Мы завершаем публикацию путевых заметок и полевых исследований известного многим кировоградцам Бориса Григорьевича Ревчуна — преподавателя, ученого, писателя и путешественника.
Начало в №№33-34 «УЦ».
Где учились Клинтон и Тимошенко?
С Клинтоном, президентом США, все ясно. Загляните, например, в Википедию, и узнаете про все «его университеты». За спиной — три вуза. Вторая (по очередности) альма-матер, вскормившая любвеобильного политика, – древний (1249) колледж под названием «Университетский» (University college), один из 38-ми колледжей, ныне составляющих Оксфордский университет.
Наш маршрут пролегал через два самых именитых университетских города Великобритании – Оксфорд и Кембридж. Оба города изобилуют дивными памятниками архитектуры, но внешнему миру они, прежде всего, известны, как одни из самых древних цитаделей просвещения, которым удается держать свою высочайшую марку по сегодняшний день. В топ-десятке лучших университетов мира (согласно рейтингу за 2011-2012 учебный год) Оксфордский университет — на четвертом месте, а Кембриджский – на шестом.
Так вот, в ходе экскурсии по Оксфорду, когда мы осматривали именно Университетский колледж, гид сообщила нам, что в нем, естественно, в разные годы, учились Билл Клинтон и Евгения Тимошенко. Сразу заработала фото- и видеотехника: всем захотелось запечатлеть себя на фоне старинных строений, прославленных учебой в них дочери опального украинского экс-премьера. Думаю, если бы гид сообщила нам только о том, что выпускниками этого колледжа были князь Феликс Юсупов, небезуспешно покушавшийся на Распутина, сексуально покушавшийся (тоже вроде результативно) на невинную стажерку Монику Левински 42-й американский президент и нескандальный, а потому малоизвестный у нас 23-й премьер-министр Австралии Боб Хоук, то затяжной фотосессии, может, и не последовало бы.
Выдержав техническую паузу, гид закончила пассаж еще более интригующей фразой: «Однако, Билл Клинтон этот колледж окончил, а Евгению Тимошенко из него отчислили, и она не успела проучиться в нем и полгода…» Мы были заинтригованы. Неужто бунтарские гены мамы подтолкнули Женю на какую-то эпатажную или мятежную выходку? Ведь выгнали же из колледжа поэта Перси Биши Шелли за трактат «Необходимость атеизма». Об этом в Университетском колледже есть даже солидный скульптурный мемориал.
На вопрос: «Почему ушла из Оксфордского университета Евгения Тимошенко?», гид недвусмысленно ответила: «Не всегда и не все решают деньги…»
По возвращении домой я начал наводить справки об образовании Евгении Тимошенко. Довольно большой массив подключенных интернетовских ресурсов оказался бессильным для подтверждения какой-либо связи между Евгенией Тимошенко и Оксфордским университетом. В Университетском колледже в ходе полевых исследований я не обнаружил каких-либо следов ее там присутствия, ну хотя бы надписи «Здесь была Жужа», а вот на всех прочесанных мной сайтах обнаружил, что Евгения Тимошенко училась в Великобритании с 1994 года и окончила Лондонскую школу экономики и политических наук (специальность — политология и философия, тема диплома — приватизация украинской энергетики), а на одной веб-странице после указания этого вуза, через запятую, добавлен еще и Лондонский университет (2004). Что ж, читатель волен думать что угодно, я же привык опираться на документально подтвержденные факты.
Кстати, о фактах. Лондонская школа экономики – не только престижное, но и одно из наиболее дорогих для зарубежных студентов высшее учебное заведение Великобритании (19–26 тыс. евро в год). Здесь учились старший сын нардепа от БЮТ Богдана Губского, дочь Виктора Пинчука, сыновья Андрея Клюева, Петра Порошенко и Александра Роднянского. То, что учились, а не «типа учились», как, увы, нередко бывает у нас, — это факт. Не знаю, все ли они были отличниками и хорошистами. Но мой многолетний опыт работы с учениками и студентами наших школ и вузов дает мне основания утверждать, что во многих классах и академических группах есть такие умнички, которые в оксфордах-кембриджах, несомненно, были бы в верхних рядах рейтингов успеваемости. Но денег у них, порой, нет и на учебу в каком-нибудь Жабокряковском национальном университете. Будь наша держава более социально справедливой и дальновидной, то сколько «быстрых разумом невтонов» можно было бы отобрать и направить на учебу на основе государственных грантов и продуманных юридических условий возвращения и закрепления выпускников лучших вузов мира в ключевых сферах и секторах жизни украинского общества!..
