Честно говоря, всегда с недоверием отношусь к чиновникам. Слишком испорчено это слово практикой последних двадцати лет. Поэтому, готовясь к интервью с бывшим заместителем губернатора, а ныне безработным кандидатом в народные депутаты Богданом Андрющенко, настраивался на нудную беседу, в которой мучиться будут и интервьюер, и интервьюируемый. Обтекаемые ответы – вот чего я ждал. В итоге мы проговорили четыре часа, и было желание продолжать. Поэтому и интервью сегодня в два раза больше обычного. И в очередной раз жалею, что газета – не резиновая, много интересного просто не уместилось. Мне как журналисту было очень обидно выбрасывать историю о том, как герой интервью и премьер Азаров схлестнулись на заседании Кабмина, или сагу о том, как экс-премьер Тимошенко отменяла ветеринарный контроль в Украине. Но формат есть формат.
– Богдан, первое впечатление о вас как о кандидате – этакий Джеймс Бонд кировоградской политики, который в ходе спецоперации власти был с шумом передвинут в оппозицию после увольнения с должности заместителя губернатора. Цель этого действа – создать основному кандидату от власти по округу Березкину контролируемого оппонента, ну и подстраховаться на тот случай, если с рейтингами основного кандидата будет не все в порядке. Попробуйте опровергнуть, а может, и подтвердить такой вот начальный посыл. Другими словами, ваша жизнь пришла в несоответствие с вашей профессиональной деятельностью или теперешняя ситуация – продолжение вашей работы?
– Во-первых, большая часть моей жизни посвящена имено работе. Но в определенный момент своей деятельности в команде Ларина я стал работать за двух с половиной замов. Помимо работы по аграрному сектору, я получил от ушедших в местную власть замов Ларина медицину (от Давыденко) и экологию (от Саинсуса), помимо этого, я вел работу аппарата администрации, его финансы, часть внутренней политики, работу с обращениями граждан. Для меня работа обычно заканчивалась между первым и вторым часом ночи. В какой-то момент я понял, что чем больше у меня полномочий, тем больше возникает внутренних конфликтов.
Во-вторых, по ряду вопросов аграрного сектора я был и остаюсь категорически несогласным с позицией власти – это рынок земли, это использование аграрного сектора для дотирования всех без исключения социальных программ в целом по стране. Это чепуха, когда ты отвечаешь за реальный сектор экономики, а от тебя постоянно требуют заниматься вопросами социальной защиты. Конфликты были по ярмаркам, по цене на хлеб. Потом конфликтное поле стало разрастаться. Медицина – конфликт, я не могу делать эту ерунду под названием «госпитальные округа» и обосновывать это гражданам, как специалист. Та же ситуация с административной реформой. Конфликты по моим выступлениям в прессе, в частности, после интервью, когда я сказал, что страной управляют троечники.
– Но достаточно долго это терпели…
– Не то, чтобы я терпел…
– Не терпели вы, а терпели вас.
– Я становился все большей проблемой.
– Тем не менее, вернемся к конспирологической версии, в которой вы продолжаете работу в команде Ларина.
– Этот миф активно распространяется регионалами. Но при этом внутри среды регионалов я прохожу как предатель. Другой миф – что я член Партии регионов. Никогда не был.
Сейчас для «Регионов» это попытка повлиять на избирателя, которому я могу быть интересен. Да, для них предположить, что я буду подконтрольным, – это красиво, это оттолкнет людей, которые видят во мне альтернативу. Как любой ход, он имеет под собой несколько подзадач. Сейчас я вынужден тратить время на доказывание своего настоящего положения. И встречный вопрос – вот вы действительно считаете, что такая длинная многоходовка, я ведь не работаю в администрации больше года, под силу современной власти?
– Почему нет? Приятно пребывать в иллюзии, что нами руководят умные люди, которые способны на многоходовки.
