Админ — Страница 781 — Украина Центр

Кто сегодня под прицелом?

Заявление, которое во вторник в телеэфире сделал — в качестве полномочного представителя ООН по правам человека — известный кировоградский политик Виктор Шмидт, было, без преувеличения, сенсационным. А именно — в правоохранительные органы им передана информация о якобы готовящемся покушении на мэра Кировограда Валерия Кальченко и его первого заместителя Станислава Березкина. По неофициальной информации, полученной «УЦ» из достоверных источников, на этот счет правоохранителями уже допрошены два известных депутата оппозиционной фракции городского совета.

Как и положено в такой ситуации, от силовиков и законников удалось узнать немного. В частности, то, что в данный момент «убийственная» информация проверяется сотрудниками Управления СБУ в Кировоградской области. Аналогичный ответ мы получили от Управления МВД в Кировоградской области, руководство которого пока воздерживается от официальных комментариев на этот счет.

Сами «виновники» переполоха запуганными не выглядят, хотя, можно предположить, именно этого и добивались неизвестные пока заказчики покушения (или его имитации) на новых хозяев дома с колоннами. Более того, как выяснилось, они по-прежнему намерены осуществить предвыборные обещания своей политической силы, пришедшей к власти, и восстановить в городе порядок и законность…

Городской голова Кировограда Валерий Кальченко:

— Согласно имеющейся у нас оперативной информации, такая угроза — в первую очередь в отношении моего первого заместителя Станислава Березкина — действительно есть. Меры предосторожности уже приняты, однако после того, как эта информация получила огласку, думаю, страшное уже позади.

Первый вице-мэр Станислав Березкин:

— Этим вопросом занимаются органы МВД, СБУ и прокуратуры. Насколько мне известно, информация действительно имеет место. Я обратился в Управление МВД области, мне дали охрану. Надеюсь, ее будет достаточно для обеспечения моей безопасности.

Увы, подобные методы «влияния» на авторитетных, но несговорчивых городских руководителей для Кировограда не в диковинку. Помнится, именно об угрозах физической расправы говорил в интервью журналисту «УЦ» Михаил Цымбаревич, победивший на выборах мэра Кировограда в 2002-м году, но неожиданно отказавшийся идти на повторные. В результате, как известно, мэром стал Николай Чигрин… Да и Александру Никулину в бытность городским головой довелось в собственном дворе стоять под стволами людей в масках… О смертельной опасности, которой подвергаются в наших краях даже политики государственного масштаба, мы уже не раз писали — залетные КАМАЗы, мины на главной площади и т.д.

Так или иначе, предупрежден — значит, вооружен, а утечка информации с широкой ее оглаской в таких случаях надежнее бронежилета. Да и весь опыт «криминальной революции» на постсоветском пространстве говорит об одном: физическое уничтожение оппонента — это фактически окончательное признание собственного бессилия и никчемности, но отнюдь не демонстрация тайного могущества или гарантия возвращения былой вседозволенности…

Тюремный бунт, или Майдан за решеткой?

События, давшие толчок появлению этого материала, известны — массовые акции протеста в исправительных учреждениях Харькова и Львова во время недавних майских праздников. Версии произошедшего, как, впрочем, и морально-этические оценки, многократно озвученные официальными лицами и СМИ, разнятся кардинально. Так или иначе, факт имеет место быть. Как, впрочем, и его версии, и вопросы, касающиеся одной из наиболее закрытых для общественности и СМИ — пенитенциарной — систем «страны молодой демократии».

Затеяв собственное журналистское расследование, мы попытались оценить суть и масштабность происходящих в украинских зонах процессов с помощью самых разных методов и источников: письменных свидетельств осужденных и их родственников, имеющихся в распоряжении редакции; бесед с официальными лицами. Наконец, собственными глазами посмотрели на состояние дел в кировоградских местах лишения свободы.

Для начала предлагаем читателям «УЦ» материал для размышления, полученный в разговоре с начальником Управления Департамента Украины по исполнению наказаний в Кировоградской области Тадеушем Шилюком. В процессе изложения позволим себе «лирические отступления», послужившие базой для официального интервью, — отрывки из свидетельств осужденных из той самой львовской колонии и писем, полученных редакцией «УЦ»…

— Тадеуш Константинович, насколько серьезной вы видите ситуацию, связанную с массовыми и публичными акциями протеста в двух исправительных учреждениях? Возможны ли, на ваш взгляд, аналогичные проявления в местах лишения свободы на территории Кировоградской области?

— Прежде всего, для оценки масштаба произошедшего в Харькове и Львове, скажу, что всего за год в обычной американской колонии в разборках погибает полсотни осужденных и около десятка человек персонала! У нас же умышленное убийство в криминально-исполнительных учреждениях закрытого типа — ЧП. В частности, за текущий год в местах заключения Кировоградской области ни одного преступления допущено не было, в прошлом — было три побега, и то из исправительного центра и колонии-поселения, т.е. учреждения с минимальным уровнем безопасности.

Что же касается харьковских и львовских событий, то, на мой взгляд, в первую очередь их причиной явились не методы обращения персонала с осужденными, а их стремление противостоять законным требованиям администрации исправительных учреждений. В частности, в Харькове в камере содержался человек, который привлекался к ответственности за злостное невыполнение этих требований. Соответствующая статья применяется, когда осужденные не становятся на путь исправления, более того, подстрекают к незаконным действиям других заключенных.

Примечание автора. В той самой камере №125 Харьковского СИЗО на момент произошедшего сидели 39 человек, все неоднократно судимые. В отношении одного из них — уроженца Чернигова 1970 года рождения, считающего себя принадлежащим к воровскому миру продолжателем «воровских традиций» — ранее было возбуждено уголовное дело за нарушение режима в одной из колоний Киева. В камере во время обыска вечером 8-го мая были изъяты запрещенные к хранению вещи, в том числе отвертка, радиоприемник…

Не исключено, что поведение персонала во время обыска было не совсем тактичным, но правомерность действий тамошней администрации должна установить прокуратура, причем с учетом личности данного заключенного. Ведь если говорить о Кировоградской области, то из пяти имеющихся у нас исправительных учреждений 80% заключенных освобождаются условно-досрочно — за образцовое поведение, добросовестное отношение к труду и т.д. Остальные же — люди, отбывающие наказание за умышленные насильственно-корыстные преступления, а посему имеющие деформированные взгляды на жизнь и вряд ли способные вести законопослушный образ жизни. В их среде уже сформирована особая субкультура, поэтому управлять более чем тысячей человек, чья психика зачастую уже в период их пребывания в местах заключения отягощена личной проблемой (наркозависимость, смерть родителей, распад семьи), крайне сложно…

Из письма осужденного СВК-47 С.Гоменюка: «29.09.2005, 16.01. 2006, 14.04.2006 к нам в колонию заводили спецвойска с масками на головах, в полном обмундировании: бронежилетах, с дубинками, наручниками, “черемухой” и т.д. (…) Эти “бойцы”, открывая камеры, начали ходить по нам ногами, зверски избивать дубинками, в том числе по голове. После этого по одному поднимали и приказывали бежать в коридор между рядами выстроившихся “бойцов”, которые избивали нас дубинками. После чего одних заставляли присесть и заложить руки за голову, других ставили на растяжку “в шпагат”. (…) Бойцы заставляли нас ползать по кругу гуськом, многих заставляли приседать по сто раз и отжиматься от пола. Если кто-то отказывался, то его тут же зверски избивали и тащили в карцер. Дошло до того, что некоторых осужденных заставляли рыть землю руками и грызть веревки. Некоторые, как и я сам, перерезали себе вены, но нас еще больше избили и бросили в карцер, там снова зверски избили. А потом еще позаписывали, что мы сопротивлялись обыску (…)». 20.04.2006г. Изложенное подтверждено подписями осужденных СВК-47 Б.Власовым, О. Усовиком, А.Хивренко.

— Какие выводы сделало ваше управление по итогам произошедшего? Какие меры по недопущению повторения ситуации предприняты в МЛС Кировоградщины?