В Кембридж я въезжал с особым интересом. Дело в том, что 15 лет назад я в Кембридже уже был. В другом, но столь же, а может, и более знаменитом по части последних достижений в области науки и образования. Американский студенческий город Кембридж, отделенный от Бостона рекой Чарльз-ривер может похвастаться и Гарвардским университетом (второе место в мировом рейтинге,) , и Массачусетским технологическим институтом (седьмое место в мировом рейтинге), и рядом других вузов, не попадающих в топовую сотню лучших в мире, но считающихся достаточно престижными в США. Среди выпускников, преподавателей и сотрудников Кембриджского университета (Великобритания) 87 нобелевских лауреатов, а Гарвардский университет и Массачусетский технологический институт дали миру, соответственно, 75 и 77 лауреатов этой премии. Правда, закладывали основы элитного образования в Штатах, прежде всего те же британцы, как, например, англичанин Джон Гарвард. Его часто называют основателем Гарвардского университета, хотя он всего лишь главный спонсор этого проекта: пожертвовал для него деньги и большую собственную библиотеку.
Кстати, Джон Гарвард — выпускник Кембриджского университета. Это и стало причиной переименования американского городка Ньютаун в Кембридж. За 5 дней до приезда в Кембридж, в шекспировском Стратфорде-на-Эйвоне мы фотографировались у дома, где родилась мать Джона Гарварда, имевшая по линии отца родство с великим драматургом (как говорят англичане, It’s a small world, т.е. мир тесен). Не знаю, как насчет современной науки и образования, но в плане историко-архитектурных достоинств и традиций просвещения английский Кембридж одним мизинцем положит на лопатки своего жалкого американского тезку. И местные студенты это знают, подрабатывая катанием туристов на больших, управляемых шестами лодках по реке Кэм, с которой город предстает во всей своей древней красе. Стоящий на Темзе Оксфорд («бычий брод») по древности и красе не уступает Кембриджу. Его университет возник первым в Британии ( 1117). От него же бунтарски отпочковался Кембриджский университет (1231), который стал больше специализироваться на точных, прикладных науках, в то время как изначально гуманитарный Оксфордский – остался в основном верен своим вековым традициям.
Самое главное в этих традициях – не то, какие – гуманитарные или технические – науки преподаются-изучаются в этих двух университетах, а как. Это заслуживает отдельного рассказа.
Строго говоря, в этих английских вузах ничего нового не придумано – просто реанимирована древнегреческая система обучения, когда книг не было, а знания изустно и персонально передавались от Учителя к ученику. И сегодняшние выпускники бакалавриата, магистратуры или докторантуры Оксфордского и Кембриджского университетов – это, без преувеличения, штучный товар. Часто профессор берет себе одного, иногда двух первокурсников и ведет их до самого выпуска. Они называют это Supervision/Tutorial System, т.е. системой прикрепления к консультантам-репетиторам. Профессор на весь период учебы своего подшефного становится для него заботливым опекуном. Даже, лучше сказать, воспитателем, потому что, помимо знаний, он, прежде всего, выковывает бойца для успешной жизненной борьбы, дает ему орудия для добывания и применения полученных знаний для достижения насущных и будущих целей.
Раз в неделю в лаборатории или, что нередко, у себя дома профессор встречается со своим подопечным для обсуждения ранее заданного урока. Студент рассказывает, что и как он понял. Профессор старается добиться от студента/докторанта не воспроизведения сути прочитанного, а личного суждения по поводу усвоенного учебного материала, спровоцировать на спор, пикировку. Получается что-то вроде игры в теннис, бокс, фехтование. Поначалу это, конечно, игра в одни ворота. Но с каждой последующей встречей подмастерье избавляется от робости, переходит в контратаки, норовя нанести удары разящей силы, а то и повергнуть Мастера в отчаянной схватке за идеалы Истины.
