Еще пару лет назад местные турагентства предлагали только три внутриукраинских тура — во Львов, Одессу и Каменец-Подольский. Да и мы, туристы, больше никуда не хотели, казалось, ну что там смотреть? В последние годы украинские туристы стали открывать для себя Винницу, Черновцы, Полтаву, Ужгород. На прошлой неделе мы по приглашению Черниговской облгосадминистрации побывали в самой северной области Украины. И были, честно говоря, очень удивлены: Украина такая разная и такая интересная! Пресс-тур «Черниговщина туристическая» длился всего два дня. Хотя, по-хорошему, на посещение стольного града Чернигова, самобытного городка Батурина, где на три тысячи жителей с десяток музеев, и комплекса «Памяти героев Крут» стоило выделить как минимум неделю.
Хранители древностей
Тысячелетняя история — в одном небольшом парке. Вот храм, построенный черниговским князем Мстиславом Владимировичем тысячу лет назад. В нескольких шагах — еще одна церковь, Борисоглебская, возведенная его внуком Давидом Святославовичем сто лет спустя, а в ней серебряные ворота, которые установил здесь гетман Мазепа уже в XVII веке. Много столетий здесь жили, ходили, молились русские князья и запорожские гетманы, здесь вершилась история.
Самая древняя часть города официально называется Детинец. Сотрудник архитектурно-исторического заповедника «Чернигів Стародавній» Алла Гаркуша рассказывает, что происхождение этого слова (как и происхождение самого названия Чернигов) доподлинно неизвестно. Скорее всего, оно восходит к древнерусскому «днешний» (внутренний) город. Но у местного населения в ходу другие названия: Вал (Детинец расположен на горе) или Кремль (по аналогии с Московским и Новгородским Кремлем).
В течение почти тысячи лет Детинец был самым престижным районом города, здесь строили дома древнерусские князья и казацкие гетманы. Сегодня он больше похож на парк, но, по словам Аллы Гаркуши, в XVII веке был застроен очень плотно, дома стояли настолько близко друг к другу, что снег между их стенами не таял до конца мая. Но древний Чернигов был деревянным городом, каменные княжеские церкви были исключением, свидетельством богатства и престижа. И только они пережили пожары, которых в густонаселенном деревянном городе было немало.
Сердце Детинца — церковь Святого Спаса, заложенная в начале 1024 года князем черниговским Мстиславом. Тогда собор не был достроен. После смерти Мстислава в 1036 году, византийские мастера, которые строили церковь, были переведены в Киев на строительство храма Святой Софии. Наша экскурсовод рассказывала, что в те времена Киев и Чернигов боролись за власть: Мстислав несколько раз ходил войной на брата — киевского князя Ярослава. Сегодня это соперничество продолжается, правда, в другой плоскости: чей храм на самом деле древнее, где больше исторических памятников и т. п.
Церковь Святого Спаса потомки Мстислава достраивали каждый на свой лад. Этим здание и интересно — здесь можно найти черты византийского зодчества, украинского барокко и московской архитектурной школы. Церковь не раз горела, ее достраивали и перестраивали, в конце двадцатых годов прошлого века здесь были склады «Главрыбы» и «Масложиртреста», но стены, возведенные в начале XI века, пережили все! Они так и простояли тысячу лет. В XVII веке собор оштукатурили, а сейчас местами очистили от штукатурки, чтобы было видно древнюю каменную кладку. Сейчас собор действует, впрочем, за всю свою тысячелетнюю историю он бездействовал всего 50 лет (с 1922-го до 1942-го и с 1962 до 1992), в остальное время тут правили службы. Внутри собора тоже можно увидеть свидетельства разных эпох: едва различимая фреска XI века и полностью сохранившаяся настенная роспись XIX. Толстые, крашенные под красный мрамор, колонны XVII века, а внутри них (для наглядности колонна в одном месте разрезана) — тонкие, изящные, белого мрамора, судя по всему, привезенные Мстиславом из Тмутаракани, где он княжил, тысячу лет назад.