– Все гораздо проще. Мы когда-то пребывали в неформальной обстановке, за столом и прозвучал тост за меня… Я ведь давно сотрудничал с Партией регионов, я один из соавторов программы партии 2006 года, участвовал в разработке программы экономического развития Украины 2006 года, другое дело, что все это никто не использовал фактически… Так вот был разговор – хорошо, Богдан, что ты с нами. На что я незамедлительно ответил – я с вами, пока ваши действия соответствуют вашим же обещаниям. Как только слова и дела разойдутся – разойдемся и мы. Так и произошло.
– Поход на округ – попытка доказать что-то бывшей команде?
– Нет. Я просто продолжаю делать то, что считаю нужным.
– Тогда сокрушите еще одно мое сомнение. Вы долго работали руководителем областного АПК, вы должны отлично представлять себе электоральную карту Кировоградщины, плюс вы не местный и теоретически вам все равно, по какому округу выдвигаться. Почему же вы выбрали округ с таким мощным кандидатом? По западному округу не легче было бы, например?
– Все очень просто. Округ очень удачно зачистили сами регионалы. Насколько мне известно, там должна была быть толкотня, только четыре действующих депутата собирались там идти. А остался только один. Я искренне благодарен власти за подобную зачистку. Хотя в замах губернатора зоной моей ответственности был именно запад, но по долгу службы именно в Бобринецком, Компанеевском, Новоукраинском районах мне приходилось разруливать действительно сложные ситуации. Начиная с ситуации по снятию Пересунько, бывшего первого зама Бобринецкой райгосадминистрации. Мне сказали: там фермеры бунтуют, а фермеры – это твое. Езжай, разбирайся.
– То есть знаменитые бобринецкие фермеры – ваши люди?
– Уже да. Не мои люди, естественно. А вместе работаем, нашли общий язык. Потом были другие события, связанные, в частности, с рынком земли, с работой министерства агрополитики.
– Приступим к идеологии. Не считаете ли вы, что один из водоразделов украинской политики сейчас лежит не в области «»голубые» против «оранжевых»», а по линии «фермеры против латифундистов, мелкие собственники против крупных».
– Нет, так говорить не совсем корректно.
– Ну вот я общаюсь с каким-то количеством людей, работающих в сельском хозяйстве. Они очень боятся того, что в ближайшее время будут лишены возможности работать на земле, что земля уйдет по нескольким адресам.
– С одной оговоркой – что крупный, что мелкий пользователь земель сейчас не является собственником. Они арендаторы. Поэтому беспокоятся все. Система хозяйствования на земле, сложившаяся за последние 20 лет, будет сломана. И тут будет не важно, сколько у тебя земли.
– Люди, которые боятся и не хотят продажи земли, – ваши избиратели?
– Да, избиратели, симпатики, сторонники.
– Итак, было принято решение идти в кандидаты? С кем советовались или, как модно говорить, проводили консультации? Вы же прошли достаточно пестрый путь в политике, наверняка было с кем?
– Что вы имеете в виду под словом «пестрый»?
– Вы были помощником депутата, входили в разнообразные аналитические группы Кабмина и Верховной Рады, можно говорить, как минимум, о трех политсилах, в которых вы участвовали, – Народный рух в юности, Аграрная партия и Партия регионов.
– Подтвержденное членство у меня было только в Аграрной партии. А сотрудничество…
– То есть на данный момент, вот до этого выдвижения, вы себя позиционировали исключительно как профессионал, который работает с той политсилой, которая кажется наиболее конструктивной?
– Не только с конструктивной, а с той, с которой у нас совпадают взгляды. Как только мы расходимся во взглядах – расходимся и по жизни, во времени и пространстве.
– Аграрная партия, уже подзабытая, была достаточно веселым образованием, насколько я помню. Такое правое зеркало левой Селянской партии?
