Вся правда о докторе Чалом

Мелодичная и плавная речь коренного полтавчанина, глубокий интеллигентный бархат тембра, мягкость и одновременно уверенность во взгляде и облике… Этому человеку в белом халате веришь и доверяешь, ведь доктор Чалый в профессии уже почти сорок лет — из своих совсем без малого шестидесяти…

В трудовой книжке заведующего отделением онкопроктологии Кировоградского областного онкологического диспансера Алексея Самойловича Чалого значится только это, единственное, медицинское заведение. На Кировоградщину он, выпускник запорожского мединститута, приехал в далеком 1976 году. Признаётся: о том, что приехал на родину супруги (тогда — студентки фармацевтического факультета из Александровского района), ничуть не жалеет. Более того, успел крепко-накрепко привязаться к этим местам, с увлечением изучает историю Елисаветграда-Кировограда и считает себя истинным кировоградцем.

Парень из многодетной семьи (кроме него, у инженера-механика и работницы садово-огородной бригады в селе Поповка на Миргородщине росли две дочери и сын), с будущей профессией он, самый младший, определился относительно рано, ещё в классе седьмом. Сказалось общение с друзьями семьи — медиками, хотя мальчишки в то время мечтали о более романтических профессиях космонавта, военного, моряка, и в семье людей в белых халатах не было. Более того, в медицине, которую избрал судьбой, видел себя только хирургом.

К мечте шел уверенно — закончил медицинский вуз и приехал на Кировоградщину. В первичном направлении Алексея Чалого значилась 4-я городская больница Кировограда. Но интернатуру он в течение двух месяцев проходил в областной больнице. Цикл «онкология» свёл его с человеком, который стал хорошим другом молодого врача, а затем — и коллегой, нынче заведующим отделением проктологии областной больницы Алексеем Бобковым.

«На месяц нас направили в онкодиспансер, — вспоминает Алексей Самойлович. — То, что уже тогда делал здесь коллектив хирургов, меня очень впечатлило. Прежде всего — объем операций, который здесь производили: длительных, серьёзнейших. Это как раз была та хирургическая деятельность, к которой я всегда стремился». В отделении на 60 коек трудились настоящие асы своего дела: главный врач Владимир Илларионович Ярынич, заведующий Юрий Анатольевич Кичанов, Вера Николаевна Кичанова, Николай Владимирович Пасечник, Марья Алексеевна Кононова, Анна Степановна Павлюченко…

Конечно, свою первую операцию он, ныне хирург с почти 40-летним стажем, хорошо помнит. «К тому времени я уже был достаточно подготовлен, чтобы оперировать самостоятельно, много ассистировал. Так что страха и растерянности не было. Да и, в отличие от зарубежной практики, советская школа предусматривала обязательный патронат над молодым специалистом, часто работали сообща, коллегиально, когда можно было рассчитывать на совет, поддержку, консультацию»…

За день до окончания срока распределения Алексею Чалому предложили остаться — талантливого молодого специалиста не захотел отпускать тогда ещё тоже совсем молодой руководитель диспансера Владимир Ярынич. И не напрасно: уже через два года выпускник института стал заведующим операционно-перевязочным блоком. В тридцать лет возглавить отделение — и признание, и огромная ответственность. В отделении тогда совмещал работу хирурга главный врач Владимир Ярынич — он, признается Алексей Самойлович, стал для молодого доктора и вдохновителем, и учителем.

Учиться, признаётся, приходилось буквально «на ходу». В том числе — и в Анголе, в госпитале города Уамбо, куда хирург-онколог из Кировограда уехал работать. Перед этим пришлось выучить португальский — на курсах в Москве при Академии медицинских наук СССР. Работы было много — 1200 коек (из них 120 хирургических), за это время доктор Чалый сделал почти 3 тысячи (!) операций… Вместе с украинцем здесь работали бельгийцы и поляки, швейцарцы и кубинцы, представители практически всех союзных республик. Алексей Самойлович признаётся: да, была возможность не только неплохо (как для советского врача) заработать, но и потом насовсем уехать работать за границу. «Но такого желания не было — в Кировограде в профессиональном плане меня всё устраивало, да и родителей оставлять не хотелось».

