Месяц: Июнь 2015

«Что плохого в том, что я поддерживал этих страусов?»

Виктор Янукович. «Избранное».

Он так ничего и не понял. Откормленный, холеный, в дорогом костюме и расстегнутой рубашке, он совсем не похож на убитого горем и переменчивой судьбой. Потерять все: должность президента, сына, дом, страну – как жить после этого? Однако ж живет…

Судьбы изгнанных правителей схожи между собой – как правило, всех их ждет скорое забвение. Вернуться со своего острова Святой Елены удается единицам. Большинство же бывших постепенно становятся похожи на так любимых Януковичем страусов – царственная походка, злобный нрав и абсолютно пустые глаза.

Интервью Виктора Януковича корреспонденту ВВС оказалось совершенно неинтересным. Самое яркое его место – носки журналиста. Ни один человек из тех, с кем довелось говорить на эту тему, не сказал: мне его жаль. Да он и не нуждается в жалости. У него другие ценности. Почему-то мне кажется, что история Виктора Януковича не окончилась и мы о нем еще услышим. Как минимум еще раз…

В отличие от многих своих коллег, я не вижу за этим интервью далеко идущих планов, связанных с возвращением в украинскую политику бывшего президента либо попытку повлиять каким-то образом на нынешнюю ситуацию. Как по мне, это всего лишь естественное желание журналиста самого известного СМИ сделать сенсационный материал. Но не вышло. Гэбриел Гейтхаус, видимо, не имел понятия, с кем беседует, и не предполагал, что никаких откровенных ответов на прямые вопросы он не получит. Дело даже не в том, что, как и каждому крупному украинскому политику, Януковичу есть что скрывать. Он просто мыслит иначе, чем мы с вами, и живет в совершенно другом мире.

Кстати, лично я благодарен журналисту ВВС за две вещи, связанные с этим интервью. Во-первых, четко понял, что в обозримом будущем мне не захочется повторить попытку Гейтхауса. А во-вторых, это еще один мазок в картину нашей жизни, в понимание того, кто – мы и кто – они. Они – это повелители страусов.

Неконтролируемая власть уродует психику людей. Это известно всем, кроме них самих. Больной не замечает своей болезни. Зато мы с вами видим ее во всем уродстве. И я сейчас говорю совсем не о Януковиче.

Сотни раз каждый из нас сталкивался с тем, как вчера еще обычный человек, поднявшись по ступенькам власти, начинал строить собственное Межигорье, заводить автосалон на дому, личный зоопарк или конюшню. Понятно, что все это не на зарплату чиновника, пусть даже и высокого ранга. Тех уникумов, кто ничего подобного не видел-не слышал, приглашаю прогуляться к поместьям бывших руководителей областной прокуратуры и МЧС. Сразу поймете, что рядом с вами есть и другая жизнь. Люди, живущие за четырехметровым забором, очень быстро начинают смотреть на всех остальных человекообразных, как Виктор Федорович на страусов, которые, конечно же, нуждаются в поддержке и кормежке, но не более того. Да, о них нужно заботиться (в меру!), но считаться с их мнениями и желаниями не стоит.

Революция Достоинства мало что изменила в этом смысле. Коррупция, пополняющая ряды повелителей страусов, и сегодня не стала меньше. По-прежнему жены и тещи новых министров и прочих начальников, декларирующих скромные зарплаты госслужащих, «зарабатывают» десятки миллионов. По-прежнему в любом бюджетном финансовом потоке шарят чьи-то жадные руки.

А что же мы? Как и положено, держим головы в песке. Хотя уже далеко не все.

Ефим Мармер, «УЦ».

Доброволец из батальона «Донбасс» рассказал о войне и отношении украинских властей к защищающим страну людям.

«Украинские бойцы взяли в плен сепаратистов».

«Мы одержали очередную победу на востоке, банда террористов разгромлена».

«Лидера бандитов Гиви (Моторолу, еще кого-то) убили (ранили)».

Подобными заголовками пестрят отечественные печатные и интернет-издания. Лента новостей в Facebook ежедневно «выстреливает» очередным патриотическим призывом. По «ящику» – похороны вперемежку с сюжетами о подвигах украинских солдат на востоке страны.

Все так, и все правильно. Наши бойцы – настоящие герои. Но после рассказа добровольца из батальона «Донбасс» начинаешь понимать, что они должны считаться героями не только из-за побед. Еще одна – и очень веская причина: защитники Украины берут верх над врагом часто не благодаря, а вопреки государству.

– Ваше имя можно в статье называть?

– Без проблем. Я никого не боюсь. Зовут меня Руслан Кидалов, я родом из Новоукраинки, но живу (или жил?) в Кировограде. Торговал на рынке, фамилия подходящая для этого, да? Был участником нескольких акций протеста против беспредела на рынках еще при Пузакове (мэре Кировограда Владимире Пузакове в 2006 – 2010 гг.)

Семьи нет, никогда не был женат. Детей – тоже, по крайней мере я об этом не знаю. И жилья нет, так получилось: был родительский дом, его переписали на брата, а с братом отношения напряженные… Сложная история, одним словом. Меня здесь ничего не держит. Работа разве что, но это такое…

– Как попали в АТО?

– В начале августа прошлого года связался с батальоном «Донбасс», сказал, что хочу пойти добровольцем. В сентябре мне позвонили и сказали, что я среди кандидатов на зачисление в ряды батальона.

В ноябре я поехал в Днепропетровскую область, там был опорный пункт в бывшем пионерском лагере. Там мы пробыли недели две, потом прошли довольно серьезную медкомиссию. В Кировограде, кстати, было попроще, здоровым признали гораздо быстрее.

После комиссии – на фронт.

В феврале мобилизовали, причем в принудительном порядке. Теперь, как только начинаем какие-то вопросы поднимать, начальство кричит: «Забудьте, вы в армии!» «Мы добровольцы вообще-то», – отвечаем. «Какие вы добровольцы, вы мобилизованы».

Да что там далеко ходить. Вот я на больничную койку попал после ранения в бедро в Широкине, нас там троих «накрыло». Рана не серьезная, но заживает долго. Сначала нас несколько дней подержали в Запорожской областной клинической больнице, а потом стали говорить, что «не видят целесообразности пребывания нас здесь». «Мы вас выписываем, перевязки – не наш профиль», – говорят. А у нас – незакрытые раны, они сочатся. Нет, все равно тупо выписывают.

В военном госпитале нас продержали полчаса, а потом заявили: мест нет, в коридорах даже лежат. Тем более вы же здоровые, в госпитализации не нуждаетесь.

Тогда мы поехали в Куйбышево, чтобы оттуда вечером – на Мариуполь, в часть. В больнице попросили сделать перевязку и услышали в ответ от медсестры: «Какую такую перевязку? У вас же в справках написано, что вы здоровы». – «Так раны же сочатся!» – «Ну, врач написал, что здоровые, значит, так оно и есть». В конце концов как-то упросили.

