Месяц: Октябрь 2016

В августе 2014 года в нашей газете было опубликовано интервью с руководителем александрийского коммунального учреждения «Центр первичной медико-санитарной помощи» Сергеем Дьячуком. Он тогда только-только вернулся с Донбасса, куда ездил как волонтер: помогал бойцам на фронте вещами, инструментами и продуктами, собранными жителями Александрии. И сейчас по мере возможности Сергей Степанович продолжает эту помощь. Решили мы поговорить о том, что же изменилось за эти два с небольшим года.

— Да все изменилось. Я ж на восток не как доктор езжу, а как волонтер, гуманитарку отвозим. Я у себя в лечебном учреждении сотрудникам даже и не говорю. Это мы раньше сбрасывались, кто сколько может, а сейчас приходится «побираться» по бизнесменам. От людей уже и просить нечего. Пока еще бизнесмены не отказывают, хотя… Нужна на фронт запчасть для КАМАЗа, стоит она 2400 гривен. Человек свои личные деньги положил, мы собрали, что могли, и ещё 700 гривен должны остались. Люди сейчас совершенно по-другому к этому относятся уже.

– Почему?

— Ну вот смотрите: у нас, бюджетников, снимаются все надбавки. Уменьшается зарплата, вернее, на нее теперь купить меньше можно. Вот, например, у главврачей уменьшили почти наполовину надбавку за напряженность работы. Или вот участковый врач работает на два участка, а зарплату получает за 1,25 ставки. То есть 0,75 ставки он отдает на благотворительность?! Да и сами ставки маленькие, особенно у медсестер. Ну и народ не видит конца-краю этой войне. Да и что там творится – тоже непонятно. То ли воюют, то ли нет… Сейчас все читают Интернет и имеют доступ к разной информации. Ребята с фронта рассказывали, что они все лето то садик ремонтировали, то школу в порядок приводили. Рядом где-то стреляли, а у них тихо было. Вот такая война.

Или вот еще пример: есть у нас в Александрии фирма, которая работала на Россию, сейчас они рабочих отпустили в отпуск без содержания, сидят люди без денег. Я к ним подъехал, попросил помощи: нужен был кардан со списанных машин. Директор мне и говорит: «Со списанной я тебе дам, но больше ничем помочь не могу». Ситуация не особо радужная складывается.

– Какой же выход из этой ситуации? Сейчас в Интернете муссируется разговор Президента со студентом, где последний задал вопрос «Когда закончится АТО?». Вот вы сможете ответить на него?

— Я считаю (и это только мое личное мнение), что война есть война. Меня в этом ответе возмутило все. Ведь что ответил Порошенко? Нихрена! Он, по сути, сказал, что от Украины как страны окончание этого конфликта никоим образом не зависит. Сдаваться мы не можем (и я с этим согласен), а как это закончится – зависит только от наших союзников в Европе и от позиции России. То есть Украина вообще не угадывается в этом конфликте как субъект отношений. Мне это непонятно! Любой военный конфликт заканчивается каким-то миром. На каких-то условиях. Если побеждает одна сторона, то она эти условия диктует. Вот как Германию разбили и поставили ей условия. Мы победить Россию вряд ли сможем, значит, надо садиться за стол переговоров. Что там хочет их больной правитель – я не знаю, но надо узнавать, говорить.

– Ну, вы же понимаете, если хотеть что-то получить, нужно иметь что-то отдать. Что может отдать Украина?

— Ну вот давайте думать: что нужно этому…? Ему нужна сухопутная дорога в Крым. А мы не можем на это идти, потому что таким образом «де-факто» признаем, что Крым не наш. Но ведь надо уметь уступать. Можно же договориться на год, на два и разрешить движение транспорта. Нам нужны пауза и время, чтобы решать проблемы. Может, еще они что-то хотят. Я не президент, не политик. Я – не знаю. Нужно садиться за стол переговоров и торговаться. Причем не на уровне министров, а на уровне президентов. Иногда ко мне попадает информация из России – это же просто мрак! У них мысль одна в квадратной голове – Россию должны бояться, и поэтому они готовы бомбить и убивать дальше.

Приезжали недавно гости из России, они наши, александрийские, но уже давно там живут. Я с ними сразу договорился, что на политические темы мы говорить не будем ни за столом, нигде. А когда мы их провожали, говорят: «Когда вас начнут притеснять – вы приезжайте, и все будет нормально». Я им говорю: «Мы ж сами хунта, кто нас тронет!» Я так понял, что у них в голове уже заложено, что у нас на улицах хватают за каждое русское слово. Так вот: если с ними не говорить, не показывать, что все, что им говорят, – вранье, ничего решить не получится. Кроме переговоров, другого пути и нет, наверное.

– Лично я думаю, что Президент, понимая нынешнюю слабость страны, хочет, чтобы более сильные политические игроки заставили Россию отступить.

— Так Запад уже устал от нас! Вот недавно было интервью с западным политиком, который говорил, что мы сами ничего не делаем в стране. Нет борьбы с коррупцией, не налаживается жизнь, закручиваются гайки. Нет изменений в лучшую сторону. Я – не политический деятель, не президент. У него и информации больше, и ума, и опыта. Ну надо же хоть что-то делать! А тут еще одна сторона – когда приезжаешь с фронта, то для большинства людей войны нет. Люди уже ничего не хотят. Если раньше добровольно шли на войну, то теперь приходят такие, которые просят найти хоть какую-то болячку, чтобы не идти в армию. Народ устал… Вот говорил недавно с директором коммунального предприятия. У него четырех человек забрали в армию, и им нужно платить заработную плату. А где эти деньги брать? Кто-то должен за них работать, и эту работу нужно оплачивать вдвойне.

Выход один: говорить, торговаться, получать время и наводить порядок в стране. Уже не помню, кто именно, но кто-то из атошников сказал: «Все говорят, что надо наводить порядок на востоке страны. Надо! Но вы сначала наведите порядок на нашей территории, чтоб люди ТАМ увидели, что ЗДЕСЬ лучше!» И я согласен: только так можно что-то изменить.

Алексей Гора, «УЦ».

Пока температура на улице, особенно в ночное время, опускается все ближе к нолю, жителям половины немаленького микрорайона Балашовка в областном центре на неделю(!) отключили газ. Это частный сектор. Неделю полторы тысячи семей не могли у себя дома ни приготовить еду, ни помыться, ни протопить. Но отказаться от услуг поставщика газа нельзя – он ведь всего один…

Заявленная на сайте ОАО «Кировоградгаз» причина отключения – абстрактные «аварийно-восстановительные работы на газопроводах низкого давления». О том, что в связи с ними газа не будет с 3 октября, жителей территории двух квартальных комитетов – более 1500 домовладений – предупредили рассованными в калитки объявлениями. Пуск обещали проводить с 6-го, с оговоркой «при наличии всех жителей жилых домов дома». То, что этот день – рабочий, монополиста традиционно не волновало. «Проблемы индейцев…»

— 6-го супруга просидела весь день дома, к нам никто так и не зашел, – рассказывает житель переулка Коцюбинского, одного из «пострадавших». – В пятницу я приехал, с обеда сидел дома, никто не пришел. Потом я зашел на сайт, где-то часа в 4. Они вывесили список, мол, так и так, «запустили газ, у нас низкое давление, виноваты те люди, до кого мы не смогли достучаться», в том числе в списке был и мой дом. Звоните. В конце три номера. Естественно, по первым двум никто не взял трубку. Позвонил на 104, товарищ приехал, перекрыл нам газ, опломбировал все и сказал, что «придет бригада». Мол, проверят оборудование и включат газ.

Так же естественно, что в пятницу вечером к нему, как и к большинству других, никто не пришел, а повторные попытки вызвать обещанную бригаду ничем не увенчались. В субботу – на шестой день «блокады» – местные жители перекрыли движение автотранспорта через расположенный неподалеку от их домов железнодорожный переезд. Где-то в районе отключений, говорят, живет глава местной «Самообороны» Николай Джоган – возможно, к организации протеста приложил руку и он.

Не обошлось без конфликтов с автомобилистами, которых тоже понять можно – у них дома газ есть, а ехать нужно. Благо, порядок худо-бедно поддерживала полиция, прибывшая в немалом количестве. Одной старушке стало плохо – вызывали «скорую». Приехавшие на место сотрудники «Кировоградгаза» продолжают валить вину на клиентов и сыпать малопонятными терминами.

— Сейчас люди работают, 20 человек ходит. Будем ходить сейчас все, по всем домам… Стоит экскаватор, будем обрезать тех, кто нас не пускает. Сейчас мы будем обрезать, потом ставить опять на плотность и будем потом пускать. Если выдержат системы испытания, – говорит на камеры Олег Колесник, начальник службы внутридомового газового оборудования компании.

По его словам, на момент протестов сотрудников все еще не допустили в 180 домовладений. Сколько еще времени могут занять работы, Колесник не знает.

Газ людям начали пускать сразу после акции. Свое возмущение действиями монополиста уже постфактум, в понедельник, высказал на аппаратном совещании городской голова областного центра Андрей Райкович.

— Я уже не первый раз слышу жалобы от жителей отдельных микрорайонов, что газовые службы перекрывают на несколько дней газ и не поясняют людям, когда включат, почему так долго он отключен, какие причины отключения, – в частности, сказал он. – Летом была история с фирмой, которая якобы вентиляционные каналы проверяла и без квитанции брали по 100 гривен, а теперь еще сложнее. Доводят людей до митингов, как в субботу на Балашовке.

