Месяц: Ноябрь 2010

Эта история похожа на современную киносказку, когда невозможное становится возможным, а самые заветные мечты сбываются. Благодаря, конечно же, не доброй фее, а программе «Жди меня».

Наша героиня искала не прекрасного принца, а родителей. И, похоже, в то время, когда статья выйдет в печать, с родными, которых женщина не видела более 50 лет, она уже встретится.

Лили Бин за счет популярной телепередачи отправилась вначале в Москву, а затем — в Китай. Мы говорили с ней в день отъезда, и украинская китаянка не могла сдержать слез, рассказывая непростую историю своей семьи.

Все началось очень давно. Родная бабушка Лили, Таня, родилась в селе Васильевка Новомиргородского района. В голодные тридцатые годы прошлого века 18-летняя девушка вместе с земляками уехала на Дальний Восток — спасаться от голода. Там, говорили, более сытно, да и работа была хорошая. Тогда на китайской границе оседало немало украинцев, целые поселения образовывались. Многие женились на «своих», а вот Татьяна полюбила китайца Николая Жуня. Почему китайского подданного звали так, по-нашему, Лили не знает, наверное, тогда мода была на все советское.

Однако, когда началась война, лидер КНР заявил, что его народ не должен быть причастным к этим трагическим событиям, и приказал всем гражданам Китая в обязательном порядке срочно выезжать из СССР на историческую Родину.

— Тогда много семей разрушилось. Русские оставались на Дальнем Востоке, а китайцев принудительно вывозили, — рассказывает Лили.

Так и дед Николай Жунь, оставив жену и маленькую дочку — маму нашей героини, — уехал в Китай. Татьяна тоже не захотела оставаться на краю света и вернулась с малышкой в родную Васильевку.

4 года Жуни жили в разлуке, однако Николай свою советскую семью не забывал, высылал деньги, писал письма. По его приглашению в 1945 году Татьяна переехала в китайский городок Лан-Жун, где они вместе прожили около 15 лет.

Мама Лили выросла в Китае, вышла замуж за китайца Хо Бина, у них в 1958 году родилась наша собеседница. Все было хорошо…

— Когда мне был годик, бабушка взяла меня с собой и приехала в Украину, в Васильевку, к своим родственникам, которых долгое время не видела. Мы недолго погостили, стали уже собираться домой в Китай, но по какой-то причине нас не выпустили… — сейчас уже Лили понимает, что в начале 60-х годов отношения между СССР и КНР снова испортились, и китайцы, оказавшиеся по разным причинам на территории Советского Союза, стали невыездными…

— Бабушка тогда сильно переживала, тяжело заболела. Да и жить нам в Украине было негде. Мы-то гостили у ее родной сестры, у которой семья была большая, они сами еле-еле в родительской хате помещались… Куда там еще двоих человек селить, к тому же маленького ребенка…

И Татьяна Жунь приняла, видимо, единственно возможное на то время решение — сама переехала в Кировоград, пошла в Дом престарелых, а внучку отдала в Детский дом.

Все свое детство Лили кочевала по казенным учреждениям, ее переводили из одного детдома в другой: «Помню, в Кировограде была, в Оситняжке, потом еще где-то…»

Вначале легче было — девочка все время жила с круглыми сиротами и даже не представляла, что может быть по-другому. Что есть другая жизнь, что могут быть дом, родители.

— Но когда в 1 класс меня отправили учиться в интернат в Новую Прагу, я увидела, что других деток навещают мамы и папы, забирают их на каникулы. Мне было немного дико — что это значит? Если у них есть родители, то где же тогда мои? Мне в голову стали приходить разные мысли: откуда я взялась? Почему я здесь?..

Через 5 лет в интернат пришло письмо от деда Гриши, брата бабушки Тани. «Лиля, я тебя так долго ищу. Через радио, газеты… Девочка, я тебя скоро заберу на каникулы», — так Лили первый раз в сознательной жизни получила хоть какую-то весточку от своих родных.

— Помню, дед Гриша пришел к директору, познакомился с ним. Потом привели меня. Дед обнял, и мы поехали в Васильевку. Что там творилось! Все село пришло на меня посмотреть, поддержать, люди знали о трагической истории, как я потерялась в детдомах, ребятишки с окрестных улиц в окна заглядывали, чтоб на меня взглянуть…

Там, в большой семье бабушки, Лили и узнала, как все произошло. Наконец-то она нашла ответы на вопросы, откуда взялась и где ее родители.

— Мне они даже показали фотографию молодых родителей. И рассказали, что мама с папой, оказывается, писали в Васильевку письма, на которых был указан их обратный адрес. Но потом пришли люди в костюмах и галстуках, стали расспрашивать о контактах с китайскими родственниками и все письма забрали. Сейчас я уже понимаю, что это были люди из КГБ, бабушкина семья попала в их поле зрения из-за связей с Китаем… А тогда я просто ненавидела их за то, что они отняли весточки от родителей…

Лили было за что ненавидеть «людей в костюмах». Ведь, кроме писем, они забрали и конверты. Так адреса мамы с папой нигде не осталось. Дед Гриша его заранее не переписал и не запомнил, конечно же…

— Я вернулась в интернат. И долго жила с единственной мыслью: «Как они там?» Я очень хотела их увидеть, понять, как выглядят мои родители, ведь на фотокарточке они были еще совсем молодыми, узнать есть ли у меня братья и сестры…

В 10 классе Лили тяжело заболела, и ее положили в кировоградскую 4-ю горбольницу. Однажды в палату зашла врач.

— Кто здесь Хо Лили Бин? — спросила она.

— Я.

— Ты меня не помнишь? — оказывается, эта женщина работала медсестрой в одном из детских домов, где жила маленькая Лили. Врач рассказала девочке, что к ней на самом деле несколько раз приезжала бабушка Таня. Она разговаривала с малышкой на китайском языке — не хотела, чтоб Лили забыла свои корни, и девочка бойко ей отвечала, значит, китайский в то время еще помнила… Какое-то время бабушка приезжала, а потом перестала. Она так и не выкарабкалась после болезни, связанной со стрессом, и тихо в Доме престарелых умерла. Где похоронена, врач не в курсе, Лили так до сих пор и не может найти ее могилу…

Со слов бывшей медсестры наша героиня узнала, что в детдом несколько раз приходили и передачи от родителей с одеждой, экзотическими фруктами, которые сотрудники Детского дома пробовали сами… Но адрес мамы с папой и здесь не остался, коробки от посылок они за ненадобностью выбросили..