Какая ситуация интересная получается. Когда нам что-то надо, отвечают: «Вы же добровольцы, гражданские практически». Если что-то требует от нас командование, то заявляет: «Вы же люди военные, мобилизованные». Гражданские… А как воевать на передовой, то уже не гражданские? Мы в Широкине три месяца были. Обидно просто…

– Но вам же за это деньги платят…

– Сначала, когда еще считались резервным батальоном, получали зарплату 979 гривен в месяц. Боевые условия, не боевые – деньги одни и те же. В марте начали платить по две восемьсот, правда, как-то частями: то четыреста дадут, то еще немного подкинут… Я к чему веду: сейчас нагребают народ в армию, за руки, за ноги тянут, а тех, кто уже воюет, обеспечить нормально не могут. Нам в Запорожье волонтеры покупали практически все. Я вот в больницу попал в рваных штанах и растянутой футболке, больше ничего не было. Ни документов, ни денег с собой не было, потому что я никогда не брал их на боевое задание. Все – полотенце, мыльнорыльные принадлежности, штаны, трусы, олимпийку – все купили волонтеры. Медикаменты – и те волонтеры купили, потому что у государства для нас денег нет. На хрена призывать столько людей в армию, если вы эту армию обеспечить не можете?! Форма, которую нам дают, – это, простите, дерьмо. Я хожу в британской форме и немецких берцах. Откуда я их взял? Добрые люди подарили.

– А тысяча гривен в день «боевых»?

– Как бы банально это ни прозвучало, я – доброволец и пошел защищать Родину не по принуждению или из-за денег, а по собственной воле. Но, когда меня сделали мобилизованным и начали выдвигать какие-то дополнительные требования, – так и вы же свои обязанности выполняйте!

Обещали, значит, нам по тысяче гривен «боевых» в день. Я даже задумался, чтобы после войны какую-то небольшую дачку под Кировоградом купить.

Затем нам заявили: «Нет, пацаны, будете получать тысячу в те дни, когда по вам стреляют». Дни, когда в нашу сторону не стреляют, вообще на пальцах одной руки пересчитать можно.

Впоследствии еще раз передумали: будем платить, когда вы будете стрелять в ответ. Нас «накрывают» артиллерией, а мы не можем ответить, приказа нет. Вернее, есть: не отвечать.

– Время от времени появляется информация, что солдаты часто и много пьют. Это правда?

– На передовой, может, и не очень пьют. А вот в тренировочных лагерях бухают по-черному. Таких «аватарами» называют, потому что они день и ночь «синие», трезвыми не бывают практически никогда. Рассказывают, что были случаи, когда от водки умирали. Какие из них воины?

– Может, пьют потому, что их призвали на войну, а воевать они не хотят?

– Может. Даже среди нас, добровольцев, хоть и немного, но уже есть пацаны, которые тупо списываются из армии, находят у себя какие-то болячки. Не видят смысла воевать. Продуктов нормальных нет, стрелять в ответ запрещают… А с топливом как мутят! Водители не хотят выезжать на боевые: к сепаратистам еще, может, доедет, а обратно – соляры не хватит.

Я подготовку проходил в Ирпене и Петровцах под Киевом и Золочеве во Львовской области. Так только в Золочеве нас кормили более-менее нормально.

– А на передовой?

– Ну как… Голодными мы не были. Правда, пайки, которые нам выдавало государство… В них – перловая каша, которую надо разогревать, а такая возможность не всегда есть. Холодную – не угрызешь просто. Тушенка нормальная была, вполне съедобная. А масло, еще что-то – это все была волонтерская помощь.

Впрочем, четко отличить то, что дает государство, от того, что покупают волонтеры, сложно. Старшина привозит продукты, а где он их взял…

Но еда – это фигня. Больше всего бесит то, что запрещают стрелять в ответ. Нас «кроют», а мы только материмся.

– По телевизору показывают несколько иную картинку.

– Показуха. Постоянная показуха. То техника нам якобы новая прибывает – а она не ездит, иногда мотор надо полностью перебирать. Еще что-то… Новая техника, блин. У меня автомат – 1981 года выпуска, а боеприпасы попадаются еще с пятидесятых годов. Хотя боеприпасов и оружия, пускай и старья, вообще-то хватает. Уровень подготовки – по крайней мере наш – тоже неплохой. Тридцать пять суток – маловато, конечно, но мы знали, зачем сюда шли. Соответственно, учились, а не бухали.

Людей, которые откровенно не хотели бы воевать, мало. Среди добровольцев это в основном те, кто побывал в плену. С ними психологи работали, но толку от этого не очень. Таких людей стараемся как-то «отмазать» от боевых. Подходит кто-то к командиру и говорит, что не готов ехать на передовую. Придумываем какой-нибудь «залет» – пьяным, допустим, поймали. В качестве наказания оставляем в тылу. Хотя у морпехов, например, все наоборот: у них «залетчиков» отправляют в бой.

Еще пацаны, которые перед армией в «контр-страйк» наигрались, фильмов насмотрелись – а здесь оно немного, мягко говоря, не так. Теперь задумались.

– А вы лично задумались?

– Много чего негативного здесь есть. Мы часто воюем не «за что-то», а «вопреки». Но разве есть другой выход? Это моя страна, моя земля. И как бы ко мне ни относилась власть, я сюда оккупантов не пущу. Именно в Украине я хочу жить, создавать семью, воспитывать детей. И никто мне этого не запретит.

Андрей Лысенко, «УЦ», фото из Facebook Руслана Кидалова.

Батальон территориальной обороны № 34 снова в зоне АТО – уже около месяца его подразделения разбросаны на блокпостах и опорных пунктах в окрестностях Горловки, оккупированной боевиками ДНР. За время, истекшее с начала конфликта, город превратился в военный форпост, никаким перемирием здесь даже не пахнет, здесь тоже активно борются не только с сепаратистами, но и с контрабандой, а у волонтерского движения тем временем объективно заканчиваются силы и средства. Об этом и не только в телефонном интервью «УЦ» рассказал замполит первой мотопехотной роты батальона, наш постоянный военный корреспондент Владимир Нестеренко.

– 120 мм минометы, крупнокалиберная артиллерия по нас лупят регулярно – это никогда не прекращалось. Бывали соприкосновения и с живой силой противника, не масштабные бои, но на уровне разведгрупп входили в непосредственный контакт. Больше обстреливаем – они нас, а мы их. В плане снабжения ничего не меняется – солдаты голые и босые, и в плане питания тоже очень много нареканий. Уже середина лета, но с овощами колоссальная проблема – морковь, лук, картошка, даже на таком простом уровне это все проблема. Их либо совсем нет, либо они такого качества, что в пищу не годятся. Одеваемся и обуваемся в основном за счет волонтеров либо за свой счет. От министерства обороны так ничего и не получаем, либо это какие-то непригодные к употреблению вещи.

– Раньше вас практически постоянно «кормили» волонтеры – ощущается ли то, о чем говорят, что движение ослабло, потому что у людей просто заканчиваются силы и деньги?

– Ощущается очень сильно. Уже фактически год прошел с нашего первого «заезда», и можно на своей шкуре все это сравнить. В разы ниже стали и активность, и возможности наших волонтеров. Если в прошлое наше пребывание в зоне АТО они нас буквально засыпали едой, всевозможной консервацией и всем остальным, то теперь этого просто нет. И волонтеров, способных нам это возить, похоже, тоже уже не осталось. За тот месяц, что мы здесь, к нам не приехал ни один волонтер из Кировоградской области или еще откуда-либо с продуктами. Единственное, что нас местные проукраински настроенные патриоты подкармливают, привозят обычно уже готовые пирожки, котлеты, борщ…

– Этих людей, по сравнению с прошлым годом, стало меньше или больше?

– Наверное, на этой территории, которая уже год, как контролируется Украиной, все-таки больше стало людей, которые нас поддерживают, не стесняются высказывать свои проукраинские настроения. Печально, что здесь до сих пор крайне трудно принимать украинские телеканалы и радиостанции, а российских и ДНРовских каналов очень много. Вокруг Горловки «ловит» единственный украинский радиоканал, «Радио 24», а пророссийских – «Радио ДНР», «Казачье радио» и прочей гадости – пруд пруди. С телевидением то же самое – наши только основные каналы, качество приема очень слабое. Любому человеку, который смотрит телевизор, проще смотреть российские и пророссийские каналы – их больше, и они чище в приеме.

