Этот человек для миллионов советских жителей стал Явлением. Он первый и единственный, кто своей энергетикой заменил наркоз во время операции, причем общался с пациенткой, лежащей на операционном столе, дистанционно. Ему выделялись многочасовые эфиры, и люди в это время не отходили от экранов телевизоров (куда там мексиканским и бразильским сериалам!), заряжали его энергией соль, хлеб, газеты, книги. Гастрольный график гениального психотерапевта был расписан на несколько лет вперед…
Потом слава Кашпировского немного пошла на убыль. Он стал чаще работать за границей и реже светиться на родине, на смену его передачам пришли многочисленные «битвы экстрасенсов». Но для многих и многих людей он был, есть и будет Великим Мастером.
На минувшей неделе Анатолий Кашпировский провел несколько встреч в кировоградской филармонии, и зал во время каждой из них был просто переполнен. Естественно, что при таком плотном графике выкроить время для интервью Анатолию Михайловичу было сложно. К тому же он вообще очень неохотно общается с прессой. Но разговор все-таки состоялся, за что выражаем признательность хорошему другу Анатолия Кашпировского, директору областной филармонии Николаю Кравченко.
Кашпировский пришел на интервью сразу после окончания очередной встречи с пациентами — так он сам называет свои методы работы — и тут же расставил точки над «і»:
— Гуляет легенда, что я во время общения с людьми трачу энергию. Чушь собачья. Никакой энергии я не трачу. Я от этого процесса получаю удовольствие, как умелый водитель, который ведет машину по хорошей трассе…
— Когда просматриваешь ваши интервью, кажется, что большинство журналистов задает вам похожие вопросы. Не надоело отвечать одно и то же?
— Глупцы мне давно надоели…
— Скажите, а вопросы иностранных журналистов отличаются от наших?
— Извините, но глупцы всюду одинаковые. Даже не столько глупцы, сколько люди, невежественные в данном вопросе. Это все равно, что я у столяра бы спрашивал, как он делал этот стол: задавал бы дурацкие вопросы о клее, досках…
Так и люди — ничего не понимают в моем деле, поэтому озвучивают всякие заблуждения.
— Вас чаще всего спрашивают о том, что интересно читателям и самим журналистам. А что хочет сам Кашпировский сказать людям?
— Вы первый, кто задал мне такой хороший вопрос. Я хочу сказать людям о том, что сам видел, выстрадал. Любое знание — оно, сами понимаете, относительно. Хотя есть вещи, конкретно проверенные временем и случаями из практики. Я всегда стремлюсь человеку подать человека так, как я его вижу. Хочу рассказать, а что можно сделать такого, чтобы человек жил дольше. Чтобы он не страдал, чтобы он не попал на операционный стол…
— Анатолий Михайлович, а чем, по-вашему, больно современное общество?
— Я в социальной теме, честно вам признаюсь, не специалист. Для меня актуален другой вопрос. Давайте представим, что мы живем в идеальном обществе: все равны, все красивы, все обеспечены, счастливы. Но когда-нибудь все эти люди, так или иначе, умрут, даже самые богатые и самые успешные. Красивые со временем становятся некрасивыми, молодые становятся старыми… А живые становятся мертвыми. Вот это и есть тема, которая мне очень интересна.
И если в ней разобраться, оказывается, кое-что можно противопоставить законам вечности. Потому что в человеке, в его организме заложена естественная программа обратного хода. Ее поиск длится давно. В моих исследованиях уже проявились ростки будущих серьезных открытий: как вылечить человека от аллергии, убрать грыжи, мастопатию, меланому, излечить от сосудистых заболеваний, остеохондроза. И сделать это без таблеток. Человек вырабатывает так называемые таблетки сам…
Все это происходит по принципу закона единства и борьбы противоположностей: если есть минус, значит, есть и плюс. Все и ничего. Если есть ночь, значит, будет день. Старение и омоложение….
Идем по этой цепочке дальше. Получается, что если есть смерть, то должно быть воскрешение? Я думаю, что это крайне важно. И человечество на пути этой разгадки ждут выдающиеся открытия…
Наша жизнь не есть билет в один конец. Я, когда говорю на эту тему, вспоминаю афоризм, который сам же когда-то придумал: «Бог дал человеку ум, но сказал: “Воспользуйся им, когда поумнеешь”».
— А какой диагноз вы бы могли поставить нашей отрасли здравоохранения?
— Самая главная болезнь нынешней медицины — это несовершенство знаний. Вы что, думаете, у нас нет великолепных врачей, академиков, просто уникумов? Они долго учились, имеют колоссальный опыт, но люди все равно умирают.
В качестве примера расскажу одну ситуацию. У меня есть знакомый, он учился на год старше меня. Хирургия для него — это все. Он стал академиком. Участвовал в первой пересадке сердца. Все у него было, не хватало только одной маленькой вещи, которая мешала ему стать полноценным врачом. Какой — скажу позже.