После приезда возглавил сразу…два отделения — хирургию и проктологию на 40 коек каждая, через некоторое время стал начмедом…

После структура подразделений, в которых работал Алексей Самойлович, несколько раз была реорганизована. Однако заботы, из которых состоит обычный день доктора Чалого (с вариациями), остались теми же. Это в киношных «Интернах» завотделением терапии бесконечно и с явным удовольствием гоняет бестолковых интернов и столь же рьяно ведет увлекательную амурную войну с главврачом. А его коллега из венерологии объясняется в любви коньяку и пациенткам, без отрыва, что называется, от производства дегустируя оба предмета вожделения… Рабочий же день вполне реального завотделением онкопроктологии начинается, как минимум, на полчаса раньше официального: планерка в отделении, летучка у главврача, обход больных, операции, перевязки, работа с документами, консультативный приём в поликлинике, консультации по больнице, «разбор» пациентов, идущих на операцию, анализ ситуаций «неясных» больных… Одним словом, признается Алексей Самойлович, времени в сутках хватает не всегда. И делится приметой, которая практически ни разу не давала сбоя: «Когда супруга, провожая меня на работу, просит прийти пораньше, как правило, получается наоборот: или срочная операция, или ургентного больного привезут… Поэтому мы однажды раз и навсегда договорились избегать таких напутствий». Но приходилось и в новогоднюю ночь приезжать в отделение на срочную консультацию, и запланированные поездки на отдых отменять — телефон всегда держит при себе, он включен в любое время суток. Об остальных приметах, ритуалах и суевериях, которые признаёт и соблюдает доктор Чалый, он не говорит: да, мол, они есть и действительно «работают»…

А вот к мифам и стереотипам, которыми обыватели (да и, чего греха таить, журналисты) наделяют врачебную среду, Алексей Самойлович относится гораздо менее лояльно. «В новостях, к сожалению, нередки сюжеты, обвиняющие врачей в халатности, преступной небрежности и так далее. Но когда в каком-то из случаев оказывается, что вины медиков в трагическом исходе нет, СМИ уже далеко не так спешат сообщить об этом. А ведь есть в нашей практике необратимые случаи, когда врач при всем опыте и желании не может спасти пациента… Увы, убедить обывателей в том, что не все врачи — тотальные пьяницы, взяточники и бездари, очень сложно. Хотя я категорически утверждаю: большинство людей в белых халатах — высокие профессионалы и настоящие фанатики своего дела. По крайней мере, у нас, в хирургии, по-другому никак…»

Доктор Чалый — и это очень чувствуется — любит и ценит юмор, причём не обязательно медицинский. Однако, признаёт, в случае с его специализацией шутки приходится слышать не всегда этичные и доброжелательные. Хотя, поясняет, с этими проявлениями, мягко говоря, не очень хорошего воспитания приходится сталкиваться больше его «обычным» коллегам, которые специализируются на «чистой» проктологии. В сферу же компетенции онкопроктологов входят и патологии толстого кишечника, хотя, как известно, пациенты отнюдь не охотно идут на прием и к тем, и к другим…

А дальше уже говорим совсем серьёзно. «Да, люди стесняются идти на приём. Хотя — парадокс: женщины охотнее идут к гинекологу, нежели к проктологу…Однако число патологий прямой кишки и толстого кишечника постоянно растет, это стойкая тенденция. И рано или поздно прийти к доктору всё равно придётся: со временем ничего не «рассосётся», более того, симптомы будут только нарастать. Но, когда уже возникнет непроходимость, в этом случае оперировать будет сложнее, и результаты окажутся не столь оптимистическими. По крайней мере, это касается нашей локализации, где любой непривычный, новый симптом — признак грядущей беды и обязательный повод обратиться к врачу».

Однако не только о возможных проблемах пациентов, но и о рисках самих медиков — мой собеседник признал, что поговорить на эту тему медикам доселе никто не предлагал. Более того, о том, что хирурги ежеминутно (во время операций) рискуют, оперируя пациентов с такими заболеваниями, как гепатит, СПИД и т.д., молчит даже государство. «У каждого хирурга это обстоятельство постоянно «в голове», — делится действительно наболевшим Алексей Самойлович. — Увы, об этой теме все молчат, но её нужно поднимать, об этом, вы правы, кричать нужно. Ведь каждый хирург, даже самый лучший и профессиональный, хотя бы раз, но травмировал во время операции руки. Каждый раз — как по минному полю идём. И, уколовшись, думаем потом: «вылезет» это месяца через три или нет…»

