Украинцам стоит импортировать из Азии улыбки, доверие, открытость и доброжелательность, в том числе – к своим мирным соотечественникам на оккупированной части Донбасса, считает коренной дончанин, известный украинский путешественник и журналист Евгений Ихельзон.
В свое время он изучал русский язык в Донецком национальном университете, позже выпускал книги, работал в печатных медиа, в 2009 году уволился с последнего официального места работы в Киеве, собрал свою первую группу и отправился с ней в путешествие по Индии. Сегодня, в свои 42, Ихельзон успел побывать в шести десятках стран Европы, Африки и Азии, пожить в Калькутте, перебраться на малазийский остров Пенанг и продолжает открывать Азию активным туристам из самых разных стран. Один из координаторов движения «Ми – європейці», блогер «Украинской правды». Во время недавнего землетрясения в Катманду находился там и стал для украинских СМИ одним из главных источников правдивой информации с места событий. Уверен, что местные никогда не покажут страну так, как покажут ее иностранцы, которые долгое время путешествуют по этой стране.
Впрочем, «спорить о вкусе устриц с теми, кто их ел» мы не стали и говорили преимущественно об Украине. Ведь соотечественников с активной позицией, которые хорошо знакомы с нашим «бэкграундом» и при этом могут взглянуть на происходящее со стороны, через призму реалий совершенно иного мира, на самом деле не так уж много.
Тот же Берлин?
Для всех, кто постоянно находится в Кировограде, а потому не замечает происходящих с городом перемен, первая цитата «человека мира» Евгения Ихельзона – неожиданно вдохновляющая:
– В Кировограде я не был лет 15, для меня тот Кировоград был какой-то странной дырой, мне вообще хотелось убежать сразу. А этот Кировоград, который я увидел сейчас, мне понравился. Вы живете в таком прекрасном, спокойном, сонном городе, почти как Берлин по уровню спокойствия, так мало людей на улицах. В то же время есть куда сходить в кафе, где посидеть… Остров Пенанг, где мы живем, – это фактически город с миллионным населением, где огромный трафик, много людей, машин, хотя он очень благоустроенный. Но, тем не менее, у нас это спокойствие постепенно исчезает, то, которое здесь есть, – оно прекрасно…
Очевидно, прекрасное, как и большое, видится на расстоянии. И особенно четко – когда живешь в стране, входящей в первую двадцатку мировых рейтингов простоты ведения бизнеса. В Пенанге Ихельзон с партнерами и зарегистрировал компанию «Я люблю Азию», в планах которой в том числе – развитие внутриазиатского рынка туризма. К сожалению, четко видится из высокотехнологической, инвестиционно привлекательной Малайзии не только лучшее:
– Нам еще лет 70 примерно до Гонконга. Каждый должен понимать, что, как бы Украина ни развивалась, мы не достигнем уровня ни Гонконга, ни Китая, ни с одним из сидящих здесь – мы не доживем, скорее всего. Мы были достаточно отсталой страной во время СССР, и мы ею остались. Даже если мы будем добавлять по 6–9% ВВП в год, как это происходит в Индии или на Филиппинах, может быть, мы окажемся на уровне Таиланда или Малайзии через 10–15 лет, – уверен журналист и путешественник.
По его мнению, технологический прогресс и прогрессивные подходы к разрешительному законодательству – не единственное и, наверное, не самое ценное из того, что могли бы с пользой для себя почерпнуть у азиатов украинцы.
