Рубрика: 29

Как вы думаете, если театр начинается с вешалки, то с чего начинается город? А это в зависимости от того, вошли вы в него или въехали. Чаще всего гость города поспешит к общественному транспорту. В нашем славном граде Александрия – это автобус или такси, так как ни троллейбусов, ни метро тут не успели соорудить. Вот и ищет наш небогатый человек остановку автобуса. Сделать это не так уж и трудно.

Наблюдательный гость сразу отметит несколько типов остановок автобуса. Первый – старые, полуразрушенные, еще советского периода. И смею вас заверить: их немало. Второй – поновее, но тоже «не фонтан». А вот третий тип – новые, построенные предпринимателями, которые к остановке присоединили свой магазинчик или киоск. Что ж, прекрасный выход из сложившегося безденежья: и александрийцам польза, и предприниматели получили выгодную точку торговли в людном месте. Но все три типа остановок имеют один общий недостаток: ни на одной из них нет никаких информационных табличек в отношении номера маршрута и времени проходящего транспорта. Так что, если заезжий гость нашел остановку – это не значит, что он легко уехал в нужном ему направлении. Разве что, по счастливой случайности, встретит местную гражданку, у которой память – кладовая нужной информации.

Вот уже три года, как минимум, горсоветовские чиновники обещают заняться этим вопросом, но, увы, воз и ныне там. Теперь пришла очередь (обещать и заняться) Анатолия Садомиченко, нынешнего начальника управления экономики Александрийского горсовета. Именно он два года назад, будучи в статусе вице-мэра, обещал журналистам в кратчайшие сроки решить проблему информационных табло на остановках. «Вся причина, — неосмотрительно поспешил заверить тогда представителей СМИ Садомиченко, — в лени и бездеятельности отдела, курирующего транспорт. Надо только захотеть – и все будет сделано». Однако желание, видно, так и не пришло ни к отделу, ни к Анатолию Борисовичу…

Цель моего появления в своем кабинете чиновник мгновенно предугадал. Да, есть грех, запамятовал, но в течение месяца-полутора обязательно исправит положение.

Что ж, подождем еще раз. А что же остается делать? Оно и понятно, все они люди занятые, ездят в основном на собственных машинах и в услугах общественного транспорта не нуждаются. А вот что касается народа, не имеющего машин, а также гостей Александрии – так это их личные проблемы. Вот и приходиться безлошадным гражданам бегать по городу в поисках нужной остановки и расспрашивать всех встречных-поперечных, когда же придет желанный автобус и придет ли вообще.

Если же попытаться проанализировать проблему пассажирских перевозок в комплексе, то информационные табло – крохотная часть огромной проблемы. Среди них — низкая культура обслуживания, бесконтрольность льготных перевозок, за которые, кстати, платятся огромные бюджетные средства, жуткое состояние транспортных средств, уже давно устаревших морально и физически, и еще худшее состояние александрийских дорог.

Лично я люблю ходить пешком – сколько той Александрии! Но в период подготовки этого материала специально решила побывать в разных микрорайонах города на автобусе. И что же открылось моему взору: грязные и заброшенные остановки, даже те, где работают киоски предпринимателей, ни одной информации о номере маршрута и интервале движения, кучи мусора, бутылок да порезанные скамейки вкупе со сворами бродячих собак. Пожалуй, здесь работы хватит не только управлению экономики, но и всей мэрии. Впрочем, у чиновников, как вы уже знаете, по-прежнему до остановок руки не доходят…

Проект «УЦ» «Исчезающая родина» всколыхнул память. Память наших читателей о родных местах, о деревеньках, в которых люди родились и выросли, которые воспитывали и провожали в большие города в надежде встретиться еще не раз, веря, что человек не потеряет на своем большом жизненном пути то дорогое, что может дать только она, родина. Многие не потеряли.

В редакцию обратился наш многолетний читатель Георгий Сидоренко и рассказал о своей родине. Рассказов о родных местах может быть столько, сколько людей живет на земле. Безусловно, все они будут трогательными и душещипательными. Но эта поразила нас до глубины души. И вы поймете почему.

В Новоукраинском районе Кировоградщины было село Перловка. Смысл названия может меняться в зависимости от того, на какой слог ставить ударение. Попробуйте произнести в двух вариантах: это может быть что-то сродни жемчужине, или перлине, а может означать обыкновенную кашу, кем-то любимую, а кем-то — нет. Но еще раньше, до революции, село носило название Каратаево. Говорят, что названо оно было в честь помещика Каратая.

В свое время в селе было около восьмидесяти дворов. И уже почти сорок лет Перловки нет на карте нашей области. Исчезновение села происходило в 70-х годах прошлого века. Тогда на территории населенного пункта начинались разработки Капустинского гранитного карьера. Георгий Сидоренко вспоминает, что условия выселения перловцев государством были предложены довольно выгодные. Желающим выделяли квартиры, кто хотел строить дом, тому выписывали дефицитные на то время стройматериалы по государственным ценам. Если были желающие заселиться в частный дом в другом месте – давали деньги на покупку жилища. Плюс ко всему всем переезжающим бесплатно выделяли транспорт для перевозки вещей. Вот так за сравнительно небольшой период Перловка стала безлюдной.