– Что вообще происходит в самой Горловке, каково положение гражданских, которые там остались?

– Насколько мы можем судить со стороны, Горловка напоминает практически вымерший город – гражданского населения минимальное количество, перемещения его тоже минимальны. Зато бронетехники и военных – полно.

– Как в город попадают продукты, медикаменты?

– Огромное количество контрабандного товара пытаются провозить по полям, объездным путям и так далее. Везут в первую очередь еду, сигареты, алкоголь. Есть широкое поле деятельности для СБУ, пограничников и всех небезразличных людей. Потому что проезжать контрабанде на территорию ДНР помогают в первую очередь наши военнослужащие и прочие должностные лица. Проехать незамеченным туда невозможно, и раз контрабанда ездит, значит, ей кто-то помогает из числа либо милиции, либо спецподразделений, либо вооруженных сил. Не далее как три дня назад пограничники задержали тут колонну фур, которые двигались с территории Украины через село Новгородское на территорию ДНР. Везли продукты, пиво, сигареты. В качестве проводника у них был офицер Вооруженных сил Украины. Его не задержали, но пограничниками все зафиксировано, и я надеюсь, что они это дело доведут до логического завершения.

– Какова сейчас ситуация с личным составом вашего батальона? Говорят, много людей, пришедших в батальон в самом начале, покинули его…

– В майскую демобилизацию, к сожалению, ушло огромное количество опытных ребят, которых нам очень не хватает. Их не смогли заинтересовать, и они не продлили контракты с вооруженными силами. Какой-то костяк остался, на его базе пытаемся обучать новых людей, и, мне кажется, все движется в правильном направлении. Во всяком случае, в нашей роте сейчас и с дисциплиной лучше ситуация, и дух у ребят в порядке. Как минимум 50% у нас сейчас людей новых, необстрелянных. К тому же наш батальон, который мы привыкли считать кировоградским, все больше «разбавляется», мобилизация вносит свои коррективы, ребята приходят практически из всей Украины – от Сум до Закарпатья. Хотя несколько человек попало к нам и из самого города, и из области. В целом если изначально выходцев с Кировоградщины было до 90%, то сейчас – наверное, до 30-40%. Но это и неплохо…

Напоследок замполит попросил передать личную и коллективную благодарность от всего подразделения директору кировоградского завода «Дозавтоматы» Евгению Ткачеву, который постоянно помогает 34-му с покупкой необходимых инструментов, амуниции (например, хороших израильских касок) и т. п. Собственно, передаем.

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

Такого Хащеватое Гайворонского района еще не видело. В полдвенадцатого ночи дорога от въезда в село до дома семьи Дреминых с двух сторон была освещена свечами, которые держали дети и молодые люди, стоящие на коленях. Земляки встречали Ярослава Дремина, чтобы навсегда с ним попрощаться. Парня хоронили во второй раз…

Родился Ярослав Дремин в 1986 году. Директор хащеватской школы Елена Вдовиченко вспоминает, каким Ярик был в детстве: «Прекрасным мальчиком, прилежным и ответственным учеником. С первых дней обучения в школе его все полюбили. Тихий, скромный, аккуратный, приветливый мальчик. Хорошо учился, активно участвовал в жизни класса, школы, занимался спортом. Любил убирать, помогал во всем девочкам. Общительный, веселый, надежный и мужественный. Всегда был готов прийти на помощь. Всегда аккуратно и со вкусом одет, всегда в окружении друзей, одноклассников. Все, за что брался, доводил до конца. Уважал старших и помогал тем, кто слабее. Таким воспитали его родители. А каким он был заботливым старшим братом! Всегда был надежной опорой для младшего брата Павлика».

После окончания школы Ярослав поступил в Гайворонский машиностроительный техникум, где получил профессию техника-механика. Служил в Вооруженных силах Украины, а после демобилизации – в органах внутренних дел. Дальнейшая трудовая деятельность Ярослава была связана с ЧСП «Нива».

В апреле прошлого года Ярослав Дремин был мобилизован. Повестка пришла одному из первых в районе. В составе 93-й отдельной механизированной бригады принимал участие в антитеррористической операции на востоке Украины. Был водителем, доставлял боеприпасы, грузы и личный состав в зону АТО.

«За время прохождения службы Ярослав дважды был в отпуске,  – рассказал его отец Павел Константинович. – Было тревожно за него, тем более что он сказал, что направляется в Донецк. Я предлагал пойти в АТО вместо него. Но он сказал, что не бросит своих ребят.

24 августа, как раз на День независимости, связь с Яриком прервалась. Через четыре дня от него пришла эсэмэска, в которой он написал, что их разбомбили, сгорели машины. Это было под Иловайском. С того дня связи с ним не было».

Долгих десять месяцев родители ждали и искали сына. Звонили, писали, даже к гадалкам ездили. Была надежда, что он живой и находится в плену. «Мы до сегодняшнего дня надеемся, что он живой, хоть похоронили его тело. Анализ ДНК подтвердил совместимость мою и жены на 99 процентов. Но ведь два процента надежды у нас есть», – сказал отец.

Пробы ДНК брали у родителей дважды в октябре и еще раз в конце декабря. Через полгода им сообщили о неутешительных результатах. Семнадцатого июня вечером семье Дреминых позвонили.

– Хорошие новости? – поинтересовался Павел Константинович.

– Плохие, – ответил военком. – Приезжайте.

Ехать надо было в Запорожье. В прокуратуре объяснили, что в Днепропетровске холодильники переполнены, поэтому пятьдесят шесть погибших идентифицированных бойцов захоронили в начале кладбища города Запорожье. Все были под номерами. Родные приезжали забирать – каждый своего. Гроб перекладывали в цинковый и отвозили домой, чтобы проститься.

Родные Ярослава не остались наедине со своим горем. Они попросили от их имени поблагодарить всех, кто поддержал, посочувствовал, помог. «У нас очень хорошие люди. Весь район, вся область, вся Украина, – говорит Павел Константинович. – Для поездки в Запорожье нужны были транспорт и деньги. Помогли руководитель хозяйства “Нива”, в котором работает вся наша семья, Сергей Савчук, председатель Хащеватского сельсовета Владимир Кузнецов, вся районная администрация и ее глава Юрий Клименко. Спасибо директору школы Елене Вдовиченко, заведующему фермой Станиславу Белоусу. Врачам, которые не отходили от моей жены во время похорон. Сотрудникам ГАИ. Всем военным, которые служили с Ярославом и приехали проститься с ним. Были его побратимы, приехали ребята из Песок, Луганска, Донецка, Кировограда. Нас поддержали районный военком Владимир Белей и майор Сергей Бондарь, который ездил со мной в Запорожье. Спасибо и низкий поклон всем».

«Наш сын самый первый из района ушел в АТО и самый первый погиб, – сквозь слезы рассказала мама Ярослава Людмила Михайловна. – Вообще из района похоронили уже троих. Но те два парня умерли дома, вернувшись после ранений. Родители успели увидеть их живыми. И все трое – Ярославы… Наша надежда никогда не умрет. Мы родители, и у нас такое чувство, что он с нами. Не верю я, что нашего сына нет в живых».

