Рубрика: 04

Филателист коллекционирует марки, сигнуманист — нашивки и шевроны, фалерист — ордена, медали и значки, нумизмат — монеты. А как назвать человека, коллекционирующего пробки от пивных бутылок? Есть определение, это — бирофилист. В Кировограде есть такой человек — Сергей Богданов. Ему 33 года, а коллекция пивных пробок составляет около полутора тысяч экземпляров.

Сергей — увлеченный человек, способный часами рассказывать об уникальной коллекции, демонстрируя раритетные экземпляры, гордо повествуя об истории каждого экспоната своего домашнего музея. Корреспондент «УЦ» побывал в гостях у коллекционера.

Собирание крышечек началось, когда Сергею было двенадцать лет. В то время будущий коллекционер жил с родителями на Севере, где было более чем хорошее снабжение продуктами питания, и пивом в том числе. У мальчишек была игра, когда кладешь на ладонь несколько пробок, подбрасываешь их, переворачиваешь ладошку, еще раз подбрасываешь, а затем ловишь. Чем больше поймал, тем лучше, потому что можно было выиграть пробки у соперника. Уже тогда были редкие экспонаты, которые высоко ценились среди играющих. Когда семья переезжала в Кировоград, Сергей не оставил коллекцию, а взял с собой все, что было собрано и выиграно.

В Кировограде в те годы с пивом было посложнее: несколько сортов местного пивзавода, и все. Ни о каких импортных марках речи быть не могло. Но мальчишки, как им и свойственно, нашли выход. По словам Сергея, они ходили вдоль железнодорожных путей и там находили «скарб», выбрасываемый из окон…

Когда Сергей стал взрослым, коллекция пополнялась пробками от пива, которое коллекционер мог позволить себе пить. Ну не мог он выбросить пробку, которой у него еще не было! Сейчас Сергей с гордостью заявляет, что собирает не крышечки, а вкус пива. Так оно и есть, ведь о содержимом сотен бутылок, пробки от которых находятся в коллекции, Сергей может долго и интересно рассказывать. Кстати, при этом молодой человек выглядит свежим, стройным и не имеет даже признаков «пивного» живота. Этому есть объяснение. «Пиво нельзя пить литрами. Его надо смаковать, как вино. И обязательно натощак, только так почувствуешь все богатство вкуса. Или его отсутствие», — говорит Сергей Богданов.

Теперь подробнее о коллекции. Самые «древние» крышечки — примерно 1982 года. Тогда на них была изображена исчерпывающая информация о содержимом, вплоть до цены. Если помните, тогда бутылка «Жигулевского специального» стоила 90 копеек. Есть крышечка с надписью «Аэрофлот». Такое пиво было только в аэропортах и самолетах. Очень интересны пробки от пива, которое раньше выпускалось в городах Украины. Интересны как память, потому что зачастую заводов этих больше нет. Это Измаил, Черкассы, Кременчуг, Нежин, Умань, Севастополь и Кировоград с Александрией. «Все взяли в руки крупные корпорации, а маленькие заводики закрыты. Поэтому в Украине хорошего пива нет», — сожалеет настоящий знаток этого напитка.

Первый вопрос, который Сергей задает местным жителям, приезжая в какой-нибудь украинский город, звучит так: «Есть ли у вас своя пивоварня?» Естественно, в последнее время ответ все больше отрицательный. Но в прошлом году Сергей был в Чехии. Можете себе представить восторг ценителя, когда пиво варят непосредственно в барах. И коллекция после той поездки изрядно пополнилась. Тогда Сергей окончательно убедился в утверждении, что самое вкусное пиво — чешское светлое!..

Те, кто знает о хобби Сергея, помогают ему пополнять коллекцию. Но знакомые и друзья не обижают коллекционера подарками крышечек, они обязательно привозят из разных городов и стран пиво в бутылках. Таким образом коллекция пополнилась экспонатами из Польши, Чехии, Словакии, Болгарии, Голландии, Германии, Дании, Японии, Франции, Испании, Турции, Австрии, Черногории, Ирландии, Канады.

Был такой интересный случай. Сергей познакомился с человеком, живущим в Германии. Разговорились, нашли общую тему — пиво. Долго рассуждали о вкусах, о преимуществах одного сорта перед другим, о правилах употребления этого напитка. Сергей обмолвился, что коллекционирует пробки. Обменялись телефонами и расстались, абсолютно не надеясь на еще одну встречу. Прошло несколько месяцев, и однажды вечером Сергею позвонили и сказали, что для него есть передача из Германии. Не имея в этой стране ни родственников, ни друзей (о случайном знакомом Сергей забыл тем более что даже не знал его фамилии), наш коллекционер предположил, что звонящий ошибся номером. Но через несколько минут звонок раздался снова. Незнакомый мужчина настаивал, чтобы Сергей приехал по указанному адресу и забрал передачу. Пришлось ехать. Каково же было удивление Сергея, когда оказалось, что тот случайный знакомый какой-то неимоверной оказией передал «в Кировоград Сергею» ящик пива разных немецких сортов…

Сергей Богданов говорит, что несправедливо считают пиво летним напитком. Зимой оно тоже пьется, но только в холодное время года предпочтительнее темные сорта. В жару — безусловно, светлые. И еще: в пластиковых бутылках и в жестяных банках пиво ненастоящее. Оно должно быть или разливное, или в стекле.

Напоследок ценитель пива рассказал анекдот. «Пиво — величайшее изобретение. Колесо, конечно, тоже ничего, но колесо с рыбой — все-таки не то…»

В мире есть много людей, коллекционирующих совершенно неожиданные вещи. Безусловно, такие есть и на Кировоградщине. Хотите поделиться рассказом о своем хобби? Сообщайте, мы с удовольствием разделим вашу гордость.

Наша земля подарила бывшему Союзу и теперешней Украине немало признанных авторитетов в самых разных «родах и видах» искусств — от живописи до хореографии, имена которых в перечислении не нуждаются. Они и так на слуху. Герои нашей сегодняшней публикации не претендуют на нашивки «продолжателей традиций славных сынов Кировоградщины», потому как идут своим собственным, мало тореным путем. И идут по нему не ради денег или славы, а исключительно по зову сердца.

