Месяц: Май 2016

Как стало известно, первый

официальный визит в ранге генпрокурора Юрий Луценко нанесет

во Франкфуртский аэропорт…

Давно я так не смеялся! Какая там Лига смеха? При всем моем уважении к таланту «квартальских» авторов Зеленского, Жидкова и братьев Шефиров, наблюдая спектакль по назначению генпрокурора Верховной Радой, они могли только кусать друг другу локти от зависти.

Блистательные главные герои, потрясающие актеры второго плана, невероятная массовка! Искрометный сценарий с неожиданными мизансценами! По задумке, масштабу и воплощению единственный аналог в мировой драматургии — это гоголевский «Ревизор». Нехарактерная бледность и срывающийся голос Юрия Луценко, играющего Ю.Луценко; красноречивость «спикеля» Парубия (актер А. Парубий); каменная поступь Командора (он же Президент П. Порошенко). А разрывающие зрителя монологи Радикала (О. Ляшко), Багини (Ю. Тимошенко) и Парасюка (В. Парасюк)?! Впрочем, вы же сами все видели.

Еще немного, и мы поверили бы в реальность всего происходящего на сцене Верховной Рады. Не хватило какой-то малости. То ли яда для Анны Сыроид и Егора Соболева, то ли черепа Игоря Кононенко в монологе Сергея Лещенко… К счастью, актеры все же не перешли тонкую грань, отделяющую сценическое действо от реальной жизни. Да и мы, зрители, уже столько раз за последнее время наивно и безуспешно верили политическим лицедеям, что вместо органа доверия у нас теперь мозоль…

К сожалению, такова специфика бумажного еженедельника, что эту колонку вы прочитаете, когда все страсти по назначению Юрия Луценко генпрокурором уже улягутся, сам он плотно усядется в новое кресло, сменит мебель и секретаршу и окропит кабинет святой водой из легендарной алюминиевой кружки. Аргументы за и против выбора Президента многократно проговорены и описаны — повторять весь список нет никакого смысла, все равно уже ничего не изменить и никого не убедить. А потому просто остановлюсь на двух не связанных между собой моментах.

О дипломе. Я всегда высоко ценил честно заработанный диплом инженера хорошего технического вуза, а Львовский политехнический — это классный вуз. К тому же Луценко успел поработать главным конструктором завода — на такие должности дураков и неучей не брали ни при царизме, ни при советской власти, ни даже сейчас. Как по мне, дело совсем не в дипломе и уровне подготовленности Юрия Витальевича, а в молниеносном изменении закона под конкретного человека, что в демократическом обществе недопустимо. Ну так то в демократическом…

О бурлении народных масс. А чего, собственно, так шумим, граждане? Точнее, чего шумели? Может, кто-то из читателей считает, что от назначения на должность генпрокурора, скажем, казака Гаврилюка или, не дай Бог, Вадима Рабиновича тарифы на газ, курс доллара и либидо работающего населения вернутся на исходные, докризисные позиции? Поверьте, даже самая героическая борьба Юрия-победоносца с бриллиантовой прокурорской гидрой, понастроившей дворцов в Украине и за кордоном, на нашей экономике практически никак не отразится. Лечить кризис должны правительство и парламент, причем в этом процессе роль министра инфраструктуры и уж тем более премьер-министра позначимей генпрокурорской будет.

Лично мне будет очень не хватать в парламенте его острого языка и блестящего чувства юмора. Принципиально не стану давать никаких прогнозов деятельности нового генпрокурора — все равно не поверите. Скажу только, что Луценко вернется в Верховную Раду максимум через 2 года и в хорошем настроении.

Ефим Мармер, «УЦ».

Два месяца назад в Кировоградской центральной городской больнице торжественно открылось паллиативное отделение — с речами и подарками, со святой водой и иконами. Как же иначе? Этого события все мы ждали много лет.

На момент открытия в отделении еще не было ни одного пациента, судить о его работе было рано. Тогдашний заведующий пригласил нас зайти через пару месяцев, когда отделение будет работать в полную силу. Мы воспользовались приглашением.

Скажем прямо: проблем в новом отделении предостаточно. Во-первых, кадры. С 15 марта в отделении сменилось больше 30% медработников — работа оказалась слишком тяжелой морально, за два месяца здесь похоронили десять пациентов. Проблемной оказалась и должность заведующего отделением.

— Первый заведующий уволился почти сразу, — объясняет главврач городской больницы Александр Артюх (на фото). — Но отделение не может существовать без врача: назначать обезболивающие, психотропные препараты может только врач. А вы понимаете, что заведовать этим отделением не так много желающих? Мы взяли женщину, переселенку с востока, она хороший врач, но не очень понимала специфику, работала, как в поликлинике: закончился рабочий день — ушла домой. А здесь так нельзя, здесь нужно иногда и ночью по звонку приехать. С сегодняшнего дня у нас новый заведующий — Иванченко, раньше он работал в онкодиспансере и хорошо понимает, о каких пациентах идет речь. Хочется надеяться, что этот заведующий уже надолго.