Эта же врач рассказала, что Лили в детстве многократно хотели удочерить. Одна семья (он — летчик, она — учительница) была особенно настойчива, они ходили к заведующей Детским домом, связывались с бабушкой. Но баба Таня разрешения не дала. Мол, не надо, чтоб девочка меняла фамилию, а вдруг родители ее найдут?

Не способствовала удочерению Лили Бин и политика КГБ, сотрудники которого присматривали за поведением девочки в детдоме (так она была у них на глазах, а кто знает, куда бы ее перевезли новые родители?).

— Я помню, люди из комитета приходили постоянно ко мне, спрашивали, как я живу, ни в чем ли не нуждаюсь, как меня кормят?..

Кстати, когда все советские дети в 16 лет получали паспорт, нашей героине был выдан документ на «лицо без гражданства». Только в 18 лет ее пригласили в управление внутренних дел и для проформы спросили: «Какое гражданство вы выбираете?», рассчитывая, конечно, на однозначный ответ. Но Лили твердо заявила: «Я родилась в Китае и хочу быть китаянкой».

«Ну что ты, девочка? Какая же ты китаянка? Тебя советское государство воспитало, выучило, дало путевку в жизнь. Ты — наша, русская. Правда?»

К такому напору Лили не была готова. И стать советским полноправным человеком после долгих уговоров согласилась.

…Лили закончила школу и вышла в новую, взрослую жизнь с одной мыслью — найти родителей.

Она тут же стала думать, куда обращаться за помощью. И пошла сразу в КГБ. Это был единственный путь найти родительские письма с обратным адресом. Сотрудники ведомства молодую женщину выслушали и пообещали сообщить, если таковые найдутся в архивах. Лили вышла воодушевленная и первое время даже ждала. А потом перестала… Много времени прошло, а из «конторы» — ни ответа ни привета.

— И я решила написать запрос в Посольство КНР, в Москву. Только я его отправила, на следующий день меня в КГБ вызывают. Стали расспрашивать, что я писала, зачем? И настоятельно посоветовали больше таких необдуманных поступков не совершать, не заниматься самодеятельностью. Они, мол, сами мою ситуацию знают и, когда что-то выяснится, меня найдут.

Тем не менее, ответ из посольства пришел. Но неутешительный. «Данных мало, отыскать людей с такой фамилией не представляется возможным…»

Шло время. Лили окончила техникум, стала работать, вышла замуж, родила дочку Таню.

И тут случайно узнала, что в Киеве учатся аспиранты из Китая. Быстро собралась и поехала к ним в общежитие. Ребята приняли женщину очень радушно, выслушали, записали все, что она знала о родителях, пообещали, что когда вернутся в Китай, то обратятся в Пекинское бюро по розыску людей. Лили должна просто подождать. И не терять надежду.

— На следующий день меня снова вызвали в КГБ. Оказывается, я на проходной в общежитие для иностранцев паспорт показывала, вот «контора» быстро и узнала, что я туда ездила. Со мной опять провели разъяснительную беседу. Но я уже не боялась. Жила одной мыслью — дождаться, когда придет ответ из Пекина.

Ответ пришел через месяц. На китайском языке. Лили с ним пошла опять в КГБ, теперь уже за помощью. Она не могла перевести, что там написано, китайский язык для нее давно стал чужим. В управлении госбезопасности сразу же отыскался китаец, который жил в Кировограде, и он перевел письмо. Лили слушала, что он говорит, и оседала на стул. Последняя надежда умирала. «Предоставленной вами информации недостаточно…»

Руки опустились. Лили стала привыкать к мысли, что родных ей никогда уже не найти. Переехала с семьей в Долинскую и так и жила, пока в начале 90-х годов не увидела по телевизору программу «Жди меня». Сердце предательски екнуло: а вдруг? Лили написала на передачу письмо. Ей перезвонили и сказали, что можно приехать. «Но у меня не было никакой финансовой возможности, времена наступили тяжелые, мы еле-еле концы с концами сводили, какие уж тут билеты в Москву?» На том дело и закончилось.

В 2008 году Лили попытку повторила. Теперь уже через электронную базу данных написала запрос. Никакого ответа не было около двух лет. А вот на прошлой неделе корреспонденты «Жди меня» с женщиной связались. «Лили, берите билет и приезжайте в Москву. Отсюда мы вас отправляем на Пекин. Билет, документы и виза уже готовы».

— Я не могу даже объяснить, что сейчас чувствую. Они мне ничего не сказали, не намекнули даже, кого нашли. У меня в голове куча мыслей — а вдруг и маму, и папу? Вот было бы счастье! Самый большой подарок в жизни! Или, может же такое быть, что у меня и сестричка или братик есть? Ну это я уже совсем размечталась, — плачет от захлестывающих ее сердце эмоций Лили.

— Все похоже на сказку. Через несколько дней я буду в Китае, на Родине. Неужели все мои мытарства по поиску семьи закончились? Неужели у меня наконец появятся мама и папа? — не верит своему счастью она.

Мы решили, что, когда Лили Бин вернется в Кировоград, встретимся с ней еще раз и расспросим, чем же эта история закончилась, узнаем, кого из родственников она нашла. Надеемся, что все надежды и мечты этой обаятельной женщины сбудутся. Она это просто по-человечески заслужила. Хотя бы тем, что так долго искала и ждала…

Известная цитата «будешь всю жизнь на аптеку работать» имеет и другой — позитивный — смысл. Это в том случае, если речь идет о людях, посвятивших свою жизнь фармации. Об одном из них и с одним из них — наш разговор.

Разговор с Андреем Тодоренко, приятным молодым человеком, провизором центральной аптеки №6 города Гайворона, начался с обсуждения сериала «Интерны». «В 2005 году, когда я был студентом Винницкого национального медицинского университета имени Пирогова, на экраны вышли сериалы “Солдаты”, а потом “Кадеты”. Кто-то из ребят сказал: “Нам скоро в интернатуру. Может, когда-нибудь снимут сериал “Интерны”»…

Спустя пять лет сериал вышел. Андрей каждую серию смотрел с интересом и удовольствием. «Очень много похожего. Были такие кадры, как Романенко. Но практически все — такие, как Лобанов. По большому счету, после университета все — оболтусы, а уже в период практики становятся специалистами», — говорит Андрей.

