«Дух города делает свободным»

Проект «Елисаветград — креативный город» продолжает активно развиваться. В его рамках в городе побывал с семинарами и тренингами Денис Визгалов, руководитель проектов Московского института экономики города, автор нашумевшей книги «Брендинг города», лауреат главной российской премии в сфере пиар «Серебряный лучник». Визгалов помогает нашему областному центру определиться со своим лицом, брендом. «УЦ» Денис Валерьевич дал эксклюзивное интервью.

— В лице Кировограда вам достался, как кажется, запущенный случай. Большинство украинских городов имеют свой идентификатор: Николаев — город корабелов, Донецк – шахтерская столица, Харьков – первая столица, Одесса – жемчужина у моря, Львов – украинский Пьемонт и т.д. О Кировограде же трудно что-то такое определенное сказать…

— Да ну что вы, такие места запущенные есть в мире, в сто раз хуже! Вы перечислили в основном крупные города, миллионники и под миллион. Мне кажется, чем крупнее город, тем сложнее. В каждом большом городе есть много конфликтующих интересов, много бизнеса, каждый из них придерживается своей темы, своего течения и видения города. Власть часто думает вовсе иначе, есть много группировок, и каждая хочет своего. А в небольших городах, как Кировоград, все компактнее и все консолидированнее. Легче договориться всем вместе о векторе развития. У вас, как мне видится, именно такая ситуация. Я второй раз здесь, и не вижу, чтобы был какой-то антагонизм, жесткая борьба группировок за влияние, деление власти на городскую и областную. Есть свои проблемы, как и везде, конечно, но у вас не самый тяжелый случай, я навидался намного более тяжелых случаев городских ситуаций.

У вас есть один очень важный ресурс — люди хотят что-то делать! Я был на вашем телевидении, на ток-шоу, и там один участник очень интересный привел пример. Это фильм «Пролетая над гнездом кукушки», когда герой Джека Николсона подходит к громадному умывальнику и пытается его поднять. Все на него смотрят, как на сумасшедшего, хотя дело и происходит в сумасшедшем доме. «Что ты делаешь, ты же не поднимешь? — Я знаю, что не подниму. Но я хотя бы пытаюсь». Вот у вас есть такое — вы пытаетесь, вы пробудились, хотите делать, не боитесь. Идти, падать и ошибаться лучше, чем стоять и ничего не делать. В наших вертикально устроенных обществах желание власти с ее ресурсом очень много значит. Поэтому со временем все получится, Кировоград будет развиваться и становиться все более узнаваемым за пределами.

— Денис Валерьевич, насколько для города важен фактор имени? У нас 20 лет идет холодная война – вернуть ли городу прежнее название Елисаветград или остаться Кировоградом.

— Это очень большая проблема, я вижу, что вопрос болезненный. Мое мнение, что к этой теме стоит возвратиться, когда она перестанет быть болезненной. При всем моем личном интересе к Кирову – я специально им занимался, изучал биографию и судьбу – понимаю, что никакого отношения к Кировограду он не имеет. Но раз для какой-то части людей дорого это имя, то не надо давить. Демократия – это не диктатура большинства, а уважение к мнению меньшинства, как бы ни раскладывались голоса «за» и «против» — 40 на 60, 30 на 70. Мне кажется, надо подождать.

Я в свое время был в первых рядах сторонников сноса памятника Дзержинскому на Лубянской площади в Москве. Его убрали, прекрасно, не разрушили, кстати, а хранят в специальном месте, куда свезли все такие памятники. Но, если бы сегодня кто-то предложил его вернуть, я, возможно, согласился бы с этим. Потому что это уже не политический вопрос, просто наследие некое, скорее всего. Это уже перестало быть болезненным. Зато привлекает тысячи иностранцев. Как во Франции с Наполеоном – для кого-то он палач и душитель, а для кого-то – величайший полководец и государственник. Но памятники ему стоят, места с ним связанные, культивируются, он стал просто частью культурного и исторического наследия.

И у вас есть промежуточный вариант – убрать Кирова, отвезти в какое-то достойное место, может, красиво тематически оформить эту часть города, четко обозначив, что это просто часть прошлого, без политики. Кусок СССР можно сделать не как место поклонения левых, а как кусок наследия, часть истории.

— Может, стоит вспомнить, что из города и его окрестностей вышли лидеры той революции Григорий Зиновьев и Лев Троцкий, а также глава украинской Директории Владимир Винниченко? Сто лет назад город дал такое количество масштабных лидеров! Быть может, это можно «продавать»?

— Как ни парадоксально, я уверен, что лет через десять это будет пользоваться огромным спросом. Возвращаясь к памятнику Дзержинскому. Я у всех приезжающих в Москву всегда спрашиваю – назовите три места, которые вы в первую очередь хотите увидеть. Как вы думаете, что на первом месте?

— Неужели не Красная площадь, не Мавзолей?