Кировоградской группе «Эспада», авторам и исполнителям песен в стиле классического «хард-энд-хэви», в этом году исполняется 4 года. Если говорить о ее теперешнем составе, только придя к которому, по признанию самих участников проекта, удалось начать работать плодотворно, то ему — вдвое меньше. Несмотря на относительно юный возраст, они уже успели «засветиться» с несколькими своими композициями на паре изданных в Украине рок-сборников и успешно принять участие в нескольких конкурсах. Сейчас собираются снять клип на одну из песен и заняться его раскруткой…

Сами ребята уверены: хотя взлет популярности выбранного ими музыкального стиля пришелся на конец 70-х начало 80-х годов прошлого века, нельзя сказать, что сегодня она вышла «в тираж» и не является коммерчески перспективной. Бас-гитарист коллектива Роман Костюк, с которым общался журналист «УЦ», говорит: «Да, возможно, нужно что-то осовременивать, усовершенствовать (например, сейчас группа ищет клавишника), но в конечном счете все зависит от материала и его подачи. Если хорошо подавать хороший материал, успеха, в том числе и коммерческого, можно достигнуть, независимо от стиля…» И, по большому счету, с ним трудно не согласиться. Если, конечно, мы говорим о музыке, а не о шоу-бизнесе…

Последним достижением «Эспады» стало занятое третье место на 15-м международном фестивале живого звука «Арт-Платформа-Транзит-Москва», прошедшем недавно в столице России. Учитывая неслабый уровень представительства как участников, так и жюри мероприятия, в состав которого вошел целый ряд известных еще со времен СССР рок-коллективов («Круиз», «Русские», «Спасательный круг» Игоря Талькова и так далее), этот успех наших ребят можно считать достаточно серьезной заявкой. Как минимум, на признание за пределами Украины…

А начиналось все достаточно прозаично и даже, я бы сказал, симптоматично для нашего города: летом 2004-го Роман Костюк познакомился в единственном на тот момент музыкальном магазине Кировограда «Мелодия» с гитаристом Юрием Чайковским.

«Я зашел туда купить гитару и встретил Юру… Инструмент покупал, если честно, уже просто для себя, чтобы дома поиграть. Взял его номер телефона, подумал пару недель и позвонил… В процессе поиска людей нашли еще одного гитариста — теперь нас было трое, но не было баса. Кому-то нужно было переходить на бас-гитару, но никто не хотел. Тогда я плюнул на все и перешел… Были проблемы с поиском вокалиста, сначала у нас девочка пела, потом долго не могли никого найти, как-то Юра пытался петь… Два года назад мы нашли Сашу — он пел до этого в хоре Любовича, окончил музыкальное училище — профессиональный вокалист, правда, хоровик, поначалу были трудности — надо было петь совсем другое, перестраиваться. Бегали с одной репетиционной базы на другую, нашли барабанщика, смены состава продолжались два года, пока не пришли к теперешнему варианту», — рассказывает Роман.

Все эти пертурбации, по большому счету, вполне нормальны для музыкального коллектива на этапе становления. Ведь при подборе людей главное — даже не школа (Юра Чайковский, гитарист и автор большинства песен «Эспады», — самоучка) или уровень, а чтобы человек был толковый, который хочет и умеет работать, считает наш собеседник. «Когда начинали, искали вокалиста, на прослушивание приходило достаточно много людей. Многим из них, вообще непонятно, кто-то сказал, что они петь умеют, другие сразу спрашивали: “А сколько у вас платят?”» — вспоминает он.

В то же время шальных денег на музыке ребята по-прежнему не заколачивают. Единственный, кто зарабатывает на жизнь исключительно любимым делом, — барабанщик Дмитрий Полевой, он учит детей играть. Юра — частный предприниматель, второй гитарист Женя Майстренко работает на заводе, наш собеседник Роман — в налоговой инспекции, вокалист Александр Худорожков — чинит автомобили… По признанию Романа Костюка, заниматься только музыкой и при этом не голодать им всем очень хотелось бы, но пока это, к сожалению, невозможно.

«Разве что начать делать какой-то узконаправленный коммерческий проект, взять пару красивых девочек, сделать модный клип — тогда да, люди могут потянуться, начать приглашать на корпоративы и так далее… Но для этого, конечно, придется через что-то в себе переступить», — говорит он. Пример на сто процентов успешного коммерческого проекта, по мнению «рокера-налоговика» — это Потап и Настя Каменских.

«Потап в свое время был лидером “серьезной” украинской рэп-группы “Вхiд у змiнному взуттi”, которой больше нет… А Потапа и Настю сейчас везде хотят видеть, они востребованы, они зарабатывают. Если же речь идет о рок-музыке, то все зависит от слушателя — либо он найдет какую-то свою изюминку и пойдет, либо нет… Если сейчас наша песня попадет на телевидение и будет ротироваться на каких-то каналах, можно будет посмотреть — если крутить будут часто, значит, наша музыка нравится людям и будет продвигаться. Если покрутится и пропадет — значит, это был не хит… Пробовать стоит. Главное — делать то, что нравится…», — считает Костюк.

Новые перспективы у группы «нарисовались» в последнее время благодаря случайному интернет-знакомству с одним из наших многочисленных земляков за границей — Михаилом Пахмановым. Сам он родом из Кировограда, в свое время пел в еще советской рок-группе «Тайм-аут», сейчас живет в Германии, возглавляет берлинский продюсерский центр Musikzentrum Steglitz. Он заинтересовался творчеством «Эспады», которую теперь продюсирует. То есть проект становится уже украинско-немецким. К слову, на «Арт-Платформе» ребята были заявлены как представители Германии…

По словам Романа, появление у группы продюсера, безусловно, отразилось на качестве работы — в лучшую сторону, но какие-то ограничения творческой свободы со стороны Пахманова он отрицает: «Бывает, когда даешь Михаилу послушать что-то, он говорит: “Вот это сделано не так, это надо сделать по-другому. Потому что… потому что так надо”. Хотя особого давления мы не испытываем, потому что Пахманов сам рок-музыкант и знает, что к чему… Тем более что нам и самим хочется уже начать делать действительно качественный, профессиональный продукт. Что невозможно без помощи человека, который знает, как этого добиться, имеет за плечами огромный опыт. Все равно стараемся делать “так”, но по-своему (смеется)…»

Глядя на картины художника Анатолия Шаповалова, никак не соглашаешься с некоторыми словами из лексикона художников. Вечно популярные картины с изображением ваз с цветами, овощей и фруктов называются у нас по-французски «натюрморт» — «мертвая натура». Гораздо больше симпатичен английский вариант названия этого жанра живописи — still life, что в разных видах можно перевести как «замершая жизнь», «неизменная», но никак не «мертвая». И то по отношению к Шаповалову все равно точного смысла нет. Кто видел его «Гарбузи», или «Натюрморт с рыбами», или «Пасхальный натюрморт», меня поймет. Там все живое у него.

