На прошлой неделе в Кировоградском областном художественном музее прошел творческий вечер актера и режиссера Георгия Николаенко, который снимал Никулина и Евстигнеева, Дурова и Смоктуновского, еще будучи студентом, стал вторым режиссером «Экипажа» и сегодня продолжает снимать, правда, уже сериалы для российских телеканалов. Даже странно, что мы не писали о Георгии Михайловиче до сих пор: он не только родился и вырос в Кировограде, но и приезжает сюда каждый год, обычно Девятого Мая, на могилы к родным – говорит, была такая договоренность с отцом…
Справка «УЦ».
Николаенко Георгий Михайлович родился 1 ноября 1946 года в Кировограде. В 1971 году окончил актерский факультет ВГИКа, в 1979 году – режиссерский. Как актер снялся более чем в тридцати фильмах и сериалах (больше всего запомнился зрителям, наверное, по роли участкового Штанько в сериале «Женская логика» и генерала Голубева в «Кодексе чести»). Режиссер Георгий Николаенко снял восемь кинофильмов и шесть сериалов: в том числе «Дальнобойщики», «Кодекс чести», «Утесов: песня длиною в жизнь», русскую адаптацию «Закон и порядок»). Сам написал музыку почти ко всем своим сериалам и в некоторых даже спел.
О Юрии Никулине
В 2007 году, к годовщине смерти Юрия Никулина, по телевидению показали неизвестный доселе фильм – короткометражку 1979 года «Тут… недалеко», в которой актер сыграл далеко не комическую роль фронтовика, который приезжает в Москву, чтобы навестить своих однополчан, но его везде ждут неудачи: тот умер, тот переехал. Главный герой каждый раз возвращается в такси, называет водителю следующий адрес и бормочет: «Тут… недалеко», постепенно теряя надежду. Режиссером фильма, который нашел Максим Никулин в архивах отца, значился Георгий Николаенко – студент высших режиссерских курсов.
– Это была моя дипломная работа, – объясняет Георгий Михайлович. – Изначально я писал сценарий на Лапикова – мы с ним вместе играли в фильме «Фронт за линией фронта», и у нас были дружеские отношения, но Лапиков чего-то… Мы пришли в гости к оператору Толе Гришко, сидели, выпивали, думали, кого можно позвать на роль, и Валентине (жене Георгия Николаенко, сыгравшей Яринку в «Свадьбе в Малиновке» – помните? – Авт.) приходит в голову идея: «Слушайте, а если Никулин?» Такого артиста достать в диплом – это нереально, понимаете? Но мы ведь уже выпили, время пол-одиннадцатого, и Толя звонит (а дело в том, что они были почти соседями – жили через два дома на Малой Бронной, а отец Толи, тоже оператор, снимал фильм «Когда деревья были большими»): «Юрий Владимирович, тут такая ситуация. Вот у нас тут диплом…» Положил трубку и говорит: «Сказал, выйдет гулять с собакой – выноси». Я бегом со сценарием на улицу, жду. Выходит Никулин с такой эрделькой маленькой: «Это вы от Толика?» – «Да». Он подзывает меня жестом: «Значит, покупает чукча “Жигули”…»
Тут надо сделать отступление. Конечно, Георгий Михайлович прежде всего режиссер – как актер он снимался в основном в эпизодах. Первую заметную роль сыграл в «Кодексе чести», уже будучи далеко не молодым человеком, и то, говорит, – коллеги уломали: «Роль как раз под тебя». Но когда он рассказывает о Никулине, о Смоктуновском, о Евстигнееве, понимаешь: актер! Он говорит голосом Никулина и с его интонациями: закроешь глаза – не отличишь.
– Юрий Владимирович говорит: «Ну что там у вас? Давайте». А я… Я же не знал, что так получится, у меня сценарий в единственном экземпляре, мнусь, объясняю. «А… Ладно, тогда сделаем так: погуляем с собакой, потом зайдем ко мне, и я прочту, – и сразу же, без паузы. – Слышишь? Встречаются два…»
В кабинете он надевает очечки такие маленькие, садится и читает – сценарий небольшой был, 14 страниц. Потом закрыл сценарий и говорит: «Мне понравилось, я хочу у вас сняться», – даже вспоминая эту историю, Георгий Николаенко утирает слезы, а тогда, говорит, плакал в голос и не мог остановиться.
