Рубрика: 06

Поводом к написанию этой статьи стало два обстоятельства. Во-первых, это просмотр гонки очередного этапа Кубка мира по биатлону в 2.30 ночи или утра, как кому удобно. А во-вторых, трагическое известие о еще одной смерти на уроке физкультуры. Причем здесь телевидение? Все дело в том, что нашим телевизионщикам, похоже, невыгодно популяризировать физическую культуру и спорт по причине, как им кажется, невысоких рейтингов. И пока мы не будем серьезно заботиться о пропаганде здорового образа жизни, в том числе и посредством телевидения, что давно стало нормой в большинстве стран, то молодежи с сигаретой в зубах и бутылкой пива в руках в Украине будет все больше. А если так, то при нашей экологии, «здоровом» питании и наплевательском отношении к своему организму даже простая пробежка на уроке физкультуры может стать фатальной.

Говоря об украинских телевизионных приоритетах, уместно привести выдержку из статьи известной журналистки Виктории Сюмар: «Новые авторитеты формируются в Интернете и социальных сетях. Однако это несколько иное. Журналистика теряет острые и дискуссионные форматы. Страна наблюдает за танцами, пением “талантов” и соревнованиями экстрасенсов вместо того, чтобы видеть качественные дискуссии о путях развития, анализ и профессиональную публицистику. В танцах и пении нет ничего плохого, но нехорошо, когда они являются тотальными в эфире». Подписываясь под каждым приведенным выше словом, добавлю, что к проблемам нашего телевещания следует отнести еще и системное отсутствие качественного спортивного продукта.

Спортивное телевидение в нашей стране практически уничтожено. Видимо, украинские телебоссы решили, что раз кривая наших спортивных достижений движется так же, как в экономике — по нисходящей, то и показывать особо нечего. Спортивные новости днем с огнем не сыщешь, баскетбол можно увидеть по большим праздникам, о биатлоне я уже сказал, а в остальном — телефутбол, с которым также есть проблемы. Матчи чемпионата Украины никак не могут поделить между собой владельцы клубов, они же телемагнаты. В Лиге чемпионов показывают только тот матч-день, когда играют наши, а европейские гранды по милости телевизионщиков — в полном пролете. Кроме футбола, иногда еще на экран выходят братья Кличко, а если они, не дай Бог, завершат карьеры, то мы и классного бокса не увидим. Нам ведь все эти Пакьяо, Мейвезеры и прочие Хэи не нужны. Как не нужны и документальные фильмы о спортивных героях Украины минувших лет. Вот и получается, что о Борзове, Турищевой и даже Бубке с Блохиным большинство молодежи слыхом не слыхивало. Как следствие, болельщики вынуждены довольствоваться каналом «Футбол» в кабельных сетях, а сведения о других видах спорта черпать из спутникового телевидения или Интернета. Есть, правда, еще российский Евроспорт, но он — российский со всеми вытекающими отсюда приоритетами.

Тысячу раз правы те, кто говорит о необходимости создания в Украине специализированного спортивного телеканала, который государственным не может быть априори. Впрочем, попытка существования общедоступного канала, каковым был «Мегаспорт», успешно пала под натиском рейтингов разнообразного «мыла». Что касается спутникового канала, то в стране, где гречневая крупа стоит уже более 20 гривен, платить за спортивные трансляции готовы единицы. Наши нынешние правители сейчас во многом равняются на Россию, которая после нашего Евро-2012 получила Олимпиаду-2014 и чемпионат мира по футболу 2018 года. Так вот, россиянам, с точки зрения спортивного телевидения, можно завидовать белой завистью. Спорта у наших северных соседей на разных каналах действительно много, и это не русофильство, а констатация фактов.

Но вернемся непосредственно к спортивному телевидению, которое даже у молодой команды реформаторов областной телерадиокомпании вызывает оскомину. Новые руководители нашего телевидения избрали дорожку, проторенную столичными телекреативщиками, где на первом плане развлекуха, пиар начальников, а затем — все остальное. И в этом остальном — новым спортивным проектам, похоже, нет места.

С горечью пишу об этом, поскольку недавно предложил руководителям канала «Кировоград» создать полноценную спортивную редакцию, которая занималась бы производством спортивных новостей, информационно-аналитического еженедельника, трансляций футбольных, баскетбольных, бейсбольных поединков, а также других проектов, рассказывающих о спортивных успехах атлетов Кировоградщины в разные годы. Поверьте, при желании даже местных новостей за неделю можно набрать на полноценную передачу, поскольку соревнований разного уровня у нас проходит предостаточно. Ведь не только одними единоборствами, щедро пропагандируемыми практически каждую неделю в «Спортленде», богата наша область.

Уверяю, что, когда предлагал свои идеи, мною не двигало стремление заработать или усадить себя, любимого, в телеэфир. Просто поверил, что уж если на всеукраинском уровне спорт в «ящике» не в чести, то здесь, в Кировограде, можно что-то попытаться изменить. Тем более что определенный опыт в телевизионной спортивной журналистике имеется. Знают об этом и нынешние руководители облтелерадиокомпании, начинавшие свой путь на канале «ТВ-Центр», где спорт был едва ли не приоритетным. Конечно, можно возразить, что своевольничать, транслируя матчи ведущих европейских футбольных чемпионатов, гонки Формулы-1, поединки НХЛ, НБА и состязания на Олимпийских играх, нам сейчас никто не позволит. Но ведь могли же мы тогда, при отсутствии Интернета, делать ежедневные выпуски новостей, аналитические еженедельники, трансляции матчей кировоградской «Зирки» для телеканала «Украина», а также программы с места проведения крупных, в том числе и международных, соревнований. Главное, что было громадное желание качественно делать свою работу, которая, поверьте, пользовалась интересом у телезрителей. А отбить охоту смотреть спортивные передачи можно легко. Достаточно отправить на съемки первого попавшегося журналиста, который абсолютно не разбирается в том, о чем ему предстоит рассказывать, а затем запустить этот поверхностный сюжет в эфир. Но это так, к слову…

К сожалению, в своих чаяниях относительно спорта на канале «Кировоград» я ошибся. Меня внимательно выслушали, записали все предложения, прикинули смету одного пилотного проекта новостной программы, а затем по прошествии времени сослались на отсутствие средств, предложив попытаться найти спонсоров. Так и хочется воскликнуть «Экие вы меркантильные, друзья мои! О душе бы подумали». Ведь находятся же у вас средства на клоны «талантливых» шоу, караоке, «гармошку», посиделки коллег в «Бочонке», долгоиграющие телесериалы и многое другое. А ведь наши руководители очень любят физическую культуру и спорт и даже запланировали что-то изменить и улучшить в этой части в своей широко распиаренной программе. Но для того, чтобы наши дети потянулись в спортивные секции, их нужно увлечь и заинтересовать, а телевидение в этом плане — лучший пропагандист, организатор и агитатор, как говаривал товарищ Ленин.

Но сейчас, похоже, у кировоградского телевидения другие задачи. И спонсоры охотнее финансируют «гоп-ца-ца» и другие проекты развлекательного плана. Но нельзя же делать, как все. Нужно хоть чуточку смотреть в будущее и понимать, что ставка на спорт окупится если не в материальном, то в моральном плане. В конце концов, о Кировограде в первую очередь в мире, да и чего греха таить, в нашей стране знают благодаря победам Андрея Канчельскиса, Олеси Дудник, Александра Симоненко, Руслана Мезенцева, Владимира Веремеева, успехам других талантливых спортсменов. Но они воспитывались еще в той стране, где спорт, в том числе и на телевидении, не был на задворках, на местных спортивных звезд болельщики буквально молились, а молодые люди хотели быть похожими на своих кумиров. Сейчас кумиры другие, и петь, танцевать и показывать фокусы в телешоу выгоднее, чем не щадить себя на тренировках и биться за победу на соревнованиях. И если не изменить приоритеты, то заниматься физкультурой и спортом будет все меньше людей. Но не дай Бог, чтобы мы регулярно слышали с телеэкрана о трагедиях на уроках физкультуры, сюжеты о которых в новостных программах наверняка будут стоять раньше, чем информация о блистательном триумфе украинских атлетов на международном уровне.

Украинки в Италии – сколько людей, столько судеб. Женщины, бросая дома, уезжали в эту гостеприимную для туристов и жестокую для эмигрантов южную страну сотнями. И гнала их туда далеко не жажда пожить за счет темпераментного красавца, хоть бывали и такие случаи, конечно, а нужда. Самая обычная нужда, когда не за что кормить, обувать, учить детей, когда твой диплом о высшем образовании можно использовать разве что в качестве туалетной бумаги, когда закрывались предприятия, а перспектива службы занятости или базара не рассматривалась как выход.

В 90-х годах поток украинцев хлынул в Европу. Почему многие наши соотечественники выбрали для эмиграции именно Италию, объяснить сложно. Поехала одна волна, а за ними – знакомые, знакомые знакомых, образовалась целая диаспора…

Некоторые пожили-пожили, поработали-поработали, да и вернулись домой. А некоторые закрепились там, ассимилировались, легализовались, пройдя трудный путь от уборщицы до бизнесмена средней руки. Нашей сегодняшней собеседнице Оксане Левченко повезло. Она за десять с лишком лет превратилась в настоящую итальянку, купила в Неаполе квартиру, работает коммерческим директором крупной туристической фирмы. В Кировоград приезжает часто – здесь живут дети, да и ностальгия, бывает, совсем, покоя не дает. На интервью согласилась сразу, потому что надоело читать всякие мифы об украинках за рубежом. Мол, гулящие они женщины, матери-«кукушки», которые уехали в поисках легкой жизни и только и делают, что занимаются проституцией.

– Обидно, что люди начитаются таких статей и потом думают всякие гадости, – говорит Оксана. И, чтобы развеять эти досужие мифы, рассказывает свою историю.

Life story

– Уехала я в 1999 году потому, что очень нужны были деньги. Материальное положение семьи пошатнулось, а сын только поступил в университет, дочка училась в школе. Здесь никакого просвета не было, туристическая фирма, владельцем которой я была, закрылась. Надо было решать, где зарабатывать деньги. Я знала, что многие уезжали в Италию. Вот и мы с подружкой собрались туда.

Ехала Оксана на абсолютно пустое место. В Италии не было знакомых, не было жилья, работы, она не знала язык. Она просто обратилась в фирму, которая за деньги пообещала на первых порах помочь.

– Если бы еще лет 5 назад мне сказали, что буду жить и работать за границей, я бы не поверила. Я так люблю Кировоград, Украину, здесь все родное, – улыбается превратностям судьбы наша собеседница. Но другого выхода она не видела. Собралась и уехала в Неаполь. – Дома меня поддержали. Они понимали, по-другому никак.

Первые впечатления от Италии были потрясающими: Везувий, море…

– Нам в этой фирме обещали одно, а получилось совсем иначе. Еще в автобусе нас предупредили, что эта организация – сомнительная, что они забирают паспорта, а самих женщин продают фактически в рабство… – Оксана с подругой наслушалась всех ужасов и решила обустраиваться на новом месте самостоятельно. – Мы просто вышли сами посреди Неаполя, стали на площади и стали думать, что делать дальше.

Добрые люди украинкам помогли. Подсказали, где снять на первые дни квартиру, и уже недели через две женщины нашли работу. «Домработниц, то есть мыть, убирать…» Оксана попала в квартиру метров 700 квадратных, так что работы ей хватало.

– Семья попалась хорошая: 4 детей и 4 взрослых. Ко мне они относились нормально. По сравнению с рассказами других, мне на самом деле повезло. А остальные… Как они страдают физически, как там тяжело морально! Ты – человек с высшим образованием, который сделал дома себе имя, классный специалист, – в один момент становишься человеком второго сорта. Я была инженером, потом руководила фирмой, а стала прислугой. Очень тяжело. Они садятся за стол, а ты должна подавать, это бьет по самолюбию, – Оксана говорит, что привыкнуть к новым условиям не могла в течение года.