Увы, какие бы прекрасные люди ни работали в паллиативном отделении (а здесь, поверьте, много прекрасных людей), это не решит и половины проблем! Начнем с тех вопросов, которые уже были озвучены в СМИ. Вопрос о постелях мы медработникам даже не задавали. Если в отделении, где пятнадцать лежачих больных, не менять постели ежедневно, то в помещение зайти будет нельзя. Поверьте: с этим все в полном порядке. Наркотические обезболивающие, по словам старшей медсестры отделения Ольги Грабовской, получают все, кому они показаны:

— Наркотические препараты выписывает врач, а оплачивает бюджет. Врачу их не жалко! Но есть схема. Если пациент не получал обезболивающего, то сначала ему назначают ненаркотические обез­боливающие, если они не помогают, то слабые опиаты, если и они не помогают — морфин. Болевой синдром у всех разный, переносимость — тоже, все индивидуально.

Что касается кормления пациентов, то у нас этим занимаются две медсестры, которые сменяют друг друга. Покормить всех одновременно нереально. Но всех, кто не может есть сам, мы, конечно, кормим. Вы лучше спросите, чем мы их кормим. Тем, что можно приготовить на пять гривен в день: супом и кашей. Мясные и молочные продукты, яйца нам не положены. Они на больничной кухне есть, но только для льготников и детского отделения. У нас есть кухня, родственники могут здесь что-то разогреть или даже приготовить, но…

Мы несколько лет писали о необходимости открытия хосписа или хотя бы паллиативного отделения в Кировограде (Александр Артюх и работники отделения подчеркивают: разница в том, что в хосписе человек может находиться сколько угодно, а в паллиативном отделении — 12-14 дней, за это время ему подберут адекватное обезболивающее и научат родственников правильно ухаживать за больным). Мы брали интервью у десятков специалистов, присутствовали на десятках заседаний. Все и всегда подчеркивали: паллиативное отделение не может существовать только за счет бюджета! Здесь обязательно нужны священники, волонтеры и, конечно, спонсорские средства. Однако никто и никогда не считал это проблемой. Околомедицинские общественные организации обещали, что они-то, конечно, будут помогать, священнослужители красиво говорили о значении веры, в спонсорах, казалось, тоже недостатка не будет. Пусть только откроют, а уж тогда…

А теперь внимание! По словам Ольги Грабовской, волонтеры в отделении есть — ДВА! Две женщины из евангелистской церкви, которые приходят раз в неделю на пару часов, чтобы посидеть с пациентами. Они же являются единственными спонсорами со стороны — приносят памперсы и печенье. Священники в отделении не появляются. А в их визитах здесь действительно очень нуждаются. На открытии священнослужителей, помнится, было человек семь, и они освящали палаты, чуть ли не расталкивая друг друга…

— Перед открытием отделения нам очень помогли предприниматели и фермеры, — говорит Александр Артюх. — Игорь Волков, Рафаэль Санасарян, Александр Дудин, Александр и Григорий Демченко. Они спрашивали, что нужно, и покупали это. Благодаря им у нас появились телевизоры, холодильник, стиральная машинка и т. п. Просить их опять о помощи я не могу, а других спонсоров, увы, нет.

— Спасибо родственникам, — говорит Ольга Грабовская, — что мы как-то выживаем. Дают, кто сколько сможет, кто-то 100 грн, один дал тысячу, а кто-то и ничего. Но памперсы, дезинфицирующие, моющие средства — все это не финансируется из бюджета, а этого нужно очень много!

Мы всегда остро нуждаемся в памперсах для взрослых. Нам не хватает рубашек, халатов, пижам. Мы просим родственников оставлять вещи, но их не всегда хватает, больных часто приходится переодевать, да и родственники не у всех есть (медсестры рассказали, что один раз даже скидывались — пришлось самим хоронить пациента, которого привезли сюда умирать бывшие сотрудники. — Авт.). Хотелось бы иметь возможность давать больным кефир хотя бы один раз в день. Но самое главное: нам нужны волонтеры, люди, которые просто посидят, поговорят, вывезут пациента на улицу. Сейчас вот погода прекрасная, вокруг все зеленое, а пациенты — в палатах. Медсестры могут за день одного-двух человек на часок вывезти — больше просто не успевают.

Обычно, когда мы пишем, что что-то с помпой открыли и сразу бросили, речь идет о власти. Но в данном случае городская власть как раз на высоте: бюджетные средства выделяются в полном объеме, все медицинские препараты закупаются вовремя. Забыли не они, а мы. Забыли о том, что паллиативное отделение — это прежде всего возможность создать комфорт, сделать, чтобы человеку, который понимает, что он уже на дороге в другой мир, было не так больно, не так страшно. Десять медсестер и самый лучший завотделением справиться с такой задачей просто не могут.

Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

16 февраля 2015 года на выезде из Дебальцево девятеро бойцов спецназа, выполняя сложное боевое задание, попали в засаду. Двое погибли, еще двое были тяжело ранены, а пятеро оказались в плену. 6 апреля 2015 года двое человек из этой группы были освобождены, еще один каким-то невероятным образом сумел сбежать, а двое бойцов этой группы до сих пор в плену. Оба — кировоградцы.

— Они звонят по телефону где-то раз в месяц-полтора, кому как удается, — говорит Катя Глондарь. — Об условиях содержания и о том, что с ними происходит в плену, не говорят ничего. Спрашивают, как семья, что дома, есть ли результаты по обмену.

— Они спрашивают, а мне стыдно, потому что мне нечего ответить, — добавляет Юлия Коренькова. — Мне стыдно признаться, что наша власть ничего не делает для того, чтобы освободить их из плена.