– Да. Где-то так. Формировалась она в несколько приказном порядке, туда вошли все замы госадминистраций по АПК, такая провластная организация. Так вот я пришел туда работать перед выборами, в 2001 году, пришел оператором ПК, через месяц я был консультантом по оргработе, еще через месяц – помощником заместителя руководителя партии, еще через неделю меня забрали в центральный штаб блока «За Єдину Україну».
– Системная научная подготовка сказалась?
– Ну да. Я начал править тексты главы партии, которые должен был набирать и верстать. Ему это понравилось. Потом познакомился с Иваном Кириленко, тогдашним министром сельского хозяйства. После выборов он предложил идти к нему помощником. Далее его назначают вице-премьером, я с ним перехожу в Кабмин, дорастаю до руководителя группы советников, ну и в 2005-м нас всех вместе увольняют.
– Изучая вашу биографию, каких-то темных моментов я как-то не вычислил. Я не знаю, сколько у вас денег, зачем лично вы их тратите на избирательную кампанию, но я точно знаю: кампания мажоритарщика – это серьезные финансовые потери. На данный момент, пройдя некую часть пути до конечной точки… Вы, кстати, собираетесь дойти до дня выборов?
– Безусловно.
– Отлично. Как вы сейчас оцениваете соответствие ваших запланированных мероприятий и тех реальных средств, которые есть у вас? Вы в состоянии тянуть финансовую сторону выборов?
– Лично меня хватает. Человеческого ресурса. Времени на раскрутку не хватает катастрофически, поэтому вынужден работать в отсутствие визуального контакта, через людей, через прессу. Против меня работает такой момент – с началом публичных конфликтов в команде Ларина я был отрезан от средств массовой информации. Меня это не задевало, мне работы и так хватало, но сейчас я прочувствовал этот минус на себе. Меня идентифицируют с некоторыми действиями, но не идентифицируют мою фамилию с моим лицом. То есть узнавание низкое, это приходится признать. Я работаю исключительно на заемных средствах. Я десять лет профессиональный чиновник. Никакого бизнеса или чего-то подобного у меня нет.
– Взяток не брали?
– Нет, даже борзыми щенками.
– То есть вы честный чиновник.
– Представьте, да. И такие еще остались.
– Я поверю на слово.
– Почему меня и пытаются дискредитировать только на политических привязках. Уходил с должности в Кабинете Министров – зацепиться было не за что. С должности главы комитета ветеринарной медицины, традиционно хлебного места, – снова не за что. Кстати, человек, пришедший на мое место в комитет, сейчас получил восемь лет с конфискацией.
– Почему вы не брали взяток?
– А я хочу спокойно спать.
-Только в этом дело?
— Есть вещи, которые мне априори неприятны. Наверное, неправильно воспитан.
– Да, но в системе рядом с вами масса людей взятки берет…
– Я знаю очень многое, к сожалению. В том числе – как работает эта система. На сегодняшний день госслужба не дает возможности зарабатывать приличные деньги, не вступая в коррупционные действия. Второй важный фактор – многие чиновники приобрели должность за живые деньги. Я должности не приобретал, зарабатывал мозгами. Я становился интересным, меня звали на работу. Поэтому всегда было просто уходить. И достаточно просто не брать. Мне нечего было отбивать.
– С этой властной командой, которую вы покинули, у вас были расхождения, скажем так, морального характера?
– Да, были. Сейчас большинство финансовых потоков жестко централизованы. И были установки собирать деньги для центра. Я сразу говорил – без меня, я сидеть не хочу.
– Таким образом, система эта – во многом система заложников на всех уровнях?
– Да, добрая старая круговая порука.
– И любая децентрализация уменьшает уровень коррупции?
– Безусловно.
– Хорошо, почему тогда Верховная Рада, а не возврат к преподавательской деятельности?
– Прямо скажу, из тех одиннадцати кандидатов, которые есть на этом округе, я наиболее подготовлен к работе в законодательном органе власти. Более того, не будучи депутатом, я являюсь реальным автором и соавтором ряда законов Украины.
– Например?
