Рубрика: 18

Переводчик Петр Наточий объездил полмира, но самое большое впечатление произвели на него острова Карибского бассейна, где нищета соседствует с роскошью, а католическая церковь уживается с растаманскими культами. В прошлом году Петр побывал на Кубе, а недавно вернулся с Ямайки.

Популярное растафарианство

– На постсоветском пространстве сложился стереотип, что Ямайка – это остров, где отдыхают олигархи, – говорит Петр. – В чем-то это верно: здесь есть виллы, аренда которых стоит тысячу долларов в сутки. Есть дача Флеминга (автора шпионских романов об агенте 007. – Авт.), которую можно снять за пять тысяч в день, виллы Мадонны, Тайсона. Но это только небольшая часть северного побережья острова, площадь которого больше десяти тысяч квадратных километров.

И эта площадь, по словам Петра, далеко не однородна. Столица государства Кингстон ничем не отличается от любого европейского города. Экзотики тут не найдешь, если не считать экзотикой каменные заборы высотой больше трех метров, украшенные колючей проволокой. В столице строгие католические нравы. Но за заборами респектабельные жители Кингстона прячутся не от благодушных растаманов, а от бандитов, живущих в так называемых фавелах – поселках-самостроях. А совсем рядом с Кингстоном, в Порт-Антонио, местные жители прямо в порту открыто предлагают свой товар – «черный камень» (так здесь называют кокаин). Петр рассказывает, что там это действительно не белый порошок, а камешки темно-коричневого цвета, которые нужно дробить. Но если говорить о наркотиках, то Ямайка знаменита, конечно, не кокаином, а марихуаной.

– Официально наркотики на Ямайке запрещены, – рассказывает мой собеседник. – В аэропортах раздают листовки, на всех языках предупреждающие приезжих об уголовной ответственности, вдоль трасс стоят билборды соответствующего содержания. Но на самом деле к употреблению марихуаны власти относятся более чем лояльно. Да по-другому и не получится, марихуана – важнейшая часть культуры растаманов, я видел даже кладбища, где могильные плиты были в форме конопляного листа. А растафарианство по сей день – самая популярная религия на Ямайке.

Для того, чтобы лучше понять, о чем идет речь, нужно немного знать историю. Ямайку открыл Колумб, и в начале XVI века там появились первые испанские поселения. Но вскоре остров захватили пираты, работавшие под крышей британской короны, и сделали его своей базой. Соответственно, между испанцами, которыми правил на тот момент маркиз Диего Колумб – сын Христофора Колумба, и британскими бандформированиями начались «терки». Испанская католическая церковь называла английское поселение Порт-Ройял «самым грешным городом во всем христианском мире». В конце XVII века в результате землетрясения Порт-Ройял перестал существовать, но к тому моменту Ямайка уже была колонией Великобритании. Англичане стали выращивать тут сахарный тростник, производить сахар и знаменитый ямайский ром. Для работы на сахарных плантациях сюда привозили рабов из Африки. И вскоре остров стал чем-то вроде крупного оптового рынка рабов. Мелкие оптовики из Южной Америки покупали здесь людей для работы на плантациях. После отмены рабства в 1833 году бывшие рабы остались на Ямайке, они по-прежнему работали на «белых господ», только уже как нанятые работники. Вообще-то рабов больше возили с побережья Африки – из Гвинеи, Сенегала, но на тот момент здесь оказалось очень много эфиопов (может, партия такая была).

В начале XX века ямаец Гарви предсказал появление Черного Спасителя, который придет с Востока. И когда в 1930 году рас (князь) Тафари стал императором Эфиопии, ямайцы посчитали пророчество Гарви сбывшимся. Так зародилось растафарианство.

Растафари считают, что бог Джа дважды являлся на нашу землю: первый раз – в облике Иисуса Христа, второй раз – в облике Его Императорского Величества, и верят, что первоначально Библия была написана на амхарском языке (национальном языке Эфиопии), а потом переведена на иврит. Прекрасный климат Ямайки идеально подходит для растафари. Здесь проще, чем где бы то ни было, отказаться от достижений западного общества и предаться «духовному потреблению» каннабиса (конопли). С другой стороны, именно религия (да и духовное потребление, пожалуй) позволяет местным жителям спокойно относиться к тотальной безработице и нищете. Как рассказал Петр, многие растаманы спят под открытым небом, не имеют документов, ходят почти голышом и при этом преисполнены любовью к миру и людям. С питанием тоже проблем не возникает. Меню современного растафари состоит из того, что растет на деревьях и водится в море, – фруктов (которых здесь несколько сотен видов), рыбы, креветок, лобстеров. Ну и, конечно, каннабиса.

– Выращивание, употребление и продажа конопли – отдельная культура, – говорит Петр. – Туристам предлагают сотни сортов и смесей. Из конопли делают печенье, пудинги, кексы, которые можно свободно купить. И это плохо, по крайней мере, для русских туристов. Мы ведь как привыкли: выпил сто грамм – и сразу почувствовал. А эффект от конопляной кухни, как объясняют местные, наступает через несколько часов. Покупателя предупреждают, что нужно съесть один маленький кусочек. Но наш человек не верит! Он ест, пока не почувствует «приход». Некоторые потом «наслаждаются» полученным эффектом несколько дней. И это страшно, потому что медицинской помощи в таких случаях тут не оказывают.

Конечно, грех не использовать такие интересные религиозные традиции в туристическом бизнесе. И их используют – в округе Уэстморлэнд, где законодательство еще либеральнее относится к наркотикам. В городке Негрил, который в 70-е был чем-то вроде мировой столицы хиппи, до сих пор популярен лозунг «Секс, наркотики, рок-н-ролл», точнее «Секс, наркотики, регги» – раз уж мы на Ямайке. По словам Петра Наточия, здесь есть отели типа all inclusive, где марихуана тоже inclusive, есть специальные гостиницы для нудистов, куда запрещен вход в одежде, и заведения, ориентированные на секс-туризм.

Руины социалистической здравницы

– Помните конец восьмидесятых: пустые полки, пирамидки из чая, продовольственные карточки, обесцененные деньги, длинные очереди и «Березки» для иностранцев? – спрашивает Петр. – Все это можно увидеть сегодня на Кубе. Иностранцам здесь доллары меняют на так называемые конвертируемые песо, на которые в гостиницах или специальных магазинах можно купить все что угодно. И очень дешево! Климат здесь тоже шикарный, но туристов не так уж много. Большинство – россияне, для которых на Кубе – безвизовый режим. Их привлекает дешевизна отдыха и не пугает специфический «советский сервис», который тоже тут сохранился со времен, когда остров был главной социалистической здравницей. Украинцев тоже достаточно, но с момента, когда Ющенко с трибуны ООН обличал Кастро, официальные власти относятся к нам, мягко говоря, неприветливо. Прилетаем на одном самолете, россияне пошли по «зеленому коридору», а нам все мозги вымотали: заплатите сбор 30 долларов – нет, в долларах не берем, меняйте на песо – где? – где хотите, там и меняйте, и т.п. В последнее время, говорят, стало больше французов, которые раньше отдыхали на Гаити. Но основной контингент – секс-туристы, люди из самых разных стран, которых замечаешь уже в самолете, чем-то они неуловимо отличаются от другой публики.

– Отдых дешевый, а сколько стоит перелет?

– Дорого – в одну сторону от 700 до 900 долларов, в зависимости от авиакомпании. Зато на месте и проживание, и питание, и развлечения стоят копейки. А еще на Кубе очень распространена проституция, девушки (многим на вид больше тринадцати лет не дашь) преследуют по пятам любого туриста, предлагая себя за пять-шесть долларов! Когда ты отказываешься, то они видят этому только одно объяснение: дорого – и предлагают снизить цену. В общем, рай для секс-туристов.

Впрочем, по словам Петра, на Кубе есть на что посмотреть и кроме проституток. Здесь сохранились роскошные дворцы времен колонизации, превращенные социалистической властью в многоквартирные дома для бедных.

– Стекол ни в одном дворце нет, – рассказывает Петр, – паркет местные жители пустили на дрова для костров. Но все равно красота! Особенно когда рядом – гигантские и уродливые «социалистические здравницы». У нас это уродство как-то дозировано, многое со временем перестроили, украсили как-то, а там их в советские времена строили сотнями и с тех пор не ремонтировали. Кстати, других отелей в Гаване практически нет, один-два для избранных. Обычный турист живет в традиционной советской гостинице и имеет возможность вспомнить все прелести советского сервиса, вплоть до «осетрины второй свежести».

А когда идешь по улице, то создается впечатление, что попал в старый кинофильм. Во время революции новая власть экспроприировала у капиталистов роскошные машины – Куба на тот момент была одним из самых престижных мировых курортов. Вот эти-то машины 50-х годов выпуска, покрашенные и слегка отреставрированные, и ездят сегодня по Гаване. Других нет. И это удивительное зрелище!

