Месяц: Март 2014

«УЦ» продолжает следить за сменой власти на Кировоградщине. Сегодня вашему вниманию – несколько коротких, но небанальных историй о мэрах райцентров.

Временная неприкосновенность

В Александрии, напомним, с самого начала все происходило довольно оригинально. Там по требованию местного Народного совета собралась сессия городского совета. Фракция Партии регионов вняла настоятельным просьбам и самораспустилась. А вот глава города регионал Степан Цапюк добровольно уходить в отставку отказался. Соответствующий проект решения поставили на голосование – и депутаты, в том числе уже бывшая фракция ПР, его не поддержали. На какое-то время Александрийский горсовет остался без официально оформленного представительства Партии регионов, зато с мэром-регионалом.

2 марта на центральной площади Александрии состоялось очередное вече, посвященное на этот раз событиям в Крыму. Координатор Народного совета Юлия Демковская заявила, что, пока украино-российский конфликт там не закончится, никто мэра трогать не будет.

– На сегодняшний день вопрос отставки Степана Цапюка остается открытым, мы его не снимаем, – цитирует ее в своем блоге журналист Руслан Гаврилов. – Но, учитывая ситуацию, которая сложилась в стране, на период крымского конфликта на этот вопрос накладывается мораторий. Объявляем мораторий на любые политические дебаты по этому поводу. Однако в целом мы этот процесс не останавливаем.

Тем не менее, по словам еще одного координатора Народного совета Елены Богоявленской, «работа по сбору материалов о злоупотреблениях местной власти продолжится».

Сыграли на опережение

Мэр Новоукраинки Александр Коренной и депутат областного совета от Партии регионов Владимир Арсирий не стали ждать, пока к ним придут с требованиями отставки и выхода из ПР. Они сами созвали собрание местной общины. Арсирий заявил о самороспуске районной организации Партии регионов, назвав это решение закономерным в связи с последними событиями.

Присутствующие в зале жители Новоукраинки – активисты Майдана, просто неравнодушные к происходящему люди – высказали свое доверие и Арсирию, и Коренному.

Сам мэр объясняет это не совсем типичное для нынешних времен событие просто.

– Если бы мы здесь что-то фальсифицировали, вели себя как-то неправильно – конечно же, никакого доверия мы бы не дождались, – говорит он в комментарии «УЦ». – Я постоянно нахожусь в процессе общения с населением, моя работа – открыта и прозрачна. Каждый год я отчитываюсь перед людьми. Точно так же и на этой встрече мы честно рассказали о нашей позиции. И люди на мой вопрос: «Мне уходить в отставку?» ответили: «Нет».

Елка вместо Ленина

На своем месте остается и мэр Малой Виски Юрий Гульдас. А одно из крайних его – вернее, местного исполкома – решений вообще достойно уважения и наследования.

Как известно, ленинопад Малую Виску стороной не обошел. С памятником Ильичу здесь поступили цивилизованно: подогнали кран и аккуратно уложили скульптуру на грузовик. На постаменте водрузили флаг Украины.

Несколько дней спустя исполком решил: святу месту пусто не бывать. И постановил: посадить в центре города, неподалеку от постамента, елку. Теперь в Малой Виске на Новый год будут украшать живую лесную красавицу, а не рубить очередное дерево.

– Высота елки – семь метров, – рассказал «УЦ» член исполкома маловисковского горсовета Сергей Васильев. – Ее подарило одно из местных фермерских хозяйств. Это и ежегодная экономия средств, да и найти каждый год ель такой высоты непросто.

Врагу не сдавался наш гордый глава…

Целая драма, связанная со сменой власти, разыгралась в Долинской. Народное вече, собравшееся на центральной площади, потребовало, кроме всего прочего, немедленной отставки мэра города Сергея Зеленокоренного. (Следует отметить, что претензии местных жителей к нему длятся уже несколько лет – по причине отключения от централизованного отопления.) Тот добровольно уйти отказался.

Спустя несколько дней на официальном сайте горсовета появилась новость: «Около полудня в помещение городского совета зашли около 40 человек во главе с председателем Долинской районной организации политической партии ВО “Батьківщина” В.Тернавской, которые в ультимативной, оскорбительной форме с угрозами, унижая человеческие честь и достоинство, требовали отставки городского председателя С. Зеленокоренного, его первого заместителя Л. Бабенко и секретаря городского совета О. Гуземы. От части присутствующих в агрессивной форме звучали угрозы совершения физической расправы над мэром, его заместителем, работниками городского совета, членами их семей, а также уничтожения их личного имущества».

Сложно судить, что было на самом деле в горсовете, не видя все собственными глазами, но после новости сайт обнародовал заявление Зеленокоренного: «В связи с политической ситуацией в стране и в городе Долинская, ультимативными требованиями представителей отдельных политических партий, личными угрозами жизни и здоровью работникам городского совета и мне лично, для сохранения мира и спокойствия в городе и сохранения жизни работникам городского совета, в связи с невозможностью в данной ситуации дальнейшего исполнения своих обязанностей прошу сессию городского совета принять решение о прекращении моих полномочий в связи с выходом на пенсию».

Когда состоится сессия, пока неизвестно.

Требовали отставки мэра и в Знаменке. Но Игорь Крыжановский заявил, что избран на эту должность жителями всего города и не намерен идти на поводу сотни людей, собравшихся возле горсовета. И – по крайней мере на момент сдачи этого номера «УЦ» в печать – не пошел.

Андрей Лысенко, «УЦ». Фото Сергея Васильева.

Страна оказалась во власти кадровой стихии. Именно стихии, так как такое количество заявлений об увольнении в течение считанных дней размеренным процессом назвать сложно. Квалифицировать происходящее как стихийное бедствие пока рано, хотя некоторые предпосылки уже просматриваются. Так что же происходит с кадрами на Кировоградщине?

В прошлую пятницу в здании ОГА было непривычно безлюдно и тихо. Чиновники изредка выходили из своих кабинетов – в основном для того, чтобы перейти в другой кабинет. Ни заседаний, ни посетителей – никаких признаков «жизни». Несмотря на то, что все разговаривают шепотом, удалось узнать, что жизнь все-таки продолжается. А как иначе? Изменения происходят с невероятной скоростью, но система должна продолжать работу, иначе – коллапс.

Как известно, заявление об отставке написал глава облгосадминистрации Андрей Николаенко. Писал он его уже на имя исполняющего обязанности президента Украины – Председателя Верховной Рады Украины Александра Турчинова. Его заявление подписано, и уже даже назначен новый губернатор Кировоградщины. Им стал киевлянин Александр Петик.

Вслед за бывшим губернатором заявления написали два его заместителя – Александр Чернявский и Ярослав Арсирий. На сегодняшний день в креслах заместителей главы ОГА остались Виктор Серпокрылов, Галина Пастух и Виктор Резник. Они работали до момента назначения нового губернатора, после чего, согласно закону, тоже подали заявления об уходе. В общем-то, на этих троих до сего дня держалось практически всё: реализация программ, выполнение обязательств, исполнение норм закона.

Немногие знают, что в системе Кировоградской облгосадминистрации довольно много вакансий чиновников разного уровня. Эта «недостача» возникла давно, а сейчас список вакансий пополнился еще несколькими: директора департамента промышленности и инфраструктуры (его занимал Владимир Тоцкий), начальника управления прессы и информации (Евгения Шустер), заместителя начальника управления коммуникаций с общественностью (Алексей Романов). По состоянию на вечер вторника список вакансий остается открытым.

Появились новые лица. Далекий от госслужбы свободовец Александр Ромащенко теперь стажируется на должность заместителя главы ОГА. Какую сферу он будет курировать, станет известно после того, как это определит новый губернатор. Пока что, по слухам, он намерен заменить Галину Пастух (социалка и гуманитарка). Станет ли он равноценной заменой опытнейшей Галине Васильевне, покажет время.

Практически все главы райгос­администраций написали заявления. По закону, уволенными они должны быть после 25 мая, то есть после президентских выборов. А все это время они должны работать. Но не везде громады допускают их на рабочее место. Хотя не исключено, что их заявления в любой момент будут подписаны исполняющим обязанности главы государства.

Председатель облсовета переизбран: Николая Ковальчука заменил Александр Черноиваненко. Заместителями остались Иван Владов и Людмила Салоид. Советником избранного главы облсовета (на общественных началах) стал Виктор Демченко, для которого коридоры здания на центральной площади не новинка: во времена президентства Ющенко он был вице-губернатором.

Что касается областных структур, то известно, что начальник Управления МВД в Кировоградской области Константин Пожидаев уволен с занимаемой должности, согласно приказу министерства. Нет у нас и областного прокурора. Недавно заявивший о себе «Правый сектор» в Кировограде заявляет, что руководители силовых структур областного уровня будут назначаться с их непосредственным участием.

А теперь о районах. Главы РГА, как было написано выше, написали заявления. Новых назначит президент или исполняющий его обязанности. А вот председателей райсоветов и секретарей горсоветов меняет Майдан. По большому счету, назвать этих людей Майданом сложно. Несколько человек (по идее, одних и тех же, кем-то управляемых) вояжируют по районным центрам и принимают непосредственное участие в работе сессий. Довольно агрессивно они требуют переизбрания глав райсоветов и секретарей горсоветов. Из бывших их не устраивают абсолютно все, а фамилии новых им называет улица. Иногда случаются накладки…

Сначала несколько сообщений из электронных СМИ. «Депутаты Знаменского городского совета приняли отставку его секретаря Андрея Тесленко. Секретарем горсовета выбрали члена ВО “Батьківщина” Надежду Адамович»… «Сессия Кировоградского райсовета путем тайного голосования сняла председателя райсовета Александра Евмина. На должность председателя депутаты выдвинули Людмилу Бартуш. Ассоциация сельских голов выдвинула кандидатуру бывшего председателя райсовета Николая Фомуляева. Хотя Бартуш получила больше голосов, их было недостаточно для ее избрания. Перевыборы продолжатся на следующей сессии».

Это сообщения СМИ. Гораздо драматичнее и красноречивее выглядят рассказы очевидцев. Мы их нашли. Теперь предлагаем сравнить.

СМИ: «По результатам тайного голосования депутаты Александровского райсовета избрали председателем кандидатуру от громады. За Николая Марфулу проголосовало 28 депутатов»… Очевидец: «Пришли на сессию молодые люди в касках и шлемах и стали требовать переизбрания председателя райсовета. На повестке дня было 20 вопросов, касающихся жизнедеятельности района, но активистов Майдана интересовал один, который был оглашен в громкоговоритель: избрание председателем райсовета Николая Марфулы. Причем фамилия Мурфулы активистами искажалась по-разному. Действующий председатель заявление написал, но голосов за его отставку не хватило. Под воздействием криков майдановцев поставили на голосование второй раз – теперь за Марфулу отдали голоса 28 депутатов из 46-ти всего корпуса».

