Гражданская война, показанная в распиаренном американцами фильме «Индокитай», рисовые поля, где трудятся не покладая рук под проливными дождями и жгучим солнцем маленькие люди в соломенных круглых шляпах, непролазные джунгли, изрядно попорченные напалмом, партийный лидер Хо Ши Мин, пропахшая нафталином дешевая одежда с рынков – вот, собственно, и все ассоциации, которые приходят в голову при упоминании Вьетнама. Эта страна находится так далеко, и, на первый взгляд, она столь непривлекательна для туристов, что, наверное, пальцев на одной руке хватит, чтобы пересчитать, сколько жителей Кировоградщины там побывали. Поэтому рассказ очевидцев, которые недавно из этой страны вернулись, можно считать настоящей журналистской удачей.
Члены трех общественных организаций – Общества украино-вьетнамской дружбы, Союза женщин Украины и Союза за будущее детей Украины – решили поехать за впечатлениями в Юго-Восточную Азию. Среди них была и Татьяна Дмитренко – экс-заместитель губернатора, ныне проректор университета «Украина», которая и рассказала нам обо всем, что видела сама и что узнала от местных гидов-экскурсоводов.
Программа туристической поездки была более чем насыщенной – украинцы за две с половиной недели объездили Вьетнам вдоль и поперек, были в азиатских джунглях, смотрели на артельное производство шелка, стояли у мавзолея Хо Ши Мина, узнали, как он жил и где работал, прокатились на местном поезде, отбиваясь от нашествия саламандр и тараканов, посетили императорские дворцы и пагоды, насладились величием одного из настоящих чудес света – камбоджийского Акбара, наблюдали за работой женщин на рисовых полях… Во все эти места мы с вами сейчас и совершим виртуальную экскурсию.
Многочасовой перелет Киев-Варшава-Ханой был физически утомителен. Но, оказавшись в центре северного Вьетнама, туристы сразу же позабыли об усталости и с удовольствием погрузились в местный колорит.
Северный Вьетнам
По словам Татьяны Тимофеевны, северный, средний и южный Вьетнам очень четко разделяются, невидимая граница проходит по стилю жизни, достатку, исторически сложившемуся менталитету.
Всему виной вьетнамская война, в которой боролись за свои геополитические интересы Америка и Советский Союз. Страна, как вы помните, разделилась на две части, которые шли разными путями социально-экономического развития, и север как раз оказался в зоне коммунистического влияния. Здесь долгое время стояли советские войска, вьетнамцы же в контексте интернациональной дружбы ездили в СССР, где учились, работали…
– Как же мы удивились, когда гид-вьетнамец, который жил какое-то время в Харькове, но довольно давно, и говорил с нами на очень ломаном языке, вдруг ни с того, ни с сего запел: «Миленький ты мой, возьми меня с собой», – вспоминает Татьяна Тимофеевна.
Столица Вьетнама Ханой сразу же поразила Татьяну Дмитренко своей социалистической бедностью. Она легко объяснима: Советский Союз на протяжении десятилетий помогал Вьетнаму. Соответственно, инфраструктура, производства – все на севере было более или менее налажено. Но СССР распался, и вьетнамцы остались со своей полуразвитой экономикой один на один, ведь война 1955-1975 годов серьезно подкосила страну.
Одна женщина из членов группы, с которой Татьяна Тимофеевна ездила во Вьетнам, рассказывала, что ей довелось побывать в этой стране сразу после войны. Говорила, ужас, что там творилось. Даже носков не было, нижнего белья, мыло и зубная паста считались страшным дефицитом. Люди по-своему выходили из положения: натирали зубы специальной древесиной. В результате весь рот становился черным (кстати, Татьяна Тимофеевна видела пожилых вьетнамок с черными зубами), но это была защита эмали.
Эту разруху северный Вьетнам при помощи Советского Союза как-то преодолел, они научились жить «под крылом», а потом что? Учиться негде, а кто выучился, не мог найти работу. Те, кто попроворнее, выехали за рубеж, а основная масса разбрелась по побережью Южно-Китайского моря. Осели там и возмущаются: «Чего это оно Южно-Китайское? Оно наше!» Вот так северные вьетнамцы и живут, с заложенным десятилетиями социалистическим менталитетом, помноженным на азиатскую покорность судьбе.