– То, что наши женщины там испытывают, словами не передать. Тебя могут просто так через месяц вышвырнуть на улицу, хорошо, если зарплату дадут. Хотя найти новую не сложно, но все равно такие увольнения – это стресс, – делится воспоминаниями наша собеседница. – Кстати, итальянцы в этом плане беспечные. Они берут людей практически с улицы, без рекомендаций. Может быть, сейчас и по-другому, но, когда работала я, никаких документов предоставлять не надо было.

Так и потянулись бесконечные недели, месяцы. Оксана жила в хозяйском доме, много работала. Часто звонила домой из автомата, сильно скучала. Постепенно появлялся свой круг знакомых, «потом было много друзей, потом они отсеивались… И в итоге я общалась с 4-5 женщинами из Кировограда».

– Эта работа стОит всех лишений?

– Многие люди из Западной Украины, которые там работают, построили себе дома, мини-гостиницы. Но при условии, что во всем себе отказывали. Работали с экземой на руках. Ногти перестают расти. Вот я уже сколько у хозяйки не работаю, а они так и не стали крепкими. Поэтому сами делайте выводы…

Оксана на гостиницу не копила. Зарплаты домработницы хватало на то, чтобы помогать семье, нормально питаться и путешествовать…

Где-то через год, когда обжилась, разобралась в особенностях итальянской жизни, выучила язык, перешла с «дня и ночи» на почасовую работу. И тут ей сказочно повезло – она нашла вторую работу в местной неапольской туристической фирме.

– Я подумала, ну сколько можно прислуживать? Как-то иду – вижу, турагентство. Открыла дверь и сказала: «Я хочу у вас работать. У меня есть опыт». А они взяли и согласились: «После обеда можете выходить».

Жизнь изменилась: до обеда Оксана продолжала работать у хозяйки, а во второй половине дня приходила в турагентство. У нее появилась возможность снимать квартиру, появилось удовлетворение от того, чем она занимается.

– Постепенно я раскрутилась. Стала находить российские группы, работать с частными туристами. Их надо было встречать в аэропорту, селить в гостиницы, возить по экскурсиям… – работы прибавилось и службу в доме итальянцев Оксана оставила.

Чтобы была возможность делать карьеру, Оксане пришлось пойти в вечернюю школу. Это давало какой-никакой, а сертификат об итальянском образовании. Проучилась год, подтянула язык, сдала тесты и получила долгожданный документ. Италия стала открывать нашей собеседнице двери – она уже не казалась такой чужой и высокомерной.

5 лет Оксана проработала в этом агентстве, сама объездила всю Европу. Потом фирма закрылась, и нашей собеседнице тут же предложили должность коммерческого директора в туристическом комплексе в городке неподалеку от Неаполя, на берегу Ионического моря.

– Я легализовалась, у меня все документы в порядке, право на безлимитное проживание в странах Европы. Сейчас это сделать достаточно сложно, потому что надо сдавать язык. А тогда было проще…

– Что вам сказать? Конечно, очень тянет домой! – продолжает она. – Ностальгия замучила. Может быть, это возраст, а может быть, характер. Я там так и не прижилась. Сильно скучаю по нашим людям, по общению…

Мафия, паста и любовь

– Какие они, итальянцы?

– Фальшивые. Эмоциональные. Громко говорят, к этому надо привыкнуть. Крик постоянный. Например, ночь. Парень подъезжает на грохочущем мотоцикле и кричит во весь голос: «Мама! Выгляни в окно!» Она выглядывает, они орут друг другу что-то, все соседи в курсе семейных дел… А вообще, как итальянцев показывают в итальянских же фильмах – такие они и есть.

Женщины-итальянки, по крайней мере на юге, работать не хотят. Их кредо: сидеть дома, рожать детей и готовить еду. Она будет готовить макароны 3 раза в день, но мыть полы никогда не станет. Обеспечивать семью, в том числе домработницу, считает она, должен муж. И мужчины работают на 10 работах, но жена ни в чем не нуждается.

Сейчас, правда, говорит Оксана, молодежь попродвинутей стала, учиться идут. Но, когда им говоришь, что у нас практически каждый имеет высшее образование, а то и два, они разводят руками: «А чего вы тогда сюда приехали?»

Итальянская элита – врачи, учителя, адвокаты. Но что Оксану до сих пор поражает, это полное отсутствие в итальянцах бахвальства.

– Видишь человека на улице – и сложно сказать, богатый он или бедный. Все одеты очень просто, машины – не больше, чем средство передвижения. Кстати, я объездила весь мир, но нигде не видела столько джипов на одном квадратом метре, сколько в Киеве или в нашем Кировограде.

От внимания темпераментных итальянцев голова может пойти кругом. На тебя сразу же обрушивается куча комплиментов, простых по сути, но все равно приятно. Хотя Оксана признается, слушать все эти Bella!!! уже не может. Тебя бурно приглашают на кофе, но ничего абсолютно это приглашение не значит. Просто знак внимания.

– Мужчина может иметь сколько угодно любовниц, но семья – жена и дети – на первом месте всегда, – говорит Оксана.

Тем не менее, многие наши женщины, прожив несколько лет в Италии, находят себе пары. Живут гражданским браком.

– Гражданские браки – явление очень распространенное, они могут длится от 3 лет до 10 или даже больше. Ты можешь родить ребенка, будучи официально не замужем – женщина в Италии в любом случае социально защищена. Если вы разводитесь, что бывает редко, никто не делит ложки, вилки. В случае развода или расставания закон на стороне женщины, она может заблокировать все счета мужчины, и будет права, – говорит Оксана.

Детей в южной Италии рожают традиционно много. Раньше в нормальной семье было и по 7, и по 10 ребятишек, сейчас – поменьше: 4-5. Аборты у католиков запрещены.

– Итальянцы религиозны?

– Да, но это во многом дань традиции. Они идут в церковь, исповедуются, а через час, случается, грабят, убивают…

Неаполитанская мафия – такая же сильная, как и сицилийская. Вечером, если у вас нет транспорта, вы не выйдете на улицу. Наркотики продают открыто, и полицейские знают, кто и где. Убивают регулярно. У нас был период, когда между кланами была война: возле домов стояли военные машины. Я была свидетелем происшествия: проезжает машина, из окна высовывается автомат, в упор расстреливают человека и едут дальше. Все точно так же, как показывают в кино: каждый клан «держит» свой район, «крышуют» бизнес…

СМИ об этих убийствах почти не говорят. Вообще информационная политика Италии очень закрытая. Оксана говорит, что показывают и пишут только «о своих», других стран и событий в мире просто не существует.

– Они закрывают свою культуру, они ее оберегают. Артистов других для них тоже нет. Я вот только пару раз видела в Неаполе афиши Мариинского театра. Знаю еще, что Сердючка приезжала, Оксана Билозир.

По телевизору десятилетиями идут одни и те же сериалы, перемежающиеся ток-шоу. Новости по неделе мусолят одно и то же событие. Несмотря на то, что Италия – традиционно «капиталистическая» страна, образование здесь в государственных школах и вузах – бесплатное. А если хорошо учишься, будешь получать стипендию. Если ты решил поступить на платную основу, все равно обойдется дешевле, чем в Украине, – полторы тысячи евро в год, вполне по карману студенту. Но Оксана отмечает, что качество высшего образования у нас намного лучше, оно – разностороннее. Там же учишь только экономику или право, строго в рамках узкой специальности.

Да и наши школы, по сравнению с итальянскими, – рай для детей. «У нас куда ни зайдешь: занавесочки, цветочки. А там школы – казарма казармой». Но, если даже ребенок нелегал, они его выучат.

А вот работу найти даже после вуза сложновато, если только ты не представитель династии семейного бизнеса.

– Есть у них понятие «блат»?

– Да. Чтобы попасть на высокооплачиваемую службу, даже государственную с хорошим социальным пакетом, надо заплатить.

Медицина в Италии тоже абсолютно бесплатна, и не важно, есть у тебя страховка или нет.

– Даже если находишься в Италии нелегально и вызвал «скорую», никто с тебя денег не возьмет. При необходимости и операцию бесплатно сделают. Рожают все тоже, естественно, бесплатно. Ни копейки не берут что с итальянских девочек, что с наших, – рассказывает Оксана. – Кстати, по рецепту лекарства в аптеке стоят намного дешевле. Например, купил ты самостоятельно препарат за 10 евро, потом тебе врач задним числом выписал рецепт, ты его показываешь, и тебе 8 евро возвращают. Бомжей с улицы они свозят пролечиться. Даже алкоголиков наших лечат.

Да-да, мужчины из постсоветского пространства, в отличие от женщин, в Италии не выдерживают ритма жизни, своего нового статуса и массово спиваются. После того как их пролечат в больницах, они могут попасть в монастыри, где лечение продолжается. Им абсолютно бесплатно дают препараты, снимающие интоксикацию, кормят, одевают.

У Оксаны был случай. Она сопровождала украинских наркоманов и алкоголиков, которых Италия выдворяла из страны. Так вот, религиозное общество им выдало с собой по 400 евро каждому для обустройства в Украине, купило билеты, кому надо – подарило инвалидное кресло, медикаменты, шприцы, и не по десятку, а по сто. Лишь бы уехали из Италии…

Свой среди чужих

– У нас есть свое общество помощи украинским женщинам, которое работает бесплатно. Мы помогаем им выйти из психологического кризиса, депрессии, безысходности. Очень много женщин себя в Италии теряют – и без посторонней помощи просто не выкарабкаются, – рассказывает Оксана. – Только те, кто сам прошел все лишения, кто ночевал на скамейках, когда нет работы, кто мыл посуду до 3 часов ночи каждый день, потом добирался домой пешком, потому что нет денег на такси, поймет и поможет своим соотечественницам. Не верьте, когда говорят, что все наши в Италии только и делают, что гуляют. Никому не верьте, когда рассказывают: «Да они там все проститутки!»

Да, везде есть исключения. Как-то к нашей собеседнице подошла девушка: «Ой, а вы давно здесь? Помогите мне найти мужчину, чтоб не работать». Но это, говорит Оксана, очень единичные случаи.

– А вообще я так нашими женщинами горжусь! Они тяжело работают, прислуживают, но в выходной – воскресенье – выходишь на улицу и видишь красивых, ухоженных барышень, с макияжем, на каблуках. Это все наши – красавицы!

И вот эти работящие красавицы крепко помогают друг другу. Хотя держатся компаниями по географическому признаку: женщины из Восточной Украины, русскоязычные, отдельно, из западной – отдельно. А вот россиянок, Оксана говорит, в Италии мало.

Оксана рассказала, что она состоит в клубе женщин Неаполя «Радуга». Они друг другу помогают – все это бесплатно. Есть специальные приемные дни, где эмигрантки «со стажем» оказывают «новичкам» психологическую помощь. А еще тут украинки встречаются с подругами. Иногда просто поговорить «за жизнь», иногда обсудить свои проблемы. Женщины – эмигрантки «со стажем» – даже книгу издали, где рассказали, как им жилось и живется в Италии. Кто-то писал с болью, кто-то – с юмором. Но все они, как одна, хотели этими историями сказать: «Мы живем так, как нас вынудила жизнь».

И когда я спросила Оксану, не жалеет ли она, что уехала, женщина искренне ответила:

– Если бы у меня в Украине была работа, я бы, не задумываясь, вернулась домой…

Следуя просьбам наших читателей, возвращаемся к рассказу о судьбе Алексея Ивановича (начало в «УЦ» №№ 3-4 от 20 и 27 января). Финал предыдущей части истории датируется 1996-м годом, когда Алексей вернулся в Кировоград, чтобы возглавить «АБ-Радио». Продолжаем повествование с этого момента…

Сегодня в эфире нашей радиостанции…

Алексей Иванович: — Приглашая меня на работу директором радиостанции, Александр Блюмин (бывший музыкант, звукорежиссер, основатель «АБ-Радио») выдал своеобразный карт-бланш: делай все, что считаешь нужным. Мы всему учились на ходу, создавали «что-то» из ничего, поскольку в Кировограде только начиналась эра FM-радиовещания. В то время «АБ-Радио» было противоречивым по структуре своего эфира. Мы пытались «втиснуть» все возможные форматы, за исключением шансона. У нас звучали джаз, рок, старая советская эстрада — все подряд, кроме, может быть, современной попсы (мы считали, что за прошедшие 50 лет накоплено много более достойной музыки, ее мы и использовали в эфире). Сегодня я не могу без улыбки вспоминать все те бессонные радиоподвиги, ночные эфиры… Короче говоря, у «АБ-Радио» имелись как плюсы — оно умело удивлять, так и минусы, вследствие того, что радио только создавалось и во многом было еще «сырым».

