Месяц: Май 2010

В память народную он вошел многим. Леонид Ильич Брежнев в четвертый раз стал Героем Советского Союза, к своему юбилею — 75-летию. Брежнев к тому же стал еще и самым издаваемым в СССР писателем, каждая книга из его трилогии (“Малая земля”, “Возрождение”, “Целина”) была к этому времени издана тиражом в 15 миллионов экземпляров. Благодаря миллионным тиражам гонорар Брежнева составил 179 тысяч 241 рубль. В этом году, накануне 50-летия пребывания Леонида Ильича в партии, только для него одного был выпущен отлитый из золота значок “50 лет пребывания в КПСС” (для других ветеранов КПСС этот знак изготавливался из серебра с золочением. Еще это был год покушений. 13 мая правление Папы Иоанна Павла II чуть было не оборвалось на римской площади Св. Петра. Покушение совершил член турецкой ультраправой группировки “Серые волки” Мехмет Али Агджа. В Италию он попал после побега из турецкой тюрьмы, где отбывал срок за убийство и ограбление банков. Агджа ранил Иоанна Павла II в живот и руку. Совершено покушение и на президента США Рональда Рейгана. Последняя пуля из выпущенных киллером семи отрикошетила от корпуса лимузина, вошла в грудь Рейгана, зацепила ребро и застряла в лёгком. Жену Мао Цзэдуна в Китае приговорили к смертной казни (после сменили на пожизненное заключение). Впервые в Лос-Анджелесе зарегистрирована болезнь, позже названная СПИДом, вначале диагностированная как “редкая форма пневмонии”. Открыт Ленинградский рок-клуб, неслыханное дело — волосатым парням, играющим жуткую музыку и поющим явную антисоветчину, разрешили выступать официально. В СССР введен переход на летнее время.

А чем жили в тот год Кировоград и Кировоградщина?

Вероятно этот год в нашем крае стал олицетворением того самого пресловутого “застоя”. Грандиозных, ярких событий не произошло, текла мирным руслом спокойная, налаженная жизнь. Да, был дефицит многих товаров, что-то подорожало, но на общем фоне все было так сонно, умеренно сыто, все были довольны. С 15 сентября 1981-го водка “Коленвал” (стоила 3,62 руб., культовое число!) и “Экстра” (4,12) вдруг стали стоить 5,20. Народ огорчился, но не надолго. 93-й бензин с 20 копеек за литр поднялся аж до 40 копеек — ну да ничего, стали больше сливать с государственного транспорта, кстати, до этого таким массовым явлением это не было. Болгарские сигареты подорожали с 35 копеек за пачку до 50, а некоторые наши — аж до 70 копеек. Но народ все равно не грустил, напевая песни “эмигрантов” — Токарева, Новикова и прочих и только начинавших входить в моду после показа в передаче “Мелодии и ритмы зарубежной эстрады” фестиваля в Сан-Ремо “итальянцев”.

Средняя зарплата в области составила на 1 января 1981 года 149 рублей 80 копеек.

1981 год для Кировоградщины можно назвать годом… карьеров. Пошли массовые поставки нашего красного гранита за рубеж. “Кировоградгранит”, Новоукраинский, Аджамский, Субботцевский, Гайворонский карьеры стали известны не только в стране, хотя и поставляли облицовочный материал в основном в Москву, и, по легендам, там сотни знаковых зданий облицованы нашим гранитом — начиная от Кремлевского Дворца съездов до Библиотеки имени Ленина. Ну и Крещатик в Киеве. Но круче всех поднялся, помнится, Капустянский карьер в Новоукраинском районе, одним из первых начавший поставки нашего гранита в Италию, Великобританию, ФРГ. Общий объем выпуска и поставок наших так называемых нерудных стройматериалов превысил 5 миллионов кубометров в год!

В этом году наш кировоградский завод “Зеркальщик” стал главным (сегодня говорят эксклюзивным) поставщиком зеркал заднего вида для по сути всех грузовых автомобилей, выпускаемых в СССР, — КРАЗ, КАМАЗ, БЕЛАЗ, КАЗ.

В центре Кировограда был возведен первый 14-этажный дом в наших краях, его официально называли экспериментальным.

В Кировограде заработал новый кинотеатр “Ятрань”. Был открыт музей Генриха Нейгауза. В областную филармонию пришла новая солистка Раиса Валькевич, быстро завоевавшая популярность и признание зрителя.

Конец семидесятых — начало восьмидесятых можно считать пиком славы студенческого театра “Резонанс” Валерия Дейнекина (на фото) при педагогическом институте. По праву он носил название Народный студенческий театр и был совсем даже не любительского уровня. Спектакли давались еженедельно, что для любительских коллективов было редкостью. На самые популярные спектакли, в первую очередь на “Хрустальный башмачок” и “За двумя зайцами” часто невозможно было достать билеты. А сколько известных людей прошло школу “Резонанса”! Но назовем лишь тех, кто стал профессионалом, пройдя дейнекинскую школу. Это Артем Цыпин, ныне заслуженный артист России, актер Театра сатиры на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, Дмитрий Цурский, актер Театра на Малой Бронной в Москве, актер Театра русской драмы им. Леси Украинки в Киеве Виктор Алдошин.

Начался капитальный ремонт главного храма области — Спасо-Преображенского собора. В отношении религии начались послабления, и власть милостивейше разрешила привести в порядок Божий храм, порядком обветшавший (ранее это просто запрещали делать).

Умер Василий Мациевич, уроженец села Песчаный Брод Александрийского района, возможно, самый известный наш летчик.

23 сентября случилась очередная катастрофа с самолетом Як-18Т, который возвращался после выполнения учебных полетов по программе на аэродроме Ротмистровка на базовый аэродром Малая Виска. Як-18Т, на борту которого, кроме пилота-инструктора, находились два курсанта и авиационный техник, потерпел катастрофу в поселке Новомиргород по пути на Малую Виску. Детальное изучение причин катастрофы показало, что аварийная ситуация возникла на высоте 300 м в районе поймы реки Большая Высь, и в течение 55 секунд, когда пилот-инструктор боролся за самолет и жизнь экипажа, ситуация переросла в катастрофическую. Все погибли…

В 1981 году в Кировограде проходил Всеукраинский съезд рентгенологов и радиологов. А Иван Арделян стал главным врачом Кировоградской областной больницы, сменив на этом посту легендарного Михаила Мягкого.