— Во-первых, мы ведем обязательную профилактическо-разъяснительную работу, стараемся достучаться к самым запущенным, поясняем, что примерное поведение и соблюдение требований администрации — кратчайший путь на свободу. А значит — избавление от той крайне негативной среды людей, лишенных многих благ, влияние которой сказывается даже на персонале. Вдобавок наш департамент (вернее, его центральный аппарат) инициировал законопроект об амнистии с целью уменьшить количество пребывающих в МЛС. Скажем, если в исправительном учреждении №49 в Новом Стародубе в прошлом году содержалось 1500 заключенных, то сейчас — 1100; ИК-6 в Кировограде — соответственно — 1300 и 1150, в СИЗО — 1100 и 870… То есть мы даем осужденным шанс быстрее выйти на свободу и вернуться к нормальной жизни.

— Но не секрет, что во время пребывания в местах лишения свободы многие заключенные теряют не только привычные жизненные связи, но и здоровье: многие из них выходят на свободу с диагнозом «туберкулез»…

— Скажу сразу — с питанием осужденных (ведь плохое питание — один из факторов возникновения туберкулеза) проблем у нас нет: в их меню и твердый сыр, и сметана… В среднем за год у нас насчитывается 100 человек с таким диагнозом — количество небольшое. Все осужденные и персонал проходят обследование передвижным флюорографом, который по договору предоставляет нам облздрав. Но основная масса таких пациентов выявляется еще в СИЗО. Здесь наблюдается не совсем понятная ситуация: органы МВД выявляют преступника, который поступает в СИЗО. Если выясняется, что он болен туберкулезом, мы его не принимаем — его необходимо лечить в условиях воли. Однако лечебных учреждений с надлежащей охраной у нас нет, а из обычных такие пациенты, как правило, самовольно уходят до окончания лечения. К тому же в СИЗО содержатся люди, в отношении которых — таких около пятисот — суд вынес решение об отсрочке исполнения приговора… В данный момент среди них 37 больны туберкулезом. Они будут направлены на лечение, как только приговор вступит в силу.

— Возвращаясь к возможным первопричинам харьковских и львовских событий — насколько необходимым является усиление режима содержания осужденных в данном случае в праздничные дни?

— В усиленном режиме мы работаем каждый раз во время праздников: посуточно в исправительном учреждении дежурит ответственный офицер управления, из состава же офицеров формируется опергруппа… Проводятся общие обыски объектов учреждения, изымаются предметы, запрещенные к хранению, затем все они вывозятся за пределы учреждения.

Примечание автора. И руководство СИЗО, и начальство Харьковского управления Департамента по исполнению наказаний отрицают какое- либо ужесточение или давление на подследственных. В харьковской же прессе муссируется пока не подтвержденная версия о том, что в апреле спецподразделения милиции неоднократно «тренировались» на заключенных СИЗО и тюрем. До майских праздников здесь были проведены усиленные проверки — так называемая операция «Щит» должна была пройти по всем украинским тюрьмам и призвана предотвратить появление в камерах спиртного, наркотиков и других запрещенных предметов.

— С вашего позволения процитирую одно из писем, пришедших в редакцию «УЦ», — от матери осужденного Кировоградской ИК №305/6: «В зоне происходит беспредел — осужденных обирают! Передачи, которые мы носим своим детям с последних крошек, вымогаются под видом “шмонов”, под видом нарушений с “зечков” вымогают сигареты, чай, купленные на последние пенсионные гроши их матерей…»

— Проверить эти «утверждения» очень просто. Ведь при приеме передачи осужденный подписывает заявление, составленное в двух экземплярах, со сверкой перечня содержания передачи: принял, мол, претензий не имею. Если установлено, что работник персонала действовал неправомерно, таких мы увольняем. Скажем, в нынешнем году в учреждении №49 во время проведения обыска у осужденного был изъят мобильный телефон, который работник учреждения пытался незаконно вынести за территорию. Но своих мы тоже обыскиваем — составлен протокол о коррупции и виновный уволен. Впрочем, причиной жалоб родственников может быть и недостаточная степень разъяснения им правил хранения передач. Дело в том, что при себе заключенный может иметь лишь определенное количество продуктов — не более 50 килограммов. Вес же одной передачи допускается в пределах 30 килограммов, а их количество не ограничено. Таким образом, норма может быть превышена, поэтому излишек документируется, на него выписывается квитанция, и лишнее сдается на склад, выдаваясь затем хозяину по мере потребности.

Из письма заключенного С.Гоменюка: «Многие вещи просто украли: часы, носки, сигареты, зажигалки, жвачки, шоколадки, тушенку, консервы. Одним словом, не брезговали ничем. Даже посуду — миски, ложки, кружки — и ту привели в негодность или украли».

— И еще одна цитата из письма матери: «Все просматривается, прослушивается, прочитывается. Жалобы на имя прокурора или не выходят из зоны, или к ним “готовятся”».

— Корреспонденция действительно просматривается — кроме писем, адресованных прокурору и Уполномоченному по правам человека. Впрочем, ежемесячно прокурор сам бывает во всех учреждениях области, ведет прием по личным вопросам — можно свободно записаться.

— По долгу службы вы постоянно общаетесь с родственниками осужденных, ведете прием. С чем, с какими жалобами идут к вам родные отбывающих срок?

— В основном просят присмотреть за сыном, часто — перевести в учреждение поближе к дому, ведь не всегда родственникам по карману дальние поездки. Просят посодействовать в оформлении инвалидности, разъяснить медицинские показатели… Раньше действительно можно было говорить о беспределе, когда «смотрящие» с каждой передачи или зарплаты изымали десятину «на общак»… И если еще пять лет назад, скажем, в ИК-6 условно-досрочное освобождение одного заключенного в год было событием, то сейчас, повторюсь, таких — 80 процентов. Сейчас даже сидящие за умышленное убийство могут рассчитывать на такой исход отбывания срока, — выполняя все законные требования администрации, неукоснительно соблюдая режим. Сначала их ждет центр реабилитации, где свидания ежедневны; затем они получают право свободно передвигаться по городу, потом, через время — жить с семьей, находясь в тюрьме и выполняя работы лишь в рабочее время… Кстати, к сорока процентам осужденных на свидания никто не приезжает, передач не передает…

В доказательство своей открытости руководство управления любезно предоставило журналисту «УЦ» специальное разрешение для визита на зону. (Читайте материал Александра Виноградова «Даром здесь никто не находится» на стр. 4 «УЦ»).

Впрочем, за фактическим материалом и бытоописанием этой еще недавно «закрытой зоны», которыми излишне увлекаются журналисты, отнюдь не уходят на второй план, а скорее обостряются вопросы скорее морально-этического плана. В первую очередь — способствовала ли общая демократизация в стране самому факту «майдана за решеткой», либо просто позволила осмелевшим журналистам говорить о произошедшем в открытую, с критикой системы вообще и публичным выдвижением альтернативных версий харьковских и львовских событий?

И ещё. Распространяются ли на места лишения свободы законы, изданные для граждан, независимо от того, нарушили они эти законы или нет, — вот, пожалуй, самый спорный вопрос, касающийся этой сферы. С одной стороны, трудно встать на защиту рецидивиста, мотающего очередной срок за изнасилование и убийство девочки-подростка и получившего тумак от охранника или проведшего пару лишних часов в карцере. С другой — существует четкий законодательный кодекс, требующий неукоснительного соблюдения гарантированных прав человека в отношении заключенных…

В этом вечном споре закона и морали, который, собственно, и выплеснулся на этот раз в Харькове и Львове, есть четкий ответ, данный еще американским президентом Рузвельтом и применимый для тех, кто находится как с одной, так и с другой стороны решетки: «Никто не может быть выше закона, и никто не может быть ниже закона». И точка.

Мнения непосторонних из не вошедшего в материал

«Я считаю, об этом нужно говорить, эту тему нужно обсуждать — такие примеры служат уроком для молодых офицеров, не имеющих еще должного жизненного и профессионального опыта, но уже вынужденных одновременно работать с сотнями рецидивистов» (Тадеуш Шилюк).

«Что творилось на шестерке во время выборов, знает весь Кировоград!» (из письма матери осужденного из ИК-305/6).