— Нет! Лубянка! Здание КГБ. Потому что для них это здание – символ, возврат в их детство, эпицентр империи зла, столица Мордора. Именно Лубянка. Они чувствуют связь с их личной судьбой, в которой они с детства боялись исходящей отсюда угрозы, это личные переживания. Лубянка – концентрированное зло, и вдруг оно есть в городском пространстве! Они не могут уйти оттуда. Также их интересуют сталинские мозаики в метро, эти сталинские высотки в стиле ампир, вообще архитектура тех времен. Очень популярен бункер Сталина, который открыли на Таганке, – там для него сделали убежище. СССР – это часть исторического бренда, которая хорошо продается.

Может, и Кировоград первым в Украине сообразит, что это может быть частью туристического бренда, к тому же название города чуть не последнее из тех времен. Это можно сделать красиво – места, оформленные томиками Ленина на стеллажах, музеи советской игрушки, той кондовой, деревянной, — они сейчас воспринимаются с улыбкой, как часть детства. Если в Кировограде так пропитано тем духом, это можно использовать. Не перебарщивая, конечно. Без политики.

Если начать такое делать… В брендинге выигрывает не тот, кто быстрее бежит, а тот, кто раньше выбежал, это процесс многих лет. Надо первым выбежать, первым застолбить нишу.

— Кировоградщина аграрная область, и это поневоле накладывает некий «сельский» отпечаток и на сам город Кировоград. Этого стоит бояться, с этим надо бороться?

— Не думаю. Из этого можно извлекать свою пользу, ведь есть же на Западе очень успешные города в стиле «кантри». Над этим надо думать.

— Что вас привело в профессию? В детстве мечтают стать космонавтами и пожарными, но не урбанистами.

— Я не мечтал быть урбанистом, но хотел в детстве путешествовать, видеть большие города. Мечтал и стал географом.

— Это в самодостаточной Москве?

— Я не москвич, я вырос в маленьком металлургическом городке за Уралом.

— Так вы «понаехавший»?

— Абсолютно верно, «лимита». Я был помешан на Англии, учил язык только для того, чтобы туда съездить. Весь дом был в географических картах. Я пошел на географический факультет, стал кандидатом наук (социально-экономическая и политическая география Великобритании), потом увлекся экономической урбанистикой как отраслью географии. Ведь город – это бесконечно интересно, это квинтэссенция нашей жизни. Самое худшее, что человечество придумало, – это город. Но и самое лучшее – тоже. Город – это фабрика идей, концентрация новых смыслов, наш завтрашний день, а с другой стороны – уровень преступности на порядок выше, здесь тяжело дышать, жизнь – постоянный стресс, не хватает времени. Это потрясающая плотная среда, и мне она интереснее всего.

Город – это всегда источник свободы, вольнодумства, город – это то, что сильнее, чем власть. В Европе всю ее историю городская буржуазия была движителем перемен, всегда была антагонистом власти феодальной и королевской. «Дух города делает человека свободным» – это известная фраза эпохи Средневековья.

— Есть ли в постсоветском пространстве образцовый, с точки зрения брендинга, ну и креативный город?

— Нет. Даже на Западе трудно такие найти. Вот приезжаешь в какой-то маленький бельгийский или французский городишко, безумно симпатичный, известный. Но когда начинаешь копать механизм этого, то понимаешь, что за все хорошее в этом городе человек платит, если хорошо и комфортно жить в городе, то, скорее всего, оказывается, что жить там дорого. Это сообщающиеся сосуды – получая хорошее, вы имеете баланс в виде чего-то плохого. Вот в Москве бездна возможностей реализовать себя, добиться известности, много получать. Но, с другой стороны, там невозможно жить, это крайне стрессовый город, причем круглосуточно, мы не знаем, что там едим, часами стоим в пробках, дышим ужасным воздухом. А вот в сельской местности вроде бы все плохо, работы мало, платят мизер, но, с другой стороны, – ты утром можешь есть свежий домашний хлеб, тут же испеченный, и запивать его парным молоком. Можешь гулять на природе, дыша отличным воздухом. Для многих эти «плюсы» перевешивают.

— Большие города все так же манят людей, они все те же «пылесосы» лучших из глубинки или эта тенденция проходит?

— По-прежнему манят, и даже по нарастающей. Есть фактор возраста, когда уже не так стремятся, и, наоборот, возвращаются в глубинку. В Москву безумно рвутся оканчивающие школу. Москва – это клубы и дискотеки, ночная жизнь, лучшие театры, возможность в любой точке города встретиться со знаменитостью, завязать любые знакомства. И, самое главное – возможности хорошо устроиться экономически. Если у тебя руки оттуда выросли и немного соображаешь, то всегда найдешь работу. В провинции этого нет даже для людей с большими достоинствами.

Молодежь рвется в мегаполисы. Но с возрастом для человека важнее становится не только экономическая составляющая, но и качество жизни. Начинается переосмысление – зачем сюда приехал, от свежего хлеба и парного молока? И часть возвращается…

Беседовал Геннадий Рыбченков, фото Елены Карпенко, «УЦ».