Для справки: Марфула – известный в области гиревик. Побеждал в соревнованиях. Ведет секцию гиревого спорта. Может, сильные руки помогут ему в решении социально-экономических проблем района…

Компанеевский район. Это образец истинного народного волеизъявления. Кировоградский (с примесью компанеевского) Майдан потребовал объявить недоверие председателю райсовета Владимиру Белобровенко. (Напомним: он – представитель Народной партии). Депутаты недоверие не поддержали. Значит, речи о переизбрании идти не могло. Тогда активисты потребовали заместителем избрать бютовку (бывшую главу РГА) Любовь Бессонову. Голосование положительного (для Майдана) результата вновь не принесло. Немного растерявшиеся майдановцы вышли на улицу, к митингу у здания райгосадминистрации, и спросили его участников, кого те хотят видеть в кресле заместителя председателя райсовета. Люди стали скандировать: «Ткаченко!» Вернувшись в зал, майдановцы твердо потребовали поставить на голосование кандидатуру Ткаченко. Сессия его поддержала, и возбужденные победой активисты вышли на улицу ликовать. То, что Ткаченко – народник, выяснилось часом спустя, но менять что-то было уже поздно.

Там, где не было заезжих майдановцев, председателей не меняли. Например, в Бобринце на сессии вопрос о перевыборах Ивана Танасиенко на повестке дня вообще не стоял. Потребовали от Кравченко (главы РГА) выхода из ПР, и всё. А городской голова Анатолий Могиленко в отставку подал. В Гайвороне вместо Ивана Архипенко выбрали Александра Мовчана (ВО «Батьківщина»), в Добровеличковке Владимир Ганжа написал заявление, но пока находится на больничном. Обязанности председателя райсовета исполняет Сергей Хрущ. Новоукраинский районный совет отправил в отставку председателя совета Валентину Годлевскую и избрал вместо нее Валерия Савенко (ВО «Батьківщина»). В Новоархангельске выбрали бютовца Олега Сову вместо Ольги Балицкой. В Устиновке вместо Владимира Гавриша выбрали Владимира Лещенко (ВО «Батьківщина»).

Все председатели райсоветов, бывшие членами Партии регионов, написали заявления о выходе из партии, и теперь они беспартийные. Разнообразия в политическую палитру добавили светловодский Алексей Шаповал – СПУ, ольшанский Михаил Лець, александрийский Михаил Бойко и компанеевский Владимир Белобровенко – все из Народной партии.

Что касается областного центра, то известно, что мэр написал заявление об отставке, но оно еще не рассмотрено депутатами. Место секретаря горсовета вакантно – Волкова уволили, но Михаленка вместо него не выбрали.

События меняются стремительно. Пока газета будет печататься в типографии, может быть, какие-то кресла уже будут заняты, а какие-то освобождены. Будем наблюдать.

Елена Никитина, «УЦ».

Олександра Чорноіваненка після всіх буремних подій у країні було обрано головою Кіровоградської обласної ради. Тиждень він також по суті керував областю — проводив наради, вирішував питання по финансуванню бюджетних галузей, у Києві залагоджував поточні питання. Здається, впорався. Журналістів «УЦ» до себе у кабінет пустив без черги. Ми спілкувалися ще до призначення новим головою Кіровоградської ОДА Олександра Петика.

— Олександре Анатолійовичу, до вас з ранку до ночі стоїть у черзі багато людей. Випрошують посади?

— Ситуація потребує оперативного вирішення багатьох поточних проблем. Люди роками не могли вирішити багато важливих питань, вони очікують, що нарешті будуть почуті. І вірять, що тепер буде по справедливості.

Рівень вимогливості зараз дуже високий, і я це підтримую, вважаю, що народ заслуговує на це. Як голова обласної ради, я в першу чергу намагаюсь виправдати довіру людей. І відчуваю, що вимоги до всіх політиків і державних мужів сьогодні надвисокі, — ми найняті їми, і їхні потреби, клопоти, проблеми ми маємо вирішувати насамперед, а не займатися бюрократичними речами й водити їх по колу.

А посад в мене не випрошують. Знаєте чому? Бо я не маю такого тісного кола друзів, яких нібито міг би працевлаштувати. Я приїхав до Кіровограда тільки у 1999 році з Новомиргородщини. Я сам не бізнесмен, в мене немає друзів бізнесменів, хоча по своїй політичній та громадській діяльності я маю багато контактів. Я працював заступником міського голови у 2006-2007 роках, депутат обласної ради вже вдруге, маю комунікацію з багатьма. Але скажу — за посадами до мене не приходять. Може, знають, що сам цього я не вирішую та не буду вирішувати.

І ми хочемо, щоб усе було прозоро. Щоб і посади отримували з залученням тих, хто був на Майдані, з урахуванням думки громадськості. Я звертаюсь до всіх — є пропозиції, думки,є кандидатури активістів, яким ви довіряєте, приходьте, пропонуйте до органів влади. (Сьогодні, до речі, як ніколи, будь-хто може спокійно заходити до ОДА й безперешкодно прийти до кабінету Чорноіваненка та записатися на прийом. — Авт.)

Я на нашому Майдані в Кіровограді бачив чимало людей, які можуть допомогти нам. Хочеться молоді бачити більше. Ситуація непроста, але ми можемо її змінити за допомоги креативної молоді — тільки з нею ми швидше вийдемо з тих руїн, що нам залишили. Усі кандидатури маємо обговорювати з громадою. Я не хочу особисто брати відповідальність, призначати кума, свата, брата кудись. Безумовно, є ті, з ким ти йшов, кому довіряєш, але без думки людей нікого нікуди призначати не будемо.

— Яка ситуація в області?

— Безумовно, контрольована, керована. Усі органи влади працюють у робочому режимі. Немає якихось збуджень, як у деяких інших регіонах.

Що стосується соціальних виплат, мабуть, зараз це найважливіше. Пенсія, це 341 мільйон гривень, виплачена. Сформовані списки на березень, аккумулюємо кошти. (У цей час до кабінету вриваються звуки ревучих автомобільних сигналів — зазвичай так водії висловлюють підтримку або непідтримку мітингам на плоші. Але це було весілля. — Авт.)

Аванси бюджетним установам ми закрили ще у середу. Завершуємо формування фонду по зарплатні. Сьогодні (п`ятниця. — Авт.) надійшли 20 мільйонів гривень, учора — 55 мільйонів через казначейство. Все буде своєчасно.

-Увесь владний механізм працює, як завжди?

— Жодних збоїв. Усі службовці працюють, як завжди. У кадрові питання ми не ліземо, не до цього зараз, головне — справа.

— Спілкуєтесь з керівництвом країни? Їх цікавить, що відбувається на Кіровоградщині?

— Є постійний контакт. З нашими народними депутатами, які обрані від Кіровоградщини, постійно на зв’язку. Спілкувалися з головою фракції нашої партії Сергієм Соболєвим. Що стосується вищого керівництва, ви розумієте, у якому режимі зараз працює Олександр Валентинович Турчинов. Поточні питання всі вирішуються, перший заступник голови ОДА Віктор Серпокрилов на постійному зв’язку з міністерством фінансів, з казначейством, все працює.

Заборгованість по казначейству давня, вона є, але сьогодні навіть зменшується. Хоча залишається в межах 128 мільйонів гривень на цей час. Але у минулому році вона сягала іноді 170 мільйонів.

Наша область дотаційна. Власних надходжень в нас десь відсотків тридцять, усе інше — дотації та субвенції. Все по наших фінансах вирішує Київ.

Ми працюємо. Зараз створена комісія за участі прокуратури, яка працює у нашому відділенні земельного відомства. Там проблем накопичилося… І саме земля могла й має бути джерелом додаткових надходжень до бюджету. Проблеми там шалені! За минулої влади нічого не можна було оформити, все затягувалося на роки. Що казати — навіть на один гектар землі в селі дозвіл можна було отримати тільки через Київ. І вимагалися дуже серйозні суми за кожний гектар. Поки не заплатиш — нічого не отримаєш. Ситуація вкрай серйозна. А зараз же посівна кампанія починається, а люди сіяти на спорній, проблемній землі не хочуть. Тому ми зараз активно працюємо у цьому напрямку — треба ж сіяти.

— Багатьох непокоїть майбутнє великих проектів в області за нової влади — таких, як завод з виробництва ядерного палива у Смоліному.

— Я думаю, що з цим заводом э політична складова, яка найближчим часом буде вирішена. Вважаю, що проект відбудеться, пристрасті заспокоються. Росія зацікавлена у цьому виробництві.

Більш проблемним мені здається Криворізький гірничо-збагачувальний комбінат у Долинській. Бо там вже «Смарт-груп» заходить, ведуть до остаточного банкрутства це підприємство, аби за безцінь заволодіти. Я піднімаю це питання нагорі. Сподіваюсь, що новий прокурор області зупинить негативні процеси на цьому стратегічному для області об’єкті.

— Слідкуєте за ситуацією в місті Кіровограді?

— Слідкую, але втручатися не збираюся. Бо будуть звинувачувати за тиск. Хай місто саме вирішує.

— Ваша думка — хто чи що має бути на місці пам’ятника Кірову?

— Треба вивчити громадську думку. Як громада вирішить — так і має бути. Я нав’язувати свою думку не маю права.

— Ви маєте свій блог на сайті нашої газети. Будете й надалі дописувати?

— Знаєте, я зараз такий зайнятий, що інколи немає часу зайти в Інтернет. Я зранку проїжджаю містом, дивлюся, як справи. З половини дев’ятого ранку до дев’ятої-десятої вечора. Трошки стану розвантаженим — обов’язково буду. Для мене це важливо. Це — зовнішня сторона нашої діяльності. Звертаюсь через вашу газету — я готовий до спілкування, до діалогу, пишіть мені, не тільки зі скаргами, але й пропонуйте своє.

Геннадій Рибченков, «УЦ».

2 марта и. о. президента Украины Александр Турчинов подписал указы об отставке Андрея Николаенко с должности главы Кировоградской областной государственной администрации и назначении на нее Александра Петика. Во вторник, 4-го, состоялось официальное представление нового главы ОГА.

Мероприятие прошло не совсем традиционно. Во-первых, оно началось с минуты молчания в память о погибших в киевских событиях. Во-вторых, церемонию провели первый заместитель главы ОГА Виктор Серпокрылов и председатель облсовета Александр Черноиваненко, а не представители центральной власти, как это всегда происходило раньше.

Александр Петик передал присутствующим просьбу Александра Турчинова: в это непростое для страны время сохранять спокойствие и бдительность.

— Глава облгосадминистрации — не руководитель области, — сказал также он. — Он — полностью подотчетный облсовету в части делегированных полномочий.

Александр Петик пообещал работать «ответственно и по совести», попросив при этом всячески его поддерживать.

Больше не знают о нем ничего…

2 марта и.о. президента Александр Турчинов назначил 18 глав областных администраций. Среди них и председатель Кировоградской ОГА. Согласно указу, им стал Александр Петик. 50-летний преемник Андрея Николаенко — самый непубличный человек из всех новых губернаторов.

Александр Владиславович Петик родился 27 ноября 1963 года в Киеве. Окончил экономический факультет сыктывкарского университета, Киевский государственный университет имени Тараса Шевченко (по специальностям «философия» и «правоведение»), а также Академию государственного управления при Президенте Украины, по окончании которой стал магистром государственного управления.

В 1985-1990 годах трудился в нефтешахтном управлении «Ярегонефть» (город Ухта Коми АССР) горным рабочим, откатчиком, машинистом подъемных машин.