В центре столицы находится мавзолей Хо Ши Мина, куда не зарастает «народная тропа». Все – как когда-то в Москве: почетный караул, школьников в одинаковой синей форме здесь же принимают в пионеры, стоят километровые очереди за билетами. Но инвалиды войны и старики, заметила наша собеседница, могут пройти без очереди.
Поразил Татьяну Дмитренко и исторический центр Ханоя: здесь сохранился древний-предревний «район 36 улиц», где расположены улица Шелковая, улица Медного производства и т.д. И по всем ним, как сумасшедшие, гоняют скутеры. Дело в том, что это практически единственный вид транспорта во всей стране.
– 80 миллионов вьетнамцев, 60 миллионов скутеров, – говорит Татьяна Тимофеевна. – И эти скутеры ездят без правил дорожного движения. И все сигналят. Если у нас это не приветствуется, то у них считается хорошим тоном ехать и пищать. Если ты хочешь перейти дорогу, надо или осмелиться и просто на свой страх и риск переходить, надеясь, что тебя объедут или остановятся (скорость этих скутеров 30-40 км/ч), или же поднять руку и так идти – поднятая рука пешехода заменяет во Вьетнаме светофоры.
В Сайгоне, правда, светофоры изредка встречаются, но на них, по большому счету, никто внимания не обращает. Но к Сайгону, переименованному в Хо Ши Мин, мы еще вернемся.
– В Ханое многие женщины ходят в национальных одеждах и закрывают от солнца руки и лицо, носят такие повязки-маски. У них очень развит комплекс собственной неполноценности, связанный с тем, что кожа быстро загорает. Дело в том, что во Вьетнаме специфический эталон красоты: считается, если женщина белокожая – это красиво, а если смуглая – то уродливо. Они не понимают, как наши люди специально идут на пляж, – говорит Татьяна Дмитренко. – Поэтому вьетнамцы, как могут, закрывают свое тело от лучей солнца. Этим маскам есть и другое объяснение – улочки в Ханое узкие, воздух от скутеров загазованный, вот они и стараются дышать через материю.
По бокам каждой из улиц стоят дома вагончиками-коробочками.
– Но что интересно – ширина каждого дома должна быть не больше, чем четыре метра. А в глубину – хоть и пятнадцать, и двадцать метров. На сколько денег хватит, столько возводят и этажей, – такая особенность, объясняет Татьяна Тимофеевна, связана с тем, что, по местному законодательству, люди платят налог только за фасад: если он небольшой, то и стоит мало. Этим пользуются владельцы кафе, ресторанчиков, торговых лавок, мастерских, которые сплошь и рядом разместились на первых, узких, этажах.
Такие дома выглядят убогими разновысокими неприбранными курятниками: сверху и одеялами занавешены, и клеенкой закрыты от дождя… Люди живут, как могут, иногда в грязи и бедламе, но под крышей, а иногда и просто …на лодках. Утлые лодочки оборудованы спальным местом – а больше честному вьетнамцу ничего и не надо. Порыбачил, рыбу продал, белье постирал тут же, в воде, и не важно, что вокруг люди ходят. Для Вьетнама это обычная картинка – сидит на берегу женщина с тазом и устраивает постирушку. А поесть можно где угодно, необходимости в собственной кухне как бы и нет.
– Нас сразу предупредили: местную воду пить нельзя и обедать у кого ни попадя тоже нежелательно, – говорит Татьяна Тимофеевна. И тут же объясняет почему: – Обычная для северного Вьетнама картина: идешь по мосту или по улице, видишь рядом к какому-то парапету прицеплено зеркало, сидит человек и стрижет или бреет кого-то. Это – парикмахерская. Дальше идешь. Тут тебе таз, человек опустил в него ноги – здесь, посреди улицы, делают педикюр. Ты захотел есть – тебе сразу же принесли еду из ближайшего кафе. Если не боишься отравиться, за два доллара можно хорошо поесть, правда, посуду моют тут же, в миске. В приличном ресторане комплексный обед обойдется дороже – долларов десять.
В общем, вид ханойских улиц такой: емкость с мыльной водой, рядом – забегаловка, и повсюду государственные красные флаги. Но, кстати, портретов лидеров, массово развешенных по городу, наша собеседница во Вьетнаме не видела.
