Месяц: Июнь 2016

Всем, кто подрывал финансовую мощь Партии регионов как мог, посвящается.

Согласитесь, если бы не публикация нардепом Сергеем Лещенко избранных мест из амбарной книги черной кассы ПР, то мы с вами никогда не узнали бы, что наши политики почти все продажные. Раньше мы об этом даже не догадывались, правда?

Давным-давно, в середине 90-х, во время многочисленных переездов редакции, в столе, оставшемся по наследству, я нашел классическую амбарную книгу — толстую, большого формата тетрадь в клеточку с картонной обложкой. Судя по записям, это была своеобразная «черная касса» проектного института за несколько лет. Сплошь ведомости, в основном по выдаче денежных средств. «Гл. инж. на поездку в министерство», «Мин-во для согласования годового отчета», «День рожд. гл. буха», «Прием ревиз. комиссии», «Городская налоговая, инспектору». Чаще других встречалась строчка «Отдел снабжения. Для получения комплектующих». Фамилия, дата, подпись. Все в рублях. Последняя запись была датирована январем 1991 года.

Тогда Интернет работал со скоростью черепахи, а будущий журналист Сергей Лещенко еще учился в школе, да и мне в голову не пришло использовать находку в качестве компромата на ее фигурантов. Засунул тетрадь в нижний ящик стола и забыл о ней…

Это я уже сейчас понимаю, что такой «черный бухучет» на закате Советского Союза не был редкостью. А что, собственно, изменилось за четверть века? Многое! Рискну утверждать, что двойная бухгалтерия стала в Украине повсеместным явлением. Для нее, говорят, даже специальные компьютерные программы имеются. Но это для особо продвинутых, а для всех остальных — «амбарные книги».

С коммерческими структурами все понятно: удушающая налоговая система, коррупция и произвол фискальных служб, желание заработать «миллион» любым незаконным путем — вот три кита левой бухгалтерии «частников». В госструктурах все гораздо циничней. Словно ручейки, текут «левые деньги» по маршруту «село — райцентр — область — столица». С пустыми руками в Киев не ездят! Впрочем, кейсы с «баблом» теперь становятся редкостью — есть куда более современные средства «возгонки» собранных по «амбарам и сусекам» средств. Вы в курсе, сколько у нас госструктур и госпредприятий? Можете не сомневаться: «черные кассы» есть у всех. То же относится и ко всем без исключения партиям — и уже «оприходованным», и еще «не опубликованным».

Один показательный момент. На публикацию Сергеем Лещенко нескольких страниц из книги учета денежных средств штаба ПР мгновенно отреагировал другой «правдолюбец» — Роман Скрыпин: мол, Лещенко же сам получал деньги в конвертах из «черной кассы». Впрочем, никто не идеален: несколькими месяцами ранее коллеги из «Громадського ТВ» обвинили Скрыпина в нечистоплотности с общими деньгами…

Но вернемся к нашим баранам. Какие последствия может иметь обнародование всех 840 страниц и 25 тысяч строк амбарной книги ПР, включая информацию о якобы огромных выплатах «Нашей Украине», компартии, «Батькивщине», Центризбиркому и всем прочим? В нашей стране — практически никаких. Ничего не докажут, никого не посадят, никто из ведущих политиков даже лицо не потеряет. Как можно потерять то, чего нет и не было? Разве что несколько особо рьяных борцов со «злочинною владою», изображающих из себя девственниц в нашем большом бардаке, заткнутся на короткое время. И то польза…

Граждане начальники штабов больших и малых партий! Храните свои амбарные книги на флешках, флешку — в яйце, яйцо — в утке, утку — в зайце, зайца — в ларце и далее по инструкции. И будете спать спокойно.

Ефим Мармер, «УЦ».