– Я прихожу на студию и говорю: у меня будет сниматься Никулин. Ну надо мной, конечно, смеялись, думали: я дурачок. Никулин в дипломной! Я бы сам смеялся… А через два дня приехал Юрий Владимирович, пошел сам в костюмерную выбирать себе пальто и чемодан.
У него портфельчик такой всегда с собой был: что там – неизвестно. Мы заезжали за ним с утра, он брал портфельчик, и мы ехали. Один эпизод снимали в Зюзинском лесу: зима, безветрие, снег лежит – красиво необыкновенно. Юрий Владимирович говорит: «Можно мне пиротехника?» – «Да, пожалуйста». И через несколько минут – костер. Он открывает портфель, а у него там – нарезанная докторская колбаса! Сломал несколько веточек с дерева, нанизал. И по всему Зюзинскому лесу – запах! Эту колбасу сожрали в три секунды – съемочная группа большая. Но как это было вкусно!
А как-то мы с оператором Толей вечером засиделись – ну, молодые были. Приезжаем к нему в полдевятого утра. Открывается дверь, он в исподнем. Посмотрел на нас, повернулся, а у него огромная была квартира, длиннющий коридор, в конце кухня. Кричит: «Тамара! Накрывай на стол, хлопцы тяжелые». И пошел одеваться. Мы пока разделись, до кухни дошли, все уже на столе – запотевшее… Он пришел, сел напротив, наливает нам: «Слышь? Поехали двое на рыбалку…» Я спрашиваю: «А вы?» – «Нет-нет, мне нельзя – я на работу еду».
О съемках «Экипажа»
Георгий Николаенко учился в мастерской Александра Митты – режиссера первого советского фильма-катастрофы.
– Митта дал нам сценарий читать, написано было очень скупо: упал столб, загорелось и т. п. Я молодой был – фантазия, ограничений никаких, не думаешь, как это на самом деле бывает, думаешь о картинке. Я придумал, что фуражка взлетает от перепада давления и прилипает к потолку, что летит палатка горящая, придумал, что плотина, по которой у нас шел состав – а это модель была вот такая (Георгий Михайлович разводит руки на метр. – Авт.), – должна быть из сахара, тогда вода его смывает и закручивает состав… Описал это все, отдал Митте, и через день я уже был вторым режиссером.
Конечно, не все спецэффекты там я придумал, и Митта сам много придумал (он даже предлагал настоящий старый химзавод взорвать), и другие режиссеры. Мы заказали модель один к двадцати пяти ТУ-154 с отваливающимся хвостом, который потом можно было ставить на место и снова снимать, восемь летающих моделей вертолетов. Привезли из Новосибирска хвост настоящего ТУ-154. И наконец, когда была съемка во Внуково, я собрал все пожарные машины Москвы. А Саня Словинский вывез туда же все «скорые» – на взлетную полосу, они у нас все ездили туда-сюда, чтоб картинка была живая. И, когда Митта приехал и все это увидел, он растерялся, он столько техники себе и представить не мог. А оператор Валера Шувалов придумал, как сделать дождь, – такая штучка над камерой, которая все время лила воду на стекло.
О сериалах, мастерстве и «Рожденных бурей»
В небольшом эксклюзивном интервью после творческой встречи мы спросили Георгия Николаенко о принципиальной разнице между съемками фильмов и сериалов.
