Александр приехал из Тореза Донецкой области в Кировоград навестить жену и маленькую дочку, выехавших из зоны АТО месяц назад. Пробыл здесь четыре дня и вернулся обратно. Нам удалось встретиться с торезцем и задать несколько вопросов. Из ответов на них получился интересный, на наш взгляд, монолог.
— Я шахтер, работаю в «копанке». Шахты в привычном значении этого слова закрыты, остались «дырки», из которых добывают уголь. Наша «копанка» считается официальной, лицензия на ствол, на добычу угля имеется. Работать безопасно, есть крепеж. Моя специальность — горнорабочий очистного забоя. Работаем в три смены. Езжу на машине — шесть километров от дома.
До этого я работал водителем, таксистом. Завел семью, нужно было ее обеспечивать, поэтому решил спуститься под землю — зарплата на две-три тысячи выше. Несмотря на обстановку в области и в нашем городе, шахтеры продолжают работать. Заработную плату получают каждую неделю: от тысячи трехсот до двух тысяч гривен.
Когда я выезжал сюда, как раз произошла трагедия с «Боингом». В городе стало тихо. Я очень надеялся, что после этого тихо станет на всем Донбассе. Так хотелось в это верить. Но смотрю новости — бои продолжаются. В Торезе не было разбомбленных строений. Пару зданий обстреляли, стекла разбили — и всё. Кто стрелял — не знаю, может, ДНР, может, силы АТО. Я даже не интересовался. Честно, мне не до войны, мне надо работать, кормить семью. И не могу понять, кто по ком стреляет: свои по своим, свои по чужим? Надеюсь, что это скоро закончится.
Сюда к вам приехал и удивился: никто не стреляет. У вас здесь такая непривычная тишина! Там каждый день выстрелы и взрывы то со стороны Саур-Могилы, то со стороны Снежного, Дмитровки, Амвросиевки, Большой Шишовки. Вышел как-то на балкон покурить, как грохнуло где-то — стекло в окне треснуло. Грохот из-за города доносится постоянно. В Кировограде я в первую ночь уснуть не мог — настолько здесь тихо.
Магазины в Торезе работали, даже некоторые кафе. Правда, часов до четырех-пяти. Не хотят рисковать, чтобы вечером зашли люди в камуфляже и в масках и забрали выручку. Есть комендантский час: с десяти вечера до пяти утра. Но люди и без комендантского часа соблюдают осторожность, никто не хочет задерживаться на улице до позднего вечера — опасно. Мне, правда, приходилось ехать ночью, я же в три смены работаю. Останавливали ДНРовцы, проверяли документы. Пока отпускали. Говорили, что у кого-то отбирали автомобили, но среди моих знакомых таких нет.
Стрелять у нас не стреляют, но по улицам передвигается много тяжелой техники, и танки в том числе. Все дороги изуродованы гусеницами, и ехать по этим протекторам — сплошное «удовольствие». Кто и когда восстановит дорожное покрытие — неизвестно.
Пока в Торезе тихо, но в любой момент, не дай Бог, может начаться. Придется и мне оттуда уезжать. Сейчас вернусь в Торез, рассчитаюсь с работы, соберу вещи — и к семье, искать новую работу, начинать не новую, но другую жизнь.
После отъезда Александра из Кировограда нам стало известно, что домой, в Торез, он добирался долгих 36 часов вместо двенадцати. Мы дважды связывались с шахтером по телефону.
27 июля:
— Поезд «Одесса-Луганск», на котором я ехал, остановился в Красноармейске. Там мы стояли часов шесть. Сказали, что взорвана дорога на участке между Ясиноватой и Дебальцево. Мне надо было ехать до Дебальцево, но состав развернули, и мы поехали на Павлоград. Сделав круг, приехали в Ясиноватую. Вечером оттуда уехать нечем, поэтому я на вокзале ждал до утра. Утром на электричке доехал до Донецка, потом — маршрутка в Торез.
Я приехал в другой город. Уезжал из спокойного Тореза, а вернулся в войну. В центре города ездят танки, над городом летают самолеты. То и дело звучат предупреждающие сирены. Сказали, что мост заминирован. Наверное, ночью будет очень жарко. Люди в подвалах спрятались. Пойду соберу кое-какие вещи, проведу свет в подвал и спрячусь. До завтра надо дожить.
28 июля:
— Ночью были слышны взрывы. Очень сильные взрывы. И сейчас, днем, стреляют. Кто — непонятно. В город вошли украинские войска. В центре города ставят блок-посты, укрепляют их серьезно. В соседнем Шахтерске взорван детский сад, поврежден восьмиэтажный жилой дом. В Торезе никто не вышел на работу — руководство сказало, чтобы все оставались дома. Выходить на улицу опасно. Магазины закрыты. Хлеба в городе нет…
Записала Елена Никитина, «УЦ».