В преддверии Дня журналиста в сессионном зале областного совета состоялось чествование лучших журналистов области. Поздравляли пишущую братию и глава ОГА Сергей Кузьменко, и первый зам главы облсовета Юрий Гугленко, и председатель областной организации союза журналистов Петр Мельник, и областной профсоюз в лице Зои Кадук.

Сергей Кузьменко поблагодарил журналистов за критику в адрес власти, которая служит, по его словам, указателями в принятии некоторых сложных решений. Главным подарком стала информация о создании современного пресс-холла с комфортными условиями для работы журналистов в здании областной администрации.

Традиционно были вручены грамоты и благодарности, в этом году их получили аж шесть сотрудников редакции газеты «Украина Центр»! Грамотами областной государственной администрации награждены представители средств массовой информации из разных уголоков области. Трудовой коллектив «Телерадиокомпании «Контакт-ЛТД»» и главный редактор телерадиокомпании «Кабельные телевизионные сети» из города Александрия Надежда Бойко. Заместитель главного редактора газеты «Олександрійський тиждень» Елена Карпачева, заведующая отделом информации редакции газеты «Знаменские вести» Светлана Куликова, редактор газеты «Известия Светловодщины» Светлана Калугина, главный редактор КП «Редакция районной газеты и радиовещания Петровского района» Владимир Кифенко — вот далеко не полный список награждённых журналистов. Областную премию в номинации «Журналистика», статуэтку «Степной орел» и Почетный знак Национального Союза журналистов Украины получил главный редактор нашей газеты Ефим Мармер.

В своём ответном слове Ефим Леонидович предложил объединить номинации журналистской премии в одну именную, по образцу премий Ястребова или Паученко. Кировоградская журналистика имеет множество славных имен, которыми можно назвать премию. Денежную часть своей журналистской премии Ефим Мармер передал главе областного центра помощи участникам АТО Вадиму Никитину со словами, что он найдет лучшее использование этим средствам. Кстати, эти деньги уже нашли свое применение и сейчас помогают ребятам, которые находятся недалеко от Донецка.

Соб. кор. Фото Елены Карпенко, «УЦ».

С пятой попытки участникам ликвидации техногенной катастрофы на Чернобыльской АЭС, бывшим жителям Припяти и журналистам таки удалось посетить зону отчуждения. Более всех туда стремились попасть те, кто не был в своих квартирах все тридцать лет.

До того как

Изначально поездка приурочивалась к 30-й годовщине катастрофы на атомной станции, и председатель городской ветеранской организации «Союз Чернобыль Украины» Михаил Мохонько, по просьбе своих коллег начал стучаться в двери чиновников городского совета еще задолго до этой даты. Кто-то несколько раз обещал помочь, а некоторые отправляли его к тем же, с кем он уже общался. После четырех кругов бюрократического отфутболивания, Михаил Мохонько дошел до Андрея Райковича, и тот, в свою очередь, решил все проблемы с посещением закрытой зоны одним прямым указанием. Тут же нашлись и спонсоры поездки, и автотранспорт.

Чернобыль

Чтобы попасть в зону, нужно не просто желание, но еще и предварительная договоренность турфирмы с Государственным агентством Украины по управлению зоной отчуждения. Перед поездкой нужно приготовить паспорт, копию которого отдать экскурсоводу, а также одежду, хорошо закрывающую тело, обувь на плотной и толстой подошве.

В зону мы въезжали через КПП «Дитятки». Процедура проверки паспортов, инструктаж прошли довольно быстро, наша группа за это время успела провести короткую фотосессию на фоне КПП и часовни. Во время инструктажа нам сразу дали понять, что нужно забыть даже о мысли привезти что-нибудь из зоны с собой — не стоит рисковать своим здоровьем.

Чернобыль — город ухоженный. Постоянных жителей в нем нет (местных эвакуировали в апреле восемьдесят шестого),  но около четырех тысяч людей здесь находятся. Они работают на станции вахтовым методом, проживают в многоэтажных домах и уезжают на выходные.