И вот к нему со своей бедой обратилась женщина, с которой мы учились в одном институте в Виннице. У нее очень сложная ситуация: у самой нет груди после онкологии, муж — алкоголик, а тут еще ребенок родился с пороком сердца. Она, конечно же, попросила провести операцию его, своего сокурсника, светило медицины. Привезла ребенка в Москву. Он им занялся… Я хорошо помню, как у этого ребенка жилка на виске пульсировала…
Прооперировал он малыша блестяще. Но она приехала домой в Винницу с коробочкой с пеплом. Ребенок умер. Этому академику не хватило той самой маленькой вещи — души. Просто он положил ребенка на операционный стол, но не постелил обычное одеяло, чтоб пациент не простудился. Кожа ведь тоненькая, он слабенький, иммунитета нет, организм израсходовал уже все силы. И ребенок во время операции получает воспаление легких, яростное воспаление.
Да, порок сердца устранили, но пневмония его съела, он сгорел буквально за неделю. Вот в чем болезнь нашей медицины. Понимаете, о чем я говорю?..
— Анатолий Михайлович, следующий вопрос, наверное, самый главный, самый основной в нашем интервью. Что, по-вашему, нездоровый человек должен изменить в себе, о чем он в первую очередь должен думать во время болезни? Что должно стать смыслом его жизни?
— Отвечу вам вопросом на вопрос. Что может изменить кирпич, из которого делают здание? Ничего. Кирпич выполняет пассивную роль: строители его положили правильно, он и будет лежать веками. Те же строители его по ошибке сдвинули — и здание может рухнуть. Но сам кирпич свою модель поведения не выбирает.
То же самое и пациент. Он ничего не может сделать. Ни-че-го! Если он уже стал пациентом, оказался в руках мастера, то должен в дело не соваться. Он будет стоять, как скала, и ждать скульптора с молотком, который придет и отобьет ненужные куски. То есть больной должен быть покорным. И чрезвычайно важно, конечно, попасть на хорошего врача. Умом человек в свою болезнь не вхож.
Нет, есть, конечно, разные мелочи, которые влияют на отношение к своей болезни. Мужество, сила духа дают свой результат, но только чуточку. Как говорится, у победителя и раны заживают быстрее.
Если ты раздражителен, сам воспитывай у себя выдержку. Если ты боишься, то кто тебя может сделать смелым? Я когда-то придумал выражение «Никогда нищий не сделает нищего богатым, а дурак дураков — умными»…
— Вы, наверное, согласитесь, что талантливый человек талантлив в разных сферах деятельности. Вот вы — талантливый ученый и талантливый спортсмен. А какие еще грани своего таланта вы не очень афишируете?
— Я обладаю талантом критического взгляда на себя. Я себя так «обожаю», что единственный человек, которого больше всего в мире не терплю, — это я сам. Такое отношение, скажу вам, подстегивает.
На самом деле у меня и времени-то развивать еще какие-то таланты особо нет. Я одной ногой в Москве, другой в Америке или в Чехии, моя жена чешка. Я мотаюсь туда-сюда… Когда разваливался Советский Союз, я был в Праге. И меня спросили: «Ты где родился, в Украине или в России? Какое гражданство будешь принимать?» Я тогда не был сторонником распада страны и выбрал Россию как страну большую, сильную. Так я стал россиянином. Переехал в Москву. А сейчас стал понимать, как иногда невыносимо тянет домой, в Украину, на Родину.
Я вчера даже говорил своим друзьям, что если я украинец, то у меня и украинские голосовые связки.
Кстати, вы спрашивали об увлечениях — так вот: я пою. В Кировограде живет мой очень хороший друг Сережа Колчин, талантливый педагог, у него своя студия, мы там вчера одну песню записали. По поводу этой песни… Я часто бываю в Нью-Йорке, где у меня есть друг. Вообще редко встретишь человека, который так способен дружить, так предан, так честен. Он грузин, Гоша, двукратный чемпион мира по рукопашному бою. И вот он страшно любит одну песню. Все время просит: «Спой именно ее!» Я все время отвечал — когда-нибудь запишу. И вчера как раз мы ее записали. Ему уже общие знакомые позвонили и сообщили, что его ждет сюрприз…
Так вот я говорю, что мне украинские песни петь легче. Другой язык — даже русский — уже вызывает небольшие затруднения, связки не подходят. Банан должен расти в Африке. Если ты белый медведь, то живи на Северном полюсе, нечего тебе делать в Кировограде. Мы же питаемся соками той земли, где родились. Мы — ее частичка. Другое дело, что может случиться, как в песне Высоцкого: «Судьба людей швыряет, как котят…»
…Во всех делах человеческих есть одно, самое главное препятствие — лень. Это страшное качество присуще всем нам. Плюс отсутствие постоянства, которое нас часто бьет. Совершенство никогда не будет достигнуто, если люди будут идти к его вершинам с остановками. Возьмите спорт. Ты потренировался недели две, потом перестал — результата нет, надо начинать путь с самого начала. Или начал худеть. А потом взял и объелся. Толку от такого похудения никакого.
— Последний вопрос. Анатолий Михайлович, дело, которым вы занимаетесь, — это для вас профессия или миссия?
— Это профессия, вылившаяся в творчество, и творчество, вылившееся в профессию. А миссии никакой нет. По крайней мере, мое дело связано с человеком. Еще в юности я у Канта нашел такие слова: «В мире есть две интересных вещи — звезды над головой и человеческая душа». Больше ничего не интересно…