Наркотики на Кубе, в отличие от Ямайки, запрещены категорически. Кубинские сигары и кубинский ром – сегодня, по словам Петра, только брэнды:

– Говорят, на Кубе еще можно достать настоящие кубинские сигары – если знать где. Но те, что я пробовал, не выдерживают критики. Это еще одно наследие социализма, то же самое произошло и в Украине, и в России. Что такое сейчас «вологодское масло» или «оренбургский платок»? Просто названия…

Сегодня Куба ничего не производит, туристический бизнес в том виде, в котором он существует, тоже вряд ли приносит прибыли. Средняя зарплата – девять долларов в месяц, и не в долларах, а в местных песо, на которые купить ничего нельзя. Но, немного осмотревшись, я понял, что не все так плохо. Детки здесь чистенькие, ухоженные, все ходят в школу – государственная программа народного образования выполняется на все сто процентов. И уровень здравоохранения в этой совершенно нищей стране сегодня намного выше, чем в Украине. Хочется надеяться, что со временем на Кубе что-то изменится, потому что на самом деле это необыкновенно красивый и богатый остров.

Честно говоря, сомнений в том, что ПФК «Александрия» в родных стенах легко одолеет явных аутсайдеров этого первенства из «Прикарпатья», не было даже у самых отпетых пессимистов, поскольку класс этих команд на данный момент несопоставим. В итоге же если бы александрийцы использовали большую часть созданных моментов, то счет на табло КСК «Ника» оказался бы двузначным, а так все ограничилось достаточно скромными 3:0. С учетом потерь ближайших преследователей лидера, преимущества подопечных Владимира Шарана над идущим третьим ФК «Львов» в 9 пунктов и гарантированного 3-очкового пополнения багажа в следующем туре, где предстояло играть со снявшимся с первенства «Фениксом-Ильичевцем», только невероятное стечение обстоятельств помешает нашим землякам завоевать путевку в премьер-лигу. А вот положение кировоградской «Зирки» после ничьей (2:2) с харьковским «Гелиосом» становится все опаснее, ведь от спасительного 15 места подопечных Анатолия Бузника отделяют уже 3 очка.

Понятно, что после победы александрийцев над «Черноморцем» подопечные Шарана просто не имели права сыграть спустя рукава с «Прикарпатьем». С первых минут у ворот Ивана Локатыря стали возникать опасные моменты, в первую очередь благодаря усилиям неудержимого Давида Таргамадзе. Хавбек александрийцев в течение 5 минут угрожал воротам сам и дважды создавал возможности для прицельного удара Вячеславу Шевченко и Алексею Довгому, но вратарю и защитнику прикарпатцев удалось сохранить ничейный счет, хотя и ценой предельных усилий. Дальше моменты у ворот Ивана Локатыря возникали один за другим, но до 23-й минуты гости отбивались. И все же после прохода Шевченко, падения форварда в штрафной и скидки мяча на Михаила Козака последовали предельно точный удар в «девятку» и дебютный гол Козака в составе ПФК «Александрия». Казалось, за вторым взятием ворот дело не станет. Но, к чести гостей, пропустив мяч, иванофранковцы не рассыпались, а продолжали действовать предельно собранно в обороне, не помышляя об активных контрдействиях. Как ни старались Шевченко, Ксенз, Таргамадзе, Довгий и их партнеры, а в атаках хозяев участвовали практически все игроки, за исключением голкипера Панькива, пробить оборонительные редуты еще раз александрийцам никак не удавалось.

В перерыве Владимир Шаран поменял Шевченко, которому не повезло в этой встрече увеличить свой бомбардирский счет, на Руслана Зейналова, и этот ход принес свои плоды. Практически в первой же атаке Зейналов воспользовался неразберихой между защитниками и голкипером, элегантно головой перебросив мяч в сетку через зазевавшегося Ивана Локатыря. Впрочем, останавливаться на достигнутом подопечные Владимира Шарана не собирались, продолжая терзать оборонительные порядки аутсайдеров первенства. И свое веское слово, как и подобает одному из лидеров команды, сказал Павел Ксенз. Полузащитник александрийцев в свойственной ему манере финтами разбросал опекунов, ворвался в штрафную площадку и был сбит почти на лицевой линии, когда собирался сделать результативную передачу на партнера. Пенальти был бесспорным. В отсутствие штатного пенальтиста Кирилла Сидоренко «приговор» арбитра безжалостно для конкурентов исполнил Игорь Чередниченко. Ну а дальше начался аттракцион невиданной щедрости хозяев поля, которые не использовали еще около 10 возможностей для взятия ворот иванофранковцев. Причем дважды защитники выносили мяч с линии собственных ворот, когда голкипер уже был не у дел. Еще в нескольких эпизодах рефери не решился назначить еще один 11-метровый удар, а в итоге все так и завершилось тремя забитыми мячами, и этому прикарпатцы, смирившиеся с вылетом во вторую лигу, еще должны были радоваться, так как александрийцы во многом были одновременно великодушными и расточительными.

А вот наставники харьковского «Гелиоса» и кировоградской «Зирки» не только надеются избежать участи иванофранковцев, но и не хотят даже думать о переходных матчах за право остаться в первой лиге. Правда, начало харьковского противоборства оказалось для гостей обескураживающим. Уже на 4-й минуте после подачи углового мяч отскочил к хавбеку «солнечных» Деркачу, который неотразимо пробил в девятку ворот Андрея Товта. Нужно отдать должное нашей команде, которая смогла найти в себе силы пойти вперед, создать несколько острых моментов и достаточно быстро восстановить равновесие. Правда, до того, как Антон Хромых после углового рикошетом от штанги срезал мяч в собственные ворота, восстановившийся после повреждения и занявший место в основе вместе с опытным опорным хавбеком Русланом Бидненко Александр Сытник промахнулся из убойной позиции. Сравняв счет, кировоградцы несколько успокоились, что позволило соперникам, у которых самым активным был Акименко, создать две отличные возможности выйти вперед. В первом моменте промахнулся Кандауров из района 11-метровой отметки, а во втором эпизоде своего голкипера подстраховал Онгфианг, вынесший мяч на угловой. Но этот угловой оказался фатальным, поскольку после подачи корнера все тот же Деркач на сей раз головой оформил дубль на 42-й минуте. Этот результат первого тайма не совсем соответствовал характеру происходящего на поле, где большую часть времени гости владели инициативой.

После перерыва Анатолий Бузник бросил в бой вместо Онгфианга Батальского, и Александр активизировал наши действия в атаке. Именно Батальский дважды был близок к успеху, но сравнять счет форварду «Зирки» не позволили голкипер «Гелиоса» Качоренко и маленькая неточность при исполнении завершающего удара. И все же в такой игре со взаимными шансами на успех подопечные Анатолия Бузника проявили характер и отыгрались во второй раз. На 75-й минуте Черников прервал нацеленную передачу в штрафную рукой, и арбитр указал на 11-метровую отметку, с которой хладнокровно и уверенно мяч в сетку «солнечных» отправил лучший бомбардир «Зирки» Александр Кочура, забивший свой 8-й мяч в этом первенстве.

Такой результат обе команды никак не устраивал, и футболисты приложили серьезные усилия, чтобы изменить счет на табло. Однако до финального свистка своими шансами ни хозяева, ни гости, у которых было больше шансов вырвать победу, не воспользовались. Все завершилось боевой ничьей, которую добыть кировоградцам помогли желание и воля. Теперь «Зирка» находится в 3-х очках не только от «Гелиоса», но и от бурштынского «Энергетика» и «Титана» из Армянска. Если учесть, что будущий соперник подопечных Анатолия Бузника — «Нефтяник-Укрнефть» из Ахтырки — занимает 11 место, опережая нашу команду на 8 пунктов, значение этого противоборства, особенно для кировоградцев, трудно переоценить. Так что в эту субботу нас ждет серьезная рубка, из которой мы просто обязаны выйти победителями.

В последнее время кировоградцы все чаще становятся лучшими в самых разных конкурсах и состязаниях. И успех на субботнем шоу «Майдан’S» — яркое тому подтверждение. Но разве не испытали мы чувство гордости, когда наша землячка Екатерина Урсулова стала одной из 100 победительниц грандиозного конкурса 100 FCSD, посвященного 75-летию ФК «Шахтер»?

Этот уникальный конкурс начался 22 марта, когда все желающие нести во время гранд-шоу, посвященного 75-летию ФК «Шахтер», гигантские копии всех трофеев, завоеванных донецкой командой, — Кубка УЕФА, Кубка чемпиона Украины, Суперкубка Украины, Кубка Украины, Кубка СССР и Суперкубка СССР — присылали письма в адрес клуба в надежде попасть в число 100 фанатов-победителей. На рассмотрение компетентного жюри в составе легендарного игрока донецкого «Шахтера» Михаила Соколовского, начальника пресс-службы ФК «Шахтер» Руслана Мармазова и руководителя медиацентра «Донбасс Арены» Андрея Бабешко было вынесено более 500 оригинальных историй. Среди 100 наиболее интересных произведений от болельщиков из Донецка, Николаева, Керчи, Киева, Одессы, Днепропетровска, Луганска, Хмельницкого, Луцка, Херсона, других городов нашей страны и даже российских Ростова-на-Дону и Мурманска была отмечена и наша землячка Екатерина Урсулова. Естественно, что, узнав об успехе кировоградской болельщицы «Шахтера», мы встретились с победительницей конкурса и попросили ее ответить на интересующие нас вопросы.