Такая метода подготовки специалистов дорогого стоит. И не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Но золотые (снова – в обоих смыслах слова) выпускники этих вузов создают и поддерживают славу Оксфордского и Кембриджского университетов много столетий подряд. Другие, новые университеты (причем не только в Великобритании) не могут себе позволить такой дорогой ручной работы. Разве что Гарвардский университет, хотя американцы в этом деле стали отчасти халтурить: профессорское время очень дорого, много его уходит на написание монографий, учебников, проведение различных исследований, поэтому к Supervision/Tutorial System подключают старшекурсников и докторантов, что приводит к определенной девальвации и даже профанации данной системы обучения.
Наша, украинская система образования в плане профанации запросто заткнет за пояс любую заморскую или Болонскую. Наша бедность, конечно, не порок. Порочно то, что при нашей бедности у нас еще и порочная приоритетность в бюджетном финансировании сфер и отраслей нашего беспокойного хозяйства. Может, это оттого, что наша элита (даже не знаю, закавычивать ли это слово?) отдает приоритет иностранным вузам. Похоже, все дети наших «бугров» скоро укатят на учебу «за бугор», потому что наши институты и факультеты международных (междугородных?) отношений и экономик уже «не катят».
Какую-нибудь Феофанию они для себя устроить еще могут (хотя, лечиться и рожать уже тоже предпочитают в лучших зарубежных клиниках), а вот образовательный междусобойчик для мажоров – вряд ли. На диплом такого учебного заведения за границей будут смотреть, «как в афишу коза». А ведь уютные гнездышка для сановных сыновей и дочек полным ходом вьются как раз там, где признаются и ценятся дипломы чужих вузов (не иначе как мстят нам за то, что в Украине без тягомотной нострификации не признаются дипломы Гарварда, Оксфорда, Кембриджа и прочих высших учебных заведений зарубежья). Невооруженным глазом всем нам видать, что наши верховные поводыри не очень-то верят в будущее собственной страны. Это не может не деморализовать всех ведомых ими, многие из которых начинают паковать свой нехитрый скарб, чтобы тоже вовремя сбежать с корабля (на бал, но, увы, чужой). В последнее время у нас все чаще ведутся дискуссии о том, что пора уже четко сформулировать «Украинскую идею». В свете вышеизложенного, мне кажется, что такой идеей, по крайней мере в ближайшей перспективе, должна стать выработка во всех слоях общества веры в собственную страну, в ее уверенное суверенное будущее и достойное место в сообществе всех прочих мировых держав.
Человек человеку — кто?
У нас (в СССР и других близких ему по духу странах) – друг. У них, буржуев, – волк. Так нас тогда учили. И небезуспешно. Про англичан, например, нам вещали, что они снобы с фантомной психологией изгнанных отовсюду жестоких колонизаторов и непрошеных миссионеров. Конечно, позже мы поняли, что во многом «все это было давно и неправда». Но, признаться, все же ожидали увидеть в Британии людей довольно закрытых, холодных, где-то даже надменных и чопорных, по крайней мере, по отношению к чужестранцам. Для крушения этого мифа нам всем хватило тех 10-ти дней, которые потрясли мир наших заблуждений и предубеждений.
Все (без единого исключения!) британцы, с которыми нам довелось столкнуться (нет, глагол какой-то конфронтационный), лучше сказать – пообщаться, оказались настоящими душками: улыбчивыми, приветливыми, отзывчивыми, готовыми помочь, порой явно в ущерб своим планам и личному времени. Идущий навстречу джентльмен в «прикиде», как минимум, члена правительства не только охотно ответит, как добраться до интересующего вас туристического объекта, но и с решительной готовностью кардинально изменит свой маршрут, чтобы, порой, целый квартал эскортировать заблудшую овечку до нужного поворота/перекрестка с последующими подробными директивами, куда и где повернуть, на что ориентироваться по пути следования, где спуститься в метро, на какой сесть автобус, на какой остановке выйти… Попутно он может поинтересоваться, откуда вы приехали, пожелать на прощание хорошего дня, незабываемых впечатлений и счастливой дороги на родину.