По-видимому, именно в 1981 г. в последний раз в Бережинке широко отмечался юбилей со дня рождения героя революции, командира Таращанского полка Василия Боженко. Он родился и почти 20 лет прожил в Бережинке. В центре села на месте, где находился дом Боженко, еще в 1967-м установлен памятник и еще один — на автодороге Кировоград-Кривой Рог, а как знак народной памяти в живописном месте в пойме Писаревки обустроили Васильеву криницу. В советское время В. Боженко стал героем художественных, литературных и кинематографических произведений, а в память о его столярно-плотницкой трудовой деятельности в начале XX в. киевской мебельной фабрике присвоили его имя. Сейчас как-то не слышно, чтобы о Боженко вспоминали…

Начало восьмидесятых было самым благоприятным временем для кировоградского села. Капиталовложения в отрасль росли невиданными темпами. В 1981 году хозяйства Кировоградской области получили 2350 тракторов, ровно столько же автомобилей, 1000 комбайнов разных марок, ну а о более мелкой технике и говорить нечего. Энерговооружение сельского хозяйства (был и такой термин тогда) составило 32 лошадиных силы на одного работающего.

С 1981 года у нас начали создавать так называемые районные агропромышленные объединения. Пытались собрать воедино колхозы, совхозы, перерабатывающие предприятия. Но ожидаемого эффекта от таких агропромышленных комплексов не получили, только возросло количество управленцев — иждивенцев на одного работающего. Вскоре об этих РАПО забыли…

Согласно программе еще 60-70-х годов, каждая область должна была сама себя обеспечивать товарами народного потребления. Это сейчас мы пользуемся французскими и корейскими кухонными комбайнами, покупаем мебель из Западной Украины, красим польской краской “Снежка” и все одеты в турецкое и китайское. Тогда у нас были мясорубки производства кировоградского завода “Большевик”, а вилки и ложки — Гайворонского райпромкомбината, диваны из Кировограда и Новомиргорода, вся лакокрасочная продукция — с кировоградского “Химбыта”, одежда, обувь и постельное белье — кировоградских фабрик. А сегодня даже носками и чулками нас обеспечивают издалека, а своя профильная фабрика давно не у дел.

Конечно, все гонялись за импортными товарами. Скажем, Новоукраинская фабрика “Звезда” производила ковры с национальным колоритом (обиходное название — “рядюшки”), но всем хотелось дома иметь ГДРовские. Хотя и некоторые наши товары были остродефицитными, например, стиральные машинки “Малютка” производства “Красной звезды”.

Но все равно, квартиры большинства из нас были похожи на квартиры других. Ковры на полу и стенах, сервант с хрусталем, писающий мальчик на дверях санузла, семь слоников, “шторки” из нанизанных деревяшек в дверных проемах между комнатами, одинаковая плитка в ванной цвета “голубенькая вроде серенькой” и т. д.

Кировограду и Кировоградщине были присущи абсолютно все явления, характерные для советской жизни тех лет. Процветало несунство — помню трудягу с “Гидросилы”, который считал пропавшим и даже черным днем такой день, когда он что-либо не вынесет с завода. Хоть гаечку ничтожную, но надо было взять. Ходили легенды и о другом кировоградце, который выстроил себе дом, каждый день вынося со стройки, где работал, по шесть кирпичей. Тужился, нес (видимо, и семья помогала), но цели своей за несколько лет добился. И главное, что никто этих людей не осуждал, а даже наоборот…

Формировались и другие явления, поблагороднее, что ли, например, движение клубов самодеятельной песни. Первый такой в Кировограде, насколько известно, был создан при Доме культуры на Балашовке где-то в начале семидесятых.

Где-то в это время в Кировограде начали “пробивать” идею первого Молодежного жилищного комплекса, с оглядкой на удачный опыт других городов. МЖК первоначально предполагался как способ создания нормальных жилищных и социально-культурно-бытовых условий для молодых семей в СССР. Фактически это был широкомасштабный социально-экономический эксперимент, новая социальная технология. Эксперимент, один из тех немногих, которые имели положительную оценку в народе и дали позитивный резонанс в общественной жизни страны. Тому примером — комплекс МЖК на углу Ленина и Луначарского (сегодня — Чорновила) в Кировограде, его еще называют или называли “афганский”.

Но самой яркой страницей начала восьмидесятых для многих были и остаются в памяти ежегодные выставки цветов в Парке Ленина в начале каждой осени. Боже, какой это был праздник! Творческие люди из всех районов области выстраивали целые маленькие городки с прудами, мостиками, волшебными домиками, и все это утопало в роскошных подарках украинской степной природы. Традицию как-то пытались возродить пару лет назад, но не пошло почему-то.

Вообще тогда Кировоград утопал в цветах. Какие шикарные клумбы и аллеи были вдоль всего “Пишмаша”, перед аэропортом, на площади Кирова, возле КИСМа! Молодежь тогда любила бахвалиться друг перед другом, что, идя на свидание в центре, рвали цветы для девушек на главной площади — это считалось шиком, даже если тебя ловила милиция. Впрочем, цветов после этих набегов меньше не становилось…

Ну и тему выбрал автор — наверняка скажет кто-нибудь из читателей “УЦ”. Да еще когда?.. Чуть не сразу после Дня Победы! Когда подразделения украинских Вооруженных сил шли торжественным маршем мимо праздничных трибун по главным улицам и площадям, в том числе и по Красной площади в Москве. Когда звучали прочувствованные слова, адресованные воинам-победителям и сегодняшним наследникам их боевой славы. Когда… Стоп! Но ведь армия, то есть совокупность всех вооруженных сил государства — это не только парады, почетные караулы, строевые смотры и строевой шаг. Все это — еще не сама армия, а лишь ее внешняя атрибутика. В лучшем случае — фасад, в худшем — просто декорация. И, к сожалению, если трезво взглянуть на повседневные будни украинской армии, как и на два десятка лет ее “новейшей истории”, то впору будет спросить без экивоков: а нужны ли Украине сегодняшние “наследники боевой славы”? И — нужна ли Украине армия вообще?

А вот если послушать наших политиков, то и повода нет для подобных вопросов. Во время минувших президентских выборов только ленивый, наверно, не приложился к теме украинской армии. Один из кандидатов в президенты обещал Украине “боєздатну армію” с билбордов в полосочку цвета хаки. Предыдущий лидер так и ушел с фразой о необходимости “усиления внимания к армии”. Аналогичная фраза успела прозвучать уже и из уст нового лидера. Так и кажется, будто украинская армия победоносно шествует предназначенным ей историческим путем — вдоль билбордов же, обещающих контрактную службу, службу в резерве и т.д. Однако на самом деле придется предположить, что военные, как, кстати, и дети войны, и пенсионеры, и многие другие, нужны политикам главным образом во время избирательных кампаний. Как электорат… И не более…

Наследство, которое мы разменяли

Давайте не будем кривить душой: современная украинская армия — прямое продолжение армии СССР. 24 августа 1991 года, провозгласив независимость, Верховная Рада одновременно приняла постановление “О воинских формированиях Украины”. Все они — без единой оговорки! — бывшие до того момента составной частью Вооруженных Сил СССР, но дислоцирующиеся на территории Украины, переходили в подчинение Верховной Рады. Армии, дивизии, полки и иные воинские структуры, а вместе с ними техника, вооружения и люди в погонах и без, то есть служащие Советской Армии, стали составной частью армии нового государства. С теми же (на тот момент) уставами — как общевойсковыми, так и боевыми уставами видов и родов войск, — с теми же традициями и представлением о воинском долге и ответственности. А заодно — и с проблемами и бедами, которые успели накопить Вооруженные Силы СССР на последнем этапе своего существования.