«Во времена правления Кучмы это было неудивительно, особенно когда премьером был Янукович. Сколько нас избивали работники департамента, чтобы мы голосовали за Януковича?! Но прошло уже полтора года, как Президент Ющенко обещал, что больше избивать и издеваться над нами не будут (…) А теперь вот 14.04.2006-го вновь завели спецназ. И в этот раз они уже особо зверствовали, издевались и грабили нас. Это таким образом отомстили нам за то, что основная масса нас проголосовала за БЮТ, а не за “Нашу Украину”. Так это надо понимать?!» (из письма С.Гоменюка)

«Даром здесь никто не находится»

В середине мая случаи членовредительства, предпринятые заключенными Харьковского следственного изолятора и львовской колонии, всколыхнули общественное сознание и заставили всех и вся говорить о недостатках отечественной пенитенциарной системы. Одними из факторов, подтолкнувших заключенных порезать себе руки лезвиями одноразовых бритвенных станков, назывались якобы имевшие место зверства надзирателей, безосновательные наказания со стороны администрации исправительных учреждений, кошмарные условия содержания. Не беремся «отвечать» за Харьков и Львов, но готовы поделиться впечатлениями от увиденного и услышанного в ходе специальной «экскурсии» журналиста «Украины-Центр» по кировоградской исправительной колонии №6 и местному СИЗО.

Вместо пролога

Примерно год назад автор уже побывал в «шестерке» (не подумайте ничего плохого, исключительно по заданию редакции), после чего в «УЦ» вышел материал о жизни и работе осужденных в колонии. Ряд читателей потом звонили в редакцию и возмущались — там, дескать, крысы по головам людей бегают, а вы пишете об образцовой чистоте и порядке. Приходилось объяснять — статья была написана по принципу «что вижу, о том и пишу». Крыс не видел. Зато видел ухоженное общежитие, где живут осужденные, комнаты свиданий, отделанные в стиле «евроремонт», приличную столовую, свежевыпеченный хлеб и так далее. То же и в этот раз. Все нижеизложенное — результат личного визуального восприятия условий содержания осужденных/заключенных в дисциплинарном изоляторе ИК-6 и Кировоградском СИЗО. Если кто-то из читателей посчитает, что данный текст не отвечает действительности, если у кого-то из вас (или ваших родных/знакомых) есть достоверная информация, что на самом деле условия быта описанных учреждений отличаются от тех, что продемонстрировали журналисту работники Кировоградского управления Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний — напишите к нам в редакцию. Рассмотрим все обращения, кроме анонимных.

Тюрьма в тюрьме

При повторном моем визите в ИК-6 основной акцент был сделан на осмотр дисциплинарного изолятора — места, где периодически «отдыхают» осужденные, допустившие злостные нарушения режима содержания.

Первое и главное — произвол офицеров-сотрудников колонии в отношении того, кого определять в ДИЗО, а кого — нет, практически исключен. Решение о помещении осужденного в камеру дисциплинарного изолятора принимается коллегиально на уровне заместителей начальника исправительного учреждения. Окончательное же слово в этом вопросе остается за руководителем колонии. Срок пребывания проштрафившегося ЗК в изоляторе — от двух до пятнадцати суток — тоже определяет начальник колонии с учетом мнения заместителей по режиму и воспитательной работе. Как минимум, один раз в месяц все материалы по поводу помещения определенных лиц в изолятор проверяет прокуратура и делает затем свои выводы… В ДИЗО «шестерки» всего четырнадцать камер общей вместимостью с полсотни душ. Такого, чтобы все без исключения камеры ДИЗО оказались забитыми до отказа, сотрудники колонии даже не припомнят. По состоянию на минувший вторник, в изоляторе находилось всего 13 человек — примерно один процент от всего контингента ИК-6…

Берем наугад личное дело «штрафника», открываем на странице, где вклеена справка о заработанных осужденным поощрениях/взысканиях, читаем. Поощрений — 0, взысканий — 94 за пять лет пребывания в «шестерке», в ДИЗО помещался неоднократно. Такой контингент, как правило, и оказывается в изоляторе — наказание соответствует поведению…

В четырехместной камере ДИЗО размерами примерно 3х5 метров из предметов интерьера — откидные койки (как в железнодорожных вагонах), намертво прикрепленные к полу табуретки, в углу — умывальник и унитаз. Под потолком — одно окно, выходящее во внутренний дворик изолятора. Солнечного света, проникающего через это окошко, достаточно, чтобы днем в камере было более-менее приемлемое освещение. Штукатурка явно не сырая и не сыплется на голову, краска на стенах не потрескавшаяся…

В камере находятся только два человека из четырех возможных, нет смысла «загружать» больше, если в изоляторе полно свободных мест. Спрашиваю осужденных, слышали ли они об инцидентах в Харькове и Львове? Что они думают по этому поводу? Ответы «штрафников» немногословны, наверное, сказалось присутствие за спиной журналиста «группы поддержки» из числа работников колонии… «Да, слышали. Почему там заключенные порезали себе руки, даже не догадываемся. — А сами стали бы протестовать против чего-либо таким именно способом? — Нет. — За что в ДИЗО попали? — За дело»…

Следующая камера — на две персоны, занято только одно «посадочное место». Интерьер помещения примерно такой же — разве что окно убрано занавесками, а посреди комнаты стоит телевизор — отправляясь в ДИЗО, этот «штрафник» захватил с собой личный телевизионный приемник. Смотреть телевизионные программы осужденным не запрещено, главное, чтобы их просмотр строго вписывался в распорядок дня колонии.

Отбой в «шестерке» трубят в 22.00, поэтому получившее большой резонанс ток-шоу «Свобода слова» на тему ситуации в украинских тюрьмах, вышедшее в эфир на прошлой неделе, осужденные ИК-6 полностью так и не увидели… «Штрафник» из этой камеры на мои вопросы ответил более чем красноречиво — продемонстрировал предплечье левой руки, все исполосованное тонкими поперечными шрамами. Почему «резался»? Были проблемы во взаимопонимании с предыдущим руководством колонии: «В данный момент нормально все. Я так себе представляю — если нормально себя ведешь, то и со стороны администрации будет такое же отношение. Как я оказался в ДИЗО? Заработал. Даром здесь никто не находится».

И ещё. Любой работник пенитенциарной системы со стажем скажет — в тюрьмах заключенные резали себе вены во все времена, регулярно. Да, каждый такой случай — настоящее ЧП, но отнюдь не новость. Инциденты во Львове и Харькове (которые приобрели наибольшую огласку) — не первые и наверняка не последние.

Основная причина членовредительства — эмоциональный, психологический срыв. Что характерно, семейные ЗК, осужденные, которых на свободе кто-то да ждет, членовредительством не занимаются… Последний подобный инцидент в кировоградской «шестерке» произошел месяца полтора назад — осужденный в состоянии нервного срыва «порезал» себе руки. Не смертельно. Специальная комиссия расследовала ЧП, и в итоге прокуратура вынесла вердикт — в возбуждении уголовного дела отказать (то есть прямой вины работников исправительного учреждения в этом происшествии нет), усилить меры профилактического характера, применить к данному осужденному меры дисциплинарного влияния.

