27 января — Международный день памяти жертв Холокоста
1 ноября 2005 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию №60/7 о том, что день 27 января будет ежегодно отмечаться как Международный день памяти жертв Холокоста. 27 января было избрано потому, что именно в этот день в 1945 году Краская Армия освободила крупнейший нацистский лагерь смерти Освенцим-Биркенау (Польша). За время существования этого концлагеря в нем погибло, по разным оценкам, от 1,5 до 2,2 млн человек.
Справка. Первым советским комендантом освобожденного Освенцима был наш земляк Елисаветский Григорий Давидович. Он родился в 1906 году в Новой Праге Александрийского района. С сентября 1928 г. по март 1931 г. служил в 43-м стрелковом полку 15-й Сивашской дивизии, который дислоцировался в г.Зиновьевске (Кировограде). С октября 1941 г. до конца войны находился на фронте. Закончил войну в должности командира отдельной части армейского подчинения в звании гвардии полковника. Оставил воспоминания об освобождении Освенцима. Умер в Москве в 1988 году.
Общеизвестно, что нацистская Германия проводила по отношению к евреям политику тотального уничтожения под условным названием «окончательное решение еврейского вопроса». Все без исключения евреи — мужчины и женщины, дети и старики — были обречены на истребление, в соответствии с этой политикой. Лауреат Нобелевской премии писатель Элли Визель обрисовал эту трагическую ситуацию так: «Не все жертвы нацизма были евреями, но все евреи были жертвами нацизма». В период немецкой оккупации Украины (1941-1944 г.г.) было истреблено около 1 млн 200 тысяч евреев. На сегодня известны 248 мест массового уничтожения евреев на земле Украины. Олицетворением украинского Холокоста стал Бабий Яр в Киеве. Но такие места были в каждом населенном пункте — в крупном или в маленьком, где до войны жили евреи.
Не была исключением и наша область. Во многих населенных пунктах (Александрия, Александровка, Бобринец, Златополь, с.Хащеватое в Гайворонском районе, с.Израилевка в Устиновском районе (ныне с.Березоватка), евреи проживали компактно, в т.н. местечках. Жители Кировоградщины ценили трудолюбивых мастеров своего дела – портных, сапожников, жестянщиков, бондарей, музыкантов, врачей, ювелиров…
Так, на всю Новую Прагу, которая тогда была районным центром, шла слава о семье портных Мельцнер — главе семейства Гедале Абрамовиче, его жене Софии Исааковне и их красавице дочке Кате, которые обшивали всю округу по последней моде. Сколько ребятишек, независимо от национальности, впервые в своей жизни закричали на руках у еврейских бабушек-повитух или опытных акушерок, принимавших роды у их матерей. Любимым детским врачом у населения Ольшанки была Евгения Лазаревна Бовшовская. В Бобринце жители ценили врача-хирурга Сарру Шаргиль, сын которой Лева гонял вовсю мяч со своими сверстниками, никогда не интересовавшимися его национальностью. А сколько было среди евреев учителей, прославивших Елисаветград, Александрию, Златополь, Бобринец, Знаменку, Новогеоргиевск своими учениками! Да и отменными хлеборобами были евреи на Кировоградщине. Например, в с.Израилевка в 1930 году был создан колхоз «Дер нойе вег» («Новый путь»). Ведь Израилевка была одной из первых еврейских сельскохозяйственных колоний Новороссии. В годы смуты Гражданской войны в колонии был создан отряд самообороны, защищавший селян от гуляющих по степям то ли красных, то ли белых, то ли зеленых любителей поживиться за чужой счет. Вместе со всеми жителями тогдашней Украины израилевцы пережили в 1932-33 гг. голод. В 1941 году еврейское население Израилевки составляло свыше 400 человек…
В Кировограде жила семья Бутовецких. 13-летний Иосиф, или Йоня, как его ласково называли папа с мамой и добрые соседи Черновы – дядя Семен и тетя Анюта, не знал, что его дневник, который он начал вести задолго до всемирно известного дневника голландской девочки Анны Франк, станет одним из документальных свидетельств о Холокосте на кировоградской земле.