Тот факт, что история нынешних украинских Вооруженных сил начинается не на пустом месте, особенно отчетливо помогает понять общение с офицерами-ветеранами. А их живет в разных регионах Украины немало. Примером тому может служить и Кировоград. Город, которому четверть тысячелетия тому назад дала жизнь Крепость Святой Елисаветы, построенная для защиты юга империи, и в советское время был не только промышленным и культурным центром, но и крупным гарнизоном. Здесь дислоцировались как десантники, так и ракетчики — и общевойсковые, и “стратеги”. Под Кировоградом базировались крупнейший ядерный арсенал (Кировоград-25) и крупный военный аэродром (вблизи станции Канатово), превосходящий по своим тактико-техническим характеристикам аэропорт гражданской авиации, расположенный в городской черте. В самом Кировограде находился занимающий заметное место в городе Центральный ремонтный завод Ракетных войск стратегического назначения — войсковая часть 35401. Кировоградцам он был известен как Авиаремонтный завод — АРЗ. Такую “легенду прикрытия” получило предприятие, переданное в Ракетные войска в 1961 году из ВВС и перепрофилированное для нужд нового вида войск. На территории АРЗ размещалась еще одна войсковая часть — Отдельное конструкторско-технологическое бюро (в/ч 42346, принадлежащая к тому же виду войск). И так далее…

И, кстати, обеспечивали эти части — а в особенности ЦРЗ и ОКТБ — занятость и для гражданских специалистов, рабочих и инженеров, которых трудилось на названных предприятиях намного больше, чем военных.

Но, призвав части и соединения под новые знамена, тем самым новое государство брало на себя и обязательства о снабжении войск техникой и вооружениями, о продовольственном, вещевом и денежном довольствии. Об обеспечении заказами военных предприятий — то есть о гарантиях занятости для их тружеников. Наконец, о сохранении системы, которая давала возможность кадровым военным, защитникам родины, принявшим присягу, а с ней и обязательство “стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы”, чувствовать себя при этом социально защищенными. Не искать левых заработков, не бросаться в коммерцию, а твердо знать: государство, что бы ни случилось, не оставит ни тебя, ни твою семью без заботы и опеки.

На деле же, как говорится, “не все так сталося, як гадалося”.

Первой жертвой “новой политики” стали Ракетные войска, напоминанием об их былом существовании на просторах Украины остался лишь музей РВСН на территории Голованевского района Кировоградской области. Практически ту же участь разделили и относящиеся к РВСН предприятия и части, в том числе кировоградские ОКТБ и АРЗ. Страшные годы начались для жителей Кировограда-25, “зависшего” между военной и гражданской властью. Львиная доля Черноморского флота была передана России. И если вернуться к Кировоградскому гарнизону и Кировоградщине в целом, то они лишь отразили общую тенденцию. Ныне тихо дотлевает канатовский аэродром — уже без самолетов, без летного состава, без техники. Исчезли из-под Светловодска зенитно-ракетные комплексы, которые защищали небо над плотиной Кременчугской ГЭС — важнейшего объекта стратегического значения: одного бомбового удара по плотине хватило бы, чтобы “светловодское море” обрушилось, подобно цунами, на города и поселки ниже по течению Днепра. Перед самыми президентскими выборами прошло сообщение о том, что Украина готова отказаться и от последнего еще чего-то стоящего комплекса “Скад” — благо, деньги на это пообещали США. По сравнению со стратегическими ракетами, даже средней дальности, “Скад” — комплекс чепуховый. Дальность — 300 км (примерно как от Киева до Кировограда), ядерного заряда ракеты не несут. Однако и ничего более пристойного у Украины нет. Но — ведь деньги обещаны! Значит — будем уничтожать!..

В результате такой политики подавляющего большинства частей, входивших в состав Кировоградского гарнизона — как, кстати, и многих других гарнизонов на территории Украины, — нет уже и в помине. Но люди, которые в них служили, — остались. Причем многим из них довелось служить в армии, еще не испорченной дедовщиной или генералами, спешно строившими солдатскими руками на закате горбачевской перестройки дачи, коттеджи и особняки, чтобы даже в самом худшем случае не остаться ни с чем. Офицеры помнят, чем была армия Украины в момент обретения независимости. Им есть с чем сравнивать.

Сравним?

А может быть, государство, ликвидируя ненужные части и структуры, с должной заботой отнеслось к кадровым военным, на плечи которых и ляжет возрождение Вооруженных сил в результате “усиления внимания к армии”? Сравним…

Привилегированное положение кадровых военных в СССР — это заблуждение для штатских. В заидеологизированной стране главный акцент делался, конечно, на “священном долге”. Квартирное обеспечение? Естественно, первоочередное! Но, естественно же, главным образом в отдаленных гарнизонах — от Кушки до Новой Земли — и в закрытых военных городках, вроде Кировограда-25.

Уход на пенсию в 45 лет (в 50 — для полковников) — при наличии выслуги 25 лет и более? Это скорее медицинская необходимость, нежели привилегия. Не знаю, как кому, а мне что-то трудно представить себе 45-летнего майора, бегущего в атаку впереди батальона. Или пилота того же возраста. Или танкиста. Или еще кого-нибудь. В одном кармане — очки для дальнозорких: карту читать. Или из пистолета целиться. В другом — валидол…

Младший же офицер — с выслугой не менее 20 лет — имел право на пенсию в 40 лет. Правда, как правило, за недостаточной выслугой лет и пенсия получалась сравнительно небольшой.

Теперь о деньгах. Молодой лейтенант-специалист начинал (скажем, в 1970 году) примерно с того же, с чего начинал и молодой инженер. Должностной оклад — где-нибудь на уровне 110 + 20. Рублей, разумеется. Но не сегодняшних, не российских. Тогдашний, хотя и неконвертируемый, рубль официально стоил дороже доллара. “Плюс 20” были денежной компенсацией продовольственного обеспечения для тех, кто не нес боевого дежурства. Тех, кто нес, просто кормили — и лучше, чем на те же двадцать рублей. Обмундирование военные получали частично готовым, частично — шили в ателье “Военторга”. То и другое — за счет государства. Плюс к тому им полагались оклады за звание. Две звездочки лейтенанта “стоили” в тот период 50 рублей. А каждая следующая звездочка давала прибавку еще в 10 рублей. То есть оклад по званию был немногим меньше ПОЛОВИНЫ ОКЛАДА по должности. А в последующие годы оклады по званию поэтапно повышались и заметно приблизились к окладам по должности. Отличием инженера “без звездочек”, работающего на производстве, было только то, что он мог, если предприятие выполняло план, получать еще и премию, которой не было у военных. Но не было у инженеров “без звездочек” ни боевого дежурства, ни караульной и внутренней службы, ни сборов по тревоге, ни постоянной личной ответственности (при ненормированном рабочем дне) за боевую готовность подразделения, части, Вооруженных сил, страны…