— Екатерина, позвольте поздравить вас с таким впечатляющим достижением. И все же в этом свете сразу возникает вопрос: какое место занимает футбол в вашей жизни?

— Впервые на стадион «Звезда» меня в детстве привел отец, и тогда мне запомнилась потрясающая атмосфера боления за любимую команду. Затем, став чуть старше, я посещала матчи сама, особенно мне запомнилась победа «Зирки-НИБАС» над киевским «Динамо». Сколько тогда у всех было радости и вдохновения! Тогда к активным болельщикам себя еще не относила, а воспринимала это больше как приятное времяпровождение. Это сейчас, когда стала больше понимать в футболе, поражения и победы любимой команды воспринимаются, как собственные неудачи и достижения. Радует, что кировоградская «Зирка» стала играть лучше и поднимает нам настроение.

А футболом я «заболела» в 1998 году, во время трансляции чемпионата мира во Франции. Посмотрела по телевизору один матч, затем другой, благо, показывали все поединки мирового первенства, и уже не могла оторваться. Запомнилась игра Бирхоффа, Батистуты и особенно — великолепной бразильской сборной, в которой солировал Роналдо. Очень расстроилась, когда бразильцы уступили в финале французам, но все равно считаю, что по уровню игры сборная Бразилии была на том чемпионате вне конкуренции. Но звезды сошлись так, что в решающем матче все было в пользу хозяев чемпионата. С тех пор больше следила за международными матчами, где уровень мастерства и конкуренции был выше, чем в Украине.

— Когда же в вашем сердце нашлось место «Шахтеру»?

— Тогда, когда донецкая команда реально бросила перчатку киевскому «Динамо» и стала демонстрировать яркий, красивый и результативный футбол. Ведь их стиль схож с моими любимыми бразильцами, в чем немаловажная заслуга бразильцев украинских, на которых делает ставку Мирча Луческу. А еще я люблю успешных людей и успешные команды, а «Шахтер», безусловно, относится к их числу. Свидетельство этому — доминирование в последних чемпионатах Украины, выигрыш Кубка УЕФА и участие в четвертьфинале Лиги чемпионов, где нам не повезло с соперником, поскольку другие конкуренты, кроме «Барселоны», думаю, Дарио Срне с партнерами были по плечу.

— Капитан «Шахтера» — это ваш любимый игрок?

— Мне нравится отношение Дарио Срны к футболу. Он постоянно играет с улыбкой, отдается игре целиком и полностью, не сгибается под напором конкурентов и является настоящим лидером на поле и вне его. Ну и, конечно, не может не радовать кировоградских болельщиков то, что ведущую роль в команде играет наш земляк Андрей Пятов, который своей надежностью вдохновляет партнеров на подвиги.

— Чего ждете от любимой команды в будущем?

— Конечно, новых побед и самого большого успеха — триумфа в Лиге чемпионов. Верю, это случится в ближайшее время, ведь все уже смогли убедиться в том, что президент «Шахтера» Ринат Ахметов слов на ветер не бросает…

— А последнее поражение «Шахтера» от киевского «Динамо» вас очень расстроило?

— Конечно, я надеялась, что чемпионами мы станем именно в Киеве. Но считаю, что пенальти арбитр назначил неправильно, а затем Фортуна была не на нашей стороне. Но ничего страшного не случилось, и, думаю, уже в следующем туре все болельщики «Шахтера» отпразднуют золото в чемпионате Украины, а победа в Кубке страны, надеюсь, в финале над «Динамо», позволит оформить победный дубль…

— Давайте вернемся к конкурсу. Как возникла идея попробовать свои силы?

— На одном из кировоградских сайтов чисто случайно бросилось в глаза сообщение о конкурсе, посвященном 75-летию моего любимого клуба. В другом случае даже не обратила бы внимания, поскольку я не азартный человек, не участвую ни в каких авантюрах и даже не покупаю лотерейные билеты. Но здесь была возможность написать своеобразное признание в любви к команде, которой, как вы правильно заметили, принадлежит мое сердце. На меня снизошло вдохновение, решила рискнуть и, честно говоря, не ожидала, что моя история произведет впечатление на организаторов конкурса. Хотя, если понравилось, значит, написала от души.

— Если не секрет, о чем был ваш рассказ?

— Мне нужно было убедить жюри в том, что именно я достойна участвовать в гранд-шоу. Написала, что 6 апреля вместо того, чтобы праздновать свой день рождения, отчаянно болела за «Шахтер» в первом четвертьфинальном поединке Лиги чемпионов, чем вызвала удивление некоторых друзей и даже родителей. Второй причиной, которую я назвала, было поголовное увлечение «Шахтером» всех моих коллег по работе, которые носят куртки и часы с клубной символикой, пьют кофе и чай из фирменных «шахтеровских» чашек, а мой непосредственный начальник был свидетелем триумфа «горняков» в финале Кубка УЕФА в Стамбуле. И ведь в нашей стране не один такой коллектив. Я написала, что такого повального боления не было бы без классной и привлекательной игры донецкой команды. И, в-третьих, я заметила, что «Шахтер» своими победами вдохновляет меня на личные достижения, а в случае если выйду на «Донбасс-Арену» в столь знаменательный для клуба день, то жизненная мотивация возрастет во много раз.

— И ваша мечта осуществится?

— К сожалению, в шоу мне не удастся принять участие, хотя официальное приглашение получила. Но ездить в Донецк 9 раз и принимать участие в репетициях у меня нет физической возможности. Для этого необходимо было на время бросить работу, которой дорожу, и переселиться в столицу Донбасса, что, как вы понимаете, невозможно. Хотя, конечно, расстроилась, ведь на «Донбасс-Арене» не была ни разу, но надо соизмерять желания и возможности. Обещали, правда, еще вручить сертификат-победителя — так что память об этом событии, надеюсь, у меня останется.

Об истории практически любой школы можно писать бесконечно длинные статьи. Начать со дня основания учебного заведения, перечислить все ступеньки ее становления, добавить фамилии руководителей и учителей, дослужившихся до званий и наград. Плюс к этому длинный список выпускников, достигших определенных высот и признаний благодаря достойному образованию, и огромное количество фотографий, которые бережно хранятся в школьных архивах и семейных альбомах бывших учеников. Все — история готова! Но уж очень хочется отойти от стандартов, когда речь идет о солидном юбилее. В июне кировоградская школа №6 будет отмечать свое девяностолетие.

Если бы речь шла не собственно о школе, а о месте, где давали знания, то хронология шестой школы была бы намного больше. Еще в 1870 году общая женская гимназия в составе шести классов была переведена в дом на углу улиц Перспективной (Карла Маркса) и Нижне-Донской (Тимирязева). Но непосредственно школа №6, тогда еще семилетняя, была открыта в этом же здании в 1920 году. В 26-м ей был предоставлен статус средней, и через десять лет она выпустила первых десятиклассников. Тридцать учеников получили аттестаты о среднем образовании, девятеро из них — еще и похвальные грамоты, а в аттестатах особую отметку «Имеет право поступления в высшие учебные заведения без экзаменов».

Высокий уровень знаний выпускников стал для шестой школы доброй традицией. Она всегда считалась престижной. «Обкомовской» ее называли, скорее, за территориальную близость с обкомом партии, но это только повышало ее статус. Вспоминают, что отдать ребенка учиться именно в эту школу, если семья проживала в другом микрорайоне города, можно было только по большому блату. Но учителя достойно «отрабатывали» статус «крутой» школы. Там действительно учили серьезно, нацеливали учащихся на достижение определенных высот в жизни после окончания альма-матер.

Лучше и объективнее всех оценить школу могут ее выпускники. Что они и сделали в ответ на нашу просьбу. К счастью, долго их искать не пришлось. Найти тех, в биографии которых указана кировоградская школа №6, не составило труда.

Наш коллега, заместитель главного редактора «УЦ» Геннадий Рыбченков, окончивший в 1986 году восемь классов, отметил высокий уровень преподавания всех без исключения предметов и масштабную внеклассную работу. «Мы часто ездили на экскурсии. Помню Канев, Каменку, Закарпатье. Организация таких поездок немаловажна в процессе воспитания детей, — уверен Геннадий. — Я учился в классе, который специализировался по плаванию. Со второго класса мы регулярно посещали бассейн спортивной школы, занимались и сдавали нормативы. Были такие же классы по футболу. Но при этом никто не освобождал нас от “ответственности” на всех остальных уроках. Помню открытые уроки, на которых присутствовали учителя из других школ и даже из других городов. Еще в плане воспитания очень важным считаю то, что в пионеры и комсомольцы в нашей школе принимали не по графику. Действительно, надо было заслужить — учебой и трудом. Что касается меня, то самыми любимыми предметами были русский язык и литература. Мои сочинения признавались лучшими в классе. Вероятно, уже тогда была предопределена моя судьба, моя будущая профессия. Теперь написание сочинений стало моей основной профессией. Кстати, мои одноклассники не потерялись в жизни. Практически все хорошо и надежно устроены».

В интернет-сообществе немало воспоминаний выпускников шестой школы, разбросанных по всему миру. Одно из них, написанное Александром, ныне москвичом, приводим практически без сокращений. Очень уж ярко написано, и год, о котором вспоминает выпускник, прельщает.