Это не абстрактный собирательный образ, а конкретный пример, подобных которому (в разных вариациях) было множество. И не только у меня с женой, но практически у всех членов нашей туристической делегации. О радушии и дружелюбии островитян было много эмоциональных рассказов, когда мы делились впечатлениями и в поездках по Британии, и после, по дороге домой, до самого Киева. Перед десантированием на скалистый Дуврский берег, Таня (гид), готовя нас к встрече со среднестатистическим британцем, заметила в очень лапидарной, афористичной форме: «Вы наступите ему на ногу, а он перед вами извинится…» Так оно и было. Мы потом часто размышляли об этом…уже на «рідних теренах» в формате «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Там, «за бугром» эта формула, как правило, срабатывает, а у нас, мягко говоря, не очень. Мне могут возразить: «А что ты скажешь, например, про не такие уж давние английские (французские и прочие) бесчинства хулиганствующей молодежи?» Куда девались «цирлих-манирлих», когда мародеры крушили магазинные витрины, грабили прохожих и поджигали движимое и недвижимое имущество невинных людей? Да, подгнило что-то в датском, английском и прочих королевствах и республиках. Разборы полетов (налетов) показали, что бузили (и, боюсь, еще будут бузить) в основном те, которые, как говорили когда-то в Москве и подбирающимся к ней по инфраструктуре и снабжению Ленинграде, Киеве, Минске, — «понаехали». Ничего личного: в 1980-х я и мои домочадцы тоже были в числе «понаехавших» в украинскую столицу. Я вовсе не против естественных для всего мира миграционных процессов. В сегодняшнем мире интеграции и глобализации они несут с собой много положительных моментов, в том числе для жителей стран, куда больше наезжают, чем выезжают. Но, увы, заторов в данном процессе при этом возникает столько, что если их взаимовыгодно для аборигенов и «понаехавших» не разрулить, то мультикультурность выльется в такую мультипроблемность, что мало не покажется ни «своим», ни «чужим».
Американская модель «плавильного котла», пока что срабатывает чуточку эффективней. По крайней мере, положительная динамика последних десятилетий дает основания для некоторого оптимизма. А вот у европейцев, на мой взгляд, дела в этой тонкой гуманитарной сфере пока обстоят, как говорил Остап Бендер, «гораздо хуже». Он, правда, сравнивал не с США, а с Бразилией, точнее – с Рио-де-Жанейро.
Сегодняшний Лондон в определенном смысле можно было бы сравнить с булгаковской Москвой. По наблюдению Михаила Афанасьевича, «москвичей испортил квартирный вопрос». В британской столице (как и в некоторых других городах Соединенного Королевства) в общественном сознании тоже завелась порча: не утихают споры по поводу так называемых council flats, т.е. мунициальных квартир, которые в первоочередном порядке выделяются некоторым категориям сирых и убогих, например, малолетним матерям. А это почти поголовно девочки из семей «понаехавших» (преимущественно из ранее порабощенных Британией стран, которым искупающие вину колонизаторы предоставили массу иммиграционных преференций). Забеременеть до совершеннолетия – отнюдь не новейший тренд и мечта этого контингента британской молодежи. Их мамы в свое время пошли этим же путем, торя своим примером аналогичную жизненную стезю для дочек. Сыновья в подобных семьях тоже зачастую особо не заморачиваются насчет амбициозных планов на будущее.
В среде таких иммигрантов уже в нескольких поколениях давно «просекли» немудреную жизненную философию социального иждивенчества. Она заключается в следующем: не напрягаться (читай – не учиться) в школе, не спешить с началом трудовой жизни. Гораздо легче и спокойней обвинять работодателей (в дискриминации, сегрегации), а не себя, безответственного неконкурентоспособного неука. Короче, формируется стереотипная жизненная установка: жить-поживать да добро проживать (не свое, а вкалывающих налогоплательщиков).
Дочь моего одноклассника, работающая завучем в лондонской школе (тоже «понаехавшая), этим летом с горечью рассказывала нам об «учебе» деток из таких семей, о невозможности серьезного, результативного воздействия на них и их родителей, живущих не намного хуже нее, тяжко пашущей и платящей высокие налоги. Но «жаба» порой начинает давить и неамбициозных, однажды махнувших на себя рукой. И тогда они, практически дети, дают волю своим рукам и ногам, короче, бузят, порой, не по-детски. Получается почти замкнутый (точнее, порочный) круг. А задумка-то была благая. Одно название чего стоит — Welfare State (государство всеобщего благоденствия)! Это, конечно, не коммунизм, но на социализм тянет вполне. Правда, не в марксистском, а в западноевропейском значении этого понятия.
