Владимир Фомич Деундяк — классический доктор. Именно таким — неравнодушным, добрым, милосердным и профессионалом высокого класса — должен быть человек, от которого зависят здоровье и жизнь пациентов.
Второго июня доктору исполняется 70 лет. Он бодр, решителен, жизнерадостен, в будущее смотрит с оптимизмом. Уже много лет работает в областном тубдиспансере. Поскольку год работы там считается за два, то хирург Деундяк на сегодняшний день имеет 90 (!) лет стажа.
Его неоднократно пытались у нас забрать — было несколько ну очень заманчивых предложений. Как хорошо, что он не соглашался, иначе Кировоградщина осталась бы без хирурга от Бога.
Родители Владимира Фомича накануне войны были репрессированы и сосланы в Коми АССР. До этого жили в селе Синьки Ульяновского района. В 41-м родилась старшая сестра, в 43-м — Владимир и в 45-м — еще одна сестра. В 47-м семье позволили вернуться на родину. Окончив в Синьках семь классов, Владимир пытался поступить в первомайское медучилище. Не получилось. Вообще доктором он мечтал стать с детства: наблюдал за работой местного фельдшера и восхищался тем, что тот помогает людям. Кроме этого, родителям достался фельдшерский дом, где осталось много медицинских инструментов, это были любимые игрушки.
После неудачной попытки поступить в медучилище вернулся в Синьки и продолжил учебу в школе. После ее окончания поступил в кировоградское медицинское училище (оно тогда находилось в помещении теперешней неврологии 3-й больницы). Получив специальность фельдшера (учился в спецгруппе, готовящей ребят к армии), был мобилизован. Службу проходил в Германии. Случилось увидеть Хрущева и Хонекера. «Хрущев ехал в машине закрытого типа, а Хонекер в открытой — махал всем рукой», — вспоминает доктор. Поскольку Деундяк в армии был фельдшером экстренного вызова, пришлось побывать в Югославии и в Болгарии: где-то какое-то событие — часть тут же перебрасывали.
После армии Владимир поступал во львовский мединститут в числе 110-ти военных фельдшеров Западной группы войск. Не получилось. Пошел работать в село Грузское Голованевского района. На следующий год поступил в донецкий мединститут на вечернее отделение. При этом работал в детской больнице. В трудовой книжке сохранилась запись «медсестра», но работал и ассистентом в операционной, и анестезиологом, и интубировал новорожденных. Кроме этого, возглавлял профком института. На четвертом курсе перешел на дневное отделение, но работу не оставил. К тому времени Владимир был настолько профессионалом, что студентам шестого курса давал уроки оперирования. Из института вышел хирургом. Можно смело утверждать, что он хирург широкого профиля, поскольку сейчас существует более шестидесяти хирургических специальностей. А он оперирует всё.
Интернатура была в Кировограде, во многих больницах, но больше всего в областной. За год интернатуры сделал около 600 операций. «Это была неотложная хирургия. Я дневал и ночевал в больнице», — вспоминает Владимир Фомич. И это была еще одна серьезная школа.
А потом было распределение. Предлагали работать главным врачом в Знаменке. Не захотел. На Ольшанку тоже не согласился. А вот в торакальное отделение областного тубдиспансера пошел. Через полгода самостоятельно выполнял операции любого профиля — на грудной клетке, в брюшной полости. Дело в том, что туберкулезного больного никуда не берут, а он тоже нуждается в операциях. Пришлось оперировать всё от головы до ног: грыжа, аппендицит, почки, кишечник, ампутация конечностей. Менее чем через десять лет стал заведующим отделением. Тогда на 50 коек было восемь врачей — 5 хирургов, анестезиолог, терапевт, фтизиатр. А сейчас он один на те же 50 коек.
По количеству и качеству оперативных вмешательств Владимир Деундяк долгое время был на первых местах в Украине. Когда тубдиспансер переехал с ул. Егорова в «Лісову поляну», все пошло не так. Специалистов катастрофически не хватает. «Коллектив работоспособный, можно успешно лечить. Но я страшно устаю, потому что сам», — сетует доктор.