Это ж надо было так долго ждать — лишь в шестьдесят лет организовать свою первую персональную выставку в родном Кировограде! Это притом, что в частных собраниях Америки и Англии находятся несколько сотен (да-да, не единицы, не десятки, а несколько сотен) работ художника, который, кстати, никакой не заслуженный, не народный художник. Он просто талантливый художник. Про таких говорят: отмеченный Богом…

Живет Анатолий Гаврилович в родной Аджамке, и ему там очень нравится. Хотя многие соседи его не понимают — кто такой, не пашет, не сеет, коровы и свиней не держит, не тащил никогда ничего из разваливающегося колхоза, какой-то им чужой и непонятный. В гостиной у Шаповалова, она же его мастерская, — два большущих панорамных окна, с далеким видом и перспективой на поле, речушку, бывшие ставки бывшего рыбсовхоза или колхоза. Так окна никто в Аджамке не располагает — на ветер, тепло труднее сохранять. И нет перед окнами этими привычных сараев да хозпостроек, один простор. Окна художника, одним словом.

Несмотря на отсутствие званий и выставок, Анатолий Гаврилович не самодеятельный художник. У него за плечами Одесское государственное художественное училище им. М.Б. Грекова и Киевский государственный художественный институт, мастерская преподавателей Виктора Пузырькова и Анатолия Пламеницкого. В Кировограде с таким основательным образованием художников единицы, и один из них — это его родной брат Сергей Шаповалов. В киевском художественном мастера со всесоюзными и даже мировыми именами набирали в свои классы всего по пять человек, и вели их шесть лет. Это школа, более чем серьезная школа! Наставник, Виктор Пузырьков — автор знаменитейшей картины «Черноморцы» (десант бойцов в Крыму), за которую он получил в 1948 году Сталинскую премию, — учил как надо. Правда, из-за своей приверженности к батальной и морской живописи и учеников немного направлял в любимую сторону. Из-за этого дипломная работа, какой ее видел сам Шаповалов, до сих пор им не написана!

— Я хотел изобразить уборку буряка, в голове и в набросках уже выстроил композицию — женщины, обрубывающие ботву и т. д. Но Пузырьков тему мне поменял, а я так до сих пор и не создал эти «буряки». Видимо, еще не созрел, но я обязательно их напишу…

После окончания института большинство выпускников стремилось остаться в Киеве, у многих это получилось (почему и по сей день у Шаповалова все знакомства в высших академических художественных кругах). А Анатолий Гаврилович даже и не пытался, ему хотелось назад, на родину. По окончании курса получил направление в кировоградские художественно-производственные мастерские, ныне отделение Союза художников Украины. Работа тогда была специфической.

— Как поступит иной раз заказ на сорок портретов Энгельса, так и месяц не разгибаешься, пока их не сделаешь.

Опытные матерые кировоградские мастера, чтобы проверить новичков, Шаповалова с коллегами, сразу же по оформлении на работу перебросили на них срочный и ответственейший заказ. Помните, в Кировограде главное здание на площади Кирова на государственные праздники «украшалось» громадными портретами членов Политбюро ЦК КПСС, ими закрывали окна облисполкома? Это издали они кажутся такими себе, на самом деле окна очень большие, портреты были в три метра высотой. Шаповалов уже не помнит, кого из ответственных товарищей тогда изображал, но с задачей справились на отлично, работу принимало высшее руководство партии в области.

Для души, для работы на себя времени немного тогда оставалось. Но тут пришли 90-е годы, полный развал всех систем, в том числе и мастерские остались без заказов. Но надо было как-то жить.

Чего только ни рисовал в те времена Анатолий Шаповалов — от икон до вывесок магазинов. Делал портреты на заказ. Сейчас уже не верится, но тогда 50 долларов за портрет были неплохой суммой. А как-то раз заказчик, оценив работу, заплатил вместо 50 аж 100 долларов, просто шикарно. Кстати, тогда в первый раз художник держал в руках валюту…

Но, конечно же, писал он и картины. А потом его работы заметили в Киеве. И один американский (бывший наш) менеджер от искусства предложил Шаповалову постоянную, на годы, работу на него. Картины Анатолия Гавриловича пошли за кордон и очень хорошо «показались» в Штатах.

Ценителям творчества Шаповалова хорошо известны его балерины. Он их множество создал, этих девочек в пуантах. Сам считает их ну не проклятием, но тяжелым крестом точно. Члены семьи говорят проще: иной раз смотреть на них уже невмоготу! Это притом, что создано-то все талантливо.

У некоторых кировоградских коллекционеров — десятки работ Шаповалова. Один известный собиратель как-то сказал: «Ты делай что хочешь, я возьму». Хотя чаще все же просят определенную тему, тех же балерин…

И западный мир их тоже требовал, и Шаповалов создавал все новых и новых балерин, испробовав все возможные сюжеты. Нам показали многочисленные зарубежные проспекты, подборки «Современное российское и украинское искусство», хотя чаще только «российское», для них там на Западе разницы нет, очень часто подписано, что Шаповалов — русский современный автор. Хотя, возможно, более украинского у нас трудно сыскать. Нет, мы не видим у Шаповалова казаков, шаровар, гопака и сала, хотя «садок вишневий коло хати» встречается.

У Шаповалова — самая что ни на есть сердцевинная, настоящая Украина. Казалось бы, есть у нас Крым с его природным естественным шиком и роскошью, есть величественные Карпаты, и есть у художника и море, и горы. Но гораздо больше у него Украины спокойной, степной, нашей широкой. Сельские дороги и мосточки через речушки, гуси и весенние окраины сел с развезенным тающим снегом. Это та непафосная, но живая и живущая Украина. Которую только и увидишь в Аджамке через большие окна.

