Мурзилкин папа

В областном художественном музее открылась выставка к 115-летию еще одного замечательного художника, родившегося в Елисаветграде, Аминадава Моисеевича Каневского. Впрочем, выставка – это громко сказано: в небольшой экспозиции представлены только репродукции работ. Но в любом случае – спасибо художественному музею, что напомнили нам, кировоградцам, о Каневском, с творчеством которого на самом деле мы все знакомы с детства – именно с его иллюстрациями в 50-80-е годы выходили «Мойдодыр», «Золотой ключик», «Вот такой рассеянный», сказки Салтыкова– Щедрина, стихи Агнии Барто и Маяковского. Вспомнят Каневского, наверное, и поклонники журнала «Крокодил» – его работы печатались там с 1936-го по 1976 год. Хотя в историю этот художник вошел прежде всего как создатель Мурзилки – «человечка» в красном берете и с фотоаппаратом через плечо.

Художники-иллюстраторы вообще редко бывают широко известны. Вроде бы само собой разумеется, что главное в книге или журнале – текст, а рисунки – просто дополнение, чтобы было красиво. Но при этом многие знакомые с детства образы созданы именно художниками. Мурзилка – это, пожалуй, идеальный пример. В 1887 году довольно популярная тогда в России детская писательница Анна Хвольсон издала книгу «Приключения Мурзилки и его друзей». Ее Мурзилка был одет во фрак, цилиндр и модные штиблеты с длинными носами и даже носил монокль. В СССР Анну Хвольсон не издавали. Но имя кому-то приглянулось, и в 1924-м стал выходить детский журнал с таким названием, под имя был создан и герой – пес Мурзилка. А того желтого человечка в берете и шарфе, который «вышел» из журнала и стал героем многих советских мультфильмов и который, кстати, по сей день живет в российском детском журнале, придумал именно Аминадав Каневский в 1937 году.

Аминадав Каневский родился в 1898 году в Елисаветграде в семье бухгалтера, где, кроме него, было еще пятеро детей. В 1909 году семья переехала в Екатеринослав, будущий художник поступил в гимназию, но учеба оказалась не по карману родителям. И в двенадцать лет Аминадав Каневский оставил учебу и стал работать помощником фотографа. Потом была армия, работа на фабрике игрушек и опять армия – уже советская.

Как ни странно, в Красной Армии не только заметили талант Каневского, но и помогли ему получить специальное образование. В 1921 году молодой художник прямо из военной части был командирован в Москву на учебу во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). «Вот что рассказывает Каневский со свойственным ему юмором о том, как велось преподавание в мастерских художников, у которых ему в первое время пришлось учиться. Сначала он попал в мастерскую, где “уважающие себя и вполне воспитанные молодые люди и девицы писали натюрморт. Синяя вазочка, и в нее воткнуты бумажные цветы. В мастерской тишина. Прежде чем начать свою работу, я решил посмотреть, как пишут они и как получается натюрморт. Ничего похожего на синюю вазочку с цветами я не увидел. На холстах был беспорядочный хаос каши из ультрамарина и краплака, канареечные компоты, дичь, чушь, белиберда и бред“», – пишет М.Йоффе в статье «10 очерков о художниках-сатириках», ссылаясь на автобиографию Каневского, опубликованную в 1937-м.

Первые работы Каневского появились в прессе еще во время учебы – он стал публиковаться в журнале «Безбожник у станка».

В последующие годы Каневский работал в плакатной мастерской, рисовал для разных периодических журналов, а с 1930-го начинает иллюстрировать детские книги. В 1933-м в журнале «Пионер» появился на свет старший брат Мурзилки – Необыкновенный Тут-Итам – зверек с мохнатыми медвежьими лапами, птичьим клювом и ручкой от зонтика вместо хвоста, который «может делать очень много полезного при хорошем обращении».

Аминадав Каневский нарисовал тысячи карикатур, создал сотни плакатов, проиллюстрировал десятки книг. Но писать о его жизни в военное и послевоенное время – дело неблагодарное. Художник состоялся, дальше он просто рисовал и собирал положенные государственные почести. Стал народным художником РСФСР, потом народным художником СССР, действительным членом академии искусств и т.п.