Конечно, было грустно расставаться. Еще тогда, когда село существовало, перловцы договорились ежегодно, что бы ни случилось, куда бы ни забросила жизнь, встречаться 9 Мая в родном селе, на месте, которое с течением времени обязательно сохранится. А сохранилось в Перловке кладбище.

Вот уже без малого четыре десятилетия 9 Мая в бывшую Перловку съезжается до полутора сотен людей. Собираются на кладбище, где покоятся их близкие, поминают. Кладбище здесь очень ухоженное, даже не верится, что рядом нет живых людей. Но в этом, наверное, и заключается смысл слова «память». А затем все земляки отправляются «в село». Домов здесь не осталось, только кое-где — руины. Но все помнят улицы, дворы, поэтому решают, возле чьего двора собираться. Чаще всего выбирают двор с сохранившимся бассейном, куда набирается вода. Расстилают покрывала прямо на траве и теперь уже позволяют себе праздновать. Все же День Победы.

География приезжающих очень широка. Здесь представлены Запорожье, Ивано-Франковск, Симферополь, Киев, Днепропетровск и, конечно же, Кировоград. Старики постепенно отходят, такова жизнь, и теперь приезжают их дети и внуки. Георгий очень хотел бы, чтобы эту хорошую традицию продолжила молодежь. Есть все предпосылки полагать, что так и будет.

Этот день объединяет несколько поводов для встречи. Во-первых, поминальный, во-вторых, Победа, в-третьих, встреча выпускников. Бывшим одноклассникам есть что вспомнить, есть о чем друг другу рассказать. Привозят фотографии своих детей и внуков, знаменательных семейных событий. А в-четвертых, — встречается семья. Как обычно бывает в небольшом селе, почти все связаны родственными узами. Здесь и было всего несколько фамилий: почти все либо Сидоренко, либо Пастушенко, либо Компанийцы.

О том, насколько этот день свят для перловцев, свидетельствует тот факт, что одна из уроженок села в свои 92 года самостоятельно (!) добиралась до Перловки. В последние годы она жила в Смолино и 9 Мая садилась на автобус, доезжала до Малой Виски, там садилась на электричку, а затем ее встречали родственники и везли в село.

Зачем такие усилия? А затем, говорит Георгий Сидоренко, что одного этого дня хватает для того, чтобы зарядиться необъяснимой энергией и любовью к жизни на весь будущий год, до следующего 9 Мая. И такого мнения все его односельчане.

Благодаря такой тесной связи друг с другом в Кировограде образовалось своеобразное землячество перловцев. Они приходят друг к другу на дни рождения с поздравлениями. Если у кого-то что-то случилось, никто не отказывает в помощи. Провожать в последний путь тоже приходят все. Земляк или землячка – это святое…

Вопросы, связанные с железнодорожными проблемами, поднятые в наших апрельской и майской публикациях («Лишние звенья железной дороги» и «Кто спасет Знаменку?»), и сегодня, если по большому счету, остаются без ответа. Правда, косвенные ответы в минувшие после первой публикации месяцы, надо признать, преподносила сама жизнь. Среди них – бурный скандал вокруг отстранения от должности министра транспорта и связи Винского, очередное повышение цен на билеты с 1 июля. И новые письма в редакцию. И, наконец, продолжающаяся тихая «реорганизация» — совсем не та, какой ее хотели бы видеть труженики «Укрзалізниці», а та, какой она видится из окон начальственных кабинетов управлений железных дорог.

Начнем с Долинской

Весьма интересное (и крайне неоднозначное!) письмо из города Долинская Кировоградской области принесла наша почта в конце июня. С одной стороны, рассказывает оно о юбилее – 30-летии двух предприятий Одесской железной дороги, созданных в июне 1979 года. Это Долинская дистанция пути ПЧ-23 и Долинская дистанция сигнализации и связи ШЧ-15. С другой стороны, письмо вызывает столько недоуменных вопросов, что впору вместо «ура» закричать «караул»!

140-километровый участок железной дороги через станции Высоцкое, Кропивницкая, Бобринец, Красное Озеро и разъезд Тымково строился, как рассказывается в письме, в связи с возведением горно-обогатительного комбината окисленных руд в Долинской, чтобы обеспечить оптимальные рудные маршруты на Восточную Европу. Проектная документация была создана в кратчайшие сроки, а само строительство завершено досрочно, ударными темпами. Правда, справедливость пословицы «поспешишь – людей насмешишь» дала знать о себе уже на этапе строительства, в очередной раз доказав, что «быстро» не значит «хорошо».

Многое доделывалось, переделывалось и модернизировалось уже в период эксплуатации железной дороги, в условиях интенсивного движения поездов — без его остановки. И очень скоро, говорится в письме, коллективы вновь созданных предприятий вошли в число лучших коллективов Одесской железной дороги. Авторы письма, председатель Совета ветеранов Долинской дистанции пути И. Удоденко и председатель Совета ветеранов узла М. Ройз, с гордостью и уважением называют фамилии тогдашних руководителей Знаменского отделения железной дороги, управления дороги и Долинской дистанции – Шеверняев, Самборский, Воронин, Лень, Мордванюк, Вовкодав, Розчупкин, Кучер, Бондаренко, Боцман, Присяжный, Павлов, Семин, Кравцов и многие другие.