Нанесение себе увечий считается нарушением режима содержания. За этот проступок осужденный подлежит наказанию. Порезы, полученные в результате членовредительства, оставляют шрамы не только на теле, но и в личном деле осужденного. Такой контингент состоит на особом учете у психолога и в службе надзора, ему уделяется повышенное внимание со стороны администрации. Сейчас в ИК-6 находится где-то полтора десятка человек, имеющих запись в личном деле: предпринимал попытки членовредительства. Не всегда «режутся» лезвиями, извлеченными из одноразовых бритвенных станков. Могут расплести сетку-рабицу и поцарапать себя проволокой, могут разбить лампочку и порезаться осколками, могут использовать другие подручные средства — например, инструменты на производстве…

В качестве альтернативного (хотя и не такого действенного) способа привлечь внимание к своим проблемам заключенный имеет полное право пожаловаться на администрацию исправительного учреждения в письменном виде. В каждом отделении «шестерки» есть специальные памятки, в которых указаны права и обязанности осужденных, а также адреса инстанций, рассматривающих жалобы заключенных, — Генеральная прокуратура, Верховный суд. Бывает, пишут в Европейский суд по правам человека, хотя в Страсбурге уголовные дела и не рассматриваются…

Как уже упоминалось, контингент колонии передачу Савика Шустера «Свобода слова» об особенностях национальной пенитенциарной системы по техническим причинам не видел. А вот сотрудники исправительного учреждения — видели. И очень возмущены односторонним, как им показалось, освещением проблематики. По мнению первого заместителя начальника колонии Владимира Цымбаленко, в той передаче работников департамента исполнения наказаний представили на всю Украину жестокими садистами, а всех осужденных показали хорошими и порядочными людьми. Нельзя, мол, так всех стричь под одну гребенку…

Черепаха в СИЗО

Есть в распоряжении редакции «УЦ» письма читателей, в которых люди сообщают об условиях содержания заключенных в следственном изоляторе. Например, гражданин N. утверждает, что в СИЗО, особенно в бане, царит антисанитария; что для заключенных введены ограничения на пользование электроэнергией (в восемь утра «отрубают» розетки и нет возможности даже чай заварить); что в учреждении серьезные проблемы с водоснабжением — воду дают три раза в день по 40 минут. И если заключенному родственники немедленно не передадут ведро для воды (чтобы он мог набрать из-под крана и использовать по своим нуждам, когда водопровод «пересыхает»), пребывание человека в камере превращается в кошмар. Об избиениях заключенных охраной в письмах не упоминается — и это уже хорошо…

Главное отличие исправительной колонии от следственного изолятора заключается в том, что в первом учреждении находятся уже осужденные граждане, во втором — лица, в отношении которых еще не было обвинительного (или оправдательного) вердикта суда. Поэтому в СИЗО заключенные большую часть времени проводят в камерах, огражденные от нежелательных для следствия контактов с внешним миром. В Кировоградском следственном изоляторе содержится восемь сотен человек; по 10-12, максимум — 16 заключенных на одну типовую камеру двухэтажного здания СИЗО. Элитных апартаментов в учреждении нет, все комнаты — одинаковые…

Жаль, конечно, что «экскурсоводы» не включили в маршрут так называемый старый корпус СИЗО. О камерах этого здания, а особенно о его подвалах, ходят настоящие легенды-страшилки. Комнатушки площадью 8 квадратов, в которых проживает по четыре заключенных, «наводнения» канализационными стоками, вечная сырость… Может, и нет такого, зря люди напраслину на учреждение наводят. Не берусь утверждать, увы, старый корпус остался для меня за кадром…

Ну а в современном здании — все в ажуре. В камерах первого этажа «рабочего», не административного помещения СИЗО кроме привычной уже чистоты и порядка — холодильники, телевизоры и даже …аквариумы с рыбками. В одном таком искусственном мини-водоеме обитает приличных размеров черепаха. «Тоже заключенная», — пошутил заместитель начальника СИЗО по социальной и психологической работе Владимир Якутов… Живут на первом этаже осужденные отряда хозяйственного обслуживания изолятора — это люди, которые уже отбывают срок, но работают в СИЗО (в сапожной мастерской, в парикмахерской, на раздаче пищи), обеспечивают жизнедеятельность подразделения.

Для несовершеннолетних заключенных на первом этаже сделали спортзал и «комнату отдыха» — консультативный пункт при СИЗО, организованный с целью обеспечения непрерывности процесса обучения несовершеннолетних. По соседству с консультативным пунктом находится карцер СИЗО. В камере-одиночке особо не разгуляешься — места маловато. Надоест ходить на месте или стоять — можно присесть. В камере есть табурет в виде прикрученного к полу ящика. После 22.00 можно прилечь — в это время дежурный отключает блокировку откидных кроватей карцера. Днем кроватью пользоваться нельзя (исключения — для женщин и несовершеннолетних). Что немного удивило — в карцерах нет умывальника. Туалет есть, а умывальника нет. Оказывается, согласно требованиям департамента по исполнению наказаний, умывальник в карцере не предусмотрен… Каждое утро старший по корпусу приносит провинившимся «питомцам» изолятора чайник теплой воды, тазик, мыло, полотенце, зубную щетку. Такие вот получаются водные процедуры без отрыва от наказания… Под обшивку стен карцера «зашиты» батареи центрального отопления. Говорят, зимой температура в камерах не опускается ниже +18 градусов по Цельсию.

История с ведрами воды нашла свое подтверждение в камере казарменного типа второго этажа нового корпуса СИЗО. 12 человек в камере — дюжина пластмассовых ведер, наполненных водой. По словам В. Якутова, водоснабжение учреждения полностью зависит от состояния дел в сетях города. Есть вода в кранах в районе улицы Куропятникова — есть вода и в СИЗО. В банно-прачечном комплексе следственного изолятора даже горячая вода по трубам течет — подается она из газовой котельной, расположенной на территории исправительной колонии. Баня принимает посетителей семь дней в неделю.

Возвратимся ненадолго к обитателям этой камеры — они тоже в курсе событий в харьковском изоляторе и львовской колонии. На провокационный вопрос, а вот если бы те заключенные бросили клич на всю страну — братья по положению, присоединяйтесь к нашей акции протеста, царапайте руки, режьте вены! — присоединились бы? Только один человек из дюжины без раздумий ответил: «конечно»; остальные молчали, переминаясь с ноги на ногу, мотали головой — нет, мол, обойдемся без членовредительства…

В СИЗО действительно существует режим экономии электроэнергии. Беспрепятственно включать электроприборы в сеть можно с 6 до 8, с 12 до 14, с 17 до 20. Вечером — до 22.00 — можно смотреть телевизор (кому его принесли). После отбоя розетки в камерах обесточиваются. До побудки ни о каком чае, понятно, теперь не может быть и речи… Заключенным разрешено пользоваться кипятильниками (заводского изготовления, мощностью не более 0,5 киловатта). Во временных рамках завтрака, обеда и ужина тот, кто успеет, может приготовить себе чай — в порядке очереди, потому что обычно на 12-16 человек приходится одна-две электрические розетки. В камерах также можно курить (кроме несовершеннолетних, им запрещают травиться никотином).

Нововведение СИЗО 2006 года — комната повышенной комфортности для продолжительных свиданий, по требованиям департамента, такие залы свиданий теперь должны быть в каждом следственном изоляторе Украины. Апартаменты представляют собой подобие гостиничного номера — две комнаты-спальни (одна из которых — детская), кухня, санузел, душевая кабинка, электрический бойлер. Стоит такое удовольствие недешево — 50 гривен в сутки.

Находясь под следствием, заключенный имеет право писать письма только в суды — вплоть до Европейского по правам человека — и органы прокуратуры (с родственниками или друзьями вести переписку нельзя, вдруг пострадает тайна следствия). Работники изолятора отмечают, что с каждым годом из-под шариковых ручек заключенных выходит все больше и больше жалоб и обращений. Кстати, рабочий день в изоляторе начинается с того, что дежурные обходят камеры и записывают в специальный журнал желающих попасть на прием к администрации СИЗО. Но, как видно, заключенные предпочитают жаловаться не начальнику следственного изолятора, а высшему руководству страны…

Посещение СИЗО создало для меня своеобразную патовую ситуацию — часть «обвинений» из писем читателей как бы и подтвердилась, часть — однозначно не подтвердилась, часть проверить не удалось… С другой стороны, у нас в стране действует презумпция невиновности, и какое автор имеет право не верить на слово человеку в погонах? Вечная дилемма — поди со стороны разберись, кто правду говорит, а кто лжет. Единственный способ проверить — посидеть там недельку-другую самому, но уж больно не хочется…

Министры без портфелей

Конфликт, который возник в Кировоградском горисполкоме в понедельник, 22 мая, не завершился в течение этой недели. Уже вовлечены в него правоохранительные органы, а следующей ступенью должно стать судебное разбирательство.