За многие годы работы туберкулезные больные очень изменились: больше стало наркоманов и ВИЧ-инфицированных. Но им тоже нужно оказывать помощь. В чем же еще предназначение врача? «Для нас главное — рентген-обеспечение. Но сейчас аппарат не работает, из-за этого возникают сложности. Еще один фактор. Раньше таких больных лечили бесплатно в полном объеме. Но человек не может болеть исключительно туберкулезом. У него случаются сопутствующие заболевания, которые лечатся за его счет. А если у него нет средств — возникают проблемы», — объяснил хирург.
Владимир Фомич, кроме тубдиспансера, оперирует еще и в онкодиспансере, потому что своего торакального хирурга там нет. Правда, обучает сейчас доктора, помогает его становлению. Часто приезжает в диспансер, когда больной на операционном столе, уже под наркозом. Прооперировал и уехал. Спасенные больные его даже не видят.
Сколько операций на счету хирурга? Сложно сказать. В 1998 году, перед тем как получить звание заслуженного, пытался посчитать. На тот момент было около одиннадцати тысяч. А сколько на сегодняшний день — сложно даже предположить. Государство не баловало доктора наградами. Кроме звания, было еще одно поощрение: высшую категорию присвоили, минуя предварительные. «Почему-то так решили. Не знаю почему…» — скромно объяснил доктор. Но его ценят коллеги, приглашают на все семинары, конференции, съезды на медицинскую тематику. Выступает с лекциями, делится опытом, учит и помогает. Ну и, конечно, благодарные пациенты. Даже прооперированные тридцать лет назад звонят и благодарят. Обычно в день рождения и на праздники. И он их всех помнит. Вылечил довольно многих известных в Кировограде людей.
— Владимир Фомич, расскажите забавный случай. О грустном не будем.
— А грустных у меня не было. За все время работы у меня на столе не умер ни один больной.
— Но говорят, что каждый доктор имеет свое кладбище. Неужели не было экстремальных, непредвиденных ситуаций?
— Был такой случай: оперировалась женщина из Новомиргородского района, и я увидел на аорте какое-то образование и решил его убрать. Оказалось, что опухоль проросла в аорту. Сразу — кровотечение. Я зашил — и все нормально. Она после этого прожила еще шестнадцать лет, хотя было убрано легкое. В онкодиспансере была ситуация: 73-летнему мужчине во время операции по удалению легкого задели аорту, которая разорвалась. В таких случаях еще никто не выживал. Мы ушили, и дед жив до сих пор.
А еще помню, как-то в Киеве я во время операции ассистировал профессору Авиловой. Я посмотрел, что она делает, и подсказал, как будет правильней. Она стала кричать, ругаться. Вообще любила поругаться. А после вышла из операционной и спокойно так сказала: «Спасибо. Ты правильно подсказал»…
— Что это у вас — дар? Талант? Призвание?
— Я не знаю. Мне просто везет. Я болею и страдаю за каждого больного, будь он даже алкоголик или наркоман. Нечем лечить, но я нахожу. Не могу оставить его беспомощного. Дома что-то делаю, а думаю о больных, как им помочь. В мыслях делаю обход. Если уже ничем нельзя помочь, настраиваю родственников, чтоб не раскисали. Но в основном наши больные сами виноваты. Если он полтора-два года болеет, а обращается к врачам, когда уже ничего нельзя сделать, когда уже нет легких, что можно сделать? Ну, вставить дренажные трубки… Но выводим. Есть и такие, что несколько дней полечились — и ушли. Или запили. В этом случае мы практически бессильны.
По новому приказу нововыявленные формы туберкулеза лечатся не более двух месяцев. А как было раньше? Стационар, потом санаторий в Крыму, потом группа инвалидности. Некоторым даже квартиры давали. А теперь этого нет. Пациенты находятся в больнице или до выздоровления, или до своего крайнего случая.