А что в украинской армии? Оклады по должности, повышенные под широковещательные заявления в конце 2007 года, ныне составляют от 750 до 1200 грн. Но не спешите радоваться за военных. 750-850 грн. — это должностной оклад командира взвода. По сегодняшнему курсу — на уровне ста долларов. Однако и долларовый эквивалент не дает адекватного представления о соотношении окладов в “доперестроечной” и сегодняшней армии. Нужно принимать в расчет и тогдашние цены. Буханку хлеба можно было купить и за 16-26 коп., и за 14 коп. — в зависимости от сорта. Килограмм картошки стоил 10 коп., а не 3-5 грн., как сейчас. Килограмм сахара — 78 коп., а не 8-9 грн. Самое дорогое мясо стоило 3,5 руб. за килограмм. На рынке! В магазинах цены были еще ниже. Мяса в магазинах, правда, почти не бывало, зато цены были ниже. Но зато и колбаса была настоящей…

1150-1200 грн. — это верхняя граница: оклад командира бригады, генерала. Если (“грубо” и приблизительно, сопоставив только цены на продукты) считать, что сегодняшняя гривня в 10 раз дешевле “тогдашнего” рубля, получится, что у наших военных до смешного низкие должностные оклады. Но еще “смешнее” оклады по званию — от 110 грн. у лейтенанта до 160 грн. у генерала армии. А каждая следующая звездочка, вплоть до звания генерал-полковника, “стоит” всего лишь 5 гривен! Стремления к карьерному росту эти оклады не стимулируют. И совершенно несопоставимы с окладами по должности — даже если сравнивать их не с 1991-м, а с 1970 годом. Честно говоря, непонятно, с чем их можно вообще сопоставить. 1050-1150 грн. оклада по должности командира полка плюс 135 грн. его оклада за звание полковника — это меньше заработка (по крайней мере, до кризиса) журналиста, полками не командующего, и даже не в столичных изданиях.

Ожидалось, что в 2008-м будут повышены и оклады по званию. Об этом автору напомнили в отделе социального обеспечения Кировоградского облвоенкомата. Но — не сбылось…

Но дело не только в деньгах. Каких-то два-три года назад в стране шла активная пропаганда вступления в НАТО. Государственным мужам стоило бы послушать, насколько искренними агитаторами оказались именно украинские военные, привлеченные к участию в кампании. А может быть, причина проста — они устали от реалий той структуры, которая именуется украинской армией? И, будучи “военной косточкой” по призванию, хотят служить в армии настоящей?..

Чем дальше — тем страшнее?

Только ленивый, повторим еще раз, не приложился во время президентских выборов к игре в “усиление внимания к украинской армии”. Однако, как рассказали недавно столичные СМИ, кое у кого уже были заготовлены в рукаве и крапленые карты.

Суть этой информации заключается в том, что кадровых военных хотят лишить права уходить на пенсию ранее 55-летнего возраста — одновременно должна быть увеличена и выслуга лет. Якобы некий народный депутат (фамилия автору публикации неизвестна) подготовил законопроект “Про внесення змін до деяких законів України з питань пенсійного забезпечення військовослужбовців та деяких інших осіб”, Верховная Рада направила законопроект в Кабмин… Иначе говоря, идти в атаку смогут уже и 55-летние. Но, наверно, с двумя комплектами очков (одна пара — специально для ближнего боя) и с двойным запасом валидола в отдельном кармане. “Усиление внимания” продолжается?

Но коснемся и еще одного аспекта заботы об армии — заботы о военных пенсионерах. Заботиться о них нужно уже потому, что эти люди не выброшены на обочину — ведь они ОСТАЮТСЯ В ЗАПАСЕ! Это аналог той же службы в резерве. И кто знает, не дадут ли военные-запасники (даже с двойным комплектом очков и валидола) фору сегодняшним кадровым военным, не имеющим — из-за финансирования армии “по остаточному принципу” — их опыта учений, стрельб, учебно-боевых полетов и многого другого? Однако и запасников сегодня усиленно запугивают СМИ. Вначале среди военных пенсионеров пошли слухи о грядущем сокращении пенсий. Возможно, связано это было с некоторыми рекомендациями Всемирного банка и (прямо говоря, не очень внятными) сообщениями в СМИ? Но сами же офицеры-ветераны в эти слухи не очень поверили. Во-первых, подобный шаг был бы антиконституционным. Во-вторых, в еще большей степени он стал бы сигналом для общества: Украина намерена добить свою армию окончательно. Затем появилась пугалка номер два: у работающих пенсионеров (не только военных) отберут половину пенсии. Сейчас и эти разговоры затихли — но кто знает, что творится за кулисами?..

Как известно, государству, которое не хочет кормить свою армию, рано или поздно придется кормить чужую. Но порой возникает ощущение, что Украина пытается решить эту дилемму каким-то своим, очень специфическим способом. Предыдущее руководство страны весьма недвусмысленно поглядывало в сторону НАТО. Видимо, в надежде, что НАТО и само себя прокормит, а заодно и нас защитит. Нынешнее руководство уже успешно разыграло гамбит (с жертвами фигур и мордобоем в парламенте) российского Черноморского флота: пусть защищают, да еще и платят нам за это. Но — а где же наша собственная армия? Знает ли Украина как государство ответит на этот вопрос? Или будем ждать следующих выборов, чтобы вновь услышать о необходимости “усиления внимания к армии”?

Как известно, бюджет 2010 года официально объявлен бюджетом стабильности и развития, однако на местах с этой формулировкой согласны далеко не все руководители территорий. О проблемах, с которыми в этой связи приходится и придётся столкнуться городским и сельским головам нашей области, они рассказывали губернатору на заседании Кировоградского регионального отделения Ассоциации городов Украины.

Несмотря на то, что каждая территория области имеет свою специфику, проблемы, которые озвучивали руководители городов и сел Кировоградщины, по большей части являются общими для Бобринца и Долинской, Помошной и Новомиргорода, Знаменки и Голованевска… Так, практически все руководители сетовали на нехватку денег в местных бюджетах, перекосы формульного подхода к их формированию. Практически везде есть проблемы с финансированием детских садиков, во многих городах и селах их просто не хватает. В унисон твердили руководители и о чрезмерной активности фискальных органов — дескать, терроризируют проверками и штрафными предписаниями, разоряющими и без того скудные местные бюджеты.

Понятно, “прозвучали” и сугубо специфические проблемы, с которыми сталкиваются головы тех или иных городов и сел.