– Например, «О молоке и молочных продуктах». Я писал многие положения этого закона, и финальная его редакция отстаивалась именно мною на заседании профильного комитета Верховной Рады.
– А чем этот, например, закон помог гражданам Украины?
– Были внесены изменения, которые запрещают использовать немолочные составляющие в молочной продукции. Теперь невозможно использовать фальсификат и писать на нем «сыр». Теперь это – сырный продукт, и потребитель видит на уровне ценника и упаковки – это вещь иного состава. Также мы разделили компетенцию между ветеринарной и санитарной службой, что тормозило продвижение нашей сельхозпродукции на экспорт. Причина была банальна и прозаична – Европа хочет спрашивать за продукт с одного. А у нас финальный сертификат на продукцию хотят выписывать санитары, которых в процессе производства нет. Участвуя в трех миссиях Евросоюза, я понял специфику работы с ними и в этом законе попытался убрать этот барьер перед нашими производителями.
– Убедили, вы хорошо готовы к работе народного депутата. Но вот какой вопрос – почему такому профи, как вы, не предложить свою кандидатуру в список какой-то партии? Ведь «мажоритарка» налагает некие другие ответственности?
– Я не предлагал.
– Понимаете, Богдан, люди же ждут асфальта и других благ. Вот тут приходят молодые ребята, нашего возраста, и как мантру поют: я буду ходить на все заседания, я буду пахать как лошадь над полезными обществу законами и так далее. А люди ждут, что будет сделано возле их дома, в их селе или городском квартале. А многие подарка ждут или гривню малую.
– Это не входит в задачи депутата.
– Но вас же спрашивают об этом?
– Спрашивают. Отвечаю – класть асфальт не научился. Я могу создать условия в правовом поле, чтобы заработанные деньги остались в сельском совете, в кармане громады. Надо вам дорогу – деньги у вас, заказывайте и стройте. Я иду в Верховную Раду, чтобы перестать работать через посредников, понимаете?
У меня есть проекты, готовые проекты, например, отработанный вместе с кировоградскими фермерами проект изменений в законодательство о севообороте. Потому что то, что действует сейчас, – ухудшает ситуацию, а не улучшает. Но при этом в нашем проекте есть нормы, которые, скажем, не популярны.Так вот, не желая писать документы, которые можно выполнить по-другому, популистически, я хочу сам влиять на ситуацию. По-настоящему правильные законы не выгодны ни власти, ни оппозиции, к сожалению. На словах – надо. А далее идет заигрывание с люмпеном.
– Богдан, коснемся еще одной популярной в последнее время темы. Вы здесь чужой…
– Ну, будем говорить так – не родной…
– Хорошо. Вы родились в другом регионе, ментально, прямо скажем, отличающемся от нашего, – в столице. Учились в Киеве, работали в Киеве. Чувствуете ли вы некое неприятие, отторжение вас теми людьми в Кировоградской области, с которыми работаете, с которыми идете на выборы?
– Не чувствую, если бы чувствовал – меня уже, скорее всего, не было бы в Кировоградской области. Я коренной киевлянин в третьем поколении, но образование я начал в селе Немешаево, в техникуме.
– Это был сознательный выбор?
– Ну как сказать. После восьмого класса я собирался поступать в медучилище и примитивно недобрал баллов. Ну и остался в школе. В десятом классе, когда встал вопрос – где учиться дальше, почему-то из всех медицинских специальностей я выбрал именно ветеринарную. Попытался поступить в сельскохозяйственную академию, с ходу тоже не поступил, недобрал баллов. Родная тетя порекомендовала техникум в Немешаеве. Три года техникума, а оттуда уже в университет я пошел с красным дипломом.
– Вы любите руководить?
– Некоторые считают, что у меня это хорошо получается. Практика, которая у меня была за последние годы, дала уверенность. Встречаюсь с работниками той же обладминистрации, говорят: когда вы вернетесь, нам вас не хватает! Надеюсь, искренне говорят.