Местные женщины – маленькие, хрупкие и очень работящие. Обычная картина – идет эта малышка и несет на худеньком плече коромысло, по обе стороны которого висят тяжеленные плетеные корзины, нагруженные овощами и фруктами, килограммов по двадцать каждая. Там, где она остановилась, там и продает. Такими стихийными мини-рынками заполнены все кварталы.
Вьетнамцы встают рано. С четырех утра уже начинается сумасшедший гул и писк скутеров, что означает – люди едут на работу. Так же рано вьетнамцы и ложатся спать. Вечерами улицы пустеют, видно одних туристов.
– Туристы здесь в основном из Америки и Западной Европы – просто одетые, с неизменными рюкзачками за плечами. Это внуки и дети тех, кто тут воевал. Они наслушались рассказов, начитались и приехали своими глазами посмотреть на места, где сражались и погибали их родственники. Смотришь на них, и вспоминается фильм «Индокитай», – говорит Татьяна Тимофеевна. – Они приехали за впечатлениями, они балдеют от всего, что видят, часами сидят с чашечкой кофе и наблюдают за обычной вьетнамской жизнью.
Кстати, о кофе. Если ты хочешь растворимый, не проблема. Но во Вьетнаме надо обязательно попробовать Kopi Luwak – напиток с добавлением кофейных зерен, производство которых очень специфическое. Циветты (виверы) – азиатские древесные кошки, похожие на енотиков, вначале кофейные зерна едят. Несмотря на то, что циветты плотоядные, на сладкое они предпочитают кофейные бобы, причем именно робусту… Эти бобы не перевариваются у них в желудке, и спустя какое-то время зверьки их, пардон, выкакивают. Считается, что именно прохождение кофе через пищеварительную систему вивер придает этому сорту неповторимые шоколадный вкус и аромат.
Такой кофе считается одним из самых дорогих в мире. Во Вьетнаме же пакет можно приобрести за двадцать долларов, что Татьяна Тимофеевна и сделала.
А еще последовала рекомендациям гидов и попробовала национальный вьетнамский суп фо, говяжий и куриный. В насыщенный бульон с кусками мяса добавляются длинная лапша и много-много всяких специй и трав.
– У них вся пища острая. Во-первых, все эти травки вьетнамцы в больших количествах прямо на улицах выращивают, во-вторых, там жара, и мясо быстро портится, поэтому они вкус стараются маскировать.
Также наша собеседница настоятельно рекомендует попробовать местные крохотные «голубцы». В лист из рисового теста конвертиком заворачиваются грибы, креветки, прочие морепродукты. Потом эти «голубцы» обжариваются на сильном огне. Получается очень вкусный хрустик.
Вьетнамцы рыбу не солят. Они ее едят сырой. Поэтому наши студенты, которые живут в интернациональных общежитиях, бывает, страдают от невыносимого запаха в пищеблоке, часто сопровождающего кулинарные изыскания вьетнамцев. Те, купив селедку, считают, что она сырая, и жарят ее, как обычно. Вонь стоит, по рассказам очевидцев, ужасная.
А вот вьетнамских свинок Татьяна Тимофеевна не пробовала. Говорит, может, в каком-то блюде хвосты или уши попадались, но отдельно в меню не замечала.
– Правда, что во Вьетнаме сплошные рисовые поля?
– Да. Особенно их было видно, когда мы проезжали по вьетнамским деревням. Деревни там маленькие, грязные, бедные. Ну, ладно, сельское население, но даже городские жители предпочитают ютиться в хибарах. Они объясняют: «Понимаете, мы привыкли так жить и не хотим переходить в новые дома».
На полях все прикрывают голову соломенными шляпами, которые часто в фильмах показывают, и копаются на своих участках с утра до вечера. Участки эти небольшие, по их периметру – канавы, где собирается вода. Такая во Вьетнаме система мелиорации.
Но, несмотря на этот непритязательный быт, Татьяна Тимофеевна там не видела ни нищих, ни бомжей, ни попрошаек.
– Не позволяют им попрошайничать социалистическое сознание и гордость за свою страну. Люди хоть и гордые, но очень милые, приветливые, улыбаются, стараются помочь, все время благодарят.