Было заявлено также, что заместитель Райковича Александр Мосин пообщается с руководством «Кировоградгаза» по этому поводу. Впрочем, эффективность общения чиновника местного самоуправления с частной компанией, кроме которой, повторимся, голубое топливо жителям города поставлять все равно некому, – понятие весьма сомнительное.

Особенно в свете того, что на Балашовке, как раз в районе отключений, живут не последние, небедные и относительно влиятельные люди. Например, депутат городского совета от «Батькивщины» Олег Мельниченко, а также, как говорят, высокопоставленные прокуроры и милиционеры. Целый квартал двухэтажных особняков на Салтыкова-Щедрина – своего рода «малое царское село». Можно не сомневаться, что все они за прошлую неделю успели оборвать десяток-другой нерядовых телефонов. Судя по всему, безрезультатно.

Местные рассказывают: одна из жительниц отключенных улиц, бывшая чиновница районной администрации, звонила напрямую в Администрацию Президента. Говорят, что очень вскоре ей перезвонили уже из городского совета, мол, именно после этого его чиновники и «зашевелились». Впрочем, проверить правдивость этой байки сложно, да и, опять же, нет у местной власти прямых рычагов влияния на монополиста.

По сути, их нет ни у кого. Один из главных постулатов либеральной экономики гласит: монополизм – зло. Где нет конкуренции, нет стимулов для того, чтобы работать лучше, инвестировать в технологии и персонал. Зачем, если, поплевавшись и выругавшись, клиент все равно продолжит платить единственному оператору? К сожалению, пока возможность выбирать лучшего среди представленных на рынке поставщиков газа, как это делают люди в цивилизованных странах, для украинцев остается несбыточной мечтой. Для тех, кто вообще знает, о чем мечтать. А пока – до встречи на баррикадах. То есть на переезде. Или где-нибудь еще…

Андрей Трубачев, «УЦ».

Вот «везет» городу Кропивницкий с прилегающими селами и поселками и их привлекательной землей! Регулярно тут вспыхивают скандалы, в которых всегда фигурирует одно и то же – гектары, гектары и еще раз гектары.

В 2009 году у почти пяти сотен людей, членов кооператива «Перспективный», захотели отобрать их участки, используемые под огороды. Расположена эта земля во вполне перспективном населенном пункте – Соколовском. Людям взамен предложили выделить землю где-то на другом конце географии. Тогда свои права огородникам с трудом, но удалось отстоять. Сельский голова Яков Миколаец, помнится, сетовал: «Все эти люди живут в Кировограде, в городе с нормальной инфраструктурой. А мы живем в Соколовском. И это наша земля. Что они делают? Поставили бочки с водой и развели огороды. Арендная плата мизерная… Какая от них польза селу? Вместо этого здесь могут быть построены дома, клубы, может быть, школы. Что, мои дети не имеют на то права?»

Годом ранее, в 2008-м, по подозрению в получении взятки (естественно, за выделение земли) был задержан председатель сельсовета другого пригородного села – Созоновки – Дмитий Пузаков. Говорили о 150 тысячах гривен, якобы за выделение одного гектара земли под строительство торгово-развлекательного центра. Но со временем с Пузакова все обвинения были сняты, и он выиграл очередные выборы с рекордным результатом.

И вот пришла очередь поселка Новый. Теперь председателя поселкового совета Сергея Денисенко обвиняют в махинациях с землей. Ему приписывается вымогательство взятки в размере 300 тысяч гривен за участок в 2,8 гектара на территории поселка. По получении взятки поселковый голова якобы обещал продать эту землю одному из производителей подсолнечного масла по значительно заниженной цене.

Непонятно, почему операцию по задержанию поселкового головы проводила Военная прокуратура Кировоградского гарнизона. По одной из версий, земля, которая фигурирует в деле, когда-то проходила по военному ведомству.

Получение взятки растянулось на несколько месяцев. 17 июня был передан первый «транш» мзды, 4 и 5 октября – оставшиеся деньги. Посредником в получении, по информации правоохранителей, выступал член исполкома Новенского поссовета Петр Дамаскин.

Прокурор Военной прокуратуры Кировоградского гарнизона Руслан Габриелян на судебном заседании в Ленинском районном суде отметил, что обвиняемому и сообщнику сообщено о подозрении в правонарушении по части 3 статьи 368 Уголовного кодекса Украины.

Суд постановил задержать Сергея Денисенко на 60 суток. И определил залог, внеся который, он может находиться на свободе, – это 200 минимальных зарплат, или 275 тысяч 600 гривен. Подозреваемый в посредничестве при получении взятки Петр Дамаскин будет находиться под домашним арестом.

Но пятничным судом дело не закончилось. В воскресенье жители поселка Новый вышли на митинг в поддержку своего головы. Также за прошедшие дни жители собрали около 2 тысяч подписей под обращением в поддержку Сергея Денисенко. Аргументы людей таковы: «Денисенко подставили», «Это заказ», «Хотят убрать его с должности, чтобы окончательно раздерибанить землю и имущество поселка». Митингующие пообещали акции протеста и под Апелляционным судом Кировоградской области, где будет рассматриваться апелляция на решение Ленинского суда о задержании Денисенко.

Следствие продолжается. Денисенко грозит наказание от 5 до 10 лет.

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Историю существования парка Пушкина, который расположен на Казачьем острове, можно условно поделить на несколько этапов. Идея выровнять изгибающееся русло Ингула возникла еще в 1913 году. Проект был даже внесен в план города, но начавшаяся война помешала воплощению его в жизнь. Вернулись к идее значительно позже. В начале 70-х годов прошлого века стремление «выровнять и упростить» привело к созданию новой парковой зоны и резкому обмелению речки. По воспоминаниям старожилов, чуть выше острова по течению Ингула был большой камень, с которого летом прыгали в воду.

Но, так или иначе, парк есть, и его надо содержать. Само название навевает воспоминания о могучей иве, которая ещё в 80-х годах была переоборудована в сказочное дерево с цепью, ученым котом и другими персонажами из известной сказки. Перестроечное время сбора плохолежащего металлолома уничтожило это напоминание, а построенный амфитеатр с Бременскими музыкантами был так же далек от Пушкина, как и от Бремена. Уже в эпоху начала независимости парк «задёшево» попал в аренду семьи Шаровых, но лучше от этого никому не стало. Позже существовала идея создания увеселительного центра под пиратским флагом. Ее авторство приписывали кировоградскому нардепу Березкину. Но с 2013 года парк возвращен в коммунальную собственность.

Современный этап в жизни парка связан со строительством пешеходного моста через Ингул. Мост «имени Марковского» заставил коммунальную власть слегка облагородить и сам парк. Тем более что в последние годы он активно используется для проведения разнообразных празднеств и мероприятий. Недавно было расчищено русло вокруг острова, частично обновлен асфальт и проложена ровная дорожка вдоль реки к вышеупомянутому мосту. Парк был расчищен от лишних насаждений и на некоторое время стал удобным местом для прогулок жителей центральной части города. Но, к сожалению, он стал так же и центром активного отдыха здешних «аборигенов». Теперь в парк можно удобно заехать по пешеходной дорожке на собственном автомобиле. Устроить «прикапотный» пикник и ухать, выбросив использованные одноразовые стаканчики и пустые бутылки в близлежащий куст.

А можно пролететь на высокой скорости по пока еще почти целому асфальту, распугав попутно пешеходов, нахамить человеку, сделавшему замечание, и отправить в пеший поход с сексуальным уклоном представителя власти. Именно такое событие произошло совсем недавно с Виктором П. История эта началась с того, что после ранения, полученного в АТО, врачи запретили ему беговые нагрузки и посоветовали заменить их катанием на роликах. Окрестности Казачьего острова до недавнего времени прекрасно для этого подходили. Однажды, во время очередного променада, Виктора чуть не сбила промчавшаяся мимо машина, а уже возле самого парка он увидел этот самый автомобиль с веселящейся компанией. По чистой случайности рядом оказался патруль новой полиции, к которому за помощью он и обратился. Дальше – слова участника инцидента: «Я постоянно с женой там на роликах катаюсь, да и не только я. Там же гуляют мамочки с колясками, пенсионеры. Но приезжают хамы на машинах и все портят. А теперь они наглеть начали, и полиция ничего сделать не может. Я когда наряд позвал, то эти быки полицаям заявили: «Знака нет – идите в …» Парк превращается в свалку и стоянку, а всем пофиг. Вот недавно траву покосили, так теперь эта трава на асфальте, и никто не убирает».

И действительно, попав на территорию острова, почти везде находишь следы заезжающих машин и остатки «культурного» отдыха. Устранить эту беду особого труда не нужно! Достаточно согласовать и установить знак, запрещающий проезд, и жестко контролировать его исполнение. По крайней мере – это самый простой способ для местных властей навести хоть какой-то порядок в принадлежащем городу парке.

Алексей Гора, фото Олега Шрамко, «УЦ».

На прошлой неделе в редакцию обратилась Людмила Петровна Кузив из села Ровное Новомиргородского района. У Людмилы Петровны четверо внуков-школьников, все живут в Ровном, и все почти три недели не посещали школу. Потому что сломался автобус!

В школу школьников из Ровного возят в соседнюю Капитановку, до которой довольно далеко – больше четырех километров. Сначала родители отнеслись к ситуации с пониманием: в Капитановском сельсовете один автобус, и если он сломался, то остается только ждать. Но, когда прошла неделя, а потом и две, стали бояться, что их детей оставят вообще без образования.