Художнику в Аджамке не нужно ездить на пленэры, подобно городским художникам. За красотой и видами даже ходить далеко не надо, они — вот, рядом, под рукой, бери и пиши.

— Нет ли опасности исписаться на одном материале, да еще на нашем не очень густом, скромном?

— Это не так. Чуть по-иному поставил мольберт, и у тебя уже совершенно новый пейзаж, все другое, по-другому красивое.

Натюрморты Шаповалова знамениты. В них есть сок жизни, есть смак и есть реализм, есть настоящесть. Иной раз такой всего за один световой день получается, иногда отнимает месяцы. Работает Шаповалов все время. Хотя счастлив, что удалось закончить контракт, который он в свое время подписал с одним британским арт-менеджером.

— Это так сложно — ведь предписано строгое количество картин в месяц, их сюжеты. К тому же, когда есть прямой заказчик, он иной раз пытается лезть к тебе в картину — в этом углу ему хотелось бы такое еще дорисовать, тут ему чего-то еще не хватает или что-то лишнее. Он платит и заказывает музыку. Художнику так очень трудно. Ведь каждая картина — она отражение моего видения, моего опыта и понимания.

Немало приходилось мастеру писать и совсем, казалось бы, необычного для постоянного жителя села, который ни разу даже в дальнем зарубежье-то и не бывал. Часто, например, заказывали улицы Парижа прошлого, и сами парижане с удовольствием покупали виды родного города! Это надо уметь — почувствовать из своего сельского дома дух и величие великой европейской столицы, чтобы передать его. Хотя, смеясь говорит сын художника, нередко в видах Парижа знающий глаз может увидеть что-то неуловимо сходное с окрестностями оперного театра в Одессе.

— Из чего же рождаются в простом селе ХУДОЖНИКИ, что должно быть в этом воздухе, какие виды кругом надо наблюдать, что делать, чтобы стать мастером?

— Я не знаю. Знаю только одно, что мои родители и бабушка старались нас, детей, записать и устроить во все возможные творческие кружки, а их тогда было много (сейчас, увы, нет). Мы и пели, и танцевали, и вышивали даже, и рисовали. И читали много. И еще родители сделали все, чтобы мы смогли получить образование.

А творить, обладая школой и техникой, — это такая работа, как и другие (ну тут уж мы не согласимся! — Авт.). Есть набор техник, навыки, правильный подбор натуры и освещения…

Что ж, мастеру видней.

Кстати, и первый, и второй раз Шаповалов поступал через «фальсификацию», как бы сейчас сказали. Простой паренек приехал в Одессу, где уже жил его брат, а завтрашний день оказался последним днем приема документов. А надо было сдать несколько своих творческих работ. Толя об этом просто не знал. Ничего, брат тоже неплохо рисовал, сдал его работы, приняли. А при поступлении в Киеве не хватало работ с живой натурой. Ничего, подсобрали по друзьям. Возможно, это единственные случаи в жизни, когда Шаповалов выдавал за свое что-то чужое или кривил душой, хотя это слишком громко и глупо — говорить об этом как о проступках. Все, кто знает Шаповалова, в один голос скажут, что более чистого, искреннего, простого, без чего-либо наносного человека трудно отыскать. Он не стесняясь говорит о себе — ему нечего скрывать перед Богом и людьми.

Точного количества созданного им Шаповалов не помнит, да и не пытался никогда считать. Много. Есть в нем часть проходного, временного, не для вечности созданного, а ради заработка — абсолютно не скрывает Анатолий Гаврилович. И улыбается. Он знает, сделал немало Настоящего. И мы все это знаем. И ценим.

Григорий Клочек, ректор Кировоградского государственного педагогического университета, — человек в Украине уважаемый. Он вывел вуз на более чем солидный уровень, регулярно открывает новые специальности, находит время писать статьи и книги, да еще и новый курс для студентов разрабатывает. Вот и на интервью с «Украиной-Центр» время выкроил. Чем сейчас, в непростое для всей страны время, живет альма-матер большинства журналистов «УЦ», как сказывается период политической нестабильности на жизни нации и реально ли объединить украинцев вокруг общей идеи, мы поговорили с Григорием Дмитриевичем.

— Начать разговор хотелось бы с одного из самых актуальных вопросов на сегодняшний день. Как мировой экономический, финансовый, политический кризис отразился на КГПУ?

— Пока еще мы его на себе не слишком ощутили, потому что в прошлом и в этом году проводим правильную продуманную финансовую политику и накапливаем деньги на развитие. Те средства, что остаются от зарплаты, мы направляем на закупку учебной техники, ремонт помещений. Но я знаю, что многие педагогические вузы уже натерпелись от кризиса, и мы просчитываем все возможные риски, чтобы с наименьшими потерями пройти это непростое время. Сколько оно продлится, я не знаю. К сожалению, этого не знает никто…

Чтобы проскочить кризис, наш вуз предпринимает определенные шаги — мы проводим работу среди будущих студентов, чтобы лучшие из лучших шли после школы к нам. Вообще же все высшие учебные заведения сейчас живут в предчувствии своего, собственного кризиса, который наступит через 2-3 года, когда мы столкнемся с минимальным количеством абитуриентов в связи с демографической ситуацией в регионе, во-первых, а во-вторых, будет год без выпускного 11 класса из-за перехода на 12-летнее обучение. Надеюсь, что государство этот момент просчитывает и какие-то шаги предпримет. Потому что без первого курса мы потеряем тысячу студентов и более 80 преподавателей окажутся без нагрузки. Это один момент.

А второй момент — это опасность духовного кризиса, который охватил сейчас все общество. Мы стараемся его избежать, создать в коллективе хороший, позитивный климат. И, конечно же, проводим праздники, концерты, конкурсы. Я сейчас организовываю приезд к нам ряда интересных людей — пригласил Григория Гусейнова, кинорежиссера Сергея Трымбача, Оксану Забужко, поэта Григория Лютого, обращался к Марии Матиос…

Встречами с этими людьми и всей разнообразной внеучебной программой мы стараемся всем показать — кризиса нет. Это важно. Я сейчас работаю над творчеством Сухомлинского, который сказал: «Ребенок не может без радости». А студенты — это хоть и взрослые, но дети. Их надо поддержать, равно как и коллектив. В самые сложные моменты я говорю своим преподавателям: «Смотрите, мы имеем работу, получаем зарплату, все нормально, мы работаем с хорошими молодыми людьми». На этом надо концентрироваться…

— Я не зря в предыдущем вопросе говорила о кризисе политическом. Мне кажется, что такие педагогические вузы, как ваш, формируют поколение будущей элиты государства. И ее отношение к процессам нынешним не может не сказаться на будущем страны. Григорий Дмитриевич, ваша точка зрения на то, что сейчас в Украине происходит.