Здесь улицы еще носят названия советских вождей, есть действующий храм, в котором один из моих попутчиков в восемьдесят втором году крестил своих сыновей, работают четыре магазина и шесть баров.

В центральной части города к 25-летию катастрофы создана аллея. На ней установлены таблички всех населенных пунктов, жителей которых эвакуировали. Табличек сотни, и видно, что бывшие жители этих городов и сел здесь бывают, и довольно часто. Много знаков увешаны цветами и рушниками.

Станция

Размах тогдашнего руководства страны под названием СССР удивляет до сих пор. Чернобыльская атомная станция в проекте должна была состоять из двенадцати энергоблоков с мощнейшими реакторами. При подъезде к станции мы видели недостроенные пятый и шестой энергоблоки. Строительство замерло после взрыва четвертого. Краны остались в том же положении, как были до аварии. Один из моих собеседников, Валерий Баркар, говорил, что катастрофы могло бы и не случиться, если бы даже в случае перегрева реактор ушел вниз, в шахту.

— Я водитель, — рассказывает участник тех событий Валерий Баркар. — Меня призвали в армию уже как резервиста сразу же после Чернобыльской катастрофы. Однажды мне довелось возить одного академика, занимающегося причинами аварии. Тогда он сказал, что такой масштабной аварии, взрыва могло бы и не случиться, если бы в случае перегрева реактор ушел вниз, в шахту или попросту в яму. Под каждым из четырех реакторов была и есть глубокая шахта, специально выкопанная для аварийных ситуаций. В случае аварии сработала бы автоматика, и реактор ушел глубоко под землю, его бы засыпало песком, и максимум, что было бы, — это небольшой толчок глубоко внизу. Но произошел сбой одного из агрегатов, и реактор перекосило. Он застрял в этой шахте, а потом произошел взрыв…

До сих пор существуют две версии причин аварии, которые можно назвать официальными. Первая — это ошибка персонала. Эту позицию заняла и Государственная комиссия по расследованию причин катастрофы, сформированная тогдашним руководством СССР, а также МАГАТЭ в собственном расследовании.

А по мнению еще одного моего попутчика, бывшего оператора 3-го и 4-го энергоблоков ЧАЭС Павла Крапижникова, который за полтора часа до взрыва сдал свою смену в 4-м энергоблоке, это ошибка не только работников станции.

— На двадцать пятое апреля планировалось десятидневное отключение энергоблока для проведения плановых работ, — рассказывает Павел Крапижников. — Это не так просто, как кажется на первый взгляд. Нельзя одним лишь движением руки остановить такую махину. Требовалось немалое время для того, чтобы запустить процедуру остановки. Отключение запустилось, но в ночь на двадцать шестое апреля пришел приказ — работы по отключению приостановить, потому что на одной из электростанций в Киевской области произошел сбой. И, чтобы не было перепада электроэнергии в нашем регионе, пришлось прервать остановку работы реактора. Возможно, этот факт и стал катализатором будущей аварии…

Припять

Буквально сразу при въезде перед нами предстал настоящий город-призрак — пустой, разграбленный и жутковатый. Готовясь к поездке, я пересмотрел много видео и фотографий Припяти. Но вживую картинка совершенно другая — более страшная.

Общеизвестно, город предназначался для работников Чернобыльской атомной станции. Первый дом заложили в 1970 году, как раз к 100-летию со дня рождения дедушки Ленина. Город строился быстрыми темпами, поэтому молодые специалисты получали квартиры разной квадратуры без очереди. Более взрослые атомщики находились в очереди на квартиру, но и им не довелось стоять в ней годами. О скорости строительства жилых массивов говорил и мой собеседник Павел Крапижников.