Не знали и не верили
Начавшаяся 22 июня 1941 года война быстро докатилась и до отдаленной от границы Кировоградщины. По радио передавали сообщения о победах, а жители городов и сел видели отступающих красноармейцев и их командиров, которые в ответ на вопрос, что же делать мирному населению, только отмахивались и спешили уйти от наступающего противника. Что должны были делать в этой ситуации мирные жители?
В условиях неразберихи военного времени работал безотказно т.н. беспроволочный телеграф, или базарное радио – из него люди узнавали больше, чем сообщали приходящие с опозданием газеты или репродукторы (их иронически величали «брехунцами»). Еврейские местечки также питались доходящими с фронта слухами и догадками. Многие решили оставаться в насиженных местах, считая, что женщинам и старикам, да и детям, нечего опасаться.
Наш земляк, уроженец Бобринца, известный кинорежиссер Петр Тодоровский вспоминал: «Война шла, а мы вели себя так, как будто никакой войны нет. Но вдруг в 50 километрах от нашего городка был сброшен огромный десант (не десант это был, а авангардные части 3-го немецкого моторизованного корпуса генерала Макензена из 1-й танковой группы генерал-полковника Э.фон Клейста, рвавшиеся к Николаеву и Запорожью, беспрепятственно наматывая на гусеницы танков и тягачей безбрежные кировоградские просторы. – В.Д.), и стало ясно, что надо бежать. Была паника. И мы бежали в чем были. И это была необходимость крайняя, потому что неизвестно, чем бы малейшее промедление закончилось. На одной подводе 13 человек — пожилые люди на повозке, а мы пешком – бежали. Это был длинный путь: от Бобринца до Запорожья, от Запорожья до Сталинграда, через Ростов, через “ДнепроГЭС”, через бомбежки, через ночевки в поле и прочее, прочее». С началом оккупации гитлеровцы начали составлять списки лиц, подлежавших немедленной проверке и изоляции, а потом расстрелу, в том числе и скрывающихся евреев. Сделать это было нетрудно, поскольку пригодился опыт советского бюрократического стиля составлять списки на всех и вся. Если в Большевисковском райкоме партии в рабочем столе бежавшими от немцев партфункционерами был оставлен список бойцов истребительного отряда, пригодившийся сотрудникам СД для их выявления и уничтожения, то в Александрии, как писали краеведы Валерий и Арсений Жванко, путеводителем для убийц стала инвентарная книга под названием «Книжка адресна домобудівель та мешканців міста Олександрії. Відділ благоустрою. На 1941 рік. Начата 1-го січня 1941 року». В этой книге напротив фамилий жильцов квартир в домах кто-то тщательно проставил их национальности.
С первых дней
Уничтожение евреев началось с первых же дней оккупации. Из воспоминаний Анатолия Петровича Куманского, которому всю оккупацию пришлось жить в пгт Александровка: «Многие александровские евреи успели уехать на восток, но немало осталось. В первый же день вступления в Александровку немцы расстреляли деда, которого я хорошо знал, — старого, тихого, мудрого иудея Лейбу. Он стоял у ворот своего дома, подъехали двое в зеленой форме на мотоцикле. Один спросил: “Юда?” “Еврей”, — ответил Лейба. В ответ второй немец ударил очередью из автомата. Лейба весь день лежал на солнце, а ночью его кто-то тихонько убрал».