Новость о столь долгом пребывании в плену Сергея Глондаря и Александра Коренькова стала для кировоградского медиапространства шоком. Пресс-конференция солдатских жен собрала представителей не только местных, но и всеукраинских масс-медиа. На момент, когда состоялась пресс-конференция (а было это 11 мая), старшина Сергей Викторович Глондарь и младший сержант Александр Александрович Кореньков находились в плену у боевиков в г. Донецк уже 451 день. Конечно же, один из первых вопросов, на который пришлось ответить Юле и Кате, - почему они так долго молчали?

— Нам объясняли, что, когда судьба заложника привлекает внимание властей, общественности, СМИ, переговоры вести становится сложнее, так как боевики тут же выдвигают более жесткие условия обмена, — сообщила Катя Глондарь. — Нас просили не набивать цену своим мужьям. Мы не набивали. Мы молчали. Но дальше так продолжаться не может. Никто не знает, каких усилий стоит объяснить старшей дочке, почему папа полтора года не может попасть домой. А свою младшую дочь он еще ни разу не видел.

Катя не может удержать слезы. Ане, младшей дочурке Сергея, сейчас всего семь месяцев. А старшая дочь Мария, несмотря на возраст (ей почти три года), хорошо помнит отца и очень по нему скучает. Семья оказалась в психологически сложной ситуации: Катя с двумя маленькими дочерьми живет на съемной квартире, все родственники — за пределами Кировограда (родные Сергея — в одном из сел Кировоградского района, Катины — в Винницкой области). Поддержки ждать неоткуда. И если молчание со стороны властей и СБУ кажется ужасающим, но вполне закономерным, то равнодушие к трагедии этой семьи со стороны общественности по-настоящему пугает. Возможно, это связано с тем, что до последнего времени о беде семьи Глондарь знали совсем немногие.

— За полтора года, что Сережа в плену, два или три раза нас навещала волонтер Татьяна Сила, — говорит Катя. — Больше никто к нашей проблеме интереса не проявил.

На встречу жен военнопленных со СМИ пришли неравнодушные кировоградцы, в первую очередь главы почти всех местных волонтерских организаций. В тесном офисе ГО «Громадська варта» яблоку негде было упасть от обилия волонтеров, корреспондентов и телекамер. Не было только тех, кто мог прояснить ситуацию и реально повлиять на судьбу заложников, - представителей от СБУ. Хотя они были приглашены.

Юля и Катя за полтора года побывали практически во всех государственных инстанциях. Не удалось им только попасть на прием к Президенту — они записывались, но получили отказ. Данные старшины Глондаря и младшего сержанта Коренькова имеются у Красного Креста, направлены в списки ЕСПЧ и ряда других международных организаций. Вместе с родственниками других военнопленных Катя и Юля пикетировали и Верховную Раду, и Администрацию Президента, и СБУ, и даже посольство России. Писали письма американскому дипломату Джону Маккейну и английской королеве Елизавете Второй.

— Поначалу нас кормили обещаниями, — говорит Юля. — Обещали освободить ребят к Новому году, потом — к Пасхе, возможно, к 9 Мая, а сейчас, возможно, в июне. Подождите до июня, говорят нам. Но мы уже не можем, мы не в состоянии больше ждать.

Юля и Александр отыграли свадьбу 10 января 2015 года, а менее чем через месяц — 5 февраля — Александр отправился в зону АТО. По словам Юли, пережить боль и бессилие ей помогают близкие, молитва и любимая работа.

— Я работаю учителем в школе. У меня замечательные ученики, они всячески стараются меня поддержать. Где-то через 2-3 месяца после того, как Саша попал в плен, я заметила, что общение с детьми придает мне сил и помогает пережить этот кошмар. Наверное, только благодаря этому и молитвам я еще держусь.

Возможно, эти две отчаявшиеся женщины действительно «набили цену» своим мужьям и усложнили и без того непростой процесс переговоров. Но они сделали одно чрезвычайно важное дело: напомнили нам с вами, что война — это не где-то далеко, она рядом, она среди нас. Вой­на пришла в сотни кировоградских семей и вырвала из них отцов, мужей, братьев, сыновей. Все они сейчас находятся один на один со своей болью, их судьба ни властям, ни СМИ не интересна. И в этом информационном вакууме крик души двух отчаявшихся женщин прозвучал как гром среди ясного неба. Дойдет ли он до Президента, не знаем. И, тем не менее, попробуем: настоятельно просим считать нижеследующий текст официальным обращением к ответственным государственным структурам.

— Уважаемый Петр Алексеевич. Мы, жены военнопленных Коренькова Александра Александровича и Глондаря Сергея Викторовича, обращаемся к вам с просьбой помочь освободить наших мужей — кадровых военных, которые незаконно удерживаются в заложниках в г. Донецке. Где именно — нам неизвестно. Но они живы, и они хотят домой. Они ждут, когда о них вспомнят. Они сделали все, что зависело от них. Они выполнили свой долг гражданина, патриота, военнослужащего. Верните их домой.

P.S. Перед тем как сдать материал в печать, мы связались с Юлей и Катей, чтобы узнать, имела ли их пресс-конференция резонанс. Результат шокировал нас не менее, чем сами истории семей Глондарь и Кореньковых: крик души пока остается криком в пустоту. В меру своих возможностей женам военнопленных стала помогать волонтер и руководитель ГО «Армия-SOS» Оксана Червоная. Другие организации за прошедшие несколько дней даже не связались с Катей и Юлей. А молчание официальных структур в этой ситуации выглядит хоть и жутким, но куда более ожидаемым…

Виктория Барбанова, «УЦ». Фото «Перша електронна газета».

