Продолжение. Начало в №№ 41,42, 46, 48, 49
Эпизод V: От руин до санатория
В бизнесе есть такая расхожая фраза: начинать с нуля. В случае нашего сегодняшнего героя публикации — завода «Друкмаш-Центр», одного из немногих предприятий Украины, производящих средства реабилитации инвалидов, начинать работу пришлось даже не с нуля, а большого «минуса». Дело в том, что новосозданному предприятию пришлось взять на себя часть долговых обязательств умирающего «Пишмаша». Нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы в тяжелые и смутные 1990-е годы не побояться отправиться в самостоятельное производственное плавание с таким негативным балансом…
В свое время технику для инвалидов на «Пишмаше» планировалось производить в рамках перехода производства от ставших никому не нужными пишущих машин к чему-то полезному. Но на предприятии этим шансом так и не воспользовались…
— В середине 1990-х (тогда главой Кабинета Министров был Евгений Марчук) правительство поручило нескольким предприятиям ВПК и кировоградскому «Пишмашу» заняться разработкой и выпуском продукции для инвалидов, — вспоминает генеральный директор «Друкмаш-Центра» Людмила Шубина (до 2001 года — заместитель генерального директора «Пишмаша»). — Если не ошибаюсь, на подготовку производства «Пишмашу» выделили сумму 500 тыс. гривен. Тогда это были сумасшедшие деньги. Но тогдашний директор завода, насколько я знаю, львиную долю этих денег израсходовал на погашение задолженности предприятия по зарплате. Хотя в принципе проблему это не решило: долги в несколько раз превышали полученную от Кабмина сумму.
На «Пишмаше» успели разработать конструкцию коляски, поставили пару сварочных кабин, пытались сделать опытный образец, но дальше этого дело не пошло. Был крупный скандал. И когда я взялась за реализацию этого проекта, нам поставили условие — погасить обязательства «Пишмаша» перед министерством: изготовить и поставить определенное количество колясок. Я согласилась, благодаря этому мы и начали работать. Второе условие нам поставили на «Пишмаше» — аренда оборудования и помещений в обмен на погашение долгов по зарплате прессово-штамповочного производства большого «Пишмаша». Получилось, что мы еще не начали работать, а уже попали в долговую вилку с двух сторон…
— Людмила Владимировна, зачем же нужно было начинать при таких условиях?
— Почти два года формального трудоустройства на заводе и полного безденежья вызвали и отчаяние, и понимание, что нужно чем-то заниматься. Иногда не за что было хлеба купить. Спасибо маме покойной, она давала нам деньги на муку, сахар, я сама хлеб пекла. Мы держали огороды, чтобы выжить. Создавать предприятие уже с долгами — это было рискованно, но вы знаете, осознание того, что данная производственная ниша не занята — а после развала СССР практически никто в Украине не занимался изготовлением техники для инвалидов, — придавала уверенности… Вы даже не представляете, как мы выживали поначалу и через сколько кругов ада пришлось пройти, чтобы вывести предприятие хотя бы на «ноль». Потом уже появились азарт и злость — доказать и себе, и окружающим: можно сделать все, если есть большое желание работать…
— Конструкция инвалидной коляски не такая сложная, как конструкция пишущей машинки: гнутые трубы, сварка, немного механообработки. Налаживать производство техники для инвалидов было проще?
— Хоть коляска не идет ни в какое сравнение с пишущей машинкой, тем не менее, для изготовления одной коляски используется свыше 200 единиц оснастки, поэтому нельзя сказать, что коляска — простое в изготовлении изделие. Это средство передвижения. Там есть подвеска, система тормозов, спаренный рычажный привод колес, который должен работать синхронно.
Но это сегодняшние изделия, а начинали мы с примитивной конструкции коляски. Первое время где я только не отыскивала образцы импортных колясок, попадавшие в Украину по гуманитарной линии. Мы покупали их у инвалидов, я несколько раз была за границей — люди везли оттуда вещи, а я везла коляски и другие приспособления для инвалидов. Мы тогда этих изделий вообще не знали. Слава Богу, на «Пишмаше» работали очень грамотные специалисты, которые могли сами проектировать и изготавливать любые штампы, формы, приспособления, стенды для испытаний. Одним словом, в наших колясках использованы лучшие технические решения из югославских, американских, норвежских и, конечно, немецких колясок.
Мы каждому инвалиду вместе с коляской отправляли анкеты — узнавали их мнения и пожелания: какие функции необходимо добавить коляске? У нас за все эти годы скопились десятки папок с перепиской. И по подсказкам инвалидов мы дорабатывали и совершенствовали конструкции колясок.
Еще в самом начале «Друкмаш-Центр» выбрал один вид техники для инвалидов (это было мое удачное, как инженера-конструктора, решение) — уличные рычажные коляски. Сейчас у нас на предприятии производится десять базовых конструкций, но каждая из них имеет различные варианты исполнения — чтобы инвалиды могли выбрать наиболее подходящую коляску.