Из опубликованного в «Кировоградской правде» письма жителя Бобринца Анатолия Никитовича Вутянова кинорежиссеру Петру Тодоровскому: «Петр Ефимович, вы, очевидно, помните тетю Хаву, у которой на рынке был свой кабинетик, где она обрабатывала курей. Так фашисты отметили свой приход в Бобринец тем, что в 200-литровую бочку со всех сторон набили крупных гвоздей, впихнули ее туда и столкнули с маслозаводской горы, где она и приняла мученическую смерть… На противоположной стороне от вашего дома, за летним кинотеатром, жила с сынишкой Левой (8-9 лет) ведущий хирург Бобринца Шаргель. Вы знали ее. Фашисты предложили ей работу в клинике и обещали сохранить жизнь при условии, что Лева будет расстрелян. Расстреляли обоих» (в январе 1942 г. – В.Д.) В середине августа 1941 года гитлеровцы арестовали в Кировограде 435 мужчин-евреев, которых собрали на Кущевке в рабочем лагере и использовали на разных работах. К 5 сентября их всех расстреляли. Исключение было сделано для специалистов (портных, мебельщиков-краснодеревщиков, врачей и др.), которых отделили от остальных и направили в тюрьму СД, размещавшуюся в помещении бывшего педагогического училища по улице Полевой, для «временного полезного использования». С 6 по 12 сентября 1941 года в Кировограде было расстреляно еще 290 мужчин, в основном из числа интеллигенции (не нужны гитлеровцам учителя, музыканты). Расстрелы были произведены так, что никто в городе об этом не знал. Но какая-то утечка все-таки произошла, потому что среди осиротевших женщин ходили слухи, что вскоре расстреляют и их, и детей. Для выполнения заданий по «очистке территории» в Кировоград были командированы зондеркоманда 5 под руководством оберштурмбаннфюрера СС Э.Шульца (с 1 октября 1941 г. его сменил оберштурмбаннфюрер СС Мейер) и зондеркоманда 4-б (штурмбаннфюрер СС Геррман, с октября 1941 г. – штурмбаннфюрер СС Фриц Брауне). На стенах домов появились объявления о сборе еврейского населения 29 сентября в районе синагоги по улице Дзержинского, 90 (в годы войны – улица Московская). Дезориентированные умело распространенными слухами, лишенные права общения с информированными слоями населения, евреи, а это в основном пожилые мужчины, женщины, подростки, вынуждены были в указанное время под угрозой репрессий явиться на сборный пункт. Оттуда их повезли на грузовиках к месту казни у дороги на Ровное, где был приглянувшийся «мастерам смерти» противотанковый ров.
В других населенных пунктах области для захоронения тел расстрелянных подбирались глубокие овраги, балки, яры, заброшенные глубокие колодцы. В Малой Виске это был глубокий колодец в Кавуновой балке в Люцовом лесу, в Новоукраинке – Гусарское урочище в одноименном лесу, в Новогеоргиевске (этот город находится на дне Кременчугского водохранилища. – В.Д.) – ров у дамбы на реке Тясмин. У доставленных к месту казни несчастных людей отнимали все ценности и заставляли раздеться догола или же до нижнего белья. Взрослых расстреливали либо «по-военному», построив перед вырытой траншеей, либо приказав лечь лицом вниз в уже приготовленную яму (на жаргоне убийц этот метод назывался «пачкой сардин»). Детей били палками и живыми сталкивали в могилу. Младенцев или отбирали у матерей и убивали на их глазах, или же также живыми сбрасывали в ямы.