Был избран депутатом Верховного Совета Коми АССР. С ноября 1990-го по сентябрь 1992-го работал в Совете Министров Республики Коми и был помощником депутата Верховного Совета РСФСР.

Потом в течение года возглавлял региональное информационно-коммерческое агентство в городе Сосногорске Республики Коми, откуда в ноябре 1993-го вернулся в Киев и поступил в аспирантуру Института государства и права имени Корецкого Академии наук Украины, которую закончил в августе 1995 года.

С сентября 1995-го по август 1996-го — исполняющий обязанности заведующего отделом научно-исследовательского института социально-экономических проблем Киева.

С сентября 1997-го по апрель 1998-го — главный редактор газеты «Киев Шевченковский». С октября 1998-го до января 2001-го — главный консультант секретариата Комитета Верховной Рады Украины по вопросам правовой реформы.

С января 2001 года — советник Киевского городского головы. Депутат Киевского городского совета XXII, XXIII и XXIV созывов. В 2003 году Александр Петик назначен начальником Главного управления по вопросам внутренней политики столичной госадминистрации.

До недавнего времени входил в экспертную группу по вопросам совершенствования законодательства в сфере здравоохранения в условиях реформирования здравоохранения как помощник-консультант народного депутата Украины С.М. Ханенко (ВО «Свобода»).

Александр Владиславович — отец двух сыновей.

25 мая в нашей стране состоятся внеочередные выборы президента. Главу державы украинцы не избирали уже четыре года, поэтому мы сочли правильным напомнить, как будет происходить и уже происходит этот процесс.

В стране уже проходят съезды партий, на которых выдвигают кандидатов на первый пост в стране, самовыдвиженцы самовыдвигаются. На этих мероприятиях обязательно присутствуют представители Центральной избирательной комиссии. Кстати, ЦИК на выборы попросила у Кабмина 2 миллиарда гривен (демократия — дорогое удовольствие).

На момент выхода номера в печать известно о том, что побороться за президентство уже решили Виталий Кличко, Михаил Добкин, Олег Ляшко, Наталия Королевская.

На собственно выдвижение кандидатов времени еще много — этот этап предвыборной гонки будет длиться по 30 марта включительно. Однако уже до 2 марта кандидат обязан открыть специальный избирательный счет для своего избирательного фонда.

Темп этой избирательной кампании очень высок. Многие к нему оказались не очень готовы. Так, уже до 5 марта штабы кандидатов должны подать в ЦИК своих кандидатов в окружные избирательные комиссии, а округов у нас в стране 225.

Уже до 15 марта окружные избирательные комиссии должны быть созданы. В течение трех дней ОИК обязаны избрать свое руководство — председателя, заместителей, секретаря. Как показывает наш местный кировоградский опыт, уже эта фаза выборов часто превращается в маленькую войну. В наших реалиях считается, что руководитель окризбиркома от своего кандидата якобы может помочь тому набрать больше голосов. Хотя в нормальной стране функции этого органа отчасти юридические, а именно в день выборов — чисто арифметические. Просто просуммировать итоги по протоколам участковых комиссий.

Но еще до дня выборов нечистая на руку окружная избирательная комиссия может хорошо попортить кровь местному избирательному штабу кандидата. Мы все это наблюдали на прошлых выборах депутатов. По какому-то чудовищному везению председателями почти всех участковых избирательных комиссий в Кировограде стали представители одной партии. Хотя выбираться они должны буквально методом лотереи, с помощью барабана, где должны быть представлены все партии. Ну будем считать, что в прошлый раз Партии регионов просто неслыханно повезло…

Еще окружком может снимать кандидатов за реальные или мнимые нарушения в ходе кампании. Но это касается местных выборов, не думаем, что, скажем, голованевская комиссия вдруг обнаружит такие чудовищные нарушения в ходе кампании Олега Ляшко, что будет инициировать снятие его с выборов.

До 25 марта повсюду должны быть созданы участковые избирательные комиссии. В течение пяти дней после этого в печатных СМИ должны быть опубликованы данные о нумерации комиссий, их местонахождении и примерном количестве избирателей.

Как мы уже говорили, выдвигаться кандидаты могут до 30 марта, а до 4 апреля они обязаны подать в Центризбирком заявление, а также документы на своего представителя в комиссии.

В течение пяти дней после подачи заявления Центризбирком должен решить, регистрировать кандидата или отказать ему. Об этом моменте еще недавно ходили разговоры по поводу Виталия Кличко. В прошлом году Верховная Рада приняла закон, запрещающий плательщикам налогов за рубежом участвовать в президентских выборах. Кличко закрыл все свои финансовые операции за рубежом, связанные с этим законом.

Сразу после регистрации кандидата ему предоставляется копия Единого реестра избирателей Украины. В течение трех дней кандидату в президенты выдается удостоверение, а решение о его регистрации публикуется в газетах «Голос України» и «Урядовий кур’єр».

В этих же газетах в этот же срок каждый кандидат обязан опубликовать декларацию об имуществе, доходах, расходах и финансовых обязательствах кандидата (кредит в банке и т.д.).

После регистрации кандидат подает в ЦИК кандидатуры на своих доверенных лиц в округах.

Если Центральная избирательная комиссия находит в документах кандидата погрешности или неправдивые сведения, ему дается пять дней на работу над ошибками.

В течение десяти дней после регистрации кандидат открывает накопительный счет избирательного фонда.

До 19 апреля происходит жеребьевка — когда какой кандидат имеет право бесплатно агитировать за себя по государственным телевидению и радиовещанию.

В 0 часов 0 минут 20 апреля начинается предвыборная агитация. Все, что вы будете до этого видеть по ТВ и на билбордах, читать в газетах, — это будет не агитация, а информация. Довольно скользкий момент — что считать агитацией, а что нет. В принципе, если на плакате просто написано, что некто Добкин или Королевская — хороший человек, — это просто информация. Ведь призыва проголосовать за них на президентских выборах — нет.

В газетах «Голос України» и «Урядовий кур’єр» и местной прессе (у нас обычно в «Народном слове») будут опубликованы графики — когда какой кандидат будет за себя агитировать, чтобы, не дай Бог, избиратель не упустил ни одного слова чистой правды от кандидатов.

До 19 апреля местный штаб каждого кандидата должен подать списки людей, которые будут работать в участковых избирательных комиссиях. Каждый кандидат в президенты имеет право включить в состав каждой из примерно 33 тысяч низовых комиссий по два своих человека.

До 21 апреля состав комиссий должен быть утвержден. Все эти комиссии с 21 по 24 апреля должны провести первое заседание.

До 24 апреля участковые комиссии должны передать в окружную комиссию списки избирателей.

К этому же дню уже главная комиссия, ЦИК, обязана утвердить образец и текст избирательного бюллетеня.

С 3 мая дважды в день по телевидению должен крутиться ролик с разъяснениями, что подкупать избирателей — это преступление.

До Дня Победы, 9 Мая, каждому из нас домой должны принести именное приглашение на выборы (они могут быть также присланы по почте). До этого же дня низовые комиссии обязаны составить доработанные и уточненные списки избирателей.

С 10 мая запрещается публиковать результаты социологических опросов на тему выборов.

До 17 мая иностранные наблюдатели за выборами должны зарегистрироваться в ЦИК. До этого же дня бюллетени уже должны быть напечатаны на специализированных государственных предприятиях.

До 19 мая каждому из нас должны прислать или принести повторное именное приглашение на выборы с указанием адреса участка, телефона комиссии, времени голосования.

К этому же дню штабы кандидатов должны подать в окружкомы списки своих наблюдателей при участковых комиссиях. Им должны быть в течение суток выданы соответствующие удостоверения.

До 22 мая идет уточнение списков избирателей — любой может прийти в комиссию и проверить — есть ли он в списках, без ошибок ли записаны его данные и т.д. Но в день выборов вас обязаны внести в списки, если вдруг вас в них не оказалось, немедленно после проверки документов.

С 22 мая на участки завозятся бюллетени.

До 20:00 24 мая в участковую комиссию можно подать заявление о голосовании на дому (инвалиды и т.д.).

24 мая — день тишины, любая агитация запрещена.

Все, дело за малым — с 8 часов утра до 20 часов вечера 25 мая вам надо прийти и проголосовать за своего кандидата.

Не позднее пяти дней, до 30 мая, окружком должен установить результаты выборов по округу. Центризбирком обязан объявить победителя до 4 июня.

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Якось одного недільного травневого надвечір’я, коли мені довелося виїжд­жати з нашого міста у бік Новоархангельська, був вражений рідкісною картиною: назустріч рухалася безконечна валка автомобілів. «Що це було?» — думалося. А потім здогадався: сьогодні «гробки» — зворушливий день, коли люди поминають своїх предків. Ось і поверталися тисячі теперішніх городян з ближніх і далеких сіл, де вони шанували пам’ять своїх рідних і близьких. Думалося: на тих чисельних кладовищах вони поверталися у спогадах до своїх близьких людей, згадували їх, і при цьому занурювалися у спогади про своє дитинство, і, мабуть, шукали стежки, по яких ходили «малими босими ногами». І, звичайно ж, у ці години говорили рідною мовою, поверталися до неї. А тепер, під вечір, після коротких гостин, знову їхали на автомобілях у своє місто, де у них свої квартири, сім’ї, робота. І завтра більшість із них заговорить іншою мовою — не своєю, не рідною…

Ніколи не відчував почуття агресивності до цих людей, яких через зрадництво рідної мови називали то «малоросами», то «хохлами». Бо надто добре знаю, чому так сталося. Знаю про ті по-справжньому бісівські технології, побудовані то на лукавих хитрощах, то на культивуванні страху, то на фізичному знищенні. Усі вони століттями застосовувалися з метою перетворити українця у такого собі малороса — людину з понівеченою національною свідомістю.

Щойно ми пережили революцію. Вогненну. Криваву. Але героїчну та переможну. Нашому народу ціною людських життів вдалося відстояти власну гідність і не впасти у рабство тоталітаризму або ж (є й такі визначення) новітнього феодалізму. І ось у вогні цієї революції раптом постало явище, яке потребує негайного аналізу та усвідомлення. На барикадах Майдану не розрізнялися україномовні та російськомовні протестувальники. Лозунг «Схід і захід — разом» виявився дієвим. Тут спрацювало безліч різних факторів. Зараз не будемо їх навіть перераховувати. Але висновок один — агресивність у цьому питанні треба знімати. Пані Фаріон, при всій моїй повазі до її позицій, варто стати більш врівноваженою. Взяти до уваги хоча б той факт, що у «Правому секторі», який у дні революції змусив себе поважати, чи не половина бійців була російськомовною. Щоправда, більшість із них ще й англійською володіє, і у їхніх рюкзаках поряд із пляшками «коктейлів Молотова» лежали посібники з ІТ-технологій.

Ясно одне: треба думати, що ми вступаємо в активну стадію формування української політичної нації. Кінцева мета такого формування — створення гармонійного суспільства. Процес суперскладний. Він має будуватися на пошуках взаєморозуміння, на різного роду консенсусах, часом по-справжньому болючих. Базові основи цього процессу — людяність, бажання розуміти один одного. І постійне прагнення піднятися до того, що зветься СУТЬ, побачити й зрозуміти проблему в її істинному освітленні. Маємо краще й всезагальніше, з обох, умовно кажучи, боків осмислити проблему малоросійства.