– Готовясь к интервью, я опросил по поводу вас пять человек, которые с вами знакомы. Четверо, не сговариваясь, сказали одну и ту же фразу – «Человек на своей волне».
— Позволю себя похвалить лишний раз. Еще занимаясь преподавательской деятельностью, заметил у себе следующее качество. Когда это необходимо, я могу быть очень убедительным. Уходить со своей волны. Причиной дальнейшего моего движения вперед в карьере была простая вещь – если ко мне прислушивались и делали, как я сказал, получалось хорошо. Так было в Аграрной партии, так было в Кабинете Министров, в Верховной Раде. Поначалу ко мне всегда относятся не очень серьезно.
– Слишком умный?
– Что-то вроде. Я привык, как врач, прогнозировать ситуацию. Как ставится диагноз – необходимо собрать анамнез при жизни, анамнез с момента заболевания, посмотреть динамику, назначить лечение и спрогнозировать варианты исхода. А у нас привыкли работать по принципу «сейчас, бегом и срочно». Возвращаясь к вопросу про свою волну – работая с людьми, я стараюсь их перенастраивать, как по камертону. Наверное, на свою ноту.
– Есть такой популярный киевский анекдот про вероятность встречи блондинки и динозавра на Крещатике. Либо встретятся, либо нет, вероятность пятьдесят процентов. Я уже понял, что будет, если вы выиграете выборы. А вот если проиграете – что будет дальше?
– Все то же самое.
– Все то же самое в Кировограде, в области?
– Конечно. На сегодняшний день мне делегировали полномочия исполнительного директора Кировоградского областного комитета по содействию аграрным реформам, хотя пока этим заниматься, естественно, некогда. Мы, как общественная организация, кроме защиты интересов аграриев области, запланировали разработать нормальные правила для товаропроизводителей, для реального сектора. То есть будем писать законы и искать, через кого их подавать. Хочу создавать нормальную организацию. Настоящую. В 2015 году – местные выборы. Часть моих идей реализуется прекрасно на уровне области. Там даже Киев не нужен. Кстати, мне предлагали возвращаться в Киев, но я считаю, что я могу быть полезен здесь более, чем там. Я отказался.
– То есть позиция – танцуем от себя. Самореализация со всеми вытекающими?
– Периодически возникает четкое внутреннее ощущение, что надо делать так, а не иначе. Вести за собой людей. Например, четкая внутренняя потребность остановить рынок земли буквально вынудила меня быть убедительным, пробиваться к китам украинской политики и доказывать им, почему это нельзя делать.
– А было так в жизни, когда это внутреннее чувство барабанило вам изнутри – не то, не туда?
– Конечно. В 2004 году я был прикомандирован от Кабмина к штабу Януковича. В помощь, так сказать. Утром-днем – работа в Кабинете Министров, вечером-ночью – штаб, аналитика. Так вот, после второго тура в штабе царила эйфория. Шампанское, все пьют, фланируют по штабу, Тигипко еще не сбежал, праздник. А народ собирается на улицах. Я-то, в отличие от них, коренной киявлянин и понимал природу и механизм действия граждан. Так вот, все пьют и празднуют, а между триумфаторами ходит один дурак и говорит – сейчас будет звиздец, остановитесь, не пейте, сейчас бабахнет. Да ну, Богдан, все классно. А когда на третий день народ не разошелся и началось блокирование органов власти – опомнились. Не всегда приятно или удобно быть правым, быть Кассандрой, если угодно. Но вот есть у меня такое внутреннее понимание: если не сделать сейчас и именно это – потом будет хуже.
– На региональном уровне работать проще?
– Естественно. Здесь люди лучше понимают суть проблем. Просто приятней работать. Люди быстрее понимают – что, можно делать по-другому? Так мы готовы, вперед. Опять же, я как начальник не только считал для себя возможным сомневаться в решениях вышестоящего начальства, но и обучал своих подчиненных, как им необходимо действовать в случае неправомочного решения руководства. Еще один хороший аспект в работе здесь, на Кировоградщине, – должность ушла, а отношения остались.