– В Украину я бы импортировал улыбки, конечно, – говорит Ихельзон. – Миллиард, из Индии. Улыбка сама по себе ничего не значит – можно улыбаться потому, что так положено, есть этикет. А за улыбками многих людей в Азии стоят на самом деле простота и доброжелательность. У нас есть какое-то убеждение, что украинцы доброжелательны. Поедьте в село, где вас не знают, и вы сразу убедитесь, что доброжелательность эта – миф. За вами не будут бегать радостные дети, как на Филиппинах, например, вас не будут ничем угощать, если вы не попросите. И если попросите – тоже не факт. Вы обнаружите, что в некоторых селах туалеты на замке могут быть, чтобы с улицы никто не ходил, или колодец на замке. Это характеристики нашей жизни. Когда вы покупаете что-то в киоске на улице, вы замечали, что шкафы с напитками – на замках? Вы платите деньги, подходите к холодильнику, девушка нажимает кнопку, и вы получаете свою «Кока-колу». Даже в самых бедных странах Азии такого нет. Я это встречал только в Мьянме, подозреваю, что это как-то связано с тем, что они пережили коммунистическую диктатуру. Очевидно, что люди живут в кризисе безопасности. У нас нет такого кризиса безопасности, но есть внутреннее ощущение недоверия к собственным гражданам. Вот это важно импортировать в первую очередь – доверие. Даже если у вас украдут эту бутылку «Кока-колы» или пачку сигарет, у вас не украдут репутацию, доверие, если вы будете доброжелательны к людям. Я уверен, что у нас нет такого уровня опасности, чтобы жить в таком уровне недоверия. Мы сильно преувеличиваем злые намерения наших граждан. Мы не такие плохие, чтобы отгораживаться от всех заборами, замками и так далее. Вы знаете, на Филиппинах нет заборов. Какой бы ни был дом – богатый, бедный, забор максимум по колено. Притом, что, по сводкам, преступность там очень высокая. Наверное, вот это, в первую очередь – доброжелательность, открытость…
На себя со стороны
О том, какими видят нас рядовые граждане разных государств Азии, открытые и доброжелательные, и видят ли вообще, дают ли оценки происходящим в нашей стране событиям и какие именно, разговор тоже был. Почему-то сомнений в том, что жители, к примеру, тех же Филиппин или Сингапура, не слишком переживают по поводу украинского кризиса, у нас практически не было…
– Вы сильно интересуетесь, что происходит в Буркина-Фасо? И они тоже не очень интересуются, если не видят это в новостях по телевизору. То есть для Малайзии Украина существует, потому что случилась вот эта история с самолетом. Для остальных она меньше значима. Как только она исчезает с первых полос, она перестает существовать, – констатирует наш собеседник.
А вот то, чего мы сами в себе не замечаем, они там как раз видят – и это, наверное, для многих здесь станет неожиданностью. Для кого приятной, а для кого, возможно, не очень. По словам Ихельзона, наших туристов больше не принимают не то что за русских, но даже за русскоговорящих. Причем даже бывшие «свои» в азиатской части бывшего СССР. И для достижения этого эффекта не обязательно размахивать желто-голубым флагом.
– Украинцы по-другому одеваются, мы выглядим как поляки сейчас. Россияне все-таки более консервативны в одежде, даже на курорте, – говорит теперешний малазийский бизнесмен. – Это наше место в мире. Как Мьянма находится между Китаем и Индией, мы – где-то между ЕС и Россией, в нас есть и то, и то. И это нормально, что мы такие. Чтобы стать узнаваемыми, должно пройти какое-то время. Но, может быть, нам и не надо быть узнаваемыми, а надо, чтобы люди просто понимали, что мы не русские. Мы сейчас были в Узбекистане, и ко мне ни разу никто не обратился на русском языке – ни таксисты, ни обменщики валют на улице. Они видят в нас иностранцев, людей из другого мира, они говорят с нами на английском, они по внешнему виду не понимают, что мы говорим по-русски. В Азии – и это большое наше преимущество, потому что мы выходцы из Европы, – они нас воспринимают как европейцев, всегда. И меня, и всех. Не как украинца, не как еврея, не как журналиста, а в первую очередь как европейца, который в Азии что-то делает, что-то ищет, занимается каким-то бизнесом. Это плюс для нас, потому что это вызывает у них уважение. О евреях они вообще не слышали никогда. Это европейский дискурс чисто, они не понимают, о чем это. Об украинцах – то же самое, это им ничего не говорит. Если сказать, что ты из России, могут возникнуть как позитивные, так и негативные коннотации. В Индии, например, позитивные, потому что они там все часто ностальгируют за СССР, а в Малайзии, скорее, негативные – потому что самолет сбили, и вообще они не любят (русских. – Авт.), в Сингапуре тоже не очень. А если ты говоришь, что ты украинец, ты пользуешься доверием, потому что для них это то же самое, что чех, например, они об этом ничего не знают. Понимают, что в Европе, – и отлично…
Привычка к войне?
Конечно, говорили о конфликте на востоке Украины – и как с дончанином, и как с журналистом, и как с носителем, опять же, свежего взгляда «со стороны» при отличном знании вопроса изнутри. В том, чтобы война на Донбассе закончилась, Евгений Ихельзон заинтересован кровно – у него донецкая прописка, ему пришлось вывезти оттуда маму, он более чем причастен к этому всему. Есть у него и собственное мнение о том, как следует поступать украинцам, в первую очередь – решающим государственные вопросы, – если мы хотим в итоге воссоединиться с мирными жителями «временно оккупированных территорий».