Что мне еще понравилось во вьетнамцах? Они работают, как муравьи, и все деньги вкладывают в экономику своей страны. Некоторые вьетнамцы (особенно дети партийных функционеров, которым высокопоставленные папы помогали на первых порах), начав свой бизнес с челночных поездок с вещами в капстраны, сейчас поднялись и стали очень богатыми людьми. Но денежки тратят у себя, чувство патриотизма неискоренимо. В частности, хозяин украинского производства «Мивины» – вьетнамец. Живет здесь припеваючи, но все налоги, доходы оправляет во Вьетнам, а не кладет на счет какого-нибудь швейцарского банка, – говорит Татьяна Дмитренко.
Средний Вьетнам
Из Ханоя в Хуэ (центр среднего Вьетнама) туристы добирались местным поездом – узкоколейкой.
– Это отдельная история, шок для нас, – улыбается, вспоминая ту поездку, Татьяна Тимофеевна. – Поезд – проходящий экспресс, в отдельный вагон которого мы должны были подсесть ночью. Проводница, недолго думая, решила – чего полпути вагон будет пустовать? И заселила туда вьетнамцев. Вагоны у них интересные – низенькие, купе узкие, и не по две, а по три полки в высоту. Маленькие вьетнамцы спокойно вмещаются, а нам-то тесно… Но не это самое страшное: заходим мы ночью и видим на наших местах вьетнамцев, которым деваться уже некуда – надо ехать на работу. Они просятся: пустите, мы у вас в ногах посидим. А представьте – это бедные вьетнамцы, мылись давно, только-только острой пищи наелись… В тесных купе запах невыносимый, они ж на наших простынях уже спали полдороги. А проводница вообще сбежала в другой вагон, оставив нас самих разбираться, кто и как размещаться будет…
Пока суть да дело, разместились – кто полусидя, кто стоя, кто в коридоре на корточках. И тут Татьяна Тимофеевна, немного успокоившись, стала замечать, как по вагону пешком ходят полчища тараканов. Вперемежку с саламандрами, норовящими залезть под одежду. Впечатлений добавили туалеты. Они ужасные – просто большая дыра, и надо быть аккуратным, чтобы ноги по шпалам не бежали.
– Мы сели и сидим в полном ступоре. А потом как стали все вместе смеяться, как-то же ехать надо, да и колорит не мешает прочувствовать, – улыбается наша собеседница.
Когда группа наших туристов попала в средний Вьетнам, первое, что сказала женщина, бывавшая здесь после войны: «Боже, как все изменилось! Здесь были грязные пляжи, везде мусор!» А сейчас эта часть страны во главе с региональным центром Хуэ превратилась в зону шикарных отельных комплексов. Татьяна Тимофеевна, прожив в одном из них несколько дней, уверена: туристическое будущее мира – за Вьетнамом. Россияне с Дальнего Востока уже туда активно ездят, ведь стоимость путевок низкая, самая затратная статья расходов – это перелет.
– Мы жили на острове Винперл, где проводился конкурс красоты «Мисс мира-2010». Регистрация там на «большой земле», а в сам отель надо добираться по подвесной дороге. На территории отеля – бассейны с минеральной водой, лечебные грязи, шикарный спа-комплекс. Один день всевозможных процедур, включая еду, стоит 90 долларов, можете себе представить уровень цен и сравнить их с теми же турецкими, – говорит наша собеседница.
Сам отель громадный, находится в джунглях, всю территорию обойти сложно, поэтому тебя возят «тук-туки» – небольшие вагончики. Там есть огромный аквариум: ты едешь по движущейся ленте внутри своеобразного стеклянного тоннеля, а вокруг тебя, над головой проплывают акулы, скаты, морские коньки…
А рядом, рассказывает Татьяна Тимофеевна, находится остров обезьян, где люди – это гости. Обезьяны там очень наглые, шаловливые. Не зря туристов предупреждают: очки, зонтики, прочие вещи надо хорошенько спрятать в сумку, которую потом наглухо застегнуть. Но и это не гарантия безопасности. Наша собеседница вспоминает курьезный случай:
– У одной женщины из группы обезьяна сумку таки стащила. Открыла, выгребла все оттуда, включая мобильный телефон, побросала все на землю. Еле-еле отвлекли внимание мартышки и сумку забрали… А то искала бы ее хозяйка в непролазных джунглях, где летает огромное количество экзотических птиц: больших, маленьких, разноцветных, которые наполняют джунгли мелодичным пением.
Собак-дворняг Татьяна Дмитренко во Вьетнаме не видела. Зато видела котов – они жили в одной из пагод и бесстыдно топтались по алтарю, залезая прямо по голову Будде.