Буквально в нескольких шагах от церкви Спаса — Борисоглебский собор, в котором сегодня находится музей. Этот храм почти на сто лет моложе Спасо-Преображенского. Внук Мстислава Давид, крещеный именем Глеб, строил эту церковь в 1115-1120 годах. Этот храм был задуман как семейная усыпальница, здесь шесть ниш — для гроба самого Давида и пятерых его сыновей. Однако за последующие столетия он был чем угодно, только не семейной усыпальницей — монастырским храмом, католическим костелом (!), складом, музеем. Сегодня здесь только один гроб — Святого Феодосия Уличского, да и тот пустой, мощи Святого находятся в Троицкой церкви.
Вообще в Чернигове такого много: слушая истории многочисленных храмов и монастырей, замечаешь, что тут все время тягают туда-сюда какие-то гробы, кости, останки. Причем гробы обязательно отдельно, а кости — отдельно.
Еще одна достопримечательность Черниговского Кремля — Малороссийский коллегиум, основанный в 1700 году архиепископом Иоанном Максимовичем при поддержке гетмана Мазепы. Во время реставрации в 50-х годах прошлого века в стене была найдена ниша, а в ней чудом сохранившаяся глиняная табличка, сообщающая, что коллегиум строился за счет гетмана Ивана Мазепы. Сегодня здесь тоже музей. Уникальность этого да и других черниговских музеев в том, что все выставленные здесь экспонаты — это не копии, а оригиналы. Вот та самая глиняная табличка с гербом Мазепы, даже без стекла, к ней можно прикоснуться. Вот в книжных шкафах учебники XIV-XVII веков. У нас в библиотеке Чижевского такие книги выставляют по одной и с большими предосторожностями. А здесь целая библиотека, которую можно рассматривать часами.
Здесь же, на Валу, была когда-то деревянная цитадель. Сейчас на ее месте стоят знаменитые черниговские пушки, якобы подаренные Мазепе Петром I после Полтавской битвы. Здесь черниговские историки сомневаются, как-то странно получается: с чего бы Петру дарить подарки Мазепе, который его предал? Но эти двенадцать пушек давно являются одним из символов Чернигова, возле них фотографируются молодожены, их печатают на открытках и туристических проспектах, о них ходит масса легенд и т. п. Уж очень красиво они смотрятся на фоне панорамы города и Екатерининской церкви — еще одного храма, который был построен в 1715 году на фундаменте несохранившейся древнерусской церкви. Екатерининскую церковь называют одним из лучших образцов украинского барокко, но главная ее архитектурная особенность в том, что, въезжая в город со стороны Киева, все время ее видишь и всю дорогу как будто едешь к храму.
На совсем небольшой территории Детинца еще много достопримечательностей: дом архиепископа, дом губернатора, Черниговская женская гимназия, в которой сегодня находится художественный музей, и т. п. Но нам почему-то показали… памятник. Кому бы вы думали? Кому можно поставить памятник в месте, где жили несколько поколений древнерусских князей, Иоанн Максимович и Иван Мазепа? Без сомнения, Тарасу Григорьевичу Шевченко! Здесь этот памятник частично оправдан: в 1846 году Шевченко бывал тут и даже сделал пару зарисовок Детинца. Но в целом черниговцы могут посоревноваться с нами в аномальной любви к Кобзарю. Только если у нас все имени Шевченко, то им больше нравятся памятники. Вот и в гетманской столице, чудесном городке Батурин, где жили Иван Самойлович и Иван Мазепа, Филипп Орлик и Кирилл Разумовский, после посещения дворцов казацкой знати и реконструированной деревянной цитадели, экскурсовод посчитал нужным сводить нас к памятнику Шевченко, установленному здесь в прошлом году. И спрашивать, почему не Мазепа, не Разумовский, не Кочубей в конце концов, а именно Шевченко, который один раз проезжал через Батурин по дороге из Подольска в Миргород, бесполезно…
Лабиринты православия
Чернигов — город церквей. На сравнительно небольшое количество населения — около трехсот тысяч — здесь несколько монастырей, двадцать работающих православных храмов, причем современных только пять, большинство основаны до XVIII столетия, еще несколько церквей, которые стали музеями. Каждый из этих храмов имеет свою уникальную историю. Но для туриста — это явный перебор. Посетить даже самые интересные, самые красивые из них за один день невозможно — начинаешь просто путаться в мощах, в святых и чудодейственных иконах.