Социалистические идеи на Британских островах имеют давние, глубокие корни. Особенно популярными они стали сразу после Второй мировой войны. В 1945 году Черчилля на посту премьера сменил лейборист Клемент Эттли. Под его руководством был проведён ряд социальных реформ, создан Национальный фонд здравоохранения, национализированы многие частные компании. Писатель Джордж Оруэлл (настоящая фамилия – Блэр…) тоже голосовал за трудовиков, но, когда он заметил, что Эттли заложил слишком крутой вираж в сторону социализма марксистского толка, сразу же резко и саркастично отреагировал. В повести-притче «Скотный двор» (1945) и в романе-антиутопии «1984», вышедшем 4 года спустя и ставшим идейным продолжением «Скотного двора», писатель, ссылаясь на реалии советского социализма, предостерег жителей Британии об этом. Он в метафорично-сатирической форме предупреждал, что благие намерения могут привести к тоталитарно-иерархическому строю, основанному на изощрённом физическом и духовном порабощении, пронизанному всеобщим страхом и ненавистью, доносительством, с постоянными дефицитами потребительских благ, их низким качеством.
Кстати, в этих всемирно известных, разобранных на цитаты произведениях в качестве главных, а также упоминаемых персонажей фигурирует сладкая парочка с Кировоградщины – Лев Троцкий и Григорий Зиновьев. Вместо этих известных советских псевдонимов наших земляков писатель предложил свои, имеющие большее сходство с настоящими фамилиями (особенно в «1984»). Конечно, к условному времени «Ч» — 1984-му году – Великобритания не пришла к марксистскому социализму. Многовековые традиции демократии и здравый смысл возобладали…
Оказывается, вовсе не обязательно посещать главные учреждения страны, репрезентирующие законодательную и судебную ветви власти (в резиденцию главы исполнительной власти Великобритании не пускают), чтобы понять, хороша или плоха ее социально-экономическая система. Более-менее верные умозаключения об этом можно сделать по множеству самых разнообразных наблюдений, общений, ощущений, «прямых и косвенных улик». Когда 28-го июня наш туроператор устроил нам за счет фирмы пикник на берегу наибольшего по площади шотландского озера Лох-Ломонд, все тосты за украинскую Конституцию отдавали не только запахом двух лучших сортов местного виски, но и горечью нелестных для «рідної неньки» сравнений с этой далекой страной, в которой формально и Конституции-то собственной нет. «Откуда у хлопца британская грусть?», сказал бы Михаил Светлов. Ну почему наши «подорожні» после двух-трех рюмочек и нескольких дней очень поверхностного ознакомления с чужой страной так сразу зауважали ее, провозглашая тосты в духе одесского пожелания «Шоб я так жил!»?
Думаю, причина этого кроется не только в том, что шотландский виски чуть покрепче нашей казенки. Наш самогон, пахнущий примерно так же, как самый богемный нынче заморский алкогольный напиток, бывает и покрепче, но он почему-то не провоцирует наших сограждан пить за чужие «Дарданеллы». Вряд ли нас так потрясла архитектура старинных величественных крепостей, замков и дворцов, богатство хранящихся в них драгоценностей, так заворожила магия английской, валлийской и шотландской природы, что мы предательски стали завидовать британцам и желать себе их участи. Ну просто какая-то малопонятная ментальная химия, которую в точных и исчерпывающих терминах трудно сформулировать. Хотя все уже давно сформулировано, и называется это определенной системой общественных отношений.
Кстати, чаще всего это бородатое словосочетание встречается в трудах бородатого Маркса, большинство из которых написано в библиотеке Британского музея (поэтому заданный ночью вопрос «Как пройти к Британскому музею?», мало чем отличается от вопроса «Как пройти в библиотеку?»: такой себе идиотизм в разумных пределах). Нам показалось, что у британцев пока лучше, чем у нас, получается сделать главным содержанием этих отношений нехитрую, пусть и тавтологическую, формулу «Человек человеку – человек».