Казалось бы, на таких условиях соглашаются работать немногие, особенно — молодые специалисты. Тем не менее, рассказывает Алексей Самойлович, недостатка кадров — по крайней мере, в его отделении — нет. Благо — и это одно из главных условий для молодых специалистов — в основном приходят работать кировоградцы, а они преимущественно жильём обеспечены. «Сейчас в нашем отделении работает замечательный сплав из опытных врачей и перспективных молодых специалистов, причём от младшего медперсонала до врачей. Дело, на мой взгляд, в хороших бытовых условиях работы, а также в замечательной моральной атмосфере, когда люди идут на работу, как на праздник. Да, даже сейчас молодые хирурги мечтают о «большой» хирургии, и у нас есть такая возможность. Пускай сейчас «не модно» выполнять большие, комплексные операции, которые, по большому счёту, делают из молодого врача настоящего хирурга — проще сделать небольшое вмешательство, получить «благодарность» и считать свой долг исполненным».

Кстати, о «благодарности». На этот счет у доктора Чалого — принципиальное мнение: её наличие и размеры — дело сугубо пациента, главное — «не ставить больного и его родных в рамки непременного её наличия и тем более размеров». При этом Алексей Самойлович отсылает злопыхателей и критиканов к истинному содержанию клятвы Гиппократа, которое большинство недоброжелателей и обличителей людей в белых халатах просто не читало: о том, что врач не должен быть нищим и бессребренником. И здесь же вместе мы вспомнили постулат ранней советской медицины — о том, что, дескать, хорошему врачу зарплату платить не стоит — его прокормят благодарные пациенты…

Огромная ответственность, профессиональные риски, невозможность распоряжаться собственным временем — стрессы, которые не испытывает самый заядлый экстремал… На вопрос о том, как бороться с последствиями этих эмоциональных нагрузок, Алексей Самойлович отвечает и честно, и сердечно, и, откровенно говоря, неожиданно.

«Да, конечно, стрессы в работе случаются, иногда адреналин вообще бьёт ключом. Ведь нельзя полностью подготовиться заранее к той или иной конкретной операции — каждый раз приходится решать неожиданные задачи, справляться со вновь открывшимися обстоятельствами — и если это успешно сделано, значит, есть очередное подтверждение опыта, квалификации, навыков хорошего хирурга». Да, адреналин зачастую зашкаливает. Но, как выяснилось, вопреки расхожему мнению о способах снятия стресса медиками, у доктора Чалого есть свои способы. В первую очередь, это — родные стены, забота и внимание семьи, общение с внучкой: «Если малышка бежит навстречу и встречает меня объятиями — куда только усталость девается!» Возвращаясь к мифам: алкоголь в деле снятия стресса не помощник. По крайней мере, для доктора Чалого. Говорит — не срабатывает растиражированный в кино и среди обывателей метод. Поэтому любит копаться на даче и читать книги. По поводу первого он более чем согласен с автором: руки хирурга нуждаются в особой бережливости. Поэтому даже по заданию «дачного идеолога» — любимой супруги — работает в перчатках…

А вот о книгах — отдельный разговор. Казалось бы, врачу такого класса впору только профессиональную литературу штудировать. Но, оказывается, среди настольной печати у Алексея Самойловича — и свежие газеты, и даже художественная литература. Полтавчанин Чалый и правда прикипел сердцем к Кировоградщине, особенно — к истории Елисаветграда: с упоением читает все исследования, касающиеся нашего города, и поистине поражает глубоким знанием абсолютно неизвестных большинству горожан страниц его биографии. А ещё Алексей Самойлович в числе совсем недавно прочитанного или наиболее памятного числит монографии о Сковороде, жизнеописания всех гетманов Украины, исследования о доме Романовых, исторические очерки о Елисаветграде Пашутина…

Наш разговор с доктором Чалым был практически накануне его юбилея, хотя сам Алексей Самойлович говорит: 60 лет для него — не «уже», а «ещё», мемуары писать не время, число пациентов и операций считать рано, и всё же надеется на то, что кто-то из его родных (но дети взрослые — дочь стала юристом, а сын заканчивает Институт прикладного системного анализа и управления КПИ) выберет судьбой именно медицину. На наследников он не в обиде — мол, с детства видели тяжелый труд отца, нелегкие будни врача. «Эту работу нужно любить, иначе — никак. Да, моё кредо — бороться за здоровье людей или, как говорил Гиппократ, «сгорая сам — свети другим». Мне всего шестьдесят, и я больше всего хочу себе пожелать здоровья (мы, медики, понимаем это пожелание, как никто другой), и надеяться — я ещё пригожусь людям».

Оксана Гуцалюк, «УЦ».