Сергей Зеленокоринный (городской голова Долинской):

— Денег, которые нам достаются “по формуле”, едва хватает на финансирование защищенных статей. А ведь у нас сегодня из ста лифтов три десятка остановлено… Протекает полсотни крыш, а шести миллионов гривен, необходимых для их ремонта, у нас нет. Долинскую постоянно подтапливает, но, опять-таки, без денег мы ничего сделать не можем… А ещё только в нынешнем году мы обжалуем в суде более десятка штрафов ГАИ за неотремонтированные дороги. Но за какие средства их ремонтировать?! Ведь деньги из “второй бюджетной корзины” мы вынуждены тратить на дофинансирование детских садиков… А бродячие собаки? Люди из-за них уже боятся по улице ходить… Отстреливать их запрещено, а чтобы решить проблему каким-либо другим способом, нам нужно потратить больше полумиллиона гривен…

Константин Данов (сельский голова Александровки):

— Через Александровку проходит трасса национального значения Александровка — Кировоград — Николаев, часть которой, 1,3 километра, находится в коммунальной собственности. И это не просто участок дороги, а мост и путепровод, на содержание которых требуются немалые деньги. У нас этих средств нет, в результате объекты находятся в аварийном состоянии. Более того — в любой момент они могут обвалиться! Поэтому этот участок необходимо забрать в государственное подчинение… Есть проблема и с садиками — из шести у нас осталось всего два. Поэтому реально есть возможность разместить всего 240-280 дошколят, а ведь их у нас — больше восьмисот! В то же время мы пока безуспешно судимся с нашим управлением юстиции, которому сначала отдали помещение бывшего детсада, а теперь не можем вытребовать обратно. Хотя свидетельство о праве собственности на этот объект у нас есть!

Леонид Кравченко (мэр Бобринца):

— Сегодня бюджетные деньги требуют тратить на завершение строительства объектов с высокой степенью готовности. Да, такой объект у нас есть — это центр для людей пожилого возраста. Конечно, старикам он необходим. Однако этот центр рассчитан всего на 30 мест, тогда как нам гораздо важнее вкладывать деньги в обеспечение пятитысячного города водой!

Алексей Скичко (мэр Александрии):

— У нас есть предприятия, зарегистрированные за пределами территории, но которые могли бы давать поступлений в местный бюджет больше, чем предприятия учётного круга. Нужно “вернуть” их в город. Другой момент — почему деньгами на ремонт дорог распоряжается областной УКС, а не управление жилкоммунхоза, которое распоряжается этими средствами гораздо эффективнее?!

Виктор Крюков (городской голова Знаменки):

— Специфика Знаменки в том, что, чем больше мы зарабатываем, тем больше у нас забирают — за пять лет цифра составила 35 миллионов, из них только в нынешнем году — около 7,77 миллиона гривен! Расходная часть бюджета такова, что недофинансирование бюджетных организаций и энергоносителей составит два месяца… Утвердили новые тарифы на водоснабжение и водоотведение — прокурор их опротестовал… На наши коммунальные предприятия удалось выделить только 2,5 миллиона гривен, тогда как только на ремонт крыш нужно 1,3 миллиона…

На общем фоне несколько обособленным оказался Светловодск. Во-первых, город уже несколько лет живёт без мэра. Во-вторых, как выяснилось, Светловодск, как, кстати, по той же причине и Кировоград, оказался под угрозой исключения из ассоциации — в городском бюджете на этот раз средств на финансирование АГУ не предусмотрено. За разъяснениями мы обратились к первому заместителю городского головы Юрию Лукинскому.

— Уже более двух лет Светловодск живет без мэра. Судя по всему, в досрочных выборах вы не нуждаетесь?

— Система городской власти работает без сбоев, люди на своих местах, структурные подразделения выполняют свои функции. Просто больше нагрузки. Задача главы города — организовывать их работу. Есть первое лицо — Виталий Юшко. Да, он не мэр, а исполняющий обязанности. А выборы и так будут очень скоро — или в этом году, или в следующем, нет никакого смысла ими раньше времени заниматься.

— Вы готовы к тому, что город обещают исключить из АГУ?

— Есть сомнения у депутатского корпуса насчет того, что траты на содержание этого органа обоснованы. Сама ассоциация по идее должна быть лоббистом интересов ее членов. По всей видимости, интересы Светловодска отстаивались недостаточно, или же эта сфера деятельности органа не дошла до депутатов, они недостаточно проинформированы. Нужно доказать необходимость выделения чуть менее 18 тыс. из бюджета: 6 тысяч — плата в кировоградское региональное отделение, и 12 тысяч — в Киев, в саму ассоциацию городов. В кризисной ситуации ведь особенно важно знать, что деньги отдаются тогда, когда что-то сделано. Надо четко понимать, насколько наш лоббист влиятелен в Киеве, зачем мы вообще ему платим? Тем не менее, я считаю, что Светловодск не должен уходить из ассоциации. Но окончательное решение примут депутаты.

Отдельно, на наш взгляд, нужно обратить внимание и на Новомиргород, но по диаметрально противоположной причине. Безусловно, многие проблемы, озвученные коллегами здешнего мэра Якова Немировского, характерны и для этого города. Однако здесь предпочитают не только их озвучивать, но и собственными силами решать. Естественно, есть вполне конкретные результаты.

— С самого начала, ещё идя на выборы, я избрал для себя тактику малых побед, — говорит Яков Борисович. — Понятно, наши бюджетные возможности, как и бюджеты других городов и сёл, не позволяют решить все проблемы одним махом. Но мы каждый раз выбираем конкретный участок работы, отдельную проблему и в итоге имеем реальный результат. И люди, видя это, начинают нам верить! Эту тактику избрал ещё Рузвельт во времена Великой депрессии — в каждом доме была карта Штатов, где каждое достижение где-либо должно было отмечаться красным флажком. Чем больше становилось флажков, тем более крепла уверенность людей в завтрашнем дне.

Что касается озвученных проблем, то, к примеру, первого сентября мы открываем новый, современный садик — двухэтажный, оборудованный по последнему слову. Опыт создания таких садиков я перенял в Австрии. Мы составили свой проект, выставили его на Всеукраинский конкурс проектов местного самоуправления, получили 200 тысяч. Помог и райсовет…

Ещё один пример — мы единственные в области с 2007 года каждое лето отправляем на оздоровление в Севастополь по 70 детей. Деньги выделяет горсовет, есть и софинансирование родителей. Мне говорят — эти 35 тысяч, в которые нам обходится это мероприятие, лучше, мол, на ремонт дорог пустить. Но за эти деньги получится разве что десяток ям закатать, тогда как ребята имеют возможность две недели отдохнуть на море — с трехразовым питанием… Я, кстати, каждый раз лично их провожаю и встречаю — для меня это особое удовольствие…

Руководители территорий были единодушны не только в озвучивании общих проблем, но и в позиции относительно их решения. Все они убеждены, что городам и селам нужно дать возможность самостоятельно определять, куда тратить бюджетные деньги. А для этого нужно непременно ещё до формирования бюджета учитывать специфику и конкретные потребности территорий. И тогда благие намерения каждого из них сделать “свой” уголок области успешным и процветающим станут реальностью.