Но все это, увы, прошлое. Поводы же для вопросов дает как раз настоящее.

В этом году юбилейная дата долинских железнодорожников совпала с завершением строительства стоимостью 300 млн. грн. 52-километровой второй колеи железной дороги на направлении Долинская-Николаев – от станции Згода до станции Казанка в Николаевской области. И, видимо, не случайно этот двойной грандиозный праздник, который состоялся 9 июня, окрестили в Долинской отнюдь не производственным словечком – «шоу». Почти за две недели до «шоу» на станции и вокруг нее все подряд чистили, мыли, скребли, белили, гребли, красили, косили траву, а некрасивые междупутья и ямы на автодороге засыпали щебнем. Привезли два вагона (!) воздушных шариков, которыми украсили фасад вокзала. На перроне (который, по мнению, высказанному в письме, не отвечает эксплуатационным нормативам) установили громкоговорители и настелили ковровые дорожки. Выставили духовой оркестр. И так далее. А последний штрих – гости, которые прибывали на автобусах, иномарках и даже вертолетах из столицы, из Одессы, из Кировограда, Знаменки, Херсона, Николаева и т.д. Одним словом – полный блеск, да и только!

Нищета же стыдливо скрыта на обратной стороне медали.

Долинчанам, например, абсолютно непонятно: почему в период укладки второй колеи на уже существующее полотно понадобилось на 50 суток (!) закрыть движение поездов на направлении Долинская-Николаев? Ведь нормальной практикой, как свидетельствуют эксперты, является врезка стрелочного перевода от существующего железнодорожного пути и укладка первых сотен метров новой колеи (причем делается это в «окнах» — то есть в промежутках между прохождением поездов), а затем два поезда-путеукладчика легко, за какие-нибудь пару недель, выполняют всю работу, а параллельно по существующему пути продолжается движение как товарных, так и пассажирских поездов. Что это, если не иллюстрация к тезису, высказанному в двух предыдущих публикациях, – о том, что управления железных дорог, лишая отделения малейшей финансовой самостоятельности, сами крайне легко тратят заработанные отделениями же деньги? Интересно, да? В стране кризис, а деньги легко находятся и на «шоу», и на многомиллионную рекламу?.. А с другой стороны, что такое почти два месяца простоя участка железной дороги на направлении Долинская-Николаев? Это тоже деньги! Но – деньги, которые не смогли, из-за отсутствия движения поездов, заработать Знаменское и Херсонское отделения Одесской железной дороги.

Поэтому железнодорожники в Долинской не только задаются вопросом, не стоило ли бы прокуратуре подсчитать размеры понесенного ущерба, но и солидарны с железнодорожниками Знаменки. В первую очередь в том, что после обретения Украиной независимости управления железных дорог утратили свое былое значение – сегодня они скорее похожи на плохих менеджеров, более озабоченных собственным благосостоянием, нежели благосостоянием подчиненных структур. Отделений железных дорог в Украине намного меньше, чем было в СССР, а потому для управления ими хватило бы и прямого, без посредников, управления из Киева. А правильно реализованный принцип «одна область – одно отделение железной дороги» (напомним еще один тезис из предыдущих публикаций) позволил бы отделениям вдобавок вносить свой вклад в благосостояние регионов, на территории которых они работают.

Вернемся к Знаменке

Опасение, что Знаменское отделение железной дороги готовят к ликвидации, а сама Знаменка может стать самой что ни на есть рядовой станцией Шевченковского отделения Одесской железной дороги, было высказано в предыдущих публикациях. Следствие такого, с позволения сказать, управленческого решения может быть лишь одним — утрата целых служб и подразделений, массовое сокращение рабочих мест и превращение самой Знаменки, в которой главной кормилицей является железная дорога, в город, ведущий «полубомжевое существование».

К сожалению, прошедшие месяцы только утвердили знаменчан в их опасениях. Как еще один шаг в этом направлении они расценивают грядущую реорганизацию железнодорожного вокзала станции Знаменка.

Строго говоря, приказа об этом пока нет. Но кое-кого из руководителей Знаменского отделения уже вызывали в Одессу, в управление дороги, где и порадовали этой новостью. Короче говоря, вокзал из самостоятельного подразделения должен превратиться в структурную единицу… Знаменки-сортировочной. Одновременно у него отберут его первую категорию, понизив ее до второй. Следствием станут снижение зарплат и сокращение рабочих мест среди тружеников вокзала. Фактически, как нам сообщают из Знаменки, 25 человек вокзального персонала уже сокращено, а до 1 августа необходимо уволить еще 10 человек.