Организованное убийство
23 марта 1944 года Чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Кировограде получила свидетельские показания Анны Михайловны Игнатьевой: «29 сентября 1941 года, днем, пришла ко мне учительница Лещинская Анна Яковлевна, по национальности еврейка, и рассказала, что среди еврейского населения циркулируют слухи о том, что будут расстреливать всех женщин и детей. Я лично этому не верила. Я никак не могла представить себе, что такое государство, как немецкое, станет на путь поголовного уничтожения целой нации. Я Лещинской высказала свою мысль, и на этом разошлись. 30 сентября 1941 года в нашу квартиру зашла соседка, старуха около 70 лет, еврейка, по имени Рива, отчество и фамилию не знаю. Она сказала, что всех женщин и детей-евреев выселяют за пределы города. Это известие нас не поразило только потому, что с начала оккупации еврейское население было лишено всех человеческих прав». Из дневника Йони Бутовецкого: «Мама услышала крик немецкого патруля, дежурившего на улицах, а за ним ответ украинского полицая – и снова тихо. Мама поняла, что здесь есть что-то неладное, оделась и вышла во двор. Кругом тихо, все спали. Но она не успокаивалась и решила зайти к Черновым, где я спал. Сам Чернов тогда был на работе, он дежурил на ночной смене, и мы молча стали ожидать его все вместе, включая его жену Аню Прохоровну, чтобы с ним посоветоваться. Наконец, в 7 часов утра он возвратился с работы, бледный, как мертвый, говоря, что на углу стоят большие крытые машины, в которые садят евреев и куда-то увозят. Все мы стали страшно волноваться. Маму решили отправить на чердак, а мне после найти уже место. Не успела тетя Аня принять лестницы, как во двор ворвались украинские и немецкие полицаи и в течение 15 минут очистили наш двор и забрали всех евреев. В это время вышел во двор дядя Семен. К нему подошел украинский полицай и заявил: “Смотри, старик, чтобы у тебя там никого не было, а не то расстрел”. Угроза была достаточно велика и могла бы сломать всякое сердце. Но он нас не выдал».
Анна Игнатьева вспоминала: «Известие … о выселении заставило нас засуетиться, подготовить с собой что-либо из вещей. Спустя 30 минут к нам в дом зашел немец, собрал всех женщин и детей – евреев этого участка, и нас повели во двор дома по улице Володарского, номер дома я не знаю. Когда мы пришли, там уже было много женщин и детей. Дети были разных возрастов, начиная с грудных. Здесь собралось более 1000 евреев. Когда сбор по нашему участку закончился, к нам подъехала закрытая грузовая машина со скамейками в кузове, немцы отсчитывали приблизительно по 30 человек, сажали в машину и куда-то увозили. Куда – мы не знали. Инстинктивно чувствовали, что происходит что-то страшное. Все подозревали, что везут на расстрел. Каждый из присутствующих старался не попасть в партию для погрузки, каждый старался быть последним».
Из показаний бывшего коменданта полиции Кировограда М.Л.Минасевича:«Когда я вышел из машины, то увидел две стоявшие немецкие машины, наполненные людьми, в которых находилось по 50-60 человек в каждой. В 20 метрах от машины я увидел ров длиной до 30 метров, который был уже заполнен трупами, полтора метра высотой, на середине между рвами и машинами была куча наваленной различной одежды. 20 человек раздетых евреев живыми были уложены во рву на трупы ранее убитых евреев, а 20 человек раздетых евреев стояли около рва для следующей очереди. И, наконец, 20 человек евреев держали под оружием около кучи наваленной одежды и раздевали последних. В момент нашего подхода с Деккертом евреи, которые были уложены во рву, на наших глазах были расстреляны немецкими солдатами, которые становились на спину каждого живого и в упор из автомата расстреливали в голову. После их расстрела в ров спустился немецкий офицер и проверил каждого в отдельности, не остался ли кто жив. После этого майор Деккерт подошел к отдыхающим солдатам, около которых было тоже много вина и сигар. Майор Деккерт закурил сигару и предложил мне. Я от водки отказался, закурил.
Идя к машине, я увидел, что в ров начали загонять новую партию до 20 человек. Расстрел их был произведен без меня. На месте расстрела гражданских евреев ужасную картину создавало то, что отдельные женщины в обморочном состоянии, кричали во весь голос, просили пощады, сохранения жизни, и особенно ужасало то, когда дети поднимали также страшный вопль, кидались к матерям, мужчинам, простирали свои рученьки к мужчинам, к немцам с мольбою не убивать их. Одна женщина, идя на расстрел, отстала несколько от общей массы. Один из немцев ударил ее палкой по спине, она упала. Он стал тыкать ее концом палки под бока и требовать, чтобы она поднималась. Но последняя – обессиленная, полумертвая – не поднималась, после чего ее солдат взял за волосы и волоком стащил в ров.