Но подземный монастырь Антониевы пещеры, находящийся в Болдиной горе, полностью меняет представление современного человека о церквях и монастырях! В том же XI веке, тысячу лет назад, монах Антоний Печерский пришел из Киева в Чернигов и здесь, в Болдиной горе, вырыл пещеру и поселился в ней. Следуя его примеру, к Болдиной горе приходили и другие монахи-отшельники, которые хотели уйти от мира. Каждый из них сам рыл себе келью, где ни свет солнца, ни ветер, ни пение птиц не могли отвлечь его от молитв. И сначала монастырь представлял собой отдельные пещеры внутри горы: кельи монахов и церкви — помещения для совместной молитвы. Но за тысячу лет многое изменилось. Сегодня монастырь — это узкие земляные коридоры, обмазанные глиной (их общая протяженность 350 метров), которые соединяют между собой церкви и кельи. Здесь три подземных храма — Антония Печерского, Николая Святоши и самый большой в Украине рукотворный подземный храм Феодосия Тотемского. Высота этого храма — 8,5 м, и, находясь в нем, трудно представить, что над тобой еще несколько метров земли. Подземные церкви невозможно расписать, хоть в XIX веке их и укрепили, выложив изнутри кирпичом, влажность здесь очень высокая, поэтому все украшения в них исключительно архитектурные — арки, карнизы, ниши и т. п., - выглядит все это строго, аскетично и в то же время необыкновенно величественно.
Надо сказать, что нам очень повезло с экскурсоводом. Алла Гаркуша и о Детинце рассказывала очень интересно. А здесь, в Антониевых пещерах, она знала буквально все, обращала наше внимание на малозаметные ниши в стенах, показывала входы в другие, еще не раскопанные и не исследованные коридоры. Рассказывала и показывала, легко переходя от столетия к столетию, от Антония Печерского до жителей Чернигова, которые прятались здесь и были погребены в горе во время монголо-татарского нашествия в XIII веке, и новых монахов, которые пришли сюда после 400 лет запустения. Оказывается, здесь она начинала работать после института и непосредственно принимала участие в раскопках древнего монастыря.
В самой древней части пещер археологи обнаружили так называемую киммерию — костницу. В XI веке, когда монахи тихонько сидели по своим кельям в полной темноте и десятилетиями не выходили на свет, раз в три дня из Ильинской церкви, расположенной над монастырем, им приносили воду и хлеб (входа в монастырь с улицы не было — только лестница из церкви). Если через три дня вода и хлеб все еще стояли перед кельей, это означало, что монах умер. Его тело переносили в костницу и хоронили в яме с песком, чтобы ускорить процесс гниения. Потом вынимали кости и в буквальном смысле слова перемывали их (отсюда и выражение «перемывать косточки»). Все глубоко под землей, без вентиляции. Считалось, что если кости белые и блестящие, то монах вел праведную жизнь, и его останки оставляли в киммерии. Если кости были желтыми или мутными, считали, что монах где-то согрешил, его останки выносили из монастыря и хоронили.
Алла Гаркуша рассказывает, что изначально археологи оставили кости монахов в киммерии, в нишах, в которые их клали тысячу лет назад. Но посетители монастыря норовили унести с собой кусочки древних монахов — то ли как святыню (хотя как можно украсть себе святыню?), то ли как оригинальный сувенир. Тогда сотрудники музея просто разложили эти кости по закрытым кельям, из которых в коридор выходят окошки. Кости подсвечены, их можно рассмотреть, но достать, слава Богу, невозможно.
Мы уже писали о том, что в Чернигове к останкам относятся как-то очень спокойно. И, вероятно, это связано именно с более древней культурой, где считалось вполне естественным отмывать человеческие кости.
Антониевы пещеры — место совершенно необыкновенное, потрясающее воображение. Столетиями приходили сюда монахи и вручную, без техники, в полной темноте, рыли внутри горы эти коридоры и храмы, строили алтари и арки, обмазывали их глиной. Надо отдать должное и современным музейщикам. Впечатление от Антониевых пещер сильно превосходит то, что чувствуешь в Киево-Печерской лавре (хотя экскурсовод говорит, что Антоний Печерский хотел создать здесь именно подобие лавры). Может быть, дело в грамотной подсветке (верхнего света здесь нет, только лампочки в нишах) или в аутентичных глиняных стенах, но мне очень хотелось остаться в монастыре и пройти по его лабиринтам еще раз, уже без экскурсовода, в одиночестве и в тишине, никуда не торопясь. Кажется, там можно почувствовать, понять что-то важное, может быть, даже самое главное в жизни.