Всего в Ровном семь школьников, двое из них – первоклашки. Вы представляете, что значит для ребенка, который не ходил в садик, пропустить три недели в самом начале учебного года в первом классе? Пока ровненские первоклашки добрались до школы, их одноклассники уже научились писать, читать и считать…

Сегодня ровненские дети уже ездят в школу. Школьный автобус, принадлежащий Капитановскому сельсовету, правда, так и не исправили. Но, когда о ситуации узнали в Новомиргородском районном отделе образования, одолжили Капитановке резервный школьный автобус.

Капитановский автобус все еще ремонтируют – поломка оказалась очень серьезной, нужны какие-то детали, которых на месте не нашли. Сейчас все дети в школу ездят, на этой неделе начинаются каникулы, и у сельсовета будет еще полмесяца, чтобы выполнить ремонт. Будем надеяться, что на этом история закончится.

Сколько еще таких маленьких сел по области, сколько еще таких сломанных автобусов, сколько сельских детей неделями не могут посещать школу, потому что дождь, нет бензина, заболел водитель и т.п? Хочется обратиться к родителям: не молчите в таких ситуациях, не ждите, обращайтесь в райгосадминистрацию, в облгосадминистрацию, в СМИ – не ваша вина, что вы живете в селах, где нет школ, и ваши дети имеют такое же право на образование, как и все остальные.

Соб. инф.

Ни для кого не секрет, что бесплатная медицина, гарантированная нам Конституцией, давно стала мифом. Люди, доведенные почти до нищеты, боятся обращаться даже в государственные поликлиники, так как буквально за каждый шаг приходится добровольно-принудительно платить так называемые благотворительные взносы. Что уж говорить о длительном лечении серьезных заболеваний, на которое требуются десятки, а то и сотни тысяч гривен! Но, оказывается, есть в Украине медицинские учреждения, где могут лечить бесплатно. Об этом нам рассказал основатель и руководитель Больницы Святого Луки Григорий Урсол.

— Мы сейчас сделали определенные шаги для того, чтобы лечение сложных болезней – онкологических, болезни Крона, неспецифического язвенного колита, анемии при ХПН, бронхиальной астмы, хронического обструктивного бронхита, женской гинекологии – стало для жителей Кировоградщины, и не только, более доступным. Мы вступили в такие программы, которые нам позволяют проводить такое лечение, которое иногда может длиться год и больше, бесплатно. К сожалению, очень мало людей знают об этом, поэтому и не обращаются. Правда, есть и некоторые врачи, которые с неохотой отдают своих больных другим специалистам, пытаясь годами безуспешно бороться с их болезнями.

Эти программы, на присоединение к которым мы положили очень много сил, проходят под эгидой минздрава. Нужно иметь соответствующее оборудование, высококвалифицированных врачей, выучить персонал, потому что нужно вести массу документации и на украинском, и на иностранных языках, так как те, кто позволяет нам участвовать в этих программах, требуют строгой отчетности. Поэтому нам хотелось бы, чтобы побольше людей узнали о том, что они или их родные могут получить качественное современное лечение бесплатно, – отметил Григорий Николаевич.

– Как же донести эту информацию до больных?

— Сейчас мы готовим конференцию, где такие же фанаты своего дела, как и мы, смогут обсудить, как нам лучше это делать. Кроме того, наш народ настолько разуверился в честности и порядочности кого-либо, что во всем видит какой-то подвох и боится поверить своему счастью, а иногда люди даже отказываются от этого лечения, опять же, боясь, что это ничем хорошим не закончится. Эта конференция, посвященная проблемам клинических исследований лекарственных средств в Украине, просто необходима для специалистов. В Украине много проблем, и мы хотели бы поделиться со своими коллегами, как все организовать для того, чтобы бесплатно помогать людям, которых можно спасти. Даже у людей, которым ставят 4-ю стадию рака, благодаря этому бесплатному лечению увеличивается продолжительность жизни, ее комфорт. И мои коллеги из других регионов смогут и у себя организовать бесплатное лечение тяжелых больных.

– Как вам удалось присоединиться к этим крайне необходимым для больных программам?

— Как бы там ни было, хороший медик всегда остается медиком и в первую очередь думает не о заработке, а о больном. К такому врачу заработок придет сам по себе, ему его Бог дает. Если человек не хапуга, не шкуродер, занимается своей профессией, бережно и ответственно относится к своим больным, у него все получится. Нужно любить своих пациентов, заботиться о них.

Первый шаг в улучшении заботы о наших больных мы сделали лет восемь назад, долго пробивали все бюрократические стены. Очень часто слышали ответ: «Ну вы же частники!», хотя по Конституции у нас нет разницы между государственной и частной медициной. Правда, разница все-таки есть: у нас за все человек платит в кассу, получает чек, и в случае, если его что-то смутило или не удовлетворило, он всегда может решить эту проблему. А если больной просто положил конверт в карман врачу, кому и что он сможет доказать? Все ведь знают, что люди платят… И вообще, а сколько платить? Сто? Двести? Пятьсот? А у нас прейскурант, где все расписано – за что и сколько.

Нам все-таки удалось переубедить чиновников министерства, что на рынке здравоохранения, а это действительно рынок, мы работаем на равных. И мне очень хочется защитить честь мундира. Да, наша команда собралась, чтобы честно зарабатывать свои деньги. Но вместе с тем мы думаем и о наших больных, и вряд ли областная больница или онкодиспансер могут сейчас обеспечить бесплатное лечение тех же онкобольных. Мы хотим лечить людей и хотим, чтобы это лечение было эффективным, чтобы те препараты, которые мы получаем от западных фирм, а они все оригинальные, качественные, приносили пользу больным. С ними совсем по-другому проходит лечение, без осложнений, с меньшими побочными действиями, оно легче переносится. Ведь не секрет, что есть люди, которые иногда отказываются, например, от химиотерапии, потому что это тяжелое лечение и его сложно выдержать… А мы получаем действительно качественные оригинальные препараты. Больше того, в это время все обследования, все наблюдения (анализы, КТ, МРТ) проводятся тоже бесплатно. Через определенное время мы предоставляем отчеты, как проходит лечение. И я ни при каких условиях ничего не нарушу, так как мне дорога моя репутация как врача.

Итак, на сегодня есть три причины обратиться в Больницу Святого Луки, если у вас или ваших родных есть тяжелое заболевание (см. их перечень выше):

— лечение проходит бесплатно;

— используются качественные оригинальные препараты;

— гарантирована забота об улучшении качества и продолжительности жизни больного.

А о конференции на тему «Проблемы клинических исследований лекарственных средств в Украине», которая состоится 28 октября, мы обязательно напишем.

Ольга Березина, «УЦ».

В Кировоградской области ежемесячно по государственной линии продается имущество должников на полтора – два миллиона гривен. За разного рода долги. Один человек должен другому, или должен банку, или одно предприятие должно другому, или кто-то за коммунальные услуги задолжал критичную сумму, или неуплата налогов обнаружилась. Любое решение суда, которое предполагает возврат истцу денег, – основание для таких действий.

Нет денег у должника – Государственная исполнительная служба конфискует имущество. Оценивает его и передает для продажи в СЕТАМ (Систему електронних торгів арештованим майном). И знали бы вы, чем только ни приходится торговать специалистам СЕТАМ! Например, приходится выставлять на продажу один метр водопровод­ного шланга ценой в 1 гривню. А когда спустя время он не продается, уценивать его до копеек. Ради этого шланга как-то пришлось переписать программное обеспечение всей системы – до этого она не была «заточена» на операции с копейками…

С чем еще приходится сталкиваться в работе с конфискатом, «УЦ» рассказал Дмитрий Литвиненко, руководитель Кировоградского филиала ГП «СЕТАМ».

— До создания системы, до 2014 года, торговлю конфискованным имуществом осуществляли частные фирмы, которые формально соблюдали все требования – объявление в газете (пусть тиражом в два экземпляра), торги с физическим присутствием участников, что отсекало значительную часть потенциальных покупателей. Ну не поедете вы из Ивано-Франковска в Кропивницкий купить приглянувшийся телефон по хорошей цене! Поэтому и была создана СЕТАМ, которая позволяет участвовать в торгах в любом месте страны из любого другого места.

Моментально после запуска системы мы увидели прирост цены. Если раньше конфискат в среднем продавался за 70 процентов выставленной стоимости, то сейчас в среднем он продается за 114 процентов. Больше денег получает истец, получает государство, и получает тот, кто должен! К примеру, человек должен 100 тысяч, у него забрали машину. Раньше ее продали бы за 70 тысяч, и у человека уже нет машины, и он еще должен. А теперь он гасит долг, и еще часть денег остается. Это очень позитивный момент работы системы.

Мы подчинены министерству юстиции, но из бюджета не финансируемся, СЕТАМ – хозрасчетное предприятие. Мы получаем 5 процентов как организатор торгов. В эту стоимость входит и складское хранение движимого имущества, у нас два своих склада – на Балашовке и в районе онкодиспансера. Мы отвечаем за сохранность этого имущества.

Примечательно в нашей работе то, что мы не контактируем ни с должником, ни с тем, кто взимает долг. Мы даже не знаем зачастую, кто эти люди или организации, – должен ли эти деньги человек ЖЭКу, или какой-то завод должен иностранному банку. Это такой антикоррупционный момент – мы получаем только заявку от исполнительной службы. В перспективе мы даже исполнителей не будем видеть, все будет в электронном виде. Думаю, что в обозримой перспективе даже оценку залогового или конфискованного имущества не надо будет делать. Рынок, открытые торги сами отрегулируют цену, и она будет реальная.