Безусловно, интернатура фармацевтов отличается от интернатуры студентов лечебного факультета. У последних практики в интернатуре больше, а у фармацевтов продолжается теория. Андрей Тодоренко, обучающийся на факультете фармации, интернатуру проходил в Киеве, в медицинской академии последипломного образования. Длилась она семь месяцев. «Пары проводились по всему городу: на фармбазах, фармзаводах и в аптеках. Кроме этого? профессора читали лекции. Были свои кураторы, которые нам помогали, учили жизни», — вспоминает бывший интерн. Главное для любого интерна — сдать «Крок». Это лицензионный экзамен, итоговый контроль знаний и умений. Если его не сдаешь — набираешь меньше 60 баллов — считай, что напрасно учился в университете. Провалить его нельзя ни в коем случае. Андрей сдал.

Вернулся в Гайворон, приступил к работе. В его обязанности входит закупка товара для сети аптек (порядка 15 точек в районе) и выдача им препаратов в кратчайшие сроки. Сложно, но интересно. Главное — по душе и соответствует характеру молодого человека.

Провизор (provisor — заранее заботящийся, заготовляющий) — аптечный работник (фармацевт) высшей квалификации. Звание провизора, как правило, даёт право на самостоятельную фармацевтическую работу и на управление аптекой. Специалист, желающий работать провизором, должен обязательно иметь высшее фармацевтическое образование.

Благодаря Андрею мы узнали много интересного о фармации и людях, которые работают в этой сфере. Те милые женщины (в основном) и мужчины (гораздо реже), которые читают рецепты и выдают нам лекарства, называются «первостольниками». Надо отдать им должное, ведь чаще всего к ним приходят жаловаться: на здоровье, на жизнь, даже на соседей. Именно они выслушают, посоветуют, помогут. Согласитесь, при любых симптомах — болях, коликах, тошноте, головокружении — к врачам у нас идут уже в крайнем случае. А первым всегда является аптекарь. Именно поэтому «первостольник» должен обладать не только специфическими профессиональными знаниями, но и быть психологом. Психология, кстати, обязательный предмет на специальности «фармация».

«Срабатывает еще и тот факт, что в поликлиниках, как правило, длинные очереди. Люди не хотят в них простаивать часами, поэтому приходят к нам — посоветуйте, помогите. По закону, мы не имеем права назначать лечение. Мы действительно можем только посоветовать, хотя в период интернатуры мы проходили клинические базы, работали с врачами», — поясняет Андрей Тодоренко.

Дальше, вернее, глубже в аптеке, работают «люди тыла». Аптечный склад называют сердцем или желудком аптеки. Приходящие в аптеку даже не догадываются, что есть группа людей, выполняющих не менее важную работу. Вот там, на складе, — вотчина провизора.

«Приходит товар — мы проверяем его срок годности. По специальной кодировке, штрих-коду определяем, подлинный это препарат или фальсификат. Заказываем новые препараты. Для того, чтобы быть в курсе всех новинок, читаем специальную литературу, работаем с Интернетом», — делится нюансами профессии провизор. Но основным «источником знаний» о новых лекарствах является, конечно же, врач, его назначения пациентам. «То есть человек приходит с рецептом — и мы должны предоставить ему указанные препараты. Мы не закупаем то, что будет просто стоять на витрине или лежать на складе. Схема такая: врач — пациент — аптека — поставщик», — пояснил Андрей. А уже на врачей выходят компании, которые занимаются дистрибуцией, проводят промо-акции, семинары именно для врачей, но не для провизоров.

Как могут конкурировать аптеки? Есть несколько моментов: качество, цена, отношение к клиенту, расположение аптечного пункта. Если клиенту хотя бы раз нагрубили, человек больше туда не придет, пусть даже аптека расположена непосредственно у его дома. Тут многое зависит от «первостольника». Он — лицо, характер и нрав любого аптечного пункта.

«Хоть мы все и медики, но еще в университете нам говорили, что врач и фармацевт — два злейших врага. “Злейших”, конечно, условно, ведь все равно мы работаем в связке. Но вот приходит человек с рецептом, а в нем ничего не разобрать, и мы сердимся. А врачи нас не любят за то, что мы позволяем себе менять препараты, предлагать другие, с таким же составом», — говорит Андрей.

Между прочим, Андрей Тодоренко — потомственный фармацевт-провизор. Его отец сегодня — заведующий аптекой. А вот мама по специальности бухгалтер, но дает мужу и сыну такие советы по поводу их профессиональной деятельности, что мужчины зачастую нервничают: как же сами-то не додумались? Но женщина есть женщина, тем более, если она окружена заботой любящих мужчин. Ей подвластны хитрости и тонкости любой профессии.

Анекдот от Андрея Тодоренко. Молодой человек в аптеке просит два теста на беременность. Тут звонит его телефон, он отвечает, слушает, потом говорит аптекарю: «Нет, давайте три».

---

В тему. Среди профессиональных провизоров можно встретить немало известных имен. Например, американский писатель XIX века, чьи книги издаются на всех европейских языках, находясь в заключении, был тюремным аптекарем. Звали его Вильям Сидней Портер, впрочем, все знают его псевдоним — О’Генри. А королева английского детектива Агата Кристи, настоящее имя которой Мэри Кларисса Агата Миллер, работала фармацевтом во время войны 1914 года. Профессия помогла знаменитой писательнице: в своих произведениях она описывает свойства снадобий и многих химических соединений.

Кстати, в Англии, много сделавшей для развития фармацевтики, первая аптека королевского дворца была создана при Ричарде Львиное Сердце и занимала в 4 раза большую площадь, чем рыцарский зал. Видимо, державный муж, великолепный рыцарь, прославившийся именно своим умением воевать, нуждался не только в сражениях, но и в лекарстве от банального насморка.

Людмила Липняк всю жизнь проработала в школе. О своем детстве никогда никому не рассказывала, пока однажды директор не отказался дать ей всего-то 4 дня на самоподготовку — Людмила Борисовна заочно получала второе высшее образование и никогда ранее положенными льготами не пользовалась. А директор все повторял и поучал, что он-де всю войну на фронте отпахал, и пединститут закончил, и вообще… Женщина выслушала все и, первый раз в жизни повысив голос на начальство, прокричала со слезами на глазах: «Вы на фронте были, да? И сто грамм пили, и вперед шли: убьет — не убьет. А я в концлагере была, меня избивали, я голодала, меня рвали собаки, била током колючая проволока. Вы — герой, а я — нет?..»