Тарас Шевчено — поет Суті, поет Істини — висловлював думки, котрі вже для нас, українців, стали вічними. Тож спробуємо піднятися до розуміння проблеми малоросійства у його, сказати б, інтерпретації.

Тема національної зради заявлена Шевченком ще в ранній петербурзький період творчості. Далека Україна, яку він уже не бачив близько дванадцяти років, дуже часто поставала тоді в його поетичних візіях, часом доволі романтичних. Та це не завадило поетові схопити саму суть української національної проблеми, яка пізніше буде ним виявлена й окреслена з максимальною повнотою. У вступі до поеми «Гайдамаки» молодий Шевченко темпераментно заявляє про свою позицію українського патріота. Він полемізує з тими чисельними рецензентами його першого «Кобзаря» (1840), які, визнаючи велике поетичне обдарування Шевченка, постійно вмовляли його залишити українську мову, як нібито штучну, безперспективну, «мертву», і перейти на російську — завдяки цьому, натякали йому, він здобуде й славу, й гроші. На те Шевченко відповів знаменито:

Теплий кожух, тільки шкода
Не на мене шитий,
А розумне ваше слово
Брехнею підбите.
Вибачайте… кричіть собі,
Я слухать не буду…

Заявлено іронічно, гідно. А ось те «розумне ваше слово брехнею підбите» засвідчує, що переконання Шевченка мали не тільки емоційну основу, — він глибоко розумів Богом дане його нації право на достойне існування.

У поемі «Сон» («У всякого своя доля…») уперше бачимо «землячка» з «циновими ґудзиками» — дрібного петербурзького чиновника «з українців». Зрозуміло, що він не селянського походження, — швидше всього, з дрібних поміщиків. Вони тисячами з’являлися в столицю метрополії, щоб домогтись ревною канцелярською (в основному) службою хоч яких-небудь чинів. Усього кілька поетичних рядків відведено цьому землячку — але в уяві постає цілком викінчений образ. Вочевидь, цей землячок уже потратив чимало сил і часу, щоб пристосуватись до петербурзького життя. Дещо йому вже вдалось. Знає, наприклад, що таке військовий парад, йому відомі всі входи-виходи «в дворец» (бо там же служить), за дрібну мзду («не поступись полтинкою…») може будь-кого провести туди. Зустрівши чоловіка «з України», не тільки хизується цією своєю обізнаністю, а й відчуває певну перевагу над ним («Экой хохол…»). Одне слово, він перебував у процесі пристосування до життя в чужому для нього середовищі. Головне в тому, що це пристосування для нього бажане, а саме середовище, як зараз кажуть, престижне. Він добровільно, із видимим задоволенням денаціоналізується. Та в очах Шевченка він є фігурою комедійною, явно ущербною. Його інтелектуальна неповноцінність виявляється в макаронічній мові («У нас парад! Сам изволит сегодня гуляти!» Або ж: «Так як же ти й говорить не вмієш по-здешнєму?»). Убивчими в характеристиці землячка є «цинові ґудзики» на його мундирі, що засвідчують низький чиновницький стан. Тому й амбіційність його виглядає смішною. Шевченко («ліричний герой») зневажливо відмахується від нього — «Цур тобі, мерзенний каламарю…». Проте відмахується ненадовго — через деякий час у поемі землячок з’явиться вже не сам, а в купі з такими ж, як і він, землячками-чиновниками:

От і братія сипнула
У сенат писати,
Та підписувать, та драти
Із батька і брата.
А меж ними і землячки
Де-де проглядають.
По-московській так і ріжуть,
Сміються і лають
Батьків своїх, що змалечку
Цвенькать не навчили
По-німецькій, — а то тепер
І кисни в чорнилах!

Діалектика авторського почуття в цих рядках виявлена рельєфно. Спочатку Шевченко вельми іронічний. Потім — різкий, навіть грубий докір: «П’явки! п’явки…». А ще далі — розпачлива співчутливість до них, як до людей, що втратили національну ідентичність, а з нею й Батьківщину. А через те змушені «киснути в чорнилах», постійно відчуваючи свою неприкаяність тут, на чужині. Отже, Шевченкове ставлення до подібних «землячків» явно амбівалентне: з одного боку, він іронізує над ними, показує їхню ущербність як людей, що зрадили своє заради чужого, а з іншого — співчуває їм («квіти молодії»), а ще більше — самій Україні, «бездітній вдовиці», що віддала на чужину своїх дітей.

З часом землячків із «циновими ґудзиками» продукуватиметься все більше й більше. І з’являтимуться вони не тільки в Петербурзі, а й по всіх українських містах, які насправді й українськими не були. У радянські часи, в період індустріалізації, та й в усі наступні періоди, позначені урбанізацією, механізм перетворення селянської маси, що мільйонами йшла в міста, на масу зросійщену, малоросійську, був бездоганно відлагоджений. І коли в один час, у кінці 20-х років, стихійна українська сила, підперта короткочасною офіційною політикою українізації, починала домінувати в найбільших містах, і від того механізм змалоросійщення втратив оберти і ось-ось мав зупинитись, була раптово припинена українізація, розпочалось гоніння на українську інтелігенцію, і, головне, був насланий на українське село Голодомор — усе це були термінові заходи, які не дозволили зупинитись механізму масового змалоросійщення.

Ставлення Шевченка до землячка з «циновими ґудзиками» є вельми повчальним для кожного, хто не тільки не байдужий до долі України, а й активно намагається працювати на її ствердження як держави. Так, погляд Шевченка на цей тип національного відступника зверхньо-іронічний. Іноді, щоправда, він стає гнівним і жорстким — і це легко зрозуміти. Але ж, нагадаємо, є в ньому і деяка співчутливість усерозуміючої, доброї, морально й фізично суперздорової людини до людини з прихованими морально-психічними ґанджами, які вона, проте, сама у собі не помічає, навпаки, вельми часто виглядає самозадоволеною. (Про ущербність малороса цілком визначено писав Євген Маланюк у статті «Малоросійство»: «Що ж таке малорос? Це — тип національно-дефективний, скалічений психічно, духовно, а — в наслідках, часом — і расово. На нашій Батьківщині, головнім історичнім родовищі цього людського типу, він набрав особливо-патологічного і зовсім не такого простого характеру, як на перший погляд здавалося б»).

Зараз доволі часто йдеться про роль еліти в суспільстві. При цьому, як правило, посилаються на знаменитого іспанського філософа Ортега-і-Гасета Хосе, який у праці «Бунт мас» увиразнив феномен еліти як провідного формотворчого чинника. Про національну еліту як про необхідний фактор появи й ствердження української державності писали Д. Донцов і В. Липинський.

Шевченкове «Посланіє…» («І мертвим, і живим, і ненарожденним землякам моїм…») побудоване на внутрішній опозиції: з одного боку — поет дуже гостро, з усією силою свого могутнього сатиричного таланту картає земляків за їхні провини перед Україною, її народом, а з другого — намагається «по-доброму» всовістити їх, звертається до їхніх гуманних і патріотичних почуттів з тим, щоб привернути до служіння знедоленій Батьківщині. З одного боку — сатиричні громи на їх голови, а з іншого — намагання створити для них певну позитивну програму. В цьому особливість «виправної» Шевченкової сатири.

Як відомо, Шевченкова концепція історичного минулого України зараз визнається вченими-істориками як виключно точна. В цьому легко переконатись, якщо зіставити художні сенси поезії «Стоїть в селі Суботові…» (а вони немов складають конспективно викладену історію України) із сучасним науковим поглядом на минуле нашого народу. Співпадіння, як говориться, абсолютне. Саме тому для кожного, хто зараз живе в Україні і стурбований її досить тривожним теперішнім станом і невизначеним майбутнім, дуже цікавим мав би бути один із останніх творів поета «Бували войни й військовії свари…», у якому виражене Шевченкове бачення майбутнього України.

Твір геніальний, один із тих, який дає нам право називати Шевченка пророком. Тож приймімо його пророцтво.

Основна біда України, за Шевченком, у тому, що в її історії було багато зрадників. Ще в посланні «І мертвим, і живим…» поет дав їм убивчу характеристику:

Раби, подножки, грязь Москви, Варшавське сміття…

Тепер же він називає деякі імена:

Бували войни й військовії свари: Галагани, і Киселі, і Кочубеї —

Нагаї…

Не всіх, звичайно, назвав, бо «було добра того немало». Для довідки: полковник Гнат Галаган допоміг царським військам зруйнувати Січ; український магнат Адам Кисіль все підбивав Богдана Хмельницького підкоритись Польщі; загальновідомою є зрадницька політика генерального писаря В.Кочубея, який писав Петру І доноси на Мазепу.

Далі, розгортаючи картину, Шевченко вдається до образів-символів:

Минуло все, та не пропало,
Остались шашелі: гризуть,
Жеруть і тлять старого дуба…

«Шашелі» — дрібні зрадники національних інтересів, які підточують «старий дуб» — Україну. Він, старий дуб, підточений шашелями, може врешті-решт повалитися. Та все ж, на противагу «шашелям», у дуба з’являються «зелені парості» — це нові покоління людей, яким не байдужа доля нації і які пройняті ідеєю відродження України. Отже, з одного боку — «шашелі», які руйнують національний організм, а з іншого — «зелені парості» як запорука виживання «старого дуба». Вони, ці парості, виростуть, наберуть сили, і старого дуба буде врятовано — він оновиться:

А од коріння тихо, любо
Зелені парості ростуть.
І виростуть…

А далі — символічна картина остаточної перемоги української справи:

Козак безверхий упаде,
Розтрощить трон, порве порфиру
Роздавить вашого кумира,
Людськії шашелі, няньки,
Дядьки отечества чужого!

«Козак» — захисник національних інтересів України. А «безверхий» він тому, що нема в нього даху над головою — нема своєї держави. «Дядьки отечества чужого» — блискуча образна формула зрадництва. «Дядько» в той час — слуга при молодому поміщикові, щось на зразок лакея. Тому «дядьки отечества чужого» — це лакеї, що вірнопіддано служать чужій державі, в цьому випадку — російській самодержавницькій імперії. За Шевченком, майбутня доля цих лакеїв маловтішна:

І вас не стане, — будяки
Та кропива — а більш нічого
Не виросте над вашим трупом.
І стане купою на купі
Смердячий гній, — і все те, все
Потроху вітер рознесе.

Шевченко пророкує: зрадництво, як болючий факт нашого буття, як наша національна біда, зрештою, буде переможене. І тільки після того в Україні настануть щасливі часи:

А ми помолимося Богу
І небагатії, невбогі.

Життя вже давно підтвердило абсолютну істинність Шевченкових пророцтв.

Тих «дядьків отечества чужого» в останні роки ми багато наслухалися й надивилися по телебаченню. Не раз, спостерігаючи за засіданнями нашого парламенту та за різними телевізійними ток-шоу, помічали групу депутатів, котрі відкрито лобіювали інтереси сусідньої держави. І так уже старалися, так старалися, немовби випрошували у того «старшого брата» за свої послуги, кажучи словами Шевченка, «хоч півдулі, аби тілько під самую пику». І тоді згадуються Тарасові дефініції: «Раби, подножки, мразь Москви…» або ж «Дядьки отечества чужого».