Нам по закону предоставлена свобода действий и другого рода. На сегодня мы заключили договора с Фондом гарантирования вкладов физических лиц – продаем имущество разорившихся банков, с Национальным банком сотрудничаем. Фонду госимущества мы предложили свои услуги по организации процесса малой приватизации – у нас готовая система под это. Мы предлагаем продать все дороже. Причем берем свой процент мы только за проданное имущество! Не продалось – что ж…

Нам позволена и добровольная продажа. К нам может прийти любой с целью продать свою квартиру или машину. И хорошая цена будет! Знали бы вы, как много сейчас покупателей квартир и другой недвижимости в Кропивницком и в области из Ивано-Франковской области, Днепра, Харькова, Киева. Часто выставленные у нас машины покупают люди из других городов, как и наши люди покупают в других местах.

На продажу попадают самые экзотические лоты. Коллеги из Запорожья как-то продавали триста коров – у каждой имя, описание окраски, веса, надоев. И что – продали! Но намаялись с «ответственным хранением» они сильно…

Продается все на свете. Давайте глянем, что сейчас на актуальной продаже у нас в области. Шпагатно-веревочная фабрика в областном центре за 3 с лишним миллиона. Здание церкви на Николаевке. ЗИЛ-130 за 10 тысяч. «Мерседес» за 400 тысяч. Тысяча кубических метров бутового камня. Несколько мопедов. Это все стандартные, нормальные, скажем так, лоты. Бывает, что с должника особо взять нечего, и тогда – глядите (Дмитрий показывает на сайте страницы торгов. – Авт.): футболка «Найк» за 90 гривен. Очки солнцезащитные – 30 гривен. Шорты – 130 гривен. Кроссовки, бывшие в употреблении, – 30 гривен. Наушники для плейера – 30 гривен. Исполнители обязаны исполнять решение суда о взыскании задолженности и вынуждены иметь дело и с такими вещами. И кто-то такое иногда покупает.

Если срок первых торгов прошел и никто не купил товар, мы уцениваем его на 30% стоимости. Второй раз, если не продалось, до 50%. Если же и тогда товар не куплен, то в случае взимания долга товар предлагается забрать в собственность истцу. Если он не хочет, то товар переходит в разряд безоплатных. Речь о товаре, конфискованном в пользу государства. И мы его отдаем в детские дома, интернаты – эти все вещи так же учтены, список можно просмотреть на нашем сайте, если вашему интернату или детдому что-то покажется необходимым, просто надо нам подать заявку, и мы вещи передадим.

Непроданные автомобили мы обычно передаем в АТО нашим военным. Такое бывает с авто, скажем, восьмидесятых-девяностых годов производства, с двигателем объемом в 3-4 литра, стоимость растаможки таких заоблачная, цена доходит до 400-500 тысяч. Никто их не покупает из-за этого. Мы размещаем объявление, заинтересованные военные обращаются, и мы передаем им транспорт.

Естественно, находится много критиков нашей системы. При всей нашей прозрачности – даже не регистрируясь, любой желающий может наблюдать за торгами, какую цену кто предлагает, как все происходит. Авторизация для участия в торгах не сложнее, чем в «Фейсбуке», занимает пару минут и ни к чему не обязывает. В торгах с суммой до 5 тысяч не нужен даже гарантийный взнос. Если стоимость лота выше, нужен взнос, который вам вернется, если не вы покупатель лота. Возврат денег происходит после оплаты лота выигравшим торги. И все равно недовольных хватает – «а почему не выиграла моя заявка в 10 гривен?!» Потому что кто-то дал 12 гривен! Но аргументы не работают, все равно находятся те, кто считает, что «нам занесли», «тут все куплено» и т.д. Большинству критиков просто очень нравилась система, которая была раньше, когда конфискат продавался в полтора раза дешевле и потом его можно было еще перепродать.

Другой разряд критиков – должники. Они часто считают, что их телевизор, купленный еще при Брежневе, должен стоить многие тысячи гривен.

Сейчас мы предлагаем бюджетным и коммунальным предприятиям с нашей помощью решить проблему старых компьютеров. У многих на балансе стоят такие допотопные устройства, но избавиться от них, чтобы ничего не нарушить, непросто. А если продать через нашу систему, государственную систему, с прозрачно сформированной ценой, это решит проблему. А покупатели на такие компьютеры есть.

Есть много своих нюансов в работе. Например, конфисковали у кого-то машину – в таком состоянии, как она стояла во дворе, так и забрали. Грязную, замызганную. Но мы не имеем права к ней прикасаться, даже чтобы помыть. Наша обязанность – только хранение. Начни мыть, краска полезет, и мы по закону виноваты – мы не имеем права производить действия, которые могут снизить цену предмета. Как получили, в таком же состоянии и отдадим.

Всего в СЕТАМ по стране сейчас более ста тысяч активных участников торгов. В нашей области их несколько тысяч. Будет и больше, надеюсь – прозрачность и понятность нашей работы будут привлекать людей.

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Елена Рой родилась в Кременчуге. Когда ей было восемь лет, отец, летчик, перевелся в Кировоград, был пилотом-инструктором тогда еще ШВЛП. Школа, вуз, работа, семья. Работала главным бухгалтером инвестиционной компании «Айко». В 99-м году переехала в Киев. В 2004 году всей семьей уехали в Канаду.

Друзья удивлялись: люди обычно уезжают от проблем, у Елены же все было замечательно. В столице она работала заместителем главного бухгалтера инвестиционной компании. Второй раз вышла замуж, родила дочь. Квартира, машина. Муж был диспетчером, бортрадистом, начальником международного отдела «Украэроруха». Но они все же решились на кардинальные перемены, рискнули начать с нуля.

Когда уезжали, взяли с собой троих детей – сыновей от первых браков и общую дочку. Конкретно Канаду не рассматривали, были разные варианты, но, как это часто бывает, помог случай. Там, за океаном, она остается украинкой. У нее во дворе даже мальвы растут. Елена сейчас в Украине, в нашем городе гостит у мамы, и нам удалось встретиться и поговорить.

– Елена, как вы решились на эмиграцию?

— Мы не были «колбасными» эмигрантами, которые ехали за куском колбасы, за пособиями. Мне просто настолько надоело ожидание перемен к лучшему, когда депутаты начнут задумываться о судьбе народа. Надоел уровень коррупции, борьба с ЖЭКами, с налоговой. Внутренний протест постепенно зрел и созрел.

Мужу на работе коллега дал буклет с программой эмиграции в Канаду. Решили попробовать, и у нас все получилось. Мысль, как известно, материальна. Мы давно думали о переезде в другую страну. Когда ты ставишь перед собой определенную цель, обстоятельства складываются таким образом, чтобы ты ее достиг. Я в этом убедилась на собственном опыте. Например, до тех пор, пока мы не начали процесс эмиграции, я не могла продать свою квартиру в Кировограде. Просто не было покупателей. Как только мы стали заполнять бумаги по эмиграции, квартира продалась очень быстро.

– Вас там ждали?

— Нет. Вообще процесс подготовки к переезду занял у нас более двух лет. Для этого нужны были большие деньги, которых у нас не было. Получали зарплаты, откладывали какие-то суммы. Финансовая ситуация осложнялась тем, что я была в декрете. За этот подготовительный период федеральная программа изменилась, канадцы снизили количество баллов за высшее образование, урезали пропускной возраст и стали требовать больше денег на ввоз. Отъезд отложился.

Потом снова поменялась программа, и мы проходили по квебекской. Возникла еще одна проблема. У мужа был отличный английский, и мы рассчитывали, что он будет паровозиком, который повезет с собой семью. Получилось же наоборот: стало выгодней меня ставить во главе нашего семейного поезда – и по возрасту, и по образованию. Правда, французский у меня был нулевой, пришлось учить.

Дочери был год, когда я вышла на работу. Нам уже назначили дату собеседования в посольстве, и я три раза в неделю по вечерам ходила на курсы французского. Этого было мало, пришлось учить дома самостоятельно. Вся квартира у нас была увешана листочками с французскими фразами, все было перед глазами. Мне ведь на собеседовании надо было не просто рассказать о себе, а отвечать на вопросы, почему я еду в Канаду, об опыте моей работы, ее специфике. Нужно было серьезно готовиться. Уровень языка показывает способность к адаптации в другой стране.

Собеседование было успешным. Потом мы все впятером прошли медкомиссию. В декабре 2003-го мне позвонили и сказали, что 30-го декабря мы можем забрать паспорта с визами. Это был чудесный подарок к Новому году. В конце марта 2004 года мы улетели.

– Канада вас впустила. А дальше сами устраивались?

— Признаюсь, мы не знали, какие трудности нас ждут. Думали, что, если нас отобрали, значит, мы им нужны. Оказалось: въехали, а дальше гребитесь, как можете. Спасибо новым знакомым, супружеской паре из Черкасс, которые нас встретили и даже заплатили за двухкомнатную квартиру, которую для нас сняли.

Началась практическая адаптация. Нам с мужем было сложнее, чем детям. Хоть Квебек франкоязычный, английский все равно нужен. А я ведь им не занималась. Для того же, чтоб найти нормальную работу, надо знать два языка. Мы с мужем пошли учиться в колледж. Маша сначала ходила в частный русский детский сад. Когда надо было готовиться к школе, мы отдали ее во французский садик. Первые три дня наш ребенок просидел на стульчике возле окна. А через неделю она уже понимала, что ей говорит воспитательница на французском.

Сыну Антону было семнадцать лет, в Кировограде он закончил 25-ю школу. В Канаде подал документы в университет Конкордия, чудом с первого раза сдал английский язык. В сентябре пошел учиться и параллельно работать. Успешно окончил, сейчас он руководит тремя бизнес-проектами в компании Hitachi. А самый старший, Леша, сейчас работает в транспортной компании в Торонто.