— Во-первых, я уверен, что сейчас наступил тот момент, когда так называемая элита себя самоуничтожает. Очевидно, она должна измениться. Нынешняя «элита» наглядно демонстрирует всем, что это слово надо брать в кавычки. Они не думают о Родине, о народе, не думают вообще ни о чем… Я не боюсь говорить это, потому что знаю — так думают многие. Понимаете, моральность людей оценивается многими параметрами, один из которых — насколько ты гражданин, насколько тебя волнует ситуация в государстве. Есть чудесная фраза: «Для того, чтобы быть счастливым, надо хотеть идти на работу, то есть любить работу, с работы с радостью возвращаться домой, то есть любить дом, семью, и третий момент — гордиться своей Родиной». Вот эту третью составляющую у нас целенаправленно уничтожают.

Меня все 18 лет нашей независимости беспокоит ситуация в нашем государстве. Не все сложилось, как мы хотели. И до оранжевой революции были сложные годы, и после…

А почему у нас нет достойной элиты? Я для себя ответил на этот вопрос. У нее нет здоровой, крепкой генетики, у нас нет переданного поколениями национального самосознания. Только появлялась элита, ее лидеров уничтожали — Сибирью, расстрелами, пытками. Столетия должны пройти, чтобы новая элита окрепла.

Особенности национального характера, что «я — гетман, и тот — гетман, и этот — тоже гетман», и все они хотят руководить, привело к тому, что современные социал-демократические партии утратили энергию, развитие, превратились в фарс. Смены лидеров нет, они же не подпускали к рулю молодых… Я по роду деятельности приглядываюсь к нынешней молодежи. Она в большинстве своем патриотично настроена. Ведь патриотизм во многом зависит от одаренности, чувствительности сердца, интеллекта. Каждый умный, тонкий человек хочет жить в хорошей, спокойной стране, студенты скучают по ней, я вижу — они тоскуют по чему-то настоящему, что ли… Вы знаете, есть молодежь — значит, есть надежда.

Наш украинский народ многое пережил — три серьезных Голодомора, сталинские репрессии, мировые войны. Все эти трагедии генетически уничтожали нацию, сильно ее подкосили. Но если мы все это пережили и не утратили признаков цивилизованности, то надо верить, что и нынешнюю ситуацию переживем.

Вообще же хотелось бы сказать о СМИ, которые формируют общественное мнение. К газете «Украина-Центр» у меня претензий нет. Но большинство центральных телеканалов, отдельные газеты настолько наполняют информационное пространство негативом, что это разрушает человеческие души…

— Одним из проверенных рецептов выхода любой страны из кризиса является консолидация нации вокруг неких духовных символов и моральных ценностей. По вашему мнению, вокруг чего надо объединяться украинскому народу в нынешнее время?

— Эту объединяющую идею не слишком сложно придумать. Хотя сейчас все делают вид, что ее никак не могут сформулировать. Это абсолютное вранье! Национальная идея сформирована уже давно, в поэзии Тараса Шевченко, настолько глубоко и правильно, что сейчас нет ни одного политика, который бы его превзошел. Она очень проста — хорошая, благополучная, обеспеченная жизнь всех граждан, возможность самореализоваться во всех отношениях, в языковом в том числе.

Политики зря начинают затевать разговор о противостоянии украинского и русского языков. Этот вопрос при желании уже давно можно было бы решить. То же самое касается и противостояния восточной и западной части Украины. Оно искусственно создано. Понимаете, мы не можем быть все одинаковыми, это же плохо. Вот и надо проводить такую политику, чтобы мы друг друга взаимодополняли. Скажем, на востоке не развиты национальные традиции, зато там есть мощнейшие предприятия, сильная техническая элита, профессорский состав великолепный. Но без праздника, национального колорита, духовности прожить сложно. А за западе — наоборот. Там есть праздник, а чего-то другого нет. Сделайте так, чтобы мы — украинцы — обменивались лучшим, ездили в гости. Что мы все время делим страну, ненавидим друг друга?!

Надо такую консолидирующую политику провести, которая заключалась бы в следующем: у нас есть государство, земля в граничных пределах, эта земля великолепная, и мы — все равные, одинаковые люди, даже если говорим на разных языках. И должны строить благополучие для всех, а не для избранных. Но при таком подходе некоторые партии утратят свой электорат. Смотрите, только какое-то социальное обострение — мы вспоминаем о языковой проблеме… Отдельные люди без конфликтов не могут жить вообще, равно как и отдельные политические силы. На большее у них интеллекта не хватает.

— Мы, выпускники КГПУ, внимательно следим за жизнью своей альма-матер. Знаем, что университет открывает новые специальности, появляются новые, интересные курсы, один из которых, кстати, вы, Григорий Дмитриевич, ведете. Расскажите об этом поподробнее.

— Да, мы открыли новые специальности… Я скажу несколько слов о журналистике. Журналистская элита тоже должна меняться. Я вижу, у нас на 2-3 курсе учится много способных детей, и хочется, чтобы они были востребованы, чтобы их взяли на работу, подтолкнули, помогли. А их забирает, засасывает Киев, и оттуда практически никто не возвращается.

А новый курс, о котором вы говорите, — арт-критика. Я — профессиональный литературный критик, литератор, лауреат республиканских премий. И сейчас, когда мы готовим журналистов, я подумал — чем я могу им помочь? И решил разработать курс критики разных видов искусства — чтобы они могли профессионально написать рецензию на фильм, спектакль, выставку живописи и, конечно, на литературные произведения. Мы будем изучать теорию, структуру построения текста, потом перейдем к классическому кино… В жизни, уверен, им эти знания и умения должны пригодиться.