— Я был почти тысячным в очереди на получение квартиры в Припяти. Для других территорий, чтобы получить квартиру, нужны были десятилетия, я получил ордер меньше чем за год. В нашем доме в каждом подъезде было два лифта — один пассажирский, другой грузопассажирский. Квартира состояла из трех больших комнат. Хорошая кухня, ванная комната, электроплита…

С нами в одном автобусе ехал и Игорь Волков. Он родился в этом городе, его родителей можно назвать первопроходцами, зачинателями жизни в Припяти. Сейчас ему сорок пять лет. Но, когда произошла катастрофа, ему было только пятнадцать. Все эти годы он мечтал попасть в свою квартиру, туда, где прошли его юношеские годы. Игорю врезались в память последний день в Припяти, последний день в школе и эвакуация. Для подростка все происходящее было шоком.

— 26 апреля 1986 года я запомнил теплым и солнечным весенним днем, — вспоминает пережитые события Игорь. — Несмотря на то, что большая часть жителей города работала на ЧАЭС, да и сама станция как на ладони видна с верхних этажей многих домов, большинство припятчан о взрыве не знали, а кто знал — не понимал масштаба этой, нет, не аварии — катастрофы. Потихоньку ширились жуткие слухи, но кто-то отказывался в них верить, а кто-то, опять-таки, не понимал всего ужаса ситуации. Логика людей была простой и понятной: «Неужели, если бы было что-то серьезное, правительство об этом не сообщило бы?» Не сообщило…

Жители города занимались обычными для выходного дня делами — ходили по магазинам, отдыхали на «свежем воздухе», занимались весенним посевом на дачных участках. В городском парке готовились к открытию новые аттракционы. Оно должно было состояться очень скоро — 1 мая. Так и не состоялось. На каруселях так никто и не успел покататься. Теперь все качели, карусели, автодром замерли на века. Но это так, общие воспоминания, а если конкретно о себе, то тогда я учился в седьмом классе. День катастрофы  помню очень четко. В ту ночь маме позвонили, сказали, что на станции произошла какая-то авария, и ее вызвали на работу. Она в то время работала начальником отделения связи в Припяти. Утром мама нас разбудила, и я, позавтракав, отправился в школу. Из здания школы на улицу нас не выпускали, даже на перемены. На втором уроке к нам зашли люди в белых халатах, раздали всем большие белые таблетки. После уроков нас забирали родители. Все равно мы ничего не понимали. Не только мы, подростки, но и родители моих одноклассников и друзей. Да, уже знали, что на станции произошел взрыв, но не понимали последствий, чем это может грозить для здоровья. А на следующий день началась эвакуация. Даже не предполагали, что это надолго. Все произошло так быстро, мы не знали, куда нас везут и на какое время. Ровно в два часа пополудни начался вывоз жителей Припяти, который закончился спустя несколько часов.

По словам Павла Крапижникова, до аварии город жил очень активной жизнью.

— Был шикарный Дворец культуры, в который приезжали с концертами известные на то время артисты, стадион, где готовилась к играм даже вторая команда киевского «Динамо», — вспоминает мой собеседник. — Был универмаг самообслуживания. Готовился к открытию парк. На центральной площади собирались построить несколько фонтанов. В восьмидесятых это был образцовый город.

«Я иду домой»

С Волковым мы идем искать его дом на улице Леси Украинки, 30. Игорь нас заверил, что визуально помнит, где находился его девятиэтажный дом. И все же мы его искали долго. Все дворы заросли, искать было трудно, практически невозможно.  Для себя я отметил, что Припять — это джунгли. Мы пробирались сквозь заросли, ступали по тридцатилетнему слою листьев, словно по ковру. Но, что интересно, я не встретил ни одного метра паутины, обычно в зарослях ее много, но в нашем случае ее не было совсем. Пока шли, Игорь рассказывал и показывал места, которые запомнил с детства.