– С молодежью понятно. Как вы с мужем нашли работу?

— Здесь я работала бухгалтером, программистом. Там не изменила своей профессии. Но в Канаде другая специфика бухгалтерского дела. Есть фирмы, имеющие лицензии и ведущие бухучет разных компаний. Фирма, в которой работала я, ведет детские сады, магазины, парикмахерские – разные типы бизнеса. Год колледжа по ускоренной программе подготовки бухгалтеров, практика в компании, которая в итоге меня пригласила на работу.

Муж окончил колледж по транспортной логистике. Работал в транспортной компании, но душа просила самолеты. Устроился в летную школу. Со временем мы открыли свою компанию, которая стала официальным дистрибьютором самолетов TUNDRA, которые производятся в Квебеке. Экспортировали их в Россию.

Там хорошие возможности для обучения и развития. Я по работе стала для клиентов, покупающих недвижимость, готовить файлы для банков. Это резюме для ипотечного кредитования: доход, наличие долгов по кредитным карточкам, алименты, дети, бизнес и тому подобное. Я помогала подготовить эту информацию, мне стало интересно, как это работает. Купила книжку, прочитала, сдала экзамен и получила лицензию. Сейчас я имею свою клиентскую базу. Кроме того, я ипотечный брокер – посредник между клиентами и банками.

– Вы через шесть лет из Монреаля переехали в Оттаву. Почему?

— С сыновьями была определенность, а Маше надо было продолжать учебу. Квебекские школы – это французский язык. Они только делают вид, что учат английский. Дочь на этих уроках рисовала. А мы же понимаем, что английский – международный, и он нам очень нужен, нам нужна англоязычная среда.

Если честно, нам надоели разговоры о сепаратизме. Мечта о независимом Квебеке постоянно, везде и всюду. Надоело. В Оттаве у нас были друзья, мы к ним неоднократно ездили. И когда встал вопрос о покупке недвижимости, мы остановились на Оттаве. Купили таунхаус в очень хорошем районе, с хорошими соседями. У нас уютно и просторно. Это очень важно, потому что сейчас застраивают участки таким количеством недвижимости, что из своего окна люди видят только окна соседнего дома.

– Что украинская диаспора?

— Да нормально. В Монреале это церкви, общины, фестивали. А в Оттаве украинский фестиваль только второй раз прошел. Дико популярный среди местного населения, которое приходит поесть вареники, голубцы, борщ. Концерты проходят.

Если коснуться политики, все мы в курсе того, что происходит в Украине. Более того, мой муж дважды был международным наблюдателем от Канады на выборах президента и Верховной Рады. Поскольку он родом из Луганска, ему довелось побывать в Луганской области, видеть Старобельск и в мае 14-го, и в октябре, когда он был весь изъезжен танками и бронетранспортерами. Сталкивался с миссиями ОБСЕ, и уже тогда говорил, что им не верит. Они вели себя странно, всегда знали, где что будет, откуда и когда будут обстрелы.

События от Майдана до Крыма очень раскололи общество. Как украинцы перестали общаться с родственниками из России, так и в Канаде произошло. Если Маша ходила в русскую школу и я не была против, то теперь я не могу ее туда отправить. Хоть школы не политизированы, они не восхваляют никого, но этот День Победы, эти «победасты», кокошники с березками… У меня отторжение.

Со временем все утихомирилось, наступил паритет. Есть, правда, проплаченные люди, которые откровенно работают на пропаганду Кремля. У нас представители бывшего Советского Союза делятся на две группы в зависимости от ответа на вопрос «Скажи мне, чей Крым?» Много адекватных людей, много неадекватных. Поляризация произошла.

– Как диаспора оценивает нынешнее руководство Украины?

— Когда Порошенко приезжал в Оттаву, вся диаспора там была. Надежды на него были очень большие. Сейчас – разочарование. В Канаде есть компания, которая производит беспилотники. В 15-м году предлагали их Украине: представители компании рассказывали, что неделю ходили по минобороны, у генералов не было времени с ними встретиться, а когда встретились, выслушали предложение, спросили, что им будет за то, что они купят беспилотники… И это притом, что в стране война.

Мы собирали средства на берцы для солдат. Собрали очень быстро и гораздо больше, чем рассчитывали. Закупили и отправили. Канада много помогает.

– Когда вы были в Украине предыдущий раз? Как изменился наш город?

— Восемь лет назад. Я могу сказать, как изменился Киев, он стал заметно чище, нет стихийной торговли. В Кировограде ничего особенного не увидела. Правда, порадовало то, что в Кировоградской области дороги лучше, чем в Черкасской. Я поняла, где снимает сюжеты «1+1». Хотя и в городе дороги стали лучше.

– Надолго приехали в Украину?

— На три недели. Неделю я была в Киеве у брата, неделю – здесь у мамы. Потом поеду в Кременчуг к тете.

– Что вы повезете из Украины в Канаду?

— Я уже купила сувениры. Буду дарить их клиентам и знакомым, лояльным к Украине. А таких там много.

Записала Елена Никитина, «УЦ».

«Детство мое прошло на юге России. Летом мы жили всегда в деревне, зимой в городе Елисаветграде, где мой отец преподавал в юнкерском училище. В шестнадцать лет я покинул отчий дом и ушел в Добровольческую армию. Во время отступления походным порядком попал с армией Бредова в Польшу, из Польши переехал во Францию. Хлеб насущный всю жизнь добываю работой, ничего общего с литературой не имеющей», - писал Анатолий Евгеньевич Величковский — поэт прекрасный, тонкий, но какой-то очень уж незаметный.

Впрочем, одно его стихотворение в нашем городе знают, наверное, все. Это он в Париже в 1969 году написал:

«Это было где-то

Далеко от Сены:

Солнце пахло летом,

Ветерок — сиренью.

Было на параде

Под апрельским небом,

В Елисаветграде,

На плацу учебном:

Светлых шашек гребень,

Лошади, знамена.

Слушали молебен

Оба эскадрона —

О христолюбивом

Воинстве имперском,

И святым порывом

Отзывалось сердце.

Грянула музыка.

С нею юнкера

Во имя Великой

Грянули ура!

Отзвучали гимны,

Отзвенел парад —

И не стало имени

Елисаветград.

На песке — сердечки —

Конские следы…

И уходят в вечность

Конные ряды.

Ясно и дождливо

Будет — как всегда,

А христолюбивых

Воинств — никогда!»

Это стихотворение спустя тридцать лет нашел в старом нью-йоркском журнале Виктор Васильевич Петраков. Оно заинтересовало его не только потому, что о Елисаветграде, но и потому, что написал его, безусловно, человек очень талантливый. В 2002 году в «Московском журнале» была опубликована статья Петракова «Анатолий Евгеньевич Величковский».

Сегодня стихи Величковского входят во многие антологии поэзии русского зарубежья, его имя появилось в литературных энциклопедиях и справочниках, даже в хрестоматиях по русской литературе для 11 класса. Но все, что пишут о нем в учебниках и справочниках, - просто пересказы статьи Виктора Петракова, иногда вольные, но чаще — почти дословные.

О Величковском по-прежнему известно немного. Писать он стал поздно, в тогдашней жизни русского Парижа заметного места не занимал. Ирина Одоевцева в книге «На берегах Сены» упоминает его десятки раз, но только упоминает: был там-то, читал свои стихи, обсуждали роман Величковского… Печатался мало и неохотно. В 1975 году он писал писательнице Татьяне Фесенко в Вашингтон: «Без отзвука, без читателей, без малейшей надежды, что книга понравится и разойдется, трудно себя заставить пуститься в эту аферу, во всех отношениях мало интересную. Интересно, что даже сами поэты, за редким исключением, совершенно равнодушны к издаваемым их коллегами стихам.

Сам бы я не решился издавать сборника, но, к сожалению, поддался уговорам и советам немногочисленных моих друзей. И деньги мне дали. Так что экономически я не в убытке».

Но стихи он при этом писал просто удивительные! То, что сам Анатолий Евгеньевич не издавал, после его смерти издал француз Ренэ Герра — его близкий друг и признанный специалист по литературе русского зарубежья. Издал мизерным тиражом — всего 200 экземпляров. Когда Ренэ Герра спросили о том, какой смысл издавать что-либо таким тиражом, он ответил, что если речь идет о стихах Величковского, то даже книга, изданная в одном экземпляре, рано или поздно найдет своего читателя.

Читая сейчас сборник «Нерукотворный свет» в электронном виде, я понимаю, насколько был прав Герра! Именно стихотворение из этого сборника изучают сегодня в школах как образец белоэмигрантской поэзии — поэзии людей сломленных, раздавленных, задыхающихся от любви к навсегда утраченной родине:

«Моей России больше нет.

Россия может только сниться,

Как благотворный тихий свет,

Который перестал струиться.

Советским людям будет жаль

Навек исчезнувшего света.

Россия станет, как Грааль

Иль Атлантида для поэта.

Мы проиграли не войну,

Мы не сраженье проиграли,

А ту чудесную страну,

Что мы Россией называли».

«И не стало имени Елисаветград»

Анатолий Величковский родился 1 (14) декабря 1901 года. Его отец — полковник Евгений Васильевич Величковский — был сменным офицером и преподавателем Елисаветградского кавалерийского училища, семья жила в одном из его корпусов, Анатолий Величковский учился в Елисаветградской мужской гимназии.

В 17 лет он вошел в отряд, сформированный его отцом, для обороны Елисаветграда от банд. А год спустя, в 1919-м, вступил в Белую армию.