Из новых специальностей хочу выделить политологию. Появились также статистика, информатика… Мы стараемся расширить спектр услуг и удовлетворить потребности всех абитуриентов, но приблизиться к классическому университету не очень-то и стремимся. Чем хорош педагогический вуз с традициями? В нем умеют УЧИТЬ! Уже лет 20 к нам ни из Киева, ни из Москвы никто не приезжает. Мы самовосстанавливаемся. Учим не хуже, чем в столице, каждому студенту уделяем внимание, родители у детей, опять же, под боком, за продуктами можно в село съездить или пообедать в недорогой столовой. Да и в условиях кризиса в Киев не наездишься…

Те молодые люди, которые учатся в нашем университете, без преувеличения, — лучшие в регионе. Одним из факторов их выбора является то, что у нас нет коррупции. Я специально завел себе электронную почту, куда студенты могут писать, если с них требуют деньги. За все время сессии пришло 1 письмо, и то после проверки оказалось фальшивкой.

Еще хочу отметить, что учителем может быть только добрый, светлый человек, который любит детей. И в наш вуз, я не говорю, что все, но большинство идет по велению сердца. И после окончания учебы эти ребята станут хорошими учителями. Но при условии, что они будут нужны государству, потому что сейчас общество к ним равнодушно. Тем не менее, я всем им говорю: «Вы молодые, здоровые, у вас есть знания, и все у вас будет нормально!» И был приятно удивлен ответом одного студента на вопрос, не боится ли он своего будущего: «Нет. У меня есть голова, есть руки, где-то в этой жизни я устроюсь». Как бы там ни было, высшее образование сейчас ценится и дает гораздо больше перспектив, чем его отсутствие.

Скажем прямо — не каждый день мы получаем письма из Италии. Но главная ценность и важность исписанных рукой листков все-таки не в «географии» автора, а в его неравнодушии, в искренней заинтересованности в критической ситуации, сложившейся в нашем государстве. Со многими мыслями наверняка согласится каждый из нас, с некоторыми — можно поспорить, хотя, как говорится, издалека — виднее…

Дорогая редакция «Украины-Центр»! Поздравляю вас всех с 15-летним стажем вашей работы.

Все эти годы я читаю вашу газету, за которую вам очень благодарна. Наберитесь терпения и прочтите мое послание.

Я сейчас живу в Италии и каждую субботу езжу в городок Терни, чтобы взять «УЦ». Мы все надеемся, что жизнь у нас в Украине стабилизируется, но с каждым днем все хуже и хуже. Когда я читала статью о кощунстве на кладбище, я была в шоке. Как могут эти люди, нет, это нелюди, нарушать покой мертвых? Видели бы эти стервятники, какие кладбища здесь, в Италии. Все кладбище тонет в цветах, чистота. Здесь, чтобы сдать металлолом, нужно заплатить деньги, чтобы его забрали. Почему у нас так не делают?

А что творится в украинском парламенте? Их драки смотрит весь мир. Стыдно и больно смотреть на это дикое стадо. За фальсификацию выборов так никто и не понес наказание. Мы все здесь переживали за выборы президента, все были за Ющенко, А что он сделал? Да ничего. Его сын разъезжает на шикарном авто, и он убеждает, что парень эти деньги заработал. Да я за свою долгую жизнь не могу собрать денег, чтобы хоть квартиру купить! А он в свои годы — уже «заработал». Где бы найти такую работу в Украине?

Злыдни заставили меня уехать в рабство, оставив сына, мать, внуков, родных. Одна женщина мне написала, что там все прекрасно, но ведь это не так. Очень тяжело вначале без знания языка. Я работала в одной семье, где 5 человек и я — 6-я, работала по 15 часов. Такие были «хорошие», а когда сказала, что нашла работу, где платят намного больше, так хозяйка на это заявила: «Почему с вечера не сказала — с вечера ушла бы». Спала, случалось, по 2 часа в сутки…

Теперь мне хорошо, есть документы, есть муж итальянец. Он уже 3 раза был в Украине, и ему очень у нас нравится. Еще бы, ведь наша Украина очень красивая, и я очень скучаю по ней. А сколько женщин умом тронулись, мы все собирали деньги, чтобы их домой отправить. Да, итальянцы живут в достатке. Если что не так, сразу забастовки. Нет здесь и пьяных. Если идет пьяный человек, так это наш или другой иностранец. Цены здесь немаленькие, но соответствуют их зарплатам и пенсиям. А у нас? Моя пенсия — 500 грн., а как прожить на них? А ведь услуги стоят недешево. Цены на продукты — ого-го! Одно отопление чего стоит. Люди правильно делают, что ставят автономки. Кому хочется сидеть зимой при 10 градусах тепла, спать одетыми? Я за то, чтобы государство ставило автономки, и не было бы нарушений. В Италии даже в селах автономки, и они сами все контролируют. Есть солнце — не включаем, холодно — включили. У них счетчики на все. Я не слыхала, чтобы люди тут не платили за услуги. Цены в Украине на квартиры — как здесь. Разве это справедливо? Они получают свыше 1000 евро, а у нас — 70! Как можно купить квартиру? Да, «верхушка» в Украине получает в 30 раз большую зарплату, чем простые люди. Они сейчас смеются над бедными, которых кризис давит. Когда же будет справедливость?

А что творится с землей?! У моей мамы 7 га земли, ей дали 1300 грн. Похороны больше стоят, чем эта земля! Село у нас красивое — Червонозоревка Бобринецкого района, но дороги к нему ужасные. Летом еще ничего, а вот зимой водители не хотят туда ехать. Дети концерты ставят, руководит ими Татьяна Афанасьева. Таланты есть, а клуб валится, все разрушено. Садик, контору, столовую, фермы — все разграбили. Страшно смотреть на все это. В Европе наказывают за каждое дерево. А у нас?

Я когда училась в школе, а это было 40 лет назад, для нас физкультура была праздником. Мы на уроки не шли, не сделав на улице общую зарядку. Мы тогда не болели. А моя внучка все время болеет. Наверное, воздух сейчас другой. А какая война из-за русского языка! Мы живем в Украине, и должен быть наш родной язык…

Украина берет кредиты миллиардами. А зачем? Ведь у нас столько миллиардеров, миллионеров, забрать у них все деньги и внести в казну государственную. Конфисковать все — ведь это все ворованное!

