Эх, Василий Макарович…

Свидетелем этой безобразной истории довелось мне стать недавно в одном из кировоградских автобусов. Если хотите журналистской точности — в автобусе маршрута 111-А. Льготном. Со стоимостью проезда 50 копеек и бесплатным проездом для пенсионеров. Дату и государственный номерной знак не указываю сознательно. Остается добавить: горький вздох в заголовке адресован Василию Макаровичу Шукшину, фильмы которого идут и сегодня, а рассказы, хочется верить, еще читаются. Читателю же газеты, который скажет иронически, «где Шукшин — и где тот Кировоград», просто предложу дочитать эту историю до конца… Итак, поехали.

Пожилой пассажир на непослушных ногах с трудом забрался в автобус на остановке «Типография». Автобус тронулся. И тут же, что называется без остановки, заполыхал скандал, похожий на дурной сон. Или, если хотите, на старый-старый рассказ Шукшина.

Скандал разгорелся из-за того, что у пожилого человека не оказалось при себе пенсионного удостоверения. Хотя… может быть, удостоверение и было. Но не захотел он его предъявить «принципиально»? Именно потому, что скандал вспыхнул. Случаются у пожилых людей приступы необъяснимого упрямства. Вполне простительные, между прочим… Кстати сказать, в иных транспортных средствах одного слова — «пенсионное» — бывает достаточно. Кондуктор просто кивает: дескать, и так вижу. А здесь — «не сработало». Но суть этой истории совсем не в том, было пенсионное удостоверение или нет. Суть в другом…

Собственно говоря, не один герой этой истории вошел в автобус на остановке. Следом за ним впрыгнул второй — помоложе. И тут же на входе чуть не обнял старика: «Ба! Сколько лет, сколько зим!» На грозный вопрос кондукторши («Что за проезд?») второй, помоложе, тут же показал пенсионное удостоверение. А когда первый, постарше, почему-то замешкался, то второй на не менее грозное «Оба!» отреагировал незамедлительно, вступившись за своего старшего товарища по пенсионному несчастью, громко, на весь автобус: «Девушка, не сомневайтесь! Он уже давно на пенсии!» Вот только девушка, к сожалению, была непреклонна: «Или немедленно предъявляете, или выходите на следующей остановке!»

Тут бы, конечно, сказать бы кому-нибудь из пассажиров: «Дедушка, садитесь, пожалуйста…» Не тут-то было! Дальше ситуация начала развиваться точно по рассказу Шукшина! Для тех, кто не читал, перескажу в трех словах. Хам-продавец набрасывается с оскорблениями на покупателя, который ему чем-то «не понравился». И тут же вся очередь бросается на защиту… продавца!

Здесь же весь автобус бросился на защиту… кондукторши, обижать которую никто и не собирался! Одна из первых, еще достаточно невинных реплик:

— Мужчина, человек на работе. Предъявите пенсионное!

Люди, которые годились вошедшему, по крайней мере, в сыновья и дочери, тут же ничтоже сумняшеся бросились на его «перевоспитание»:

— Она здесь хозяйка, а вы обязаны выполнять ее требования!..

На остановке, выскочив из-за руля, в дверях автобуса появился водитель:

— Кто за проезд платить не хочет?! Сейчас вышвырну!

Тут уже и я счел необходимым вмешаться, предъявив удостоверение «УЦ»:

— Хорошо, выбрасывайте. А завтра, обещаю, точно так же вас выбросят с работы.

Водитель ретировался. Но, как ни странно, пассажиры автобуса словно получили новый заряд злобы.

Новая реплика:

— Ах, так вы из тех, кто всю жизнь над людьми издевался?!

Но не мне почему-то была адресована эта реплика, а человеку, на защиту которого я встал!.. Черт возьми! Неужели по нему не видно, что никогда ни над кем он не «издевался»?! Работал на одном из кировоградских заводов. Был технологом высшей категории в техотделе. А когда «в целях экономии фонда заработной платы» ему снизили категорию до первой, он даже в профком жаловаться не пошел — проявил сознательность. Такой вот, понимаете, «издеватель»…

Какой-то мужик лет сорока — сорока пяти вдруг сорвался с сидячего места и прежде чем выпрыгнуть из автобуса на своей остановке успел проорать:

— Где этот чертов пенсионер?! Я его сейчас сам из автобуса вышвырну!

Я все ждал: может быть, ровесники старика вступятся за него? Ничего подобного: начали «ремствовать» вслед за остальными… Пожилой пассажир на непослушных ногах выбрался из автобуса через три остановки. Я вышел вместе с ним. Услышал от него немногое: тяжело больна жена, он сам вынужден ходить и ездить за продуктами. Ноги в шестьдесят семь лет почти не ходят, но никто никогда не уступит сидячее место… Далее мучить расспросами пожилого и расстроенного человека не хотелось — ситуация всем нам хорошо знакома…

Тогда-то и вспомнился рассказ Василия Шукшина. Больше тридцати лет актера, режиссера и писателя нет среди нас. Значит, как минимум, треть века назад написан его рассказ? Неужели никто из ехавших в этом злополучном автобусе не читал его? Для кого же творил писатель? Для кого и зачем пишем мы, работающие сегодня? И где же то замечательное смягчение нравов, которое обещали со временем человечеству великие гуманисты восемнадцатого века и во имя которого работал и сам Шукшин? Эх, Василий Макарович…

Нет, неправильно я выразился. Наверно, нужно просто повторить вслед за Шукшиным, даже если ни в одной из его вещей таких слов нет: стыдно, люди.