– Средний Вьетнам – эта пляжная зона, – резюмирует впечатления наша собеседница. – Хороший берег, открытая местность, набережные, вода +22°С. Интересно было наблюдать картину: в пять утра вьетнамцы массово выходят на пляж и минут сорок делают дыхательную гимнастику. Занимаются все – и дети, и старики. Смотришь на них – худых, сухоньких – и удивляешься, как они во время этих упражнений радуются жизни и набираются энергии.
Но не купаются, стоят у воды, которую очень чтят. Естественно, мало кто загорает, женщины носят закрытые купальники с юбочками. Вообще же вьетнамское солнце коварное – из-за постоянной дымки ты его не чувствуешь и обгораешь моментально.
Вот и вьетнамцы выходят утречком, пока нет солнца и туристов. Сделали гимнастику, поиграли в мяч, отдохнули, попрыгали на велосипеды и скутеры – и быстрее на работу, в школу или на кухню.
Кроме пляжей, в Хуэ еще стоит посмотреть на остатки старого города. Здесь находятся шелковые артели, ведь натуральный шелк – монополия не только Китая, а еще и Вьетнама. Татьяна Тимофеевна побывала в одной из них и своими глазами видела процесс производства шелковой ткани: на одном плетеном подносе – маленькие червячки, на другом – червячки постарше, которые едят листья. Потом их переносят на специальную сетку, где шелкопряды наращивают коконы: желтенькие и серо-белые. Затем люди их расчленяют на шелковые нити, эти нитки красят и наматывают на катушки. А уже другая артель – ткачи – плетет шелковую ткань.
В Хуэ проводится и ежегодный национальный фестиваль искусств, куда съезжается много туристов. Здесь же расположен шикарный восьмиэтажный центр вьетнамской женской организации, где находятся ресторан, гостиница, этнический музей. На стенах висят фотографии женщин, которые претерпели насилие в семьях, их исповеди, рассказы женщин-ветеранов войны.
– Они, как могут, стараются привлекать инвестиции, и у них это получается! – уверена Татьяна Тимофеевна.
Наша собеседница побывала и в районе «тропы Хо Ши Мина». Здесь же находятся сотни пагод – императорских дворцов. Во Вьетнаме религии тесно переплетены: тут и буддисты, и индуисты, и кришнаиты, и поклонники Вишну оставляли свои культовые сооружения – где какой, сразу и не поймешь. Все они выглядят величественно, к каждому ведет большое количество высоких труднопреодолимых ступенек. Сделаны они со смыслом: чтобы каждый поднимающийся останавливался на ступеньке и размышлял над сутью бытия, осмысливал свое место в жизни, молился, очищался по дороге к правителю. На этих ступенях много скульптур – добра или зла, прощения или ненависти… Для каждого сословия сделана специальная площадка, где его представители должны были обязательно останавливаться.
Наша собеседница не ленилась и поднималась по этим ступенькам на самый верх. Оно того стоило – взгляду открывался потрясающий вид: бескрайние джунгли пересекают мутные реки, которые тонут в постоянной туманной дымке и сером смоге …
На месте бывших императорских дворцов сейчас музеи. Весь мир по крупице помогает Вьетнаму их содержать, и надо отдать должное местным жителям, деньги они не разбазаривают, а действительно тратят по назначению, поэтому разрушенные в войну средневековые пагоды выглядят сейчас очень и очень цивилизованно.
Южный Вьетнам
Южный Вьетнам очень отличается от северного и среднего. Его региональный центр – Хо Ши Мин (бывший Сайгон) – это действительно город контрастов. Здания, выполненные в стиле хай-тек, соседствуют с убогими лачугами, стоящими вперемежку с деревянными американскими салунами. Здесь есть и убогий общепит, и шикарные рестораны с туалетами, где висят накрахмаленные хлопчатобумажные одноразовые полотенца.
Бывшие колонизаторы – французы – по сей день не хотят терять на юге страны своих позиций, то и дело Татьяна Тимофеевна слышала в городе французскую речь. В память о метрополии в центре Хо Ши Мина стоят построенная колонизаторами копия Собора Парижской Богоматери, европейская почта, вокзал, здесь, в отличие от Ханоя, широкие проспекты и просторные улицы. Вообще же в исторической части города много колониальных желтоватых зданий, выбивающихся из общего азиатского колорита. В некоторых из таких зданий, как рассказывали гиды, жили несколько тысяч американских проституток.