По оценке нового руководства горисполкома в Кировограде, бывшие заместители бывшего мэра Николая Чигрина пытаются дезорганизовать работу этого исполнительного органа местного самоуправления. По оценке самих «дезорганизаторов», новая городская власть нарушила их право на трудоустройство. Фактически же после сессии городского совета, состоявшейся 16 мая, в горисполкоме существуют параллельно две структуры вице-мэров — «старых» и «новых». Должности называются, естественно, несколько по-разному: заместители городского головы — руководители департаментов (в новой структуре) и просто заместители (в старой). Вторые — конкретно Вадим Волканов, Иван Громко, Виктор Кухаренко и Вера Сухопарова, заместитель-управделами, — подлежат освобождению от занимаемых должностей (в связи с их сокращением) с 1 сентября. А до этого должны, лишенные абсолютно всех полномочий, ходить «на работу», а их отсутствие на «рабочем месте» будет актироваться и уже актируется.

В минувший понедельник ситуация приобрела просто-таки трагифарсовый характер. Вера Сухопарова пришла в свой прежний кабинет, который, согласно официально подписанному распоряжению, уже занял Анатолий Перевозник, новый заместитель — руководитель департамента («Неизвестно, какими ключами она его открыла», — говорит он по этому поводу), а личные вещи Анатолия Перевозника, по его словам, оказались в приемной перед кабинетом. В свою очередь и Вера Сухопарова заявляет, что, войдя в кабинет, обнаружила пропажу некоторых вещей и ключа от сейфа. Однако вскрытие кабинета (кабинетов) и сейфа, ключ от которого лежал на столе, осуществлялось комиссионно, опровергает это утверждение А. Перевозник. Сделал попытку занять свой прежний кабинет и Виктор Кухаренко, но безуспешно. Он тоже заявляет, что там были его личные вещи и служебные документы.

В конечном счете работники аппарата поменяли замки на бывшем кабинете Веры Сухопаровой и он — по распоряжению первого зама мэра — был опечатан: по принципу — чтобы никому обидно не было? Вера Сухопарова и Виктор Кухаренко вынужденно переселились в маленький кабинет, выделенный всем четверым замам, находящимся на должностях, подлежащих сокращению, в конце коридора бокового крыла.

Анатолий Перевозник напоминает, как достойно ушла в свое время команда мэра Мухина: «На аппаратном совещании я сказал “спасибо” сотрудникам аппарата, и уже на следующий день мы все ушли — дали возможность работать новому руководству. Действия же представителей прежней команды горисполкома свидетельствуют о моральном уровне, о моральных принципах предыдущего городского руководства. Проигрывать надо достойно».

Иная точка зрения у «переселенцев». По их словам, документов, определяющих, кто и какой кабинет должен занять, — или, во всяком случае, документов с подлинной подписью первого заместителя мэра — они не видели. И дело не только в этом. Очень многие действия новой команды, по оценке, в частности, Веры Сухопаровой, неправомерны:

— Распоряжения должен издавать городской голова, а не его заместитель. Я обратилась в УБОП и к начальнику областного управления милиции по поводу того, что во время моего пребывания на больничном в мой кабинет произошло проникновение без моего ведома… Я согласна была бы уйти на следующий день после формирования нового состава исполкома, но все следовало сделать иначе: новый городской голова, который принял присягу еще 4-го, вполне мог до 16 мая, до сессии горсовета, побеседовать с каждым из нас. У каждого есть свои проблемы, в том числе в семье, кому-то надо было предложить другое трудоустройство. Я и Виктор Иванович Кухаренко собираемся оспорить эту ситуацию в судебном порядке. Что касается меня, то, в отличие от других заместителей, при моем приеме на работу не был оговорен срок «на период полномочий совета текущего созыва». У меня есть несовершеннолетний ребенок, не достигший 16-летнего возраста, на мне лежит обязанность пожизненного содержания больной мамы, инвалида 1-й группы, — КЗОТ в таких случаях не разрешает ни увольнения, ни сокращения.

Виктор Кухаренко добавляет:

— То, что еще до сокращения должностей действующих заместителей городского головы на работу приняты заместители — директора департаментов, ведет к перерасходу бюджетных средств.

На вопрос, о каких суммах может идти речь, отвечает Вера Сухопарова:

— Сопоставьте сами: моя последняя зарплата была около 4,5 тыс. грн., не думаю, что зарплата новых замов меньше. Кроме того, за мной фактически оставлены распорядительные функции, поскольку, например, отдел делопроизводства и контроля, юридический отдел не вошли ни в один из созданных департаментов… Но одновременно мы, заместители городского головы, находящиеся на должностях, подлежащих сокращению, в новом штатном расписании не значимся и, соответственно, никому не подчинены…

Журналист «УЦ»:

— Вера Александровна, вам не представляется, что нынешняя ситуация в чем-то повторяет ситуацию четырехлетней давности, когда понадобилось вмешательство народного депутата Анны Антоньевой для того, чтобы Николай Чигрин после выигрыша в суде занял кабинет мэра?

— Да, мы опять наступаем на те же грабли.

Итак, «работа» четырех «лишних» замов мэра в течение трех месяцев обойдется налогоплательщику примерно в 50 тысяч гривен. Если экстраполировать эту ситуацию на всю Украину и предположить, что подобное происходит во всех органах местного самоуправления, — в миллионы и сотни миллионов гривен. Но суть даже не в этом. Любой, кто приходит в органы власти, должен изначально понимать: его полномочия закончатся, как только избиратели выразят недоверие (проголосовав за другую политическую силу) ему лично, его партии или команде, в которой он работал. Если не понимает — то как может претендовать на то, чтобы называться политиком? И захочет ли видеть его в своих рядах новая команда — это уже другой вопрос. В противном случае мог бы и Леонид Данилович «упереться» в 2005-м: дескать, ты, Виктор Андреевич, принимай присягу и так далее, а я еще три месяца поруковожу — мне это по КЗОТу положено. Мог бы и отправленный в отставку Кабинет Тимошенко «упереться рогом»… Помочь трудоустроиться тем, кто уходит, — дело неплохое, но и для этого необходимо взаимопонимание, а не конфронтация. К тому же проблемой кабинетов и утраченных или не утраченных полномочий ситуация в Кировограде не исчерпывается. Как сообщил Виктор Кухаренко, он также намерен оспорить в суде тот факт, что решением сессии в составе исполкома введена должность первого заместителя городского головы, якобы не предусмотренная законом.

Битва за воду и… тарифы

Новая городская власть Кировограда готова взять на себя, как прозвучало 24 мая, «политическую ответственность» за повышение тарифов для населения на питьевую воду.

Но только при условии, что водоснабжающие организации — водоканал и водовод «Днепр-Кировоград» — возьмут на себя обязательства полностью и своевременно рассчитываться по всей цепочке платежей, конечным звеном которой является «Кировоградоблэнерго». В свою очередь, электроэнергетики должны дать «торжественное и клятвенное» обязательство не отключать водовод от электроснабжения, чтобы областной центр мог без всяких «сюрпризов» получать бесперебойное водоснабжение. Эта схема и возможность такого многостороннего соглашения обсуждались под председательством первого заместителя городского головы Кировограда Станислава Березкина с участием всех заинтересованных сторон, кроме, к сожалению, не менее заинтересованного населения города.

Как и следовало ожидать, у каждой из сторон оказались свое собственное понимание сути соглашения и свое собственное видение, как наболевшая проблема должна быть разрешена, а универсального рецепта для решения кировоградской «водно-энергетической» проблемы, видимо, не существует в природе…

Но и это еще не все. Анжела Даниленко, руководитель ООО «Водное хозяйство», которому кировоградский водоканал передан в аренду, заявляет, что уже в следующем месяце предприятие без повышения тарифов вообще потеряет платежеспособность. О необходимости увеличить отпускной тариф — но для водовода — говорит и Анатолий Гросул. По его словам, расходная часть бюджета этого областного предприятия составляет около 1,8 млн. грн. в месяц, а приходная — при условии 100-процентных платежей со стороны водоканалов-потребителей — 1,4 млн. Выход — либо субсидия из областного бюджета, либо увеличение отпускного тарифа, который заставит еще круче поднять тарифы всех четырех водоканалов-потребителей.

