ГРУЗИЯ (Сакартвело), что-то таинственное, окутанное тайной и загадкой, страна с древнейшей историей и самобытной уникальной культурой, добрыми и отзывчивыми людьми, страна цветов и песен, страна храмов, гор и голубого неба.
А еще я бы посоветовал каждому украинцу побывать здесь, чтобы в очередной раз осознать себя украинцем и понять, насколько значимо это состояние, еще более ощутить любовь и гордость к своей стране. Это чувство возникает сразу же после приземления в аэропорту и первых шагов по грузинской земле. У нас на груди были маленькие сине-желтые ленточки, приколотые украинским гербом. Они оказались волшебными. Мы стали это понимать с первого взгляда встретивших нас девушек в таможенной форме. Это не были дежурные улыбки профессиональной этики, в глазах светилась неподдельная искренность. Эти глаза будут сопровождать нас все дни пребывания в Грузии. Девушки встретили нас не только светлой улыбкой, но и бутылкой красного кахетинского вина каждому. Каждому украинцу! Не знаю, была бы сине-желтая ленточка столь всесильна, если бы у нас не было войны. Если бы у них не было войны. Не знаю. Но эта бутылка вина стала какой-то невообразимо радушной отнюдь не материальной трогательной мелочью, настроившей нас на необыкновенно светлый позитив к людям этой страны. Этих душевных мелочей будет предостаточно, и все лишь потому, что мы украинцы. Нас любят, нас понимают, за нас переживают, нам сострадают. Не знаю, почему у меня было ощущение, что я приехал домой. Может, потому, что увидел не меньше, чем в Украине, желто-синих флагов по всей Грузи. Они в окнах, на балконах, в гостиницах, в прокатных пунктах на лыжных курортах, частных магазинах, сапожных мастерских. Их вывешивают не по распоряжению сверху, а по велению сердца каждого грузина.
На высоте более трех тысяч метров, среди заснеженных вершин, нас встретил чудный Гудаури. Красоты, которые не поддаются перу. Но я, опять-таки, о красоте души грузин. Молодой парень сноубордист, увидев на мне ленточку, улыбнулся и вдруг с неподражаемым кавказским акцентом произнес: «Слава Украине!»
Слышали бы вы, ребята, как это звучит среди белых вершин на трехтысячной высоте! Потом он как-то очень деликатно тихо спросил:
– Как вы там?
Я не нашел ничего умнее, чем озвучить известную теорему и констатировал:
– Путин х-ло!
– Да это мы знаем, – грустно сказал он. – Вы как? Держитесь? Мы ведь это прошли…
Надо было видеть его грустные черные глаза с отраженными в них снежными вершинами.
Вечером в нашей гостинице «Марко Поло» мы решили сходить в финскую баню. В парилку завалила мужская компания с бутылкой водки, и это были не финны, не грузины и даже не украинцы. Думаю, загадка не из сложных, скорей всего, эти россияне были москвичами, их выдают особенный говор и поведение, слишком раскованное и не очень тактичное, словно ими всегда буквально расценивается расхожая фраза гостеприимных хозяев – чувствуйте себя как дома.
– Откуда? – спросили они меня со временем. (В бане сложно определить национальность, а ленточки в этот раз на мне не было).
– Украина, – ответил я.
Наступила пауза.
– Будешь? – предложили мне выпить, после некоторого замешательства.
Я отказался.
– Слабо без закуски?
– Вы же знаете, мы закусываем только распятыми российскими младенцами. Могли бы отведать Путина, но от него дурно пахнет.
Со мной бывает. Иногда прежде чем подумать о последствиях, чего-нибудь этакое вякну.
Выпившие россияне озадачились. Кто-то из них усмехнулся. Остальные молча рассматривали меня. Пока они не определились, я ретировался. Меня никто не догонял, а в предбаннике уже сидели наши друзья грузины. Перспективы конфликта завершились ничем. То ли россияне так ничего и не разобрали, то ли что-то наконец поняли.
Поздно вечером мы спускались в долину, старую часть Гудаури, чтобы купить местного домашнего вина. Там и познакомились с продавцом, которого я сразу назвал Сергеем Параджановым. Одно лицо, такая же роскошная борода. Он не протестовал. Похоже, ему это льстило. Вскоре выяснилось, что в молодые годы он служил в Украине и бывал в Кировограде. Когда высоко в горах грузину встречаются люди из города, в котором он когда-то был или, по меньшей мере, слышал название этого города, практически встречаются земляки. Параджанов достал разовые стаканы и налил вина.
Когда прощались, было уже за полночь, и он сказал: «Завтра я здесь с пяти до десяти».
Возвратившись из Гудаури в Тбилиси, мы попали из снежной зимы в теплый весенний город. И был бы я не я, не посетив столичный блошиный рынок, на самом же деле шикарный антикварный базар с неповторимым местным колоритом. Сюда мы снова пришли с волшебными сине-желтыми ленточками и не ошиблись. Мне приглянулся чудный старинный канделябр из пяти подсвечников. Его продавала древняя грузинка. Роскошная, как и сам канделябр, она сидела на старом венском стуле – свидетеле своей молодости и курила сигарету без фильтра.
Я спросил цену подсвечника и сразу же понял, что уеду домой без него. Целый день я бродил рынком, любуясь изумительными расписными вазами, бронзовыми люстрами, старинными саблями, разной антикварной мелочью, не раз проходя мимо грузинки с канделябром. И вот в один из таких проходов я услышал за спиной ее голос.
– Сколько у тебя денег? – спросила она, пуская облако сигаретного дыма.
Я назвал сумму вполовину меньше стоимости канделябра – все, что у меня оставалось.
– Забирай – сказала древняя грузинка, практически не раздумывая.
На нее странно смотрели соседи продавцы, когда я забирал канделябр.
– Знаешь, как переводится Тбилиси? – спросила она вдруг.
Я честно сознался в своем невежестве.
– Теплый город… – произнесла она мечтательно.
В тот день Тбилиси был необыкновенно солнечным, 24 января, посреди зимы на клумбах расцвели маргаритки. Мы возвращались домой. В аэропорту знакомые девушки в таможенной форме снова встретили нас доброй улыбкой. Вместо казенных вопросов они молча поставили отметки в наших украинских паспортах, а затем тихо и ласково сказали:
– Мира вам…
Александр Жовна – специально для «УЦ».