P.S. Городской голова Кировограда Владимир Пузаков общение с коллегами проигнорировал — на заседание регионального отделения АГУ не явился ни мэр областного центра, ни кто-либо из его заместителей. Возможно, потому, что главной проблемой Кировограда является как раз сам Владимир Тихонович, а особых достижений, которыми можно было поделиться с другими городами и весями, у городской власти просто нет.

О тех, кто добыл Победу тяжелой ценой, кто пережил те страшные четыре года, недопустимо вспоминать только в канун 9 Мая. Это убеждение не требует доказательств. Именно поэтому мы продолжаем писать о сражавшихся, об участвовавших в партизанском движении, о бойцах тыла, о свидетелях Великой Отечественной войны. Самое время начать подготовку к очередному юбилею Победы.

“Кто же, если не мы?”

Михаил Федотович Петренко встретил войну в Севастополе, где служил на базе Черноморского Военно-Морского Флота. Михаилу шел тогда 19-й год, из Черкасс его призвали в Крым. Хорошо, спокойно шла служба, пока 22 июня 1941 года на рассвете немецко-фашистские войска не стали бомбить наши корабли.

— О начале войны я узнал не из радиосообщения. Я ее почувствовал, когда услышал звуки от разрывающихся бомб, сирены. В казармах резко включили синий свет…

Через пару часов солдат собрали на построение и объявили о том, что пришла беда. В то время Приморский бульвар был уже разбомблен, сильно пострадал военный флот.

До октября Михаил Петренко занимался охраной объектов, дежурил на боевых постах. В то время в Севастополь прибыли подводники с Балтики: “Видимо, уже ничего на Севере не осталось, и делать им там было нечего. Вот к нам их и направили, не знали командующие тогда, что и в Крыму Военно-Морскому Флоту пришел фактически конец, немцы-то наступали стремительно…”

Было принято решение часть, где служил Михаил Федотович, перебросить на сушу, мол, больше пользы будет. Вывезли их на станцию, посадили в поезд и отправили в Новороссийск. Здесь сформировали 85 морскую бригаду и в январе 1942 года отправили под Ленинград, на север кольца, отбивать наступление финнов.

— Холодина такая, не передать. Мы все были в шинелях, но все равно это не спасало. Понимаете, костры-то жечь запрещали: днем враг увидит дым, вечером — огонь, а обнаруживать себя нельзя было, — вспоминает Петренко. Они в лютые морозы спасались так: из плотного снега выпиливали кирпичики, строили из них полуземлянки, там и грелись…

Михаил Петренко тогда был в разведчасти, с минометом обеспечивал безопасность групп захвата, которые приводили “языков”.

— Ой, пленные немцы не чета японцам. Совсем не храбрые, все сразу рассказывали. Их же еще раньше, в Германии, напугали, мол, они с большевиками воюют, а большевики — вроде звери. Вот они и тряслись у нас в плену, наши даже усилий не прилагали, те сами все выкладывали… А некоторым так вообще не хотелось воевать…

К слову, враги не все одинаковые были. Петренко вспоминает, что уже в конце войны пленные немцы служили водителями у советских офицеров. “Они нормальные были, дисциплинированные. Не все же Гитлера поддерживали, многие по принуждению на Советский Союз пошли. Вот они спокойно у нас и работали, не пакостничали, конца войны ждали…”

После Ленинграда Михаила Федотовича отправили на 10-месячные курсы в Пензенское артиллерийское училище. А оттуда — снова на фронт, комвзводом под Ростов.

— Немец уже не тот был. С конца 41 года не тот. Не ожидали они отпора, даже когда еще наступали, все равно пылу поубавилось… Но бились, конечно, как и мы, — до последнего…

Потом была в жизни Михаила Петренко Ясско-Кишиневская операция, после которой путь офицера лежал на Будапешт. Здесь в 1944 году он получил первую контузию.

— Снаряд рядом со мной разорвался. Один осколок попал в голову, а другой — в грудь. И прикончило бы меня, если бы не случай.

А случай, действительно, как из книг о войне. В кармане гимнастерки Михаила лежал старый самодельный блокнот, где он записывал минометные расчеты. Именно в этот блокнот угодил проклятый кусок железа. Скользнул по нему, и вместо смертельного ранения на груди у Петренко всего лишь разорвало кожу.

— Вот он, блокнот тот, — показывает ветеран пожелтевший, разодранный с одной стороны в клочья осколком талисман. Он его хранит до сих пор, листает, любовно разглаживая странички, исписанные четким юношеским почерком…

Ранение в голову царапиной не обошлось, Михаила Федотовича контузило. Но в госпиталь он не отправился, фельдшерица перевязала — и дальше в бой.

Он принимал участие в освобождении Румынии, Венгрии, Австрии, Чехии. Но не везде их встречали одинаково.

— В Бухаресте еще кое-как. А вот в Будапеште… Мадьяры злые были, как черти. Городские бои велись жестокие, до последнего. Не так немцы оборонялись, как венгры. Они в нас из каждого окна стреляли. Какая уж тут радость? Жители даже на улицы не выходили. Стресс у них был, пока отошли, пока привыкли к новой власти…

А вот в Вене все было по-другому: как показывают в фильмах и описывают в книгах: улыбающиеся счастливые лица, девушки с цветами, мужчины с пивом, слезы, поцелуи… В Праге тоже встречали здорово, это был настоящий марш победителей.

Великую Отечественную войну Петренко закончил в Чехии. Германия уже подписала пакт о капитуляции, но в чешских лесах еще несколько недель велись локальные бои, 1,5-миллионная армия противника была окружена кольцом, и надо было довести дело до конца.

— 9 Мая?.. Да я не ощутил этот день. Знал, что еще придется повоевать, — говорит Петренко.

Война вроде бы и закончилась, но не для него. 14 июня бойцов погрузили в поезд и отправили в неизвестном направлении.

— Мы ничего не знали. Солдат — он и есть солдат. Приказ дан ехать — значит, надо ехать. Куда? Зачем? Никто ж ничего не объяснял. Так мы и ехали по России — день, ночь, день, ночь… Вагон катит и катит…

Путь на Дальний Восток в общей сложности занял 1,5 месяца. Высадили их аж в Забайкалье. Тут политруки из спецчасти подошли, стали рассказывать новоприбывшим о Японии, о японцах — друзьях немцев по гитлеровской коалиции. “Тогда мы стали наконец понимать, зачем приехали, и догадываться, что нас ждет”, — вспоминает Петренко. А ждала их новая война…

Часть Михаила Федотовича форсировала один из самых стратегически важных и ответственных участков фронта — горный массив Большой Хинган.