Город, в котором не курят
В 180 километрах на восток от Чернигова расположен Батурин — город совершенно уникальный, прямо-таки созданный для туристов. Причем созданный (точнее воссозданный) совсем недавно — по инициативе и при поддержке Виктора Ющенко.
За несколько лет тут достроили дворец последнего украинского гетмана Кирилла Разумовского (это, наверное, самый древний долгострой в Украине — строительство, начатое в 1799 году, было окончено в 2009-м), воссоздали деревянную цитадель Батуринской крепости с церковью и гетманским домом, отреставрировали дом генерального судьи Кочубея, открыли музей археологии и музей «паруса Маклая». Последний, правда, без поддержки Ющенко — это частный проект. Есть здесь и гостиница с деревянными домиками — прямо на берегу Сейма над песчаным пляжем.
В батуринских музеях, в отличие от черниговских, нет почти ничего настоящего, оригинального. Все, что можно здесь увидеть, - это в лучшем случае копии, а то и просто «вещи того времени». Так, например, Разумовский никогда не жил во дворце Разумовского. Приезжая в Батурин, он жил в деревянном доме, на месте которого сейчас находится школа. А каменный дворец начал строить только в 1799 году, но так и не окончил. Достраивая его десять лет назад, архитекторы ориентировались на другие дворцы работы англичанина Чарлза Камерона, которые сохранились в Царском селе и в Павловске. Именно царскому архитектору Камерону Разумовский доверил стройку своего имения.
Портреты, которые можно здесь увидеть, - копии. Обстановка — отреставрированная мебель и предметы интерьера конца XVIII — начала XIX веков. Но если в Черниговском коллегиуме запросто можно рассматривать книги XIV века, то тут ходить можно только в бахилах, к креслам и шкафам близко подходить нельзя, все они огорожены бархатными веревочками, а в некоторые комнаты вообще только из коридора можно заглядывать. Почему непонятно.
Но посетить дворец Разумовского, безусловно, стоит. Во-первых, ради историй о самом Разумовском. Экскурсовод Виталий Мамалага, например, рассказывает, что в штате у Кирилла Григорьевича только в Батурине, где он бывал редко, было 160 человек прислуги. Когда его спрашивали, нужно ли ему столько слуг, он отвечал: «А вы у них спросите, нужен ли я им». Разумовский родился в Киевской губернии, ездил по всему миру, подолгу жил в Москве и Петербурге, но именно гетманскую столицу считал своим домом. А, во-вторых, ради того, чтобы увидеть, какая пропасть разделяла казацкую старшину XVII столетия и последнего гетмана. Контраст между дворцом Розумовского и скромным домиком совсем не бедного человека, генерального судьи Кочубея, который в свое время донес Петру I на гетмана Мазепу, просто поразительный.
Не будем пересказывать историю предательства Василия Кочубея и историю его любви к дочери Ивана Мазепы Мотре. Отметим лишь то, что среди дворовых (!) Кочубея был некто Самийло Величко, позже возведенный генеральным судьей в писари. После смерти Кочубея он напишет историю Украинского казацкого государства и нарисует по памяти портрет Мазепы — тот самый, которым каждый из нас может полюбоваться, заглянув в кошелек.
В подвале дома Кочубея — музей пыток. И наш экскурсовод Виталий Мамалага очень оживился, рассказывая о системе правосудия в казачьем государстве: «Сначала судебный пристав на площади сообщал о преступлении и подозреваемых. Начиналось следствие, единственным инструментом которого были пытки. Украинцы в этом плане были не слишком изобретательны: дыба, розги, прижигания и «красные ботинки», когда ступни опускают в кипяток, — вот и все следствие. Заключения не существовало, как и смертной казни, этому мы потом уже научились у Петра I. В Украине тогда было два наказания: розги и денежный штраф. Даже за убийство назначали штраф, но суммы могли быть такими, что осужденный мечтал о смертной казни».
