Все новые неожиданности привносит каждое очередное судебное слушание по делу о годичной давности убийстве 26-летнего кировоградца Андрея Петрова в Арнаутово, окраинном районе областного центра. Не стало исключением и заседание в Ленинском районном суде Кировограда в конце прошлой недели. Придерживаются своих прежних показаний двое. Потерпевшая — Людмила Андреевна Петрова, мать убитого, — по-прежнему считает, что речь идет о групповом убийстве с целью ограбления. По Арнаутово гуляет версия, что в убийстве и ограблении участвовало трое. Подсудимый Н., который уже высказался вполне определенно («за это надо бить молотком!»), держится версии об убийстве из ревности, совершенном в одиночку. Показания же свидетелей в зале суда 1 июня оказались отличными от тех, которые они же давали ранее. Тем самым на первом плане прошедшего судебного слушания оказалась состязательность не сторон, а… свидетельских показаний. Внесли ли они дополнительную ясность в рассматриваемое дело, оставляем судить читателю.
Одной из первых неожиданностей на этом заседании стал внезапный интерес подсудимого… к имени присутствующего в зале журналиста «УЦ». Цель этого неожиданного интереса осталась не объясненной, но, тем не менее, судья Галина Бутельская подтвердила: подсудимый имеет право знать.
Собственно, мне, автору, скрывать нечего: под написанными мной материалами стоит моя подпись. И все же интересно — а что дальше? Может быть, на следующем заседании обвиняемый, внутренним убеждением которого является «за это надо бить молотком!», потребует уже и адрес, а судья подтвердит, что он имеет право знать и это?.. Впрочем, вернемся в зал суда.
Наконец разъяснилось, из какого источника возникла вошедшая в новое обвинительное заключение версия следствия о том, что подозреваемый в совершении убийства вначале нанес молотком около пяти ударов, забрал мобильный телефон, деньги в сумме 25 гривен и снял с тела кроссовки, а затем — вернулся и нанес еще ряд ударов молотком. Как выяснилось по ходу допроса, показания о том, что подозреваемый возвращался к телу убитого, дал следователю один из фигурирующих в деле свидетелей. Тот самый, который, как уже сообщала «УЦ», вечером накануне убийства употреблял с Н. спиртные напитки, а затем, по версии следствия, непосредственно перед совершением убийства вместе с Н. шел за Андреем Петровым.
Но еще большей неожиданностью стало появление в зале суда самого этого свидетеля. Во время первых судебных слушаний, до возвращения уголовного дела на доследование, суд под председательством Вадима Черныша так и не смог его допросить: свидетель находился в отдаленных местах лишения свободы — отбывал наказание за другое преступление. Ныне же находится в Кировоградском СИЗО, куда возвращен по постановлению суда для привлечения в качестве свидетеля к слушанию по делу об убийстве Андрея Петрова.
Свидетель не отрицал, что в роковую ночь с 15 на 16 мая прошлого года действительно провел вместе с Н. достаточно длительное время и даже был очевидцем, как тот спрятал в речке под камнем молоток, позже признанный орудием убийства. Однако другие его показания не только ничего не добавили к версии следствия, но, пожалуй, вызвали новые вопросы.
Итак, как следует из показаний этого свидетеля в зале суда, с подсудимым он был знаком мало: ровно настолько, чтобы распить у магазина бутылку водки на троих. А все, что делал потом, было продиктовано исключительно страхом. Вначале страхом перед молотком, а затем, когда молоток остался в речке под камнем, — страхом, что Н. пустит в ход какой-нибудь другой опасный предмет: «мало ли что могло быть в доме». «Из страха» пошел с Н. в дом его дяди, «из страха», по приказанию Н., обул кроссовки, снятые с убитого. «Из страха», после продажи мобильного телефона Андрея Петрова дяде Н., поехал с Н. из Арнаутово в центр Кировограда, где они посидели в кафе. И так далее.
Как выяснилось затем, он и свои показания следователю тоже дал «из страха»: потому что его предварительно запугали. Даже уточнил, что на самом деле подписал все, что написал следователь, «не глядя».
Между тем свидетель отнюдь не выглядит тем лицом, которое можно запугать. На допросе в суде, по мнению присутствующих, вел себя дерзко. Говорил, перекатывая во рту жевательную резинку, а в ответ на вопросы прокурора, представляющего государственное обвинение, срывался на крик, отвечая на вопрос вопросом.
В то же время этот свидетель — возможно, неожиданно для себя -сообщил суду несколько фактов, которые ставят под сомнение уже прозвучавшие показания подсудимого. Вспомним фрагмент показаний Н. на предыдущем судебном заседании:
— Мне на лицо капнула кровь. Я сильно закричал… Возле него лежал мобильный телефон. Я его взял. (…) Кроссовки положил себе под куртку. И начал с криком убегать от него. Выбежал из переулка и увидел… (Подсудимый назвал имя своего собутыльника, теперешнего свидетеля на судебном процессе, — авт.) (…) Он хотел уйти. Я попросил: «Не покидай меня, останься со мной». И дал ему кроссовки.
Так вот, исходя из показаний названного свидетеля, ничего этого не было: не было крови на лице и одежде Н., не было и его душераздирающего крика. Но, с другой стороны, если, в свою очередь, поверить показаниям Н., то и он ничем не угрожал своему знакомому, а всего лишь умолял остаться рядом, так сказать, в трудную минуту. Есть и другие расхождения в показаниях свидетеля и Н. Но, в интересах тайны судебного следствия, говорить о них пока рано. Во всяком случае, после того как свидетеля увели, подсудимый, похоже, остался в состоянии сильной задумчивости.
В целом достаточно красноречивым, видимо, следует считать то обстоятельство, что и некоторые другие свидетели в минувший четверг отказались в зале суда от ранее данных показаний. Одним из них стал дядя подсудимого. Ключевым на первом слушании дела был в его показаниях тот момент, что мобильный телефон Андрея Петрова ему продал не сам Н., а его знакомый, вместе с которым Н. пришел в дом посреди ночи. Ныне он это отрицает. И только под напором вопросов потерпевшей стороны вынужденно и нехотя признал, что знакомый, пришедший с Н., все-таки участвовал в торге:
— Я предложил за телефон 50 гривен, а он мне сказал, что этого мало.
Совсем иначе, нежели прежде, дядя Н. изложил суду и версию о том, куда делись кроссовки, которые оставил в доме, переобуваясь, знакомый его племянника, прежде чем уехать в центр. Разумеется, и в первом, и в нынешнем слушании дела свидетель давал показания, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
Завершив эти допросы, суд объявил перерыв до второй половины июня. На следующем заседании будет продолжен допрос других свидетелей, показания которых могут стать ключевыми, и, возможно, продемонстрирована видеозапись, сделанная на месте происшествия в ходе воспроизведения обстоятельств убийства.