Зараз, уже по революції, вони раптово, буквально на другий день, зникли з телеекранів, притаїлися. Дай Боже, щоб ми про них забули. Назавжди. Воно так і буде згідно Шевченкового пророцтва.

Григорій Клочек, професор, доктор філологічних наук.

«Наш город ничем особенно не выделялся, хотя в учебнике географии было сказано, что Елисаветград знаменит юнкерским кавалерийским училищем и рогатым скотом», – так начал свои мемуары художник, профессор института им. Сурикова Петр Покаржевский.

Потрясающая вещь: Покаржевский побывал на фронтах Первой мировой, путешествовал по Средней Азии, Дальнему Востоку, в послевоенные годы регулярно ездил в Европу, но значительная часть «Записок художника», которые Петр Дмитриевич закончил за полгода до смерти, посвящена именно Елисаветграду, украинской природе, рисовальным курсам при реальном училище, преподавателям Ольшанскому и Козачинскому, соученикам – Александру Осмеркину и Амшею Нюренбергу. Вообще Покаржевский – очень кировоградский художник, он рисовал наш город, приезжал сюда за год до смерти, в 1967 году, сам пригласил в Москву работников краеведческого музея и передал в дар городу больше ста своих картин (сейчас находятся в областном художественном музее), коллекции бабочек и минералов (находятся в краеведческом музее).

К сожалению, «Записки» Петра Покаржевского не опубликованы. Они существуют только в виде рукописи, один из экземпляров которой хранится у наc в художественном музее. Поэтому мы постараемся как можно меньше писать сами и дать слово художнику. Нам кажется, воспоминания Покаржевского – живые, яркие, прекрасно написанные – того стоят.

Начало биографии

Петр Покаржевский родился 29 января 1889 года в Елисаветграде, в довольно бедной семье рабочего.

«Я родился в предместье Ковалевка, – пишет он, – по-видимому, здесь когда-то было много кузниц, но в мое время сохранилась лишь одна кузница Демьяна Щербака, брата моей бабушки, ведущего свой род от запорожских казаков. В детстве я любил наблюдать, как из бесформенного куска железа получалась то подкова, то лемех для плуга или петли для ворот. Мне нравился ритм ударов и звон металла, я вырос под эти звуки.

Местоположение города не отличалось и красотой: ни гор, ни леса. Не было даже приличной реки – летом речку Ингул переходили вброд дети. Зато весной Ингул бывал опасен, город лежал в котловине, и находившиеся по соседству большие запруды (ставы) во время таяния снега переполнялись водой, а так как заранее никаких мер к постепенному спуску воды не принималось, то прорывавшаяся через две плотины масса воды стеной шла на город и на прилегающие селения. Почему-то эти прорывы плотины происходили ночью, и люди, застигнутые бедой, еле успевали спастись сами и спасти детей, а скотина и имущество гибли.

Мы жили на окраине города, и, когда просыпались, вода была уже в комнатах. Пока мы перелезали по гладильной доске (положенной со стола на окно), вода была уже на метр от пола. С окна мы перебирались на наружную лестницу, ведущую на крышу, оттуда на чердак, и всю ночь слышали истошные крики о помощи и рев скотины.

(…)

Такие наводнения посещали город регулярно каждые три-четыре года, но потом они стали реже (говорили, что спустили ставы) и наконец прекратились.

Население нашего города было смешанное: украинцы, русские, евреи. Но все же доминировали украинские обряды. Летом обычно устраивали хороводы, зимой – колядки. Из льда выпиливали бруски на постройку арок, беседок, которые потом окрашивали различными красками: свекольным соком, купоросом и т. п. Было очень красиво. (…) Я вспоминаю своего отца, сидящего с гитарой и напевающего приятным тенором песню ткача: “Мучит, терзает головушку бедную грохот машинных колес, свет застилается в оченьках крупными каплями пота и слез…” Я не совсем понимал значение, но грустный напев и слезы на глазах у матери действовали на меня, и я тоже начинал плакать. Но бывали и веселые минуты, когда под ту же гитару отец пел веселые украинские песни.

Иногда мать брала меня с братом в степь, стоило только перейти мелкую речку – и мы были уже на природе, в поле».

В 1898 году Петр Покаржевский поступил в Елисаветградское реальное училище и стал посещать вечерние рисовальные курсы. Талант мальчика заметили сразу, но материальное положение не позволяло семье отправить его в художественное училище: «Теперь взялся говорить с отцом сам Козачинский. В нашей семье знали Козачинского как художника по иллюстрациям в “Ниве”, и, когда я принес домой весть о его приходе, одно уже это произвело на моих родных сильное впечатление. Сначала мой отец начал было ссылаться на бедность, Козачинский отпарировал одним доводом, что он, сын дьячка, получил от отца на дорогу один рубль и, тем не менее, стал художником, учась в Одессе, зарабатывая уроками и портретами. Козачинскому удалось уговорить отца готовить меня к поступлению в Киевское художественное училище».

И дальше: «В наш город приезжала передвижная выставка картин. Там были картины Репина, Касаткина, Розвадовского, Киселева, Пимоненко, но самое большое впечатление произвела на меня работа художника Ге – “Голова Христа в терновом венке с голубыми каплями крови на лбу и щеках”. Меня тронула не религиозная сторона, но я увидел опоэтизированное страдание, увидел красоту, победившую протокольную правду».

Всю жизнь сам Покаржевский стремился писать «протокольную правду»: войну, краснолицых ударниц производства, быт советских людей, шахты и заводы, но помнят его потому, что красота в его работах неизменно побеждала.

«После окончания городского училища в 1905 году я приехал в Киев для продолжения учебы. Город произвел на меня огромное впечатление. Для Киева природа не поскупилась ни рекой, ни растительностью, ни горами, и все это в таком щедром изобилии, что, пожалуй, дает право именоваться Киеву одним из самых живописных городов в стране».

Природная сосулька

«Мои прогулки с матерью за город и ее рассказы о природе не прошли для меня даром, – пишет Покаржевский, – и я с живым интересом наблюдал природу; началось это, как я уже упоминал, с детского собирания цветов, ловли бабочек и жуков, я читал много книг по естествознанию. Собирание и изучение приобретало все более серьезный характер, ко мне примкнула целая ватага ребят, у которых я получил прозвище Природная сосулька. Это после того, как я, сбивая сталактиты в арках нашего балашовского моста, заспорил с мальчишками: они считали, что это просто известка потекла, когда строили мост, а я уверял, что это вода, просачиваясь, растворяла известь и, постепенно испаряясь, образовала эти сосульки, так что это природные сосульки, как в пещерах, с тех пор я и стал для них Природной сосулькой. (…) Разные интересные камешки я собирал уже давно, но осмысленно искать минералы стал со следующего случая. В городском училище была коллекция минералов в ящике с перегородками. Когда мы начали изучать минералогию, учитель показал нам этот ящик. Как же я был потрясен, когда увидел два кусочка кварца с маленькими (с ноготок) кристаллами горного хрусталя! Мне трудно описать, но я буквально потерял покой и каждый день надоедал сыну инспектора, чтоб он опять показал мне коллекцию. Кончилось тем, что инспектор, узнав о моей страсти, разрешил подарить мне один из кусочков кварца. Этот патриарх моей коллекции долго красовался среди других, может быть, более красивых, но этот мне всех дороже».

Увлечение энтомологией и минералогией не были для Покаржевского чем-то побочным – они были так же естественны, как рисование. «Предполагаемые путешествия (на Дальний Восток или в Заонежье, северный Казахстан или предгорья Алтая, Забайкалье, Хибины) всегда были тщательно продуманы, – пишет его сын Дмитрий Покаржевский. – Каждая остановка была связана и с возможностью выполнения этюдов, и с обследованием каких-то малоизвестных месторождений самоцветов, и с пополнением коллекции бабочек и жуков. П.Д. всегда был настроен на сочетание этих занятий; и запомнился он всем знавшим его таким. Идет с этюдником, зонтиком, смотрит по сторонам в поисках мотива для этюда. И тут же – под ноги: а нет ли каких-то интересных камней или жуков. (…) П.Д. ежедневно вечером садился около коллекции камней или бабочек, очищал, перекладывал, снабжал их этикетками или просто любовался».

Впрочем, «дилетантское», как пишет сам художник, увлечение минералами оказалось не таким уж дилетантским. Благодаря ему Покаржевский познакомился, по­дружился и даже написал совместную работу с академиком, одним из отцов геохимии Александром Ферсманом.

«Так как я собирал минералы с эстетической целью, как пособие к живописи, – объясняет Покаржевский, – меня интересовал цвет минералов и подбор их сочетаний. Я обратил внимание, что цвета минералов каждого месторождения связаны как бы определенной гаммой. Я всегда могу издали по цветовой гамме определить месторождение выставленных минералов. Меня интересовали причины такой связи и гармонии. Я поделился своими наблюдениями с Ферсманом, написав ему письмо. Многим геологам, наверное, покажется, по меньшей мере, бестактностью беспокоить такими пустяками ученого с мировым именем. Но Александр Евгеньевич, приехав в Москву по делам, все же не забыл моей открытки и нашел время зайти к нам. Мы, конечно, были смущены, так как в комнате был полный ералаш, но Александр Евгеньевич, не обращая внимания на беспорядок, шагая через разбросанные на полу вещи, подошел к нашему малышу Диме и занялся с ним как старый знакомый. Поговорив с моим шестилетним сыном, как мужчина с мужчиной, он перешел к интересующему меня вопросу. Александр Евгеньевич сказал: то, что я ему написал, они (т. е. геологи) замечали сами, но, не будучи компетентными в вопросах сочетания цветов, не могли говорить об этом утвердительно. И тут же очень просил меня написать о моих наблюдениях. Такое предложение для меня явилось неожиданным и невыполнимым, так как я не знал ни химии, ни геологии, ни кристаллографии, и всякий, прочтя мой детский лепет, назвал бы мои наблюдения лишенными всякой научной основы. Я и высказал Александру Евгеньевичу свои сомнения в целесообразности своих заметок, но он замахал на меня руками, говоря “а вы не беспокойтесь о научной стороне, науку мы подведем сами”».

Околобатальный жанр

«Покаржевского обычно причисляют к мастерам батального жанра, – пишет искусствовед И. Третьяков в предисловии к каталогу персональной выставки художника 1957 года. – Многие произведения действительно посвящены Советской Армии, хотя их вряд ли можно назвать традиционными батальными картинами.

(…)

Художник говорит, что его картины “находятся как бы около батального жанра”. Это очень верное определение. Помимо батальных мотивов, Покаржевский всегда интересовался пейзажем, бытовым жанром, портретом и т. д.».

Дело, наверное, в том, что картину Покаржевского «Дозор» узнает, наверное, любой человек, выросший в СССР, – даже не саму картину, а фигуры красноармейцев, которые впоследствии были использованы в плакатах и даже при изготовлении украинских керамических куманцов. Хотя, если посмотреть на творчество художника в целом, батальных картин у него не так уж много – гораздо меньше, чем пейзажей.