Надежду близким Ярослава дает еще один факт. Сын говорил родителям, что его машина дважды была подорвана: в Луганской и в Донецкой областях. И оба раза он успевал выскочить. Во второй раз в машине остались его ключи с брелоком в виде патрона. Когда отец забирал тело сына в Запорожье, ему отдали мешочек с личными вещами Ярика. Мешочки были пронумерованы, и под номером 3276 были вещи Ярослава Дремина. Кроме связки ключей, там были бумаги, какие-то документы. На них был почерк не Ярослава.

Пусть живет надежда. Она поможет жить родным Ярослава, которые никогда не смогут смириться с тем, что его больше нет. Каким-то образом найдя в себе силы, Людмила Михайловна сказала: «Как бы там ни было, мы гордимся нашими детьми, нашими героями, которые нас защищают».

Елена Никитина, «УЦ», фото Леонида Масликова, «Гайворонські вісті».

Мы в Кировограде зациклились на переименовании своего города. Но под действие закона о декоммунизации подпадают 40 населенных пунктов нашей области, в том числе город Ульяновка и поселок Димитрово Александрийского района. Мы постарались обзвонить все эти Ленино и Ленинки, Октябрьские и Жовтневые, Коминтерны и Интернационалы, чтобы узнать, как относятся к переименованию их жители.

Глава сельсовета села Пролетарское Александрийского района Надежда Ковтонюк говорит, что сходка села по этому поводу была, но жители никаких вариантов не предлагали.

– Мы дали людям время подумать, обсудить, – говорит она. – Ведь у нас даже зацепок никаких. Село было основано в 1929 году и сразу называлось Пролетарское, никаких исторических событий у нас не происходило, никаких достопримечательностей нет.

К Пролетарскому сельсовету относится еще одно село, название которого надо менять, – Ленино первое.

– Там сегодня один человек живет, – говорит Надежда Прокопьевна, – но село не ликвидировано, так что будем думать над названием.

Предлагаем:

– Так, может быть, пусть этот один житель, который и есть община села, сам назовет, как захочет?

– Да он уже никак не хочет…

Ситуация в Пролетарском не совсем традиционная. В большинстве сельсоветов, в которые мы дозвонились, говорят, что на сходках села жители выступали категорически против переименований и ни о каких новых названиях и слушать не хотели.

– У нас 111 человек населения всего осталось, – говорят в селе Фрунзе Бобринецкого района. – Это в основном старики, которые живут тут с момента основания, – село появилось перед войной и сразу называлось Фрунзе. Они переименование и обсуждать не желают…

Такая ситуация со всеми «новыми» селами, которые изначально имели коммунистические названия. Так, в Куйбышевском сельсовете Бобринецкого района, на территории которого подлежат переименованию два села – Куйбышево и Кирово, – нам рассказали, что жители Кирово тоже проголосовали против переименования, но потом стали вспоминать, что были здесь когда-то хутора Яблукивка, Грузьке, Водяно. А Куйбышево – село молодое, и здесь о переименовании даже слушать не хотят.

Там, где есть докоммунистическое название, конечно, проще. Ленино-Ульяновку Маловисковского района в народе и сейчас называют Колоколово. Поэтому жители без проблем согласились узаконить это название. Так получилось, что у нас в редакции работает праправнук основателя этого села Сергей Колечкин. По его словам, в Ленино-Ульяновке слились два села: большее – Колоколово, и меньшее – имение его предка Дубки, вокруг которого выросло со временем небольшое поселение. Колоколово, по его словам, действительно было намного больше, так что логично взять название от него.

Но богатая история села – еще не гарантия того, что жители захотят вернуться к исконному названию. В селе с богатейшей историей – Крупском Кировоградского района, – по словам главы сельсовета Любови Шевченко, возвращение к историческому названию Карловка поддерживают далеко не все. Вместо этого предлагают назвать село Веселое, Молодежное. Прозвучало и предложение увековечить в названии села фамилию недавно погибшего в АТО местного фельдшера Панченко. Впрочем, по словам Любови Николаевны, этот список далеко не окончательный, жители села активно обсуждают переименование и продолжают предлагать варианты.

В список населенных пунктов, которые подлежат переименованию, Институт национальной памяти включил и Червонозоревку Бобринецкого района. До 1962 года село называлось Кривоносовка. Находится оно у истока реки Мертвовод – эта местность упоминается в казачьих летописях, и именно тут, по мнению некоторых историков, был расположен легендарный Эксампей. Но на сходке жители села решили оставить Червонозоревку. В сельсовете нам объяснили, что интерпретировать это название можно по-разному, например, от «червона зоря» – не факт, что оно вообще имеет отношение к коммунистическому режиму.

То же самое сказали в одном из многочисленных Жовтневых: «Жовтень – это месяц. При чем тут коммунисты?» Трудно не согласиться: есть же села Квитневое, Листопадовое, почему не быть Жовтневому?

– А чего его переименовывать? – искренне удивились в сельсовете села Цюрупы Голованевского района.

Здесь никто никогда не связывал название села с именем организатора продотрядов Александра Цюрупы. О том, что село подлежит переименованию, в Цюрупах услышали только от нас. И таких названий, которые в сознании жителей не связаны с коммунистической идеологией, а в директивах Института национальной памяти очень даже связаны, немало.

Прекрасный выход из ситуации нашли в поселке Димитрово Александрийского района. Как рассказала нам глава поссовета Татьяна Бандурко, жители предложили переименовать поселок, названный в честь «болгарского Ленина» Георгия Димитрова, в честь святого Димитрия Солунского, покровителя воинов-защитников. Согласитесь, гениально? Ни вывесок, ни документов менять не надо, и коммунистической идеологии никакой (тем более что никто из жителей и раньше не вникал в то, откуда появилось совершенно нейтральное название «Димитрово»).

Когда мы рассказали об этом секретарю сельсовета другого Димитрово – Устиновского района, она долго благодарила коллегу за идею. Оказывается, там и церковь Святого Димитрия есть – вообще все сходится. Правда, на территории Димитровского сельсовета Устиновского района есть еще село Третий Интернационал. С ним посложней будет.

– Да там же десять хат всего, – говорит секретарь сельсовета. – Может, оставят, как есть…

И об этом говорят многие. Закон, конечно, один для всех. Но стоит ли переименовывать Ленино первое с одним жителем и Третий Интернационал с десятью? Скоро этих сел и так уже не будет на карте…

Не везде жители единодушны. Для переименования маленького, на 160 жителей, села Большевик Долинского района в Долинском горсовете (село подчиняется ему) создана специальная комиссия, которая сейчас рассматривает варианты. До официального оглашения этих вариантов заместитель мэра Долинской Александр Сужаев называть их не хочет.

– То, что напечатано в газете, часть людей воспринимает как дело уже решенное, – объясняет он. – А мне бы не хотелось, чтобы так было. Большинство вариантов сегодня исходит не от жителей села. Мы это уже проходили: когда улицу имени 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции (именно так – из шести слов!) предложили назвать в честь нашего земляка хормейстера Добровольского, все зациклились на этом названии и других не предлагали. А жители улицы это название не приняли – так пока она и осталась имени 40-летия. Поэтому я и не хочу называть варианты, чтобы над названием подумали, подготовили серьезную историческую справку, возможно, у села есть какое-то исконное название…

Не определились пока с названием и жители города Ульяновка. По словам секретаря городского совета Виталия Долгополова, в отличие от Кировограда, процесс обсуждения нового названия для Ульяновки проходит спокойно и без истерик. Предлагаются варианты Грушевск (историческое название города Грушковский выселок – от Грушковского сахзавода, который находился рядом), Преображенск и Ульяновка (Ульянівка) – в отличие от Ульяновки через «о», Ульянівка через «і» уже никак не будет связана с фамилией Ульянов. Однако процесс обсуждения все еще идет, городской совет планирует в ближайшее время провести общественные слушания по этому поводу и уже тогда определиться с вариантами, которые будут вынесены на сессию.