— Многие кировоградцы до сих пор помнят ваши авторские передачи в эфире «АБ-Радио», например: «Мой адрес Советский Союз»…

— В какой-то момент меня пробило на ностальгию, и захотелось сделать передачу, посвященную советской эстраде (сама программа не имела никакого политического подтекста). Все-таки это та музыка, на которой я вырос, на 1970-е годы пришелся период моего музыкального становления, а это время было связано с различными вокально-инструментальными ансамблями. В эфире этой передачи я чувствовал себя более открытым, наиболее искренним. Передача «Мой адрес Советский Союз» выходила в вечерний прайм-тайм, кировоградцы могли ее слушать, когда приходили с работы, занимались домашними делами. Насколько я помню, эту передачу слушали люди разного возраста: и молодежь, и люди возраста моих родителей.

В середине 1990-х самым массовым носителем музыки стали компакт-диски. Люди уже практически не слушали пластинки. Однако раздобыть CD с песнями прошлых лет было проблематично, а скачать в Интернете в течение часа все хиты советской эстрады за 50 лет (как сегодня) — просто невозможно. (Я сам на работу всегда ходил с большой дорожной спортивной сумкой, заполненной компакт-дисками.) Поэтому мы бросали клич: приносите записи старых песен для того, чтобы дать им новую жизнь, чтобы они звучали в эфире радио. Слушатели приносили пластинки килограммами, отдавали нам все, что пылилось на полках и не использовалось дома. Мы переводили с «вертушки» на пленку и ставили эту музыку в эфир.

Вообще в работе «АБ-Радио» тогда было очень много прикольного и необычного. Когда я рассказывал слушателям об очередном артисте, я мог тут же, в прямом эфире, позвонить ему домой. Для меня не представляло сложности позвонить в Москву, потрепаться с кем-то из музыкантов о его новом альбоме, сразу же послушать новинки. Никто даже не считал, сколько раз в эфире звучало: «Всем привет, я такой-то из такой-то группы, вы слушаете “АБ-Радио”». Мне всегда было интересно просвещать людей в области рок-музыки, и поскольку у меня много контактов среди музыкантов, почему бы не позвонить тому, чьи вещи сейчас звучат в эфире радио? По телефону кировоградцам живьем, без аккомпанемента, пел Николай Носков еще не известную на тот момент песню «Я тебя люблю». С праздниками слушателей «АБ-Радио» поздравляли Александр Градский, Максим Леонидов, Валерий Кипелов и т.д. В рамках передачи «Мой адрес Советский Союз» мы общались с Владимиром Пресняковым-старшим, Вадимом Мулерманом. В эфире радио звучало интервью музыкантов группы Nazareth, Scorpions, гитариста Майкла Эйнджело. Более того, мы помогали кировоградским меломанам реализовать мечту побывать на концерте кумиров. Поскольку «АБ-Радио» получило статус информационного спонсора (!!!) концерта Scorpions в Киеве, мы предоставили возможность фэнам группы купить билеты и организовали автобусную поездку на концерт. Некоторые фэны даже возвращались домой с автографами музыкантов…

— Алексей, а вы сами коллекционируете автографы музыкантов?

— Я помню свой первый автограф, полученный в 16 лет, — руководителя ВИА «Самоцветы» Юрия Маликова. Но, откровенно говоря, я никогда не ставил самоцель набрать как можно больше автографов, хотя за свою жизнь посетил сотни концертов и общался с очень многими музыкантами. Я не маньячу и немножко придерживаюсь истины «не сотвори себе кумира». Как правило, я беру автораф только у тех, кто действительно достоин уважения. Например, это Би Би Кинг, Дэвид Боуи, Дэвид Кавердэйл, Джон Лорд.

— Возвращаясь к разговору о радиостанции, скажите, как вы относитесь к сегодняшнему радио?

— Многое, из того, что мы тогда делали на радио, было по наитию, по настроению, по вдохновению и представляло собой художественную самодеятельность под названием «Первые FM-эфиры в Кировограде». Но было искренним, от души! Всему свое время, сегодня такой подход уже неприемлем. К сожалению, то, что сейчас звучит в радиоэфире, меня не устраивает. Ди-джеи превратились в автоответчики и говорящих попугаев, рассказывающих что-то скучно и неинтересно. Мне не нравится, что на радио могут себе позволить сокращать музыкальные произведения в угоду рекламе! Сегодня на радио много рекламы и мало музыки, причем музыка — везде одна и та же. Многие станции не крутят новую музыку, используют только готовые хиты, они не дают шансов новым исполнителям! Поэтому сегодня тема радио мне неинтересна. Сам я его слушаю только в крайнем случае, когда нет другого источника музыки. Например, садясь в такси, я сразу же прошу водителя переключить приемник на волну «Радио-рокс». Которое, впрочем, меня тоже не всегда устраивает…

BIZ-TV, «ВИА Гра» и прочее

Алексей Иванович: — В 1998 году я уехал из Кировограда в Киев, где начал работать музыкальным редактором и программным директором телекомпании BIZ-TV. Это американский брэнд, который на территории России вещал еще с 1989 года. Право представлять этот брэнд в Украине купил упоминавшийся ранее Дмитрий Костюк, который когда-то заметил телепрограмму «Рок-полигон» и которого я в Москве познакомил с владельцем российского BIZ-TV Борисом Зосимовым, музыкальным продюсером многих известных групп, организатора фестиваля «Монстры рока» в Тушино. Следующие восемь лет я проработал на одном месте: создавал новые программы, подбирал ведущих, когда было нужно — сидел в прямом эфире как ви-джей; брал как журналист интервью у музыкантов, например Uriah Heep и т.д.

Владелец BIZ-TV Дмитрий Костюк сразу определил, что телеканал будет развлекательным и попсовым. Так как в эфире присутствовало много попсы, мне пришлось «изучить» и эту музыку. На BIZ-TV «крутились» клипы разных жанров: классический рок, рэп, новая танцевальная музыка, но всех артистов объединяло одно — они были только высокого класса. В пестром и разнообразном эфире соседствовали: Queen, Бритни Спирс, Snoop Dogg, Linkin Park. Как вы сами видите, эта музыка сильно отличалась от той, что звучала в «Рок-полигоне»… Единственная наша договоренность с Костюком по поводу репертуара телеканала: на BIZ-TV никогда не будет Киркорова, и это правило соблюдалось железно.

— У вас не было желания возродить на канале BIZ-TV программу «Рок-полигон»?

— А тогда передачи наподобие «Рок-полигона» уже стали неактуальны, потому что время очень изменилось. Люди уже утолили информационный голод в рок-музыке. Появился Интернет, где можно получать любую информацию о музыкантах, скачивать музыку в видео- или аудиофайлах. Это не значит, что я предал интересы рока. Просто я перешел на другой уровень. Я использовал все свои познания в музыке для того, чтобы сделать музыкальное телевидение (BIZ-TV был первым музыкальным каналом в Украине, сейчас их около десятка, но все они ориентируются на попсу) хорошим, максимально хорошим для любой аудитории.

Работая на телеканале, параллельно я был координатором и помощником продюсера Дмитрия Костюка (а также его советчиком) в проекте группы «ВИА Гра». Но в какой-то момент мне захотелось самому попробовать продюсировать музыкальную группу. Так совпало, что в то время новая киевская команда Dazzle Dreams искала менеджера, и кто-то посоветовал ребятам пригласить меня. Я верил, что команда может развиться, достичь успеха, и следующие три года — до осени 2010 г. — работал менеджером этой группы. Два месяца назад я поставил крест на данном проекте и сейчас работаю музыкальным продюсером и музыкальным редактором в компании, которая занимается крупными проектами в области шоу-бизнеса и телевидения.

Музыкальный турист

Алексей Иванович: — Может быть, своими откровениями я «разочаровал» некоторых своих старых убежденных фэнов, которые подумают, что моя сегодняшняя деятельность далека от той, по которой меня помнят в Кировограде. Но, поверьте, все, чем я сейчас занимаюсь, — тоже интересно. Здесь я могу использовать свои знания и ощущения, что такое хорошо и что такое плохо в музыке.

А в личной жизни я остаюсь нормальным рокером. Я дружу с теми людьми, кто разделяет мои музыкальные интересы, а чтобы не «закиснуть», регулярно езжу на разные рок-фестивали. Каждый год делаю себе подарок: отправляюсь в какую-то новую страну на какой-то крутейший фестиваль, причем предпочтение отдаю тем группам, музыку которых я люблю, но вероятность их приезда в Украину небольшая. Благодаря этим рок-путешествиям я видел вживую выступления, наверно, 80% своих любимых музыкантов: Dream Theater, Queensryche, Motley Crue, Black Sabbath под названием Heaven And Hell с Ronnie James Dio, Down (бывшая Pantera), Alice in Chains, Motorhead, Europe, Iron Maiden, Serj Tankian — вокалист System of a Down, Iced Earth, Manowar, Marilyn Manson, Machine Head, Gojira, Soulfly, Suicidal Tendencies. Но самые запомнившиеся, самые мои любимые, самые «крутые» концерты — это Pink Floyd (трижды!!!), Пол Маккартни (трижды!!!) и Queen.

В прошлом году я был в Стамбуле на крупном фестивале Sonisphere, где на одной сцене играла «большая четвёрка»: Metallica, Megadeth, Slayer и Anthrax. Я когда оказался на этом фестивале (кроме Big 4 там еще выступали Accept, Rammstein, Alice in Chains, Stone Sour — группа Кори Тейлора, экс-вокалиста Slipknot), то очень удивился, насколько в, казалось бы, азиатской стране Турции популярна рок-музыка. И мне стало стыдно за мою несчастную, маленькую «гопацкую» Украину. Три дня подряд стадион вместимостью 35 тысяч человек был забит зрителями, причем процентов 90 публики — местные, это понятно по внешности. Мы считаем Турцию не продвинутой страной, но даже там на рок-концерты приходило такое огромное количество зрителей.

А Киев, как вы помните, в 1999 году всему миру показал, какое это рок-село. Когда на олимпийском стадионе (вместимостью 83 тыс. человек) с участием суперзвезд поп- и рок-музыки, от Zucchero до группы Metallica, собралось ничтожно малое количество людей — не больше трех тысяч. Я хорошо помню удивленные лица музыкантов на пресс-конференции после выступления. Нигде в мире с группой Metallica такого не происходило ни до этого, ни после этого!