В стороне от рва лежал тяжело раненный или убитый мужчина. Майор Деккерт спросил лейтенанта, что это за труп. Лейтенант ему доложил, что это еврей, убитый при попытке к бегству. По возвращении с места расстрела евреев в пути майор Деккерт меня предупредил, чтобы я об этом никому не рассказывал, и заявил: евреи – это наши враги. Есть приказ фюрера всех их уничтожить во всем мире. Количество арестованных и расстрелянных евреев я сейчас сказать не могу, но заявляю, что в день массового ареста, проведенного нами, было уничтожено много евреев путем расстрела всех, в т. ч. мужчин, женщин, стариков и детей в г. Кировограде. Но предъявленная следствием цифра свыше 2 тысяч далеко не точная. Число их было гораздо больше, т.к. и из лагеря военнопленных их было вывезено на расстрел специально подготовленных к этому дню, отобранных только евреев свыше 3500 человек. И последнее, добавлю то, что расстрел происходил с 4 часов утра до 4 часов дня. И в 4 часа дня расстрел был прерван только потому, что в отряде майора Деккерта не хватило к автоматам патронов, и оставшиеся не расстрелянными 360 человек евреев были немцами отправлены в тюрьму и охранялись немцами, и на другой день утром были привезены из Александрии патроны и оставшиеся евреи были расстреляны».
Согласно скрупулезным подсчетам «бухгалтеров смерти» рейхскомиссариата «Украина» в 1941-1944 гг. в Кировоградской области было уничтожено 9,7 тыс. евреев. В изданном в Иерусалиме в 1992 году сборнике документов и материалов «Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944)» указано, что к жертвам геноцида советских евреев следует причислить около 80 тысяч евреев-воинов, расстрелянных и замученных в лагерях военнопленных. Среди этих жертв были и военнопленные, погибшие в созданных гитлеровцами лагерях на территории Кировоградской области.
Допрошенный органами НКГБ М.Л.Минасевич показал о расстрелах советских военнопленных-евреев: «Я увидел следующую картину: здесь расстреливали военнопленных, исключительно евреев, привезенных из лагеря военнопленных, который находился по ул. Шевченко, на территории 43 полка, стоявшего в Кировограде до войны. Я увидел стоявших более 200 военнопленных евреев, изможденных, оборванных, доведенных до последнего состояния. Увидел ров длиной 30 метров, заполненный расстрелянными военнопленными, который частью уже был засыпан землей, откуда были видны торчащие руки, ноги и головы, на поверхности лужами выступала кровь. В 15 метрах от заваленной уже ямы я увидел вторую яму, которая также была длиною 30 метров, высотой 3 метра, ширина до 5 метров, которая является продолжением того же рва, в котором я увидел расстрелянных военнопленных, лежавших во рву по 10 человек в ряду. И такие ряды, плотно сложенные друг к другу, тянулись на расстоянии 30 метров вдоль рва, причем в каждом ряду на каждом человеке, лежавшем снизу, было уже по 2–3 человека. Я видел, как из группы военнопленных, которые стояли в 10 – 12 метрах от места расстрела, два немецких солдата отделяли из группы военнопленных 20 человек и гнали их палками по 10 человек к краю рвов. 10 человек к левому краю рва, загоняли тех и других в сам ров и клали во рву сверху на лежавшие там трупы лицом вниз, тоже по 10 человек в ряд, причем живого клали головой на ноги мертвого. По обе стороны рва стояло по два немецких солдата, вооруженных автоматами, два солдата стояли в самом рву, производили расстрел. С автоматом ходили по спинам лежавших военнопленных и в упор расстреливали последних в голову, а двое других солдат сидели вверху рва, возле них был ящик с водкой и один ящик с сигарами. Они пьянствовали, когда мы подошли с майором Деккертом. Один из них пояснил, что они сейчас отдыхают, а через полчаса снова будут расстреливать. Я видел, что их сапоги, одежда, руки, лицо и оружие были в крови и обрызганы человеческими мозгами. Майор Деккерт объяснил мне, что таких участков для расстрела всего пять, и предложил поехать на еще один, где расстреливают гражданских евреев».