– Это совершенно другой продукт. В художественном фильме каждый метр сценария отработан до мозга костей. Смотрите: одна серия сериала стоит $150-250 тыс. долларов, ну 300-400 тысяч, если это экранизация Достоевского на «Первом канале». А фильм – минимум $30-40 млн. Чтобы снять, например, исторический фильм, нужны люди 253 профессий! Понимаете? В сериалах и постановочное вознаграждение другое, и актеры стоят других денег. Там есть много серий, но нет драматургии, нет характеров – особенно это видно в эпизодах. Вы даже не представляете себе, что такое Евстигнеев на площадке или Смоктуновский! Евстигнееву достаточно было сказать одну реплику, чтобы все смеялись или плакали…
И Евстигнеева, и Смоктуновского Георгий Михайлович снял в своем первом полнометражном фильме «Рожденные бурей» по Николаю Островскому. Примечательно, что в этом же фильме, кроме мэтров советского кино, снялся наш, кировоградский, актер Георгий Семенов.
– Люда Семенова – одноклассница моя, у нас роман был, и я ей обещал, что, когда стану режиссером, сниму ее отца в первом же фильме. Я очень любил Георгия Геннадьевича. И, когда стал снимать «Рожденных бурей», я телеграммой вызвал его в Москву, сделал пробы и утвердил на роль.
Но, говорит Георгий Николаенко, заполучить в фильм прекрасного кировоградского актера было не так сложно. Гораздо сложней молодому режиссеру было уговорить звезд.
– Мне сказали, что Евстигнеев будет в шесть часов вечера на «Мосфильме», в пятом павильоне. В полшестого я уже там, бежит Лева Дуров: «Ты че здесь?» Объясняю. «Женька? Я сейчас с ним поговорю: он согласится – я тебе говорю точно. Слышь, анекдот…» И тут идет Евстигнеев – ну минимум 500 грамм в нем уже было. Лева к нему: «Ты его знаешь?» Евстигнеев посмотрел на меня стеклянным взглядом, ни слова не сказал. «Я его знаю, это режиссер – вот такой парень! Я у него снимался! Он хочет, чтоб ты у него снялся, если ты ему откажешь, я обижусь» – и убежал. Евстигнеев еще раз глянул на меня и, не сказав ни слова, ушел. Что делать? Иду за ним. Он зашел в гримерную, я за ним. Он сидит, гримируется (он всегда гримировался сам, даже усы сам себе выбирал и клеил), потом он в зеркало меня заметил: «Что там у вас?» Я говорю: «Евгений Александрович, эпизод, но очень большой, целая часть». «И кто он?» – «Офицер, полковник кайзеровской контрразведки». – «И что он там делает?» – «Пьет и играет сам с собой в лото». – «Я согласен». Он дал мне один день, за который я должен быть снять пять дневных планов, больше времени у него не было.
Репетиция: штоф, маленькие рюмочки, как обычно, чай налили. Он попробовал брезгливо, поставил рюмочку: «А исходящие?» (исходящие – это реквизит, который едят и пьют). Я, конечно, понял: сразу за коньяком, налили пол-литра и начали репетировать. Это было невозможно! Только я говорю: «Начали» – и вся группа начинает давиться от смеха: китель у него уже на стуле, он в белой рубашке с подтяжками, с моноклем, что-то там мурлычет, роется в мешочке этом с фишечками… Там сцена, когда привели пленного. Его играл прибалтийский актёр Ансенс. Евстигнеев на него типа внимания не обращает, смотрит в сторону, а потом между делом говорит: «Какого вы звания в этой… э-э-э… как ее… враждебной мне армии?» – и Ансенс не выдержал, расхохотался прямо в кадре! Хотя эта фраза была в сценарии, все ее читали. Но это невозможно – то, что он творил, как он это делал… Но тут проблема – заканчиваются «исходящие», а ведь эпизод длится на экране пять минут: нельзя, чтобы штоф сначала был полный, а к концу эпизода пустой. Мы опять в магазин и по чуть-чуть доливаем, чтобы поддерживать в штофике примерно одинаковый уровень. Но все равно, когда осталось снять два крупных плана, штоф был уже пустой.
Евстигнеев действительно играет в «Рожденных» эпизод, но такой, что именно он, кайзеровский полковник с лото, изображен на обложке диска фильма.