Песенный конкурс, ставший для Украины триумфальным, — это уже история. Джамала с песней «1944» заняла первое место, дав право нашей стране на проведение «Евровидения-2017». Миллионы людей следили за конкурсом по телевидению. Наша бывшая коллега Анна Кузнецова имела возможность наблюдать изнутри — она с семьей живет в Стокгольме. Аня рассказала «УЦ» о своих наблюдениях и впечатлениях.

— Действительно, есть что рассказать. Было ярко, красиво, эмоционально. Задолго до начала конкурса в Стокгольме стал звучать английский язык: в метро остановки объявлялись на шведском и английском. С метро связан еще один момент. Ведущие конкурса Монс Сельмерлев, победитель «Евровидения» прошлого года, и Петра Меде, очень популярная телеведущая в Швеции, ездили в вагонах метрополитена и в микрофон рассказывали пассажирам о предстоящем конкурсе. Мне несколько раз довелось ехать в одном вагоне с Монсом. Он рассказывал о достопримечательностях Стокгольма, когда поезд ехал не в подземке, а на поверхности. А однажды он попросил цыган сыграть ему на баяне и пел под этот экзотический аккомпанемент.

Ближе к началу конкурса появилась угроза террористического акта, поэтому полицейских на улицах города стало намного больше, чем обычно. Вели они себя нестандартно. Детям дарили воздушные шарики и угощали конфетами. Подходили к прохожим и спрашивали о настроении. Если между кем-то случалась потасовка, уговаривали помириться, пожать руки, обняться, подчеркивали, что мир прекрасен, не стоит ссориться.

В Евродеревне (Eurovision Village), расположенной около Королевских садов на площади Кунгстрэдгорден, сделали классную вещь: фонтан перестроили в детский бассейн, по бокам поставили диваны со столиками и барными стойками. Дети резвятся в воде под музыку фестивальных песен, родители наслаждаются жизнью. Благо, прошлая неделя у нас была, на удивление, жаркой — 26-27 градусов, поэтому в воде плескались как потенциальные зрители с детьми, так и артисты.

Конкурсные песни звучали везде: на всех радиостанциях, на телевидении и в том же метро. «Эрикссон-Глоб», 85-метровая арена, преображалась. Там обычно проходят как концерты, так и хоккейные матчи. Туристов было очень много. Вообще организаторы говорят, что средства, использованные на «Евровидение», уже «отбились» за счет туристов. Да, а еще жители Стокгольма порадовались тому, что на время проведения конкурса было приостановлено строительство бараков для беженцев. Надеются, что достраивать их не будут.

Фирма, в которой работает мой муж, была одним из спонсоров конкурса, поэтому у нас были бейджи, и мы имели доступ в деревню «Евровидения», которая была организована по типу олимпийской деревни. Атмосфера там была дружественная, представители разных стран знакомились, братались, обменивались контактами, чтобы общаться после. И очень много разных флагов. Но больше всего — украинских, австралийских и шведских. Австралийцев, кстати, было очень много (на фото). Они такие потешные: прыгали, смеялись, дарили всем игрушечных кенгурят. Свою исполнительницу на сцену выносили на руках. Оказалось, она на высоченных каблуках подвернула ногу. Она такая маленькая, миниатюрная, как куколка, и на руках у мужчин смотрелась очень трогательно.

Участники конкурса были открытыми, прямо на улицах подходили к прохожим, представлялись. Никакой охраны возле них не было. Мы не всех узнавали. Хоть промоушн был достойным и заочно мы их всех знали, но без макияжа и сценических костюмов артисты были неузнаваемыми.

Очень запомнились англичане. Компания человек из двадцати в национальных костюмах была как на всех полуфиналах и финале, так и все время в Eurovision Village. Они покупали шампанское и, как официанты, разносили его по деревне. «За дружбу!» — говорили они, предлагая бокалы с очень недешевым напитком. Знак хорошего тона — подойти в деревне к любой делегации и обнять, пожелать удачи. Ощущение, что ты гражданин мира, доброго, открытого мира, где тебе, простому человеку из ниоткуда, на самом деле рады.

Был еще один интересный момент, для многих оказавшийся казусом. Гостям конкурса предлагали купить браслет с логотипом «Евровидения-2016». Это было не просто украшение и не сувенир, а своеобразный, стильный заменитель банковской карточки. Покупаешь что-то и подносишь браслет к терминалу. С карточки списывается определенная сумма. Те, кто об этом не знал, купили браслеты детям, а те быстро разобрались в преимуществах сувенира, и родители «попали» на серьезные суммы денег.

Полуфиналы и финал можно было смотреть непосредственно в зале, купив билет, на экранах в деревне «Евровидения» и на стадионе рядом, который тоже был оборудован большими экранами. На этом стадионе однажды появился голый белорусский исполнитель. Ранее в прессе он обещал, что появится на «Евровидении» без одежды. Не на сцене, к счастью, но среди зрителей его заметили.

В зал мы купили билеты на второй полуфинал, в котором выступала Джамала. Стоимость билетов высокая. На полуфинал один билет стоил 800 крон (умножаем на 3 — 2400 гривен). Десятки тысяч зрителей — и никакой очереди. Это притом, что на входе всех очень тщательно досматривали. Даже чересчур тщательно, хотя все понимали, что это вынужденные меры безопасности. В зал не разрешали заносить флажки с флагштоками. Требовали, чтобы зрители их обрывали. Эти изувеченные тряпочки смотрелись жалко. Но оказалось, что внутри спокойно можно было купить флажок с флагштоком, правда, по цене выше, чем вне зала. Вот такой коммерческий ход.