А что творится на ул.К.Маркса? Магазин, магазин, тротуары забирают… А за что купили? За свои деньги? Нет, за ворованные! Везде пивнушки стоят в центре, их нужно за пределы города вынести. Ведь дети там стоят и «балдеют» от того пива. И, кроме матов, там ничего не услышишь. Очень больно за нашу Украину. Моя мама пережила Голодомор, и сейчас голодают такие, как она. Сколько стоят уголь, дрова, а какая пенсия? Верхушка жирует, что им до голодных, у которых не за что и хлеба купить…

Везде забастовки, а Украина молчит, голову опускает все ниже и ниже, на этом наживаются богачи. Что им до кризиса, они как жрали, так и будут жрать… Где тот человек, который все это изменит? Терпение народа когда-то лопнет, и будут громить все, как и в Греции. Я за мир, за справедливость. Хочу, чтобы мои дети-внуки не знали голода, нищеты, рабства.

А сейчас хочу вас всех поздравить с Новым годом, Рождеством Христовым. Пожелать вам, вашим семьям, друзьям здоровья, благополучия, любви, счастья, терпения — вам и нам тоже. Огромное вам спасибо, что вы есть и есть ваша газета. Пусть Бог вам во всем помогает.

Один из классиков раз и навсегда охарактеризовал положение дел в царской России одним словом — «воруют-с». Никого, думается, не нужно с особым пристрастием убеждать в том, что эта лаконичная характеристика прекрасно подходит и для описания современных украинских реалий. О том, как именно, что и где «снова украли», мы слышим каждый день — достаточно включить новости на любом телеканале или открыть любую газету.

Впрочем, есть сферы, остающиеся крайне закрытыми как для журналистов, так, соответственно, и для их аудитории. В которых тоже, естественно, воруют — причем с небывалым размахом. И не посредством каких-то там «бумажно-бюджетных» махинаций, а в лучших традициях классического вестерна. Временами — со стрельбой и жертвами. Часто — просто среди бела дня…

Совершенно случайно автору этой публикации довелось познакомиться с человеком, совсем недавно одну из этих самых сфер покинувшего в пользу много более тихой гавани частного охранного бизнеса. Впрочем, публикации каких бы то ни было личных данных собеседник очень просил избежать. На всякий случай. Поэтому ограничимся тем, что до недавнего времени он являлся сотрудником одного из подразделений военизированной охраны на одном из участков Одесской железной дороги в Кировоградской области.

Мы мало знаем о буднях так называемой вохры, многие вообще не подозревают о существовании такой структуры. Тем не менее, именно эти люди ежедневно рискуют жизнью и здоровьем, сопровождая составы с самым разнообразным грузом на их пути из пункта А в пункт Б. И риск этот, если верить нашему собеседнику (назовем его для удобства Сергеем), более чем реален.

Ездят с грузом вохровцы либо в специальном вагоне, либо в локомотиве, и отвечает каждый охранник за тридцать вагонов — пятнадцать в одну и пятнадцать в другую сторону, если «в кабине» — только за пятнадцать. Причем, по словам Сергея, хотя по инструкции на посту должно быть два охранника, ввиду нехватки людей в последние годы посылают всегда одного. Да и охранять поручали, бывало, вместо положенных пятнадцати — и двадцать-двадцать пять вагонов, и полсостава, и даже весь состав…

Причем если раньше охраннику выдавали оружие, то в последнее время — перестали. После того как в Кременчуге один парень то ли продал пистолет, то ли его подставили… «Так что — только свисток», — мрачно шутит Сергей. Потому что необходимость в серьезной охране составов, по его словам, отнюдь не номинальна. Воруют, как он утверждает, все, не таясь и не стесняясь:

— Из Днепропетровской области, где несколько металлопрокатных заводов находится, к нам очень много груза доходит уже разворованного — сбрасывают листовой металл, уголок, все что угодно. Стопки листов накладывают на углы вагонов, потом в нужном месте сбрасывают. Чтобы остановить поезд, привязывают веревку к ручке концевого крана — есть такой, между вагонами можно увидеть, потом, когда дело сделано и нужно соскакивать, дергают сверху, воздух выходит, поезд останавливается. Тот же стоп-кран. Иногда вообще на ходу запрыгивают, спрыгивают — те еще акробаты…

У нас в области сильно воровали на долинском участке — бывали очень «стремные» случаи. Там работали серьезно — приезжают, сбрасывают, например, прокат или уголок, звонят своим «шефам», сообщают примерный тоннаж, и за сброшенным металлом приезжает машина — длиннобазная «фура», причем уже с оформленными документами — на определенный вес определенного груза. И везет его как легальный… Потом там кого-то это все-таки достало, выезжал туда то ли ОМОН, то ли еще кто-то, со стрельбой задержали человек 30…

На Колосовке еще было «злачное место» — там специализировались по чугуну. Поезд идет очень медленно по этой станции — прямо там залезали на вагоны, пару рядов болванок выставляли на бортах и в нужном месте сбрасывали…

Но серьезнее всего воруют на Пятихатках, бросают металл с вагонов и днем, и ночью. Подъезжаешь туда, из кабины смотришь — а они лезут из-под вагонов, как тараканы… Об этом и в газетах писали, и по телевизору даже показывали. И никто, ничего, никогда… Так порядок и не навели…

— Как это «и днем, и ночью»? Тем более прямо на станции… И вообще, как это происходит? Технологию достаточно трудно себе представить…

— Поезд заезжает на станцию, например, на те же Пятихатки, стыковую. Сама станция очень длинная, к тому же там весы стоят и скорость прохождения очень низкая — до 20 км/час. Воры-«малолетки» — те прямо на ходу запрыгивают, сбрасывают пару «железяк» и спрыгивают… А когда поезд уже заходит на станцию и останавливается, люди посерьезнее прямо там забираются на вагоны с металлом и сбрасывают прямо посреди станции. Подходят прямо к охранникам, спрашивают: «Что везешь?» Если металл — «твой», могут не тронуть. Если «бесхозный», то идут и делают, что хотят…

Там ворует не один человек, воруют группами. И раз это совершенно ненаказуемо, значит, за этим кто-то стоит… Все это уже не первый год продолжается. Сам года три назад стоял с составом, слышал, как среди бела дня металл сбрасывали — грохот стоит на всю станцию, потом перебрасывают на обочины, подъезжают машины, забирают… Все это слышат, видят, знают, что происходит…

Стоишь, смотришь, как они на глазах в груз «забуриваются», аж дух захватывает. Если прокат хороший, «удобный» — не мелочь какая-то, то могут и целый вагон выбросить, пока поезд стоит. По десять-двенадцать человек «налетают», там сверху эти вагоны листами заваривают, так они листы срывают элементарно и свое дело делают.