Еще на один аспект «вокзальной реорганизации» указал наш постоянный собеседник из Знаменки Федор Григорьевич Калюжный, врач, начальник санитарно-контрольного пункта станции, человек, который проработал на железнодорожном транспорте 46 лет. Уборка, обслуживание вокзала, само его санитарное состояние могут в результате заметно ухудшиться (а о том, что зимой вокзал вообще не отапливался, так как управление Одесской железной дороги не торопилось перечислить необходимые для этого деньги, было сказано еще раньше). Кстати сказать, сегодня на вокзале Знаменки нет ни ресторана (а ведь был – и в советское время, и в постперестроечные годы), ни даже буфета. И это притом, что пассажиропоток по Знаменке достигает 4,5-5 тысяч человек в сутки – именно столько пассажиров уезжает со станции ежедневно. А кроме них есть еще и пассажиры проходящих поездов – таких поездов, в том числе международных, проходит через Знаменку за сутки более ста. «Забота» об этих пассажирах «отдана на откуп» стихийным торгашам, оккупирующим перроны к приходу каждого из поездов: «водичка, пиво, рыбка»…

Возможно, отсутствие буфетов и ресторанов на станциях – это тоже часть нынешней железнодорожной «политики»? Обслуживание пассажиров переносится на поездные бригады. На каждый пассажирский поезд, то есть на каждого проводника в вагоне спускается план продажи чая, кофе, прохладительных напитков и т.п. Холодильников в пассажирских вагонах (равно как и кондиционеров в большинстве из них), разумеется, нет. При сорокаградусной жаре напитки и т.п. быстро портятся, бутылки, случается, и взрываются. А за испорченную нереализованную продукцию проводникам, как рассказывают железнодорожники, приходится платить из собственного кармана. И платят – лишь бы на работе удержаться…

Сетуют железнодорожники – но больше вполголоса и между собой (тоже понятно почему) – и на сокращение своих заработков. Такая хитрая штука была придумана еще в прошлом году, а официально проведена приказом уже в начале 2009 года – перевод многих служб на четырехдневную рабочую неделю. Однако для части железнодорожников это означает лишь, что четыре пятницы в месяц они просто «дарят» своему «родному» управлению железной дороги. Понятно, все это выглядит вполне однозначно: нынешняя «политика» железных дорог сводится лишь к тому, чтобы залезть в чей-то карман – неважно, рядового труженика ли, пассажира ли. Последний же, отправляясь в очередной отпуск или командировку, только глаза округляет: как, опять билеты подорожали?!. Проезд на скоростном поезде от Знаменки до Киева, который первоначально стоил менее 30 грн., сегодня перешагнул за девяносто. Собственно, и на все другие поезда билеты за тот же период подорожали примерно в три раза…

На одном из последних селекторных совещаний, которое проводил начальник Одесской железной дороги, вновь зашла речь и о сокращениях рабочих мест. Причем якобы теперь речь идет уже не о 5 тысячах, а о 10 (!) тысячах рабочих мест, а в упрек ставится то, что пока сокращено лишь 1800 человек! Не снят с повестки дня и вопрос об объединении Знаменского и Шевченковского отделений в единое подразделение. На прошлой неделе планировался приезд в Знаменку начальника Одесской железной дороги. Железнодорожники отделения надеялись, что получат ответы на свои больные вопросы из первых уст. Но не сбылось. Приезду руководителя помешала авария (показанная, кстати сказать, телевидением) грузового поезда…

Самое же «странное», по мнению редакции, связано с молчанием должностных лиц железной дороги, а также политиков и депутатов ВР. Напомним, железнодорожники Знаменки обратились с коллективными письмами ко всем политическим партиям, имеющим здесь региональные представительства. А в ответ – тишина… Мы даже не спрашиваем, почему не поднимут свой голос профсоюзы, ибо по-настоящему независимых профсоюзов в Украине нет, а потому, видимо, профсоюзные деятели на железной дороге боятся даже пискнуть – чтобы не потерять работу в числе первых. Но почему молчит, скажем, областная власть, которая, казалось бы, должна была первой принять участие в предложенной нашей газетой дискуссии? Но не слышим мы ее голоса… Реакции со стороны государственных структур ни на областном, ни на столичном уровнях по-прежнему не видно…

А может быть, настоящая реорганизация железной дороги никому и не нужна по-настоящему? И пусть ее место займет имитация реорганизации – такая, какой ее видят управления железных дорог? И пусть исчезнет одно (а возможно, и не одно отделение) железных дорог – зато управления останутся?

Поэтому в заключение стоит привести мнение, высказанное ветеранами-железнодорожниками Долинского направления «Укрзалізниці». Они прекрасно понимают: наивно было бы ждать, что управления дорог «самоликвидируются», и обращаются через газету к премьер-министру Ю. Тимошенко с просьбой дать поручение Минтрансу и генеральному директору «Укрзалізниці» на проведение подлинно назревшей реформы на железной дороге. А первую пробу, своего рода эксперимент, предлагают провести на Одесской железной дороге, подчинив ее отделения напрямую Киеву.

Приехав погостить в Кировоград из Германии, Леонид Яковлевич Гольденберг не мог не прийти в управление Госавтоинспекции. Именно этой структуре он посвятил 32 года своей жизни. Встречали ученики и те, кто никогда не видел Гольденберга, но много слышал о нем. Многие говорили: «Вы — наша живая легенда».

Леонид Гольденберг был в гостях и у редакции «УЦ».

— Леонид Яковлевич, почему Госавтоинспекция?

— Я пришел в ГАИ 1 марта 1958 года. Как я туда попал? В 57-м году вышли «Правила движения по улицам и дорогам Украинской ССР». Это были первые правила, которые регламентировали порядок движения в Украине, до этого были типовые правила движения, например, по Москве, по Ленинграду. На основе этих правил создавались местные. Таким образом в Кировограде были одни правила дорожного движения, в Черкассах — другие и так далее.