По телевизору картинка выглядит совсем не так, как вживую. Вот кажется, что исполнитель находится внутри сценического антуража. А на самом деле там огромное пространство. И фейерверки, о которых говорили, что они представляют угрозу, были далеко от артистов и публики. В перерывах между выступлениями, когда телезрителям показывают «открытки» певцов, на сцене происходило не менее яркое зрелище. Человек тридцать нереально быстро разбирали декорации. После этого столько же работников щетками чистили сцену. Это было похоже на керлинг в ускоренном темпе. Причем с помощью света сцена была разбита на квадраты, и каждый был закреплен за своим квадратом. Уходили они в разные стороны, согласно световым стрелкам. Затем так же быстро ставились новые декорации.

Во время второго полуфинала была показана хореографическая композиция, где люди танцуют с роботами. Когда была репетиция, машины упорно не хотели повторять движения за танцорами, из-за чего номер чуть не сорвался. Возле роботов суетились японцы, которые, видимо, их создали, и что-то налаживали. В итоге все получилось.

Теперь об исполнителях. Букмекеры отдавали предпочтение Лазареву. В принципе почти все были уверены в его победе. И то, что первой стала Джамала, оказалось неожиданностью.

Хочу еще остановиться на одном важном моменте. Когда несколько лет назад на «Евровидении» победили «Лорди», финская рок-группа, я уверена, что далеко не все поголовно финны были от их композиции в восторге. Кому-то, безусловно, понравилось, кому-то нет. И я так же уверена, что об этом в Финляндии можно было говорить открыто. Ну, мол, хорошо, что выиграли, но песня-то — ужас! И у нас, в Швеции, далеко не все поддерживали своего представителя Франса. И между собой, и в прессе. Так почему же такая страшная крамола — выражать свое мнение, свои музыкальные предпочтения в Украине? Почему нельзя? Нет, можно, конечно, в Интернете, но потом на тебя много чего выльется.

Почему в Украине априори все должны любить Джамалу и восхищаться ею? Почему нельзя даже усомниться в гениальности ее песни? Это демократия? Это европейские стандарты? Это же музыка, и речь идет о музыкальных вкусах. И можно любить или не любить Лазарева, потому что песня и выступление нравится либо не нравится. Но не по причине его лояльности или нелояльности к Крыму. Мы ж не рассматриваем политические предпочтения «голого» белоруса или грузинки. Давайте будем последовательными. Демократия — это возможность каждому высказать свое мнение. И уважать его, даже если оно не совпадает с вашим.

И еще момент — о судействе. Шведы были против новой системы. В национальных жюри — поп-звезды вчерашнего разлива. Это не академические исполнители, не шоу-постановщики. И эти «звезды» решали пятьдесят процентов результата.

… Стокгольм постепенно отходит от праздника. В новостях прямо сейчас обсуждают российско-украинские отношения. Высказывают опасения по поводу возможности проведения «Евровидения» на территории, где имеет место вооруженный конфликт. Говорят и о деньгах, которых у Украины нет. Швеция давала кредит украинскому правительству на поддержание экономики, но на фестиваль вряд ли даст.

Факт победы есть. Искренне поздравляю родных друзей-украинцев. Может быть, встретимся на «Евровидении-2017».

Записала Елена Никитина, «УЦ».

О повышении тарифов на газ  и отопление

Александр Гавриленко, председатель общественного совета при Кировоградской облгосадминистрации

— Те, кто повышает тарифы вместо того, чтобы искать пути их снижения, решают свои финансовые вопросы за счет населения. Тем самым проблема не решается, а усугубляется. Утверждение, что газ населению отпускается по себестоимости, является мифом. Несправедливо принуждать население покупать российский газ по спекулятивным тарифам.

Многие утверждают, что газа украинской добычи вполне хватает для обеспечения им украинцев. Но куда этот газ девается? По заявлению НКРЭ, тарифы повысили до экономически обоснованного уровня с возможностью их постепенного снижения. Но зачем повышать, если планируется понижение? Вопросов больше, чем ответов.

Я лично против субсидий. Или давайте адресную помощь, или установите тарифы, платить по которым населению будет по силам. Кроме того, субсидии способствуют организации коррупционных схем на уровне собственников энергогенерирующих компаний. Все происходящее приведет к коммунальному коллапсу.

Я как председатель общественного совета при Кировоградской облгосадминистрации   инициировал встречу председателей общественных советов при ОГА всех областных центров для того, чтобы поднять вопрос тарифов на уровне премьер-министра. Мы уже провели заседание нашего общественного совета, куда пригласили представителей облэнерго, облгаза и водоканала. Они ответили на острые и неудобные вопросы общественности и объяснили сложившуюся ситуацию. Говорили, что они не влияют на ценообразование. НКРЭ обязана контролировать и регулировать цены и тарифы на газ, электроэнергию и коммунальные услуги. На самом деле эта структура идет на поводу у олигархов, владеющих ресурсами, и ничего не предпринимает для оптимизации тарифов и доведения их до реальных, экономически обоснованных норм.

О победе Джамалы на «Евровидении»

Алексей Иванович, музыкальный менеджер, телеведущий, журналист:

— Что повлияло на успех нашей исполнительницы –  присутствие политической тематики или музыка? Мой ответ – музыка. В песне Джамалы сто процентов музыки.