Фактически на этой минорной ноте совещание и завершилось. В очередной раз стало очевидным, что без областной власти, без участия в многостороннем соглашении руководителей всех четырех городов вместе с руководителями четырех водоканалов сдвинуть проблему с мертвой точки нельзя. Сделав этот вывод, Анатолий Гросул убыл в облгосадминистрацию, чтобы доложить сей не радующий факт руководству…

Еще более печально, что никто на этом совещании даже не поставил под сомнение саму необходимость повышения тарифов. По имеющейся информации, ООО «Водное хозяйство» представило Кировоградскому горисполкому обоснование повышения тарифов на водоснабжение в областном центре в 1,66 раза. Но это при условии, что отпускные тарифы водовода останутся на нынешнем уровне.

Чья газета — тот и платит

Во вторник, 23-го мая, Апелляционный суд Кировоградской области рассмотрел апелляцию еженедельника «Ведомости-плюс» на февральское решение Ленинского районного суда города по иску президента Ассоциации предприятий промышленности, торговли и общественного питания Кировоградской области Сергея Бедзая.

Поводом к судебному разбирательству послужила публикация в газете от 4-го февраля еще 2005 года под названием «Оранжевая “влада”, оранжевый и я», в которой истец был представлен в нелицеприятном свете. Слушания продолжались около года, и в итоге судья Алексей Письменный решил, что иск следует удовлетворить частично, — сумма моральной компенсации, потребованная истцом с редакции, судом была уменьшена с 50-ти до 5-ти тысяч гривен, кроме того, райсуд обязал еженедельник напечатать опровержение ранее опубликованной недостоверной информации о двух судимостях истца.

Редакция не согласилась с таким определением и подала апелляцию на вердикт Ленинского райсуда. Представитель интересов издания — бывший председатель Кировского райсуда Владимир Ярошенко — просил коллегию апелляционного суда отменить обязательство опубликовать опровержение и «скостить» выплату моральной компенсации.

Тем не менее, апелляционный суд области выплату «моральных» пяти тысяч гривен оставил в силе. Изменил только сторону, которая должна компенсировать Сергею Бедзаю ущерб, платить будет учредитель «Ведомостей-плюс» Валентина Яцкив. Также коллегия судей установила временные рамки опубликования опровержения — в течение месяца со дня оглашения вердикта редакция обязана предоставить С.Бедзаю возможность изложить на страницах газеты свою точку зрения на публикацию «Оранжевая “влада”, оранжевый и я»…

«Я решил ему отомстить»

Очередной раунд в судебном слушании уголовного дела об убийстве 26-летнего Андрея Петрова в Арнаутово (район Кировограда) был посвящен кропотливому восстановлению событий вечера и ночи с 15 на 16 мая прошлого года. Пока — в изложении их в версии подсудимого, который, как мы уже сообщили в «УЦ-Репортере», заявил ходатайство о рассмотрении дела по так называемой упрощенной процедуре («экспресс-судом»). Это заседание в Ленинском районном суде Кировограда под председательством судьи Галины Бутельской было весьма насыщенным информационно и тяжелым эмоционально.

Первый вопрос, который должен возникнуть у читателя, отслеживающего ход дела по нашим газетным публикациям на протяжении года, связан с тем, насколько прошедшее доследование устранило спорные моменты, выявленные в предыдущем судебном слушании под председательством судьи Вадима Черныша.

Ответ на этот вопрос дает новое обвинительное заключение. Версия о том, что молоток, орудие убийства, мог быть взят из чужого домовладения (возможно, потенциальным сообщником), новым следствием, которое провел другой следователь Прокуратуры Ленинского района Кировограда, перечеркнута. Тем не менее, следствие пришло к выводу, что подозреваемый непосредственно перед совершением убийства первоначально следовал за Андреем Петровым вместе со своим собутыльником. Несколько иначе изложена и последовательность действий подозреваемого при совершении убийства: вначале нанес молотком около пяти ударов, забрал мобильный телефон, деньги в сумме 25 гривен и снял с тела кроссовки, а затем вернулся и нанес еще ряд ударов молотком.

Подсудимый — притом, что право на «упрощенное судебное рассмотрение» (то есть без допроса свидетелей, на основании изучения материалов дела) дает ему только факт полного признания им своей вины — немедленно заявил, что ход событий в обвинительном заключении изложен не так, «как он давал показания следствию». Однако на вопрос судьи ответил все же, что признает вину полностью, и согласился дать в суде показания. А основным мотивом убийства в них вновь назвал ревность: «…И я решил ему отомстить».

Еще один неожиданный момент возник в начале судебного заседания, но к подсудимому он отношения не имеет. Судья Галина Бутельская сочла необходимым публично запретить журналисту «УЦ» давать комментарии к ходу судебного процесса, ограничиваясь только информацией: в противном случае это, по словам судьи, может быть расценено как попытка повлиять на суд. Не ошибусь, если скажу, что впервые получил столь прямое и недвусмысленное персональное предупреждение за всю свою практику судебного репортера. Да и в практике «УЦ» не было «попыток повлиять на суд» — разве только в том отношении, что присутствие журналиста в зале суда означает повышенное внимание общественности к судебному процессу и упование на его объективность и беспристрастность. Тем не менее, остается заверить Галину Бутельскую, что ее указание будет выполнено: допрос подсудимого не нуждается в комментариях — он говорит сам за себя.

Итак, как показал подсудимый, он со своими знакомыми в течение всего вечера 15 мая 2005 года употреблял спиртные напитки. Всего, по его словам, выпил около 700 граммов водки. Сначала выпивали «на природе», а затем у магазина, куда подошла компания (в которой был и Андрей Петров), завершающая праздновать день рождения, — его отмечала подруга его сестры, хорошо знакомая Андрею. Дальнейший ход событий воспроизводит стенограмма, сделанная во время судебного заседания. Даю ее частично, в том числе исключая фрагменты, которые могут повлиять в будущем на допрос свидетелей по делу. И заранее прошу у читателя и родных убитого прощения за те страшные подробности, которые прозвучали в зале суда, — они придуманы не мной. Цитируемая часть воспроизводит допрос с того момента, когда, по словам подсудимого, он решил с Андреем «поговорить»…

Подсудимый: — Я остался один… Пришел домой.

Судья: — В котором часу?

П.: — Не знаю. Присел во дворе. Хотел взять палку. Опять возникло желание отомстить.

С.: — Как вы с ним собирались «поговорить» с палкой? Взяли ее, чтобы «разобраться»?

П.: — Нет, для обороны, если начнет бить… Он был больше меня… Я не нашел палку. (…) Обнаружил молоток. И пошел навстречу Петрову.

С.: — Сколько времени прошло?

П.: — Не знаю. (…) У магазина увидел Петрова. Узнал по кожаной куртке. Я пошел за ним и нанес удар молотком в голову.

С.: — Вы с ним о чем-то говорили?

П.: — Нет.

С.: — Догнав, сразу нанесли удар?

П.: — Да.

С.: — По голове?

П.: — Да.

С.: — Сколько раз?

П.: — До пяти. В область головы.

С.: — Он кричал, сопротивлялся?

П.: — Не кричал, не сопротивлялся. Упал после первого же удара. Мне на лицо капнула кровь. Я сильно закричал и спросил про себя: «Что я наделал?» Возле него лежал мобильный телефон. Я его взял. Куртка на нем завернулась. Из заднего кармана торчали бумаги. Потом оказалось, что это деньги. И снял с него кроссовки. Кроссовки положил себе под куртку. И начал с криком убегать от него. Выбежал из переулка и увидел… (Подсудимый назвал имя своего собутыльника — авт.) (…) По дороге рассказал ему, что я сделал. Он хотел уйти. Я попросил: «Не покидай меня, останься со мной». И дал ему кроссовки. (…) Зашли в дом. Я переоделся, и мы с ним поехали в город, в центр. Какое-то время посидели в кафе, купили пиво в палатке, взяли такси и поехали домой. Утром меня задержали сотрудники милиции.

Ответы подсудимого на вопросы обвинителя.

О.: — Что означают ваши слова, что вы хотели «отомстить»?

П.: — В первую очередь хотел побеседовать.

О.: — Пока сидели во дворе, не возникло желания выяснить отношения в другой день?

П.: — Я не устоял перед собой.