– То, что происходило с вами в последние полтора года в отношениях с властью, можно назвать войной?
– Безусловно. Дело даже не в моих отношениях с тем или иным человеком. Если завтра граждане Украины могут проснуться, а то, где они живут, уже им не принадлежит, иначе, как последствиями войны, это не объяснишь. То есть для меня – это война.
– Сейчас сплошь и рядом известны случаи отбора арендованной земли, ставков, поборов со стороны людей, прикрывающихся самыми высокими фамилиями. Известны случаи физического давления. Насколько это может вылиться в глобальную проблему для украинского общества и украинского села в частности?
– Уже выливается. Пока на уровне «на кого нарвутся». Конкретный пример. Бобринецкий район, приезжает налоговая милиция на поле к фермеру, требует от него писать пояснение на шести страницах, формально – протокол допроса. Я еще в качестве депутата областного совета делаю депутатское обращение, подключается пресса, раскручивается тема, я встречаюсь с нашими налоговиками, спрашиваю: вы понимаете, что превышаете полномочия? Вы понимаете специфику работы фермерского хозяйства? Молчат. Вы помните 17-ю статью закона о милиции? Молчат.
– Троечники? Двоечники?
– Хуже. Команды сверху отдают безнадежно далекие люди. Далеко ходить за примерами не надо. Министр сельского хозяйства имеет одно реальное образование – строительный техникум. Ну и какой-то заочный диплом, то ли геолог, то ли еще что-то подобное. И нормально, руководит сельским хозяйством огромной страны. Человек банально не понимает, ему на пальцах объясняешь – все равно не понимает. Такая же ситуация и здесь. Уровень некомпетентности начальства – зашкаливает.
Я недавно перечитывал Декларацию прав и свобод человека. Великая французская революция. 1789 год. Так вот, там четко записано право человека на сопротивление. Сопротивление угнетению есть непосредственная обязанность каждого члена общества. Люди у нас не такие забитые, как это принято представлять в высоких кабинетах. Когда на человека наступают – перекрываются дороги, выводится техника на площади.
Еще один пример. Ольшанский район. Село Котовское. Мой главный оппонент по округу приобретает очередное, уже четвертое хозяйство, колхоз «Победа». Люди об этом не знают. Их ставят перед фактом – предприятие уже куплено. Все сидят без работы перед началом уборочной, когда все должно кипеть. Приезжаю, начинаю разбираться. Управляющий новый меня уверяет – все будет нормально, сложности переходного периода, все будут работать. После чего приезжает в село исполняющий обязанности главы районной администрации и начинает агитировать за данного кандидата. Ему говорят – погоди, никто не работает, зарплаты не плачены, с паями непонятно, потому как договора составлены с предыдущим владельцем. Возникает стихийная сходка. Начальство сбегает. Через неделю снова появляется представитель нового владельца с теми же песнями – все будет классно. Теперь мне звонят, рассказывают – всех перевели на сутки через трое, зарплата не плачена, объемы расчетов уменьшены. У человека можно отобрать многое. Но, когда ему нечего терять, он будет биться за себя.
– Допустим, что вы побеждаете на округе и уходите работать в Верховную Раду. Там существуют свои законы бытия, в которых очень сложно плавать одиночке. С кем вам сейчас предпочтительнее ходить если не строем, то по одной улице?
– Последним хронологически этот вопрос из вождей, так сказать, мне задавал Анатолий Гриценко. Ты будешь во власти или в оппозиции? Я задал встречный вопрос – уже известно, кто будет после выборов властью, кто оппозицией? Он переформатировал вопрос – с «Регионами» или нет. Я ответил, что, так как уволился с должности, протестуя против политики регионалов, быть с ними вместе категорически не могу. А с оппозицией? Я ответил – у меня есть несколько принципиально важных вопросов – по рынку земли, по ценообразованию, по увеличению полномочий местного самоуправления. Вы готовы это поддержать? Если да – работаем вместе, если нет – извините. Но есть еще один принципиальный момент. Не единственный самовыдвиженец Андрющенко движется от, назовем это так, аграрного сектора. Есть задумка – создать группу для лоббирования интересов аграрного сектора.