«6-я школа 1957 года (а именно тогда я пришёл сюда в 4-а класс) слыла самой крутой в городе. Первый этаж на углу занимало кафе-мороженое, с официантками в кружевных наколках и в белых фартушках. По вечерам оттуда доносилась живая музыка. На другом углу располагался вход в центральный гастроном (“Зеркальный” звали его в народе). Площадь Кирова практически не изменилась, разве что поменялся фасад здания госучреждений за спиной Сергея Мироновича. Украшали площадь два фонтанчика с гипсовыми облупленными ангелочками — они никогда не работали, но летом каким-то чудом в них заводились золотые рыбки.

В углу каждого класса располагалась огромная круглая чёрная башня-печка, которую топили дровами и углем. Если мы хотели сорвать урок, в неё засовывали тряпки, и класс наполнялся густым черным угаром… Тогда приходил директор в вышитой сорочке и пиджаке и вершил дознание и суд. Впрочем, в каждом классе были свои всем известные хулиганы, и в очередной раз в школу вызывались их родители.

Ясное дело, все они были “с Кущевки”, посещения школы их бедными, забитыми и плохо одетыми родителями были как бы привычным ритуалом. Впрочем, в классном сообществе все роли были стабильно закреплены за конкретными персонажами, и жизнь текла, в общем-то, по привычному сценарию. Совсем бедные держались дружной кучкой, закрытой для посторонних. И хотя внутри этой социальной группки происходили разборки и даже драки в уборной во дворе — за пределы круга посвящённых они не выходили. Такой же группкой держались “отличники” — в основном из интеллигентных еврейских семей и из местного партийно-чиновного сословия»…

Школа гордится своим выпускником Александром Михайловым, ныне директором техникума имени Сая, учившимся с 1970 по 80-й год. «В первую очередь наша школа славилась педагогическим коллективом, — вспоминает выпускник. — Это и уникальный учитель физики Василий Афанасьевич Кислых, защитник Севастополя. И географ Григорий Аронович Смелянский, защитник Пулковских высот. И Клара Израйлевна Коган, учитель английского, которая была переводчиком в корпусе при главнокомандующем Жукове. И, конечно же, моя первая учительница Мария Матвеевна Замула, в годы войны бывшая связной в партизанском отряде “Спартак”. Такие люди уже своей жизнью были для нас образцом для подражания. Но, кроме того, они нас окружали такой любовью и заботой, что мы по праву считали школу своим вторым родным домом.

Вроде бы школьные годы уже в далеком прошлом, но воспоминания настолько яркие, что я прекрасно помню лагерь труда и отдыха, “Зарницы” на Солдатских ставках, вечера химии и астрономии, театральный кружок, хор мальчиков, знаменитые волейбольные бои, массовые посадки деревьев. Еще помню сбор металлолома. Ученикам школы, находящейся в центре города, сложно найти ненужный металл. Но мы умудрялись. Помню, что после каждого очередного сбора металлолома к школе шли жители центра города и забирали свои ведра и тазики.

Из поколения в поколение в школе передаются самые лучшие традиции. Это корректное, тактичное отношение учителей к ученикам, принципы милосердия и уважительного отношения к окружающим людям. Нас учили делать добро, мы его делаем и учим этому других. В принципе мы меняем мир».

Выпускник 6-й школы 1979 года, отец Евгений Жабковский, почти всех своих учителей помнит по именам. «Благодаря тому, что были интеллигентные учителя, и сама школа считалась и, действительно, была интеллигентной. Кроме того, что ученикам давали серьезную базу знаний, там еще и правильно воспитывали. Это я понимал тогда, а сейчас убеждаюсь в верности воспитания, сравнивая нынешние поколения молодежи с прошлыми. Например, нас учили снимать головные уборы, заходя в школу. Дежурный напоминал каждому входящему или настойчиво требовал, но это осталось на всю жизнь. Нас учили обязательно в общественном транспорте уступать место старшим, и мы это делали. Все носили одинаковую форму, и никто не выделялся не только внешне, но и внутренне, несмотря на разный статус родителей.

Помню пионерскую комнату с “пантеоном пионерских святых”, ленинскую комнату с интересными макетами, подшивкой газеты “Искра”. Политинформации, на которых Володя Федоров читал вырезки из газеты “Труд”. А наш классный руководитель Роза Григорьевна Левина во время воспитательного часа доставала маленький телевизор и включала для нас утренний повтор мультиков. Это было втайне от руководства школы и так трогательно…

Школа вспоминается тепло, потому что это детство. Сейчас, когда я прохожу мимо, мне становится печально. И не столько оттого, что со школой связано мое прошлое, сколько в связи с тем, что центральный вход закрыт, учебное заведение со всех сторон окружено магазинами.

Как бы там ни было, наша школа дала нам хорошую базу знаний, правильное понимание жизни, которое сподвигло многих выбрать верную дорогу в жизни».

«Юбилярша», школа №6, будет открыта 4 июня, с 13.00. Выпускники смогут прийти сюда и освежить свои воспоминания о лучших годах жизни. Возможно, кто-то скажет своим бывшим одноклассникам то, что не было сказано в прошлом, а кто-то извинится за сказанное. В любом случае юбилей школы — хороший повод окунуться в светлое прошлое. Отложите дела и пройдитесь «по тихим школьным этажам», где «прожито и понято немало»…

---

Уважаемые выпускники!

В связи с юбилеем СООШ №6 г. Кировограда имеем честь пригласить вас на мероприятия, приуроченные к 90-летию школы, которые состоятся 4 июня 2011 года в областной филармонии в 16.00.

С 13.00 вы сможете встретиться с одноклассниками и учителями в родной школе.

Справки по тел.: 24-09-74, 066-186-99-84, 050-645-01-25

Если государство Украина рассчитывает когда-нибудь стать частью Европейского Союза, ему хочешь не хочешь, а придется, цитируя классика, «тщательнее» подойти к проблеме соблюдения прав человека, перечисленных в отдельном документе: «Конвенция о защите прав и основных свобод». Пока в этом вопросе не все так гладко. Украина входит в первую тройку стран Старого Света по числу обращений граждан в Европейский суд по правам человека. Немалая часть этих обращений касается статьи третьей конвенции, запрещающей пытки.

На минувшей неделе кировоградским судьям рассказывали, как эффективно расследовать случаи жестокого обращения с гражданами. Учебный семинар проходил в рамках общего проекта Европейского Союза и Совета Европы «Борьба с проявлениями жестокого обращения и безнаказанностью».

В перерыве семинара один из его ведущих, консультант Совета Европы, юрист Виталий Касько (на фото) ответил на вопросы «УЦ».

— Скажите, а в странах ЕС имеют место случаи пыток в полиции?

— В западноевропейских странах последние факты пыток были зафиксированы еще до 1990 года. Сейчас таких случаев не встречается. Есть эпизоды, связанные с нечеловеческим или унижающим человеческое достоинство обращением, нашедшие отображение в решениях Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ. — Авт.) против Великобритании, Франции, Италии. Но такие случаи единичны и являются, скорее, исключением из правила. Может произойти один факт в несколько лет. В Украине, к сожалению, не так. Если в 2002-03 годах, когда ЕСПЧ начал принимать первые решения против Украины по нарушению статьи 3 конвенции, таких случаев было один-два, то в 2010 году — девять, в 2011 году — уже четыре за четыре месяца. То есть каждый месяц мы имеем признанный факт нарушения Украиной статьи третьей конвенции.

Количество дел постоянно увеличивается. Всего в ЕСПЧ находится на рассмотрении свыше 10 тысяч заявлений от граждан Украины. Точно никто не подсчитывал, но, я думаю, из них процентов семь (700 дел) — по 3-й статье конвенции. Только от российских и турецких граждан поступает больше жалоб, чем от украинских.

— Исходя из опыта рассмотрения заявлений, каковы основные причины нарушения в Украине этого пункта конвенции?

— Первое: существующая система показателей (то есть превалирование количества над качеством. — Авт.) в работе органов внутренних дел, прокуратуры и суда.

Второе: в криминальном процессе до сего времени признание остается «царицей доказательств». По-сути, работа правоохранительных органов сводится к одному — получить признание. До тех пор, пока признание будет расцениваться как доказательство (возможно, единственное) и будет служить основанием для признания вины в суде, проблема не перестанет существовать.

Третье: несовершенное уголовно-процессуальное законодательство, действующее еще с советских времен.

— В полиции европейских стран насколько велика значимость признания обвиняемого?

— Там роль признания фактически сведена к нулю. Почему? Потому что там изначально обеспечены гарантии справедливого проведения следствия.

Это тоже большая проблема нашего государства. В Украине в большинстве случаев процедурные нарушения допускаются уже на начальном этапе следствия. Когда задержанным не предоставляют адвокатов, когда не сообщают родственникам о задержании, когда отсутствует судебно-медицинское освидетельствование НЕЗАВИСИМЫМ экспертом. Все эти факторы приводят к тому, что человек понимает свою незащищенность перед системой. Дальше состояние незащищенности приводит к падению морального сопротивления, и человек признается в тех действиях, о которых ему говорят. Как вы знаете из практики, бывали случаи признания десяти разных человек в совершении одного и того же преступления. Европейский суд в своих решениях против Украины выделял этот момент.