Политическая окраска песни, конечно же, есть. Несмотря на то, что она посвящена событиям 1944 года, сегодня из-за аннексии Крыма она актуальна. Воспетая история проецируется на сегодняшнюю ситуацию. Мы это так воспринимаем, мы – украинцы. Как ее воспринимают на Западе, мне трудно говорить.

Я допускаю, что политика повлияла на нашем нацотборе, когда выбрали Джамалу, а не SunSay с шикарным поп-хитом. Многие были уверены, что он поедет. Я немного знаю закулисные интриги и допускаю, что Руслана настаивала на том, что надо отправлять Джамалу, в том числе и по политическим причинам. Я не одобряю такой подход по одной причине:  музыка и политика – две разные сферы. И если музыка, к сожалению, никак не влияет на политику, то политика, увы, на музыку влияет. Когда-то Украина отправила на «Евровидение» баррикадных певцов, группу «Гринджолы», которая с треском провалилась. Это был музыкальный позор Украины.

Я считаю, что «1944» – прекрасное произведение, и политическая «поддержка» песне не нужна. В том, что она была не в формате «Евровидения»,  не вижу ничего страшного. Первое место  Джамалы – исключительно достоинство песни и исполнительницы. За годы, сколько я смотрю «Евровидение», я впервые болел за представителя Украины. До этого ничего столь яркого, интересного и волнующего я не видел.

Елена Никитина, «УЦ».

Вероятность того, что Кировоград все-таки переименуют через референдум, растет, часть медицинских услуг вскоре могут стать официально платными, а в пользу генпрокурора Юрия Луценко говорит его личный опыт. Об этом и многом другом эксклюзивно говорили с народным депутатом Константином Ярыничем из «Солидарности».

Напомним, в прошлый четверг на повестке дня Верховной Рады снова стоял вопрос о переименовании областного центра, и до него снова не дошла очередь. Но группа кировоградцев во главе с одним из экс-кандидатов в мэры акцию протеста у здания парламента все-таки провела. Тем временем определенные действия по разрешению долгоиграющего вопроса предпринимают не только в Киеве, но и непосредственно на месте.

Эпистолярный жанр

Так, 10 мая городским головой Кировограда Андреем Райковичем на имя председателя профильного парламентского Комитета по вопросам государственного строительства, региональной политики и местного самоуправления Сергея Власенко было направлено письмо следующего содержания:

«Ко мне как городскому голове Кировограда обращаются многочисленные представители общественных организаций города, общественных активистов и часть депутатов городского совета с требованием повлиять на процесс переименования Кировограда. В том числе они апеллируют к результатам социологического опроса, проведенного 6-11 апреля 2016 года Киевским международным институтом социологии и группой «Рейтинг», по данным которого большинство населения города не поддерживает рекомендацию комитета переименовать город Кировоград в Кропивницкий. Общественность города требует, чтобы нынешний состав депутатов городского совета высказал свою позицию по поводу названия города и защитил интересы своих избирателей. Учитывая то, что депутаты Кировоградского городского совета на ближайшем пленарном заседании планируют рассмотреть данный вопрос, прошу вас отсрочить рассмотрение постановления о переименовании города Кировограда до окончательного формирования мнения территориальной общины города по этому вопросу путем принятия решения городским советом».

Такое же письмо направлено в адрес Андрея Парубия, спикера Верховной Рады. А на ближайшем заседании сессии депутаты Кировоградского горсовета, скорее всего, рассмотрят 3 запроса народного депутата Ярынича. Мажоритарщик, избранный в областном центре, просит своих земляков из городского депкорпуса четко ответить на вопрос о том, какой из нескольких уже поданных в парламент проектов постановлений о переименовании Кировограда они, как представители местной общины, поддерживают. Соответствующие проекты решений уже опубликованы на сайте мэрии.

— У нас (в парламенте. – Авт.) постоянно выносятся в зал разные постановления о переименовании Кировограда, я говорю, что здесь, на месте, что-то происходит, а на деле не происходит ничего. Мой «месседж» – для депутатов городского совета: надо рассмотреть этот вопрос, чтобы мы опять не говорили «да, мы занимаемся», при этом ничего не делая. Чтобы городской совет четко сформулировал свою позицию. Если ее нет, извините, тогда комитет (Рады. – Авт.) должен переименовывать Кировоград. Раз мы не можем. Я же остаюсь при своем мнении о том, что историческое название должно быть сохранено, какое из них – это вопрос. Для этого и должны депутаты городского совета проявить сознательность, побеседовать со своими избирателями для того, чтобы принести в зал четкую позицию.

Остаться Кировоградом мы не можем – есть закон, и его нужно выполнять. Предоставлять предложения – мы можем и должны. 7 июня у нас должна быть сессия городского совета, давайте подождем, – говорит автор запросов.

Правда, по мнению парламентария, с учетом сегодняшних настроений в Раде, может случиться так, что ни один из вариантов – поддержанных горсоветом или нет, «под куполом» голосов не получит. Одним из возможных выходов в этом случае может стать принятие законопроекта №4240, который предусматривает переименование городов областного значения в рамках декоммунизации путем проведения местных референдумов в этих городах. В данный момент он ожидает оценки профильным комитетом – не тем, который предлагал переименовать Кировоград сначала в Ингульск, потом в Кропивницкий.

Новая медицина – скоро?