Во время отступления попал в Польшу и домой больше не вернулся, сначала работал управляющим имением у польской помещицы. Потом переехал в Лион, был чернорабочим на металлургическом заводе, ночным таксистом.

Рассказ Анатолия Величковского «Неудачный день», написанный в 1967 году, конечно, не автобиографичен, но очень многое роднит его героя Жильцова с самим автором:

«Из Голландии судьба занесла его в Бельгию, из Бельгии во Францию, в город Лион. Здесь он и обосновался в ожидании того времени, когда ему можно будет вернуться домой, подпрапорщиком с орденами и заслугами перед родиной.

А пока что Жильцов работал на разных фабриках. Шли дни, недели, месяцы, годы. Началась безработица. На заводах пошли сокращения, и Жильцова, как человека не похожего на других рабочих, уволили в первую очередь!

Живет он уже почти целый год на скудное пособие безработных. Два раза в неделю ходит отбивать карточку, раз в две недели получать деньги, остальное время коротает, как может: шатается по городу, рассматривает витрины, заходит на стоянку такси, чтобы поговорить с русскими шоферами, достать у них русскую газетку. Короткий пиджачок сидит на нем так, что, когда он нагибается, виден поясок защитных брюк, растоптанные туфли напоминают лапти, коричневая шляпа выцвела, и носит он ее вроде фуражки — набекрень. На пальце правой руки у Жильцова блестит алюминиевое колечко окопного производства.

(…)

«Прежде всего, — думает он, — как приеду домой, попрошу у тетки Пелагеи позволенья печь баранки в ее большой печке. Люди там сильно соскучились по баранкам. Вначале соседи будут покупать, а там слух пойдет: дореволюционный пекарь, довоенные баранки печет, пойдут заказы по чайным, по ресторанам. Из других сел и городов начнут брать товар у меня. Я мужиков найму за мукой ездить. У кого хорошая лошадь, два раза съездит, у кого плохая — один раз. Денег соберу кучу, в Москву перееду. Конечно, будут упрашивать меня: Семен Григорьич, останьтесь с нами, родной, мы вас так уважаем! Но, конечно, я как подпрапорщик не захочу остаться в глуши. Угощение всем богатое сделаю. Отсюда, например, шампанское выпишу, они там и не знают, что такое шампанское. Я, конечно, посмеюсь и уеду в Москву. Жаль только, что силы не те, и старость придет скоро, помирать придется…»

Дойдя до этой мысли, Жильцов вспомнил свои ночные думы, из-за которых всю ночь не спал. Глядя на ребенка, который, сидя на корточках, пробовал поймать голубя, Жильцов сказал себе: «Не будь этих детей, было бы бессмертие: Господь сотворил человека вечным, а люди согрешили, в наказание Бог и изгнал их из рая и наказал смертью. Но без человека, без лучшего своего творения, Творец не захотел оставаться. Ему человек самое необходимое существо. Вот Он вместо бессмертия Адама и Евы и дал им потомство. Значит, теперь так: допустим, люди все до одного скажут: не хотим рожать детей, обреченных на смерть, и откажутся иметь потомство. Что Он тогда должен сделать?! Другого выхода Ему не будет, как тем, кто живет, дать жизнь вечную. Только, конечно, не всем будет хорошо! Старикам, например, плохо будет: у них все болит, все им надоело, а тут живи да живи! Война если возникнет, смешно: снаряд, например, если в кого попал, а он хоть бы что, живехонек остается! Тогда и войны не будет: все равно убить никого нельзя. Только как все это сделать? Люди не согласятся! Есть ведь, которые и не верят совсем в Бога. Нужно, значит, партию такую образовать и власть захватить». Все эти мысли уже приходили Жильцову в голову ночью. Но тут днем он увидел, что чем больше он думает, тем больше запутывается и тем делается все непонятнее. «Нет, одному мне не додумать всего, - подумал Жильцов, - нужно бы батюшку спросить, да где его найти?»

(…)

Вдруг закричал ребенок. Жильцов оглядывается и видит девочку лет пяти. Она смотрит в небо, губы ее вздрагивают, личико морщится. Жильцов поднимает глаза: шар, помахивая обрывками нитки, летит в небо.

— Упустила? — спрашивает Жильцов. - Вот беда! Ну иди, иди ко мне, маленькая. В его улыбке, в голосе, в глазах есть что-то такое, что располагает к нему детское сердце. Девочка, показывая пальцем вверх, подходит вплотную к Жильцову.

Она пахнет нагретой солнцем косичкой, накрахмаленным платьем и еще чем-то особенным, своим, детским. Жильцов берет ее, сажает к себе на колени и, чувствуя этот детский запах, замирает в блаженстве. Девочка тоже вдохнула в себя запах Жильцова, чихнула и перестала плакать. Он заглядывает ей в глаза, снял с пальца свое кольцо и подает ей. Ему обидно, что у него нет ничего такого, чем можно было бы угостить ребенка. Девочка примеряет на свой крошечный палец огромное кольцо, и оттого, что оно такое огромное на ее пальчике, ей делается весело. А Жильцов вдруг вспоминает, что у него в карманах где-то должен быть кусочек сахара, который он взял с собой, чтобы угостить, если придется встретить, какую-нибудь собачонку. И вот он шарит по карманам, находит этот кусочек сахара, сдувает с него крошки табака и, очистив кое-как ногтем, подает угощение в раскрытый рот ребенка. Девочка кладет сахар себе за щеку, посасывая его, болтает ножками в белых тупоносых туфельках. Жильцов начинает ее подбрасывать на коленях — «гоп-гоп», - говорит он, — «гоп-гоп!» В притворном страхе девочка обнимает его за шею, и оба они чувствуют себя счастливыми.

Купив газету, мать девочки прочла заголовок — «Фюрер требует Данциг!» — неужели, думает она, нам придется воевать из-за каких-то поляков. Ей делается страшно за себя, за мужа, за брата. Страх переходит в ненависть ко всем народам, которые своими варварскими штучками готовы помешать ей наслаждаться налаженной жизнью. В порыве этой ненависти она комкает газету, ищет глазами дочку. И, увидев ее на коленях Жильцова, сразу узнает в нем одного из тех, кого она так сильно возненавидела. «О, о!» — воскликнула она, всплеснула руками. Бежит, стуча по асфальту высокими каблуками, зовет дочь:

— Шанталь! Шанталь!

— Гоп-гоп, - говорит Жильцов.

Вдруг высокая дама в голубом платье со злостью хватает ребенка за руку, срывает с колен Жильцова и сразу начинает чистить рукой платье ребенка так, как будто девочка сидела на чем-то грязном. Девочка плачет и даже протягивает к Жильцову ручонки. Но дама хватает ее на руки и уносит с таким видом, будто спасла ребенка от гибели. Толпа перед газетной будкой поворачивает головы, смотрят на Жильцова. И от этого внимания толпы ему делается так неловко, будто он действительно в чем-то провинился. Ему делается невозможно сидеть, он встает с места, но и стоять невозможно. Он пробует улыбнуться, но улыбка (он это чувствует) получается виноватая, глупая. Он делает шаг вперед, но и тут: в ногах неуверенность. Ему кажется, что, если он пойдет быстро, подозрение толпы увеличится, он поворачивается и медленной походкой, согнувшись так, будто у него на плечах какая-то тяжесть, идет и скрывается за фонтаном».

Имени Елисаветград уже очень давно не было, когда Величковский стал поэтом, но он все писал и писал об утраченной родине, молодости, надеждах:

«Нет месяца светлее, чище,

Чем над украинским селом.

Едва зашевелятся листья —

Он их осыплет серебром».

«Украинских чудесных песен

Мне до могилы не забыть,

Как должен ночью

«ясный месяц

В дороге милому светить».

Его Шевченко часто славил,

Не мог и Пушкин превозмочь

Очарованья и в «Полтаве»

Воспел украинскую ночь».

Или:

«В шестнадцать лет румяные,

Безусые и пьяные

От счастья пасть в бою

За родину свою,

Они владеть винтовкою

Учились в конском топоте,

А боевой сноровкою —

Кто выживал — на опыте.

Их кости трактор распахал,

Перемешал, переломал».

«И не хочу служить народу!»

На сайте одной из электронных библиотек мы нашли интересные подробности о жизни Величковского во время войны: «Во время Второй мировой войны был шофером при штабе адмирала Деница в Париже («Русские соотечественники принимают меня за немецкого шпиона», - вспоминал он в неопубликованных воспоминаниях). Печатался в профашистской газете «Парижский вестник»».

Подтверждений этому нам найти не удалось. Доподлинно известно, что во время войны Величковский действительно переехал в Париж. Вероятно, он писал и до этого, но в 1946 году в Париже Анатолий Евгеньевич знакомится с Иваном Буниным и посылает ему свои стихи. В сборнике «С бору по сосенке», в послесловии «От автора», Анатолий Величко­вский пишет о своих отношениях с Иваном Буниным и приводит фо­токопии его отзывов о своих стихах: «Мой дорогой поэт, тут, во всех стихотворениях, много хорошего, настоящего. Дай Бог здоровья и пристальной (а не «тяп-ляп») работы. Сердечно жму Вашу руку. Ив. Бунин. 11/3 1949».

Виктор Петраков пишет: «Присылаемые Величковским стихи супруга Ивана Алексеевича Вера Николаевна Муромцева-Бунина перепечатывала на машинке и давала читать мужу. Вопреки широко распространенному мнению, что Бунин относился к начинающим литераторам безразлично, Величковский получал от него поправки и замечания».