Остальные причины касаются ненадлежащего финансирования органов внутренних дел, прокуратуры и суда, недостаточного уровня профессиональной подготовки следователей милиции. К сожалению, к незаконным методам получения доказательств сотрудники правоохранительных органов прибегают тогда, когда не хотят «работать головой» и собирать доказательства так как делают их коллеги в других европейских странах.

Безусловно, одна из ключевых причин — сложившаяся атмосфера безнаказанности работников правоохранительных органов. Случаи привлечения их к ответственности единичны, и заканчиваются такие процессы, как правило, или оправданием работников милиции, или закрытием уголовных дел. Но даже если сотрудников правоохранительных органов признают виновными, то приговаривают либо с отсрочкой, либо условно. То есть они не получают адекватного наказания за совершенные (и доказанные в суде. — Авт.) преступления.

— В чем заключался основной посыл этого семинара судьям?

— Поскольку главная роль судей — оценка доказательств, полученных следствием, они не должны ссылаться на формальные решения прокуратуры, а должны сами убедиться, как это происходит в Европе, что доказательства собраны без пыток, нечеловеческого, унижающего достоинство человека обращения. Не менее важно уметь различать такие доказательства и не принимать их во внимание. Например, если судья видит перед собой человека с синяками на лице, то это уже повод для расследования: откуда они взялись?

К сожалению, в украинской практике суды не всегда анализируют, какими средствами добыты доказательства. Мы пробуем такую практику сломать, изменить, поэтому Совет Европы регулярно проводит в Украине обучающие мероприятия для милиции, прокуратуры, судов.

— А помимо теоретических занятий, Совет Европы может как-то существеннее повлиять на существующую в Украине ситуацию с соблюдением прав человека? Может ультиматум предъявить, санкции ввести?

— Выполнение всех решений Европейского суда по правам человека контролируется Комитетом министров Совета Европы. Украина периодически отчитывается перед Советом Европы не только по вопросам, выплачены или нет индивидуальные компенсации гражданам, выигравшим дела в ЕСПЧ, но и по вопросам, что сделано в государстве для того, чтобы подобные ситуации больше не повторялись. Пока Комитет министров СЕ не констатирует улучшения ситуации в Украине. В начале 2000-х годов компенсация по заявлениям украинских граждан составляла 2-3 тысячи евро. Сегодня — от 10 до 20 тыс. евро. Комитет министров через финансовые механизмы пытается показать: проблема не исчезла, она обострилась, существенно ничего не поменялось! Но государство Украина, тратя такие большие средства из бюджета на выплату компенсаций (в 2010 году — 29 млн гривен. — Авт.), готово, скорее, заплатить, чем принять меры для устранения причин. Почему-то государству выгоднее платить, чем менять систему. А менять ее нужно коренным образом…

---

Самый резонансный на Кировоградщине за последнее время пример нарушения статьи 3 конвенции отражен в решении Европейского суда по правам человека в деле «Михалкова и другие против Украины». Касалось оно обстоятельств смерти Василия Михалкова в Компанеевском РОВД. Причина смерти: внутреннее кровотечение…

«УЦ» подробно рассказывала об этом деле в материале «Справедливости не будет — берите, граждане, деньгами?..» от 2-го марта 2011 года. Вот небольшая выдержка из публикации: «Европейский суд по правам человека пришел к мнению об ответственности ГОСУДАРСТВА за жестокое обращение и смерть Василия Михалкова, а также о неспособности власти эффективно расследовать смерть Василия Михалкова… Теперь Украина выплатит материальную компенсацию родным убитого. Ее общая сумма, не считая судебных издержек, составит 90 тысяч евро. 50 тысяч – матери, по 20 тысяч – сестре и брату. Решение ВСТУПИЛО в силу как раз в середине апреля 2011 года.

Государство — понятие очень высокое. Но ведь нерадивые чиновники, которым плевать на справедливость — неважно, прокурорские или судейские, — тоже олицетворяют государство? Почему мы не знаем ни одного примера, чтобы после проигрышей Украины в Страсбурге они расплатились бы за это своими должностями? Почему, наконец — и этот вопрос “УЦ” задает тоже не впервые, — не из их кармана выплачиваются денежные компенсации?.. Люди в погонах, которые забирали Василия из Марьевки, оформляли в райотдел, находились на дежурстве, когда в “обезьяннике” умирал Василий, и т.д., росли в должностях и званиях (один из них вырос до должности начальника угро района), словом, продолжали жить… И работать в органах МВД…»

Кроме этого, на рассмотрении Европейского суда по правам человека также находится дело «Ермоленко против Украины». Кировоградец Владимир Ермоленко был задержан по подозрению в совершении убийства, и с 1 мая по 5 декабря 2002 содержался под стражей. По мнению его юристов – незаконно. Когда после задержания В. Ермоленко работники милиции «поработали» с ним, в отделение пришлось вызывать карету «скорой помощи». Медики констатировали у В. Ермоленко наличие телесных повреждений и гипертонический криз. В декабре 2002 года Ленинский райсуд областного центра направил уголовное дело на дополнительное расследование в связи с обнаруженными многочисленными нарушениями процедуры предварительного следствия. Затем областной апелляционный суд подтвердил необходимость нового досудебного расследования. Только в апреле 2005 года Прокуратура Ленинского района приняла решение о прекращении уголовного дела по обвинению Владимира Ермоленко в убийстве. В украинских судах все иски о возмещении ему ущерба, причиненного следственными органами, остались без удовлетворения. В ЕСПЧ дело «Ермоленко против Украины» стоит на очереди к рассмотрению с 2007 года. Решение по нему ожидается в следующем году.

Известный кировоградский фотограф и фоторепортер Игорь Филипенко был одним из первых наших земляков, попавших в Чернобыль после катастрофы. На тот момент он служил срочную в составе 1-го милицейского полка специального назначения в Киеве. В день 25-летия аварии на АЭС в столице собрались те однополчане, кто по приказу с первых часов находился в Припяти, еще когда не был потушен первый пожар на станции. Кировоградцев тогда много служило в том полку… Увы, из тех молодых 18-20-летних парней в живых на сегодня многих нет. Офицеров вообще мало осталось…

— Вспомни свой апрель 1986 года, свой личный Чернобыль.

— Мой Чернобыль начался 26 апреля, в восемь часов утра. По полку была объявлена тревога, и мы, сначала в пешем порядке, были отправлены на станцию. Кроме нас и пожарных, на тот момент там больше никого не было — ни спецов-ученых, ни военных, ни руководства. Даже вертолетов не было, не успели задействовать. Только пожарные и мы. И жители Чернобыля и Припяти, которых еще не эвакуировали, даже не начали эвакуировать.

Насколько мне известно, именно наш 1-й полк, точнее вторая его рота и один спецвзвод, были командующим Внутренними Войсками Украинской и Молдавской ССР генералом Николаем Алексой направлены на станцию. Всего человек сорок-пятьдесят. Уже на следующее утро, 27-го, приехал полностью весь оставшийся полк.

Мы заехали в город Чернобыль около 12 часов дня. То есть примерно через одиннадцать часов после взрыва. Нашей первой задачей было не допустить беспорядков в городе. Это заключалось в обычном патрулировании улиц. Кстати, днем почти не приходилось патрулировать, в основном ночью. Потому что почти сразу после первой задачи обеспечения порядка появилась и вторая — не допустить мародерства.

Ехали мы на Чернобыль, даже не зная, что станция атомная. Так, слышали, что есть такая электростанция, но все считали, что она обычная, тепловая там или гидро. Но уже за тридцать километров до станции в развозках (армейская грузовая машина, обычно «Урал», оборудованная под перевозку людей. — Авт.) прозвучала команда «Газы». А мы ехали без специальных средств защиты, оружие и противогазы — «слоники», кто в курсе дела, знает, что они толком ни от чего не защищают. Но тут-то мы себе и сказали: «О-па! Здесь что-то серьезное!» А у меня противогаз отказал! Я сильно получил от ротного: «Почему не проверил? Ты зачем сюда приехал? Подохнешь!» Ребята мне помогали держать противогаз таким образом, чтобы я мог как-то дышать. А уже в Припяти нам выдали другие, боевые противогазы.

Самое поразительное и яркое воспоминание тех первых минут: когда подъехали к самому Чернобылю, навстречу нам шла свадьба! По дороге шли нарядные жених и невеста, в окружении родственников и гостей, наверное, решили где-то сфотографироваться. И тут командование отдало нам приказ снять противогазы. Чтобы не пугать людей, не создавать панику.

— А была она, паника?

— Поразительно, но нет. Многие люди вообще воспринимали происходящее как фейерверк какой-то — ну пожар так и пожар. И это притом, что большинство жителей Припяти работали на атомной станции, то есть знали, что это такое. Но суть и опасность угрозы, видимо, по-настоящему не осознавали. К тому же радиация — действительно невидимая смерть: без цвета, запаха и вкуса и без моментальных нездоровых ощущений.

Только когда был дан приказ эвакуироваться, то началось движение. И выглядело это так, что люди тревожились вовсе не из-за радиации, а из-за того, что теряли нажитое, квартиры, хорошо оплачиваемую работу и надо было ехать в никуда. Этого боялись, а не умереть от радиации. Но паники все же не было. Даже не плакал никто, я не видел.