После этого ее вместо других ветеранов, которых присылали по разнарядке, все чаще стали посылать выступить перед учениками с рассказами о войне. Людмила Борисовна говорит, что поначалу не могла вспоминать — все время плакала.

— Потом успокоилась как-то, но, только по телевизору увижу кадры черно-белые оттуда, из-за ключей проволоки, не могу сдержаться…

Война пришла на советскую землю, когда Людмиле было десять с половиной лет. Она жила в Новоукраинском районе, в селе Дымино, с тетями, бабушкой, мамой. Мужчин в деревнях девочка почти не видела, всех на войну забрали.

— У нас корова была одна, дурная такая, все норовила убежать. Я ее искала, и вдруг вижу — с пригорка едет колонна странных мотоциклов, не наших каких-то. Потом сказали, что это немцы приехали.

Так начались годы в оккупации. Фашисты заняли без боя село и вели себя, как хозяева жизни. Людмила Борисовна говорит, первое, что они делали, когда без стука входили в дома, открывая ногами двери, — это не «курку» и «млеко» забирали, а теплые вещи: кожухи, ватные одеяла…

— Там мы до 1943 года и жили. Взрослые в колхозах работали, мы в школу ходили, — говорит наша собеседница. — Правда, нормальной учебой это назвать было сложно. Помню, мы учили «Отче наш» и пели с учительницей песенку «Ми будуємо мотори». А все остальное время ходили по округе и травы собирали…

Немцев, говорит Людмила Борисовна, они — дети — поначалу особо не боялись. Страшно стало, когда мама выпасала уток, а немец хотел их забрать. «Это же наше, что вы делаете?» — попыталась возразить мать, на что фашист достал пистолет и сделал вид, что сейчас ее расстреляет.

— Но по-настоящему мы стали бояться позже. У нас в доме жили мальчик и девочка, сиротки, постарше меня. Откуда они взялись, не помню. И вот однажды немцы их избили плетками, — возле клуба, говорит она, стояли лавки, на которые оккупанты клали «провинившихся» людей, стариков и детей в том числе, и до крови хлестали их. — Мишку нашего так побили, что у него кожа полопалась…

После этого случая Люда стала сторониться фашистов, в ее детское сердечко закрался настоящий животный страх.

В ее хате фашисты не жили, так, заходили время от времени. Когда они являлись, мама тихо шикала на детей: «А ну, быстро на печку!», а немцы в это время рассиживали за столом и пили водку или самогон, закусывая нехитрой деревенской снедью…

Однажды Людмила со своей двоюродной сестричкой Валей возвращались из соседнего села от бабушки. Дело было в марте 1943 года. На пути девочек встретилась колонна людей, которых гнали в Германию.

— Нас конвоиры увидели и тоже забрали, — так девочки внезапно попали в плен. Родные 3 года не знали, что с ними, живы они или нет…

— Я плохо помню, как мы шли, как нас подгоняли. В колонне были молодые девушки, женщины с грудными детьми. Одна не могла уже нести малыша, он тяжеленький же. Так она его на козу посадила и вела. А потом в толпе эта коза затерялась, мамочка потеряла в суматохе из виду ребенка, кинулась искать. Немец, чтобы навести порядок, стал ее избивать…

Добрели до какой-то станции — Париж называлась. Я потом все не могла понять, откуда это название, пока недавно в документальном фильме по телевизору не увидела эту табличку, — говорит Людмила Липняк. — Нас погрузили в товарные вагоны. Разделили людей. Я, когда оформляла документы, из архива узнала, что из Дымино в этой колоне было 15 человек.

Но, слава Богу, Люда с Валей попали в один вагон. Ехали несколько дней, стоя, прислонившись друг к другу спали, не то что прилечь, сесть было некуда, людей набили в товарняк, как селедок. Валя заболела. Кто-то решил, что ей надо есть соль. Нашли где-то соль, накормили. Все ей пить потом хотелось, а воды не было…

Эта болезнь даром не прошла — поезд, соль, холод вылились в туберкулез. К тому же на остановке где-то в болотистой местности людей выгнали из вагона, и спали они прямо на земле. «Днем жижа была, тепло даже, а утром просыпаемся — землю подморозило».

Так, в мучениях, пленные доехали в Краков. Оттуда — в Германию. Но в месте назначения поезд не «разгрузили», а развернули обратно, в Польшу. Через несколько суток ужасной дороги люди вышли в Перемышле, где находился лагерь военнопленных.

— Это было как обычное село, только огороженное забором. В самом Перемышле жили «раскуркуленные» русские, украинцы, белорусы. У них были сады, огородики, они держали хозяйство. Я смотрела за чьим-то ребенком, а Валя в саду работала. Нас там эти русские поляки кормили хорошо, вообще относились нормально. Днем мы работали, на вечер в лагерь возвращались…

Там жить было спокойно, и Люде даже нравилось. Пока однажды ночью всех пленных не подняли по тревоге и не погрузили снова в поезд, который привез людей на формировочный пункт.

— Там нас раздели догола, побрили налысо. В одну дверь заходили на дезинфекцию, из другой выходили, — вспоминает Людмила Борисовна. Здесь, в «предбаннике ада» никто на родственные связи не смотрел. Валю с Людой хотели разделить. Валю отправляли в туберкулезный лагерь, а нашу собеседницу — куда-то в другое место. «Мы стали плакать, и одна немка попросила за нас». Так обе девочки оказались в концлагере в Гросштетене.

— Там, за колючей проволокой, которая била током, стояли отдельные бараки. Там держали коммунистов, комсомольцев… А мы жили в крохотной будочке, таком себе вагончике: 3 нары с одной стороны и 3 — с другой, развернуться негде.

В таких будках, помнит Людмила Липняк, жили целые семьи. Одна — муж, жена и двое детей, другая — одинокая мать с девятью детишками мал мама меньше.

— Нас — детей — вначале отправляли на всякие сельхозработы: на базах перебирать морковку, брюкву. Я тогда не все понимала, уже потом дошло — мы же по не знанию связными, оказывается, у наших партизан были. Придем на базу — а там хлопцы бумажечку какую-то дадут. Ее надо было под камень положить, который возле магазина был. Нам взрослые деньги давали, а мы на них покупали лимонад — конвоиры за этим лимонадом спокойно отпускали, вот мы эти бумажки и меняли…

Но, видимо, эту связь немцы обнаружили. И детей больше без присмотра не оставляли.