Владимир Фомич все свои знания передает молодым хирургам. Две его дочери не пошли по стопам отца, окончили пединститут. Да он и не хотел, хирургия — крайне тяжелый труд.
Он постоянно работает. Отдыхает очень редко. Друзья и коллеги приглашают во все города Украины и в Россию. Но ему некогда. Как оставить своих больных? Он даже не отбывает весь отпуск, быстрее возвращается назад — «больных жалко, это все-таки люди».
Владимир Фомич рассказал одну историю из своей жизни, которая кажется невероятной.
— Дело было в Москве, во время учебы на очередных курсах. Однажды после занятий приехала машина с какими-то людьми, назвали мою фамилию и пригласили проехать с ними, взяв вещи. Я насторожился, сказал, что не сам, с другом. Разрешили поехать вдвоем. Посадили в «Мерседес» и повезли. Приехали к огромному дому на бульваре Райниса. Зашли, а там дядька с пистолетом на охране стоит. Сопровождающий говорит: «Это — Владимир Фомич. Двадцать первая квартира — его на всю жизнь». Еще ничего не понял. Зашли с вещами в квартиру — однокомнатная, с обстановкой и с полным холодильником. Мужчина ушел. Мы выглянули в коридор: ходят космонавты, полковники, которых мы по телевизору видели. Оставшись с другом Федей в квартире, заглянули в холодильник. Чего там только не было! Федя говорит: «Давай кусок колбасы отрежем, а завтра целую палку купим и положим». Так и сделали — нажарили картошки с этой колбасой. А на следующий день пришли, чтобы возобновить запас, а в холодильнике все свежее, и посуда вымыта.
На третий день звонок в квартиру: «Я Степан Васильевич, который вас привозил. Можно в гости?» Конечно, можно. Накрыли стол, зашли два генерал-лейтенанта, один из них — директор завода «Буран». Спросил: откуда вы меня знаете? Сказали: Нина Владимировна позвонила. Оказалось, что генерал-лейтенант — кировоградский. А Нина Владимировна работала в ресторане администратором. Рассказала о моих заслугах, вот земляк и решил помочь своему.
Вся наша группа, врачи от Камчатки до Бреста, гостили и кормились в этой квартире. Стола большого не было, но откручивали ножки у кровати и переворачивали ее. Помещались все».
На каждые следующие курсы его там ждали, потому что с ним всем было хорошо. Кстати, эта квартира до сих пор его. Но он уже десять лет там не был…
Его хотели видеть в Киеве, в Ленинграде, в Москве. В 1988-м году в Кировограде на аэродроме три дня стоял самолет в ожидании Деундяка, который должен был согласиться поехать на Сахалин на должность заведующего управлением здравоохранения острова. Но он не согласился. И спасибо ему за это.
— Что вас здесь держит?
— Сначала родители. После их смерти — моя малоподвижность. Ну, зациклен я на работе. Все называют меня пришибленным. Зовут и в Германию друзья работать, но я не могу.
В Синьки ездит ежегодно — на могилу к родителям. Выходных у него практически нет. Каждую субботу на работе. Бывает и в воскресенье. Живет Владимир Фомич в частном доме и очень любит ухаживать за садом и виноградником. Делает потрясающе вкусное вино. Это утверждают друзья, поскольку доктор вино не пьет.
— Как будете праздновать юбилей?
— Все друзья настаивают на том, чтобы я не отмечал в кафе. Говорят, что это будет похоже на проводы. Поэтому решили дома — самым близким кругом. На работе — само собой.
— О чем вы жалеете?
— Ни о чем. Я всю жизнь помогаю людям. Было бы здоровье, буду помогать еще.
— Вы довольны судьбой?
— Да! Абсолютно! Вот только надо еще ученика поднять. А потом можно на отдых.
P.S. Если мне в жизни придется оперироваться, я очень хочу, чтобы у операционного стола находился доктор Деундяк. Владимир Фомич, живите долго! Вы нам всем нужны…
Елена Никитина, «УЦ».