Когда я посещаю все заметные рок-концерты, то всегда наблюдаю за реакцией и количеством публики. Последние концерты Кипелова или «Арии» во Дворце спорта собирали примерно 4-5 тысяч человек. Примерно столько же приходит на концерты «фирменных» артистов: Judas Priest, Whitesnake, Helloween, Deep Purple. Время аншлагов рокеров в Киеве закончилось. Я помню, когда впервые приехал в Киев из Кировограда на сольный концерт Йена Гиллана, во Дворце спорта был аншлаг. Олимпийский стадион в 1997-м на Scorpions был битком забит! Однако в 2000-х зрительский интерес стал сходить на нет. Возможно, дело в цене на билеты. Бывают билеты от 300 гривен и выше. Но мы сами выбираем, или дома слушать группу с пиратского диска стоимостью три доллара, либо увидеть выступление музыкантов вживую за 35-50 у.е. К тому же у нас любят завышать стоимость билетов. В некоторых случаях цена билета может доходить до 500-600 долларов. Это дико! В Европе совершенно другие подходы к зрителям, поверьте, я знаю, сколько стоит билет на концерт мировой знаменитости за рубежом. Но вот почему-то в нашей не очень богатой стране назначают очень высокие цены. Такое отношение к людям, которые хотели бы слушать музыку на «живых» концертах, только подтверждает — Украина не рок-н-ролльная страна. Цитируя Гребенщикова: «Я устал быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране…»

Но я живу, постоянно слушаю музыку, слежу за новинками, открываю для себя новых артистов, не изменяю своим старым привязанностям. Ближайший концерт, на который я пойду, — концерт Риппера (т.е. Тима Оуэнса, экс-вокалиста Judas Priest, Iced Earth и Ингви Мальмстина) в клубе Route 66. А уже в марте в Киев приедут Megadeth и Slayer…

В завершение я хочу сказать спасибо многим моим друзьям и соратникам, без которых не было бы возможно все то, что я делал в Кировограде. Я благодарю Сергея Минаева за мою физическую неприкосновенность в начале «лихих» 1990-х, моих друзей Эдуарда Геву, Юру Маню Горобченко, Олега Косенкова, Александра Рыбу, Владимира Воху Горового и многих других. Rock You!..

Окончание. Начало в №№ 2-5.

22 февраля – 1 марта. Несколько дней приводили себя в порядок: помылись, побрились. Заштопали обмундирование, занимались разными хозяйственными делами и, главное, отсыпались. Погода испортилась. Шел снег, дул порывистый ветер, на дворе было холодно. Через неделю выделили два «Студебеккера» и назначили команду — 8 человек вместе с шоферами для поездки в деревню Червоно-Ивановка на склад за мукой. Во второй половине короткого зимнего дня в пургу выехали на машинах. Дул ветер, все дороги были заметены сугробами снега. Машины медленно шли по полям, буферами разгребая снег. Иногда останавливались, пятились назад и опять таранили снежные заструги. Было уже темно, когда въехали в маленькую деревушку и решили остановиться на ночлег. Постучали в крайнюю хату, которая стояла на отшибе и, как говорят, не имела ни кола, ни двора. На стук вышел высокий, седобородый худой старик, одетый в изношенный старый ватник и такие же ватные брюки. На ногах большие валенки.

— Чего надобно, хлопцы?

— Пусти переночевать, дед!

— Да больно плохо у меня, нечем кормить, да и положить негде. Может, соседи пустят? У них богаче.

Пошли дальше. Стучимся в большую хату. Псы заливаются лаем, рвутся с цепей.

— Кто там?

— Свои. Переночевать пустите!

— Негде!

Заходим в хату. В ней полно всякого барахла: одеяла шелковые и шерстяные, скатерти на столах, занавески на окнах, подзоры на кроватях, даже ковры на стенах. Баба вопит:

— Негде положить, всё немцы пограбили! — и пошла причитать в том же духе. Так обошли 10-12 хат. В последних хатах говорили, что нужна справка из сельсовета, лишь бы найти какую-то причину не пустить переночевать. Плюнули и вернулись обратно к хате деда — самой бедной в деревне. Заходим в хату и видим — внутри убогая обстановка. В углу стоит самодельный, грубо сколоченный из досок стол, несколько табуреток, скамейки под окном и за столом у стены. Напротив — большая русская печь с лежанкой. С неё слезла маленькая бойкая старушка.

— Заходите, заходите! — приглашает старушка. — Говорю старому — куда людей на ночь глядя погнал? Всё равно никто не пустит. Эти нелюди нешто понимают? Им бы себе урвать!

Дед оправдывается:

— Да негде положить, и, кроме картошки, нет ничего.

Суетится дед. Достает топор и начинает рубить чурки из букового полена. Отбираем у него топор, приносим воду. Старушка чистит картошку и рассказывает:

— Стояли у нас солдаты. Два месяца через нашу деревню передовая проходила. Вот навидались — не приведи Господь! Натерпелись страху! — и продолжает, обращаясь ко мне: — Был такой высокий, как ты, один солдат, уважительный такой, всё помогал нам. Всё с шутками да с прибаутками, а дело так и спорилось у него в руках. Говорил, соскучился по домашним делам. Родом он из Сибири, да убили его под конец.

Вступает в разговор дед:

— Да уж, два месяца у нас посередь деревни фронт стоял. Наша хата на передовой была. Всё кругом разбито, так целый взвод у нас ночевал. Где ещё солдату жить, если крыша есть над головой.

Весело трещит в печке огонь, сварилась картошка. Дед приглашает к столу:

— Ну, садитесь за стол. Чем богаты, тем и рады!

Рассказывает:

— Всё, всё война разорила. У нас и поросенок был, так пришлось заколоть, солдат кормили. И кур, и теленка зарезали, а уходили солдаты — корову увели. Да я сам в Первую мировую солдатом был. Знаю, что за судьба солдатская! Не жалко и коровы, лишь бы немца выгнали.

Принесли солому, постелили на земляном полу. До чего же хорошо спать на соломе, в тепле, когда снаружи воет вьюга и метет по степи снег!

Рано утром встали, старики наварили картошки, поделились последним куском сала. Мы тепло распрощались с ними. И снова дорога по степи без конца и без края.

Есть удивительные люди — всё вытерпели, всю тяжесть вынесли на своих немощных плечах, но не потеряли веру в человека и в лучшее будущее!

В полдень приехали в деревню Червоно-Ивановка, в ту самую деревню, в которую три месяца назад, в октябре, вошли мы первыми, где нас восторженно встречали жители и угощали всем, что только у них было. Теперь на нас никто и не смотрит — да и немудрено — кругом солдаты. Нагрузили машины мешками с мукой, переночевали и 31 января вернулись в Митрофановку.

Все дороги замело снегом, подвоза нет. Встаём утром, умываемся, завтракаем, берем мешки и идём за «продовольствием» — в поля, ломать початки кукурузы. Набиваем кукурузой мешки, возвращаемся к обеду. Обдираем зерна кукурузы с початка вручную. Вечером в котел походной кухни засыпаются кукурузные зерна. Всю ночь кипит котел. Под утро запускаем в него несколько банок мясных консервов из расчета 15-16 граммов мяса на человека, и завтрак готов. К обеду опять кипит каша из той же кукурузы, и её последние остатки раздаются к ужину.

И так изо дня в день бушует непогода, изо дня в день ходим по кукурузу, изо дня в день едим её.

Но вот прекратился снегопад. На следующий день, взяв с собой автоматы и карабины, пошли охотиться на зайцев, которые также приходили на поле лакомиться кукурузой. В один миг все оказались великими знатоками охотничьего искусства, особенно в части охоты на зайцев. Решили действовать по всем правилам военной науки и устроить зайцам «Сталинград».

Распределили роли и договорились — кто и как должен действовать. Разделились. Глубоким фланговым обходом окружили предполагаемое место пребывания зайцев. И вот всё готово — все заняли исходные места. Метрах в шестистах впереди нашей тройки идут навстречу нам, растянувшись в цепь, четыре человека. С флангов, также навстречу друг другу, сближаются ещё три тройки. Вот кто-то увидел зайца и сразу — шквальный огонь из всех видов оружия — настоящее сражение: пули свистят над головой, взрыхливают снег, срезают стебли кукурузы. Пальба идёт со всех сторон. Нет только зайцев. Они давно покинули «поле боя» — ведь на то они и зайцы.

Разгоряченные стрельбой и лазаньем по снегу, собираемся вместе.

— Вот такой, — говорит один «охотник» и показывает руками размером с большую собаку, — у меня перед носом прошмыгнул. Я по нему из автомата, но не попал, удрал косой!

Охотники из нас были неважные, да и немудрено. Стояла сплошная «канонада» — не только заяц, но и солдат не пойдет на такой жаркий «бой». Многие из нас, и я в том числе, перестали ходить на «охоту». Через несколько дней трое солдат получили на охоте ранения, и выходить с оружием запретили.

Быстро проходили короткие зимние дни. В походах за кукурузой, различными делами не замечали, как проходит время. В 4-5 часов уже темнело, наступал длинный вечер. Время тянулось медленно: чистили оружие, рассказывали друг другу истории из жизни, писали письма. В 8-9 часов ужинали и в 10 ложились спать. На севере шли бои. Часто вспоминали наших ребят: как они там — в снегопад, буран, непогоду, под открытым небом?

Фронт от нас был километрах в 6-8. В двадцатых числах февраля утром раздался гул артиллерийской подготовки. Сутки гремело где-то рядом, потом всё смолкло. Войска прорвали фронт и стали преследовать отступавших немцев.

Пришли известия с севера — в Корсунь-Шевченковской операции немцы разгромлены…

10-18 марта. Снабжение по-прежнему было плохое. Пришли вести, что на станции Куцовка немцы бросили много складов с продовольствием. От нас это было километров за 25. Срочно организовали «продотряд» — команду человек из восьми с офицером. Была поставлена задача — найти трофейные продукты. До станции Шаровка доехали на машине. Поздно вечером товарным поездом приехали на станцию Куцовка.

Перед нами предстали взорванный элеватор, сгоревшее здание вокзала, сожженные дома поселка. Быстро темнело. В трёх километрах от станции находился поселок. По грязной, разбитой дороге, уже в темноте, подошли к хатам. Поселок был сильно разбит, отдельные, чудом уцелевшие хаты без окон и дверей были заняты солдатами. Окна занавешены плащ-палатками, двери — мешковиной и рогожей. Разошлись по разным хатам…

На следующий день длинная колонна солдат выступила из деревни Митрофановка. По деревне, расположенной в балке, прошли километров восемь. Многие жители вышли нас провожать. Некоторые женщины и старушки плачут. Дорога — сплошное месиво грязи, воды и льда (вместе с нами был молодой сержант Свиридов — небольшого роста, черноволосый, 18 лет. Он сразу исчез в кустарнике и больше не появился. Поздно ночью спохватились — где Свиридов? Искали, ходили по кустарнику и лесу, кричали, нo нигде не нашли. Поиски продолжались с неделю, но никаких результатов не дали. Чего только ни придумали: и немцы его украли, и убили его диверсанты, и многое другое. Только через два месяца стало известно, что его поймали в деревне Митрофановка, куда он ушел к любимой девушке. Больше о нём ничего не было известно (по данным ОБД «Мемориал», Свиридов Николай Сергеевич, 1924 года рождения, уроженец Тульской области, за самовольное оставление части в боевой обстановке осужден к лишению свободы с направлением в 183 отдельную штрафную роту, где пропал без вести 27 июля 1944 года. — Ред.).

Кончилась деревня, вышли из балки на шлях, разбитый машинами и танками, шириной до двухсот и более метров. Снег сошел и обнажил густой, тягучий, как вар, жирный чернозем. Каждый бредёт, как умеет, выбирая островки льда. Ноги скользят, подол шинели завернут за пояс, но всё равно всё до пояса заляпано грязью. Едва вытащишь одну ногу из месива, как вязнет другая. Пасмурно, и в довершение «удовольствия» накрапывает дождик. Ночью заночевали в деревне. А на рассвете, 20 марта, снова вперед и вперед. Движемся быстро, километров по 30-50 в день. Бесконечные поля, редкие деревни и снова поля и поля. Путь специально выбирали так, чтобы поменьше было деревень и отстающих солдат. В поле не укроешься, не переночуешь — обязательно дойдешь до деревни, чтобы можно было поесть, обогреться и выспаться. На второй день похода мой ботинок развалился. Пришлось подвязать подошву проволокой, чтобы не остаться босиком, вытаскивая ноги из жирного чернозема.

Во второй половине дня 21 марта вступили в город Новоукраинка, где впервые вступили в бой с немцами. Впрочем, немцам было не до нас. Главное для них — унести ноги. Новоукраинка — город небольшой и не очень сильно разрушен. Взят он был с ходу — колонна развернулась перед городом в цепь и, загибая фланги, солдаты со всех сторон устремились к городу.