Петраков отмечает, что о судьбе старшего брата Величковского Алексея и его родителей известно мало. Но сегодня, имея возможность прочесть в электронном виде все стихи Анатолия Евгеньевича, можно заключить, что его мать и брат эмигрировали во Францию. В одном стихотворении он пишет о могиле матери в Савойе, в другом — о курорте Кан-ле-Бокка:

«Кан-ле-Бокка — цветы и пальмы.

Стальное море и закат.

Я посетил сей берег дальний,

Который так любил мой брат.

Он умер там… И этот город,

Весь утопающий в цветах,

Впервые видел я сквозь горе,

Сквозь слезы на похоронах».

Информации о Евгении Величковском мы в стихах его сына не нашли.

Петраков пишет: «Анатолий Величковский был женат на Нине Владимировне Ровской, киевлянке, эмигрантке второй волны. На родине она пела в опере, писала пьесы на украинском языке, в эмиграции зарабатывала на жизнь уроками вокала, печаталась в журнале «Возрождение» и «Новом журнале». В последнем есть ее публикация о художнике С. Шаршуне, друге Анатолия Евгеньевича и Ренэ Герра, давшем деньги на издание повести А. Величковского «Богатый» и сборника его стихов «С бору по сосенке». Проживали Величковские в скромной квартирке в Булони».

Детей у них не было. Не знаю, где тут причина, а где следствие, но Величковский вообще странно относился к детям. У него немало стихов о зле, которое дети причиняют животным:

«Мальчики повесили цыпленка,

На костре живьем ежа сожгли,

Камнями прогнали мать-сучонку

И щеночков мучить понесли.

Для животных слабых,

для домашних

Нет страшнее нежных,

детских рук.

Твой ребенок миру

так же страшен,

Как тебе — змея или паук».

И герой романа «Богатый» художник Марк Банкле постоянно с ужасом вспоминает, как в детстве зарезал ежика, чтобы обновить перочинный ножик.

Зато собаки для Величковского — не просто члены семьи, а самые дорогие существа на свете. О каждой из своих собак он написал как минимум одно стихотворение. Цюля, Дадашка и Жучка — полноправные герои его лирики, в отличие, скажем, от жены Нины.

Ренэ Герра писал: «Раннее соприкосновение с природой, с «нерукотворной» красотой ее творений, вероятно, и пробудили в нем страстную любовь к природе, не оставлявшую его до последних дней жизни. Эта любовь не ограничивалась воспеванием одних красот, со временем к ней присоединились трагические ноты, по мере роста «рукотворной техники», губящей, насилующей природу. Во многих стихах его звучат ноты протеста и возмущения (…) А. Величковского можно назвать поэтом-экологом, первым поднявшим свой голос в защиту природы».

Тема защиты природы от человека, наверное, вторая тема в творчестве Величковского после ностальгической. Огромное количество стихов посвящены его ненависти к автомобилям, к технике вообще. В 1975 году он писал Татьяне Фесенко: «Хочу уверить Вас, что, не будь автомобиля, это далеко не конец всяким передвижениям. Правда, медленнее в сто раз, но зато основательнее были путешествия наших предков. Так что обходились бы отлично, и не пели бы моторы на каждом шагу свое обычное «Велл зе вуул». А ржали бы кони, ритмично выбивая копытом дорогу, стонали бы и плевались верблюды, а то и волы медленно переваливались бы с боку на бок, везли бы телегу, и на ней лежал бы я под солнцем украинского неба и пел бы спокойно песню и мог бы сочинять стихи, и мог бы любоваться действительно каждым уголком и изучать каждый василек в жите. Что толку в километрах мелькающих? Разве успевает войти в душу то, что мелькает? Поверхность, внешность в глаза бросается, но в глубь природы не войти с автомобилем. Можно, конечно, пикник сделать, но разве это то?

Конечно, проклятие наше приходится нести и даже думать, что оно очень хорошая и удобная вещь…»

Но, чем больше читаешь Величковского, тем больше понимаешь, что его ненависть к техническому прогрессу и несколько преувеличенная любовь к собакам и лошадям — просто еще одно проявление невыносимой тоски, страха перед земным существованием:

«Читатель, друг — не осуди!

Я запах псятины вдыхаю

И с наслаждением к груди

Свою собаку прижимаю.

Не одинаков человек,

Нет равенства у человека,

Одни опережают век,

Другие отстают от века.

Что ж, я, конечно, отстаю —

Люблю стихи, люблю природу,

И умников не признаю,

И не хочу служить народу!»

Или:

«Глаза лошади

Такой безотчетной печали,

Дивного происхожденья,

Наши глаза не читали

От самого грехопаденья.

Чувствуется, из рая,

Лошадь ушла невинной,

Из верности сопровождая

Тех, кого Бог покинул».

Поэт отчаяния

Когда в 90-е годы вышел двухтомник Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены», а потом «Некрополь» Ходасевича, я читала эти книги запоем, много раз — сначала просто так, потом выписывая имена, даты, события. Русский Париж казался мне волшебным местом, где собрались только самые-самые: художники, поэты, философы. Казалось, там был рай для творческих людей. У Тэффи, у Дона Аминадо все было уже не так хорошо, много было какого-то злого юмора, смеха сквозь слезы.

Однако все эти писатели были людьми довольно успешными, по-своему они наслаждались жизнью, а многие, как Дон Аминадо, даже черпали вдохновение в ненависти к советской России, к людям, лишившим их Отечества. Анатолий Величковский ненавидеть утраченную родину не умел. Не умел радоваться литературным тусовкам и жизни в Париже. И, кажется, был очень одинок.

Даже друзья Анатолия Евгеньевича, которые его знали и любили, пишут о нем исключительно как о поэте, как будто сознательно опуская все личное, человеческое.

Так, Юрий Терапиано в книге «Литературная жизнь русского Парижа за полвека» пишет: «Анатолий Величковский принадлежит к группе парижских по­этов, начавших свою литературную деятельность после Второй мировой войны, в конце сороковых годов. В 1952 году в издательстве «Рифма» вышла его первая книга стихов «Лицом к лицу», обратившая на себя внимание критики и чи­тателей. С той поры он печатался во многих зарубежных журналах и газетах — в «Новом Журнале», в «Современнике», в «Русской Мысли» и участвовал в антологиях зарубежной поэзии. В 1972 году А. Величковский выпустил роман-сатиру «Бога­тый», восстающий против засилия техники в современном мире и с большой симпатией говорящий о сельской жизни, о полях и лесах, о животных, которых А. Величковский нежно любит. Не думаю, что название новой книги «С бору по сосенке» выбрано поэтом удачно. В ней как раз нет никакого эклектизма, нахватанного отовсюду. Наоборот, поэзия А. Величковского по напеву своему, по сюжетам и по настроению предстает перед читателем в виде цельной, композиционно стройной. Он прежде всего лирик. Природа, личные его переживания, ассоциации и воспомина­ния, люди, животные  - все согрето у него нежным лиризмом».

При этом сам Величковский, называя свой сборник «С бору по сосенке», оказывается, имел в виду совсем другое: «Это не к стихам относится заглавие, а к тому несчастью, что бумага делается из сосен. И на это (т. к. теперь идет неимоверное количество бумаги) уничтожаются леса. В моем сборнике каждая страница может быть из сосенки… Вот и с бору по сосенке». Это уже он сам объяснял Татьяне Фесенко, жалуясь, что никто, в том числе и сама Фесенко, его не понял.

Да и кому было понимать? В другой раз он писал подруге в Вашингтон: «У нас тут стало совсем пусто. На вечере поэзии, где я выступал вместе с Одоевцевой, Тамарой Величковской (это жена моего покойного брата) и Таубер, было ровно три старичка. В Америке все ж, я думаю, еще осталось больше русских, интересующихся поэзией».

Анатолий Величковский незаметно жил и так же незаметно умер 2 января 1981 года, похоронен на муниципальном кладбище города Кламар под Парижем.

Фотографий поэта тоже почти не сохранилось — пара снимков, сделанных Ренэ Герра. Фотоаппараты Величковский ненавидел почти так же, как автомобили:

«На фотографии темней

Твои черты и выраженье.

И холодно изображенье

Улыбки солнечной твоей.

Как видно, Богом данный свет

Не проявляется на снимках.

Для механических побед

Душа осталась невидимкой».

Жена поэта Нина Ровская после его смерти писала его приятелю, другу по переписке Валерию Перелешину: «Ключ к его стихам — отчаяние. Оно и сделало его поэтом. Отчаяние — потеря родины, гибель старой России, гибель природы в наш технический век — природы, которой он молился и которую обожествлял. Он поэт-язычник, если хотите. В каждом её проявлении для него тень Бога: например, в дожде он видит одежду Творца, к которой благоговейно прикасается губами…»

Готовя этот материал, мы многое прочли о Ренэ Герра — «французе, который говорил по-русски лучше многих русских». В одном из интервью он рассказывал, как и почему увлекся русской литературой: «Я, чистокровный француз из Ниццы, оказался приобщен к великой русской культуре с раннего детства. В этом смысле мне просто повезло.

Моя первая встреча с Россией произошла на юге Франции и была столь яркой и неожиданной, что врезалась в память навсегда. Будучи ещё ребенком, я оказался на полковом празднике казаков лейб-гвардейцев. Конечно, это были остатки некогда блестящего императорского полка. Но, Боже, как эти старые солдаты с невероятной выправкой, в красивых, бережно сохранённых мундирах, сверкающие боевыми наградами, поразили мое мальчишеское воображение! Я тогда впервые подумал, что надо очень любить свою родину, свое далёкое прошлое, чтобы вот так на чужбине до самого последнего часа хранить в себе крупицы минувшей эпохи».