Трагедия местечек
Из акта Чрезвычайной Государственной комиссии от 22 марта 1944 года по установлению и расследованию преступлений, совершенных фашистскими захватчиками в Голованевске: «23, 24, 25 сентября 1941 года более 800 стариков, женщин преклонного возраста и молодых женщин, мужчин и детей были помещены в здание польского костела. Там их беспощадно били. Многие молодые женщины и девушки были изнасилованы. Оттуда всех вывезли в крытых машинах и на краю ямы в лесу расстреляли. Грудных детей фашистские изуверы и их пособники из полиции живыми сбросили в колодец в урочище “Воловик”».
15 января 1942 года гитлеровцами и их приспешниками из украинской полиции были уничтожены 36 воспитанников Липовеньковского детского дома в возрасте от 1 до 8 лет, оставленных советскими властями летом 1941 года на произвол судьбы. Когда приехавший с полицейскими окружной врач Отто Шоль предложил детям покататься на санках, запряженных лошадьми, дети были в восторге. Шоль еще и рассаживал детей на санках, приговаривая на ломаном русском языке: «Сейчас я вас немножко покатаю». Детей на санях подвезли к конюшне детдома, за которой была уже вырыта яма, и заставили раздеться на морозе. Полицаи спокойно целились в дрожащие от холода детские тела и расстреливали их. Тех малышей, которые были тяжело ранены, сбрасывали в яму. Туда же сбросили и двух собак, убитых на территории детдома, с которыми еще недавно играли дети. Яму с убитыми и еще живыми засыпали навозом, землей и снегом.
Из показаний свидетеля Татьяны Ткачук 9 января 1946 года: «Шоль зачитал мне фамилии 6 детей. Я сказала, что трое из них не евреи, а украинцы. Тогда Шоль ударил кулаком по столу и закричал: “Тебе что, интересно возиться с еврейскими детьми и воспитывать их?” И приказал привести всех шестерых. После отбора детей расстреляли возле конюшни детдома».
Из протокола допроса врача Первомайского гебитскомиссариата Отто Шоля: «После приезда в Липовеньковский детский дом полицаи пошли отдать распоряжения жителям села копать яму, а мы с начальником голованевской полиции Кордой начали отбирать детей для расстрела. Все дети были дошкольного возраста. Мы отобрали 36 или 38 детей и одну 14-летнюю девушку». Из показаний свидетеля Николая Степановского от 30 апреля 1944 года: «К нам в детдом, где я работал бригадиром, приехали полицаи, среди которых я узнал Корду, Коцоева, Жубржицкого и немецкого врача Шоля. Они отобрали 36 детей еврейской национальности и расстреляли их недалеко от детдома».
Самым свирепым палачом-убийцей липовеньковских детей-сирот был заместитель начальника голованевской районной полиции Сафарбек Коцоев. Об этом изверге в человеческом обличье стоит рассказать более подробно, опираясь на материалы уголовного дела в 19 томах, хранящихся в архиве управления Службы безопасности Украины в Кировоградской области. Родился он в 1919 году в Северной Осетии, в 1939 году был призван в Красную Армию, служил в 22-м гаубичном артиллерийском полку 99-й Краснознаменной стрелковой дивизии в Перемышле. С первых минут Великой Отечественной войны был в бою. Отчаянно сражался (слова следователя, который вел уголовное дело карателя. – В.Д.), отступив вместе с дивизией до с.Подвысокое Новоархангельского района Кировоградской области, где дрался до 8 августа 1941 года в окружении. Был захвачен в плен, содержался в Голованевском лагере военнопленных, где видел, как гитлеровцы истязают бойцов и командиров Красной Армии, моря их голодом. Не выдержал и согласился на сотрудничество с захватчиками, был направлен в гайворонскую полицейскую школу. Участвовал во всех карательных акциях, проявлял усердие, в связи с чем был назначен заместителем начальника полиции в Голованевск. Там и развернул свою деятельность палач-убийца. Разысканный после войны, в 1973 году был осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 16 января 1975 года.