Я сейчас гляжу, как в Японии относятся к людям после аварии, и говорю — это небо и земля. Если бы 25 лет назад наши так же заботились о людях, то жертв было бы намного меньше…

— Итак, вы въехали в город атомщиков.

— Изначально думали, что нас сию минуту поставят патрулировать. И перед городом, чтобы размяться, мы заехали в какую-то посадку. А старшина наш, умный человек, имел при себе дозиметр. И в посадке стрелка дозиметра у него просто «упала», не хватило шкалы, чтобы показать уровень. Мы оттуда быстренько убрались! Знаете, загрязнения же были точечными, иногда на расстоянии в сто метров уровень радиации может отличаться в десятки и сотни раз. После этого, проехав через Чернобыль, прибыли в райотдел милиции в Припяти, нас высадили, и мы стали ждать команды, что делать. Райотдел — десять человек, все они не знали, что делать. Мы простояли возле райотдела с двенадцати до трех часов, наблюдая, как тушат пожар на станции. От Припяти до Чернобыля всего несколько километров, видно все отлично, зарево такое стояло, впечатляло! А кто из нас тогда понимал, что это смерть, нельзя на это смотреть, нельзя вне помещений находиться?!

Так как нас подняли по тревоге, то с нами не было ни кухни, ни другого обеспечения. Выдали нам сухпаек. Как сейчас помню — банка консервов «Завтрак туриста» на четыре человека и по сухарю. Это был весь наш рацион на день. Поели, дальше ждем.

Около семи часов вечера поступила информация со станции, что возможность ядерного взрыва максимальная, надо готовиться. Перед нами вышел ротный и сказал, не по-военному совсем, как мужик: четвертый блок находится на грани взрыва, 90 процентов личного состава погибнет. Сказал он это крепко, я передаю совсем другими, намного более мягкими словами. И так как 90 процентов погибнет, то вы, парни, далеко от развозок не отходите, чтобы потом проще было ваши трупы подбирать по-быстрому. Так и сказал. Я тогда прослужил всего полгода, кто в армии служил, знает, что это самые сложные полгода, так что меня эта информация даже не так и шокировала, как должна бы. В наибольшем шоке были дембеля, которым вот, уже в мае, увольняться в запас. Их можно понять — служить осталось две недели, и тут такое…

Только вечером нас вывезли из райотдела в Припяти за пять километров от города. Потому что ночевать было негде. Нас «законсервировали» в развозках — то есть наглухо закрыли, зашнуровали тенты, и мы, сидя на лавках, так и проспали ночь. А на следующее утро была дана команда разворачивать военный городок, но палатки подвезли не сразу, потому вторую ночь мы спали просто на земле, укрывшись ОЗК (общевойсковой защитный комплект. — Авт.), слава Богу, что тот апрель теплым выдался.

Со второго дня мы начали патрулировать Припять, из которой массово велась эвакуация. Прибыло где-то полторы тысячи автобусов забирать людей. Мы лично в эвакуации никакого участия не принимали, были в оцеплении. К вечеру город остался пустым, одни мы, бойцы Внутренних Войск, человек триста. И мы начали патрулирование. Хотя были люди и кроме нас. С первой же ночи после эвакуации началось мародерство. Люди же оставили все! Воровали золото, хрусталь… Наши бойцы ловили мародеров, за это объявляли благодарность.

К третьему дню к нам подключился еще и полк оперативного назначения Внутренних Войск. У них был в составе химвзвод, с дозиметрами, другой аппаратурой и техникой. Этот взвод отправили прямо в пекло, на станцию. Вечером мы их еще видели, как их отмывали из брандспойтов, а на следующее утро несколько ребят были уже мертвы.

По мозгам всем нам это дало очень сильно… Были ребята, и не стало их.

Несли службу мы с шести вечера до часа ночи. Были наряды, которые ездили на БТРах, были и пешие, я был в пешем наряде. Все в полной выкладке — автомат, три рожка с боевыми. ОЗК в боевом режиме — на спине, шнур там такой в готовности, чтобы в любой момент можно было дернуть и надеть.

Конечно, просто жутко было ночами ходить по покинутому городу, такого никто не видел и не увидит никогда — враз обезлюдевший город. Из признаков жизни только вертолеты — они гасили станцию круглосуточно.

Другие наряды прочесывали округу, особенно села Страхолесье (название-то какое!), там многие местные прятались, думали, что все через пару дней уляжется, мы их находили и отправляли.

— Все время в противогазах?

— Нет, это невозможно, к тому же лето наступило. Обычно, когда мы ехали в развозках, впереди ехал кто-то с дозиметром, и если впереди был особо грязный участок, мы их надевали. Становилось меньше радиации — снимали.

— Как самочувствие было?

— Уже после второго дня начали все сдавать. Уровень радиации был высочайший. Кстати, кировоградцы, нас там было ровно десять, были выносливее. Говорят, что это все миф, мол, мы на уране, нам радиация не страшна, мы привычнее к ней. Но так и было, наши лучше держались, чем ребята из других краев. Я сам видел, как солдат на тумбочке (дневальный) падал и бился головой о пол, и у него прямо кожей шла кровь. И это не в самой Припяти, мы все же городок палаточный разбили в пятнадцати километрах от города.

— Как защищались от «мирного атома»?

— Я уже говорил, что мы приехали ни с чем, сначала кухни даже не было. Нас привез сначала начальник штаба, и он с местными договаривался насчет молока и других продуктов. Потом приехал из отпуска командир полка и сделал такой «втык» за это молоко! Не из-за радиации, а потому что в походных условиях нельзя — личный состав может выбыть с желудочными проблемами! Хотя молоко крайне необходимо было… Вместо него нам давали белый йод (йод с растворенным аспирином, мажут тело, он быстро впитывается кожей. — Авт.).

Не было ни пунктов обеззараживания, и мы первые дни купались прямо в речке Уж, это маленький приток реки Припять. А температура воды градусов десять. Но мы сейчас каждый раз благодарим наших командиров, что гоняли, заставляли нас в этой ледяной воде мыться. А после патрулирования же уставший, ничего не хочется, плюс у всех общая слабость из-за радиации. Но они нас заставляли по несколько раз в день мыться и, возможно, этим спасли жизнь.

С первого же дня нам всем выдали накопители радиации. По тому, сколько наш первый отряд «набрался», нас уже 1-го мая всех до единого должны были на дембель отправлять. Можно было набрать до 25 рентген, но на это мало кто смотрел — людей первые дни не хватало. Я лично получил до 45 рентген. Один из наших получил 72 рентгена, он жив, но инвалид такой, что…

— Так ли уж нужно было молодых парней подставлять под радиацию, по семь часов в день ходить по этим страшным улицам?

— Так мародерствовали страшно. Сначала золото и вещи, а потом массово начали воровать машины. Они же вообще все до единой остались в городе, людям не дали на них уехать. Бойцов заставляли проверять чердаки. А тут как раз началась вертолетная фаза тушения, на реактор сбрасывали с вертолетов свинец. А пацаны ж молодые, дурные, глядели на это с крыш домов. Красиво ж горит! Когда очередную порцию свинца сбросят — бах! — зарево такое разноцветное. Одну минуту посмотрел — и хватило на всю жизнь…

Плюс к тому там остались полные любых товаров магазины. Нам даже разрешали в продуктовых брать, что хочешь. Так мы, дураки, каждый понабивал себе вещмешки сигаретами — по 30-40 пачек, мы их еще потом долго в Киеве курили после возвращения. А в них, кроме никотина, уже и рентгены были. Мы их сами называли «термоядерными», но это ж на дармовщинку!

— Сколько ты пробыл в Чернобыле?

— Я пробыл с 26 апреля по 1 мая. Это в первый раз, потому что меня отправили потом еще и второй раз — с 13 июня по 20-е, не хватало рук строить городки для все новых прибывающих. Это для них уже создавали приемлемые условия, не то что для нас в первые дни.

Вернули нас 1-го мая в Киев, еще даже хотели и вывести для обеспечения порядка на демонстрацию, это всегда было обязанностью нашего полка. Но не вывели. Потому что весь полк просто лежал. Кстати, нас долго в Киев не пускали. Мы возвращались из Чернобыля со стороны села Петривцы, там был заслон, пункт радиационного контроля. А мы же все звенели! Целый день в этих Петривцах мы стояли под душем, мылись и снова мылись. Раза четыре. И все равно не хотели нас пускать — не помогало до конца. Пустили в столицу лишь после того, как командиры наши сказали, а контролеры это видели: да хлопцы сейчас просто полягут тут, умирать начнут…

Немного отдохнули. И нас вывели охранять Велогонку Мира, которая тогда проводилась в Киеве, с 6-го по 9-е мая. Запомнилось, что прилетела на нее японская делегация. Так японцы даже не вышли из самолета — посмотрели на свои дозиметры и срочно назад! В Киеве тогда радиация была до 1000 микрорентген в час.

Кстати, когда я ехал второй раз в зону, то вдоль дороги я видел киевлян, которые стояли и плакали, махали вслед, как на войну провожали солдат. Жутковато было. А информации уже было больше, люди уже понимали, что это такое.