– Поскольку мы все пропустили начало этого «кино», не среагировали вовремя правильно, допустили кучу ошибок, мы не знаем теперь, как оно закончится, – констатирует бывший житель Донецка. – Я думаю, мы должны делать все для тех наших граждан, которые с нами не воюют, – там. Мы должны помогать им, разрешать им торговать, платить пенсии, вот эту дискуссию о контрабанде максимально сократить, разрешить торговлю с этими территориями, то есть пытаться экономически все это реинтегрировать, закрыть глаза на то, что идеология у этих людей другая.
Мы их не исправим – с теми, кто не воюет и не стреляет в нас, мы можем жить. С остальными нужно как-то разбираться, но мирных граждан мы не можем обрекать на голод и страдания. Может, они нас ненавидят, ненавидят действующую власть и Украину. Но я уверен, что в Одессе, например, тоже есть люди, которые ненавидят Украину и власть, и с другой стороны – националисты, которые тоже не любят сегодняшнюю власть, хотят ее сбросить, вещают про третий Майдан и прочую пургу. Но мы-то им платим пенсии, мы блокаду им не объявляем. Точно так же и с теми гражданами, которые оказались в оккупации, им приходится принимать гораздо более сложные решения в своей жизни. Решение, уехать или остаться, что делать с детьми, бросить свое жилье и выехать в Россию или Украину.
Оставаясь сторонником независимой Украины и либеральной идеологии, я хорошо понимаю, что с людьми там сейчас происходит, что у них в голове. И те беженцы, которые сейчас живут так, как моя мама, – я спорю с ними, мне их позиция ненавистна глубоко по поводу Украины, но я готов их защищать, как людей. Вот, говорят, вы возите еду на Донбасс, вы кормите боевиков. Они и так накормлены, их Россия кормит. А бабушка в подвале может умереть с голоду. И при этом мы понимаем, что любая война приносит жертвы среди мирного населения, что наша армия может стрелять и убивать случайно мирных жителей, все это нужно признать.
Поскольку в этой ситуации мы правы, мы должны продолжать давление на эти территории, чтобы, в конце концов, вернуть их. Но это давление не обязательно должно быть таким, не обязательно заставлять этих людей голодать, мучиться. Они не должны нас ненавидеть. Даже самые классные украинские патриоты, живущие в Донецке, мои друзья, когда едут через эти блокпосты, начинают ненавидеть Украину из-за того, как ведут себя пограничники, СБУшники или еще кто-то. Хамство, поборы, взятки – все это недопустимо. Мы должны быть светлой стороной. Когда они приезжают из Донецка в Мариуполь, они должны видеть, что они приезжают в Европу, где их встречают радостными улыбками пограничники, им рады. Это крайне сложная задача, но она выполнима. Воля для этого есть – я уверен, что воля есть, со стороны облгосадминистрации донецкой она есть, но она упирается в общую нашу проблему – неорганизованность.
Напоследок мы не могли не спросить, учитывая, что этот вопрос наверняка возникнет у части читателей, не считает ли наш собеседник зазорным заниматься организацией недешевой развлекательной, по большому счету, активности для украинцев в столь нелегкое для страны время. В моральном аспекте, в первую очередь. Его ответ приведем без комментариев – как пищу для размышлений, причем не только для упомянутой части читателей. Это, по большому счету, нас всех ведь касается…
– Мои друзья служат в армии, мой близкий друг был в плену, например. Я хорошо понимаю их чувства, эмоции. И я признаю их право иметь эти эмоции и их высказывать. Но действовать так, как они говорят, мы не должны. Объясняю почему. Если мы будем постоянно в панике, истерике, мы не то что не выиграем никакую войну, мы еще и разрушим собственную страну. У нас есть 40 миллионов людей, все они думают по-разному. Если мы начнем казнить тех, кто думает «не так», презирать тех, кто курит кальян, когда кто-то в это время стреляет… Надо четко понимать, что у каждого есть своя жизнь, свое понимание, и то, за что нет уголовной ответственности, мы имеем право делать. Израиль воюет всю жизнь. Они точно так же путешествуют, делают то же, что все обычные люди. Если мы перестанем ходить в рестораны, перестанем покупать вещи, будем все время готовиться к войне, мы потеряем экономику вообще. Она провалится, у нас исчезнет производство и так далее. Из-за войны камуфляж стал одним из наших костюмов. Но он не должен стать нашей постоянной одеждой, надо не забывать переодеваться.
Записал Андрей Трубачев, «УЦ».