В феврале 1942 года прервалась история с.Израилевка в Устиновском районе. Руководимые начальником устиновской райполиции — кровожадным садистом-убийцей М.Марчиком полицейские согнали 238 жителей села на поле между Израилевкой и с.Коваливка, где уже была вырыта яма. Всех заставили раздеться догола. Раздались выстрелы… В яму сбрасывали и оставшихся после выстрелов раненых. Забросали промерзшей землей. Еще в течение 3 суток земля шевелилась… Пытаясь как можно больше унизить человеческое достоинство, гитлеровцы и хохочущие полицейские впрягли жителя Израилевки Айзека Андрашникова, 1868 года рождения и его 28-летнюю дочь Риту в повозку для перевозки воды и заставили их возить воду. Потом обессиленных людей сбросили живыми в яму, туда же бросили и 2-летнюю дочь Риты. 8 мая 2010 г. на месте массового убийства мирных граждан с.Израилевка был открыт памятник.
Писатель Василий Гроссман написал в очерке «Украина без евреев»: «… Нет евреев на Украине… Безмолвие. Тишина. Народ злодейски убит… Все убиты. Много сотен тысяч — миллион евреев на Украине. Это не смерть на войне с оружием в руках… Это убийство народа, убийство дома, семьи, книги, веры… Это уничтожение народа, который столетиями жил по соседству с украинским народом, вместе с ним трудился, деля радость и горе на одной и той же земле».
Это и о евреях Кировоградщины – жертвах Холокоста.
Праведники мира
Несмотря на жестокий гитлеровский террор, угрозу быть расстрелянными или отправленными в концлагерь, многие жители области прятали лиц еврейской национальности от расстрела, способствовали им в приобретении документов о нееврейском происхождении.
Из воспоминаний Ксении Жигадло (Грицевской), 1925 года рождения, участницы подпольно-партизанского движения: «В Александровке отделили колючей проволокой целый квартал и согнали туда евреев. Осенью 1941 года ночью группами вывозили евреев в яр и там расстреливали. Из александровских евреев осталось несколько человек, их спасли наши люди. Одного мальчика спас секретарь сельской управы Петр Черногор. Еще одна девочка спаслась – моя сестра Лида дала ей свой паспорт. Отец ее Наум Маркович на заводе (сахарном. – В.Д.) работал. Фамилию точно не помню, кажется, Белоцерковские».
С 1953 года Израиль присуждает людям, спасавшим евреев в годы Холокоста, почетное звание Праведника народов мира. На сегодняшний день в мире насчитывается около 15 тысяч праведников, в том числе около 3,5 тысяч граждан бывшего СССР. Есть среди них и выходцы из Кировоградщины. Вот лишь несколько примеров.
В 1996 году звания праведника удостоен житель села Косовка Александрийского района Владимир Никитович Чорновол. С осени 1942 года до освобождения в марте 1944 года с.Водяное Добровеличковского района он, кстати, сын «раскулаченного» в 1930 году и высланного за пределы Украины хлебороба, скрывал от немцев и их пособников из числа местных предателей спасенного им раненого члена экипажа сбитого советского бомбардировщика Ланцмана Г.С. В январе 2010 года по случаю Международного дня памяти жертв Холокоста Чорновол В.Н. награжден орденом «За мужество». Таким же орденом «за мужество и самопожертвование, проявленные в годы Второй мировой войны при спасении лиц еврейской национальности от фашистского геноцида, сохранение памяти жертв Холокоста» награждены Жиленко Зинаида Викентиевна из Кировограда и Стромило Степан Андреевич из села Пышное Долинского района. Еще в 1997 году Степан Стромило был удостоен звания Праведника народов мира.
При расстреле александровских евреев чудом спасся Миша Ниживенко, потому что бабушка перед выстрелом толкнула внука в яму, прикрыв его своим телом. Среди ночи парнишке удалось выбраться из-под тел убитых, и он вышел утром к селу Бирки, где его спасли Мария Кочерга с дочерью Еленой. В 2000 году они также удостоены звания Праведников мира.