В искусствоведческих справочниках Каневского часто называют сатирическим художником, карикатуристом, что, конечно, верно. Но значение карикатуры со временем как-то теряется, и это не вина художника – таков жанр. Оценить карикатуры Каневского по прошествии десятилетий сложно. Еще раз процитирую Йоффе: «Подобно тому, как писатель “впрок” заносит в свою записную книжку возникшую мысль, литературный образ, яркую фразу, так и художник обычно много рисует “для себя”, фиксируя свои наблюдения или образные замыслы. Такого рода заготовками всегда занимался и Каневский. И вот на одном его раннем, не предназначенном к печати рисунке мы находим изображение московского извозчика-лихача, который, сидя на козлах своей пролетки… играет на пианино. Как мог появиться такой поистине фантастический образ? А дело в том, что у лихачей особым шиком считалось держать вожжи в напряженно вытянутых вперед руках, и художник увидел в этой аффектированной позе большое сходство с позой темпераментного пианиста, берущего аккорды. Кто видел этот рисунок, не мог уже потом без смеха смотреть на щеголявших своей особой кучерской выправкой извозчиков-“аристократов”». Талантливо? Безусловно, только никто из нас, сегодняшних, задумки художника не поймет.

Другое дело иллюстрации. Удачные образы остаются навсегда, срастаются с произведением. Скажем, в России по сей день регулярно переиздается «Золотой ключик» именно с иллюстрациями Каневского 1950-го. Ребенок, читающий книгу, скорее всего, не обратит внимания на фамилию художника, но Буратино и Карабаса Барабаса он увидит именно его глазами. И детские писатели всегда понимали это намного лучше «взрослых».

Корней Чуковский писал Каневскому по поводу его иллюстраций к сказкам Пушкина: «Только теперь я увидел Вашего “Балду” и спешу выразить Вам свой восторг. Этот базар, это море, эта сосна — какая здесь глубина и поэзия. Поп с дугами, поп без рясы, попадья, поповны, образ самого Балды — как хороша здесь каждая деталь, сколько изобретательности, юмора, прелестные краски, лаконический и сильный рисунок. Уверен, что сам Александр Сергеевич одобрил бы эти картины, они в такой гармонии с их бытовой подоплекой…» (этот отрывок из письма приводит И. Абрамский в очерке «Окрыленный штрих. К 75-летию Аминадава Каневского»).

А вот еще одно свидетельство классика:

Сквозь сатирическую призму

Врага ты видел и не раз.

Звероподобному фашизму

Попал стрелой не в лоб, а в глаз.

Не перечесть твоих успехов.

Твои рисунки увидав,

Тебе, мой друг, сказал бы Чехов:

«Благодарю, Аминадав!»

Ты украшал на радость детям

Страницы прозы и стихов

И превосходно – мы отметим –

Изображал ты петухов!

Я с бесконечною любовью

Тебе желаю всяких благ

И долголетья, и здоровья!

Твой современник С. Маршак.

Последняя работа Аминадава Каневского, который умер в 1976 году, – иллюстрации к книге С.В.Михалкова «Вчера, сегодня, завтра…», которая была издана в том же году.

Выставка к 115-летию художника, открытая сегодня в художественном музее, не впечатляет своими размерами и количеством представленных рисунков. Увы, в Кировограде нет оригинальных работ художника, да и рисовал Каневский не для музейных залов. Зато для нас посещение выставки обернулось другой интересной встречей. В зале, где проходит выставка Александра Осмеркина, работала студентка Петербургской академии художеств Марина Скабелкина, которая приехала в Кировоград специально, чтобы изучать творчество нашего земляка.

– В Москве, в Петербурге Осмеркин в основном в фондах, – объясняет она. – Там других звезд хватает. А здесь у вас!.. Все можно посмотреть вживую, поверьте, на репродукциях все выглядит не так, да и многих картин, которые хранятся в Кировограде, ни в одном альбоме нет. В провинциальных городах часто пренебрежительно относятся к «своему». В Кировограде чувствуется совсем другое отношение к Осмеркину, все знают, кто это, гордятся, что он тут родился, – это очень радует.

А вот с этой точки зрения и скромную выставку к 115-летию Аминадава Каневского посмотреть стоит – чтобы знать и гордиться, что отец Мурзилки, которому посвящал стихи Маршак, тоже родился здесь – в Елисаветграде.

Ольга Степанова, «УЦ».