Я демобилизовался из армии, где служил в автошколе Закавказского военного округа, был преподавателем, инструктором по вождению. По возвращении домой устроился работать в учкомбинат. В это время вышли новые правила дорожного движения, и мне предложили проводить обучение в автомобильных хозяйствах. Я так и делал: собирались группы по 30 человек, и я им преподавал.

Однажды на одно из занятий пришел начальник ГАИ Слипченко и попросил разрешения присутствовать на занятиях. Я был совсем юный, 22 года мне было. Разрешил, и он просидел целый урок. Потом он спросил разрешения, можно ли привести фотографа. Конечно, я не мог возражать. На следующий день на моем занятии была настоящая фотосессия, по результатам которой сделали альбом «Изучение правил дорожного движения в Кировограде» и отправили его в Киев. Я, признаться, и не видел, как он выглядит. Через некоторое время начальник пригласил меня к себе и предложил работать в ГАИ. Я дал согласие, заполнил анкеты и через три месяца вышел на работу.

Да, когда Слипченко меня приглашал, я поинтересовался, кем буду работать. Он сказал: «Все начинают работу с линии». Так я оказался на линии.

— Недолго поработали «в полях»?

— Около года. Потом меня забрали в аппарат. Работал я 14 лет в экзаменационной комиссии, возглавлял ее длительный период. Руководил пропагандой. В последнее время, перед пенсией, работал начальником дорожного надзора области. Вот так кратко о моем трудовом пути в ГАИ.

— Принципы работы тогда и сейчас отличаются? И вообще, как менялась ГАИ с течением времени?

— Когда я пришел в инспекцию, аппарат был небольшой: начальник областной ГАИ, заместитель и отделение РУД (регулирование уличного движения). Городской автоинспекции не было. Тогда в Кировограде было всего четыре светофора: на пересечении Карла Маркса с нынешней Преображенской. Там был кинотеатр «Сивашец», и во время дневных и вечерних сеансов, когда был большой поток людей, необходимо было регулировать движение. Второй светофор висел на пересечении Карла Маркса и Ленина. Третий – Карла Маркса и Шевченко. Четвертый – Орджоникидзе и Медведева. Все светофоры регулировались вручную. Сержант отделения РУД находился в будке и с помощью пульта, в зависимости от потока транспорта, включал зеленый сигнал.

Кировоград тогда был маленький, и транспорта не так много было. Но порядок на дорогах должен был быть. Отделение РУД состояло из десяти человек. Но с 1 января 59 года оно было ликвидировано, и были набраны 11 человек офицерского состава.

— Чем занимались тогда сотрудники ГАИ?

— Основное – это контроль за техническим состоянием транспортных средств. Начинали свою работу с того, что рано утром приезжали в автомобильное хозяйство, которое было закреплено за работником ГАИ. Перед выходом транспортных средств на линию проверяли их техническое состояние. Такой своеобразный ежедневный техосмотр. Вечером приходили в другое автомобильное хозяйство и тоже проверяли. Автомобили тогда были в основном старых моделей, многие трофейные, запасных частей было мало. Вот мы и следили за состоянием, за расходом топлива, и водителей проверяли на степень опьянения. И только в начале 60-х годов были ликвидированы мелкие автохозяйства и созданы крупные. Это способствовало улучшению технического состояния транспорта.

Второе, чем мы занимались, это осуществлением контроля на линии. Смотрели за движением транспорта, за состоянием водителей. Мне недавно один чиновник сказал: «Что вы тогда делали? Тогда же транспорта практически не было». Но и нас же было мало. Один автоинспектор мог обслуживать несколько районов области. И передвигался он из колхоза в колхоз на лошадях. Вот такие условия работы.

Нам постоянно напоминали, что мы работаем за счет налогов, взятых у народа, поэтому должны служить народу.

— Правда, что раньше основной упор был на профилактику, а сейчас – на наказание за нарушение?

— Профилактике дорожно-транспортных происшествий уделялось в те годы очень большое внимание. Мы выступали на предприятиях, в организациях, в училищах и школах. Велся учет, кто сколько провел бесед. Это кроме выездов на ДТП. Когда я работал в «пропаганде», в Парке Ленина был построен автогородок. Мне удалось заразить этой идеей начальника облоно. Сделали, разработали график посещения городка учащимися. Кроме того, нам удалось договориться с администрацией парка о проведении занятий на базе шахматного клуба в зимний период и в непогоду. Знаете, что интересно? Мне нынешний начальник областного управления ГАИ Олег Тарасенко сказал, что он, будучи ребенком, ходил на занятия в этот автогородок. Вот так детские занятия определили дальнейшую судьбу.

Я рассчитывал так. Сегодня ребенок, завтра он сядет на велосипед, потом — на мотоцикл, затем пересядет на автомобиль. Даже пешеход — это участник дорожного движения, и полученные знания пригодятся на протяжении всей жизни. Мы проводили конкурсы, были организованы отряды юных инспекторов дорожного движения. Лучшие отдыхали в «Молодой гвардии» в Одессе.