— Как на базу запретили ходить, так больше я ничего не делала. Стояла только у колючей проволоки и смотрела в небо…

Кормили в концлагере плохо. В основном шпинатом и брюквой. Люда не могла это варево есть, ее постоянно тошнило. Поэтому она придумала обмен: с понедельника по субботу голодала, отдавая вареный шпинат какому-то дядьке, зато он в воскресенье делился с ней гнилой картошкой и прокисшей морковью, которыми «баловали» один раз в неделю.

— Возле забора росла крапива, мы ее почему-то «конопелькой» звали. У меня были худые руки, поэтому я, одна из немногих, аккуратно просовывала их между колючками, чтобы током не ударило, и рвала по листику — пожевать…

Был в рационе пленных и хлеб. На вид — хлеб, а по сути — спрессованная шелуха проса. Людмила Борисовна говорит, когда этот кусочек в рот засунешь, а потом водой запьешь — задохнуться можно, оно все рассыпается…

— У нас на кухне работал Леня из Харькова. По ночам он вылезал из окна раздаточной и прятал в сарае, где хранились брикеты из кокса, настоящий хлеб, что пекли для немцев. Мы потом туда пробирались, доставали и ели…

— Однажды я увидела у одной немки яблоко, красивое такое, краснобокое. Я попросила. А эта немка собаку на меня натравила, псина набросилась, стала меня рвать на куски. А немец еще и плеткой сверху бьет…

Людмила Борисовна помнит, что холодно не было. Климат был мягкий, все время шли дожди. Люди часто болели, умирали…

— Они вывозили всех: и тех, кто помер, и полуживых — не разбирались. Просто складывали на подводу, человек по 10-12, скидывали в яму и известью присыпали головы. Вот и все похороны, — плачет она. — У нас в лагере был такой Андрей, коммунист. А его сестра Маруся в Берлине переводчицей работала. Не знаю, как оно там получалось, но она умудрялась передавать ему посылки… Он тоже умер, но его красиво похоронили, в гробу, она похлопотала…

Вале, больной туберкулезом, в лагере становилось все хуже и хуже. Она умирала.

— У нас с ней были домотканые рубашки. Одна женщина взяла их, распустила и смастерила саван. Когда Валя отошла, мы ее в него завернули. А фату тетя Нюра дала. Ей посылка пришла от сестры, что на Краковской ГЭС работала, и там шелковые шарфы были. Вот один шарф Вале на голову повязали, чтобы в фате похоронить…

Их лагерь, говорит Людмила Борисовна, не бомбили. Не знает почему, ведь место было стратегическое: с одной стороны — авиационный завод, с другой — танковый, с третьей — Берлин недалеко. Только в одну ночь, перед самым освобождением, бомбежка была, много людей полегло. Хотя пленных предупредили партизаны, что надо прятаться в бомбоубежища, а когда придут танки со звездами, помогать им зайти в лагерь.

Танки пришли. Но без звезд. Советские солдаты перерезали колючую проволоку, обесточили ее, открыли бункер, где люди прятались, выпустили их.

— И мы побежали навстречу фронту. Кто как. Кто-то в танк залез и с танкистами ехал, кто-то детей на подводу погрузил и трусил рядом потихоньку.

Советские солдаты стали опекать освобожденных узников, дали сопровождение — и бедные, изможденные люди пешком шагали до какого-то села, почти до границы с Польшей.

— Там нас накормили. Предупредили только, жирное не ешьте. Но многие не послушались и умерли…

Людмила Липняк хорошо помнит, как уже на поезде ехала домой. Остановился состав где-то в поле, и выжившие люди, смеясь, бегали по весеннему цветущему полю и дышали свободой…

— Я не помню Дня Победы. Просто объявили, что война закончилась, да и все…

Когда Люда добралась наконец домой, маму просто не узнала. Измученная горем женщина, в мыслях похоронившая дочь, всю войну скиталась по Украине, надеясь отыскать хоть какие-то следы своего пропавшего ребенка.

После войны Людмила Липняк поступила в педагогическое училище. Работала в Кировограде, вначале в 20-й школе, потом — до самой пенсии — в 4-й. Болезнь сломала женщину, ее на 3 года парализовало. И так, лежа на стульях, она сдала вступительные экзамены в пединститут, который потом блестяще закончила.

— Меня часто дети спрашивали о войне. Я им рассказывала. А сейчас никому это неинтересно. Спасибо вам, что пришли, поговорили. Память о войне — тяжелая, но забывать это время нельзя…

Помните культовый фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», снятый в 1984 году? «Скажите, эта дорога ведет к Храму?» — спрашивала в нем старая грузинка. С тех пор многие дороги на самом деле стали вести к храмам, так как строительство абсолютно новых, восстановление разрушенных и реставрация сохранившихся церквей считается нынче достойным, богоугодным делом. Не стал в этом плане исключением и Кировоград.

Поводом для этой публикации стало пришедшее по электронной почте письмо одного из наших читателей, который обеспокоен судьбой небольшой церкви, расположенной за зданием «Кировоградгаза». Там якобы ведутся какие-то строительные работы, пишет автор, которые испортят облик одного из старейших зданий Кировограда. Чтобы узнать, что за работы ведутся в храме, насколько они законны и обоснованны, мы обзвонили несколько организаций, посетили также сам храм, и вот что нам удалось узнать.

Исчерпывающие данные об истории этого культового сооружения нам рассказала архитектор Региональной службы охраны и реставрации памятников градостроения и архитектуры Р.Г.Ковалева.

— Возведение этой церкви было начато в 1795 году, на месте старой деревянной часовни, — рассказывает Раиса Григорьевна. — Почти 30 лет шло строительство храма, который был освящен лишь 13 июля 1826 года во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Однако регулярные богослужения начались в нем лишь 1 ноября 1847 года, так как часовенные-единоверцы, для которых он возводился, отказывались принять навязанного им «свыше» священника и требовали свободного выбора его со стороны верующих. Так первым священником в Покровском единоверческом храме стал Василий Абрамов. (В Интернете есть сведения о том, что батюшку пригласили издалека — из города Обоянь (Курская губерния России). – Авт.) В 1941 году храм был закрыт и приспособлен под склад. В 1963 году были снесены купола, и в восстановленном после войны здании на протяжении долгого периода времени размещался клуб работников торговли. В 1997 году помещение передано Украинской автокефальной церкви, которая освятила храм во имя Святого Владимира. В настоящее время в нем правит отец Иосиф, сменивший умершего отца Алексея.