В ночь на 21 марта заночевали в Новоукраинке, а утром 22 марта снова вперед — на запад. К полудню подошли к станции Помошная. Вся степь вокруг была усеяна остовами сожженных немецких машин. Тысячи сгоревших, пылающих и дымящихся машин, рассеянных по всем окрестным полям, производили жуткое впечатление. Ничего подобного нельзя себе представить, не увидев останки такого количества машин, собранных со всей Европы. Вот на дороге стоит колесный автомобиль-тягач. У него 12 осей, 24 колеса, каждое колесо в диаметре больше моего роста. Он подорван и брошен. Летучки, грузовые, легковые, специальные автомашины всех типов и марок. Впереди видны домики пригорода. Оттуда стреляют. Снова рассыпались в цепь и устремились к городку. Каждый из нас думает: если здесь столько машин, то какие же трофеи в городе?

Никого погонять не надо. Вперед и вперед! Одноэтажные домики пригорода. Ещё вперед!

Перед нами река Буг. За рекой… взорванный город – Первомайск… Сплошные руины домов. Кое-где возвышаются отдельные стены. Железнодорожный мост через реку взорван. Средние два пролета упали в воду. Немецкий «новый порядок» виден в действии! Был город — нет города. Нет и жителей — их всех вывезли в Германию…

---

Редакция благодарит Василия Всеволодовича Даценко за его поистине подвижнический труд, благодаря которому у нас появилась возможность прочесть воспоминания солдата Великой Отечественной, освободителя Кировоградщины Леонида Лисицына.

Новая власть Кировоградщины устами высших своих представителей неоднократно заявляла, что пришла надолго. И хочет изменить к лучшему многое. Причем не только в экономике и местной политике. В культурной, духовной жизни у нее тоже есть планы. Пока на уровне задумок и сбора экспертных оценок, скажем так. К примеру, думая об архитектурном и монументальном будущем нашего края, руководство области обратилось за консультациями ко многим, в их числе — Александр Чуднов, известный краевед, библиофил, автор многих книг.

— Александр Викторович, как по-вашему: с чего бы власть так озаботилась памятниками, ей что, заняться больше нечем?

— Любая власть хочет, чтобы ее деятельность была видна. И памятники как явление — это наиболее зримое представление о том, что делает власть, куда она нас зовет, ради чего работает. Это особенно четко и ясно понимали такие наши земляки, как Троцкий и Зиновьев, и их соратник Ленин, они, разрушая старые памятники, в срочном порядке ставили новые, причем системно, не спорадически. И им в этом помогали многие творческие глубоко думающие люди начала ХХ века.

Говорить, что тема памятников неактуальна сегодня, в нашем городе точно нельзя. У нас она еще и особенно политизирована, и это печально. А так как наш город весьма своеобразен в историческом отношении, то эта тема будет жить всегда, независимо от того, какой лидер будет у нас руководить.

Лидеры приходят и уходят, а среда обитания остается. И если мы нормальные люди, то она не должна быть смешной, хотя и может нести долю иронии. Об этом говорил на открытии памятника Винниченко Сергей Ларин — нам нужно думать о формировании нашей будущей среды обитания уже сейчас. Пора, восстанавливая и создавая новый ландшафт города, европеизировать, превращать его в современный.

Кстати, отношение к памятнику Винниченко у многих неоднозначное, и не только в художественном отношении. Вспоминается, что именно на этом месте раньше стояли памятники и Ленину, и Сталину… И приблизительно в таких же позах.

Но давайте отвлечемся от того, что мы уже имеем. Все это ни в коем случае трогать нельзя. Город, каким мы его имеем сегодня, носящий на себе отпечаток множества личностей, позволяет предложить ландшафтное решение несколько в ином плане, чем чистый памятник личности.

Каждый, самый, даже самый маленький городок в Европе в первую очередь показывает себя Европе, пытается Европу собой заинтересовать — своей неповторимостью и историей. Тогда он интересен. А мы, наоборот, пытаемся убрать у себя последние следы истории, настроив чего-то «под Европу», обезличивая себя. И получается в итоге не Украина, не Европа, а какое-то «оно».

Наша история позволяет по-иному показать ее в формах, которые приняты и актуальны в мире. Европа давно отошла от помпезности к памятникам-идеям, памятникам-загадкам, а не памятникам лобовой атаки, как будто говорящим: «Будешь надувать щеки — станешь таким, как я». Таких у нас большинство.

Давайте нормально относиться к прошлому. Наш земляк Осмеркин говорил: «Перед натурой нельзя стоять на коленях. У тебя тогда есть все шансы увидеть не натуру, а лишь ее пятки». Он имел в виду, что не стоит слепо точно копировать облик, рост, вес и фактуру. Нужно передавать дух, глубину. И я бы очень хотел, чтобы последние поставленные в городе памятники Пашутину, Винниченко, Куропятникову были последними «памятниками пяткам», да не обидятся на меня поставившие их. Это прошлое. Надо подвести черту. Не надо их трогать, пусть они несут и показывают нашу ограниченность, наше неприятие, наше непонимание современности. И даже то, что появляется другое, пусть спорное — лавочка влюбленных, стрекоза — пусть, это неплохо, это поиск, это тоже должно быть.

Губернатор тогда говорил, что надо бы создавать памятники литературным героям, создавать памятники идеям. И встал вопрос: что мы можем предложить и где это можем предложить?

Город у нас маленький, люди, которые попадают в наш город впервые, оказываются в центре, не видя многого, очень много другого, которое на самом деле гораздо больше олицетворяет наш город. И впечатление у приезжих складывается совершенно однобокое и искаженное. Кстати, это к любому городу относится… Когда мне выпадает показывать город приезжим, я ухожу от центральных улиц в старые дворы и переулки, где можно хотя бы попытаться услышать голос города, почувствовать его дух. И город предстает совсем другим…

К счастью, наш центр еще не разрушен, он несет в себе дух провинции в самом лучшем значении этого слова.

Самое реальное и подходящее место для памятников в Кировограде — это набережная Ингула. Ингул — это символ нашего города. Кстати, когда я недавно водил по кировоградским закоулкам пани Марту из Чикаго, ей очень понравилось то, что мы побратимы с городом Чикаго по речке! Название реки «Чикаго» на языке индейцев-аборигенов означает «стоячая вонючая вода». А самое древнее толкование слова «Ингул» означает примерно то же самое!

Набережная разделяет старый город и город уже XVIII века. Когда мы с пани Мартой поднимались от реки по старым улочкам Чечоры, то и ее, кажется, охватило чувство, что мы находимся в другом времени. Там многое осталось от того Елисаветграда. Родилась идея — мы можем показывать город в пеших прогулках от литературного музея и аж до вокзала. Опять же, центральное место — это набережная. К тому же Сквер Комсомола, где стоит памятник воинам-интернационалистам, раньше был Османским бульваром, излюбленным местом променадов господ елисаветградцев. Историческое обоснование есть.

Есть идея разместить там целую галерею образов. Кто и что бы это могло быть? Прежде всего это Винниченко. Это не моя идея, ранее ее высказал Сергей Иванович Шевченко — если и ставить кому памятник на набережной, так это Федьке-халамиднику. («Федько-халамидник» — один из знаменитых рассказов Винниченко, входит в школьную программу, кульминация происходит на берегу реки, по всем описаниям понятно, что имеется в виду Ингул в центре). Это просто напрашивается.

Дальше что? Хотите или не хотите, но центральная историческая фигура нашей крепости, от которой пошел Елисаветград, — это не Кутузов и не Суворов. А князь Потемкин! (Для справки: в 1788 году в Елисаветграде была штаб-квартира Крымской кампании, которую вел Потемкин, здесь было все блестящее офицерское общество тех лет, почти ежедневно прибывали иностранные посольства, для Потемкина был построен настоящий дворец, из дерева, он, к сожалению, не сохранился.) Но ставить у нас памятник такого же рода, как в Херсоне, было бы глупо. Он там таким рыцарем напыщенным глядит. Нам нужен другой образ, который олицетворяет его пребывание здесь как личности. Не как полководца, полководцем он реализовался в Очакове и других местах. Тут он был человеком. Он плакал навзрыд, когда в Елисаветграде умирала его любимая племянница. Он здесь вел теологические дискуссии со священниками и оформил в итоге тот гибрид, который называется единоверие, остановив раскол.

Неординарный разносторонний человек. И я бы видел памятник Потемкину таким. Он сам в домашнем халате, в котором он и послов принимал, а рядом с ним на столе «троянский конь». «Троянский конь» — это так звалось богатое блюдо тех времен, любимое блюдо Потемкина, когда свинью через горло фаршировали перепелами, куропатками, рябчиками, колбасами и прочим. Свинью до этого откармливали грецкими орехами и поили вином. Половину туши обмазывали жидким тестом с вином, и, приготовленное, оно получалось наполовину жареным, наполовину проваренным. Это показатель того, как жил этот сибарит. Я не могу точно сказать, как это должно детально выглядеть, возможны тысячи вариантов, это дело скульпторов. Главное — передать идею!

Здесь и ирония, и исторический факт, и все вместе заставит видящего это задуматься — а отчего так? — и что-то почитать, где-то больше узнать об истории нашего города.

Дальше. Перенесемся в другое время. Должен быть Троцкий. Но как? Улыбки городовых! Самая известная цитата Троцкого о Елисаветграде: ««Ни одна из столиц мира — ни Париж, ни Нью-Йорк — не произвели на меня позже такого впечатления, как Елисаветград, с его тротуарами, зелеными крышами, балконами, магазинами, улыбками городовых и красными воздушными шарами на нитках. В течение нескольких часов я широко раскрытыми глазами глядел в лицо цивилизации». Я бы поставил не памятник самому Троцкому, а памятник первому впечатлению мальчика от цивилизации — Елисаветград тогда был центром цивилизованной жизни. Опять же, не знаю, как это должно выглядеть, из какого материала.

Безусловно буду ставить памятник Арсению Тарковскому. Это уже самое реальное будущее. Но каким он должен быть? И ставить ли памятник одному Арсению? Я вижу это как осколки зеркала. «Осколки зеркала» — так называется самая известная книга о роде Тарковских, написанная сестрой Андрея Тарковского Мариной, частой гостьей в наших краях. Осколки эти как три мужчины, начиная от основателя рода Александра Тарковского, отца Арсения, и трое женщин в их жизнях, и как их всех разбросало по жизни и по миру. Опять же, совершенно не могу сказать, как это должно выглядеть. Но по месту, мне сдается, что подошло бы то, где начали и не закончили монумент памяти Голодомора. (Не потому, что такой не нужен, что вы, обязательно, просто тот, что затеяли — не к месту.) Можно, используя уже организованное пространство, поставить памятник династии там. С моей точки зрения.

Дальше. Нельзя ни в коем случае забывать людей знаковых, которых, кроме нас, никто пропагандировать не будет. Троцкому, скажем, реклама не нужна. А вот возьмем, к примеру, Анну Дмитрян. Эта женщина построила за свои деньги не только всем известную больницу возле ж/д вокзала, ныне называемую больницей Святой Анны, но и другие больницы, храмы, многое другое. А кто о ней говорит? Форма воплощения ее памяти может быть абсолютно любой, без каких-либо ограничений по материалу, и хоть бы не из привычного нашего тяжеловесного камня.

Какой еще сюжет возможен? «Три толстяка». Юрий Олеша, наш земляк. Но памятник не просто трем толстякам, а победе над тремя толстяками, живущими как вне, так и внутри нас. Тот, кто будет решать эту задачу зрительно, должен помнить, что «Три толстяка» — это, по сути, первая книга-сказка о революции, написанная в советское время, и кто знает, кого он подразумевал под толстяками? Дальше с Олешей. Всем известна наша непомерная, знаменитая украинская жаба, которая давит. О ней есть замечательная книга у Олеши «Зависть». Об этой зависти, которая мешает нам состояться и каждому как личности, и государству в целом, тоже можно было бы сказать монументальным языком.