— Здесь я разбил стекло, после чего мой папа купил мне футбольный мяч. В этом палисаднике играли в «пекаря», между этими гаражами играли в прятки, — говорил Игорь. — Дом мы таки нашли, поднялись в квартиру на шестом этаже. Между этажами горы мебели, каких-то вещей, на каждом этаже сняты и тут же аккуратно сложены плафоны. После трех десятков лет Игорь помнил, где что находилось. Разумеется, все в квартире уже разрушено. Мебель сломана, батареи вырваны, обои со временем отпали. Полы прогнили, да так, что есть большая вероятность провалиться. Еще Игорь рассказывал, что у них в квартире был аквариум. Спустя месяц после эвакуации его мама приезжала в город и рыбки еще были живы. Еще через месяц аквариума уже не было. В их квартире мы нашли две книги, мамину помаду и швабру.

Игорь предложил подняться на крышу, где в его детстве с друзьями они неоднократно бывали. Оказалось, что железная вертикальная лестница, ведущая на нее, находится в идеальном состоянии. Как будто и не было этих тридцати лет. Поднялись, осмотрелись, и оказалось, что деревья уже выше девятиэтажек. С крыши видны только шестнадцатиэтажные дома. Все остальное скрыто зеленью…

Павел Крапижников тоже водил в свою квартиру гостей. Хозяин и гости выпили там по рюмочке, посмотрели разрушенную квартиру и быстро спустились с одиннадцатого этажа. Нам же пришлось еще долго добираться до спортивного комплекса, где была назначена встреча. Дороги между домами уже практически не видны, поэтому шли мы к бассейну около двадцати минут.

«В мире животных»

Многие считают, что радиация породила в зоне отчуждения генные мутации у животных. Но на самом деле единственное, что изменилось в этом плане, — численность представителей фауны. По словам нашего сопровождающего Алексея Москаленко, за тридцать лет в зоне расплодились рыси, волки, кабаны, олени. В начале девяностых сюда завезли лошадей Пржевальского. Эти на вид маленькие лошадки совершенно не поддаются дрессуре и абсолютно не боятся волков. С ними лошади дерутся передними копытами, не боясь ни их зубов, ни когтей. Появились здесь и орланы, причем в большом количестве. Почему-то именно канадские. Вычислили их по кольцам на лапках, закрепленным в Канаде. А известные исполинские сомы на деле оказываются практически ручными. Их размер просто объяснить — туристы постоянно кормят рыбу, из-за чего она не останавливается в росте. Местные жители говорят, что действительно необычными здесь стали насекомые. В чаще леса можно встретить огромных жуков, с половину ладони размером. Но в лес никого не пускают, даже если очень сильно попросишь. Слишком велик риск того, что можно и не вернуться после встречи с кабанами или волками.

О том, что видели не все

Алексей Москаленко водил нас не только по более-менее чистым местам, он показывал очень загрязненные радиацией объекты. К примеру, на одной из площадок Припяти находится так называемый Ковш смерти, которым в восемьдесят шестом что-то расчищали и переносили. Так вот, рядом с этим агрегатом уровень радиации просто зашкаливает. Дозиметр показывал излучение более 8000 мкр/ч. Это самый большой уровень радиации, который мы зафиксировали в этот день. В центре сквера с детскими аттракционами есть место, где в том же восемьдесят шестом садились вертолеты, засыпавшие взорванный реактор песком и цементом. В этом месте дозиметр показывал излучение в 5000 мкр/ч. Есть еще точки, где был так называемый рыжий лес. Это те сосны, которые получили лучевой удар. Его в конце того же трагического года вырубили и закопали, но фонит в этом месте сильно, и даже очень. Когда мы проезжали на микроавтобусе мимо этого места, дозиметр пищал. Это значит, что здесь находиться длительное время смертельно для здоровья.

…Съездить в Припять нужно тем, кто хочет увидеть собственными глазами, как технический прогресс может сыграть злую шутку с человеком. А вот желающим побывать в шкуре сталкера отправляться в зону не стоит: геройствовать не получится — каждый кусочек земли здесь давно изучен настоящими исследователями и ста восемьюдесятью самоселами, проживающими в деревнях неподалеку.