Американцы и европейцы, которые любят эту часть Вьетнама и приезжают сюда в отпуск, берут велорикш и за пять долларов едут в этнические деревни, которых на юге тьма-тьмущая. Смотрят на быт, ночуют где-нибудь на полу в халупе, пробуют национальные блюда и полные впечатлений уезжают обратно в город.
В южном Вьетнаме, заметила Татьяна Тимофеевна, почему-то люди выше и белее. Хотя с последним определением парадокс – ведь, когда советские солдаты покинули Вьетнам, их девушки, гражданские жены, остались здесь, русские никого с собой не забирали – ни любимых, ни детей. А американцы, когда уходили из страны, увозили с собой всех, ставших родными, даже, говорят гиды, местных проституток.
Еще Татьяну Тимофеевну поразило отношение к людям с ограниченными физическими возможностями.
– Дети войны, которые рождались после напалма, ядохимикатов, стали инвалидами. И американцы, понимая это, дали южному Вьетнаму денег на строительство огромных реабилитационных центров. Эти социальные дома находятся глубоко в джунглях, там есть все для нормальной жизни и работы. Люди, которые живут там, занимаются всяческим рукоделием и продают все эти поделки на трассе – назовем ее в будущем туристической, сейчас же просто дороге, – рассказывает Татьяна Тимофеевна. Здесь можно увидеть великолепные картины, вышитые шелковыми нитями или филигранно выполненные из яичной скорлупы, резные фигурки, полудрагоценные и драгоценные камни…
Гиды помогают инвалидам их продавать. Какие бы группы они ни везли, останавливаются здесь, чтобы предложить народу зайти в цивилизованные туалеты. Находятся они в самой глубине этого крытого базара, пока пройдешь мимо киосков, производства, торговых лавок, обязательно захочется что-то купить, причем вьетнамцы уступают в цене и торговаться любят. Например, жемчужное ожерелье, которое в Украине больше двух тысяч стоит, там можно купить за двадцать долларов. По такой же цене продаются и шикарные кораллы.
Еще в Южном Вьетнаме расположены цеха по производству массы брендовых вещей, одежда оттуда уходит прямиком в интернет-магазины, в лондонские или парижские бутики. Вьетнамцы – народ предприимчивый, они потихоньку подворовывают с фабрик, списывая пропажу на неровную строчку или поломанную пуговицу. Поэтому украинская группа, смекнув, в чем дело, по дешевке приобрела на местных рынках много качественных, модных вещей. А челноки давно «эту тему» узнали – и едут во Вьетнам за оптом, не пугаясь запаха нафталина, которым пропахли местные базары. В качестве опознавательных знаков оставляют на «ракушках» надписи на русском языке – Оксана, Таня. Новичкам челночного бизнеса это помогает – они знают: наши здесь были и товар хороший.
Камбоджа
Наши туристы знали, что Вьетнам с Камбоджей не очень-то дружат, поэтому, когда заполняли документы по поездке, ни словом, ни полсловом не обмолвились о своих планах посетить страну-соседа. Но искушение было велико, и украинцы купили авиабилеты в Сием Риап и уже через несколько часов вышли на камбоджийскую землю, где находится заброшенный город императора – громадный архитектурный комплекс Акбар, который многие называют восьмым чудом света. Камбоджийцы понимают, насколько важно сохранить туристическую инфраструктуру, и понастроили тут шикарных отельных комплексов на любой вкус. Велорикши за один доллар катают тебя чуть ли не целый день по городу и рассказывают его историю.
– Татьяна Тимофеевна, что вы чувствовали, находясь рядом с этим сооружением?
– Я не могу сказать просто «красиво». Словами эмоции не передать. Это величественно. Ты идешь по Акбару и чувствуешь себя мельче песчинки. Гуляешь здесь и думаешь, как в далеких XII-XIII веках люди такое могли выстроить? Стены грандиозного храма смотрят четко по сторонам света, игра света, теней, высеченная на камне «Рамаяна», другие эпосы… Тут же рядом поле, где выгуливали и дрессировали боевых и рабочих слонов, которые переносили все стройматериалы, рядом императорская трибуна…
Дополнительного колорита и впечатлений добавляют деревья-паразиты, которые, как спруты щупальцами, обвили своими причудливыми корнями и трибуну, и стены храма. Казалось бы, выглядит все это уродливо, и их по-хорошему власти должны были бы давно спилить. Но – нет. Архитекторы боятся. Говорят, неизвестно, не разрушится ли древний город, если изнутри вынуть столетние стволы.
