же делать, если у нее нужного мешка нет? Смириться? И попробовать теперь на рынок устроиться — реализатором? Или, может быть, поискать ответ в железнодорожном романе Толстого про Анну Каренину?
Такую вот грустную сказку в народе сказывают. И то ли Золушка в ней — это бывшая проводница со станции Знаемка, то ли станция Знаемка — это та самая Золушка, которая потеряла хрустальный башмачок, а с ним и корону железнодорожной столицы региона в самой середке королевства У. Только явно не с одной станцией Знаемка такая беда приключилась из-за чрезмерной централизации управленческих функций в «железном королевстве» королевства У. А почему мирятся с этим государевы люди на местах и на самом верху — это как раз и непонятно.
От редакции. Соавторами нашего уважаемого сказочника стали железнодорожники, откликнувшиеся на прошлогодние публикации «УЦ» о проблемах железной дороги.