Руслан Худояров, «УЦ», Чернобыль — Припять — Кировоград.  Фото автора.

Третья сессия Кировоградского горсовета была сорвана. Сорвали ее те, кто должен был работать и рассмотреть почти полторы сотни важных вопросов, - сами депутаты. Процесс срыва был затяжным: с десяти утра до полвторого не могли утвердить повестку дня.

В прошлую пятницу у входа в горисполком было многолюдно: происходило сразу три митинга. Один — в поддержку Елисаветграда, второй — вроде бы за Кропивницкий, но по сути против Елисаветграда. Третий, состоящий из сотрудников роддома № 2, - против слияния двух родильных домов. Представители каждого из митингов присутствовали в сессионном зале в ожидании принятия или непринятия важных для них решений.

Сессионные заседания теперь транслируются в режиме онлайн, так что любой желающий может посмотреть, как работают народные избранники. Перед началом сессии председатель городской избирательной комиссии объявил о том, что вместо сложившего с себя полномочия депутата Федора Згривца фракцию БПП депкорпуса пополнил Андрей Кролевец.

Противников Елисаветграда порадовал городской голова, исключивший из повестки дня два вопроса: депутатские обращения нардепа Константина Ярынича относительно переименования Кировограда в Елисаветград или Свято-Елисавет. Так бурно Райковичу антиелисаветградцы никогда не аплодировали. Со своим депутатским запросом выступил Андрей Табалов. Он потребовал, чтобы отчитались два вице-мэра — Мосин и Грабенко. Поскольку для того, чтобы отчитаться, нужно подготовиться, и мотивируя перенос отчетов тем, что повестку дня сессии формирует лично городской голова, Андрей Райкович запрос Табалова на голосование не поставил. Депутаты попросили десятиминутный перерыв, который затянулся минут на сорок.

После перерыва перед трибуной выстроились представители общественной организации «Боевое братство». И заметно активизировался депутат облсовета Вадим Волканов, который обвинял мэра в том, что он не мэр, тоже настаивал на отчетах заместителей и требовал дать слово обманутому самим Грабенко бизнесмену. Бизнесмен что-то рассказал об отнятой у него земле, о том, что Грабенко разговаривал с ним матом. Было предложено исключить из повестки дня вопрос, ущемляющий интересы выступавшего. Исключили, но повестку в целом снова не поддержали. И снова «десятиминутный» перерыв.

Очередная попытка принять повестку дня в целом провалилась. Мэра упрекнули в том, что он не может совладать (или договориться?) с депутатами. Андрей Райкович объявил перерыв на неопределенный срок, до следующего заседания. В тот же день на сайте горсовета было размещено обращение городского головы, в котором он высказался о произошедшем. В понедельник на аппаратном совещании Андрей Павлович снова вернулся к теме сорванной сессии.

«Ситуация непростая, но я уверен, что здравый смысл победит, - сказал мэр. - Заседания ждут люди. Там не было ни одного заангажированного вопроса. В то же время были животрепещущие проекты решений. Например, решение проблемы переселенцев, которых необходимо регистрировать в городе. Выделение материальной помощи нуждающимся. Подготовка к зиме. Монтажники на ТЭЦ работают по три дня в неделю, а должны пять, и горсовет обязан помочь предприятию с финансированием. В очередной раз не выделены земельные участки, в том числе и участникам АТО… Мне стыдно за директоров школ и сотрудников аппарата горисполкома, которые, будучи депутатами, тоже не голосовали за повестку дня.

Если депутаты ждут моего решения об отставке, это делается не такими методами. Я не играю в закулисные игры и умею держать удар. Компромиссы всегда можно найти, но только если к этому стремиться».

Елена Никитина, фото Елены Карпенко, «УЦ».