Деревянная цитадель, построенная в 2008 году, вообще не претендует на аутентичность — это просто традиционная казацкая крепость ХVII-ХVIII столетий. Но это место совсем не выглядит подделкой. Скорее, наоборот, заходишь в ворота и как будто проходишь через машину времени. Внутри «музея» — обычная жизнь маленького городка. Крошечная деревянная церковь действующая. Мы попали в Батурин на Спас, и многие горожане пришли святить корзинки именно сюда, а не в расположенную по соседству Вознесенскую церковь, где, кстати, похоронен в склепе Кирилл Разумовский. Вокруг продают яблоки, мед, пирожки (правда, цены на мед и всякие поделки в расчете на туристов завышены просто невообразимо). Возле входа пожилой мужчина поет и играет на казацкой лире, положив на землю соломенную шляпу, — тоже, конечно, в расчете на туристов, но у него все настоящее: и лира, и седые усы, и поношенная шляпа. Нам показалось интересным, что неширокий ров вокруг цитадели, выложен изнутри бревнами под острым углом. Оказывается, казаки не заполняли ров водой, а в случае нападения заливали растопленным салом — залезть по почти вертикальной стене, политой жиром, было невозможно, и попавшие в ров враги оказывались в ловушке. Разводных мостов тоже не строили, при необходимости их просто сжигали.
Цитадель XXI века построили на месте цитадели ХVII. А найденные тут предметы поместили в музей археологии. Батуринский музей археологии сильно уступает нашему, большая часть экспозиции здесь времен казацкой эпохи, нет ни скифских украшений, ни трипольских горшочков, ни золотоордынских сокровищ. Но все эти трубки, чашки, казацкое оружие тоже интересно рассматривать.
В частный музей Миклухо-Маклая мы, к сожалению, не попали. Наш экскурсовод даже не объяснял, почему здесь вообще открыли его музей (родился путешественник в Новгородской губернии). Ответ услышали случайно. На городском празднике ведущая объявляла в микрофон спонсоров мероприятия, и среди прочих назвала депутата горсовета Надежду Миклухо-Маклай.
А еще Батурин — первый в Украине город (по крайней мере, первый, который я видела), где нельзя курить на улицах. Вообще! Табличек о запрете курения здесь нет. Но стоит закурить, как откуда-то появляется полицейский, чтобы вежливо сообщить:
— Курить здесь нельзя.
— А где можно?
— А вон, смотрите, табличка: «Место для курения».
Оглядевшись, видишь, что такие ярко-синие таблички возле лавочек с урнами расположены буквально через каждые сто метров, такие есть во всех парках и даже на пляже. Поэтому в других местах никто и не курит — пройти сто метров несложно.
«Ганнина пустинь»
За сорок километров от Батурина, на хуторе Мотроновка, находится музей-заповедник Пантелеймона Кулиша «Ганнина пустинь». Заповедник удивительно напоминает наш Хутор «Надія» с той лишь разницей, что здесь, как и в Батурине, нет ничего настоящего, сохранившегося со времен Кулиша, кроме его могилы и могилы его жены, писательницы Анны Барвинок. Музей построили тоже недавно и тоже при поддержке Виктора Ющенко. Для того, чтобы воссоздать имение родителей Анны Барвинок, выкупали даже дома у местного населения. Один дачник отказался, и теперь посреди заповедника — старый летний домик и двор с ульями.
Специально поехать из нашей области в «Ганнину пустинь» может только сумасшедший филолог, влюбленный в творчество Кулиша. Но, проезжая мимо, сюда заехать стоит. Сам Кулиш писал об имении: «Тут тиша навколо, тут тиша безмежна». И каким-то образом сотрудникам музея удалось воссоздать эту «безмежну тишу». После шумного и яркого Батурина здесь отдыхаешь. Кажется, что и воздух здесь прохладнее, и ветерок ласковее, и пейзаж красив особенной непоказной красотой. Вода из колодца, беседка над очень живописным прудом, окруженным березками и кустами калины, огромные дубы и клены, полянки дикого барвинка. При этом вся территория заповедника (а это 9 гектаров) очень ухоженная. Да и не только заповедник, весь хутор Мотроновка, жилые дома, поля — как с картинки.
Возле колодца я разговорилась с Верой Николаевной Кривец. Она много и интересно рассказывала о Кулише, об Анне Барвинок. Оказалось, Вера Николаевна — не научный сотрудник, а бухгалтер заповедника: «Конечно, я все знаю, я тут с открытия работаю. Да и до этого мы знали, мы же всегда ходили сюда за могилками ухаживать». Наверное, есть в этом месте какая-то магия. Давно снесли имение и домовую церковь, построили дачи, посадили кукурузу, не издавали в СССР произведений Пантелеймона Кулиша, но жители Мотроновки больше ста лет (!) ходили ухаживать за могилками в лесу, передавая эту обязанность из поколения в поколение.
