Месяц: Октябрь 2016

— Изя, шо вы будете делать, когда дадут безвизовый?

— Вылезу на самый высокий столб.

— Зачем?

— Шоб не затоптали!

— Ну а дальше что?

— А потом слезу обратно, осмотрюсь. Возможно, останусь.

Судя по всему, не затопчут. И не потому, что желающих мало. Просто эта тема со времен президентства Виктора Ющенко изрядно надоела основной массе населения. Ну а нынешняя осень в Украине — не военная, не дождливая, не урожайная, она — безвизовая! Победные реляции нашего МИДа в последнее время своими бесконечными повторами напоминают очередной хит Потапа: «Ждем безвиз в сентябре! Ждем безвиз в октябре! Точно-точно будет в ноябре!»

А кто, собственно, ждет? Можно подумать, что у нас на границе Железная стена, как после Второй мировой между двумя частями Германии. Все, кто очень хотел в Европу, съездил, вернулся и еще раз съездил. Миллионы украинцев давно там работают, как-то они получали свои визы? Прошлым летом на Запад (не работать!) отправились 1,2 млн наших сограждан — естественно, с визами. Статистики, сколько украинцев хотели, но не поехали именно из-за того, что им не дали визу, у меня нет, но она и не нужна: отказ в разрешении на въезд — дело индивидуальное. Кто осудит любую страну, если ее представительство откажется дать визу человеку судимому или без средств к существованию?

Бывают, конечно, и странные, ничем не мотивированные, на наш взгляд, отказы. Помню, как юным кировоградским бейсболистам непонятно почему не дали визы Соединенные Штаты. Ну так и у нас глупостей не меньше: взять хотя бы «персону нон грата» Наташу Королеву. Ну бред же! Тоже мне идеологическое оружие России с украинским бюстом наперевес…

По большому счету, безвизовый режим — это скорее символ принадлежности к европейской семье народов, признак демократической власти и духовной зрелости населения. А по малому — экономия 35-40 евро, пары убитых в очередях дней и нескольких тысяч нервных клеток. И все.

Если бы средняя зарплата в Украине была не 100-150 евро, а хотя бы раз в пять больше, кто бы, кроме политиков, вообще об этом самом безвизе беспокоился? Да и сейчас любой соцопрос покажет, что для «пересічного» украинца это дело десятое — есть проблемы поважнее. Война, работа, зарплата, разгул криминала, состояние ЖКХ, стоимость лечения и лекарств… Лично мне шумиха вокруг безвизового режима с Евросоюзом напоминает неугасающий интерес футбольных болельщиков к киевскому «Динамо»: выиграют они когда-нибудь что-то путное или так и будут мучиться на поле? Шансов, кстати, примерно одинаково — что у «Динамо», что у безвиза.

Процедура предоставления стране безвизового режима с ЕС достаточно сложная, со многими пунктами, иногда почти невыполнимыми. В случае с Украиной одним из таких препятствий был отказ Голландии дать свое «добро». Но поработали дипломаты, и вот уже премьер-министр Марк Рютте заявил, что решение о ратификации соглашения между Украиной и ЕС будет принято до 1 ноября 2016 года. Все? Как бы не так! В ЕС решили вначале разработать и утвердить процедуру по приостановке безвизовых режимов со всеми третьими странами. На случай злоупотреблений. А только потом давать безвиз первым в очереди — Турции, Грузии и Украине. Все логично: Бог дал — Бог взял.

Безусловно, безвизовый режим с Европой — дело хорошее и нужное. Но пусть все идет своим чередом — это работа дипломатов. Всем остальным гражданам настоятельно советую не заморачиваться и не тратить на ожидание безвиза времени больше, чем на чтение этой колонки.

Ефим Мармер, «УЦ».

Очередная поездка. Волонтер, а по совместительству руководитель центра помощи воинам АТО Вадим Никитин уже и не знает, какая она по счету. Знает только, что, к сожалению, не последняя. Пока идет война, не перестанут волонтеры ездить на фронт и передавать ребятам ту часть тепла и заботы, которыми делятся небезразличные жители Кировоградщины. Потому что каждую их поездку ждут там, где звук разрыва снаряда такой же привычный, как звонок телефона. Ждут и верят в то, что небезразличные люди еще есть…

Каждую новую поездку на фронт все тяжелее начинать. Причин тому множество: и понижение уровня благосостояния, и общая усталость, и даже безразличие. Но – надо!