С декабря 1941 по март 1944 года, несмотря на угрозы со стороны местных полицейских, что в случае обнаружения евреев вся семья будет повешена, семья Е.Н.Сильченко в с.Малопомошная Новоукраинского района прятала лейтенанта Красной Армии Исаака Яковлевича Полевого, который осенью 1941 года попал в плен под Киевом и оказался в лагере Адабаш. В ноябре вместе с группой военнопленных совершил побег. В декабре 1941 года в селе Малопомошная его встретил Сильченко Анатолий Евдокимович. Для Полевого он выкопал в хате яму, в которой тот скрывался с декабря 1941 по март 1944 года. Когда в марте 1944 года Новоукраинку освободили, он женился на дочери Сильченко Марии и вскоре ушел на фронт, однако с понижением в звании от лейтенанта до младшего лейтенанта, так как был в плену. Мария Евдокимовна Сильченко-Полевая в 2001 году удостоена звания Праведника мира.
Зинаида Сливко из села Подвысокое Новоархангельского района с момента оккупации района до его освобождения в марте 1944 года прятала жену своего дяди, за что в 2007 году также признана Праведницей мира.
К сожалению, не все отчаянные и смелые люди, рисковавшие своей жизнью и жизнью своих близких ради спасения других людей, независимо от их национальности, установлены.
Нелегко писать материалы о жертвах Холокоста, нелегко их и читать – столько в них ужаса и реальной боли, но мы просто обязаны это делать: память – это основная гарантия того, что никогда больше не повторятся убийства, никогда больше не повторятся газовые камеры, никогда больше не будет гетто и концлагерей…
Василий Даценко, историк-краевед.
Ефим Мармер, «УЦ».
В областной больнице Виктора Януковича ждали – медики, чиновники и журналисты – часа полтора. Стандартным проходом через «рамку» дело не обошлось – публику ещё и обыскивали, правда, не очень тщательно. Барышень, кстати, смотрела тоже дама – с просьбой распахнуть верхнюю одежду, но руками не трогала. Один из коллег-журналистов вовремя спохватился: как правило, всегда носит в кармане нож – так, хлебушек при случае нарезать. Пришлось срочно оставить знакомому, а то Виктора Фёдоровича мог бы и не увидеть…
За восемь минут спича Виктор Фёдорович успел сообщить о том, что открытие перинатального (выговорил, кстати, без малейшей запинки) центра стало событием не только для Кировоградщины, но и для Украины; что рождение ребенка — очень важное событие; что жизнь начинается с рождения, а медпомощь нужно постоянно совершенствовать; что будущее страны зависит от детей, которых в Украине 20 процентов. Поблагодарил Виктора Пинчука за помощь и тонко намекнул: мол, меня слышат и будущие меценаты, которые «готовы поделиться деньгами с государством и народом». «Спасибо» получил и Сергей Ларин – за то, что «Кировоградщина наиболее активно работала в этом направлении». Конкретно «спасибо» выразилось в двух десятках цифровых рентген-аппаратов для ЦРБ, ангиографе для кардиодиспансера, гамма-камере для онкодиспансера и нескольких автомобилях «скорой помощи». В свою очередь, фонд Виктора Пинчука презентовал центру семь десятков наименований медаппаратуры и два десятка – компьютерной…
В целом все присутствующие очень высоко оценили первый в Украине перинатальный центр третьего уровня. Много говорили о том, что центр – это не столько дорогостоящее оборудование, сколько квалифицированные медики. Выступая на заседании, Андрей Сердюк, обращаясь к Сергею Ларину, предложил: «Поскольку у вас нет медицинских вузов, я предлагаю вам сотрудничать с клиническими институтами. Если вы принципиально не против, то я могу прямо через две-три недели приехать к вам с директорами клинических институтов – не только акушерства и гинекологии, а по всем направлениям, о которых вы говорили» (речь шла о сердечно-сосудистых заболеваниях, онкопатологиях, туберкулезе. – Авт.).
«Слава Богу, не юристы и экономисты!»