Интересна, кстати, и история единоверчества — одного из направлений поповского течения в старообрядчестве, которое имеет отношение и к нашему краю — Кировоградщине. Оно сформировалось в 80-е годы XVIII в. В основе течения — идея принятия священников из официальной церкви. Основатель течения – архиепископ Никифор Феотоний, соорудивший в с.Знаменском Елисаветградского
уезда (!!!) церковь для старообрядцев.

Причиной возникновения единоверческой церкви стало ослабление эсхатологических (эсхатология – учение о конце света, которое нагляднее всего прослеживается в христианстве) и антихристологических идей в поповстве (одном из двух основных течений старообрядчества, зародившемся одновременно с расколом и окончательно оформившемся в последнем десятилетии XVII века. Поповцы приемлют все 7 таинств христианства и признают необходимость священников при богослужениях и обрядах), в результате чего часть поповцев стала допускать компромисс с официальной Православной церковью.

Признание единоверцы получили в царствование императора Павла I, утвердившего 16 пунктов, при соблюдении которых старообрядцы-единоверцы согласились присоединиться к православию. Благодаря официальному признанию властями в период репрессий Николая I против старообрядцев единоверцы получили сильное развитие. В 1851 г. в России насчитывалось 179 единоверческих церквей. Многие старообрядцы перешли в единоверие. Очевидно, что светские и церковные власти ставили целью полный перевод всего старообрядчества в единоверие, в связи с чем максимально способствовали развитию единоверия с усилением репрессий против остальных старообрядческих течений. В 20-е годы XX в. часть единоверцев перешла в катакомбную церковь. В единоверческой церкви служба ведется, в соответствии со старообрядческими правилами, но священники находятся в подчинении у синода Православной церкви.

Однако вернемся к нашему храму. Восстановление в данный момент исторического облика бывшей Покровской единоверческой церкви было бы невозможным, если бы не счастливая случайность. Работая в 1995 году в фондах Санкт-Петербургского исторического архива, Р.Ковалева обнаружила фото, датированное 1899 годом, на котором было запечатлено здание этой церкви. Поскольку оно претерпело серьезные изменения, понятно, что узнать его было практически невозможно.

— Я была уверена в том, что эта церковь не сохранилась, так как, будучи архитектором, я не могла не знать о постройке, датированной XVIII-XIX вв. Но почему-то меня это заинтересовало, и я решила хотя бы найти место, где стоял ранее этот храм. Каково же было мое удивление, когда на указанном месте я обнаружила сохранившееся, но измененное почти до неузнаваемости строение!

В настоящее время здание храма находится в состоянии реконструкции. Планируется вернуть ему исторический облик, и в данный момент укрепляются его стены. Раиса Григорьевна рассказала, что все проектные работы по реконструкции ведет ООО «Модерн», и мы не упустили возможности поговорить и с А.Ю.Завирюхой, который руководит этой работой.

— В настоящее время по сохранившемуся фото, обмерам и нормативам мы создали масштабный контур – внутренний и внешний, восстановили облик куполов (на фото). Работа была сложной, но чрезвычайно интересной. Современные проектировщики мыслят по-другому, поэтому нам часто приходилось прибегать к нестандартным подходам, мыслить на уровне строителей и проектировщиков XVIII века, вспоминая, к примеру, о старинных мерах длины – аршинах, саженях.

— Сейчас наружный облик храма уже практически утвержден, и мы работаем над внутренней частью помещения – например, мы должны определить, где должны находиться хоры (они будут расположены на высоте 5 метров), — рассказал Александр Юрьевич.

Удивительно, конечно, что это сооружение не было снесено при строительстве офиса «Кировоградгаза», на фоне которого сейчас здание храма совершенно теряется. Однако А.Завирюха отметил, что после реконструкции ситуация изменится — высота храма с восстановленными куполами будет составлять 32-34 метра, то есть с современную девятиэтажку.

Р.Г.Ковалева отметила, что здание сейчас уже внесено в госреестр памятников, ему присвоен определенный номер, и оно находится под серьезной охраной государства. Осталась только самая малость – завершить работы по реконструкции, для чего, естественно, нужны средства, и немалые. В настоящее время работы ведутся за счет пожертвований прихожан и незначительной помощи спонсоров. Надеемся, что после этой публикации количество меценатов и спонсоров, которые захотят принять участие в скорейшем восстановлении исторического облика памятника архитектуры – бывшей единоверческой церкви Покрова Пресвятой Богородицы, – значительно прибавится. Во-первых, это богоугодное дело, во-вторых, оставить свой след в сохранении исторического облика нашего родного города для последующих поколений – на мой взгляд, дело чести для каждого солидного бизнесмена и предпринимателя. Ну а в-третьих, возвращаясь вновь к фильму «Покаяние» — «Зачем нужна улица, которая не ведет к Храму?»…

На мажорной ноте завершили осеннюю часть сезона в первой лиге представители Кировоградщины. ПФК «Александрия» одержал волевую победу в Бурштыне над «Энергетиком», что позволило подопечным Владимира Шарана финишировать на первой позиции в турнирной таблице, а домашний успех в непростом противоборстве с белоцерковским «Арсеналом» сделал шансы кировоградской «Зирки» на сохранение прописки во втором по значимости украинском дивизионе более весомыми.