Главной задачей этой поездки было доставить дизельный генератор туда, где он крайне необходим. Это место находится в семи километрах перед последним «нашим» населенным пунктом и всего в тысяче метров от позиций врага. Там, где стоят вкопанные в землю боевые машины, которые ездить не могут, но стрелять по наглеющему врагу способны. Стрелять только из дозволенного никому не понятными соглашениями оружия. Позиция, где нас ждали, находится в тех местах, которые в сводках штаба АТО называют Светлодарской дугой. От этого места до Дебальцево тридцать километров, а до Луганска – восемьдесят. И туда, и туда очень хочется еще поехать. Но не сейчас.

Дорога

Ехать ночью хорошо. Машин мало, старый «Форд Маверик», который много лет назад отпраздновал совершеннолетие, бодро бежит по дороге. Только иногда, будто вспоминая о возрасте, начинает капризничать на подъемах. Времени мало, дорога дальняя. Поэтому остановки на заправках, где продается изумительно крепкий кофе, непродолжительны. Чем ближе к Донецкой области, тем больше на заправках машин. Здоровенных и не очень. Стоят, дожидаясь утра, огромные МАНы и плохо покрашенные КАМАЗы. Судя по осадке, подавляющее большинство из них хорошо загружены. Везут товар на восток. И умом понимаешь, что какая-то часть из них пойдет дальше наших крайних блокпостов. Только в это верить не хочется. Когда задают фактически риторический вопрос «Когда это все закончится?», ответ один: «Когда перестанет быть выгодно». А глядя на бесконечный поток загруженных под завязку фур, становится не по себе… На одной из остановок насчитал более сорока машин, ждущих утреннего открытия блокпостов. Обслуживающий персонал заправок приветлив и всегда желает счастливой дороги и удачного возвращения. В Днепропетровской области. А в Донецкой – подчеркнуто деловит и безэмоционален. Как минимум настороженно смотрит на людей в военной форме.

Само состояние дорог тоже разное. Ремонт кое-где заметен. А кое-где неожидан. Представьте: едешь по привычно ухабистой трассе, и вдруг – идеальное покрытие. Правда, есть ступенька сантиметров в десять. Но это, видимо, специально, для заснувшего водителя. Целый километр проезжаешь, как по автобану, и уже мечта о такой дороге становится привычной, но нет! Снова ступенька, и снова родные ухабы. Возможно, это был именно тот участок, куда прилетал на вертолете премьер, проверять качество ремонта дорог. Днепропетровская область почти стабильно хороша. И очень удивила Донецкая область: во многих местах заметен ремонт. Причем не ямочный, как мы привыкли, а полноценный: с заменой дорожного покрытия. Хотя чем ближе к фронту, тем привычнее: давно знакомый взорванный мост под Попасной напоминает о том, где идет война. Мост взорван наполовину: по самому краешку можно проехать даже фурой. И по нему ходят пассажирские автобусы. Еще год назад водитель высаживал всех пассажиров, проезжал разрушенный кусок моста и загружался снова. Теперь к дырке в мосту все уже привыкли, и никто из автобуса не выходит… Правду говорят, что человек ко всему привыкнуть может.

«Ноль»

Так называют последнюю точку на карте, которая находится под контролем украинских войск. Там нас ждали. Не сильно верили, но очень ждали. Самый ценный груз везли: дизель-генератор. Ценен он и по стоимости – более пятнадцати тысяч гривен, и по необходимости – без него никак на «нуле». Ни аккумуляторы тепловизора или рации зарядить, ни мобильную связь с домом обеспечить.

Не подумайте – раздачей генераторов волонтеры не занимаются! Когда Вадиму Никитину поступила просьба от незнакомого человека, пришлось сначала все досконально перепроверять. Уже бывали случаи, когда «заказы» приходили с противоположной стороны. Якобы нужна помощь в воинскую часть ВСУ, но координаты встречи настораживали. А элементарная проверка имен и позывных командиров заканчивалась ругательствами и угрозами. Поэтому, прежде чем собираться в дорогу, пришлось ждать подтверждения о реальности заказа и людей, его ожидающих.