Ты помнишь, Тойота, дороги Смоленщины
Прошу прощения у серьезных читателей за мой стебный парафраз известной стихотворной строки Константина Симонова о российских дорогах 1941 года. Не знаю, по каким дорогам ездят нынешние смоленские Алеши, но те, по которым мы проехали на автобусе 4800 километров от польского Жепина до шотландского Эдинбурга и обратно, могут вполне сподвигнуть на хвалебную оду.
В начале пути гид обратила наше внимание на то, что немецкие автобаны считаются одними из лучших (то ли в Европе, то ли мире – прослушал). Нам было сказано, что немцы кладут 7 слоев различного покрытия, что и обеспечивает высочайшее качество автомагистралей. И в некоторых местах, где дорогу расширяли, мы могли видеть ее в разрезе. Действительно, толстый слоенный пирог дорожного полотна, казалось, выдержит если не атомную, то обычную бомбардировку точно, причем без последующего ямочного ремонта (интересно, у них такой есть?). Но, честно признаться, и польские, и бельгийские, и французские, и британские дороги нам показались такими же чудесными, как и германские. Особенно поразила способность этих дорог избавляться от избыточной воды во время обильных дождей. И выдержанный по технологии в меру выпуклый профиль полотна, и мощные дренажные системы по обочинам обеспечивали стабильное скоростное движение во время мощных, практически тропических ливней.
Да, на дожди нам «повезло» особенно. В первых числах июля по Би-би-си и по всем прочим теле- и радиоканалам сообщалось, что истекший июнь в Великобритании – самый дождливый с 1910 года. А в начале третьей декады июля британские метеорологи поспешили заявить, что уже все лето 2012 года, похоже, будет самым дождливым за последние 150 лет. Но это метеорологическое излишество, если верить соответствующим историческим хроникам, вряд ли сравнится с ужасным 1348 годом, когда вместе с «черной смертью» (чумой) в Британию пришли дожди, которые, практически без перерывов, лили с июня по декабрь. Мы же, привыкшие к сухому климату степняки, очумели и от нынешних частых дождей. А на привычный английский drizzle (аналог украинской мигички/мжички) мы открытием зонтов уже и не реагировали. Брали пример с британцев. Они нам вообще показались очень закаленными. На улице всего лишь каких-то плюс 18-20, моросит, а многие взрослые и дети – в одних шортах и рубашках, зачастую — на велосипедах. Впрочем, несмотря на все европейские красоты и прелести, наши сердца были по-прежнему в Украине. В этом мы все еще раз убедились, когда на обратном пути, где-то в районе Дортмунда, наш автобус догнал две фуры, на задниках которых была надпись «Калуш». Украинские флажки на ветровых стеклах не оставляли никаких сомнений, что по смежной полосе в дорожной пробке вместе с нами дергаются, то опережая нас, то отставая, наши земляки.
В автобусе случился массовый приступ патриотизма: все кричали и махали руками, отыскивали, что бы такое продемонстрировать дальнобойщикам из окон автобуса в качестве доказательств нашего украинского гражданства, ведь номера на автобусе были польские. Из сумок, захваченных в салон, были извлечены два дождевика синего и желтого цветов. Из них составили национальный флаг и принялись экспансивно сигналить им через окна автобуса.
Нам хватило всего полмесяца странствий по заграницам, чтобы мы превратились в квасных ура-патриотов. Водилы, однако, и ухом не вели, хотя было очевидно, что боковым зрением они всю автобусную кутерьму видели. Но это нас не смущало, мы продолжали выражать свои эмоции, так как, конечно же, делали это больше для себя, чем для других. Я подметил, что чем дальше человек удаляется от родных мест, тем масштабнее его патриотизм. В нашей группе, если я не ошибаюсь, не было туристов из Калуша или других населенных пунктов Ивано-франковской области, но было много представителей Киева, Харькова, Донецка и прочих регионов Украины. Заграница нас делает не куликами, хвалящими свое местечковое болото, а патриотами всей страны, включая родную теплую болотную трясину.
Совсем другое дело, когда мы находимся внутри своей страны. Тогда патриотизм приобретает больше местечковую окраску. Помню, когда после переезда в Киев мы периодически наведывали оставшихся на малой родине родителей, то по мере приближения города детства и появления на дороге всего лишь машин с кировоградскими номерами, мое сердце начинало биться учащенно. Это я к тому, что призывать меня быть патриотом Кировоградщины – дело пустое, особенно если это делают приехавшие с других малых родин. Я давно, с потрохами, патриот Кировоградщины. Так что, товарищи руководители, «тщательнее надо креативничать, тщательнее».
