Помочь уходящим

Все-таки свершилось: в Центральной городской больнице Кировограда открылось отделение паллиативной помощи — место, где люди, которых уже нельзя вылечить, смогут достойно, без боли и лишних страданий, завершить свою жизнь.

Торжественное открытие отделения проходило в лучших совковых традициях — с хороводами девушек в вышитых медсестринских костюмах и длинными речами чиновников. Создавалось впечатление, что мы не открываем крошечное отделение на пятнадцать коек, а как минимум запускаем шаттл. Хотя, если говорить правду, для нашей области — это действительно очень важный шаг, пусть не очень большой (только в Кировограде больных, нуждающихся в паллиативной и хосписной помощи, в разное время от шестисот до тысячи человек, в области — в несколько раз больше), но в правильном направлении.

Сегодня в отделении еще нет пациентов, но их начнут принимать уже на этой неделе. Надо отметить, что отделение соответствует всем современным стандартам именно для хосписных больных, например, в санузлы прямые въезды из палат, а сами санузлы оборудованы так, чтобы там можно было выкупать человека на коляске или на каталке. Возле каждой кровати — ходунки, коляска, каталка (оборудование для нового отделения на сумму 290 тысяч гривен предоставил фонд «Відродження»). В остальном же обстановка напоминает, скорее, гостиницу, чем больницу: удобные красивые палаты, цветы на окнах и картины на стенах, мягкие диваны. И это тоже правильно — в хосписе ведь никого не лечат, здесь нет необходимости в стерильности и т. п., но пациентам по возможности должно быть удобно и комфортно.

Хотя главное в хосписе, конечно, не стены, а люди. Медики умеют относиться к человеческим страданиям профессионально, но все-таки кажется, что для работы в таком отделении, где не может быть выздоравливающих, где выход один — через «холодную комнату», расположенную в конце красивого гостиничного коридора, нужен не только профессионализм, но и особый взгляд на жизнь, особая сострадательность.

— Я отношусь к этому по-другому, — говорит заведующий новым отделением Ярослав Степанович Дариц. — Я могу говорить на эту тему спокойно. У меня мама лежала десять лет после инсульта, папа лежал два года. И я знал, что поднять их не смогу, но могу сделать так, чтобы было легче, чтобы было не так больно, не так тяжело.

Последние три года Ярослав Степанович работал в терапевтическом отделении Центральной больницы и занимался именно паллиативными пациентами (в терапии десять коек для таких больных). По его мнению, паллиативное отделение радикально отличается от тех самых «коек».

— Койки в общих палатах — это очень тяжело, — объясняет он. — И для самих паллиативных больных, и для тех, кто лежит рядом, например, с пневмонией. Терапия не оборудована для таких больных. К тому же как они туда попадают? «Скорая» просто привозит бабушку на приемный покой, а дежурный врач должен ее куда-то определить. А бабушка не понимает, что ее кладут на койку для паллиативных больных, и ее родные этого не понимают… В хоспис будут поступать пациенты на терминальной стадии заболевания, уже обследованные, с поставленным диагнозом, с их согласия и по направлению семейного врача. То есть, когда семейный врач видит, что обезболивания в домашних условиях уже недостаточно, что нужна помощь специалистов, и сам пациент тоже все понимает и согласен ехать в хоспис.

Мне не нравится, когда на двери висит табличка «Отделение для неизлечимо больных» (как в Ивано-Франковске) и даже «Хоспис», я хочу написать «Центр паллиативной помощи». Потому что сами больные часто понимают это, но не говорят, чтобы не расстраивать тех, кто рядом, и близкие все понимают, но не говорят вслух.

По стандартам, в паллиативном отделении достаточно одного врача, остальные — средний и младший медицинский персонал. Кроме Ярослава Степановича, здесь десять медсестер и десять санитарок. Никто из них не имеет опыта работа именно с паллиативными больными, но заведующий отделением не считает это большой проблемой:

— Было бы неплохо, если бы мы имели возможность пригласить на работу медсестер и санитарок, которые уже имеют такой опыт. Может быть, многие из тех, кто пришел сегодня, не выдержат этой работы. Но мы же их насильно держать не будем, они смогут уйти, придут другие, и со временем здесь останутся только те люди, которые хотят заниматься именно этим — облегчать страдания тех, кому уже нельзя помочь. Это нормально.

Сегодня рано судить о том, как будет работать кировоградский хоспис, насколько он будет выполнять свои функции. Хотя, слушая Ярослава Степановича, я понимаю, что в элитный дом престарелых он точно не превратится.

— При отделении должны быть созданы общественная организация и благотворительный фонд — без помощи волонтеров и спонсоров хоспис не сможет в полной мере выполнять свои функции, — уверен Ярослав Дариц. — Потому что медикаменты и оборудование — это небольшая часть паллиативной помощи, «палио» — это плащ, накидка, то, чем можно «обернуть» пациента, чтобы он чувствовал себя комфортно в последние дни не только физически, но и эмоционально. Это требует обязательного участия в работе священников, волонтеров. Но пока все это планы. Приходите к нам через месяц, через два — тогда все будет понятно.

Придем обязательно. А пока хочется еще раз сказать — первый шаг сделан. Хоспису — быть. Пока только на пятнадцать коек, пока только для города Кировограда, пока только для больных раком (в положении этого не прописано, но на этом этапе, по словам Ярослава Дарица, решили принимать пациентов только с онкопатологиями), но это уже, поверьте, огромный прорыв.

Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».