Почему люди отдают предпочтение нашим коляскам? Они прочные, надежные и при этом легкие в управлении. На колясках «Друкмаш-Центра» можно спокойно передвигаться по нашим дорогам — они не сломаются.
— Какими силами собирали первую партию колясок?
— Штат предприятия — 30 человек, это от директора до охранника. Рабочие-универсалы остались с большого «Пишмаша», каждый из ИТР выполнял сразу несколько функций. Начинали мы в неотапливаемых пустых, разбитых цехах. Рабочим купили валенки, ватные штаны, шапки, перчатки, над станками натянули, как палатку, пленку, поставили обогреватели, чуть ли не костры жгли — так и работали. Сейчас это все вспоминается со смехом, а тогда рыдать хотелось…
Первая партия колясок давалась очень сложно. Я помню, как поехала с первой партией изделий в Киев, как никто не хотел с нами говорить, как сложно было убедить чиновников, что нам можно верить, что мы готовы производить коляски и рассчитаемся по долгам большого «Пишмаша».
Эти первые 30 колясок у нас купил фонд из Алчевска для шахтеров-инвалидов. Какое это было счастье! Мы получили на счет сумасшедшие по нашим тогдашним меркам деньги — несколько тысяч гривен. Я собрала всех сотрудников предприятия в кабинете на третьем этаже и сказала: братцы, что будем делать? Нам же нужно отдавать долги большого «Пишмаша». И вам за работу нужно заплатить. Но, если мы всю сумму сразу «проедим», как будем работать дальше? У нас есть два пути: разделить все деньги и разбежаться, или раздать только часть, а на другую часть — купить новое оборудование и продолжать работать. И никто не выбрал первый путь! Мы выдали какую-то сумму бывшим работникам прессово-штамповочного производства, нашим рабочим, а на оставшиеся деньги покупали новое оборудование. Потом все ходили смотреть на это оборудование, не могли нарадоваться.
Вначале каждую заработанную копейку приходилось отдавать за чужие долги, и только после того, как мы рассчитались с долгами, у нас появилась возможность вкладывать средства в развитие предприятия. В первую очередь мы начали делать оснастку и сложные сварочные приспособления, затем — выкупали из аренды оборудование, приобретали новые станки, а когда здесь начали массово выставлять на аукционы здания и сооружения «Пишмаша» — выкупали частями помещения. Потому что можно было в один прекрасный день остаться со своим оборудованием на улице. Этот процесс растянулся лет на двенадцать…
В производственных цехах мы первым делом восстановили крыши и отопление, чтобы люди могли работать в тепле. Потом поставили в раздевалках нагреватели воды, чтобы рабочие могли принять душ с горячей водой (если учесть, что они живут на Пацаева, Волкова, Попова, где давно нет горячей воды, все были очень рады такой возможности). Потом столовую оборудовали, потом фирменную спецодежду рабочим купили.
Но самое главное — даже в самое сложное время люди верили, что мы со всеми рассчитаемся. И мы всегда делили по-честному. Если нашим рабочим, условно — по 100 гривен, то бывшим работникам «Пишмаша» — по 50, хотя обидно было отдавать прибыль за долги, которые накопило другое предприятие… Мы же почти все живем в одном микрорайоне, все видят: как кто живет, кто во что одевается, кто на чем ездит. Мы с мужем уже длительное время де-юре являлись владельцами завода, а ездили на «Запорожце» 968-й модели, а на купленной на предприятие старой шестерке ездили в Винницу за подшипниками, в Харьков — за велосипедными колесами.
— Когда завод «Друкмаш-Центр» начал работать, набрал обороты, об этом не могли не узнать бывшие работники большого «Пишмаша». Наверное, были очереди из желающих устроиться на работу?
— Нет. Прошло время с того момента, когда «Пишмаш» фактически остановился. Бывшие работники завода где-то устроились: кто-то торговал, кто-то челноковал, кто-то свой бизнес организовал. Какая очередь? Я стольких людей обзванивала, приглашала на работу — и далеко не всех заинтересовало такое предложение. Завод — это дисциплина, это ответственность. Здесь нужно каждый день рано просыпаться и проводить смену на рабочем месте. Здесь нельзя куда-то отлучиться выпить кофе, как на рынке (там же в свое время торговали процентов 80 бывших пишмашевцев). Наверное, именно в 1990-е годы народ разучился работать. Расхлябанность какая-то появилась, последствия которой мы расхлебываем до сих пор.