Безусловно, обязательно нужно увековечить великого Юрия Яновского. Но не хрестоматийными «Всадниками». И даже не повестью «Байгород», в которой описываются революционные годы в Елисаветграде. Есть у него замечательная книга «Мастер корабля». О созидании и творчестве. Это же шедевр, одно из самых выдающихся произведений.

Считаю, что заслуживает своего памятника Дон Аминадо. Сюжетно — да там просто можно брать любую страницу его рассказов и воплощать. Но ярче всего и о нем, и о том городе, в котором жил он и мы живем, говорит образ водовоза, который у него часто всплывает, но особенно — в книге «Поезд на третьем пути». До нас Римская империя не расширила свои колонии, и не провели у нас акведуков и канализации, поэтому для провинциальной жизни прошлого водовоз был важным персонажем — он всем вез и питье и чистоту.

Почти никто не знает, что в Елисаветграде впервые в Российской империи поставили памятник ученому! А именно, Виктору Григоровичу, знаменитому в середине XIX века профессору-слависту, который скончался в Елисаветграде. До этого по всей империи ставили памятники царям, полководцам, античным героям, поэтам. А ученому — не было. Сейчас этот памятник в разрушенном состоянии находится на Ровенском кладбище. Может, восстановят… Продолжая тему. Если мы хотим, чтобы нас больше знал мир, мы просто обязаны поставить памятник такому выдающемуся ученому, как Игорь Тамм. Да всего несколько стран, несколько десятков городов мира могут гордиться тем, что из них вышли нобелевские лауреаты! Мы в их числе. Извините, из Киева нет нобелевских лауреатов, из Донецка и Днепропетровска! А наш воспитанник есть. А мы почему-то скромничаем. Не поставить памятник Игорю Евгеньевичу — просто грех! Игорь Тамм уникален тем, что воспитал еще семь (!) нобелевских лауреатов.

Движемся дальше. Елисаветградское Евангелие, знаменитая в мире книга XVI века, найденная у нас в Покровском монастыре, сейчас в Москве хранится. Его использовали у нас вместо иконы двести лет назад, на него молились, есть письменные доказательства. Первый российский миллионер Герман Стерлигов выпустил факсимильное издание этой уникальной книги тиражом в 10 тысяч экземпляров. А кто у нас вообще знает и помнит об этой книге? Я бы тоже как-то его памятно увековечил. Чтобы хотя бы сами кировоградцы, увидев, спрашивали: а что это у нас? И узнавали больше о своем крае.

Естественно, надо обязательно увековечивать и дальше наших корифеев украинского театра. Я бы отдал предпочтение такому образу, как «Сто тысяч» (знаменитая пьеса Карпенко-Карого). Это, мне кажется, образ шекспировского уровня. Просто у нас еще не хватает уровня театрального мышления и общей культуры, чтобы не показывать эту пьесу на шароварно-галушковом уровне. Ведь образ выдающийся. Есть театр образов, а есть театр идей — это разные театры. Шекспир гениально соединил их. И эта пьеса, «Сто тысяч», мне видится вершиной украинской драматургии, и сводить ее постановки на примитивный фольклорный уровень… Я точно знаю, что «Сто тысяч» начинает ставить в Москве Роман Виктюк, и вот уже может быть интересно. Сюжет пьесы сегодня, в наше время стяжательства, мошенничества и готовности на все ради денег, особенно актуален! Как воплотить образ в скульптуре — дело скульптора, дело идей.

В общем, и так далее и тому подобное — каждый из нас может дописать в этот ряд персонажей, образов и идей свои.

— Александр Викторович, вот вдруг начнет все это воплощаться в жизнь, а тут по административной реформе возьмут и лишат Кировоград статуса областного центра, расформируют. Что будет?

— Да это было бы здорово! Что будет с городом, если он перестанет быть областным центром? Да он наконец-то станет ГОРОДОМ! Перестанет надувать щеки и будет заниматься настоящим городским делом — развивать производство и образование, науку и культуру, будет самим собой, а не «центром». Вспомните — все достижения наши, первые трамваи, первая электростанция в Украине (построенная отцом Игоря Тамма Евгением) и многое другое создавалось тогда, когда Елисаветград был просто городом, а не «центром». Таланты литературные, художественные, научные и политические рождались, когда мы были просто городком. А как стали центром — ну много чего мы дали миру?..

Здесь люди ходят истощенные, слегка сгорбленные, прижимая ватно-марлевые повязки к лицу. На них одежда висит, даже добротные, дорогие куртки и дубленки, смотрятся, как с чужого плеча. Лиц за повязками не видно. Видно только глаза.

Эти люди живут вдали от цивилизации — в корпусах посреди шикарного леса. Но им не до красот природы. Главное — избавиться от удушливого кашля, от болезни, которая крепко поселилась в организме и привела их сюда — в областной противотурберкулезный центр «Лесная поляна».

В прошлом номере «УЦ» мы начали цикл публикаций о чахотке XXI века, где рассказали о том, что эта болезнь представляет собой сегодня, чем она небезопасна и для кого, и — что самое страшное — насколько коварна. Цель данных материалов не напугать вас, уважаемые читатели, ни в коем случае. Ездить по туберкулезным центрам, встречаться с фтизиатрами и больными (признаемся, на свой страх и риск) мы начали по одной простой причине — хотим предупредить себя и вас о том, что надо немножечко больше прислушиваться к своему организму и его беречь. А заодно и своих близких. И, поверьте на слово, проще пойти на рентген, потратив десять гривен и полчаса времени, чем оказаться здесь.

Пациенты «Лесной поляны» разные. Кто-то был беспечен и диагнозу «туберкулез» даже не удивился, для кого-то попадание сюда стало шоком, а кто-то вообще даже не понял, что сменил тюремные нары на зарешеченное окно палаты.

Но обо всем по порядку. Жизнь в больнице бурлит, как бы кощунственно это ни звучало. Да, здесь боль и смерть, но, тем не менее, жизнь берет свое — пациенты влюбляются, ссорятся, мирятся, зачинают и даже рожают детей — на глазах бессменного главврача Петра Олейника.

Петр Петрович своих больных… нет, не любит, врач и не должен любить, он их по-настоящему лечит. Несмотря на эти ужасные условия работы, когда ты постоянно сталкиваешься с грязью, инфекцией, гноем, болью, он не представляет себе другой профессии.

…В «Лесной поляне» 320 коек, иногда больных больше, чем койкомест — тогда приходится доставлять кровати в коридоры. Здесь 3 терапии и 2 хирургии: гнойная и чистая.

В отделении для хронических больных сейчас лежит 83 человека, из них 20 тяжелых. В первом терапевтическом отделении 80 коек, где находятся пациенты с впервые выявленным туберкулезом, как говорят в простонародье, с открытой формой. То есть это отделение — очень опасное для посетителей, здесь лежат бацилловыделители, способные заражать окружающих. Сейчас 14 человек находятся в очень тяжелом состоянии. Еще одна терапия — туберкулез впервые выявленный, но не передающийся. В этом отделении находятся люди с менингитами и прочими страшными осложнениями.

Может случиться с каждым

В «Лесной поляне» лежат больные из разных социальных слоев. Главврач подчеркивает, что туберкулез нынешний — это не болезнь нищеты, низших слоев общества. Среди его пациентов очень много социально благополучных людей, в том числе и сотрудники правоохранительных органов, таможни, учителя, врачи… Они обустраивают палаты, приносят книги, телевизоры, компьютеры, превращая казенную палату в уютную комнату.

— Как обычный человек может заразиться?

— Во-первых, в общественном транспорте. Ты едешь, рядом куча народа, дышат в лицо. Они могут и не знать, что бацилловыделители… Вот и заражаешься. Получил определенную дозу бацилл, если организм ослаблен или хронические заболевания присутствуют, они «прицепились». А тут еще и стресс на работе или дома… И все — ты наш пациент.

Петр Олейник уверен, дома качественно вылечится невозможно. Даже если условия есть, если семья обещает заботу и поддержку — все равно дела не будет, активная фаза лечения должна проходить только в стационаре.

Как минимум, человек в «Лесной поляне» лежит 2 месяца, а потом уже и домой можно. Хотя в среднем люди проводят здесь по полгода, а то и больше — все зависит от процесса.

Люди, которые попадают в «Лесную поляну», очень часто сами разводят руками, не понимают, как так получилось: родственники здоровы, подозрительных контактов не было. Особенно удивлялись гаишники, которые целой компанией прибыли к Петру Олейнику. Но, слава Богу, у них туберкулез был выявлен на ранней стадии, их пролечили, и люди после реабилитационного периода вернулись на прежнюю работу.

Интеллигенцию Петр Петрович лечит, а вот очень состоятельных «ВИПов» не видел у себя ни разу. «Болеют и они, естественно, но предпочитают столичные клиники, — говорит он.- Мы делаем все, что можем, но быт, конечно, конкуренции не выдерживает».

Хотя главврач старается по мере возможности обеспечить нормальные условия своим больным. Питание в «Лесной поляне» нормальное: ежедневно мясо, рыба, масло, соки, печенье, овощи, фрукты. В прошлом году финансирование было лучше — на все хватало, а в этом — надо будет выкручиваться, искать варианты, где бы купить подешевле.

Лечение в противотуберкулезном центре, уверил Петр Олейник, стОит не дорого, почти все необходимые препараты выдаются бесплатно. Но некоторые пациенты пытаются иногда «надуть» родных. Недавно на главврача поступила жалоба от родственников одного больного, мол, в больнице деньги за лечение вынуждают бешеные платить. «В результате проверки выяснилось, что больной постоянно говорил семье: “Дайте то 300, то 500 гривен, так же все дорого!” Семья и давала. А он их в карман себе клал. Мы показали, во сколько обошлось его лечение: 25 гривен за два месяца!» — рассказывает Петр Петрович

Олейник с каждым из поступивших пациентов и его родственниками проводит разъяснительные беседы: «Надо просто набраться терпения». Говорит, плох тот врач, после разговора с которым больному не станет на 50% лучше. И результативность лечения в случае психологического контакта с пациентом намного выше: больные не нарушают режим и выполняют все предписания. Но врач, каким бы хорошим он ни был, не всесилен. «Мы не выдадим запасные части легких!» — сколько раз говорил об этом врач родным пациентов, находящихся при смерти. Проморгали болезнь, а когда кинулись лечить — уже было поздно.

Петр Петрович хорошо помнит один случай. В его дежурство умер 23-летний парень. Несколько лет назад он уже лежал в больнице, подлечился, собрал вещи и сбежал к бабушке. Мама в это время торговала в Одессе и сыном не интересовалась. Когда его привезли во второй раз, медики поняли: не жилец. Родительница начала бить тревогу: «спасите!», плакать, умолять…

— Но меня она потом просто поразила. Да, я эту женщину подготовил к смерти сына, настроил на худшее… Но только-только парень скончался, она тут же пришла в его палату и забрала все подчистую! Начатые продукты, зубную пасту, чтоб, не дай Бог, ничего не пропало. И я тогда подумал, что же это за отношение к родному ребенку было? — горько говорит доктор.

Не хочу лечиться

Очень много — более 60% — пациентов «Лесной поляны» — это бывшие заключенные. Люди, только что покинувшие места лишения свободы, — отдельная тема. Они переносят в больницу свои зоновские порядки и живут по ним, пугая персонал и коллег по болезни.

— Тех, кто начинает бузить («А у хозяина было лучше!», «Я крутой, я сидел три срока»), из этих бывших заключенных процентов 40%, — говорит Олейник. Но ладно бы они только бузили, а то же на зоне еще и к водочке пристрастились, на наркотики подсели, если еще и ВИЧ-инфекцию с собой не принесли. Вот с таким «букетом» противотуберкулезная больница принимает пациентов, пытаясь бороться со всеми напастями. Администрация центра старается поместить этих неблагополучных кадров в отдельные палаты, но это нереально — боксы архитектурой помещения не предусмотрены, да и изолировать ВИЧ-инфицированных закон о правах человека не позволяет, о чем бывшие заключенные хорошо осведомлены и не преминут докторам напомнить. Вот и находятся такие пациенты бок о бок с остальными больными, благо, ВИЧ не передается воздушно-капельным путем.