Конечно, Величковский не был старым солдатом, он попал во Францию еще совсем молодым человеком, но так и не смог начать жизнь заново. Эти старые солдаты были ему ближе и понятнее, чем Одоевцева и Дон Аминадо.

«Много было генералов старых,

Все они о прошлом вспоминали

И на полуслове мемуаров,

Не закончив боя, умирали.

Опустели штабы и квартиры,

Замолчал о правде голос смелых.

Выйдут внуки красных командиров

И допишут мемуары белых».

Он так и не полюбил Париж. Прожив большую часть жизни в самом красивом городе на земле, Величковский всей душой его ненавидел:

«Сторожа обрезывают ветки.

Нет, весна придет еще нескоро.

Дымен город.

Солнце зимним светом,

Мертвым светом озарило горы.

Этот свет я прежде ненавидел,

Я бежал от этих улиц длинных, -

Десять лет меня никто не видел

В этом страшном

городе старинном.

Здесь провел я

молодость бесплодно,

Не нашел ни в ком к себе участья.

Проходили месяцы и годы,

Никогда не приходило счастье.

Потому мне тяжело и страшно

В городе, где умирала радость, -

Видеть труб

задымленные башни,

Черных стен холодные громады.

С каждым камнем

или старым домом,

Озаренным сквозь туман

закатом,

Я встречаюсь,

как с таким знакомым,

Что меня обворовал когда-то».

«Не только звезды можно славить»

Анатолия Величковского не печатали ни в СССР, ни в Украине. Не то что книг, а даже отдельных его стихов в антологиях в нашей стране не найти. Поэтому очень хочется хотя бы на страницах газеты процитировать как можно больше.

Величковский писал, конечно, и о любви. Наверное, не бывает поэтов без интимной лирики. Но нет в его стихах ни ланит, ни изгибов нежных. От его стихов о любви плакать хочется:

«Ты несколько рубашек днем

Перед уходом постирала.

Всю ночь осеннюю потом

В окошко пуговка стучала.

Стучала в сумерках глухих,

А мне минутами казалось,

Что дело милых рук твоих

В знакомом стуке продолжалось.

И я увидел — мне в стихах

Не только звезды можно славить,

Но даже пуговка в правах

Свой след в поэзии оставить».

Или вот «Эротическое»:

«Ты, наконец, мне позволяешь

В запретный океан входить,

И волны ласково вздымаешь,

Чтоб к берегам скорей доплыть.

Но, выходя из волн на ветер,

Мы ежимся в холодной мгле…

Мир пуговиц, шнурков и петель

Пристегивает нас к земле.

И мы уже почти подобны,

И подражаем невзначай —

Той паре, что в тоске утробной

Когда-то покидала рай».

В общем-то, Анатолий Величковский сам все сказал о себе в двух строфах:

«Всю жизнь свою

витаю в облаках

И существую на земле при этом:

Перед земным

существованьем страх

Меня заставил сделаться поэтом.

И я живу, живу поверх всего,

поверх себя,

поверх незримой крыши,

Поверх отчаяния моего —

Меня ведет отчаяние свыше».

Таким был наш земляк Анатолий Величковский — поэт, который не хотел, чтобы его помнили. Он не хотел оставить после себя ничего: ни детей, ни мемуаров, ни даже фотографий. Но оставил СТИХИ. Начав читать Величковского, я не могла остановиться, пока не прочла все им написанное — и стихи, и прозу. Необыкновенно талантливый поэт, он писал все время об одном и том же:

«Ах, наконец-то я увидел,

Что этот я — совсем не то.

Господь, конечно, не предвидел

Такого чучела в пальто».

Подготовила Ольга Степанова, «УЦ».

В который раз нас заставил удивляться Национальный заслуженный академический ансамбль танца имени Павла Вирского. Танцоры вновь и вновь поражали своим мастерством, казалось бы, уже привыкшего к профессиональному исполнению народного танца кировоградского зрителя.

Нет, не зря этот коллектив называют лучшим в Украине. Отшлифованные до миллиметра танцевальные движения, уникальные хореографические постановки и миниатюры, артистизм исполнителей — все это неоспоримые доказательства высокого мастерства. Это уровень мирового масштаба. На концерте коллектива публика наслаждалась не только прекрасным исполнением, но и замечательными костюмами, которые, безусловно, являются неотъемлемой составляющей спектакля. И, конечно же, было приятно любоваться невероятно красивыми девушками, порхающими по сцене, как мотыльки. А хлопцы ошеломляли своей акробатикой.

Невзирая на высокий национальный и даже международный статус киевского ансамбля, директор-распорядитель этого коллектива Иван Костенко в беседе с корреспондентом «УЦ» назвал именно наш город столицей хореографии.

— Кировоград для вашего коллектива — город знаковый. Вы часто приезжаете к нам, радуете своими прекрасными постановками. Но есть еще и другая составляющая — ваш генеральный директор и художественный руководитель Мирослав Вантух хорошо знаком с Антониной Червинской, руководителем нашего ансамбля песни и танца «Зоряне», еще со времен ее работы в полесском ансамбле «Льонок».

— Не только ее прекрасно знает наш художественный руководитель. Он хорошо знаком с Анатолием Кривохижей (экс-руководителем знаменитого ансамбля «Ятрань». — Авт.) и Анатолием Коротковым — руководителем ансамбля «Пролисок» и директором лицея искусств. Созванивается с ними. Они дружат. Кировоград и называют, и признают хореографической столицей Украины. Нам нравится приезжать в ваш город. Особенно когда на наших концертах мы видим наших друзей, наших многолетних поклонников. Да, не всегда удается долго с ними пообщаться, но даже эти минутные разговоры нам приятны обоюдно. Они приходят семьями, смотрят наши выступления, радуются за нас. Артистам очень важно, что приходят именно на них посмотреть. Особенно тем, кто родом из Кировограда. На данный момент у нас трое кировоградцев. В основном это воспитанники школы Короткова.

— Сейчас стало модно проводить танцевальные и вокальные батлы. Была ли у вас подобная практика? С каким из знаменитых ансамблей вы сражались?

— Если углубиться в историю, то подобные соревнования проходили между хореографическими коллективами еще в те времена, когда они не назывались громким словом «батл». Сейчас это модная тенденция, как вы правильно заметили, и что-то похожее мы провели в Киеве с известным грузинским ансамблем «Рустави». Изначально мы не рассматривали это как битву или соревнование. Все-таки мы из разных стран, хотя есть общая хореография, но нужно учитывать, что у каждого коллектива есть разное направление. Можно ставить оценки, кто ярче, кто выше, кто экспрессивнее исполняет танец, но такие же баллы можно ставить во время любого сольного концерта любого танцевального коллектива. Конечно же, мы принимаем участие в подобных мероприятиях, встречаемся на одних площадках с другими ансамблями, но не относимся к ним как к соревнованиям. Каждый танцевальный коллектив по-своему уникален.

— Даже в хороших ансамблях есть потери. От вас уходят артисты на заработки?

— Есть такое. В тяжелые времена, которые переживает государство, люди не только нашей профессии пытаются найти для себя более комфортные условия для работы и жизни. Стоит учитывать и то, что у артистов балета существуют возрастные ограничения, и они хотят успеть больше заработать. Тенденция ухода танцоров из ансамбля была в прошлые годы, теперь этот процесс приостановился. Я не могу как администратор, хоть и наблюдавший это, выразить всю ту тяжесть потерь, которая ложилась на плечи нашего художественного руководителя. Ведь он их воспитывал, вел их, помогал становиться артистами, вкладывал в них всю свою душу, а потом терял их. Он это сильно переживает, но не осуждает. Ведь понимает, что они стараются найти свое место и просто прокормить себя и свою семью. Обидно, что мы не можем на своей родине создать нашим артистам необходимые условия для нормальной самореализации. Хорошо, что сейчас уход артистов не такой массовый, как это было лет пятнадцать назад. Тогда танцоры приходили, учились и уезжали работать за границу.

— Ваши постановки, как и спектакли других заслуженных коллективов, очень дорогие. Это и костюмы, и затраченное на них время.

— Вернусь к тому, что я не творческий работник, а администратор. О творческой составляющей мне трудно говорить. Могу сказать о финансовой стороне вопроса. Костюмы, обувь — это очень дорогое удовольствие. Каждый танец стоит довольно дорого. Если о костюмах, то это вышивка, обувь из натуральной кожи. Обувь вообще можно расценивать как расходный материал, который при гастрольном, ежедневном графике горит на артистах.

— Ваши номера, постановки копируют другие ансамбли. Приписывают себе авторство ваших наработок?

— Конечно же, такие вещи бывают. Но чаще происходит так, что отдельные коллективы ставят наши танцы с припиской, что это постановка Мирослава Вантуха. И это нормально. На лучших примерах нужно учиться и подражать хорошим артистам…

Николай Кравченко, директор областной филармонии, был немногословен, но ясно дал понять, что приезд ансамбля Вирского в Кропивницкий является показателем уважения этого коллектива к нашему городу и его танцевальным традициям.

— Они почти каждый год, один или даже два раза, приезжают в наш город. Это всегда аншлаг, билетов задолго до концерта в продаже нет, и это всегда здорово. Все наши знаменитые хореографы всегда присутствуют на выступлении ансамбля Вирского. И приятно, что из нескольких городов во время гастролей они всегда выбирают Кропивницкий. Этот коллектив — это гордость Украины и даже без преувеличения гордость Европы, - сказал Николай Кравченко.

Руслан Худояров, фото Олега Шрамко, «УЦ».