Не бывъ въ поэты посвящёнъ,
Въ цехъ рифмоплетовъ не вступаю,
Парижъ не ими населенъ,
Ословъ я сам оттоль сгоняю.
Эти слова в своей «Элегии» написал в 1843 году практически неизвестный сегодня, но упоминаемый в биографии Александра Пушкина, побывавший в наших краях и ставший прадедом двух уроженцев Елисаветграда, киевский поэт Евстафий Рудыковский.
Учился он в Киеве и Петербурге. В качестве врача Томского полка принимал участие в войне против Наполеона, пройдя в 1812-1815 годах от Смоленска и Бородино до Силезии, Саксонии, Баварии, Пруссии, Франции. Тогда завязались его близкие отношения с генералом Николаем Раевским (похоронен после смерти в Разумовке Александровского района Кировоградской области), под началом которого служил позже в Киеве в штабе 4-го корпуса. 19 мая 1820 года штаб-лекарь выехал из Киева, сопровождая генерала с дочерьми и сыном на кавказский отдых.
Ровно за две недели до этого Пушкин получил приказ о своём переводе из министерства иностранных дел в Санкт-Петербурге в канцелярию главного попечителя колонистов Южного края генерала Инзова в Екатеринослав (теперь – Днепропетровск). В «южную ссылку» вольнолюбивый поэт отправился, в частности, за антиимператорские эпиграммы (типа, хромает «Романов – головою»). Кировоградский исследователь Анатолий Юрченко в «Записках краеведа» писал, что Пушкин по пути заехал инкогнито 14-15 мая на один день к друзьям Раевским в Киев, договорившись о встрече в Екатеринославе.
Между тем генерал с детьми, Рудыковским, гувернанткой, домашним учителем и компаньонкой заночевали в Смеле. В Бовтышке (теперь – Александровского района) Раевский набрал из своих крепостных (в целом помещик владел 3500 крестьянами) прислугу. После ночлега, как пишет генерал, «выехал из Бовтышки… позавтракал у Аграфены Величковской, соседки, и пустился в путь. В Елисаветграде остановился у Фундуклея, где нашёл доктора Бетриха. Первый жаловался, что люди мало пьют водки, второй – что мало больных». Отметим, что Фундуклей меньше чем за год до этого был городским головой. Жил он в районе нынешней площади Кирова. «Из Елисаветграда, – пишет дальше Раевский, – ехал я некоторое время Николаевской дорогой, потом повернул влево на Кременчугскую…». Проехав нашим краем, кареты завернули на юг и вскоре прибыли в Екатеринослав.
Е. Рудыковский вспоминал, что едва расположился после плохой дороги на отдых, как его позвали к болевшему здесь другу Раевского-младшего. «Приходим в гадкую избёнку, и там, на дощатом диване, сидит молодой человек – небритый, бледный и худой… Осмотревши тщательно больного, я нашёл, что у него была лихорадка», на второй день «озноб, жар и все признаки пароксизма». Это и был 21-летний поэт, о котором раньше Рудыковский не слыхал. По просьбе Раевского Инзов отпустил Пушкина на Кавказ, откуда тот должен был отправиться уже к новому месту службы в Кишинёв. По пути через украинские, донские земли к Горячеводску врач вылечил Александра. После кавказских вод путь прошёл в Крым. Вот как о том времени вспоминал сам Пушкин через несколько месяцев в письме к брату: «приехав в Екатеринослав я… схватил горячку… Генерал Раевский… нашёл меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада… Сын его предложил мне путешествие… лекарь, который с ним ехал, обещал меня в дороге не уморить … через неделю вылечился».
По прибытии на Горячие Воды А. Пушкин взялся заполнить книгу для прибывающих. «Я видел, – вспоминал Е. Рудыковский, – как он, сидя на куче бревен на дворе, с хохотом что-то писал… (Как потом выяснилось, поэт записал врача лейб-медиком, которому пришлось затем доказывать местному коменданту, что не является личным врачом Александра І. – С. Ш.) Возвратившись в Киев я прочитал “Руслана и Людмилу” и охотно простил Пушкину эту шалость».
Узнав, что врач писал стихи, поэт посвятил ему эпиграмму:
Аптеку позабудь ты для венков лавровых
И не мори больных, но усыпляй здоровых.
Со временем о той встрече отозвался и Рудыковский:
О Нарзан, Нарзан чудесный!..
Съ Пушкинымъ тебя я пилъ,
До небес превозносилъ –
Он стихами, а я прозой.
Евстафий Петрович, скорей всего, был знаком и с Грибоедовым. В одном из стихотворений он напишет: «Прав Грибоедов, мой приятель!» У них был общий знакомый — начальник дивизии, генерал Красовский. Продолжились близкие отношения с Раевскими. Сыновей-близнецов Рудыковского крестили генерал Н.Раевский, его дочь М.Волконская и зять М.Орлов. Врач поддерживал связи с Трубецким, Поджио, Лорером и другими декабристами (хотя и не был посвящён в их планы), первым ректором киевского университета Максимовичем, Бунге (отцом будущего министра финансов и председателя Комитета министров России). Сохранились десятки его стихотворений на русском языке религиозного и патриотического характера и на украинском – по народной, исторической, автобиографической тематике.
Одна из дочерей Евстафия Петровича Мария вышла замуж за чиновника канцелярии генерал-губернатора Н. Шульгина, сын которого Яков по рекомендации упомянутого руководителя правительства Н. Бунге будет работать в 1894-1899 годах контролером (заместителем управляющего) Елисаветградского отделения Госбанка России. Он будет входить в комиссию по строительству помещения отделения (теперь – Нацбанка Украины) на Б. Перспективной (К. Маркса) улице напротив того места, где когда-то останавливался у Фундуклея его дед Рудыковский. В Елисаветграде родились правнуки Евстафия Петровича Владимир (погибнет под Крутами в 1918 году) и Николай (эмигрирует после поражения УНР) Шульгины. Здесь же провели тогда пять лет детства двое других его правнуков из этой семьи: Александр (будущий первый министр внутренних дел УНР) и Надежда, которая в 1918 году станет автором первого украинского учебника по математике, рекламируемого в Елисаветграде «Просвітою». Добавим, что корни четырех детей Шульгиных по женской линии Устимовичей уходят к концу ХVІІ века в Крылов-Власовку (Светловодск).