– Попытка создать такие группы, аграрную, группу крупных промышленников, группу среднего бизнеса, существуют в ходе каждой избирательной кампании. И никогда ничего не получается. Партийные интересы всегда превалируют над отраслевыми. Или, если хотите, клановые.
– Я очень хорошо помню стоимость голосов фракции Аграрной партии в 2002 году. Их было немного, 13 человек. Но с учетом большинства в количестве 231 человека каждый депутат, каждая группа вели себя более-менее самостоятельно
– Вы считаете, что в Украине еще можно отыграть ситуацию к более-менее демократическому парламенту?
– Да, считаю. Мы зимой проговаривали эту ситуацию с президентом Аграрной конфедерации Леонидом Козаченко. Собрались известные товарищи, Вадатурский из «Нибулона», Клименко, Бахматюк. Разговор зашел о том, что щемят конкретно. А за поддержкой обратиться не к кому. Значит, либо сдаваться, либо организовываться. Естественно, что в такой ситуации аграрная группа в парламенте просто необходима. Я помню, как закрывали в СИЗО Козаченко. За стимулирование зернового рынка на должности вице-премьера. И Аграрная фракция тогда помогла вытащить несправедливо обвиненного человека. Я не идеализирую ситуацию. Большинство вышеупомянутых людей имеют серьезный бизнес. Они, в отличие от меня, не защищены от давления. Это на меня можно воздействовать только физически.
– Ничего не боитесь?
– Ну, с учетом деклараций власти, что мы ведем демократические процессы, отсутствие экономических рычагов воздействия на кандидата практически дает ему возможность свободно выступать за то, что он считает нужным. Для физических воздействий или у ребят кишка тонка, либо они еще на что-то надеются.
– Или воспитание не позволяет.
– Хочется в это верить. Так что, возвращаясь к созданию аграрной группы, очень хочется вернуться к отраслевым политическим моментам в деятельности парламента. Посмотрите внимательно, на сегодняшний день ни один политический проект в стране ничего мало-мальски серьезного не сделал для аграрного сектора. Мы – аграрная страна, а развития нет. Отрывки из обрывков. Это несерьезно и, более того, губительно. Сейчас что происходит? Под выборы власть декларирует повышение цены за пай с 400 гривен до 800. А будет и вся тысяча! Только голосуйте за нас. А вот способна ли экономика АПК это потянуть?
С другой стороны, это паразитирование на иждивенческих настроениях: около 650 тысяч реально работающих в секторе кормят 6,8 миллионов пайщиков. Это проблема. Пайщик сейчас просто сидит и ждет, когда он получит арендную плату. Это дискредитация самой идеи землепользования. Мы создали класс таких себе сельских рантье…
– Причем рантье нищих.
– Абсолютно справедливо. Он и не может быть богатым, поскольку у такого человека нет ни желания работать, ни знаний, ни техники. Есть желание получить побольше. И такой человек жалуется – клятый фермер обрабатывает мой пай, шесть тысяч гривен с гектара он снимает на подсолнечнике, а мне платит тысячу. На этом моменте меня переклинивает, и я задаю вопросы: ты знаешь затратную часть, которая, по твоему мнению, падает с неба? А что ты лично сделал, чтобы на твоей земле урожай был не 1,5 тонны с гектара, а 2? Сидел, смотрел?