Наш тур начинался и завершался в Киеве. Туда и обратно, в Кировоград, мы самостоятельно добирались на нашем автобусе по нашим дорогам. После совершенного заграничного тура глаза по-новому воспринимали многие ранее малоприметные детали нашей действительности. Например, нескончаемые мусорные свалки, бродячие собаки и кошки (ни одной такой мы там не видели), пасущиеся вдоль запыленных, загаженных вредными выхлопами обочин дорог коровы, на которых с опаской поглядывают водители. А обилие вдоль автотрасс рекламных билбордов, с их-то площадью и парусностью! Почему бы не заменить их на ветрогенераторы? Ну что пользы от рекламы партии «УДАР», если в автобусе без кондиционера в 35-градусную жару можно скорее стать членом партии «Тепловой удар», а вне автобуса – «Солнечный удар». А сколько солнечных батарей можно было бы установить на холмах, пригорках, да и на… (сейчас меня порвут — и специалисты, и патриоты) полях, где сверх потребностей внутреннего спроса и агротехнического здравомыслия годами, без смены культур, выращивают истощающий почву подсолнечник! В Германии, например, мы видели целые «плантации» фотоэлектрических преобразователей. Может, солнечные цветы (подсолнухи) порой выгоднее заменить на так же поворачивающиеся к небесному светилу панели солнечных батарей? Не берусь утверждать, что вопросы риторические. Повторю: я в этом вопросе не специалист. Слышал-читал, что в Украине уже немало делается в области ветровой, солнечной и прочей зеленой энергетики. Но, подозреваю, меньше, чем в западноевропейских странах. Надо догонять.
Дорогу в новый, менее опасный, но более комфортный мир осилит уже не идущий, а бегущий от глобального потепления. «Коварные мысли мелькают дорогой», как поется в знаменитой «Попутной песне» М.Глинки. Но следующая строка у Н.Кукольника, автора положенных на музыку стихов, — «И шепчешь невольно: “О Боже, как долго!”». Но сегодня в контексте затронутых проблем впору заголосить: «О Боже, как быстро!» Да, о чем только не передумаешь в дороге…
Скажем, если посмотреть на улицу Покровскую в этой ее части, то создается впечатление, что попал в двадцатые годы прошлого века – честное слово. Когда-то на брусчатку здесь положили асфальт, но он давно разрушился, и теперь здесь опять старая кривая мостовая, правда, с кусками асфальта и открытыми водопроводными люками – это уже такой современный штрих. Покосившиеся заборы заросли хмелем и виноградом. Возле некоторых домов сохранились каменные столбы, у которых когда-то привязывали лошадей. Уличного освещения здесь, говорят, давно нет, зато есть раритетные деревянные просмоленные столбы. Общее впечатление города-музея не нарушают ни прохожие, ни машины. Людей здесь редко встретишь – что им тут делать?
Место это очень живописное. Близ ставка располагается естественный амфитеатр, со склонов которого удобно смотреть на происходящее на фестивальной сцене. А сцена находится как раз возле дерева, давшего наименование фестивалю.
— Инициаторами моего возвращения в Кировоград стали президент БК «Кировоград» Сергей Сухой, а также мои друзья и коллеги, с которыми довелось поработать еще в БК «Педуниверситет» — Людмила Сидило и Ярослав Радионов. Это решение далось очень нелегко. Ведь предыдущий опыт, особенно его заключительная часть, был одним из самых тяжелых в моей жизни. После того как БК «Педуниверситет» из-за финансовых проблем прекратил свое существование, а я столкнулся с человеческой подлостью и элементарным предательством, уже и не думал, что вернусь к тренерской деятельности и в большой баскетбол вообще. Слишком болезненным был тот удар, из-за которого возникли даже огромные проблемы со здоровьем, а на восстановление физических и моральных сил понадобилось немало времени. Но друзья, и особенно Сергей Александрович Сухой, убедили меня, что сейчас все будет по–другому. Взвесив все «за» и «против», после долгих колебаний и размышлений, принял предложение. И хотя говорят, что нельзя войти в одну реку дважды, решил все-таки рискнуть.