Был случай вообще, когда один из наших охранников сдал состав, в котором был металлолом, пятихатской уже охране, все нормально, приняли, а потом этот состав сошел с рельсов. Потому что воры на междупутье набросали такую гору металла, что его часть попала под колеса, и пара вагонов сошла. Это огромное ЧП, но и после этого ничего не поменялось. Сейчас, правда, металл подешевел, и его не так активно стали красть.

— А что крадут, кроме металла?

— Да вот совсем недавно было на тех же Пятихатках — сахар украли из крытых вагонов и, кажется, реактивного топлива слили 3-4 тонны, в общем — тысяч на девяносто (знакомые охранники рассказывали). Все это прямо на охраняемой станции. Люди работают профессионально — из Кривого Рога приезжают, местные, пятихатские, из Днепропетровска…

— И что, задержали кого-то?

— Да на Пятихатках никогда никого не задерживают… Раньше было такое, что на заводах специально делали недогруз — недосыпали сахар, недоливали бензин. Скорее всего, продавали «налево» просто до этого. А вслед за поездом посылали своего человека на машине, который в удобном месте, во время остановки, например, «перекусывал» замок на воротах вагона или люке цистерны. Вышел из каких-нибудь кустов, щелкнул клещами — и назад, в кусты. И все — вагон вскрыт, значит, надо вагон осматривать, был доступ, не было, что украдено. А там половины задекларированного груза нет. Вагон — под охраной, и теперь это проблемы железной дороги… И хотя работники охраны — не материально ответственные лица, выплачивать компенсации приходилось.

— На каких основаниях?

— А хочешь работать — плати. Сбрасывались, платили… Было на одном из участков такое, что парень сопровождал состав с прокатом. Так у него этого проката украли на 20 тысяч. Сказали: увольняйся или плати. И он платил. Долго…

— А что вообще может и должен по инструкции делать охранник, когда у него на глазах воруют? Ведь в одиночку, даже с оружием, с бандой воров особенно не повоюешь…

— Раньше были одни инструкции, после нескольких страшных случаев стали говорить, что лезть туда вообще не надо — главное, чтобы мы, когда увидим, что воруют, звонили, сообщали своему начальству — по мобильному или по рации из локомотива. Тогда уже будут высылать машины с охраной, милицию или опергруппу, чтобы задержать воров или хотя бы не дать вывезти то, что уже сброшено.

— А что за страшные случаи?

— Ну, например, может, слышал, в Кировограде был случай, когда охранник ночью увидел, что повылазили на вагоны с металлоломом, побежал туда… И, в общем, непонятно, что там произошло, охранник стрелял — у него в пистолете трех патронов не было, и четвертый заклинил, по-моему, а сам он оказался под поездом… Непонятно, то ли его сбросили, то ли сам упал…

— Страшно было работать?

— Да как в анекдоте — внук спрашивает у деда: «А страшно, дедушка, работать сторожем?» А дед ему: «Страшно, внучок, пока не заснешь…» А если серьезно — то, конечно, бывало жутко, ночью особенно. Когда один в чистом поле, слышишь, видишь какое-то движение, и нужно выйти посмотреть, что там делается. И кто его знает — может, сейчас кто-то сзади по голове «бабахнет»…

Вот недавно было — в Гайвороне на мосту у охранника забрали автомат и, по-моему, два рожка патронов (автоматы выдают вохровцам, дежурящим на мостах и в инкассации). Дали сзади по башке и забрали…

Или, например, на металлолом сейчас стали нанимать «частников» — хозяин нанимает охрану, пацанов с улицы, они стелют прямо поверх груза какие-то тряпки себе и едут на них, сопровождают груз. Вообще так, конечно, делать нальзя — вохровцам, например, запрещают подниматься на крыши, там провода, опасно для жизни… Был даже случай — тоже в Пятихатках, один из бандюков вылез на зерновоз — непонятно, зачем, то ли позвонить, то ли сверху на состав посмотреть, его ударило током. Там, правда, напряжение «небольшое» сравнительно — 3 или 3 с половиной тысячи вольт постоянного тока, поэтому он не сразу умер…

Но, наверное, хозяева там как-то договариваются, что «частников» не трогают. Но это их власти не трогают. А так — на них с мостов и камни сбрасывают, и электроды заточенные, и кислоту выливают… У них, правда, тоже задача не стоит защищать как-то этот груз, главное — вовремя сообщить хозяину — там-то и там-то у тебя крадут… А дальше тот сам звонит куда надо и так далее…

У них свои опознавательные знаки есть — вагон снизу обвешивают одноразовыми пакетиками. То есть этот вагон, значит, у «частников» под охраной. Обычно воры стараются такие вагоны не трогать. А если пакетиков нет — можно «бомбить»…

Комментировать то, о чем рассказал нам Сергей, сложно. Вопрос «как такое вообще возможно?» в применении к нашей сегодняшней жизни в самых разных ее проявлениях давно стал риторическим. Тем не менее, каждый раз жены и матери провожают своих мужчин в караул, как на войну. В которой единственным оружием охранника, лицом к лицу сталкивающегося с целыми «бригадами» уголовников, буквально разбирающих на ходу товарняки, часто оказывается мобильный телефон.

К слову, по этим самым телефонам среди самих вохровцев и их знакомых долгое время гуляли видеоролики шокирующего содержания — кто-то заснял того самого, током ударенного вагонного вора, корчащегося на земле, какие-то умельцы положили на музыку кадры, на которых человек двенадцать, стоя на вагоне, сбрасывают вниз чугунные болванки, а рядом «под шумок» еще один лопатой бросает уголь. Такие вот «видеоклипы»…

Мы часто добавляем к материалам, касающимся дел криминальных, дописку: «Просим считать публикацию официальным обращением». Куда следует. Правда, в контексте всего, сказанного выше, довольно сложно дать самим себе ответ на вопрос, на каком именно уровне находится это самое «куда следует». В данном конкретном случае. И стоит ли туда обращаться…