Начиная обзванивать села и поселки из списка Института национальной памяти, мы думали, что результаты будут другими. Но однозначно можно сказать следующее: если не будет принято какое-то постановление, которое разрешит не переименовывать населенные пункты с населением меньше двухсот, например, человек, то после 21 ноября каждый депутат Верховной Рады сможет назвать своим именем какое-нибудь умирающее село. Потому что ни доживающие там свой век старики, ни сельсоветы не видят в этом никакого смысла. Одна из сельских голов, до которой мы дозвонились, пожаловалась: «Собрала я людей, они послушали, помолчали, потом говорят: ну говори уже, собирались-то чего. Я говорю: так вот из-за переименования. А они смотрят на меня: то ли с ума сошла, то ли издеваюсь…»

Ольга Степанова, «УЦ».

В Раду внесено около 1500 поправок к новому закону о местных выборах, недавно принятому в первом чтении и уже раскритикованному отдельными журналистами, экспертами и даже зампредом Центральной избирательной комиссии. В свою очередь, один из наших представителей в парламентской коалиции считает, что принимать документ во втором чтении все-таки нужно, хотя он действительно «сыроват».

Напомним, из самого важного: если новый закон будет принят в том виде, в котором есть, он ликвидирует мажоритарку как класс, проходной барьер для партий будет поднят до 5% и до 7% для блоков, баллотироваться в депутаты местных советов можно будет только от партий. Выбирать мы с вами будем партию на округе и конкретного кандидата от партии же в своем мини-округе – это, к слову, не похоже ни на одну из применяемых в мире партийных избирательных систем с так называемыми открытыми списками. Кроме того, мэры больших городов будут избираться, как президенты, абсолютным большинством, то есть в два тура.

Из-за повышения проходного барьера многие уже заговорили о попытке консервации сегодняшней политической системы на местах – новые проекты и небольшие партии, мол, в таких условиях в советы попасть не смогут. Кроме того, присутствует много дьявола в деталях. Так, заместитель председателя ЦИК Андрей Магера отметил, что поддержанный в первом чтении законопроект содержит ряд недостатков и некорректно выписанных формулировок, касающихся технической стороны вопроса. «Если он будет в таком виде работать на местных выборах, поверьте, нам выборы в 2010 году покажутся мерилом демократии», – отметил он в частности.

С тем, что закон имеет недостатки, согласен и нардеп Константин Ярынич (Блок Петра Порошенко), избранный в 99 округе (Кировоград). Еще в понедельник он был убежден, что ко второму чтению Раде удастся выйти на редакцию, которая будет учитывать требования общественного сектора, замечания народных избранников и политических сил, которые взяли на себя обязательства провести местные выборы по новой избирательной системе с так называемыми открытыми списками. Депутат отметил, что по многим вопросам, в том числе – минимальному проходному барьеру, возможности самовыдвижения кандидатов без «привязки» к конкретной политической силе и другим, должны быть найдены консенсусные решения, и конкретизировал, что именно будет и не будет поддерживать сам.

– Лично я считаю, что должна быть принята поправка, которая наложит запрет на размещение политической рекламы на внешних носителях – то есть на наших с вами улицах. Я не смотрю через призму спасения всего человечества – просто хочу, чтобы у нас в городе Кировограде был порядок. Мы дошли до предела, через каждые три метра у нас билборд, ситилайт и так далее. Если будет принята поправка, мы сразу очистим город на три четвертых от этой никому не нужной рекламы, которая и не реклама вовсе, а подготовка к политической борьбе. Второе – то, что касается гендерной политики. Я знаю, что некоторые члены парламента хотят провести поправку, которая установит для политических партий квоты на участие женщин в избирательных списках, и я против этой поправки. Если есть политически активные женщины, которые хотят быть членами той или иной партии и участвовать в выборах, – пожалуйста, но регулировать их количество нормативно, чтобы политическим силам приходилось, к примеру, добирать женщин до определенного количества – это неправильно, похоже на очковтирательство. В то же время мы должны понимать, что принятый закон должен быть реально имплементирован, а учитывая, что до выборов осталось совсем немного, на выстраивание и объяснения новых правил выборов у нас осталось очень мало времени. Однако очевидно одно: если мы сегодня не примем решение об изменении избирательной системы, местные выборы будут проводиться по все еще действующей, которую выстроил для себя Янукович с целью узурпации власти, которая предусматривала тот же подкуп избирателей, ту же партийную коррупцию с торговлей местами и т. д. Этого допустить нельзя. Следовательно, уже на следующей пленарной неделе мы должны выйти на абсолютно четкую и прозрачную процедуру выдвижения кандидатов, абсолютно четкую процедуру голосования, которая будет понятна для граждан. Задекларированные лозунги необходимо выполнять, – в частности, сказал Ярынич в комментарии «УЦ».

Уже утром вторника, когда стало известно, сколько всего внесено поправок к закону, нардеп констатировал, что это ставит его своевременное принятие под угрозу. От себя добавим: очевидно, в парламенте есть люди, которым это выгодно, и их немало. Сам Ярынич уверен, что «заболтать» изменения сейчас – путь тупиковый:

– Да, закон «сырой», но, если мы хотим что-то менять в этой стране, его надо принимать сейчас – хуже не будет. Проведем эти выборы и будем дальше работать, улучшать этот закон или принимать новый, более совершенный.

Андрей Трубачев, «УЦ».

С 1 января 2015 года вступил в силу Закон Украины «Про внесення змін до Податкового кодексу України та деяких законодавчих актів України щодо податкової реформи». Документ расширяет сферу использования регистраторов расчетных операций (РРО) и обязует использовать кассовые аппараты новые категории субъектов предпринимательской деятельности.

Таким образом, с 1 июля установить кассовые аппараты должны были все предприниматели 3-й группы единого налога. С
1 января 2016 года – вторая группа. Чтобы было понятно, к третьей группе относятся физические лица-предприниматели, у которых есть не более 20-ти наемных работников, объем годового дохода которых не превышает 3 млн грн. Предприниматели второй группы имеют не более 10-ти наемных работников, вид их деятельности – производство, продажа товаров, ресторанный бизнес, бытовые услуги. Объем годового дохода – не более 1 млн грн. За отсутствие кассового аппарата предпринимателей будет штрафовать фискальная служба.

В стране развернулось обсуждение нововведения. Хотя преимущественно – осуждение. Складывается впечатление, что за внедрение РРО – только фискальная служба. Но и там ропщут по поводу «гембеля» в виде дополнительных проверок. В Кировограде категорически против новшества выступила Ирина Саенко, президент областной торгово-промышленной палаты: «Вообще РРО надо внедрять. Но сегодня ни государство, ни предприниматели к этому не готовы. Это преждевременно. Если правительство хочет, чтобы это было, пусть бесплатно предоставит кассовые аппараты, обеспечит страну стопроцентным интернет- покрытием. Для того, чтобы открыть теперь бизнес, в первую очередь надо будет купить недешевый кассовый аппарат. Поскольку это смогут себе позволить далеко не все, можно констатировать, что в стране поставлена жирная точка на развитии предпринимательства. Избавиться от коррупции, всех поставить в равные условия – правильно. Идея хорошая, но несвоевременная».