— Горы, болота, постоянные дожди, реки разливаются, все время приходилось преодолевать водные барьеры… Очень сложно было продвигаться вперед, даже танки — и те застревали здесь, приходилось вытягивать. Японцев мы видели нечасто, так, когда-никогда отдельные вражеские блокпосты встретятся, и то — не проблема. Танк как шарахнет по ним, и нет блокпоста.

Когда советские солдаты внезапно ворвались в Мукден (крупный город в Маньчжурии), японцы совсем растерялись, не ожидали мирные жители такого напора. Михаил Федотович вспоминает, что люди выходили даже с деревянными винтовками, не было здесь не то что бойцов-самураев, а даже худо-бедно приличного оружия.

Вторую Мировую войну он закончил в начале сентября в Порт-Артуре. Потом вернулся в Мукден, где до января 1946 года работал в бригаде по демонтажу заводов: электролампового, кабельного… “Запчасти” вражеских промышленных предприятий советские солдаты грузили в вагоны и отправляли домой. В разборке заводов наряду с нашими бойцами принимали участие и японцы, и китайцы…

— Японцы… Какие же они трудолюбивые, порядочные, добросовестные, грамотные. Не то что китайцы. Те, как и мы, — тяп-ляп, раз-два и готово, а качество работы их не волновало.

Петренко вспоминает, что в то, послевоенное время японцы очень боялись китайцев и искренне жалели, что советские солдаты по приказу командования покидают Мукден, — ведь охранять проигравшую страну больше будет некому…

— Война с Японией была не такой страшной. Наши-то были обученными, с большим опытом. Вы знаете, если бы хоть десяток наших тогдашних дивизий послали воевать в Афганистан, та война закончилась бы очень быстро — так мы уже умели побеждать… — говорит с гордостью ветеран.

— Не было в душе обидно, что для многих война закончилась 9 Мая, а вы еще должны скитаться по горам и болотам? — спрашиваю у Михаила Федотовича.

— Я вообще об этом не думал. Приказ получил — приказ выполнил. Это не обсуждается. Я вообще не думал о том, что убить могут, ранить… Да, физически было сложно: снег, дождь, жара, спрятаться негде — и так 5 лет. Но надо — значит, надо. Кто ж будет воевать, если не мы? Кто же прогонит врага, если бояться?..

После войны Михаил Петренко остался в Забайкальском военном округе, командование переправило его часть в сопки, где в радиусе десятков километров не было ни души. Жили в своем мирке — собственная хлебопекарня, котельная…

Потом Петренко был военкомом Омска, после этого продолжил службу в Курске. По возвращении в Украину работал в областном военкомате. В общей сложности отдал военному делу 55 лет жизни. Только вот на 65-летие Великой Победы о Михаиле Федотовиче все забыли. Ни звонка, ни приглашения на торжества, даже универсальную открытку-треугольничек не получил ветеран. Вышла накладка с адресом. А когда сам пошел в горисполком, ему без особых церемоний вручили пакет непонятной крупы и чекушку.

По-человечески Михаилу Петренко обидно. Но он искренне верит в то, что 70-летие Победы, если Бог даст сил и здоровья, отметит совершенно по-другому. Заслуженно. С почестями, как и полагается защитникам Отечества, которые своей кровью принесли нам эту Победу.

Все задуманное исполнилось

Алексей Андрианович Блинов с детства мечтал получить образование, найти хорошую работу, создать семью. Все сбылось. И было бы все радужным и безоблачным, если бы не выпала на его долю война.

— Детства я не знал, потому что быстро взрослел, — вспоминает Алексей Андрианович. — Беднота была. Помню то, что забыть невозможно: дом в деревне Шенцы Кировской области, где я родился 15 марта 1922 года. Была одна комната и кухня, а нас — семеро по лавкам. Родители спали в кухне на полу, а мы, пятеро детей, на полатях и русской печи.

Алексей в возрасте восьми лет научился играть на гармошке, благодаря чему везде был любимцем: в семье, в школе, в деревне, затем в армии. Гармошка и музыка сопровождали Блинова всю жизнь.

Семья переехала в сибирские края, и там началась трудовая деятельность Алексея. Был секретарем сельского совета, а со временем стал заведующим новым клубом, строительство которого инициировал. В новом клубе встретил свою судьбу — девушку Еву. Познакомился, когда ставил на учет семью, прибывшую из Белоруссии. Вечером посмотрели фильм в клубе, после чего увел ее на 64 года к себе в дом. “Любовь с первого взгляда”, — признает Алексей Андрианович.

— Наступил 1941 год. Меня призвали в войска НКВД. Когда жена провожала меня, я на вокзале пообещал, что встретимся через два года. Так и случилось. В августе 43-го я прибыл на новое место службы, в город Кемерово, — вспоминает Алексей Андрианович. Кстати, и Ева Блинова не сидела сложа руки в ожидании мужа. Во время войны работала в эвакуированном Днепропетровском химико-технологическом институте — изготовляла горючую жидкость для наполнения бутылок, которыми подрывали немецкие танки. Участница войны. Была награждена. “Я горжусь своей женой. Она боец, патриот! Жаль, на 81-м году жизни умерла. Но жили дружно, любил ее безумно”, — признается Алексей Андрианович.

— Когда я прибыл после учебного пункта в воинскую часть 193-го полка, мне присвоили звание заместителя политрука, направили в четвертую роту, — вспоминает Блинов. — Я верой и правдой служил: помогал обучать и воспитывать личный состав. Проводил беседы, политинформации, выпускал боевые листки, стенгазеты, выступал перед рабочими военного завода. В августе 43-го Алексея Блинова назначили исполняющим обязанности начальника гарнизона на военном заводе 153-го полка города Кемерово. Принял гарнизон, личный состав которого был обязан обеспечивать охрану завода, изготовляющего порох для всех видов оружия. “Так я сел на пороховую бочку”, — говорит Алексей Блинов.

И здесь, казалось бы, в глубоком тылу, фронт проявил себя. За спасение личного состава в момент взрыва на заводе Алексей Блинов был удостоен медали “За боевые заслуги”…

После войны Алексей Андрианович смог посвятить себя любимому делу.

— После военного училища МВД, окончив курсы в 1945 году, я вернулся в часть, стал заведующим клубом 153-го полка. Это моя любимая работа. Создали хор, который гремел в Кемерово. Шесть лет работал, почти в каждом концерте сам принимал участие, — с гордостью говорит Блинов.

И дальше — служба и искусство. Отслужив 27 лет и 3 месяца, уволился в запас Советской Армии. Но продолжал работать. Такие закаленные, дисциплинированные люди были нужны везде и всегда. В июне 1972 года Алексей Блинов переехал в Кировоград. Многие помнят его по безупречной работе в областном штабе гражданской обороны и в качестве внештатного корреспондента газет “Молодой коммунар” и “Кировоградская правда”.