И кинолекции мы проводили: сначала рассказываем, например, о проезде нерегулируемого перекрестка, а затем показываем фильм на эту тему. Работа кипела…

Да, мы были инициаторами в Украине и разработали справку для велосипедистов. Принимали экзамены после курсов велосипедистов и выдавали документ, разрешающий ездить на велосипеде в общем потоке транспорта.

— Почему сегодня предназначение ГАИ заключается совсем в другом?

— Если говорить откровенно, раньше водители не были такими наглыми, как сейчас. Они не могли откупиться. Они знали, что если нарушают правила дорожного движения, то будут наказаны. А сейчас его останавливают, он показывает какой-то «важный» документ или кому-то сразу же звонит. Он пренебрежительно относится к тому, кто следит за порядком на дороге. Не знаю, как сейчас занимаются профилактикой, но глубоко убежден, что это существенно, и это должно быть.

— Вы теперь живете в Германии. Как там с профилактикой?

— Я всегда считал, что правильное поведение на улице должно быть нормой жизни каждого человека. Иначе невозможно. Каждый должен знать, как себя вести. Я в Германии живу напротив школы и каждое утро наблюдаю такую картину: пока дети идут на занятия, возле школы стоит полицейский. Это несмотря на то, что возле учебного заведения стоят знаки, ограничивающие скорость движения транспорта. После начала занятий полицейский уходит. В Германии отношение к пешеходам и велосипедистам, если можно так сказать, очень трепетное. Пешеход только намеревается перейти дорогу, как все машины замирают.

Вот еще. Ребенок только научился ходить, ему покупают велосипед без педалей. Он отталкивается от тротуара ногами и учится ездить. Трудно найти в Германии человека, который не умеет управлять велосипедом. А для того, чтобы им управлять, нужно знать правила дорожного движения.

Наблюдал такую картину: полицейский берет группу детей, человек 12-15, все они надевают светоотражающие жилеты, садятся на велосипеды и едут. Один полицейский едет впереди группы, второй — сзади. Так они ездят по городу и учат правила дорожного движения. То есть соблюдение правил дорожного движения – это норма жизни. А в период массовой автомобилизации это просто жизненно необходимо.

Я не знаю статистики, сколько жизней нам удалось сохранить благодаря активной профилактической работе, сколько человек сберегли здоровье, но уверен, что их было немало.

— Вы многих людей учили соблюдать правила дорожного движения. Значит, сами знаете их лучше других. А приходилось нарушать?

— Не буду убеждать или разубеждать, а лучше приведу такой пример. Однажды я ехал в командировку в Александрию на автомобиле с соответствующими опознавательными знаками. В Знаменке остановился на посту ГАИ, поговорил с инспекторами. Через какое-то время был с проверкой в таксомоторном парке. Подходит ко мне водитель такси и говорит: «Леонид Яковлевич, я когда-то ехал за вами до Знаменки и думал: сколько раз вы нарушите правила дорожного движения? Ни разу!»

Я больше скажу. Когда я, будучи сотрудником Госавтоинспекции, ехал на служебном автомобиле и видел сотрудника ГАИ на дороге, это меня дисциплинировало. Такой у меня был характер. Пусть оперативная машина, известный номер, но я должен быть примером. Это, правда, когда не выполняешь оперативное задание. В экстренных ситуациях, конечно, не до соблюдения правил. Но это «пренебрежение» правилами регламентируется соответствующими документами.

— Вы будете встречаться с личным составом кировоградской ГАИ. Что вы скажете молодым коллегам?

— Я им расскажу, как мы раньше работали, о людях. Мы ведь не считались со временем и личной жизнью. Конечно, были нарушения, все же живые люди. Увольняли даже за незначительные провинности. В основном были честные и принципиальные работники. Я пришел в автоинспекцию в то время, когда там работали люди, прошедшие войну. Сам начальник ГАИ Иван Григорьевич Слипченко прошел войну, его заместитель Борис Иосифович Огарев – участник войны, много инспекторов из районов… Это были люди большого авторитета, большой государственной ответственности, большой совести. Они были готовы в любое время прийти водителю на помощь и в то же время были строги к тем, кто не выполнял требования.

Думаю, у нас получится хороший, доверительный разговор. Я сейчас прохожу по родному городу и вижу результаты своей работы. Например, перекресток Орджоникидзе и Медведева. Здесь была узкая проезжая часть, и я предложил ее расширить. Полтавская – тоже моя инициатива. У нас были хорошие отношения с градоначальником Кимом Михайловичем Черевко, и мы друг друга понимали. Он, правда, обвинял меня в гигантомании, когда я предложил на Полтавской сделать три полосы вместо рассматриваемых двух. Но ничего, сделали. Проспект Правды переделали. Раньше посередине был газон. Ливневую канализацию тогда стали прокладывать. Ну и самой большой своей заслугой я считаю то, что мне удалось добиться строительства Набережной. Тогда весь транспорт двигался по Гоголя. Но там же тесно. Банный переулок со временем стал большой Набережной улицей.

Много было сделано, много планировалось. Сегодня мне не стыдно смотреть в глаза людям…

В минувший вторник перед журналистами была приоткрыта интрига, которую скрывает металлический забор перед горисполкомом. Все знают, что там производится реконструкция площади. Представители СМИ убедились в том, насколько качественно и быстро ведутся работы.