— А как твои родные отреагировали, узнав, где ты?

— Мои родные узнали о том, что я был в Чернобыле, лишь по возвращении после первой командировки. До этого даже не было никакой технической возможности сообщить, мобилок тогда не было, а звонить нам не давали.

— Звания не давали за Чернобыль?

— Нет, абсолютно. Звания и дальше давали только, когда по должности положено, никаких повышений за ликвидацию.

— Ну и как сегодня в Киеве чествовали вас?

— Впервые за 25 лет собрались вместе. Спасибо, что вспомнили. Ведь внимания чернобыльцам мало уделяется. Особенно тем хлопцам, кто с первого дня был там. О них отдельно вообще никто не вспоминает и не знает. Ни военкомат наш, никто. Я не помню ни одного нашего, которому дали бы какую-то железку, какую-то грамоту, хотя многие, которые там были через год и позже, уже увешаны наградами. Они все чернобыльцы, вопросов нет. Но почему именно о наших хлопцах, которые были там с первых часов, никто не говорит?!

Очень приятно было увидеть всех своих. Особенно немногих оставшихся в живых офицеров — нет командира полка, второго командира полка, замкомвзводов, старшин… Мы особенно благодарны офицерам, я уже говорил — если бы они не заставляли нас мыться, все время менять одежду, не заботились о защите, то… Уберегли. Сегодня наша воинская часть осталась той же, с другим названием, но с тем же профилем. Нас торжественно встретили, личный состав выстроили на плацу, и нас приветствовали, как, наверное, ветеранов войны. Во всяком случае, для этой части мы как фронтовики для других. Может быть потому, что полк относительно молодой, ему осенью этого года будет сорок лет. Мы для него, как ветераны, нас призывникам ставят в пример…

Почтили минутой памяти погибших. Вручили нам всем, ликвидаторам, памятные знаки — Отличительный знак Внутренних Войск. Такой крест большой, красивый. Не ожидали. Все было на высоком уровне, не для галочки. Наконец-то о нас вспомнили…

Историей Великой Отечественной войны он заинтересовался, еще когда учился в школе. Абсолютно обычное увлечение для мальчишки, чьи детство и юность припали на послевоенные годы. Читал все подряд книги о войне, которые можно было найти в библиотеке; делал своими руками бумажные модели военной техники, лепил из пластилина и глины фигурки солдат, писал сочинения и заметки на военную тему. После окончания школы поступил в университет, на исторический факультет. Постепенно, шаг за шагом, Василий Даценко превратил детское увлечение историей войны в дело всей жизни. Сегодня Василий Всеволодович — известный краевед-историк, пожалуй, один из наиболее авторитетных специалистов по Кировоградщине военной, автор книги «Чтобы помнили», а также публикаций в периодических изданиях о событиях и персонах ВОВ, связанных с нашим регионом.

Василий Даценко родился в 1953 году в райцентре Лысянка Черкасской области. Это места с богатой историей. В этих краях проходили национально-освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого, восстание Колиивщина, антигерманское восстание 1918 года. Именно здесь 17 февраля 1944 года завершилась Корсунь-Шевченковская наступательная операция советских войск.

«Куда ни пойдешь — всюду обелиски и братские могилы, — вспоминает Василий Всеволодович. — В самой Лысянке — две братские могилы, а в селе Писаривка, куда мы семьей ездили на лето, есть могила, где похоронено 78 неизвестных солдат, погибших в январе 1944 года. Я уже тогда думал: неужели нельзя установить, кто там погиб? Сейчас благодаря ОБД “Мемориал” удалось установить имена 15-ти бойцов 180-й стрелковой дивизии и 729-го отдельного артиллерийского истребительно-противотанкового дивизиона из этой братской могилы: лейтенант Брагин, старшина Уколов, ефрейтор Кобелев, рядовые Будько, Приймак и другие».

«Было кому рассказать»

«Долгое время после войны на полях за поселком еще оставались подбитые танки — напоминание о грандиозном танковом сражении возле Лысянки… Тогда еще были живы очень многие из тех, кто прошел войну. Они ходили в военной форме, рассказывали нам о пережитом: кто о реальных событиях, а кто и фантазировал. Одни дядьки рассказывали, как они на фронте сбили, подбили огромное количество вражеской техники, а те, кто, действительно, был героем, тихонько сидели в сторонке, курили и молчали, — вспоминает Василий Даценко. — Но я для себя уже тогда воспринимал только “негероические” истории о войне… Настоящих героев как можно было отличить? Раньше не было таких иконостасов медалей, ветераны носили боевые награды, и, если видишь медаль “За отвагу”, “За боевые заслуги”, “За оборону…”, сразу понятно — солдат был на передовой. Много было инвалидов войны. Как сейчас помню: искореженные, обожженные лица танкистов, а на поселковой автостанции безногий инвалид играл на гармошке и пел военные песни. Еще запомнил картинку из детства — ходили по селу женщины в черных платках, и во взгляде их такая тоска! Мама мне рассказывала: у этой сын под Корсунем пропал без вести, у этой два сына погибли, но она все равно надеется, что вернутся…

Только сейчас нашел информацию о том, что мой земляк из Писаривки гвардии старший сержант Василий Черный был стрелком-радистом дальнего бомбардировщика Б-25 “Митчелл” из 2-го гвардейского авиаполка дальнего действия, погиб во время выполнения боевого задания над Польшей в сентябре 1944 года. Родители получили извещение, что он пропал без вести. До сих пор помню их окаменевшие лица во время празднования чьей-то свадьбы — у них не осталось никого, а Вася так и не вернулся…

Я с детства люблю книги и фильмы о войне. Самое любимое произведение — “Живые и мертвые” Константина Симонова. Потом — фронтовые дневники Олеся Гончара. Как-то незадолго до окончания школы я прочитал книгу об истории Закарпатья в годы войны, организации там партизанского движения. Захотелось романтики, захотелось увидеть Карпаты, и после школы я поехал в Закарпатье учиться на историка. Потом, когда приехал на Кировоградщину, работал учителем в школе села Копанки Маловисковского района…»

Январь 1984 года. В Кировограде, на стадионе, проходят торжества по случаю круглой даты освобождения города. Парад ветеранов, трансляция документальной хроники, громогласно звучат сообщения «От советского Информбюро». Именно после этого праздника Василий Даценко (на тот момент он уже работал в органах госбезопасности) решил собирать все возможные материалы, связанные с войной на Кировоградщине. В том числе — рассказы ветеранов…

«Я просто собирал истории о войне, думал, вдруг когда-нибудь пригодится, — говорит Василий Даценко. — В те годы оставалось в живых много ветеранов, недостатка в рассказчиках не было. А сколько на тот момент на Кировоградщине было живых Героев Советского Союза! Герой — казалось бы, недосягаемая величина, а когда общаешься с ним — оказывается обыкновенным человеком. Вот на “Красной звезде” работал Герой Советского Союза Иван Иванович Коваль. Человек простой и скромный. Танкист, звезду Героя получил еще за Финскую войну, и во время Великой Отечественной тоже служил в танковых войсках.

Очень меня впечатлил Михаил Калихов, Почетный гражданин Кировограда. Он был участником Маловисковского танкового рейда, рассказывал, как они прорвались на аэродром в Малой Виске и подавили там немцев. Сожалел, что развить успех не удалось, скольких боевых друзей потерял.

Мне повезло быть знакомым с Героем Советского Союза Владимиром Бреусовым, работавшим преподавателем политэкономии в тогдашнем Кировоградском пединституте имени А.С.Пушкина. Это уникальный человек! Маршал Жуков о нем пишет в своих воспоминаниях. Бреусов не был картинным героем. Обычный человек. Только теперь стало известно, что был в штрафной роте, освобождал нашу область. Когда его просишь рассказать, как получил звезду Героя (за взятие высоты под Харьковом в августе 1943 года), то он обычно отвечает: “Какой я герой? Это ребята вскладчину звезду получили. Но они все погибли, вот я и стал Героем за них всех”.

Еще был уникальный человек Михаил Митрофанович Мокрынин. Он находился в составе наряда, охранявшего плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса! Эх, жаль, тогда не записал рассказы на пленку, думал, в голове сохранится…»

Черные пиджаки, белые пятна

«В истории войны мне интересны темы, о которых раньше не говорили, которые замалчивали, — рассказывает краевед-историк. — Например, тема 1941 года. Меня еще в школе интересовало, как так случилось, что война началась 22 июня, а уже через месяц в Лысянке были немецкие танки? Году в 1966-м учитель истории — сам фронтовик — сказал, почему так: потому что драпали. Так драпали, что обмотки с солдат слетали. А в книгах об этом — ни слова! Официальная точка зрения: на нас напали внезапно, армия терпела временные неудачи и т.д. Из художественной литературы можно было больше узнать, чем в исторических книгах тех лет. Лишь когда в конце 1980-х начали издавать воспоминания солдат войны, уже можно было по крупицам составлять настоящую историю. До этого темы 1941 года, штрафбатов и штрафных рот, “черной мобилизации” были табу, в открытую об этих явлениях никто ничего не говорил, только между собой люди друг другу что-то рассказывали.