Попасть на «ноль» непросто: блокпосты останавливают все машины для проверки. Только многолетний (аж страшно стало от этого слова!) опыт волонтера позволил быстро найти контакт и беспрепятственно миновать все проверки. Первоначальная договоренность была такова: мы едем до ближайшего райцентра (поселок Попасная), где нас встречают военные и забирают груз. Нас этот вариант не особо устраивал, ибо хотелось лично проверить место расположения нашей передачи и убедиться в том, что она попала по назначению. Тыловое обеспечение армии нам в этом помогло: свободной машины в подразделении не оказалось, поэтому пришлось ехать своим ходом на «ноль», чему мы были несказанно рады. Вот только на сам передний край, по бездорожью, наш гламурно выглядевший в тех местах микроавтобус проехать не мог, так что пришлось перегружаться на «шишарик» (армейское название военного грузовика ГАЗ-66). Вот честно, до того момента, пока новенький генератор не был погружен в грузовик, в глазах ребят читалось недоверие: «Неужели это нам?» А когда поняли, что таки им, то тут же наперебой начали рассказывать, как бережно они будут за этим генератором следить! Сообщили, как часто нужно менять масло, как быстро приходят в негодность фильтры, и массу других технических подробностей, которые должны были показать нам, что генератор попал в надежные руки.

От штаба, где мы остановились, на «самый ноль» сопровождал нас «целый» командир роты! Паша, двадцать три года, недавно окончил военное училище и уже командует ротой. Кто-то подумает, что это прекрасная карьера. Только вот никто не знает, что на обратной стороне этой карьеры есть ранение, отсутствие в роте других офицеров, неполный штат, пять взятых в плен «сепаров» и несколько своих «двухсотых». Мы проезжали мимо табличек с коротким словом «Мины», и Паша буднично так сказал: «Наши тут подорвались»…

На войне есть своя арифметика. Словами «двухсотый» и «трехсотый» уже никого не удивишь, но все равно к фразам, где их тут употребляют, привыкнуть сложно. Один врач мне сказал про раненого: «Он скоро перейдет к двухсотым». Будничная и страшная фраза. А на «нуле» двухсотый – лучше, чем трехсотый. Ведь один раненый означает, что его нужно отправить в тыл. А это, в свою очередь, означает, что ему необходимо сопровождение. Значит, кто-то должен уйти вместе с ним, а иногда и двое… А двухсотый может подождать, когда наступит временное затишье…

В роте есть два медицинских работника. Это ценно! У нас в части медиками были мужчины, потому им позывной придумывать не нужно: «Док». А этой роте повезло: две очаровательные девушки как могут, так и помогают бойцам. Одна, Таня (на фото внизу), почти землячка. Из Кременчуга попала в часть, а потом на фронт. Только вот просила маме не рассказывать, где она, – мама не знает. До сих пор считает, что Таня не воюет. Чем могли, тем и подсластили их жизнь – передали коробки со сладостями и детские рисунки. Ну и выгребли из машины все медикаменты, естественно. Им они нужнее. Вообще-то, по словам медиков, есть жуткая нехватка противопростудных лекарств. А в условиях наступления холодов это может стать большой проблемой. Будем пробовать ее решить!

…А вечером следующего дня, после нашего приезда, эту позицию накрыли РСЗО «Град», по нашей информации, двухсотых нет.

Главврач

Теперь у этого слова появилось еще одно, правильное значение. Главное – врач! Именно так решила главврач Анна Сухомлин. Представьте себе, что кандидат медицинских наук, главный врач Кировоградского областного кардиологического диспансера, знакомая сотням, если не тысячам наших земляков, оставила свой привычный кабинет и поехала работать по прямой специальности: невропатолог. И не куда-нибудь, а в зону АТО, поселок Новоайдар. Если кто-то думает, что за большими зарплатами или за льготами – ошибаетесь! Анна Николаевна там – волонтер, а значит, доброволец, не претендующий на оплату своего труда.

Но, впрочем, лучше ее никто не расскажет, поэтому вот блиц-интервью:

— Анна Николаевна, как вы здесь оказались?

— На наш облздрав пришло письмо такого содержания: «Кто хочет участвовать в первом добровольческом мобильном госпитале – заполните анкету в Интернете». Вот я и заполнила анкету. А на вопрос «Какова цель?» ответила – «По велению души». Через некоторое время пришел ответ, что меня пригласили.