Заместитель директора департамента градостроительства и капитального строительства горисполкома Анатолий Донченко заверил, что площадь преображается, согласно проекту, утвержденному на градосовете. На сегодняшний день уже сформированы клумбы, подведена автоматизированная система полива, высажены ели и туи, проведена подземная сеть электроснабжения для будущих фонарей. Кроме того, частично на площади постелена плитка и обновлены ступени, ведущие в дом с колоннами.

Осталось установить флагштоки, памятник Пашутину, высадить цветы и посеять траву. Обещают все работы закончить к 15 сентября, когда Кировоград будет праздновать День города – 255- летие со дня рождения.

Можно было бы все сделать быстрее, но, как неоднократно сообщалось, работы ведутся за счет благотворительных средств. А спонсоров и меценатов у нас оказалось не так много, как хотелось бы. Тем не менее, городская власть обещает вложиться в сроки и сделать кировоградцам и гостям областного центра шикарный подарок. В том, что он действительно шикарный, нет никаких сомнений.

Все началось, как и положено, по инициативе «снизу». 3 июня в облгосадминистрацию поступило заявление от Игоря Герасименко, проживающего в Кировограде, по адресу: ул. Восточная, 59. Житель Большой Балки жаловался на работу шахты «Ингульская», которая ему и его соседям по району не дает жить спокойно. Основные нарекания – на шум от работы вентиляционной установки, пыль и сейсмические колебания земли от ежедневных взрывов, которые, по мнению автора, медленно, но уверенно разрушают дома. Да, еще и радиационный фон пугает…

К заявлению власти прислушались и направили его руководству шахты, которое, в свою очередь, решило в очередной раз собрать целую комиссию, чтобы выехать на место и при помощи приборов проверить все параметры возможных вредных воздействий и ознакомить с ними автора письма, представителей общественности и прессы.

Чтобы не возникало сомнений в достоверности данных, производить замеры пригласили ведущих специалистов отрасли – представителей научно-исследовательских институтов: ГП УкрНИПИ промтехнологии, которое ведет сопровождение всей урановой промышленности Украины и нашей шахты, в частности, ГП НИГРИ (Кривой Рог) и концерна «Южруда» (Днепропетровск).

На место событий прибыли замгубернатора Василий Сибирцев, представители общественных организаций, глава Ленинского райсовета Петр Романюк, начальник городской специнспекции по благоустройству Виктор Иванов и прочие уважаемые люди. Как полагается, выслушали жалобы и претензии жителей Большой Балки, которые пришли на «сходку» явно не в дружелюбном настроении.

— Мы построили дом 30 лет назад, когда шахты еще не было. Соответственно, сейсмику не учитывали. Сейчас же посмотрите – дом покосился, на стенах трещины, хоть они и армированные, — ведет нас через калитку Игорь Герасименко. (Справедливости ради надо отметить, небольшие трещины и правда есть. Но сам дом явно построен из такого материала, что осыпается, стоит только коснуться. – Авт.). – А еще невозможно жить в постоянном шуме. Голову на подушку кладу, как на работающий пылесос. Почему я должен жить в таких условиях? Я даже дом продать не могу, здесь же никто покупать не хочет!..

Жительница переулка Степного, 9б, Наталья Беляенко, жалуется, что ее дети боятся оставаться сами дома – а вдруг стены рухнут. По ночам просыпаются, пугаются толчков. К ней присоединяются соседи Игоря Герасименко, мол, действительно трескаются дома, ну что ты будешь делать? Да и большегрузные машины туда-сюда снуют постоянно, «пылюка несусветная»! Еще люди жалуются на здоровье. Говорят, только на их улице 2 человека слегло с онкозаболеваниями, отец одного нашего собеседника умер, у другого, что живет в доме, ближайшем к шахте, — сахарный диабет…

Экспертная группа стала делать замеры. За полчаса до планового взрыва (в этот день взрывали 732 килограмма взрывчатых веществ) на территории дома и двора Игоря Герасименко специалисты установили приборы, при помощи которых проверяют уровни запыленности воздуха, гамма-излучения и концентрацию радона, колебания поверхности земли и шума от вентиляционной установки. Что ж мы имеем в сухом остатке?

Запыленность проверятся специальной воздуходувкой. Под давлением воздух закачивается в прибор и проходит через фильтр. Эта процедура повторяется 3 раза по 20 минут, затем фильтры должны обследоваться в лаборатории, где будет проведен химический анализ пыли. Эти данные мы узнаем через несколько дней, но визуально (фотоаппарат зафиксировал состояние фильтра «до» и «после» измерения) видно, что белая поверхность его даже не посерела. То есть воздух в районе Большой Балки может быть даже почище того, каким мы дышим в центре города.

Переходим к измерению уровня радиации. Включаем дозиметр. Нормой считается до 30 микрорентген в час, учитывая стабильный фоновый фактор. Здесь, во дворе Восточной, 59, прибор беспристрастно показал цифру 12-14 микрорентген. Это притом, что датчик лежал на земле, а не на высоте 1 метр, как полагается по инструкции. «А вы в огород перейдите, там померяйте», — просит неугомонный хозяин. Не вопрос. Идем туда, на грядки кабачков и огурцов. Меряем. 15 мкр. Куда еще идти? «В дом». Замеряем уровень радиации на письменном столе, за которым постоянно сидит дочь Герасименко. Все те же 15. Точка. Единственное место, где стрелка дозиметра прыгнула на отметку 23 – это сливная канава. Вряд ли там жители дома проводят больше 5-10 минут в день, но все равно же – в пределах нормы.