Наше предприятие ощущает кадровый голод столько лет, сколько мы существуем. Особенно сложно с квалифицированными высокоразрядными рабочими, с грамотными итээровцами. Мы пытались заключать договора с профтехучилищами, принимали учащихся на практику, платили им зарплату. Но, как правило, они не хотят ни работать, ни учиться. У нас сейчас рабочие-станочники — возрастом за 50 и выше. Молодых станочников нет. Я сама была молодым специалистом, помню, как мы тогда горели желанием работать. И я не могу понять, как можно не работать, находясь при этом на учете на бирже труда…
— Людмила Владимировна, то, что при предприятии были созданы центр реабилитации онкобольных, спортивно-оздоровительный комплекс, связано с основным направлением деятельности «Друкмаш-Центра» — производством техники для инвалидов?
— Связано. Наше предприятие является ассоциированным членом ПО «Укрпротез» Министерства труда и социальной политики, а я — член совета директоров «Укрпротеза» и вице-президент Всеукраинской ассоциации производителей средств реабилитации для инвалидов. Одно время на советах директоров говорилось о том, что в Кировоградской области существовала проблема с обеспечением женщин протезами молочной железы. Как же так? Я живу в этом городе, неужели не могу ничем помочь? Так мы начали заниматься протезированием женщин, перенесших операцию по удалению молочной железы. А когда с одной из пациенток произошел трагический случай, мы стали уделять серьёзное внимание вопросам реабилитации. Мы организовали на «Друкмаш-Центре» полный цикл реабилитации пациентов с комплексом процедур по лечебной физкультуре, релаксации, ароматерапии, озонотерапии, кинезотерапии, психотерапии. И люди, которые регулярно посещают курсы реабилитации, чувствуют себя довольно неплохо на фоне тех, кто не посещает. Хотя я всегда говорю: приходите все! В Кировограде живет примерно 800 человек с такими послеоперационными травмами, мы в состоянии принять всех и всем помочь с реабилитацией. Все услуги предоставляются бесплатно, как и в новом реабилитационном центре в областном онкодиспансере, открытом в этом году (см. «УЦ» №16 от 24 апреля 2011 года. — Авт.).
Две наши медико-технические бригады, куда входят врач-ортопед и протезист, два-три раза в неделю ездят по районам области и протезируют женщин прямо в ЦРБ. Как правило, когда в районы приезжают врачи из областного центра, к ним на прием приходят не только женщины после операции, а идут со своими проблемами все больные. Приходят в том числе родители с детками, у которых проблемы с позвоночником. Так у нас на предприятии появилась тема по изготовлению протезов для коррекции позвоночника, специальных приспособлений для исправления дисплазии тазобедренных суставов, других дефектов. Теперь у нас на учете стоят детки буквально с трехмесячного возраста и до 18 лет.
Я поставила себе амбициозную задачу — сделать так, чтобы наши специалисты обследовали каждого ученика каждой сельской школы Кировоградской области. Врачи районных больниц не имеют возможности охватить все села, а мои специалисты будут приезжать прямо в школы, проверять всех детей, выявлять патологии позвоночника, и дальше мы будем заниматься вопросами исправления дефектов…
Наш «Драйв» — это оздоровительный комплекс, а не просто тренажерный зал или фитнес клуб. Здесь другая философия. Здоровые люди должны свое здоровье не терять, а нездоровые — восстановить. Здесь собрано специальное оборудование, а занятия проводятся по специальным методикам, цель которых — оздоровление.
Начинался центр «Драйв» банально — знакомый врач посоветовал мне купить для себя велотренажер. Проходит неделя. Я думаю: как-то некрасиво получится, если у директора будет тренажер, а у сотрудников — нет. У нас тогда пустовал целый корпус, и мы решили сделать там тренажерный зал для работников нашего предприятия. А когда заканчивали строить на первом этаже тренажерный зал, пришла идея сделать на втором этаже центр здоровья. Сегодня там можно не только поддерживать в хорошем состоянии сердечно-сосудистую систему, опорно-двигательный аппарат, позвоночник, но и пройти реабилитацию после инфаркта, инсульта, травм, операций и др. заболеваний.
Моя мечта — достроить третий этаж и сделать там залы реабилитации бронхо-легочной системы, дородовой и послеродовой реабилитации. Потом еще можно построить бассейн с массажем и подводной вытяжкой позвоночника, лечебные души, соляную комнату (для больных астмой). Затем хотелось бы достроить стеклянный четвертый этаж, где разместятся джаз-кафе и зимний сад. Я хочу, чтобы центр «Драйв» стал многопрофильным дневным санаторием, в котором все желающие могли бы получать оздоровительные процедуры, а питаться и ночевать — у себя дома. Одним словом, планов — громадье. И нужно много работать, чтобы все это сделать…
Читая последний журнал «Форбс», наткнулась на фразу из интервью Виктории Тигипко: «Самое большое счастье в жизни — делать любимую работу». Мне в жизни повезло, потому что я занимаюсь любимой работой. Я вижу результат этой работы, вижу, скольким людям наше предприятие приносит облегчение. А это дорогого стоит…
Продолжение следует…
Подготовил Александр Виноградов, «УЦ».