— Я давно работаю и их порядки выучил. «По понятиям» разговор — значит «по понятиям». Поэтому со мной они ведут себя нормально. Кстати, я заметил, что человек, который в тюрьме заработал авторитет, что называется «вор в законе», не будет опускаться до мелкого дебоша. А тот, кто курицу украл и свои три года отсидел, тот и чудит у нас, запугивая женщин из персонала, — говорит Петр Петрович. Да, здесь бывает и такое, что «пописать ножичком» медсестричкам угрожают или еще чего похуже…

Как бы там ни было, но с такими больными даже опытному главврачу справляться сложно. И здесь на помощь приходят, как ни странно, вот те самые «авторитеты». В больнице был случай. Поступил так называемый вор в законе. У себя на зоне он «чифирил». И, попав в больницу, сам пришел на прием и предложил «сделку»: мол, я буду своих «контролировать». Если кто забузит, сразу мне говорите, я наведу порядок. Только взамен, пожалуйста, не «шмонайте» тумбочку, где, по всей видимости, чай припрятан.

По рукам? По рукам! Два месяца в больнице была тишь, да гладь, да Божья благодать… Если кто-то из «шестерок» (куда денешься, экс-заключенные переносят свою терминологию в больницу) начинал «выступать», на следующее утро он уже стоял с вещами у выхода — срочно выписывался по «собственному желанию». Непокорных тот зек у себя на территории не терпел…

Часто бывает, что в больницу такой контингент попадает по нескольку раз. Пролечили человека, потом он снова попал за решетку, рецидив — и, о-па, знакомые все лица!

Чтобы достать выпивку, такие пациенты идут на всевозможные хитрости, ведь через проходную ничего пронести не могут — в «Лесной поляне» с этим строго. «А трехметровый забор для них — плевое дело, перемахнули — и уже возле киоска, где продается самогон», — говорит Петр Петрович. Или друзей просят, чтобы перебросили бутылку.

Вот и получается, что выпили пару раз — и вся эффективность лечения свелась к нулю, ведь противотуберкулезные препараты с алкоголем ну никак не совместимы. С наркотиками, естественно, тоже. Врачи уже замучились по двадцатому разу объяснять эти прописные истины — данный контингент собственное здоровье не интересует.

Лечатся в «Лесной поляне» и люди, которых по суду, принудительно отправляют на лечение как «заразных», или, по научному, бациллоносителей. Процедура такова: медицинский работник, видя, что по населенному пункту разгуливает такой больной, который мало того, что сам не лечится, так еще и представляет угрозу для окружающих, подает иск в суд. Этого больного вызывают повесткой, и судья принимает решение доставить его в «Лесную поляну» в сопровождении медработника и участкового.

— Это, конечно, не выход. Пациент, оставшись без присмотра, хватается за вещи — и был таков, — Петр Олейник говорит, что убегать из приемного покоя — явление распространенное.

Работать с пациентами, которых доставили в больницу по суду, как вы понимаете, сложно. Они все, как один, грязные, такое впечатление, что только из подвала или теплотрассы. Одежда не выдерживает санобработку — медики приносят свою, старую, чтоб хоть как-то привести новоприбывшего в божеский вид.

Непридуманные истории

…Были в практике Петра Олейника и курьезные случаи. Как-то главврачу позвонили из милиции и попросили отнестись к одной потенциальной пациентке по-человечески, мол, беременная она и согласится на лечение только при условии, что с ней в палате будет лежать в общем-то здоровый гражданский муж. Хорошо. Месяца через два привозят эту клиентку, возраст которой в силу образа жизни определить крайне сложно. Врачи пошли навстречу, выделили ей с сожителем (такого же социального статуса) отдельную палату. Олейник решил проверить, как новоприбывшие влюбленные устроились. Смотрит — в палате никого нет, сидят голубки на улице, и он ей скармливает виноград, что растет возле отхожего места. «Ты что??? — Петр Петрович попытался остановить процесс. — Его же вымыть надо!» На что муж рассудительно так ответил: «Не мешай! Ей нужны витамины!»

Дальше больше. Время перед отбоем, закончился обход. И тут звонок из первой терапии: «Она рожает!» Что делать? Выхода нет — надо принимать роды. Как оказывается, для этой пациентки они уже шестые, и женщина, зная по собственному опыту, что процесс этот, в общем-то, быстрый, решила никому ничего не говорить до последнего. Больницу поставили на уши, вызвали детскую реанимацию, а потом еще и мужа успокаивали, уж очень мужик хотел при процессе поприсутствовать, еле за дверью оставили.

Так главврачу пришлось переквалифицироваться в акушера, о чем потом долго шутки ходили, мол, кумом будешь! Девочка родилась синюшной, недоношенной, ее сразу же отправили в Кировоград. Сама женщина потеряла много крови, договорились со станцией переливания, чтобы те приехали, подмогли… А мамаша через пару часов после родов уже сидела в палате, увлеченно обсуждая с новоявленным отцом все случившееся…

А где-то через неделю медсестры говорят: все, поссорились наши «голубки». Ушел мужик, решил, что не его это ребенок… А за ним и она удрала… Правда, вернули беглянку, опять по суду, но, ненадолго. Предупредив, что все равно здесь лечиться не будет, горе-мамаша сбежала прямо из приемного покоя.

…Как вы уже поняли, жизнь в «Лесной поляне» бьет ключом. Пациенты не только рожают, но и знакомятся, влюбляются со всеми вытекающими последствиями.

Так, в больнице был один случай. Идет как-то Петр Петрович по коридору и видит, на стульчиках барышни сидят. «Что такое? Чего не в палате?» — спрашивает. «Да, понимаете, нас подружка выйти попросила», — деликатно объясняют они.

Заходит главврач в палату и видит картину: одна женщина лежит, уткнувшись носом в стену, а на соседней койке — парочка в обнимку. Доктор — человек нестеснительный и, недолго думая, одеяло поднял. Видит — процесс, что называется, идет полным ходом. Накричал, горе-любовника вытолкал взашей, барышне мозги промыл. Они-то оба хоть не обременены брачными узами, но проблема в том, что у этой женщины ВИЧ. О чем она любимого, естественно, не предупредила.

Ладно, их проблемы, главное — чтобы мужик не говорил потом, что от больничных шприцов заразился. Но как же удивился Олейник, когда через пару часов снова «застукал» парочку в том же положении! Мужчина не смутился, переждал немного и пришел к даме сердца «закончить процесс», как потом искренне объяснил медикам. «Роды при мне уже были, теперь я при процессе воспроизводства поприсутствовал», — шутит Олейник.

…И напоследок советы от главврача по профилактике туберкулеза. Прочитайте их и, пожалуйста, не думайте, что написанное — банально, ведь на самом деле, выполняя эти простые заповеди, вы снижаете до минимума риск попадания в этот совсем не райский уголок. Итак, во-первых, соблюдайте личную дистанцию, по мере возможности отодвигайтесь от остальных пассажиров и обязательно мойте руки после того, как прокатились в общественном транспорте. Во-вторых, в зимний период и весной, когда организм и так ослаблен, забудьте о слове «диета»! Нормально питайтесь, желательно калорийно и полезно. И займитесь, наконец, своим здоровьем: лечите хронические заболевания, которые увеличивают риск заражения туберкулезом, и — самое главное — ходите на регулярные рентген-обследования легких.

Врачи констатируют: диагноз «туберкулез», естественно, не приговор. Но от этой болезни в прошлом году умерло почти 10% пациентов «Лесной поляны». А каждый второй лежит здесь с запущенной формой. Первые полгода болезнь протекает бессимптомно. Вы ничего не чувствуете, а в это время «палочка» уже активно поражает ваши органы. Поэтому прислушаться к этим простым советам или нет — решать, уважаемые читатели, конечно же, вам. А дело журналистов — предупредить…

Пресс-конференции в областной ГАИ — события довольно редкие. Правда, пресс-релизы из этого ведомства рассылаются регулярно. Но описание происшествий и подача сухих цифр — это одно. Задать же вопросы напрямую самому главному гаишнику региона и его заместителям — это, согласитесь, совсем другое.

Итак, за прошлый год общее число автопроисшествий снизилось на 17,3%, по сравнению с предыдущим. Количество ДТП с потерпевшими тоже уменьшилось. Наблюдается значительное снижение и по другим показателям. Из распространенных нарушений правил дорожного движения было отмечено превышение скорости, нарушение рядности, нарушение правил обгона, управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Между прочим, за январь было «поймано» нетрезвых водителей на 300 человек больше, чем в прошлом году. Чем вызвана такая опасная беспечность? В 2008 году, когда существенно увеличились штрафы за подобное нарушение, этот показатель резко упал. Но люди ведь ко всему привыкают и приспосабливаются. Так и в этом случае. Суды имеют право штраф менять на общественные работы. ГАИ не проверяет, выполнял ли нарушитель эти самые работы, а водители привозили справки из сельсоветов, подтверждающие, что вина искуплена. В итоге водители-нарушители оставались безнаказанными. А если бы штраф заплатил — больше бы не садился пьяным за руль, уверены сотрудники ГАИ.

О светофорах говорить не будем — и так тема освещена практически во всех СМИ. Заметим только, что многие были установлены еще во времена Советского Союза, а максимальный срок эксплуатации дорожного контроллера — 10 лет. Плюс 400-тысячный долг горисполкома, который тянется с весны прошлого года. В результате — нерегулируемые перекрестки. Правда, иногда на них выходят регулировщики. В основном в час пик. Но не везде на перекрестке с неработающими светофорами можно наблюдать сотрудника ГАИ с жезлом. Дело в том, что в горотделе регулировщиков не хватает. Приходилось привлекать офицерский состав, вплоть до заместителей начальника.

Какую бы профилактическую работу ни проводили с автолюбителями, нарушений все равно остается много. За прошлый год нарушители ПДД Кировоградской области заплатили 27 миллионов гривен штрафов. Половина этой суммы была направлена в госбюджет, половина осталась на месте. Начальник управления ГАИ УМВД Украины в Кировоградской области подполковник милиции Виктор Линенко выступал на сессии облсовета с предложением разобраться, куда идут эти деньги. Ничего не выяснилось. «Лет пять назад выполнялись программы: мы могли закупить ГСМ, спецтехнику для обеспечения безопасности дорожного движения. А сейчас деньги идут в первую потребительскую корзину. Если бы средства направлялись именно на обеспечение безопасности, увидели бы и новые дорожные знаки, и разметку, тротуары», — говорит Виктор Николаевич.

Естественно, нарушают не только автолюбители, но и сотрудники ДПС. Именно на их действия поступают жалобы, и их немало. В 2009 году было 1222 жалобы, в прошлом — 859. Но только 160 подтвердились полностью или частично. «Жалобы были и будут. Сейчас практически у всех есть средства записи, и водители этим пользуются. Сотруднику ГАИ надо 8 часов вести себя безупречно. Мы проводим работу, занятия с сотрудниками, объясняем, что они должны представиться, предъявить номер значка, удостоверение, сообщать причину остановки. Виноват водитель — составляйте протокол и не ведите лишних разговоров. Как говорится, язык мой — враг мой. Хотя есть правонарушители, которые провоцируют сотрудника. Потом часть записи, где видно их поведение, стирают, а остальное выставляют в Интернет», — рассказал заместитель начальника управления областной ГАИ — начальник отдела ДПС подполковник милиции Олег Тарасенко.