О.: — Когда догнали Петрова, пытались его окликнуть?

П.: — Сразу нанес удар сзади.

О. (подразумевая показания подсудимого о том, что у него в отношении Петрова возникла ревность): — За это надо бить молотком?

П.: — Да, за это надо бить молотком!

Ответы подсудимого на дополнительные вопросы судьи.

С.: — Почему вы изменили показания по сравнению с ранее данными на предварительном следствии?

П.: — Меня травит газета «Украина-Центр». Нарушены были мои права на защиту. Следователь принудил меня давать нужные ему показания.

С.: — А сейчас вы дали правдивые показания — и без какого-либо давления?

П.: — Да.

По ходу этого допроса у родных Андрея Петрова, которые присутствовали в зале суда, не раз наворачивались на глаза слезы (это не комментарий, а констатация фактов). Людмила Андреевна Петрова, мама убитого, признанная потерпевшей по делу, неоднократно заявляла суду, что чувствует себя очень плохо и просит разрешить представлять ее интересы в судебном процессе дочери. И после проведенного судом допроса подсудимого она по-прежнему убеждена, что ее сын убит не «из ревности», а с целью грабежа: пропало портмоне с крупной суммой денег и документы, которые были у Андрея при себе…

Завершив допрос, суд объявил перерыв до начала июня. По ходатайству прокурора, представляющего государственное обвинение на этом судебном процессе, Г.Бутельская пришла к решению о необходимости допроса свидетелей, имена которых фигурируют в материалах подготовленного прокуратурой уголовного дела. Что касается свидетелей, которых заявляет потерпевшая сторона, то, по оценке судьи, решение о необходимости их допроса можно будет принять после допроса свидетелей, заявленных государственным обвинением.

Майская почта

Май — довольно своеобразный месяц. Сначала праздники, растянувшиеся почти на полмесяца, а затем — «народная забава»: продолжение садово-огородных хлопот. И все-таки, несмотря на то, что большая часть украинцев, особенно пенсионеры, вынуждены держать огороды, чтобы хоть как-то выживать на щедрые пенсии от нашего правительства, письма в редакцию продолжают приходить с завидной регулярностью.

До сих пор наши читатели присылают свои отзывы по поводу статьи Геннадия Рыбченкова «Дружба до гроба или гроб для дружбы?». Большая их часть — негативные, порой даже агрессивные, некоторые до такой степени пронизаны злостью, почти злобой, что, кажется, попадись автору сейчас Гена — и его растерзают. Уважаемые оппоненты журналиста Рыбченкова, скажите, пожалуйста, чем вы в данный момент отличаетесь от тех приснопамятных критиков, которые полвека назад требовали осудить, посадить, выслать из страны и даже расстрелять инакомыслящих?

Не отрицаю, десятилетиями Украина и Россия шли по жизни рядом, много было хорошего в той жизни, и есть что вспомнить. Однако никому и никогда не удавалось повернуть историю вспять, и теперь мы живем в разных государствах. И в каждом из них существует масса своих национальных и еще большее количество общих для всех стран проблем. Но это выбор каждого отдельного народа, и, на мой взгляд, все остальные должны уважать этот выбор и дать возможность каждому жить так, как он считает нужным. Продолжение же политики «старшего брата», поучающего неразумное дитя, и приводит к межгосударственным проблемам.

«Вина» же Геннадия Рыбченкова в том, что он посмел высказать в статье свое собственное, никем не заказанное и тем более никем не оплаченное мнение. Специфика редакционной политики «УЦ», в отличие от многих других газет, в том, что наши журналисты имеют право иметь собственное, иногда отличное от всех, в том числе и от редактора, мнение. И кроме скромной зарплаты, уважаемая Е.Н.Скоробрух из Кировограда, за такие статьи журналисты ничего не получают. И Геннадий не «лепит образ внешнего врага из России», как написал нам кировоградец
Е.Г.Воронин. Ну а насчет того, Евгений Георгиевич, что Гена вдруг, как вы выразились, стал «обличать “оранжевую” власть во вранье», так разве вам никогда не приходилось разочаровываться в ком-либо, кто до определенного момента казался безупречным? Если нет — вам повезло. Но, уверена, у нас в Украине таких разочарованных сейчас десятки, если не сотни тысяч… Что же касается потери подписчиков из-за статьи Рыбченкова, то не существует еще в мире газеты, все до единого материалы которой нравились бы всем до единого ее читателям. И слава Богу!..

Довольно интересное письмо получили мы от кировоградца С.Чуракова — и опять отклик на публикацию Г.Рыбченкова, теперь уже на «Оранжевое безумие». Много интересного мы из него узнали. Оказывается, поставки бананов в Украину оплачиваются развитыми странами (!!!), из свежих яблок сок никогда не делают (странно, я почему-то считала, что из тех яблок, которые растут на моей даче, получается именно сок, а это, вероятно, нечто другое…), а выращенная на собственном огороде морковка стоит гораздо дороже 6 гривен за килограмм…

Горькое письмо написала нам кировоградка Лидия Петровна Нестеренко. Отец ее погиб во время войны, похоронен на территории Венгрии, и жили они после войны очень тяжко. Муж тоже принимал участие в боевых действиях в Венгрии — во время путча. К огромному сожалению, он умер, не дожив до принятия законов, гарантирующих вдовам такие же льготы, какими пользовались их умершие мужья… Что ж, остается только надеяться на то, что наше новое правительство как-то уравняет в правах вдов, как предыдущий Кабмин поступил с военными пенсионерами. Дай Бог им ума и чуткости сердец!

Наша читательница А.А.Прудко из Кировограда внимательно следит за ходом судебного разбирательства, связанного с убийством Андрея Петрова. Абсолютно с вами согласны, Александра Анисимовна, что дело серьезное и что зачастую «смерть честного порядочного человека ничего не стоит». Да, действительно, страшно стало жить в нашей стране. Но давайте будем надеяться на то, что наше правосудие все-таки будет правым (то есть правильным) судом, а не правом судий казнить или миловать по своему усмотрению, а не по закону.

Житель пгт Долинская А.А.Бондаренко в своем письме затрагивает сразу несколько вопросов, ответить на которые мы, к сожалению, сами не можем. Однако можем обратиться к сотрудникам Управления социальной защиты населения Долинского р-на и районного управления образования с просьбой не отказать вам в консультации по возникшим у вас проблемам. А.А.Бондаренко проживает в Долинской по ул.Новой, 76, кв.68. Надеемся, нам в просьбе не откажут.

Всегда приятно через газету выражать кому-то благодарность, писать о ком-то хорошие добрые слова. Сегодня мы по просьбе нашей читательницы П.И.Разинковой из с.Протопоповка Александрийского р-на поздравляем весь коллектив Александрийского училища культуры, и особенно Ольгу Ивановну Демешко, с 75-летием учебного заведения, которое отмечалось 18 мая. Полина Ивановна желает вам здоровья, благополучия и успехов в вашем нелегком труде. Коллектив редакции «УЦ» с удовольствием присоединяется к поздравлениям и желает всем вам молодости духа, бодрости и неутомимости в возрождении культуры Украины.

Андрей Митяхин из с.Липняжка Добровеличковского р-на, прочитав о том, что певцу Н.Расторгуеву срочно требуется пересадка почки, заинтересовался вопросами трансплантации органов. Постараемся в одном из номеров рассказать об этом.

Ну и напоследок я оставила письмо Г.Ф.Тригуба из Бобринца, который попросил нас опубликовать некоторые адреса областных управленческих структур. Надеемся, что они пригодятся не только Григорию Федотовичу.

Кировоградская облгосадминистрация находится по адресу: 25022, Кировоград, пл.Кирова, 1, тел.(0522) 24-17-25, 22-35-66.

Федерация профсоюзов Кировоградской области — 25006, Кировоград, ул. Преображенская, 4, тел.(0522) 24-69-09.

Главное управление труда и социальной защиты населения — 25022, Кировоград, пл.Кирова, 1, тел.(0522) 24-28-37.

Главное управление Пенсионного фонда Украины в Кировоградской обл. — 25006, Кировоград, ул.50 лет Октября, 4, тел.(0522) 24-36-75.