Поезд в никуда
Конечно, совсем недавно, и, конечно, по инициативе Ющенко, появился в Чергиговской области еще один музей — «Памяти героев Крут» (с. Памятное, Борзнянского района). Его тоже построили с нуля, и большинство экспонатов в нем — копии фотографий и документов, которые можно найти в любой книге о битве под Крутами. Но впечатление он производит колоссальное. В степи, недалеко от действующей железной дороги, проложены рельсы, ведущие в никуда, — три колеи. Между ними — перрон с фонарями и лавочками — киевский вокзал, с которого в январе 1918 года выехали в Круты больше ста студентов университета и учеников гимназии им. Кирилло-Мефодиевского братства. На рельсах паровоз и пять вагонов — все 1905-1920 годов, то есть именно такие, на которых ехали киевские студенты, — в них и размещена экспозиция. Студенты ехали не на смерть, а помогать юнкерам юношеской военной школы им. Богдана Хмельницкого защищать только что провозглашенную Украинскую Народную Республику от большевиков, без подготовки и практически без оружия. Командир украинских частей получил задание задержать большевиков, не пустить к Киеву. И в принципе с этим заданием справился - большевиков задержали аж на полтора дня. Только вот из студентов и гимназистов выжили в этом бою всего пару человек. Половина юнкеров тоже погибла, но, как подчеркнула наша экскурсовод, они были военными, знали, куда и зачем едут. Большевики тоже знали. Это были две вооруженные армии, которые воевали между собой, студенты же оказались просто «мясом».
О битве под Крутами, о погибшем там Володе Шульгине, который родился в Елисаветграде, о том, как расстреляли тех студентов, которым удалось убежать и спрятаться, можно писать долго. В общем-то, эта информация общедоступна и пересказывать всю экскурсию мы не будем. Экскурсовод обратила наше внимание на одну важную деталь: в учебниках истории руководителем украинских войск в битве под Крутами называют Андрея Омельченко. На самом деле он руководил только студенческим куренем, то есть теми романтиками, мальчиками из интеллигентных семей, которые ринулись защищать украинскую государственность. А всеми украинскими войсками руководил Аверкий Гончаренко. Он выжил под Крутами, вовремя уехал в Галичину и занялся кооперацией. А в 1943 году пошел добровольцем в дивизию СС «Галичина», где заработал звание полковника. Выжил он и в 1945-м, выведя из окружения две тысячи человек и сдавшись в плен англичанам. Аверкий Гончаренко умер только в 1980-м году в США, оставив подробные воспоминания и о Крутах, и о СС. Но, с точки зрения наших историков, биографию себе безнадежно испортил. Командующий войсками УНР в школьном учебнике должен быть однозначно хорошим человеком, а тут СС…
Мы уже писали, что в экспозиции этого музея ничего оригинального вы не увидите, но ее оформление в старинных вагонах выше всяких похвал. Для нас, жителей Елисаветграда-Кировограда-Кропивницкого, экспозиция интересна еще и тем, что среди самых больших фотографий, изображающих руководителей обоих правительств, немало знакомых лиц. На большевистской стене вагона Лев Троцкий, а прямо напротив него — Владимир Винниченко, министр иностранных дел УНР Александр Шульгин смотрит в глаза Григорию Зиновьеву. Мы себя почувствовали прямо, как дома.
Сначала мы удивлялись, что экспозиция каждого черниговского музея заканчивается стендом, посвященным третьему президенту Украины. Потом привыкли. Виктор Ющенко, видимо, питает какую-то особенную любовь именно к черниговской истории. Создание буквально на пустом месте роскошных музеев и огромных монументов, строительство деревянных цитаделей и заповедников — дело непростое и очень недешевое. И здесь, в Черниговской области, Ющенко помнят и любят — есть за что. Надо отдать должное и руководству области: в культуру здесь, очевидно, вкладывают немалые средства — все музеи очень ухоженные и очень гостеприимные, везде можно купить буклеты, книги, сувениры, к туристическим объектам ведут хорошие дороги, а на их территориях есть урны и туалеты… Очень трудно не завидовать.
Ольга Степанова, «УЦ».