Инна Ревнивцева, предприниматель, член Ассоциации плательщиков налогов, не только выступает против внедрения РРО, но и является активной участницей акций протестов, проходящих в столице. «Сейчас очень тяжелая финансовая ситуация, бизнес не развивается, продажи падают, – заметила предприниматель. – Кассовый аппарат стоит дорого – от пяти до двадцати тысяч гривен. Плюс два журнала на год, каждый по 220 гривен. Плюс обслуживание. Если происходит сбой в работе аппарата, его заново нужно пломбировать – 500 гривен. Плюс расходные материалы. За городом не везде есть мобильная связь, не говоря уже об Интернете. Внедрение кассового аппарата для предпринимателей, работающих на упрощенной системе налогообложения, эту систему сводит к нулю. Упрощенная система заключается в том, что предприниматель не ведет первичные документы, штучный учет, показывает только сумму дохода. А введение РРО обязывает вести штучный учет, товарный, и упрощенная система теряет свою суть.

Введение РРО – дополнительное финансовое и фискальное давление на бизнесменов, которые работают легально. Люди будут вынуждены поднять цены на товары и услуги, что приведет к разорению, упадут продажи. Честные плательщики налогов закроют бизнес. Многие из второй группы уже говорят, что дорабатывают до 1 января и сворачивают бизнес. У работающих нелегально, с контрабандным товаром, нет никаких документов. И они продолжат работать. Все это приведет к тому, что уменьшатся налоговые потоки в бюджет, увеличится количество безработных, потребуется больше социальных выплат.

Для чего это все делается? Под несколько частных фирм, которые занимаются продажей кассовых аппаратов, расходных материалов, обслуживанием (от 300 до 1000 гривен в месяц). Если у предпринимателя есть наемные работники и несколько торговых точек, ему надо несколько кассовых аппаратов. Это огромные суммы.

Проблем много, разъяснений никаких. Вопросов много и ни одного ответа. Введение РРО – это не борьба с коррупцией, а очередная коррупционная схема».

Елена Никитина, «УЦ».

У кировоградского правозащитника Игоря Погасия, осужденного районным судом на 3 года реального срока за якобы совершенное им нападение на родственника высокопоставленного прокурора, появился официальный защитник, а громким делом с признаками фальсификации уголовного производства и неправосудности вынесенного в первой инстанции решения заинтересовался еще один народный депутат. Кроме того, в ходе очередного заседания коллегии апелляционного суда области продолжили вскрываться слабые места официального обвинения, а на фоне процесса – новые эпизоды земельного дерибана по-кировоградски.

Мы продолжаем следить за ходом процесса по делу правозащитника, представляющего интересы украинцев в Европейском суде по правам человека, участника комиссии по расследованию застройки Лесопарковой. Напомним, в декабре 2013 года продолжительный конфликт с соседом-нотариусом вылился для Игоря Погасия в телесные повреждения, полученные при участии брата заместителя прокурора области Алексея Варакина. При этом офис адвоката был заблокирован соседским крыльцом, а сам он неожиданно для самого себя оказался не пострадавшим, а обвиняемым. Судья Ленинского районного суда Евгений Бессмолый приговорил Погасия к трем годам лишения свободы. В прошлую среду состоялось уже второе заседание по делу в апелляционной инстанции.

Защищает коллегу-юриста в суде известный адвокат Александр Поздняк (на фото слева) – бывший директор Республиканского в АР Крым центра по предоставлению бесплатной правовой помощи, деятельность которого была свернута после аннексии полуострова. Вне процесса правозащитника продолжают активно поддерживать представители Радикальной партии – в зале суда был замечен народный депутат Дмитрий Линько, который пообщался с «хулиганом» и попросил передать ему материалы в письменном виде. Напомним, ранее руководитель Кировоградской городской организации партии Сергей Кашуба сообщил, что дело Погасия уже находится на личном контроле коалиционного депутата Алексея Ленского, официально обратившегося с соответствующим запросом в Генеральную прокуратуру Украины.

К слову, позиция местной прокуратуры и официального пострадавшего – Сергея Варакина – в апелляционном слушании дивным образом совпала: и первая, и второй требуют – ни много ни мало – более жесткого приговора для адвоката – четыре года вместо трех.

У самого же подсудимого есть масса вопросов к тому, как проводилось досудебное следствие. Так, в заседании к делу было приобщено заявление Погасия о недопустимости собранных против него доказательств. Там в очередной раз отмечается, что заявление в милицию о нападении и нанесении ему телесных повреждений группой лиц во главе с Сергеем Варакиным было подано правозащитником вечером в день инцидента, зарегистрировано в городском отделе милиции Кировограда под № 19226 и внесено в единый реестр досудебных расследований под номером № 12013120020006777. В свою очередь, заявление прокурорского родственника было зарегистрировано на следующий день под № 19243, то есть через 17 поданных заявлений, и в единый реестр данные о нем, похоже, вообще не вносились.

Вместо этого следователь, начавший следствие в уголовном производстве, начатом по заявлению Погасия, через 4 месяца после событий огласил адвокату объявление о подозрении в совершении хулиганства в отношении Варакина.

– При этом ни следователь, ни прокурор даже не вынесли в рамках производства постановление об отказе в признании меня потерпевшим. Таким образом, я до настоящего времени в рамках одного и того же уголовного производства одновременно являюсь и потерпевшим, и подозреваемым, – констатирует юрист.

Странная чехарда с документами в весьма дурно пахнущем деле на этом не заканчивается. Так, Александр Поздняк отметил в заседании, что обвинительный акт в отношении его подзащитного работниками прокуратуры был «недосоставлен». В документе есть лишь описание обстоятельств вменяемого правонарушения, но отсутствует формулировка собственно обвинения – утверждает адвокат, а потому совершенно неясно, от чего Погасий должен был защищаться в суде первой инстанции. Все, что смог сказать по этому поводу представляющий обвинение прокурор, – что суд, мол, и такой акт устроил. «А как это?» – еще один неудобный вопрос судье Бессмолому.

Рассмотрение дела должно продолжиться 2 июля – до этого времени прокурор должен истребовать выдержку из единого реестра досудебных расследований, чтобы внести ясность в вопрос о возможных манипуляциях, подлоге и нарушениях, которые были допущены досудебным следствием. А вот следствия судебного в апелляции не будет. Все необходимые доказательства изучены, данных в первой инстанции свидетельских показаний вполне достаточно для того, чтобы дать оценку тому, как распорядился этими доказательствами и показаниями судья Бессмолый, уверены Игорь Погасий и его защита.

Напомним, целый ряд свидетелей защиты утверждают, что напали в тот злополучный декабрьский вечер именно на него, причем теперешний пострадавший был не единственным нападавшим. На видеозаписи, снятой сразу после инцидента несовершеннолетним сыном правозащитника, которого тот воспитывает в одиночку, видно, как «случайный прохожий» Варакин, уже с ссадинами на лице и руке очень уверенно продолжает закрывать собственным телом незаконное строительство, с которым Погасий пытался бороться, и даже отшвыривает в сторону велосипед одного из подъехавших на место знакомых правозащитника. Возможно, именно так, по версии суда и следствия, и должны вести себя только что пострадавшие от злостного хулиганства…

К слову, в более чем очевидном вопросе правомерности упомянутого строительства официальная точка уже поставлена. Еще 20 мая Высший специальный суд Украины отказал в кассации нотариусу Артему Мамченко, «через колено» решившему вопрос с оборудованием собственного офиса в ущерб соседскому – из-за чего и началась вся эта история.