Областное управление по делам защиты прав потребителей — 25006, Кировоград, ул.Преображенская, 2, тел. (0522) 22-26-53.

Областное управление юстиции — 25006, Кировоград, пл.Кирова, 1, тел. (0522) 24- 66-63.

Служба безопасности Украины — 25022, Кировоград, ул.Ленина, 9, тел. (0522) 29- 91-24.

Областная прокуратура — 25022, Кировоград, ул.Верхняя Пермская, 4, тел.(0522) 24-56-47.

Областное управление МВД в Кировоградской области — 25022, Кировоград, ул.Дзержинского, 41, тел.(0522) 24-15-60.

Областное управление охраны здоровья — 25022, Кировоград, ул. Дзержинского, 74, тел.(0522) 24-13-69.

Принято к рассмотрению

Более двухсот жителей пяти домов, расположенных на проспекте Университетском, собрались у здания Кировского местного суда Кировограда. Эти люди уже демонстрировали свою сплоченность, неоднократно перекрывая движение на 101-м микрорайоне, отстаивая свое право на жилье и получение коммунальных услуг. В этот раз их собрало заседание суда по иску в отношении пяти их соседок.

Ответчиком по иску ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» выступает кроме упомянутых пяти женщин еще и исполком Кировоградского горсовета. Причиной искового заявления стала уверенность руководства ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» в том, что в декабре прошлого года часть жилых домов проспекта Университетского и улицы Попова была передана в коммунальную собственность территориальной общине областного центра «с нарушением действующего законодательства». Следует заметить, что «акт передачи» домов состоялся, согласно решению горисполкома. Истец утверждает, что имеет право собственности на квартиры этих «малосемеек», в подтверждение чему предоставил суду ряд регистрационных документов.

Кроме того, истец заявляет и попытается доказать в суде, что пять ответчиц «ввели в заблуждение исполнительный комитет Кировоградского городского совета относительно того, что жители домов имеют желание, чтобы их дома перешли в коммунальную собственность города». Иными словами, ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» считает, что только пять человек из сотен хотели передачи домов, позволяющей приватизировать квартиры и распоряжаться ими на свое усмотрение.

Одна из ответчиц, Наталья Власюк, причину начавшихся судебных разбирательств видит в ином. По ее мнению, ЖЭК имеет пятисоттысячный долг, и погасить его пытается за счет планируемой реприватизации и продажи квартир жильцов, которые, между прочим, долгов по коммунальным платежам не имеют. Попытки жильцов встретиться с директором ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» О. Домарецким успеха не имели — на протяжении семи месяцев с людьми общается исполнительная служба предприятия. Ее представители разносили по квартирам сообщения следующего содержания: «Ваше отсутствие не будет препятствием для проникновения в жилище»… Для чего туда проникать? Не для того ли, чтобы не было препятствий для выселения жильцов?..

Жители печально известных домов хотят, чтобы их и их жилье оставили в покое. Долгов не имеют, ремонт квартир, подъездов, подвалов, замену труб осуществляют за свои деньги, живут, растят детей и родившихся в этих же «общагах» внуков. ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» мировое соглашение видит исключительно при условии возврата в свою собственность всех квартир, о чем на заседании суда заявила представитель истца.

Ответчики и их соседи неоднократно подавали иски в Кировский суд. Ни один из них не был рассмотрен. Иск ДП «ЖЭК ОАО “Кировоградстрой”» судьей Александром Куценко к рассмотрению принят. Доказательства какой из сторон покажутся суду более убедительными, мы узнаем очень скоро.

Процесс пошел…

В Ленинском районном суде Кировограда началось судебное следствие по делу о присвоении должностными лицами кредитного союза «КОКС» (Кiровоградська ощадно-кредитна спiлка) средств полутора сотен вкладчиков. На этой неделе состоялись сразу три заседания, «солировал» на которых представитель прокуратуры — государственный обвинитель зачитывал суду обвинительное заключение.

Коротко напомним суть дела. Кредитный союз «КОКС», работавший в областном центре с 1999-го по 2004-й год, открыто «пошел на дно» в феврале 2005 года, когда на очередном общем собрании членов союза стало очевидно, что кредитное общество — банкрот. После проверки заявлений вкладчиков весной 2005 года прокуратурой города в отношении бывшего руководства «КОКСа» — главы правления Надежды Захаровой, ее заместителя Евгения Кислякова, главного бухгалтера кредитного общества Светланы Олифер, а также должностных лиц некоего МП «Инициатива» Натальи Сергиенко и Игоря Ломакина было возбуждено уголовное дело по факту присвоения и растраты денег вкладчиков. Через некоторое время Надежде Захаровой и Евгению Кислякову удалось скрыться от правосудия. Примерно полгода супруги находились в бегах, вычислить и задержать подозреваемых кировоградским убоповцам удалось лишь 17-го ноября. Экс-руководители «КОКСа» жили в одном из сел Черкасской области, в недавно купленном домике на берегу Днепра…

В начале нынешнего судебного слушания адвокаты Захаровой подали ходатайство об изменении для своей подзащитной меры пресечения, ссылаясь на ухудшение состояния здоровья обвиняемой (по последним данным, медицинское освидетельствование Захаровой показало наличие у нее гипертонической болезни второй степени и ишемической болезни сердца). Судья Вадим Черныш не решился удовлетворить ходотайство адвокатов, очевидно, приняв во внимание предыдущую попытку председателя правления кредитного союза избежать общения со следователями… По словам самой подозреваемой, она в состоянии находиться в зале суда и выслушать предъявляемые ей обвинения — в организации преступной группы, в подделке документов, злоупотреблении служебным положением и так далее.

В сообщниках Захаровой следствие видит персоны уже упоминавшихся заместителя председателя правления кредитного союза Е.Кислякова, главбуха С.Олифер, главу наблюдательного совета и кредитного комитета «КОКСа» И.Ломакина, заместителя главы кредитного комитета союза Н.Сергиенко. По мнению прокуратуры, эта группа через подставных лиц в 2003-м и 2004-м годах выписала через «КОКС» «левые» кредиты на миллионы гривен, составленных из денег вкладчиков… Общая сумма убытков, нанесенных действиями преступной группы, — 3,377 миллиона гривен. В списке потерпевших — примерно 150 человек. Наиболее часто встречаемые суммы вкладов — от четырех до двадцати тысяч гривен. Есть среди обманутых пайщиков люди, лишившиеся в результате аферы нескольких десятков тысяч, четыре члена кредитного союза потеряли свыше сотни тысяч гривен — в свое время они принесли в «КОКС» 111, 120, 140 и 173 тыс. гривен соответственно.

В процессе слушания гособвинитель познакомил суд с предполагаемыми схемами махинаций — получилось почти две дюжины задокументированных следствием примеров оформления «левых» кредитов по поддельным документам. Типичный случай — 06.11.03, 15.03.04, 26.07.04 и 22.11.04 некий гражданин Чижик оформил через «КОКС» кредиты на суммы 48, 85, 90 и 100 тысяч гривен якобы на закупку стройматериалов в МП «Инициатива» (основатель фирмы — Игорь Ломакин, директор — Наталья Сергиенко). Поручителем кредитов выступило само «инициативное» малое предприятие. Но, как показало расследование, гражданин Чижик кредиты на руки не получал, стройматериалы не закупал и вообще никаких документов не подписывал. По версии прокуратуры, все накладные, квитанции и прочее руководители «КОКСа» и должностные лица МП «Инициатива» просто «нарисовали». Процессуальным языком — занесли в официальные документы заведомо неправдивые данные. Причем неоднократно. В остальных восьми озвученных случаях присвоения денег вкладчиков при помощи кредитования закупки стройматериалов подставные лица «взяли в долг» в «КОКСе» 150, 247, 140, 67, 80 и 95 тыс. гривен. Еще в пяти случаях выдачи кредитов на 1,085 млн. грн. — с осени 2003-го по осень 2004г. — подставными лицами оказались граждане с фамилиями Ломакин и Сергиенко…

Судебное разбирательство продолжается, о его дальнейших перипетиях читайте в следующих номерах «Украины-Центр».