Василий Быков хорошо описал “черную мобилизацию”, а впервые о “чернопиджачниках” я прочитал в книге “Степ” украинского писателя Александра Сизоненко, лауреата Шевченковской премии, он тему работы полевых военкоматов поднял еще до перестройки. Он пишет, как после освобождения села всех мужчин согнали в общую группу и послали на передовую. Все они были в гражданской одежде, поэтому их называли “черные пиджаки”. Оружие кому выдали, а кому — нет, мол, в бою раздобудете. У нас в поселке соседка была бабушка Аня. Ее мужа так на фронт забрали. В 30-ти километрах от родного поселка всю их группу “черных пиджаков” и положили…

Да, в истории войны еще много белых пятен. Вот я затронул ранее не исследованную тему использования штрафников на Кировоградщине. Их же бросали в бой всюду, где были трудные участки. При переправе через Днепр в Онуфриевском районе штрафники шли первыми, под Петрово воевал
15-й отдельный штрафной батальон, в Новоандреевке есть могила штрафников (биографию некоторых из них я уже примерно установил)…

Они тоже внесли свою лепту в эту победу, смыв своей кровью и жизнью какую-то вину, нередко придуманную… Они тоже имеют право на то, чтобы их помнили. Но раньше их роль умалчивалась…

К сожалению, из-за идеологической цензуры мы потеряли много историй военных лет. Я с удовольствием читал мемуары Рокоссовского “Солдатский долг”. Они правдивые, но с купюрами. В 1989 году “Военно-исторический журнал” начал печатать вырезанные цензурой части, там описывались и причины наших поражений: бездарность и трусость некоторых командиров, бегство с поля боя полковников, генералов.

Если сравнивать советские и немецкие мемуары о войне, то видно, в воспоминаниях с немецкой стороны нет идеологической составляющей, нет цензуры. Зачем им? В советских источниках о Корсунь-Шевченковской битве нигде не показана настоящая цена победы. А вот в книге немецкого автора Г.Фогеля “Потерпевшие победу” приводятся документы, что в окружении не все так было, как в докладах советских военачальников. Очень многие немцы вырвались из котла. Как оказалось, Сталин сам не поверил докладам о полном уничтожении “корсуньского котла”, но это уже был 1944-й год. Есть интересная книга Г. Штееца “Горные егеря под Уманью”, где описаны окружение и уничтожение наших армий в Зеленой Браме, пленение командармов Понеделина и Музыченко, талантливого штабиста Меандрова, который затем перешел служить к Власову. В нашей литературе об этом не писали (а если писали — то фрагментарно, редко), у нас ведь были идеологические штампы. О цене победы сначала сказали, что погибло более 10 млн человек, после 1965 года говорили — больше 20-ти, потом, уже при Горбачеве, сказали — свыше 27 млн человек…

Сейчас люди не любят, когда им преподносят неправду, особенно молодежь. И если говорить: мы победили, — то обязательно необходимо рассказать, какой ценой досталась победа.

Вот у нас в Кировограде есть улицы, названные именами генералов, маршала Конева. А названных именами рядовых солдат — почти нет. У меня есть идея назвать улицу в честь пограничников 79-го Измаильского пограничного отряда под командованием подполковника С. Грачева, оборонявших город в начале августа 1941 года. Пограничников было всего 200 человек, они дополнительно мобилизовали истребительный отряд из рабочих завода “Красная звезда”, которые не успели эвакуироваться, влили в свои ряды бойцов из деморализованных отступавших частей и на целые сутки задержали наступление немцев. 500 человек, несколько танков, бронемашин стояли против немецкой армады, танков, мортир, бомбардировщиков! Немцы в своих источниках пишут: прошли без боя Шполу, Новомиргород, а в Кировограде наткнулись на яростное сопротивление.

Кстати, накануне 70-летия обороны города я подготовлю новую публикацию для “УЦ” на эту тему. Я нашел в архивах эксклюзивные документы по обороне Кировограда, их еще никто не видел! Эти черновики записей, сборники военных документов раньше были под грифом “секретно”, а сейчас министерство обороны России их уже рассекретило и разместило в базе данных “Память народа”».

Нужно, действительно, помнить

«При освобождении Кировоградской области погибло около 150 тысяч бойцов, которые здесь же, на территории нашего региона, и похоронены. Из них примерно 2/3 — неизвестные солдаты! Сейчас появились открытые базы данных военных документов, по которым можно установить личности бойцов. И мы вместе с областной комиссией по увековечиванию памяти, с ребятами-поисковиками, с военкоматами работаем над тем, чтобы расширить именной список бойцов, погибших в боях за Кировоградщину.

Как бы ни отдалялась от нас война, мы обязаны не только уделять больше заботы живым ветеранам, но и не забывать о солдатах, не доживших до победы. Те, кто остался в живых, и так выиграли, потому что вернулись с войны. Но есть масса 18-, 20-летних ребят, которые сгинули в водовороте военных лет, и никто даже не знает, где покоятся их кости! За них душа болит. Ведь, несмотря на то, что с начала войны прошло 70 лет, люди до сих пор разыскивают своих родных, о судьбе которых им ничего неизвестно. Чем им можно помочь? Например, установить место и обстоятельства гибели. Чтобы потом сообщить в далекую Карелию: ваш дедушка погиб и покоится под Петрово в Кировоградской области…

Сколько десятков лет все вокруг, как заклинание, произносили “Не забудем!”, а на самом деле — сколько случаев, когда ветераны умирали всеми забытые? Долг памяти обязывает нас помнить, и нужно, действительно, помнить. А то ведь посмотрите, сколько по области неухоженных могил?!! Буквально вчера проходил мимо драмтеатра и видел, как компания молодых людей пила пиво на месте захоронения солдат, освобождавших Кировоград. Сделал им замечание, так в ответ только нахамили: иди ты, дядя…

Между прочим, в сквере возле театра (раньше он носил название Парк им. Воровского) была первая в Кировограде братская могила, и там в 1944 году поставили первый на весь СССР памятник солдату-освободителю. Здесь был похоронен командир полка, в котором служил писатель Василий Быков, — майор Казарян…»

Кроме поисковой работы, связанной с установлением личностей безымянных солдат, поисками родственников тех бойцов, имена которых удалось выяснить, Василий Даценко пишет документально-исторические книги. Одна такая, «Чтобы помнили», рассказывает историю войны через судьбы жителей Кировоградщины: очевидцев сражений, переживших оккупацию, плен, репрессии и т.д. Подготовлен исторический очерк о Холокосте на кировоградской земле. В дальнейших творческих планах автора — дополнить документами рассказанную Евгением Долматовским легенду об одном из первых сражений Великой Отечественной войны «Зелёная Брама».

— Примерное название документального дополнения будет «Насмерть встав на опушке лесной…», — рассказывает Василий Даценко. — Я собрал уже очень много материала на тему уничтожения в Уманском котле 6-й и 12-й армий сначала Юго-Западного, а потом Южного фронта. Очень помог Анатолий Фартушный (руководитель поискового отряда «Зеленая Брама» из села Подвысокое), предоставив свои полевые заметки. Добрые полезные советы давали известные краеведы Юрий Мативос, Александр Чуднов, Виктор Елецкий из Запорожья, сын погибшего недалеко от Зеленой Брамы командира Красной Армии, секретарь областной комиссии по вопросам увековечивания памяти жертв войны и политических репрессий Павел Фещенко. А сколько интересного я почерпнул из общения с жителями Подвысокого, где существует описанный Долматовским музей памяти героев августа 1941 года! В будущей книге я хочу показать как судьбы бойцов, так и судьбы командиров, приведших солдат в Зеленую Браму. Кто-то из генералов погиб в бою, кто-то застрелился, чтобы не попасть в плен, кто-то в плен попал, а некоторых и вовсе свои расстреляли. В частности, Понеделина и Кириллова… А какими трагическими после освобождения из плена оказались судьбы многих рядовых бойцов и командиров, прошедших через гитлеровские лагеря! Почему к ним относились с таким недоверием? Ведь они сражались до последнего патрона…

— Василий Всеволодович, вы много читаете о войне, фильмы военные смотрите. А какое, по вашему мнению, наиболее правдивое кино о Великой Отечественной войне?

— Самым первым таким фильмом я бы назвал «Освобождение», что бы там ни говорили, что кино снято еще во времена Брежнева. В фильме правдиво отображены бои за Киев и показаны огромные потери наших войск. Дальше — «Живые и мертвые» по одноименному роману Симонова. У нашего земляка Петра Тодоровского есть прекрасный фильм «Риорита», сериал «Курсанты». Художественный фильм «Отряд» я вообще считаю одним из лучших советских фильмов о Великой Отечественной войне. А чего только стоят картины «А зори здесь тихие» по сценарию моего любимого писателя Бориса Васильева, «Торпедоносцы», «Проверки на дорогах», «На войне как на войне», «Хроника пикирующего бомбардировщика»! Из современных фильмов — это экранизация повести Казакевича «Звезда», «Сильнее огня», «Брестская крепость», «В августе 44-го». Такие фильмы (оттого, что они правдивые) несут несомненную пользу, не то, что выдуманные истории… А еще у меня есть традиция — каждый год в День Победы смотреть фильм «Был месяц май».