По словам Олега Ивановича, как правило, жалобы пишут те, кто хочет избежать оплаты штрафа. Это водители, которые имеют по 5-7 нарушений в год. В то же время в ГАИ есть система оценки действий своих сотрудников. Если много жалоб на одного и того же инспектора, это уже его недостатки…

Тот, кто ездит за рулем, знает: нередко бывает, что гаишник неправ, а его претензии надуманные. Что делать в таком случае? Начальство областной ГАИ дало несколько рекомендаций. Если у вас есть свой адвокат — можете поставить его в известность и даже вызвать для установления истины. Кроме того, на каждом служебном автомобиле указан номер телефона доверия ГАИ. Телефон восьмиканальный, работает круглосуточно, все разговоры записываются. Если вы уверены в своей правоте, имеете право позвонить и потребовать, чтобы к вам выехал кто-то из руководства ГАИ или другое ответственное лицо. Офицеры заверили, что обязательно кто-то приедет и разберется.

Поднимался вопрос и о подставных свидетелях. Имелись в виду люди, находящиеся в машине ДПС и охотно ставящие свою подпись под протоколами о нарушениях. Нам объяснили, что эти гражданские лица могут быть стажерами. Возможно, именно их используют в качестве свидетелей. Дескать, это незаинтересованная, третья сторона. Нас заверили, что эти люди знают, что будут отвечать, согласно закону, — их вызовут в суд, и они ответят за свои слова.

О «Визире». Этот прибор не запрещен, но его используют в качестве вспомогательного фактора. Записывается фактаж, затем останавливают автомобиль, превысивший скорость или допустивший другое нарушение, и составляют протокол. Но «Визир» — это цветочки, по сравнению с новым прибором. Он называется TruCam (ТруКам). Это лазерный измеритель скорости. Дальность фиксирования нарушения гораздо больше, фиксирует направленно — не весь поток, а выбирает только ту машину, которая нарушает. Этот прибор полностью автоматический и лишен тех недостатков, которые есть у «Визира».

Утверждают, что механизм защиты информации очень надежный — флешка, которая туда вставляется, пломбируется пломбой, которая разрушается при вскрытии. После вскрытия карта с 16000 фото опечатывается и сохраняется как доказательство. Так что, уважаемые автолюбители, теперь вы будете под всевидящим оком ТруКама.

Довольно часто приходится нарушать, например, рядность из-за некачественного дорожного покрытия. Нас заверили, что, если вы заняли не свой ряд по причине того, что на вашем пути была глубокая выбоина или открытый люк, составленный в отношении вас протокол, скорее всего, будет признан неправомерным. Но вам надо подтвердить свою правоту. Не стесняйтесь фотографировать дорожный брак или снимать на видео. Это будет вашим доказательством, которое вы приложите к заявлению. В каждом ДТП или нарушении учитывается дорожный фактор.

Теперь о взятках. В течение прошлого года было задокументировано 162 факта, когда водитель предлагал взятку сотруднику ГАИ. «Надо отходить от системы времен СССР, когда было принято, что водитель обязан “что-то дать” остановившему его инспектору», — заявили офицеры ГАИ. Именно поэтому время от времени в структуре проводится операция с красивым названием «Порядочность».

Поговорили мы и о предстоящих новшествах. Что касается резины (ходили разговоры о том, что будут наказывать водителей вовремя не «переобутых» авто), то в этом плане все останется по-старому. Ни в одном европейском государстве нет таких правил, чтоб полгода была летняя резина, полгода — зимняя. В то же время сейчас есть «всесезонки». И как инспектор на глаз может определить высоту протектора? Нужны специальные технические средства. В конце концов, водитель сам должен знать и соблюдать меры безопасности на дороге. И вовремя менять резину в том числе.

Что касается техосмотра, то в этом году все останется по-старому. В области работают 44 станции диагностики. Каждая не сможет выдавать талоны, так как не все оборудованы по требуемому стандарту — с видеофиксацией момента, когда водитель выходит из автомобиля и сдает автомобиль на диагностику. Диск с этой записью должен сохраняться 5 лет. И диагностика должна быть компьютерная, ее результаты тоже хранятся в базе. Из 44-х существующих станций если 25 останется, то хорошо, считает руководство областной ГАИ. Чтобы оборудовать станцию по всем требованиям, необходимы нешуточные капиталовложения. Например, тормозной стенд стоит около 20 тысяч евро для легкового автотранспорта. Для грузового — все 30. Не каждый позволит себе его купить. В общем, произойдет естественный отбор.

Было обращено внимание на то, что упрощенная процедура регистрации мопедов и скутеров, приобретенных без документов, продлена до 1 июля нынешнего года. Сейчас погода не позволяет приехать на мопеде и зарегистрировать его, но в марте-апреле можете узаконить свой малолитражный транспорт.

И еще одно предупреждение. ГАИ проанализировала ДТП с тяжелыми последствиями. Оказалось, самая распространенная причина тяжелых травм и гибели — это то, что водители и пассажиры не пристегиваются. Теперь ДПС пристально будет следить за использованием ремней безопасности. Если ранее по отношению к этому нарушению гаишники были лояльными, то теперь будут относиться со всей строгостью. «Надо осознавать, что таким образом вы сохраняете себе жизнь», — сказали в ГАИ.

Было обсуждено довольно много вопросов. Осталось незаданными еще столько, что хватит не на одну пресс-конференцию. Так что с нетерпением ждем приглашения на очередной откровенный разговор.

Кировоградка Татьяна Тимофеева мечтала встретить свое двадцатипятилетие необычно. Именно поэтому задолго до юбилейной даты купила путевку в Египет. Отправилась в Страну пирамид 22 января. Предполагалось, что группа, в состав которой попала Татьяна, пробудет в Хургаде 8 дней и 7 ночей, а потом вернется домой. Для всей группы так и было. Кроме Татьяны.

«Все было нормально: отель шикарный, все включено, анимация, кухня замечательная. Экскурсии запланированные все были. Шикарное празднование дня рождения с тортом от администрации отеля. Но в последние дни стало происходить что-то непонятное: Интернет перестал работать, и мобильная связь стала слабой», — вспоминает туристка. Администрация отеля сначала тщательно скрывала, но потом все-таки призналась, что в стране неспокойно.

В день, когда надо было уезжать в аэропорт с дальнейшим вылетом в Украину, Таня почувствовала себя неважно. Происходило что-то такое, чего ранее с ней никогда не случалось, поэтому не было никаких вариантов с таблетками или другими лекарствами. Когда автобус привез туристов в аэропорт, девушке вообще стало плохо. В самолете сказала стюардессе, что неважно себя чувствует. Пригласили врача, он измерил давление — почти 200. Вердикт — лететь нельзя. Татьяну сняли с самолета, и началось…

Украинскую туристку отвезли в больницу, попросили паспорт и страховой полис. Предоставила. Позвонили в страховую компанию, и та дала добро на оплату медицинской страховки. Татьяна позвонила родителям, сказала, что попала в больницу. Родители, в свою очередь, связались со страховой компанией, и их заверили, что девушке будет оплачено лечение, пребывание в гостинице и билет домой. Речь шла о паре-тройке дней. Нельзя сказать, что родители успокоились, — сюжеты о Египте в новостях усиливали тревогу. Но все-таки то, что дочь не оставлена в далекой стране, что ее опекают, вселяло надежду.

Татьяне оказали медицинскую помощь — поставили капельницу, в госпитале она провела ночь. Утром к девушке пришел гид от турфирмы, которая организовывала поездку, и сказал, чтобы туристка собиралась. Посадил в свою машину и повез. Немного отъехали, остановились, гид говорит: «Не знаю, что и как случилось, но позвони по этому номеру — в турфирму». В разговоре выяснилось, что страховая компания ничего не собирается оплачивать: ни гостиницу, ни медобслуживание, ни билет. Так и сказали: «Ищите деньги — 300 долларов». Оказывается, этот случай не считается страховым, и это личные проблемы туриста.

«Бросили одну в чужой стране. Интернета нет, мобильной связи нет, банки закрыты, соответственно, банкоматы не работают, деньги родные переслать не могут. А у меня десять долларов в кармане. Стою посреди города, плачу, а по улице мимо едут два танка», — рассказывает Татьяна.

Мир не без добрых людей. Тот самый гид, из местных, не оставил девушку. Два дня кормил, ночлег предоставил. Сам же по ночам выходил охранять свое жилище от мародеров. В эти тревожные дни люди объединялись дворами и, вооружившись дубинками и битами, дежурили у входов в дома, готовые дать отпор грабителям.

Спаситель связался с туристической фирмой, которая отправляла Таню. Кировоградское представительство вышло на киевский офис, и им удалось-таки «додавить» страховую компанию. Взяли билет на самолет до Москвы. Родственники по Интернету заказали билет до Киева, и только потом девушка смогла улететь домой. Будучи в Москве, радовалась, что оказалась намного ближе к дому. Язык свой, связь есть, но покоя не было. В Шереметьево после недавних событий в Домодедово тоже было почти военное положение. Постоянное патрулирование сотрудников милиции с собаками и каждые пять минут сообщение по громкоговорителю: «Если увидели подозрительный предмет — сообщайте. Если заметили подозрительных людей — сообщайте» — и тому подобное.

В общем, добралась домой. Сегодня о своем продленном отпуске говорит более-менее спокойно, удивляясь и благодаря случай и людей, что все закончилось хорошо. «Если бы турфирма не помогла, в лучшем случае сегодня где-нибудь танцевала бы. В худшем — продали бы на органы», — грустно шутит Татьяна. Рассказала туристка и о ситуации в целом в Египте. В течение двух последних дней пребывания Тани в североафриканской стране по улицам постоянно ездили танки, не работали заправки, магазины, банки. Говорили, что ночью был взорван магазин. У гида, который помогал девушке, родители живут в Александрии (египетской, разумеется), и он рассказывал, что не может ни связаться с ними, ни поехать, — дороги перекрыты. Мародеров очень много, и они нагоняют страх на местных.

В аэропорту Таня видела, что прилетели самолеты из Германии и Швеции, и говорили, что они забирали своих туристов — из гостиниц, почти насильно. А украинские туристы продолжали лететь «на экзотический отдых». Наша землячка считает, что в первую очередь страна не должна отпускать своих граждан туда, где стреляют. «Это непорядочно, нечестно. Там реально серьезная обстановка. Я уезжала, все только начиналось, и уже было страшно. А сейчас тем более. Те, кто вышел на улицы, — агрессивные, негативно настроенные», — говорит Татьяна.

Поедет ли девушка еще раз на подобный отдых после того, как пройдет шок? Татьяна Тимофеева ответила: «Можно, но только с уверенностью, что все будет нормально». К сожалению, того, что все будет нормально, гарантировать не возьмется никто.

---

Для большинства наших туристов отдых в революционном Египте прошел не так экстремально, как у Тани Тимофеевой. В подтверждение еще одно интервью.

Вадим Мельник, кировоградец: — Я поехал отдыхать в Хургаду еще до революции. Все было просто отлично, хороший сервис… Мы, туристы, не чувствовали, что в стране что-то происходит, толком не знали даже, когда революция началась. Стали ходить слухи, разговоры, что в Египте неспокойно, но отелей революция не касалась. Везде охрана, на территорию никто, кроме отдыхающих и персонала, не проникал. Страшно вообще не было. Единственное неудобство — это то, что отменили экскурсии. А так отдых шел своим чередом, полная тишина, люди не спешили досрочно уезжать, никакой паники, общественный транспорт, такси не прекращали работу. Более того, я не заметил особых сбоев ни с Интернетом, ни с мобильной связью, дома за нас не волновались. Только в последние дни — в пятницу и субботу — на улицах Хургады стали появляться танки и бронетранспортеры. В городе постепенно заканчивались продукты и чистая вода. Магазины закрывались. Наверное, потому, что туристы разъехались, а новые заезды отменили.

Митингующие собирались кучками, вооруженных столкновений я не видел. Но, опять-таки, вся эта революция касалась местного населения, в гостинице по-прежнему было спокойно…

Я считаю, что отмена туров в Египет сейчас, в разгар революции — мера вынужденная, но обоснованная. Египтянам сейчас работать негде, и ничего больше не остается, как грабить и убивать…