— Как надолго вы сюда?

— Ротация здесь раз в месяц. Через месяц возвращаешься домой, и можно подать анкету снова.

— Это первая ваша поездка?

— Да, но оно затягивает! Думаю, что не последняя. Здесь совсем другая психология, совсем другие отношения. Там, в мирной обстановке, такого нет. Здесь коллектив единомышленников, которые связаны одной общей целью. Все идут сюда добровольно и понимают, что тебя ожидает. Условия могут быть разными: сегодня ты здесь, а завтра нужен как специалист под Волновахой. Или в Станице Луганской…

— С какими проблемами здесь сталкиваетесь чаще всего?

— Большие очень приемы – гражданские обращаются. Ведь фактически они здесь остались без медицины. Практически каждый день на прием около сорока человек. Плюс те, кто по скорой помощи попал. Плюс военные обращаются.

— Как местное население относится?

— Мое личное впечатление: 50 на 50. Половина здесь поддерживает Украину, половина – против. Хоть и все за окончание войны, но по-разному. Вот и к нам так же относятся. Много приходится беседовать и объяснять. Многие считают, что мы сюда за большие деньги приехали. И когда рассказываешь, что сами купили себе билеты и работаем бесплатно, то у них что-то меняется. А когда мы еще и лекарства бесплатно даем, то – вообще!

— А лекарства откуда? Продукты? Вы ж тут сами себе предоставлены!

— Да все от волонтеров! Только вот вам лучше Дмитрий Александрович расскажет, наш главврач.

К разговору подключается Дмитрий Вернигор, который в волонтерском проекте «Первый добровольческий мобильный госпиталь имени Николая Пирогова» занимается медицинскими вопросами:

— Этот проект работает вот уже 19 месяцев. Все желающие врачи оставляют свои рабочие места и на месяц попадают в наш госпиталь. Работают здесь исключительно волонтеры. Никакой оплаты или получения льгот (например, удостоверения участника боевых действий) не предусмотрено. Просто распоряжением министерства охраны здоровья за таким волонтером сохраняются его рабочее место и среднемесячная зарплата. Никто здесь не зарабатывает, а наоборот: поверьте, высококлассный хирург сильно теряет в зарплате. А по поводу медикаментов, то это все из благотворительности. Вот вчера корпорация «Юрия-Фарм» передала лекарств на 30 тысяч гривен, а с Виннитчины 20 тонн продуктов привезли. Так и живем, и работаем. Это благотворительность в чистом виде.

— Где еще расположены представительства вашего госпиталя?

— Здесь – в Новоайдаре, в Станице Луганской, в Счастье и Попасной на Луганщине, а еще в Волновахе Донецкой области. Плюс выездные бригады. Нам доводилось работать и в «серой» зоне. Там, где наших военных постоянно нет, да и их тоже. Там же тоже люди живут, им тоже наша помощь нужна.

— А откуда врачи приезжают к вам в госпиталь?

— Да отовсюду. Вот сейчас в этой ротации двадцать шесть врачей. Едут отовсюду: Иванофранковщина, Киев, двое ваших из Кропивницкого, Львов, Днепр, Сумы, Харьков.

— А как возникла сама идея такого гос­питаля?

— Спонтанно. Когда были бои под Иловайском, приходилось по сто человек в день принимать. Ребята однажды сто семьдесят восемь раненых за день приняли! Тогда и возникла идея волонтерского госпиталя именно здесь, в зоне АТО. Мы работаем в тесном контакте с местными властями. Помогаем им решать проблемы по медицине. Нехватка кадров тут большая. Правда, последнее время желающих меньше стало. Оно и понятно: у нас же войны нет…

P.S. Вторым врачом-волонтером из нашего областного центра оказался главврач Кировоградского госпиталя для ветеранов и инвалидов войны Геннадий Сябренко. Да-да, тот самый. Он в это время находился в Станице Луганской, которую в тот день обстреляли из орудий большого калибра…

Вы можете помочь фронту: ОО «Патриот Кировоградщины» Приват 5169330502120378, счет Приват 2600805291479, МФО 323583, ОКПО 39308442.

Алексей Гора, «УЦ».