Как «профильный» нардеп, Ярынич традиционно комментирует для «УЦ» происходящее в здравоохранении. По его мнению, несмотря на приставку «и.о.», фактический руководитель министерства, недавний зам Квиташвили Виктор Шафранский и остающаяся в строю команда руководителей пока показывают позитивную динамику. Особого ажиотажа вокруг отсутствия министра нет, считает наш собеседник, а разговоры об объединении МОЗ с минсоцполитики могут остаться разговорами.

— Если так же конструктивно мы будем двигаться по имплементации законопроектов, которые есть в Раде и которые идут от Кабмина, если будет консолидироваться команда вокруг сегодняшнего и.о., я думаю, есть все шансы сохранить министерство, – говорит Ярынич. – Если этого не будет, то, скорее всего, такое объединение пройдет.

– В чем показатели «конструктивности» сегодняшней работы?

— По тем программам, которые начинала прошлая каденция министерства здравоохранения, появляются медикаменты. Я не говорю, что это сделала эта команда, но она продолжает линию предыдущей. Это успокаивает значительную часть населения – все-таки видна работа. Медикаменты для детской онкологии уже поступают в медицинские учреждения. Уже на складах и вскоре начнут поступать – сердечно-сосудистые, онкологические взрослые, гематологические препараты, диабетические и так далее. Есть законопроекты, которые поддерживаются министерством здравоохранения, по реформированию психиатрической службы, туберкулезной и трансплантологической. Некоторые из них уже прошли первое чтение в Раде, и при активной поддержке и доработке министерством мы вскоре будем иметь хороший результат по реформированию целых служб медицинской отрасли. Основа реформы – законопроект об автономизации лечебных учреждений, принят в первом чтении. Самое глубокое заблуждение – что речь идет о приватизации больниц. Это невозможно ни по тому закону, который сейчас на стадии принятия, ни по Конституции. Поэтому спекулировать не стоит. Дальше – задачи, которые будут ставиться органами местного самоуправления, чтобы главврачи и лечебные учреждения пошли по этому пути, чтобы они почувствовали, что могут управлять процессом, чтобы почувствовали ответственность, чтобы смогли законно зарабатывать деньги. Сейчас министерство здравоохранения активно включилось в работу по разработке бесплатного пакета медицинских услуг. То есть определенный объем будет медицинскими предприятиями или учреждениями предоставляться бесплатно, все остальное будет платным. Но с тарификацией, ценами, которые не врач придумал и которые он не положит себе в карман, а с четко прокалькулированной стоимостью услуги. Также министерством установлены четкие сроки – за три месяца закончить работу с протоколами и стандартами лечения. Например: при пневмонии нужно сделать то-то, то-то и то-то – не просто «я хочу всем делать КТ», не просто ты взял левомицитин почему-то и им начал лечить, а взял то, что нужно. Для того, чтобы ускорить этот процесс, министерство приняло решение не выписывать свои протоколы с ноля, а адаптировать европейские к нашим реалиям. Этим занимаются, как правило, профильные ассоциации – например, гинекологов. Они знают, что лучше использовать стандарт определенной страны, и они его берут за основу, а министерство активно сотрудничает с ассоциациями.

– Когда мы увидим в области первое автономное лечебное учреждение, в котором будут предоставляться услуги по новым стандартам и тарифам?

— Я думаю, что первым лечебным учреждением, которое пойдет по этому пути на Кировоградщине, станет областной онкологический диспансер. Буду просить своих коллег, чтобы они присоединились к этому процессу. По срокам это бумажный процесс не меньше, чем на два месяца. Мы инициируем его на уровне областного совета, уже готовим пакет документов. Он пройдет профильную комиссию, окончательную точку ставит сессия. На следующее заседание будем стараться успеть.

Снова «посмотрим»?

Конечно, мы не могли поинтересоваться у однопартийца нового генерального прокурора о том, что он думает по поводу самого назначения и того, как оно проходило. По мнению нардепа, голосование в Раде было прозрачным, а найти сейчас прокурора, который бы взялся и начал активно работать в тех направлениях, результатов по которым ждут люди (преступления во время Майдана, преступления предыдущей власти), – сложно.

— Если говорить конкретно о Луценко, наверное, личный опыт заставит его делать достаточно радикальные шаги, которых он бы не делал, если бы не прожил такую сложную жизнь, в том числе побывав за решеткой, – считает недавний коллега генпрокурора. – Есть объективные вещи, которые не дадут ему возможности закрывать глаза на то, на что кто-то другой смог бы.

– И все-таки закон под конкретного человека?

— Может, я бы относился к этому так же скептически, если бы не знал, какая есть воля и какие возможности все-таки справиться с той ситуацией, которая есть в прокуратуре. Зная Луценко, зная его подходы к работе, мне хочется верить, что эти вещи оправданы. Полтора года работы с ним показали, что это человек, который может управлять большими массами людей и не бояться отвечать за результат. У него есть профессиональное понимание того, что и как нужно делать. За этот короткий срок (после бегства Януковича. – Авт.) мы уже троих генпрокуроров поменяли, и нет результатов. Возможно, стоило все-таки найти кандидата не в прокурорской среде. Насколько эти изменения будут оправданы – время очень быстро покажет.

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

У каждого из нас, городских жителей, практически каждый день возникают разные вопросы ко вполне конкретным людям, которым мы на прошлогодних выборах поручили отвечать за улучшение условий жизни в нашей среде обитания. По мотивам «маевок», которые в этом году у нас плавно перешли в поминальные дни, сегодня говорим с заместителем городского головы Кировограда Александром Мосиным.