– Подытоживая наш разговор, выскажу такое мнение – в нормальной демократии выборы, как правило, выигрывает человек, который говорит со своими избирателями на человеческом языке о реально насущных проблемах. Их, как по мне, три: экономическая составляющая жизни человека, безопасность всех видов и такая философски умозрительная вещь, как справедливость. Вы готовы говорить с людьми на человеческом языке о реальных проблемах или все те слои – преподавание, чиновничья карьера и так далее – заставляют вас, как принято говорить в определенных кругах, фильтровать базар?
– Первое – зависит от аудитории. Второе – у меня есть сложности в узнаваемости, в технических вопросах, скажем, не все горят желанием заключать со мной как с кандидатом договора. Следовательно, есть проблемы с донесением своих мыслей до избирателя. Сложно. Но время еще есть. Добавим пассионарности.
– Технически вы готовы к выборам? Команда есть?
– С командой есть определенные сложности в некоторых районах. Понимаете, демократический закон о выборах не дает мне возможности (как и другим несогласованным с властью кандидатам) даже мечтать о своих представителях в комиссиях. Я и не трачу время и нервы по этому вопросу. Готовлю настоящих наблюдателей. Мне нужен батальон смелых бойцов, пока есть только взвод.
Богдан Андрющенко, на мой взгляд, – человек, знающий себе цену. Он хорошо образован, системно мыслит, безусловно, отлично разбирается в своем деле. Возможно, излишне самоуверен. Может быть, несколько идеалистичен, как любой реформист. На вид кажется мягким, но один раз в процессе интервью я увидел лицо жесткого, волевого человека. В этот момент он говорил – обмануть меня можно всего один раз. Я не знаю, выиграет он выборы или нет. Но мне показалось, что он не обманывает меня и вас. Присмотритесь к нему.
Юрий Смирнов, фото Павла Волошина, «УЦ».
К своему Дню рождения Кировоград подготовился основательно, на все вкусы и запросы. Три национальных рекорда, памятник великому земляку Игорю Тамму, концерты и выставки, маленькие и большие звезды и звездочки – хотелось одновременно быть везде и всюду.
На этот раз почетным гражданином Кировограда стал ученый с мировым именем, нобелевский лауреат Игорь Тамм, который родился в Кировограде и чьим именем будет названа одна из городских улиц. Теперь площадку перед заводом «Радий» украшает памятник знаменитому физику-ядерщику, в честь этих событий в Кировоград приехал его внук Никита Тамм, который передал в дар городу редкие документы из архива деда и золотую медаль имени Ломоносова — ею Игорь Тамм был награжден за выдающиеся заслуги в отрасли теоретической физики.
Особую часть праздника заняли презентации сразу двух клипов о нашем городе: на уже известную и полюбившую многим песню фронтмена группы «The Вйо» Мирослава Кувалдина, которую часто называют «Ки-Ки-Ки-Кировоград», и написанную недавно композицию Эдуарда «Дили» Приступы. Оба клипа просто бурлят местным колоритом и безумной энергетикой. Безудержно весёлый хит Кувалдина буквально заставил всю публику на площади Кирова танцевать в унисон, и только самых сдержанных — подтанцовывать в ритм музыке. Мелодичная и очень добрая песня Дили абсолютно точно передала состояние души любого патриотично настроенного кировоградца: «Не хочу я їхати звідси ні в які столиці»…
Что собой представляет видеостудия «Энергия»? Бессменный художественный руководитель, а кроме того, ещё и режиссер, сценарист, монтажер, оператор — Борис Крышкин. Операторы, сорежиссеры, сценаристы и так далее — студенты КНТУ. С учетом «текучки» студенческих кадров и смены поколений студентов обычно их число не превышает десять, от силы — двенадцать человек. На всех — две студийные видеокамеры: видавшая виды цифровая, разрешением 720х576, и «пленочная», формата супер-VHS. Этим оборудованием и снимали все фильмы-лауреаты последних лет. Вопрос технического оснащения, конечно, имеет значение, но, по большому счету, главное-то не техника, а идея, мысль и их воплощение. Распределение же по кинематографическим «профессиям» больше условное.