Таким образом, высшая судебная инстанция страны подтвердила незаконность сдачи ему земли на Большой Перспективной, 1-Б в аренду и необходимость ее возврата городу. Понесут ли какую-либо ответственность причастные к принятию незаконных решений и созданию несостоятельной документации руководитель городского управления земельных отношений Пидорич, кадастровый регистратор Корнева, землеустроитель Давыдов и другие? По здравой логике, должны, а по фактическим обстоятельствам тем, кто пытается выворачивать изнанку земельного беспредела в Кировограде, пока самим приходится защищаться и даже «ходить под сроком».

Андрей Трубачев, «УЦ».

Общество уже как-то свыклось с тем, что наша милиция нас не бережет. Пусть звучит это не совсем патриотично по отношению к правоохранителям, но статистика неумолима, и говорит она не в пользу милиции, прокуратуры, судов и прочих «органов». Однако бывают случаи, когда пострадавшими (читай – козлами отпущения) оказываются и сами правоохранители. Одну из таких нелицеприятных историй рассказали представителям СМИ отцы избитых сотрудников ГАИ Петр Дедушев и Валерий Липодат.

Предыстория

Начнем наш рассказ с момента, когда реформа ГАИ дошла до Устиновского и Долинского районов. По словам Петра Дедушева, 25 февраля нынешнего года было подписано распоряжение, согласно которому Устиновская и Долинская ГАИ сливались в одну структуру. Стоит отметить, что после этого на протяжении месяца патрульным экипажам, один из которых был в составе их сыновей Сергея и Евгения, не выдавали средства защиты и связи. На дежурства – и дневные, и ночные – они ездили безоружными. Приказ о выдаче оружия длительное время никто не подписывал. Именно этот факт и стал первопричиной дальнейших событий.

Во время одного из ночных дежурств поступила информация о том, что по улицам поселка Устиновка разъезжают «Жигули», управляемые водителем с явными признаками алкогольного опьянения. В это время по центральной улице двигался похожий автомобиль, который не переключал свет с дальнего на ближний, и на сигналы едущих навстречу авто произвести это переключение водитель данного транспортного средства не реагировал. Один из инспекторов решил остановить «жигуль» для выяснения причины такого поведения. Авто якобы начало притормаживать, но затем резко рвануло и вильнуло в сторону стоящего на обочине инспектора, при этом едва не зацепив его.

– В подобных случаях, – говорит Петр Дедушев, – гаишники обязаны преследовать нарушителя, что и начали делать наши ребята. Злоумышленники, петляя по улочкам и переулкам поселка, выехали на околицу. Там проскочили между припаркованным автомобилем и столбом, приостановились. Один из гаишников выскочил из патрульной машины и направился в сторону нарушителей. В это время они снова рванули с места, но на какой-то рытвине машина сильно подпрыгнула, в салоне раздался громкий женский крик, и через несколько десятков метров нарушители остановились. Гаишник вновь направился к их автомобилю, в этот момент резко открылись двери, из салона вышли четверо парней и стали избивать милиционеров. Били сильно и жестко. Срывали одежду, фуражки, затем схватили лежащие неподалеку грабли и стали бить ими. Дубасили не только безоружных гаишников, злодеи разбили и машину инспекторов. И только счастливая случайность спасла ребят от неминуемой гибели. Один из нападавших, промахнувшись, ударил граблями своего подельника. Между ними завязалась драка, и в этот момент гаишники успели сесть в машину и отъехать на некоторое расстояние. Сначала они хотели направиться за подмогой в райотдел, но сил для этого у них не было. Они получили серьезные травмы, поэтому решили ехать к ближайшему из родных домов.

Когда я увидел зашедших в дом окровавленных сына и его напарника, то у меня чуть не подкосились ноги. Выяснив, что произошло, мы тут же вызвали милицию и «скорую помощь». Медики приехали довольно быстро, а вот доблестная милиция почему-то не отреагировала на вызов. Через какое-то время я лично отправился в Устиновский РОВД, ведь нужно было ехать на место нападения, искать этих парней. Однако в милиции я натолкнулся на непонимание, чем был удивлен. Дежурный майор на мои требования отреагировал словами: «Идите и не мешайте работать». Офицер заявил о том, что у них нет транспорта и горючего для него. Я предложил опергруппе ехать на моем авто. Но только спустя час мы выехали. На том месте, где подверглись нападению патрульные, еще были видны следы преступления. Нападавших, конечно же, не было. Отпечатки покрышек, куски формы, погоны, фуражки. Но, как выяснилось, у оперативников с собой не было ни фотоаппарата, да ничего не было, чем можно фиксировать следы преступления.

В итоге отцу избитого гаишника пришлось вернуться домой, взять свою камеру и все зафиксировать на нее. Не лишним будет заметить, что видеорегистратор в патрульной машине все время снимал (фрагменты записи журналистам продемонстрировали). Впрочем, при расследовании эти обстоятельства, побои, снятые в больнице, и заснятые факты не учитывались.

А дальше самое интересное: на следующий день один из нападавших принес заявление об избиении его работниками милиции. И по его заявлению началось расследование, которое завершилось отстранением Дедушева и Липодата от службы. В вину им вменялось превышение служебных полномочий, а теперь еще и грозит срок от 3-х до 8-ми лет. По мнению Петра Дедушева, все дело «шито белыми нитками», некоторые документы попросту сфальсифицированы. Указывалось, что оружие инспекторам выдавали, а были они там в нерабочее время, дескать, «калымили». Старший Дедушев считает, что руководство РОВД боится ответственности за свои же упущения. А ребята всегда были на хорошем счету, имели отличные показали. Но их попросту «слили».

Встреча в верхах

В минувшую среду, 24 июня, родители потерпевших, не согласившись с решением РОВД о переводе их сыновей в другой район и на другие должности, организовали пикет у стен областного управления милиции. Недолго им дали помитинговать, к себе их пригласил начальник управления. Как рассказали старшие Дедушев и Липодат, во время встречи главный милиционер области вел себя высокомерно и само происшествие и их пикет назвал «комедией». «Какая же это комедия, если у моего сына многочисленные ушибы и три сломанных ребра?» – возмущается Петр Дедушев.

В итоге начальник управления Павленко отказал в пересмотре дела и отказался что-либо комментировать находящимся перед входом в управление, но не допущенным на встречу журналистам. Его не заинтересовали доводы родителей потерпевших сотрудников милиции, он встал и ушел.

Что будет

Петр Дедушев и Валерий Липодат решили идти до конца, добиваться справедливости всеми возможными методами. Сейчас они объявили бессрочную акцию протеста и, видимо, будут пикетировать областное руководство УМВД прямо под их окнами. Сюжет об этой истории сняли в программе «Люстратор 7,62», его должны показать в день выхода номера «УЦ». По словам Петра Дедушева, они впоследствии будут использовать его на своих страницах в социальных сетях. Подали в суд на решение Устиновского РОВД об отстранении их сыновей от работы. В начале июля по их искам в административном суде пройдут первые слушания. Также они рассказали, что в генпрокуратуре заинтересовались этим делом. Да и министр Аваков вроде бы уже знает об этом случае. Все только начинается. Какими будут последствия этой истории, еще неизвестно, но много шороху будет точно…

Вместо морали

«Я как патриот своей страны, невзирая на пенсионный возраст, хотел пойти защищать Украину от оккупантов. Считаю, что это должны делать все украинцы. Но сейчас у меня совершенно нет желания защищать тех подонков, которые могут себе позволить разъезжать в пьяном виде по населенному пункту, избивать работников милиции, при этом избегая ответственности. За таких умирать не стоит», – раздосадованно заявил Петр Дедушев.

Руслан Худояров, фото Елены Карпенко, «УЦ».

– Кровопийца!
– Почти угадали. Я юрист.