В 1908 году Покаржевский, окончив шесть курсов училища за три года, как лучший ученик без экзаменов поступает в Петербургскую художественную академию искусств и попадает в мастерскую к известному баталисту Николаю Семеновичу Самокишу. Именно выбор мастерской и определил дальнейшую судьбу художника.

Во-первых, Козачинский оказался прав: студент-художник вполне смог заработать не только на жизнь, но и на приличный отпуск. В 1912 году он приглашает маму в Крым, а потом, уже сам, отправляется в Среднюю Азию.

«Прежде всего, надо поблагодарить Самокиша, что он помог мне заработать столько денег, чтобы хватило на это путешествие, – пишет Покаржевский. – Когда я приехал домой и объявил о своем намерении съездить с мамой в Крым, она, конечно, с восторгом приняла это предложение, и мы поехали в Ялту. Мы чудесно провели две недели, жили в гостинице “Джалита”, ездили в Гурзуф, Никитский сад, Ливадию, Алупку и, наконец, на Ай-Петри.

(…)

Между прочим, в старом Самарканде можно было ходить не только по улицам, но и по крышам домов, так как они очень плотно прилегали друг к другу, а старинные улицы были так узки, что можно было перепрыгнуть. Я прогуливался по крышам в районе Биб-Ханым в поисках мотива для этюда, вдруг вижу, стоит вороной конь с восточным киноварным седлом. Я, недолго думая, соскакиваю вниз и устраиваюсь писать это чудо. Я так увлёкся работой, что не слышал, как сзади меня собралась толпа любопытных, но вдруг я почувствовал движение, сзади себя какое-то тяжелое дыхание и… платком стерта часть моей работы. Я вскочил в ярости, масленка выплеснулась на работу, передо мной мгновение стоял красивый афганец, но, увидев мое искаженное яростью лицо, бросился наутек и заперся в помещении. (…) Я ему кричу, что пожалуюсь губернатору (у меня была бумага к генерал-губернатору, которую я так ни разу и не использовал), а он мне в ответ: “Я дохтур афганистан не боюсь губернатура”. (…) Афганец думал, что это пристав прислал меня описать лошадь за долги. Когда мой приятель объяснил ему, кто я и почему писал лошадь, тот просит извинения и спрашивает, сколько ему заплатить мне, чтобы я не сердился. Гнев еще не прошел, и я потребовал, чтобы лошадь была с седлом поставлена, чтобы никто мне не мешал и чтобы он сам мне позировал. Он с готовностью принял все мои предложения, лошадь была дописана, и я его написал сидящим и принимающим пациентов».

В конце тридцатых годов Амшей Нюренберг напишет в статье «В мастерской у Покаржевского»:

«Город Кировоград (бывший Елисаветград). Последние дни сияющей украинской осени. Покаржевский – студент Петербургской академии художеств. Крепкий, мускулистый юноша вернулся из творческой поездки в Самарканд и устроил у себя дома показ привезенных работ. Это были небольшие, любовно написанные этюды. Цветистые халаты и чалмы, коричневые, обожженные солнцем лица, ультрамариновое небо, желтая земля, голубые минареты, золотистые верблюды и ослики. Восток был правдиво передан и возбуждал мое воображение.

Вспоминаю, с каким воодушевлением Покаржевский рассказывал о поразившей его природе Средней Азии. Он горячо проповедовал мысль о том, что художник должен разъезжать по всему миру и писать все необычное и яркое. Он мечтал об Индии. Его, выросшего в степном городе, под широким добродушным украинским небом, неудержимо влекло в яркие, богатые формой и красками страны. Уже тогда, в ранний творческий период, в нем заметна была эта черта. Уже тогда ощущалась эта удивившая меня неистребимая его жадность ко всему необычному».

С началом Первой мировой войны студенты-баталисты надели военную форму. Самокиш возглавил специальный художественный отряд. Это уникальный случай в истории искусства: художественная практика на фронте. C натуры под обстрелами на передовой было написано около 400 работ.

«Отряд был сформирован и снабжен всем необходимым. Мы получили даже оружие: шашку, портупею с кобурой и револьвер – но это для того, чтобы не выделяться своим штатским видом.

(…)

На передовую линию меня пошел проводить командир полка генерал Фон Мекк. Немецкие позиции и даже немецких солдат было видно невооруженным глазом, и я высказал генералу опасение, что нас могут обстрелять, генерал на это ответил: “Немцы культурные люди, они знают, по ком стрелять”.

Немецкие окопы были отделены от наших какой-то водной преградой, не то озером, не то разлившейся рекой, мы прошли на виду у немцев километра два или три, но ни одного выстрела не было произведено в нашу сторону. Мы расстались с генералом, он пошел к блиндажам, я уселся писать этюд: на первом плане строящийся блиндаж из дерновых глыб, через блиндаж были видны гладь озера и другой берег, где тоже что-то строили немцы. На нашем переднем плане некоторые солдаты развешивали белье, другие занимались стряпней и т. п. Мне захотелось написать такую “мирную” жизнь. Моя работа подходила к концу, оставались кое-какие детали на дальнем плане, вдруг свист около уха и выстрел. Солдаты, стоявшие неподалеку, крикнули: “Уходите, ваше благородие, по вас стреляют”. Я все же не ушел, еще несколько раз высунулся и все-таки дописал этюд».

Тульский период

Елисаветградца Петра Покаржевского хорошо знают в Туле. Оказавшись там случайно в 1918 году, Покаржевский создал в городе Государственные художественные мастерские и был одним из основателей будущего музея края. В 1917 году он окончил академию художеств, получил право на заграничную командировку, но перед отъездом в Италию решил съездить в отпуск в Елисаветград.

«Я хотел съездить домой. В Москве, видимо, подхватил испанку (грипп), и в Туле меня сняли с поезда с температурой 40. Пока я лежал в гриппе, сообщение с Югом было прервано из-за наступления Деникина.

(…)

Я стал работать в Тульском Губнаробразе, сначала как заведующий художественным образованием в Тульской губернии. Затем в 1919 году с группой художников (Солодовниковым и Шегалем) мы организовывали в г. Туле художественные мастерские, переименованные через два года в художественный техникум. В Москве была создана Комиссия по охране памятников старины и искусства, и Тульский Губнаробраз поручил мне собирать в г. Туле и губернии художественные ценности.

(…)

Меня вызвал председатель ЧК тов.Медведь и предложил поехать в имение Бобринских отобрать у местной ЧК фарфор, который был найден замурованным в стене аптеки и роздан сотрудникам ЧК. Я сначала отказывался, говоря, что это для меня непосильная задача – отобрать что-либо у ЧК, но Медведь меня убедил, уверяя, что мне, как художнику, скорее удастся их сагитировать. По прибытии на место я попросил председателя местной ЧК собрать сотрудников для беседы. Когда собрались, я им рассказал об истории получения секрета изготовления фарфора, как монах вывез из Китая в посохе каолин, как несколько позже в г. Мейсене началось изготовление из каолина фарфоровой массы, сколько лет бились над обжигом. Сказал им также, что князья и графы никогда из старинного фарфора не ели, не пили, а держали эти предметы или на стенах (тарелки), или хранили в шкафчиках, как художественные произведения. Поэтому, закончил я, необходимо собрать эти старинные предметы и сдать в музей, а взамен получите посуду современную. Одна из сотрудниц заявила мне, что много уже побилось и их выкинули.

(…)

Я стал руками копаться в сорном ящике, искать фарфоровые осколки. Вскоре я нашел половину блюда, затем разбитую чашку. Председатель ЧК, видя, как я, не жалея рук, пачкаюсь в сорной яме, шепнул мне: “Пошли в мой кабинет, я им скажу пару теплых слов”. Он опять созвал всех, вынул из кобуры кольт: “Оце бачите? Шоб через 15 минут усе було туточки на столі, шоб були усі фарфоровые вещи, узятиє з аптеки”. Не прошло и десяти минут, все вещи были принесены.

Посложнее была задача вывезти картины из Орловки на Дону.

Об этих картинах я узнал от школьного инспектора. Сначала я не придал значения этому сообщению, тем более что видевший высказал мнение, что это, наверное, копии. Через некоторое время этот же человек мне говорит, что в имении, где он видел картины, размещен продотряд из 55 человек, и они хотят картины помыть и сделать из холста портянки.

(…)

Я стал рассматривать картины, мне стало ясно, что это не копии, а оригиналы, причем известных художников.

(…)

Пришлось разочаровать солдат и сказать, что портянок не выйдет.

(…)

Я сказал им, что картины старинные, очень ценные: “По моему мнению, две из них Луки Джиордано, третья как будто Помпея Батони, но я не уверен, вот если вы поможете снять их, вынуть из рам, может быть, мы найдем и подпись”.

(…)

Щеткой очистил слегка нижний край картин от набившегося за раму сора, тряпкой смыл грязь и пыль, открылась монограмма написанная киноварью L.G… Я не сразу догадался, ведь у нас произносится Джиордано, и я ожидал буквы D, а тут G, но тут же понял – Жиордано!

(…)

Тогда я говорю: вот видите доказательство, что это оригиналы, а не копии, и я определил их автора еще на стене. На ребят это произвело огромное впечатление. Они с охотой взялись мне помочь сделать барабан (чтобы накатать на него полотна. – Авт.) и найти подводу».

Елисаветградское землячество

Когда я пишу о земляках, которых «дал миру уездный город на рубеже веков», я всегда стараюсь найти какие-то связи между ними. И всегда радуюсь, если нахожу. Молодой поэт Арсений Тарковский, принесший свои стихи Юрию Олеше. Уже опальный Олеша, который, единственный из всех знаменитых деятелей литературы и искусства, пожалел Демьяна Бедного в 1936-м. Будущий лауреат Нобелевской премии Игорь Тамм, открыто выступивший в защиту академика Бориса Гессена, обвиненного в участии в контрреволюционной террористической организации и приговоренного к расстрелу. Классик соцреализма Амшей Нюренберг, который во время поездки в Париж по командировке Луначарского все надеялся встретиться с другом детства Зосей Константиновским (на тот момент уже известным писателем Мишелем Матвеевым). Обласканный режимом режиссёр Гнат Юра, который взял в труппу театра им. Франко пожилых уже Николая Садовского и Марию Заньковецкую, чтобы они имели средства к существованию… Эти связи как будто доказывают, что пусть не было уже того города (который кое-кто из них, как Шимановский и Константиновский, возненавидели, и имели на то все причины), но он как будто продолжал существовать в них самих. Тем приятнее читать, что три очень разных советских художника, подружившиеся мальчишками в Елисаветграде – Нюренберг, Осмеркин и Покаржевский, – поддерживали дружеские отношения всю жизнь.

Рассказывая о реальном училище, Покаржевский пишет: «Осмеркин вначале готовил себя, по-видимому, в актеры, он любил декламировать, знаком был со всеми местными артистами и, драпируясь в свою накидку, говорил: “Я буду Кин осьмой” (Кин – знаменитый английский артист, игравший Гамлета). Кроме меня и Осмеркина в Елисаветраде были еще начинающие художники: Амшей Нюренберг, окончивший одесскую школу, его брат Девинов-Нюренберг, Камбриан – это все воспитанники рисовальной школы при реальном училище, и, конечно, все мы обязаны своим воспитанием двум педагогам: Ольшанскому и Козачинскому».