Матч в Бурштыне, где делал свои первые шаги в большой футбол наставник александрийцев Владимир Шаран, сложился для лидеров чемпионата непросто. Уже в дебюте встречи воспитанник кировоградского футбола Андрей Чернов обыграл нескольких опекунов, сыграл в стенку с партнером и неотразимо пробил в дальнюю девятку. Потеря очков не входила в планы александрийцев, и постепенно гости перехватили инициативу и стали диктовать соперникам свои условия. Решительный натиск фаворитов, не использовавших несколько выгоднейших возможностей для взятия ворот конкурентов, все же привел к ошибке защитников на 24-й минуте, которая позволила Тарасу Кабанову выйти на ударную позицию и сравнять счет. До перерыва команды обменивались острейшими выпадами, но опаснее выглядели все же атаки александрийцев. Существенно добавил остроты в передней линии выход на поле еще в первом тайме Руслана Зейналова. Продолжал «терроризировать» защитников мощный Тарас Кабанов, который таки заставил «энергетиков» сфолить на себе в штрафной площади. Удар Игоря Чередниченко с одиннадцатиметровой отметки был сильным и точным. Правда, вскоре хозяева поля могли восстановить равновесие, однако Семенюк промахнулся, выполняя опасный штрафной. Не хватило точности в завершающей стадии александрийцам Ксензу и Зейналову. Второй тайм проходил под аккомпанемент дождя, который не помешал подопечным Владимира Шарана не только удержать перевес, но и укрепить свое преимущество на 60-й минуте после удара с линии штрафной Зейналова. Этот точный выстрел установил окончательный счет в противостоянии, хотя хозяева поля не оставляли попыток огорчить Юрия Панькива до самого финального свистка. Таким образом, команда Владимира Шарана по праву завершила 2010 год на первом месте, опережая ближайших преследователей — ФК «Львов» — на 3 очка, на пять пунктов позади лидеров разместились «Закарпатье» и «Черноморец». По всей видимости, именно эти дружины поведут решительную борьбу за 2 путевки в элиту и во второй половине этого интереснейшего сезона.

Не менее напряженная борьба ожидается и за сохранение прописки в первой лиге. В этом плане кировоградская «Зирка» под руководством Анатолия Бузника добилась уже многого. Нашей команде удалось уйти с двух последних строчек в турнирной таблице и максимально приблизиться к 15-му месту, которое позволит избежать переходной встречи с лучшей командой второй лиги. Кстати, по набранным очкам во втором круге кировоградцы вообще не имеют себе равных. Другое дело, что выиграны были принципиальнейшие дуэли с ближайшими конкурентами. Правда, белоцерковский «Арсенал» к аутсайдерам не относится, а прослыл даже «грозой авторитетов», регулярно отбирая очки на своем поле у претендентов на повышение в классе. В минувшем туре «канониры» переиграли (1:0) в родных стенах ФК «Львов», что существенно помогло александрийцам. Правда, в Кировоград подопечные Игоря Артымовича прибыли с серьезными потерями в атакующей линии, что было заметно по ходу встречи. Впрочем, и хозяева поля много моментов у ворот соперников не создали, а игра проходила в целом в равной борьбе. Понятно, что оборона гостей не представляла собой такой проходной двор, который был в предыдущем матче кировоградцев в Калинино. Но иногда, во многом благодаря усилиям Александра Сытника, у ворот белоцерковцев пожар возникал. А после перерыва игра и вовсе успокоилась, и, казалось, все завершится нулевой ничьей.

Но в таких встречах очень велика цена ошибки, которую и допустили в концовке поединка защитники гостей. Партнеры вывели на ворота вышедшего на замену после перерыва Александра Кочуру, а тот, тонко оценив ситуацию, сделал зрячую передачу в центр штрафной на Романа Луценко, который просто не имел права промахнуться. И, хотя тот же Луценко вскоре получил второе предупреждение и оставил свою команду вдесятером, подопечным Анатолия Бузника удалось отстоять минимальный перевес в счете и уйти на зимний перерыв с надеждой, что в следующем году, укрепив ряды, «Зирка» не свернет с наметившегося пути.

Какие-то двуногие животные, вероятно, мнящие себя причастными к высшей расе, пометили гадкими надписями памятник евреям – жертвам нацизма в Кировограде. Обелиск установлен неподалеку от областной больницы – именно тут были расстрельные рвы, в которые легли тысячи невинных людей. А в ночь с воскресенья на понедельник на нем какие-то подонки намарали свастику и лозунги — «Смерть евреям», «Жидам ганьба» и т.д. С ошибками. С авторами этих «художеств», увы, ошиблась сама природа, не снабдив их мозгами и душой. И родители их наверняка хлестали самогон в тот период, когда маленьким детям прививают человеческие качества.

Пещерное прет наружу из отдельных тварей, что ходят среди нас. Органы, найдите подонков! С надписей часто только начинается, затем в ход идут уже бейсбольные биты и кастеты. Город, созданный при участии нескольких поколений столь нелюбимой некоторыми национальности, требует от вас этого.

СБУ и милиция сейчас активно устанавливает личность (хотя какая «личность» — выродок!) того, или тех, кто гадит на улицах нашего города. Бог их, безусловно, накажет. Неплохо бы, чтобы наказал и Закон…

Выборы как процесс в Кировограде и области, слава Богу, закончились. В то же время, в отличие от многих других видов деятельности, здесь важнее как раз не процесс, а результат, который очень скоро выльется у нас в полную и абсолютную перезагрузку местных советов региона.

Нас, как, наверное, и большинство наших читателей, в первую очередь интересует персональный состав руководства Кировоградского областного совета и городского совета областного центра. Первый все-таки является первым в иерархии представительской власти Кировоградщины, а со вторым у нашего издания, как и у большинства местных журналистов, сложились за время каденции его теперешнего, уходящего состава, самые непростые взаимоотношения. Вплоть до взаимного неприятия…

Составы эти уже известны. Мы же предприняли попытку их проанализировать и предположить, кто из их представителей с учетом опыта, авторитета и профессиональных качеств может претендовать на определяющие посты председателя областного совета, его заместителей, секретаря Кировоградского городского совета, руководителей постоянных комиссий и так далее.

Учитывая, что Партия регионов будет контролировать оба совета полностью, можно не сомневаться, что большую часть этих самых постов займут ее представители. Хотя исключать наличие отдельных «неожиданностей» и договоренностей, о которых мы можем только догадываться, тоже не следует.

Например, на днях победитель выборов мэра в Кировограде Александр Саинсус в эфире одного из местных телеканалов заявил, что должность его первого заместителя на новом посту, скорее всего, займет руководитель автобусного парка Василий Дзядух. Учитывая, что последний напрямую связан с известным бизнесменом Евгением Бахмачем, можно предполагать, что перспективой назначения Дзядух обязан именно имевшим место договоренностям в среде местных элит. Еще одним замом, по ЖКХ, видимо, станет сильноукраинец Виктор Андреев. Комментируя это назначение, следует в равной степени говорить о межпартийных договоренностях и выбору по профессиональным качествам.