Не выходя из комнаты, включаем радиометр РГА-09, чтобы определить уровень концентрации радона. При норме 100 беккерелей на квадратный метр на табло высвечивается вообще смешная цифра – 6, 796. «Волноваться не надо», — говорит ведущий инженер по экологии шахты «Ингульская» Александр Гаваза заявителю.

— При таком шуме жить не буду! – продолжает «наезжать» Игорь. Хорошо, измеряем уровень шума. Предварительно вооружившись санитарными нормами Минздрава, в которых черным по белому написано, что с 7 утра до 11 вечера приемлемым считается уровень шума в 70 децибел. Ночью – 60. В этих условиях шум не наносит вреда здоровью человека. В комнате заявителя при открытом окне, нормальных голосах целой делегации, лае собак и – естественно! – работающей вентиляционной установке шахты, микрофон прибора улавливает 40 (плюс-минус 5) децибел. Меряем шум на кровати, на которой спать, «как на пылесосе» — 50 дцб. В пределах санитарных норм? В пределах. Однако вопросов у заявителя меньше не становится. Противник он шахты. И все. Шумно. И дом разваливается…

Пока суть да дело, пока радиацию, шум да пыль мерили, пропустили момент взрыва. Его не почувствовали просто. Ни мы, ни специалисты, ни сам заявитель.

Собственно, измерения сейсмических колебаний проводились канадским прибором, аналогом которого, по словам генерального директора «Южруды» Алексея Малоока, американцы измеряли лунные колебания. Итак, нормой для этого типа зданий является возвратный одномоментный сдвиг грунта на 10 миллиметров в секунду. Сейсмоаппарат зафиксировал колебания в момент взрыва на 0,3 миллиметра. Опять цифра более чем допустимая, в 10 с лишним раз меньше нормы. Если перевести ее в баллы, то канадский прибор определил встряску земли величиной до 1 балла. При норме 3 балла. С цифрами-то не поспоришь.

— В момент взрыва колебание дневной поверхности было ниже того, которое произошло при прыжке местного жителя рядом с прибором, — говорит Малоок. – Могу утверждать, что жалоба заявителя необоснована.

— Да ладно вам! – Герасименко и его соседи возмущены. – Это при прессе и людях вы прикрутили свой вентилятор и взрываете не так. Вот если б вы, — обращаются к корреспонденту «УЦ», — приехали вчера или позавчера, то услышали бы и увидели реальную картинку.

Мы оставили свой номер телефона местным жителям и пообещали вернуться, как только они нас позовут. В то же время научный секретарь НИПИ профильного НИИ Министерства топлива и энергетики Василий Ляшенко заверяет:

— Наш институт проводит научное сопровождение работы шахты. Я клянусь своим именем, что взрывы проходят одинаково и не превышают пределы допустимого. Максимум, который был зафиксирован, – это сдвиг на 5 миллиметров. Все. Специально никто ничего сегодня не уменьшал. Между самой рудой и поверхностью земли залегает гранитный целик в 200 метров. Он-то и гасит колебания.

Главный инженер шахты Александр Пицык уверяет: «Уменьшить звук вентилятора невозможно. Если бы его уменьшили, мы бы перекрыли кислород шахтерам. Неужели на это можно пойти ради показухи?»

Пока мы часа полтора провели в хозяйстве Игоря Герасименко, автотранспорт возил шлак и песок на шахту. МАЗы, КРАЗы, «Фотоны» перевозят песок, чтобы заполнить пустоты, оставшиеся после выработки, что тоже гасит колебания земной поверхности от взрывов. К тому же сотрудники «Ингульской» в этом году облагородили территорию, высадили более тысячи деревьев, которые лет через 10 превратятся в своеобразный естественный барьер. О системе очищения сточных вод мы писали неоднократно, поэтому просто подчеркнем – она проводится качественно. В мае вот ликвидировали стихийные свалки на обочинах дороги… Но сейчас, проезжая на промплощадку шахты, видно, что люди снова принялись за свое. Бутылки, мусор «украшают» края полей – все возвращается на круги своя. Вдруг откуда ни возьмись, КРАЗ. Не шахтинский КРАЗ, на который люди жалуются, а «левый» какой-то, выбрасывает кучи земли с мусором. Подошли, сфотографировали, поинтересовались, кто такой. Оказалось, машина эта дорожно-эксплуатационного предприятия «Канатовское», которую наняла «элита, что строит девятиэтажку на Красногвардейской». Водителю приказано вывозить сюда, на территорию шахты, землю, и он не один такой.

— Видите, мы-то тут при чем? А люди во всем обвиняют шахту… — огорченно констатируют ее инженеры.

Обвинять проще всего. Сложнее вникнуть в ситуацию, правильно ее оценить. «Незнание порождает страх. Знание порождает уверенность», — говорит Александр Пицык. Но получение информации – это всегда усилие над собой. И его нужно сделать жителям Большой Балки. Хотя бы для того, что бы спать спокойно…