Работая в Туле, Покаржевский регулярно ездит по делам в Москву. «Обычно, приезжая сюда, я останавливался у своего друга детства, земляка А. А. Осмеркина, – пишет Петр Дмитриевич. – Он тогда жил на Страстном бульваре в одной квартире с другим земляком, А. Нюренбергом. Боюсь, что у меня не хватит красок, чтобы описать тогдашнюю жизнь Александра Александровича. Он никогда не унывал и был так поглощен работой, что не замечал, что он голоден, что не одет, как следует, что в комнате и квартире беспорядок. Когда он получал академический паек, два-три дня шел пир горой, дверь не закрывалась от гостей и посетителей: тут и Истомин, и Лентулов, карикатурист Иван Малютин, его ученики. Жена Осмеркина Екатерина Тимофеевна всех принимала, всех кормила дежурными клецками. Разговоры об искусстве, споры, мечты. Но съедался паек – и опять пусто, и опять голодное ожидание следующего пайка».

Петр Покаржевский упоминает еще одного земляка – художника Ивана Похитонова, который, оказывается, дружил с Николаем Самокишем и, бывая в Москве, проводил много времени в его мастерской. Покаржевский несколько раз обещает: «О нем я расскажу позже», но, видимо, руки так и не дошли.

«Меня пугала перспектива остаться педагогом»

В 1922 году Покаржевский перебирается в Москву, становится членом Ассоциации художников революционной России (АХРР) – крупного объединения советских художников, которое считало своей целью создавать понятное народу искусство, и работает в издательстве «Молодая гвардия». В это время вошли в практику творческие командировки художников в районы индустриализации и колхозного строительства. То, о чем и мечтал Покаржевский, – не Индия, конечно, но Казахстан, Киргизия, Урал, Алтай, Дальний Восток, Донбасс и Кузбасс. Это был, наверное, самый яркий и самый плодотворный период в его творчестве.

В начале тридцатых, после распада АХРР, Покаржевский вместе с С. Герасимовым, В. Грабарем и Б. Иогансоном принимает активное участие в создании (точнее, восстановлении) Московского художественного института им. Сурикова. «Для меня эта роль не была нова, т. к. я в Туле почти четыре года преподавал в художественном техникуме, – пишет он. – Меня пугала несколько перспектива так и остаться педагогом. Работа в институте отнимает массу времени: осень, зиму и весну, самые интересные времена года для писания пейзажей нужно почти ежедневно быть в институте. С другой стороны, было и заманчиво». Покаржевский много пишет о разнице между институтом Сурикова и академией художеств. Но главное отличие института описывает Александр Гремитских (сын одного из самых прославленных учеников Покаржевского, художника Владимира Гремитских) в статье «Как я стал коллекционером»:

«Помимо лучших выпускников художественных училищ туда без различия классового происхождения, званий и сословий набирались наиболее талантливые молодые люди, проявлявшие склонность к рисованию. Методы набора тоже зачастую были весьма экзотическими. Идёт, скажем, Грабарь с этюдником где-нибудь в Подмосковье. Смотрит, пастушок сидит, коровок углём рисует. Подходит к нему и спрашивает:

– Тебя как звать?

– Стёпка.

– Хорошо рисуешь. Пойдём со мной в Москву, в институт учиться.

– Не-а, не пойду. Мне в Москву никак нельзя.

(…)

Оказывается, Стёпка стоял на атасе у медвежатников. Это такие бандиты, которые банки грабили. Впоследствии об уголовном прошлом народного художника РСФСР, лауреата Государственной премии СССР, профессора Степана Дудника напоминали лишь татуированные змеи, сплошь обвивавшие его тело».

То, что вызывало опасения у Покаржевского, случилось – он преподавал в институте Сурикова до самой смерти, и уже не мыслил жизни без своих учеников, хотя и путешествовать продолжал. «Даже в трагическом для него 1968 году, – вспоминает сын художника, – с июня до начала августа он был с учениками в Пскове. Тяжело больной, нуждающийся в постоянном лечении, он, тем не менее, не мог усидеть дома».

В 1941 году институт им. Сурикова эвакуируется в Самарканд.

«Итак, я вторично в Самарканде. Была очень трудная дорога, было голодно, ехали с тяжелым сознанием, что оставили Москву, что сын ушел добровольцем на фронт, и о нем ничего не знаем. Ехали целый месяц, на моем попечении было пять женщин, которые боялись шагу ступить из поезда, да и действительно было опасно.

(…)

Самарканд мне показался гораздо беднее, т. к. раньше, до революции, это был торговый центр не только Средней Азии, а целого ряда восточных стран: Персии, Афганистана, части Китая и Кавказа. Сейчас он выглядел (без ковров и сюзана) как бы раздетым, но, странное дело, он показался мне более живописным и не таким пестрым, а тонким по валёрам и общей цветовой гамме. Хорошо, что я все-таки, несмотря на суматошный выезд из Москвы, успел захватить чемодан с этюдным ящиком и красками».

После войны Покаржевский продолжает ездить по стране, писал Карелию, Дальний Восток, Кавказ. А впервые за границей побывал аж в 1957 году.

«Наша туристическая поездка в Италию была организована МОСХом и состояла из работников культуры Москвы, Ленинграда и Киева. (…) Я первый раз был за границей, и город Прага произвел на меня большое впечатление. Сама природа позаботилась о красоте города. Через весь город протекает широкая река Влтава, от реки подымается высокий берег весь в зелени и старинных домах – это Градчаны, наиболее старая часть города с дворцами, готическим собором и другими старинными зданиями». Среди его поздних работ много видов Праги, Софии, Афин, Рима, Флоренции.

После Покаржевского

Как мы уже отмечали, Покаржевский работал до последнего дня. В предисловии к «Запискам художника» его сын Дмитрий Петрович пишет: «Буквально до последних дней мечтал он опять взять в руки кисти. Лишенный возможности ходить, он просил придумать для него такой станок-мольберт, за которым он мог бы, имея под рукой все необходимое (холст, краски, кисти и т. п.), писать пейзажи из окна. По нескольку часов мы обсуждали с ним детали этого “приспособления”. В работе, творчестве, общении с природой, интересными самобытными людьми был у него смысл жизни».

Сам Дмитрий Петрович Покаржевский по стопам родителей не пошел (мать Дмитрия Петровича Александра Леонгард была скульптором), в 1941-м он поступил в Московский авиационный институт, но в октябре ушел добровольцем на фронт. Воевал на Северо-Западном фронте, в 1942 г. был тяжело ранен. Позже восстановился в МАИ, был ведущим конструктором ОКБ Лавочкина, которое производило самолеты-истребители и ракеты «воздух-воздух», Центрального аэрогидродинамического института. Сейчас Петру Дмитриевичу 91 год. По словам Виктора Петракова, который поддерживает отношения с сыном художника, он живет в знаменитом доме на Набережной, напротив Кремля, в квартире, некогда принадлежавшей Светлане Аллилуевой и доставшейся профессору Покаржевскому совершенно случайно – в результате каких-то тройных обменов. Над кроватью у Дмитрия Петровича, как и во времена его детства, висит ранняя работа его отца «Домик на Ковалевке», хотя очень многие произведения из коллекции Покаржевского-старшего, и его собственные, и жутко дорогие полотна, например, Серова, Дмитрий Петрович в память об отце бесплатно передает различным музеям. Виктор Петраков выступил с идеей создать в Кировограде галерею Покаржевского, полотен, которые сегодня хранятся в фондах, по его мнению, для этого достаточно, и Дмитрий Покаржевский готов помочь.

На наш взгляд, хорошо бы для начала опубликовать рукопись художника или хотя бы перепечатать и разместить в Интернете, чтобы как можно больше кировоградцев смогли прочесть ее и гордиться тем, что здесь, в нашем городе, родился еще один замечательный художник – Петр Покаржевский.

Подготовила Ольга Степанова, «УЦ».

Редакция благодарит за помощь в подготовке материала научного сотрудника художественного музея Лесю Дмитриеву и главного хранителя фондов Валентину Нуженко.

Cегодня мы завершаем цикл публикаций, посвященных XXII зимним Олимпийским играм в Сочи. И точку в нашем рассказе об этой Олимпиаде поставит наш земляк, который видел все происходящее собственными глазами. Тем более что нашему собеседнику до этого посчастливилось побывать не только на предыдущих зимних Играх в Ванкувере, но и на летних главных стартах спортивного четырехлетия в Сиднее, Афинах, Пекине и Лондоне. Так что председателю Кировоградского областного отделения Национального олимпийского комитета Украины Владимиру Ковалеву есть с чем сравнивать. Сразу же после возвращения из Сочи Владимир Алексеевич в эксклюзивной беседе с журналистом «УЦ» поделился своими впечатлениями.

О приятном сюрпризе

– Начать следует с того, что эта поездка была для меня неожиданной. Как председатель ревизионной комиссии НОК Украины 22 января я присутствовал на заседании, где утверждался состав делегации для поездки в Сочи. Шла очень напряженная работа по формированию списочного состава спортсменов, которых вначале было 39. Но затем количество наших атлетов увеличилось до 43-х. Согласно количеству спортсменов, утверждается квота мест для официальных лиц НОКа. Здесь ситуация была достаточно непростая, так как нужно было командировать спортсменов, тренеров, технический и медицинский персонал, а также официальный штаб. Я так понял, что о моей кандидатуре речь даже не шла. Но был приятно удивлен, когда 31 января мне позвонили и от имени президента НОК Украины Сергея Бубки пригласили посетить Сочи. Вот так я оказался на Олимпиаде в составе специализированной группы спортивных специалистов.

О мерах безопасности

— 15 февраля наша группа, куда в числе других входили еще два руководителя отделений НОК из Донецка и Львова, а также первый тренер Елены Пидгрушной, прибыла в аэропорт Адлера, который произвел серьезное впечатление. Это современный аэропорт, соответствующий всем мировым стандартам. Сразу же бросились в глаза серьезнейшие меры безопасности. И потом мы в этом убедились. Таможенный контроль и досмотр – это одно, а вот проход на олимпийские объекты – это совсем другое. На каждом переходном пункте по пути следования была служба досмотра, где нужно было предъявить паспорт болельщика и билет на соревнования. После этого нужно было снять верхнюю одежду, ремень, часы и предъявить все имеющиеся в наличии металлические предметы. Все это складывалось в специальную коробку, которая просвечивалась через специальные приборы. Сам же ты проходил через рамку металлодетектора, и после этого еще тебя прощупывали методом пальпации с головы до ног. И так порядка пяти раз. На заключительном этапе нужно было приложить билет к электронной пропускной системе, и, пройдя турникет, ты наконец-то оказывался на соревнованиях. И, что характерно, никто не возмущался такими строгими мерами безопасности, относясь к этому с пониманием. Если сравнивать с другими Олимпиадами, где мне посчастливилось побывать, то строгие меры безопасности, конечно, были. Но с такими усиленными мероприятиями встретился впервые.