Праздничный шашлык

Запрет на организацию вполне традиционных для нашего общества посиделок у костров и мангалов в зеленых зонах городов, парках и скверах, стал весной этого года темой нескольких сюжетов на ТВ. Но в них ничего не говорилось о том, что могут предложить взамен украинские муниципалитеты.

Конечно, остаются базы отдыха, ресторанные комплексы у кромки водоемов и т.д., где можно арендовать место у мангала. Но на те же майские они вряд ли способны вместить всех охочих как минимум. При этом в цивилизованной Европе, Штатах да и у нас в отдельных регионах давно существуют специальные площадки «самообслуживания» для барбекю и кемпингов со всей необходимой инфраструктурой – парковкой, столиками, мангалами, мусорными баками и т.п. Их вполне можно было бы содержать, к примеру, силами коммунальных предприятий. Пока городская власть в лице вице-мэра Мосина о такой возможности только начинает задумываться.

— Какие-то меры по организации в том или ином месте возможности приготовить то же мясо, сосиски и так далее, скорее всего, будут предприняты. Это было бы нормально – даже если в Лесопарковой сделать какую-то площадку, забетонировать мангалы, стационарное место. Мы этот вопрос изучим, – пообещал заммэра.

И коль уж речь зашла о благоустройстве и многострадальном лесопарке «Сосновый», мы не могли эти темы не объединить и не спросить о благоустройстве самого массива, которым, судя по внешним признакам, никто не занимается. Годы назад, как говорят, коммунальное предприятие «Благоустрій» пыталось установить границы лесопарка в натуре и даже обнести эти границы оградой, но успехом эти попытки так и не увенчались. Сегодня это, по сути, заросшая бесценными соснами запущенная территория, где в глубине насаждений разрастаются стихийные свалки, множатся безобразные кострища, где продают и употребляют наркотики. Впрочем, здесь есть и другой аспект – значительная часть природного заказника поделена на участки, находящиеся в частных руках.

— Вы смотрели публичную кадастровую карту? Там очень мало осталось такого пространства, которое можно считать зеленой зоной, – констатирует Мосин. – В свое время приняли такое решение, несправедливое, я считаю. Но, если есть документы на право собственности, ответственность (за состояние участка. – Авт.) несет тот человек, у которого она в собственности.

Вечный покой

Крупнейшее кладбище Кировограда – Дальневосточное – в поминальные дни представляет собой скорее не место упокоения, а зону массовой миграции автомобилей – всех марок и размеров, они идут сплошным потоком, норовят проехать по краю могилы или ноге «безлошадного» поминающего, пытающегося лавировать в крупногабаритном потоке.

Никаких тротуаров на кладбище нет, как и дорожных знаков. Много вопросов и к самой территории, на которой после дождя проходимыми остаются лишь немногие из условных аллей – они же мостовые. По мнению Мосина, совсем не пускать автомобили на кладбище нельзя – во-первых, это на сегодня огромная территория, во-вторых, тысячи машин в поминальные дни просто негде будет припарковать. Но в целом делать что-то надо.

— На сегодня есть поручение городского головы, чтобы паспортизировать кладбища, определиться в стратегии (благоустройства кировоградских кладбищ. – Авт.), выработать четкий алгоритм и, согласно ему, отработать, – говорит заместитель городского головы.

Сказать, что сегодня не делается ничего, по его мнению, тоже нельзя. У коммунального предприятия «Ритуальна служба – спеціалізований комбінат комунально-побутового обслуговування» на балансе 10 кладбищ, из которых 4 – действующие и 6 недействующих. По информации Мосина, оно занимается, в частности, профилированием дорог, вывозом мусора, обеспечением какой-то информационной структуры и контролем за захоронениями.

— Они убирают, косят траву, убирают аллеи и вывозят мусор, – уточняет заместитель городского головы. – Например, во время подготовки к этим поминальным дням было вывезено больше полутора тысяч кубометров мусора, это с учетом того, что люди наводили порядки на могилах. И до дождей были спрофилированы дороги. На Дальневосточном кладбище, к сожалению, многие дороги – грунтовые, и, когда дождь пройдет, все просто смывается. Кладбище имеет очень большую площадь – всего, если мне не изменяет память, около 170 гектаров занимают все кладбища, которые есть на балансе коммунального предприятия, из них больше 100 гектаров – Дальневосточное. На этот год на содержание всех кладбищ было выделено 1,2 млн грн.

К слову, по статистике, которую нам привели в мэрии, в Кировограде умирает чуть более 2,5 тыс. человек в год, а свободного места на том же Дальневосточном кладбище осталось всего около 10 гектаров.

— Уже нужно думать о какой-то новой территории, – говорит Мосин. – Может, прийти к вопросу строительства крематория, если наша общественность к этому готова морально.

Напоследок не лишним было бы добавить: мы с вами знаем, и Мосин с Райковичем, скорее всего, знают не хуже, что кладбище вчера и сегодня – это постоянно действующий источник немалых, а кое-кто поговаривает, что просто огромных денег, которые, конечно, не пополняют городской бюджет. Это одна из сотен и тысяч метастаз системы, которая складывалась в стране годами и сменить которую на что-то более здоровое, как казалось, мы совсем недавно получили хороший шанс. И что-то подсказывает, что, проявив желание и волю эти потоки хотя бы частично легализовать, городская власть могла бы стать гораздо свободней в вопросах бюджетных расходов на благоустройство мест захоронения.

Андрей Трубачев, «УЦ».