– Чем живет Камбоджа?
– Если вьетнамцы обрабатывают государственную землю – кто сколько может – и платят арендную плату, то камбоджийцы ничего не платят. Кто сидит на каком куске, тот им и занимается, – делится впечатлениями Татьяна Тимофеевна. – А еще они любят поговорить о политике, но самих политиков, стоящих у руля, не любят. Наш гид рассказывал, что монарх в Камбодже «голубой», они его не любят, он вместе с полковниками сам по себе: у них нефть, газ и самоцветы, а народ – сам по себе…
Зато часть камбоджийцев до сих пор являются приверженцами диктатуры лидера красных кхмеров Пол Пота. Считают, что если б он и дальше был при власти, то вьетнамцев бы остановили и страна стала бы сильнее. Но Советский Союз Пол Пота предал, тем самым отдав Камбоджу на растерзание соседям.
– Когда мы их спрашивали: «Ну а как вы относитесь к тюрьмам, к геноциду, к жесткому его режиму?» – люди отвечали: «Это он так боролся с предателями». Если бы мы и дальше развивали эту тему, непонятно, чем бы дело закончилось, – улыбается Татьяна Дмитренко.
… На территории Камбоджи есть выход к морю. Но местные жители жалуются, мол, вьетнамцы у нас его отобрали, оставили камбоджийцам лишь пару курортных городков.
Но и этого ушлым вьетнамцам мало. В двадцати километрах от Сием-Риапа находится большое озеро – крупнейшее в этой части Азии. На его берегах они и поселились своей многотысячной общиной. Камбоджийцы стараются бороться с этим нашествием: не пускают, не дают жилья, прописки. Объясняют, что если прописать все двести тысяч вьетнамцев, то они на следующих выборах возьмут и проголосуют за своего лидера, и Камбоджа постепенно прекратит свое существование.
А вьетнамцам пока и так хорошо. Они живут на лодках, в озере на плотах плавают куски огородов, на понтонах сидят привязанные собаки, у хибар торчат ржавые спутниковые антенны, грязные дети тут же толкутся, пытаясь что-то продать туристам и заработать копейку.
– И во Вьетнаме, и в Камбодже существует почитание родителя, как Божества. Пенсионной системы там нет, пособие по старости получают только госслужащие. А если ты на государевой службе не трудился, всю жизнь растил рис и по состоянию здоровья больше не можешь себя прокормить, то перебираешься к детям на содержание. Молодые люди, когда создают свою семью, и дом строят с учетом старшего поколения: чтобы было где жить свекрови со свекром, теще с тестем и т.д.
Гид рассказывал, что, пока не женился, его мама-учительница держала в строгости: и вычитывала, и на колени ставила. «Сейчас я все деньги отдаю жене, и она их делит: между нами, своими и моими родителями». «А своим потихоньку больше не дает?» – спрашиваем. «Конечно, дает», – смеется. Все, как у нас…
Татьяна Тимофеевна рассказывает, что Камбоджа популярна среди богатых украинцев. Оказывается, многие киевляне, которые имеют квартиры в центре города, их успешно сдают, а сами купили домик в Камбодже и живут себе припеваючи. Там все дешево, продукты – натуральные, креветок наловили, тут же в кокосе запекли – красота.
Когда наша делегация уезжала, камбоджийцы готовились праздновать свой весенний Новый год. Жалко, что не застали. Но впечатлений и без Нового года украинцы увезли предостаточно.
– Я не могу сказать, что поездка была физически легкой, прогулочной. Но для ума, для души, для восприятия этой части света, открытия ее для себя – это было грандиозно. У меня есть мечта: лет через пять вернуться во Вьетнам вместе с внуками. Только поехать теперь не с группой, а индивидуально. Я уже знаю, что надо смотреть, что запоминать, чем восхищаться. И хочу показать весь этот маршрут, который меня поразил, внукам. Это удивительный край! – делится своей мечтой Татьяна Тимофеевна Дмитренко.