Из американской кинокомедии

Больше ничего комедийного в публикации не будет: в деле о громком убийстве генерала налоговой службы Владимира Тесленко наконец вынесен приговор. Пожизненное заключение для обоих обвиняемых, теперь – уже официально виновных Ивана Проценко и Евгения Яценко. Таков вердикт суда в составе председательствующего судьи Мягкого, судьи Плохотниченко и трех присяжных заседателей, оглашенный в первом часу ночи на субботу, 27 июня, в Ленинском районном суде Кировограда.

О мрачных подробностях обстоятельств трагедии, развернувшейся год назад в кировоградском ночном клубе «Джунгли», мы уже писали, и возвращаться к ним нет никакого желания. Многого из сказанного в ходе судебных дебатов отдельными участниками тоже лучше бы не слышать – но и, услышав, промолчать нельзя.

Напомним, оба приговоренных в первой инстанции к высшей мере наказания, уже отбыли сроки за двойное убийство, совершенное ими в конце 1990-х в другом кировоградском ночном клубе, «Сана», и ранее по некоторым менее значительным статьям. В мае прошлого года в «Джунглях» один из них начал драку с налоговиком, закончившуюся для последнего смертью от полученных травм. Многочисленные синяки и ссадины на лице и теле, перелом хрящей носа, кровоизлияния в мягкие ткани головы, а также под мягкие оболочки головного мозга левой височной доли.

То, что камеры видеонаблюдения клуба не зафиксировали финальную часть драки, очевидно, дало подсудимым и их защите надежду на то, что наказание удастся смягчить или вовсе избежать его. Поговаривали и даже писали о связях между фигурантами дела и одним из местных общественников новейшей волны. Отдельные свидетели из числа работников заведения попросту отказались отвечать на вопросы в суде, говорилось о давлении со стороны людей, связанных с одним из находящихся на скамье. Защищать уголовников, за спинами которых – по полтора десятка лет тюремных сроков, взялись сразу четверо (!) кировоградских адвокатов.

Вероятно, максимально возможного наказания по самым суровым пунктам статьи 115 Уголовного кодекса Украины им удалось бы избежать. Если бы, например, подсудимые признали вину частично, с переквалификацией вместо «умышленного убийства» на «телесные повреждения, повлекшие смерть». Это другая статья, меньшие сроки. Такие случаи были – например, убийцу совсем еще юного парня под «Провокатором» (еще один кировоградский ночной клуб – может, их закрыть все-таки?) не так давно осудили именно с такой формулировкой.

Но в деле об убийстве генерала Тесленко такого не случилось. Двое в клетке кивали друг на друга, а один из их защитников и вовсе чуть не требовал открыть уголовное дело против… убитого.

Во время дебатов сам Яценко в очередной раз заявил о том, что вина не его, он никого не бил, в правой ноге у него титановые пластины, а Проценко – что просто приехал забрать пьяного друга, конфликт не он спровоцировал и жертву «еле-еле зацепил». Ссылаясь на то, что дома у него четверо детей, один из которых – инвалид, просил суд о наказании, не связанном с лишением свободы. А заодно поделился соображениями относительно мотивов своего соседа по скамье подсудимых и его возможного будущего.

– Хотелось бы отдельно сказать по поводу Жени (Яценко. – Авт.), когда он сказал, что во всем виноват я… Вы посмотрите, что с ним творится в тюрьме. То его кипяченым маслом облили через кормушку, термические ожоги летом прошлым, он не смог явиться в суд. Сейчас на бане у него получились неприятности, на спине вырезали слово некрасивое, уже футболочку не снимешь, не позагораешь. Я не балдею от этого, друг… Но год назад, когда он «заезжал», он знал, что с ним будут происходить очень серьезные неприятности, и они будут с ним происходить. У него есть реально все шансы не освободиться. Потому что преступный мир – это совсем другое общество. Там ошибки не прощаются, там никто не будет спрашивать, виновен, не виновен, чем докажешь. Там все происходит быстро. И только вот это заставило спихнуть на меня вину. Двадцать лет дружбы он бы просто так не переступил, – в частности, заявил Проценко.

Адвокаты двух давних товарищей, в свою очередь, сомневались в законности собранных доказательств и достоверности экспертиз, находили неточности в прокурорских документах и так далее, уверяли в отсутствии у подзащитных умысла и сговора с целью убийства – словом, делали все то, что должны. Сверх нормы, похоже, выложился лишь Юрий Усатенко, один из защитников подсудимого Проценко.

Начав очень издалека – с того, что создание суда присяжных было, наверное, продиктовано желанием законодателя снизить влияние коррумпированной системы на судей, адвокат дошел до того, что действия его подзащитного были «необходимой обороной». Оборонялся он, по версии юриста, как раз от жертвы.

– Я понимаю, что это трагедия, то, что случилось с Тесленко. Но, если бы там оказалось другое лицо, возможно, Тесленко был бы с другой стороны… Даже сейчас вопрос о 296 часть 1 (хулиганство. – Авт.) скрывается, пытаются сказать, что смерть все списывает, что то, что он совершил, не имеет значения, потому что он умер, – в частности, подчеркнул Усатенко.

Настойчивости адвоката в продвижении именно этой трактовки обстоятельств, в конце концов, не выдержал председательствовавший судья, сделав ему замечание. Понять его несложно. С учетом того, что многодетный отец с больной рукой, трогательно озаботившийся в тот роковой вечер судьбой подвыпившего приятеля, незадолго до инцидента с Тесленко избил руками и ногами на улице около «Джунглей» еще двух случайных людей – это зафиксировали камеры. Им просто повезло остаться в живых. На одежде другого, «ничего не видевшего и никого не бившего», обнаружена кровь убитого, а на голове жертвы – след от рельефной подошвы, ряд рельефных элементов которой, согласно данным экспертизы, совпадает с рисунком подошвы спортивной туфли Яценко.

Наконец, к вопросу о том, был ли у подсудимых умысел на убийство и сговор с целью его совершения, позволим себе процитировать слова известного кировоградского адвоката Оксаны Комяковой, представлявшей в суде интересы потерпевших – жены и сына погибшего.

– Уголовное право в данном случае говорит, что предварительный сговор может быть и молчаливым согласием, когда один участник поддерживает другого в момент совершения преступления… Умысел на убийство вполне подтверждается тем, что наносились удары ногой в жизненно важные органы, в голову, в частности, кулаками и ногами, не менее восьми ударов. Нанося такие удары (подсудимый. – Авт.), должен был и мог предполагать (что жертва погибнет. – Авт.), поэтому умысел может быть и косвенный.

В заключение стоит, наверное, отметить, что вынесенный приговор отнюдь не ставит точки в деле об убийстве Владимира Тесленко. Скорее всего, будут и апелляция, и кассация, а там – кто знает, может, и до Европейского суда по правам человека дойдет. А что? Уверены, нет ничего невозможного в том, что найдется человек с дипломом юриста, который возьмется представить двух повторно судимых за умышленное убийство жертвами коррумпированной системы украинского правосудия. Подобных примеров на сегодня уже предостаточно.

Хорошо бы, чтобы почтенные блюстители международного правосудия в Страсбурге, которые, возможно, будут давать ответ на вопрос о том, не нарушены ли украинской Фемидой права кировоградских убийц, не просто изучили документы и протоколы. Им стоило бы увидеть глаза сына убитого, Ярослава Тесленко, изо всех сил сдерживающего слезы во время своего выступления в суде: «Я не могу ничего изменить. Даже если разрезать их на ремни, отца мне это не вернет».

Андрей Трубачев, «УЦ».