– Смоктуновскому я послал сценарий, – говорит Георгий Михайлович. – Он приехал на студию – в тенниске, в тапочках на босу ногу. Сел: «Вы знаете, я прочел… Я старый граф, да? А как там у вас насчет съемочных дней?» Они же тогда получали от съемочного дня. Я говорю: «Иннокентий Михайлович, четыре съемочных дня всего дали, это в Черновцах, но мы вот с директором подумали и 800 рублей нашли» (это много было – 200 рублей за день, когда самая большая официальная ставка была у народных – 75 рублей). «Замечательно, как это замечательно… Скажите: а я не мог бы поговорить с вашим директором?» Директор у меня был Михаил Сапожников, он, конечно, уже сидит заряженный, ждет звонка, потому что Смоктуновский к нам не каждый день ходил. Он заходит, я говорю: «Вот знакомьтесь: Михаил Яковлевич Сапожников», а Иннокентий Михайлович сразу: «Мишенька, а там никак нельзя дотянуть до кругленькой?» (в смысле, до тысячи). Мы переглядываемся, Миша говорит: «Конечно, что-то придумаем». «Вот славненько! – улыбается Иннокентий Михайлович. – Отличный фильм у нас получится».
О кировоградском детстве
– Я родился на Кирова,73, возле маслобойни и на ней, на маслобойне, вырос. Самое яркое воспоминание, конечно, «Ятрань» – я танцевал. У нас не было возможности где-то особенно гулять, ходить. Репетиции были каждый день, после школы сразу в клуб, это был наш дом, клуб спасал нас от улицы, от драк, от пьянства. Когда я уже закончил школу и пошел работать в ШВЛП авиамехаником, то там было очень трудно получить освобождение, когда мы ездили с какими-то концертами. Полувоенная дисциплина, они меня все время гнобили. Поэтому я перешел на агрегатный и работал вот на этой площадке – в центре. Когда я работал в первую или в третью смену – хорошо, а если на второй, то я в обед несся с этой площадки в клуб Калинина, переодевался, разминался, быстро отрабатывал репетицию и бежал назад. Вот так мы и танцевали, и работали – нормально было, успевали. Но любовь!.. Телефоны были только вот здесь, в центре, и мы с ребятами по вечерам ходили и часов до двенадцати каждый звонил своей…
Что еще? Сейчас вот самое лучшее время – август, с баштанов едут машины. Они на Кирова обычно останавливались, водители спали, а мы ночью с пацанами возьмем каждый себе по арбузу, разобьем о землю: он разваливается, а серединка – как сахар, остальное мы даже не ели…
«Кино сегодня не стоит на коленях»
– Оно валяется на земле. И возродить его можно одним путем – восстановив кинотеатры. Знаете, сколько было у нас в Кировоградской области кинотеатров в 80-е? 2007! (Цифра действительно потрясающая, я помню, что кинозалы были во многих селах, но чтобы 2007… – Авт.) А остался один… Понимаете, что произошло с кино? Оно утратило рынок сбыта. Это как если бы вся страна в один день бросила курить. Что было бы с табачными компаниями, с людьми, которые там работают? Вот то же самое случилось с кино. Поэтому параллельно с инвестициями в кино нужно вкладывать средства в восстановление проката – провести инвентаризацию всего, что осталось, где-то восстановить, где-то построить заново. Да, это большие деньги, но в это будут вкладывать и иностранные инвесторы, потому что такая система окупится. Смотрите, мой фильм «Досье человека в “Мерседесе”» окупился за один день проката в СССР! За один день! А он шел две недели в больших городах, да я когда в кинотеатр заходил, меня директриса брала на руки и заносила к себе в кабинет… (Кстати, за фильм «Досье человека в “Мерседесе”» о переходе бельгийского разведчика Иоханеса Ван Энгеланда на сторону СССР Георгий Николаенко получил премию КГБ. – Авт.)
Хочется написать еще об очень многом: о сериале «Утесов: песня длиною в жизнь», о почти шестидесятилетней дружбе Георгия Николаенко с кировоградским актером Юрием Жеребцовым… Только творческая встреча с режиссером продлилась больше трех часов: слушатели никак не могли отпустить Георгия Николаенко – он потрясающий рассказчик и удивительно приятный человек.
Записала Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».