На объектах, помимо полицейских, которые были одеты в форму и экипированы соответствующим образом, были вроде бы и волонтеры, но не совсем. Официальные волонтеры были одеты в оранжевую и синюю форму. Они были приветливыми, владели несколькими языками и всегда готовы были прийти на помощь. Но были и другие – в фиолетовой форме – это второй эшелон полиции, собранный из разных регионов России. Мне даже удалось на состязаниях по сноуборду сфотографироваться и пообщаться с таким стражем порядка из Казани. Он сам выказал желание поговорить, узнав, что я из Украины, где у него в Крыму живут родственники. Мы очень доброжелательно поговорили, обсудив недавнюю Универсиаду, прошедшую именно в столице Татарстана. Затронули и события, происходящие в нашей стране. Но об этом чуточку позже.

О транспортном обеспечении

– Разместилась наша небольшая делегация в Мацесте, в гостинице «Спутник», где жили также россияне и казахи. Это достаточно старая комсомольская гостиница, в которой был проведен косметический ремонт. Впрочем, условия нас полностью устроили. Ведь мы приехали не отдыхать и прохлаждаться, а посетить олимпийские соревнования. Правда, в Мацесте прекрасный туристический комплекс санаторного типа с великолепными условиями и прекрасным парком. В свободное время мы здесь с удовольствием побродили и сделали фото на память. Но, прежде всего, мы стремились познакомиться с олимпийским Сочи и его классными спортивными объектами.

Благо, с транспортом никаких проблем не было. Причем проезд везде даже для простых граждан был бесплатным. Возле гостиницы, как правило, дежурило до 5-ти специальных автобусов фирмы «Хюндай», которые в дневное время ходили с интервалом в 15 минут, а ранним утром и поздним вечером – в полчаса. Эти автобусы – не чета электричкам, закупленным в Украине к Евро-2012, они всегда были исправны и доставляли нас до пересадочного узла.

Вся железнодорожная инфраструктура была построена специально к Олимпиаде и, честно говоря, впечатлила. Электричка «Ласточка» – очень комфортная, с плавным и бесшумным ходом, а скорость на некоторых участках достигала 120 км в час. Из Мацесты на электричке до Олимпийского парка мы добирались около часа, до комплекса Красная Поляна, где проходили состязания по биатлону, – около полутора часов, а до комплекса «Роза Хутор», где соревновались сноубордисты, дорога со всеми пересадками и досмотрами составляла два с половиной часа. В первый же вечер я отправился на биатлон – до трассы нужно было подниматься на подъемнике канатной дороги на высоту 2,5 тысячи метров над уровнем моря. Любопытно, что к трассам ведет не только канатная дорога, но и автобусные маршруты по серпантину. Именно так я дважды добирался на соревнования по фристайлу и сноуборду.

О паспорте болельщика

– Несколько слов о паспорте болельщика, без которого пребывание в олимпийском Сочи было невозможным. Так как я был неожиданно приглашен в состав нашей группы, то свои паспортные данные отправил по электронной почте. Когда же прибыл на место, то получил определенный номерок от НОКа, с которым поехал в Олимпийский парк. Там в специальном центре в течение 20–30 минут оформил паспорт болельщика, на котором были размещены специальный электронный чип и мое фото. Это очень похоже на аккредитационную карточку, которые были у участников Олимпиады, официальных лиц и журналистов. А вот паспорт болельщика был у каждого, кто посетил соревнования. Даже имея билет, без этого паспорта тебя бы на олимпийскую арену не пустили. Возле каждого проходного турникета стояли по два волонтера, которые помогали вам разобраться со всеми тонкостями электронной системы допуска, если возникали проблемы. Кстати, в Ванкувере не было паспортов болельщиков, а билеты мы просто предъявляли волонтерам на входе. Электронная система на канадской Олимпиаде была только при входе в Олимпийскую деревню.

Об олимпийских объектах и сочинских ценах

– Если в Ванкувере олимпийские объекты были разбросаны достаточно далеко друг от друга, то в Сочи все крытые ледовые арены находились рядом, в Олимпийском парке. Сам парк занимал огромную площадь, где располагались также представительства разных компаний, дом болельщиков олимпийской сборной России, дом сборной Канады как хозяина предыдущих Игр, а также представительство корейского города Пхенчхана, который будет принимать следующие зимние Олимпийские игры. Что любопытно и чего я не видел нигде до этого, – так это большое количество концертных площадок, где шла беспрерывная развлекательная программа. Люди даже могли не ходить на состязания, а, заплатив 350 рублей при наличии паспорта болельщика, имели возможность просто гулять по Олимпийскому парку, где скучно точно не было.

Здесь же можно было приобрести различные подарки и сувениры с олимпийской символикой. Правда, признаюсь, что цены на сувенирную олимпийскую продукцию «кусались». Всевозможная мелочь стоила 350 рублей, что-нибудь посолиднее – 1500–2000, а то и больше, рублей.

Что касается питания, то завтрак у нас входил в стоимость проживания, а вот дополнительно можно было пообедать или поужинать за 450 рублей, оплатив шведский стол. На олимпийских объектах господствовал официальный спонсор Международного олимпийского комитета – «Макдональдс», где хот-доги пяти наименований стоили 150–250 рублей, картофель с беконом или сыром – 200 рублей, чай – 60–80 рублей, минеральная вода – 60 рублей за 0,5 литра. Вот такой легкий перекус на состязаниях по фристайлу и сноуборду обошелся мне в 380 и 450 рублей. Смею вас уверить, что Олимпиада для рядового болельщика, приехавшего самостоятельно, была удовольствием недешевым. Характерно, что расслабиться в чисто русской манере на Олимпиаде было практически невозможно. За все время я увидел только одного выпившего человека, да и то на автобусной остановке. Не заметил я и курящих. Во всяком случае, на олимпийских объектах за этим следили строжайшим образом.

Если же сравнивать спортивные сооружения, уровень которых везде был очень высоким, то в Сочи чувствовались российский размах и грандиозность. Таким же широкомасштабным подходом отличался еще и Пекин. Кстати, когда бродил по Олимпийскому парку, то обратил внимание на задрапированное рекламными баннерами любопытное строение. Как мне разъяснили – это была центральная трибуна трассы автогонок чемпионата мира в классе Формула-1, один из этапов которого запланирован в этом году в Сочи.

О соревнованиях и атмосфере на трибунах

– Что касается соревнований, то нам выдавали по выбору один билет в день. Если хотел большего, то мог попытаться купить билет самостоятельно. Мне встречались как люди, которые спрашивали лишние билеты, так и те, кто их предлагал. Правда, я не интересовался ценой, поскольку особой надобности в этом не было. Скажу лишь, что в моем пакете были билеты стоимостью от 6 до 14 тысяч рублей. Биатлон посмотреть не удалось. Но я заменил этот билет и лишний раз посмотрел на состязания фигуристов, которые вживую наблюдал впервые. В этот вечер разыгрывались награды у танцевальных дуэтов. Кстати, не только мне показалось, что лучшими были канадцы Вертью – Мойер. Однако арбитры вывели на первое место американцев Дэвис и Уайт, а россияне Ильиных – Кацалапов завоевали бронзовые медали. Когда же российская пара откатала свое «Лебединое озеро», в зале было всеобщее ликование. Нужно признать, что этот маленький спектакль того стоил.

Скажу, что болельщики на трибунах всех принимали очень радушно, но россиян встречали просто невероятно. Учтите, что подавляющее большинство мест в зале занимали как раз российские любители спорта, и болели они по-настоящему. Представители же других стран составляли небольшие группки, которые терялись в громадном российском восторге. В Ванкувере, например, канадцев было не так много. И тенденция подавляющего большинства именно российских спортивных поклонников на Сочинской Олимпиаде присутствовала везде. Во всяком случае, там, где мне удалось побывать. Помимо фигурного катания, я смотрел еще короткую программу у женщин и показательные выступления, сноуборд, фристайл и хоккейный матч Чехия – Словакия, где словаки проснулись только в третьем периоде.

Скажу вам, что сноуборд и фристайл вживую просто впечатляют. Снимаю шляпу перед этими рисковыми и мужественными атлетами, вытворяющими нечто невероятное на сумасшедших скоростях. У меня просто дух захватывало, когда наблюдал за прыжками с трамплинов в ски-кроссе у фристайлистов. Правда, с моего стоячего места из-за низкой облачности даже на больших экранах практически не видно было стартового отрезка, который был расположен очень высоко. Да и прохождение всей трассы наблюдали на экране, а вот финишный трамплин уже открывался нашему непосредственному взору. В общем же от пребывания в экстрим-парке «Роза Хутор», где я провел более четырех часов, получил огромное удовольствие и незабываемые впечатления. Благо, погода способствовала нормальному времяпровождению и хорошему настроению. Если внизу было плюс 16 градусов, то наверху – плюс 3–5 градусов по Цельсию. А как только заканчивались эти старты, мы спешили в гостиницу, чтобы по телевизору посмотреть, как развивается ситуация в других видах.

Об украинской победе и революции

– О победе наших девчонок-биатлонисток узнал в гостинице, вернувшись с очередных состязаний. Очень жаль, конечно, что не посчастливилось увидеть этот триумф своими глазами. Но ничего, зато в отеле абсолютно все нас поздравляли. При этом российские болельщики и специалисты в один голос говорили, что рассчитывали в женской эстафете именно на победу сборной Украины.

Этот золотой успех очень поднял нам – украинцам – настроение в Сочи, поскольку мы уже знали о трагических событиях в Киеве. При этом более или менее объективную информацию о происходящем в нашей стране можно было получить только от телеканала «Дождь». Другие российские телевизионщики подавали все однобоко и тенденциозно, говоря о мятеже экстремистов и бандеровцев. У меня было где-то с десяток разговоров в разных местах с россиянами и даже украинцами, живущими в России, в которых старался хоть чуточку изменить их мнение. Я пытался еще до расстрела в Киеве протестующих объяснить, что наши люди устали от обмана, произвола и беззакония властей, что и привело к протестам. Говорил, что в Киеве, на Майдане, были представители всей Украины, а не только западных регионов, которые, действительно, более свободны и решительны. Я подчеркивал собеседникам, что руководитель нашей страны не справился с управлением, а на русском языке у нас никому не запрещают общаться. Некоторые, кто вначале выражал нам сочувствие, затем откровенно удивлялись тому, что я рассказывал, а кто-то даже задумывался и менял точку зрения. Но откровенной вражды и негодования по отношению к нам в Сочи абсолютно не было. Когда же мы ехали на церемонию закрытия Олимпиады, многие люди подходили, выражали нам поддержку и предлагали сделать совместное фото на память.

О церемонии закрытия

– Церемония закрытия оставила двоякие чувства. Для меня образцом до сих пор остаются шоу, которые были на открытии и закрытии Московской Олимпиады-80. Там грандиозность сочеталась с необычайной теплотой и душевностью. А в Сочи, при всем великолепном размахе, вот этой человечности, что ли, мне лично не хватило. Плачущий Мишка в Москве выглядел добрее и трогательнее, а здесь было что-то не то. Хотя, безусловно, мастерство исполнения номеров и спецэффекты выглядели впечатляюще.

Впрочем, вся Олимпиада смотрелась необычайно масштабно и полностью преобразила Сочи. Все, что построено, надеюсь, будет служить людям и в дальнейшем…

Записал Юрий Илючек, «УЦ».