Кроме того, из источников, близких к Партии регионов, известно, что наиболее вероятной кандидатурой на пост секретаря Кировоградского городского совета является Игорь Волков – депутат горсовета четвертого созыва, глава областной ассоциации налогоплательщиков. По большому счету, это вполне закономерно – опыта в вопросах работы органов местного самоуправления у Волкова предостаточно, и с ролью «модератора» он вполне справится.

В Кировоградском областном совете коллизия более интересна. Хотя бы с учетом того, что Василий Моцный шел в совет по спискам Народной партии однозначно с прицелом занять место его председателя. Вот только с учетом фактического результата выборов наиболее вероятным кандидатом на эту должность нам представляется Валерий Манухин – заместитель руководителя областной организации Партии регионов, долгие годы руководивший Ленинским районным в городе Кировограде советом. Кроме того, Манухин приложил руку к созданию целого ряда законов и даже статей Конституции Украины, и лучше него со спецификой работы местных советов мало кто знаком.

Кроме Манухина, на пост председателя облсовета мог бы претендовать кто-то из советников Сергея Ларина, например, экс-депутат ВРУ Татьяна Кондратьева (ПР) или молодой и перспективный заместитель руководителя избирательного штаба Партии регионов на недавних выборах Александр Шаталов (теперь – депутат облсовета). Впрочем, первой, скорее всего, помешает отсутствие соответствующих амбиций, а второму – слишком юный возраст (Шаталову – всего 28), который в то же время вряд ли станет помехой на пути его назначения первым заместителем председателя областного совета – как мы предполагаем, именно Александру Шаталову он, с большой вероятностью, и достанется.

Не в последнюю очередь потому, что, например, опытный и квалифицированный депутат Николай Ковальчук или Виктор Серпокрылов (оба – Партия регионов), занимающий должность заместителя губернатора по экономическим вопросам и прошедший в совет по «мажоритарке», которые также могли бы претендовать и на председателя, и на заместителя, скорее всего, понадобятся новой команде областной власти на других направлениях. Так, по имеющейся информации, Серпокрылову прочат освободившуюся должность первого заместителя губернатора, а лучше Ковальчука вряд ли кто справится с руководством планово-бюджетной комиссией облсовета, которую он и возглавляет в последние четыре года. Это единственная «освобожденная» должность главы комиссии – с должностным окладом, кабинетом и так далее, поэтому серьезным бизнесменам и промышленникам она вряд ли подойдет, а случайный человек на этом посту точно оказаться не может.

Зато на посту главы постоянной депутатской комиссии облсовета по вопросам собственности и приватизации или, скажем, промышленности, энергетики, транспорта и связи самое место серьезным и самодостаточным людям уровня Павла Штутмана, Равиля Аглиулина (оба – Партия регионов), а возможно – и Андрея Райковича (Народная партия), активно сотрудничавшего с главой областной администрации Сергеем Лариным и другими местными регионалами по ряду проектов. Комиссию облсовета по вопросам агропромышленного комплекса, на наш взгляд, скорее всего, возглавит Богдан Андрющенко, профильный заместитель губернатора, а теперь – и депутат областного совета от Партии регионов. По остальным комиссиям наш прогноз таков: комиссия по вопросам деятельности совета, депутатской этике и т.д. – Татьяна Кондратьева (ПР), по вопросам здравоохранения – Константин Ярыныч (главврач областного онкодиспансера, «Фронт Змін»), по вопросам образования, культуры, науки, спорта и молодежной политики – Анатолий Коротков (директор областного гуманитарного лицея, ПР), Михаил Черновол (ректор КНТУ, Народная партия) или Андрей Табалов («Фронт Змін»), по вопросам экологии — Михаил Могилей (председатель областной экологической инспекции, ПР), по вопросам регуляторной политики, предпринимательства, потребительского рынка и бытового обслуживания – Игорь Гербиченко (глава областной налоговой администрации, ПР), по вопросам труда, социальной защиты и социального обеспечения граждан – Владимир Джулай (начальник соответствующего управления Знаменского горсовета, ПР), по вопросам ЖКХ, строительства и архитектуры – Николай Онул («Будекспорт», ПР)…

Что же до Кировоградского городского совета, то тут все гораздо сложнее – во-первых, потому что положение регионалов здесь все же менее уверенное, во-вторых, потому что сама структура его исполнительных органов – департаментов и управлений – уж слишком активно перетряхивалась в последние годы в чисто конъюнктурных интересах и, скорее всего, будет меняться.

Впрочем, многое с большой долей вероятности можно прогнозировать уже сегодня. Так, наиболее скандальную «земельную» комиссию, на наш взгляд, должен возглавить Виктор Николаенко (ПР), имеющий опыт работы в горсовете и в силу последней своей должности – начальника управления АПК облгосадминистрации – хорошо разбирающийся в землепользовании. Однозначно в ее состав должна войти и Елена Костенко (СПУ) – человек, посвятивший практически всю свою предыдущую каденцию работе по разоблачению земельных афер уже бывшей власти.

Комиссию по вопросам здравоохранения, скорее всего, возглавит Лариса Андреева (начальник Главного управления здравоохранения Кировоградской ОГА, ПР). В «городе» у ПР достаточно много подходящих кандидатур и в комиссию по вопросам образования, и на посты в горуно или соответствующем департаменте – это и Наталья Дзюба (председатель городской организации профсоюза работников образования и науки Украины), и Любовь Краснова (директор Кировоградской гимназии новых технологий обучения), и многие другие. Не будет проблем у регионалов и с экономическим блоком горсовета и горисполкома, так же, как и со сферой ЖКХ – как мы уже говорили, бизнесменов, промышленников и опытных руководителей сложных хозяйственных комплексов в их рядах – предостаточно. Комиссию по депутатской этике и регламенту вполне могут отдать и оппозиционерам — партии «Батьківщина». Журналист Елена Шворак, прошедшая в горсовет от этой политической силы, на наш взгляд, вполне может ее возглавить.

Единственным чиновником прошлого «призыва», который, на наш взгляд, может остаться на своем месте, скорее всего, станет глава городского УКСа Виктор Ксенич («Фронт Змін»). Этот человек однозначно на своем месте…

О том, насколько оправдаются наши прогнозы, можно будет судить уже очень скоро. Впрочем, не место, как говорится, красит человека, главное – чтобы дело делалось…