— Считаю себя счастливым человеком. Больше встречал хороших людей, чем плохих. У большинства заслужил уважение, чем очень горжусь, — уверен Алексей Блинов.

25 мая свой 60-летний юбилей отметил ректор Кировоградского национального технического университета Михаил Иванович Черновол. Этот день Михаил Иванович провел на рабочем месте, в кабинете на втором этаже университета. Хотя очень хотелось так же, как в предыдущие годы, уехать подальше от помпезных празднований. Что же заставило подкорректировать многолетнюю традицию? “Это не только мое личное событие, — объясняет юбиляр. — Я понимаю, что оно связано с жизнью университета. А для меня интересы родного университета — превыше всего”…

“Я все последние годы уезжал в свой день рождения, — признается Михаил Черновол. — Честно говоря, не люблю устраивать для себя какие-либо празднования. В них всегда присутствуют элементы показухи, что ли. Приходится выслушивать множество комплиментов, хотя отдаешь себе отчет: часть речей посвящена не твоим человеческим качествам, а должности. Но сейчас никуда не скроешься. Мы все живем в обществе и делаем не только то, что хочется, но и то, что нужно, а у нас в обществе отмечать юбилеи является традицией. Но мое личное восприятие: чем старше становится человек, тем эта традиция тягостнее. Даст Бог, доживу до 70-ти, устраивать празднование дня рождения точно не буду, обязательно куда-то удеру!..”

В прошлом академику Черноволу не раз приходилось выбирать между тем, что хочется сделать, и тем, что необходимо делать. Один из таких моментов не только оказался знаковым в судьбе Михаила Ивановича, но и послужил переломной вехой в истории технического университета. Речь идет о выборе 45-летнего ученого со степенью доктора наук, занимать или нет административно-хозяйственную должность ректора Кировоградского института сельскохозяйственного машиностроения…

— Если подходить с точки зрения душевного состояния, то заниматься наукой — писать книги, ездить на конференции, выступать оппонентом на защитах, работать с аспирантами, — конечно же, для меня комфортнее, чем занимать административную должность, — говорит Михаил Черновол. — Вместе с тем за пятнадцать лет я настолько прикипел к этой работе, что душа уже тоже свыклась с ректорской мантией. Когда у тебя что-то получается, когда ты делаешь что-то полезное, даже административная должность может приносить огромное удовольствие!..

В молодые годы я не ставил перед собой цель стать ректором. Главной мечтой было защитить докторскую диссертацию. В то время в провинциальном Кировограде докторов наук можно было пересчитать по пальцам, да и то большинство из них приехали в институт из других городов по приглашению. Для всех молодых ученых доктор наук, профессор — это была величина!.. Поэтому я предпочитал трудиться над докторской диссертацией и, даже когда предлагали, не хотел переходить на административную работу. На этом этапе жизни меня поддержал легендарный ректор КИСМа профессор Григорий Романович Носов. Он дал мне совет: “Уходи от административных должностей и в первую очередь занимайся наукой. А после того, как станешь доктором, — должности придут автоматически…” Когда возник вопрос о ректорстве, я, честно говоря, не был однозначно настроен занять эту должность. Но отказаться — означало пойти против всего коллектива учебного заведения…

Формально кресло ректора может занять только доктор наук, профессор. На тот момент в институте было не так много ученых, соответствовавших этим критериям. Но практически все они — люди пенсионного возраста. Вот и получалось: или выдвигать на должность Черновола (занимавшего в тот момент должность проректора по научной работе. — Авт.), или ждать, когда министерство образования поставит во главу института человека из другого вуза. Коллектив был настроен категорично: не хотим назначенца со стороны, хотим видеть ректором своего коллегу. В то время законодательство не предусматривало процедуры избрания ректора трудовым коллективом, однако наш профком все равно провел общее собрание, и присутствующие единогласно поддержали мою кандидатуру.

Конечно, тогда я еще не осознавал всех трудностей, с которыми придется столкнуться. Вы не поверите, но в самом начале первой ректорской каденции мне пришлось несколько дней заниматься проблемой… повышения цен на пирожки в институтской столовой! Этот вопрос даже рассматривался на заседании профкома. В определенный момент я понял: если лично участвовать в решении абсолютно всех вопросов, то никогда не останется времени на серьезные дела. Поэтому я ограничил себя только стратегическими направлениями. Ректор — он, прежде всего, министр внешних отношений учебного заведения. Внутренними текущими делами должна заниматься команда заместителей. А основные заботы ректора — взаимоотношения с министерством, местной властью, финансовые и кадровые вопросы, внутригосударственное и международное позиционирование университета.

— Михаил Иванович, в юбилейные дни у вас нет желания договориться с самим собой: после 25 мая выделять больше времени на отдых, на ваши увлечения рыбалкой и путешествиями?

— Да нет! Собираюсь работать дальше в прежнем ритме. Вы знаете, я более чем уверен: если сейчас отойти от обязанностей ректора и тратить время только на науку, курирование аспирантов и хобби, то ощущение комфорта продлится два-три дня. Максимум — неделю. Бывает, я сам себе говорю: возвращайся на кафедру, будешь заниматься только наукой, появятся время и возможность спокойно путешествовать, когда тебе вздумается (это основное мое хобби), не отпрашиваясь у министра. Но понимаю, что, как только это произойдет, сразу же нахлынет огромная тоска по службе! Сейчас ректорство для меня уже не только необходимость, но и огромное желание заниматься этой работой…

— А какие вопросы возглавят ваш персональный список первоочередных дел сразу же после юбилея?

— Сейчас наибольшая проблема любого вуза — набор студентов. Это чрезвычайно важный для меня вопрос — провести успешную приемную кампанию. Ведь от количества студентов напрямую зависит обеспечение работой преподавателей.

Вторая задача — повышение качества подготовки специалистов, которое на сегодня не устраивает ни нас, ни работодателей. Университету необходимо привлекать к финансированию процесса обучения предприятия и организации, чтобы функционирование учебного процесса зависело не только от бюджета, но и от работодателей, как в западных странах. Это сложно сделать, нужны изменения на законодательном уровне, но я хочу добиться внедрения совместной с работодателями подготовки специалистов.

А еще у меня есть мечта построить в университете плавательный бассейн!..

— А если говорить не о работе? К примеру, какую точку мира вы хотели бы посетить в ближайшее время?

— Я действительно люблю путешествовать и уже успел побывать во многих странах. Но еще, как минимум, две страны я бы хотел посетить обязательно — Израиль и Японию!..

Глазами друзей

— В школе Мише учеба давалась легко, особенно точные науки: математика, геометрия, физика. Он учился прилежно, всегда был отличником, — делится воспоминаниями одноклассник ректора КНТУ по Кировоградской школе №5 Виталий Полищук. — Мы познакомились в сентябре 1961 года и, слава Богу, дружим по сей день. Я стал крестным отцом его старшей дочери, а он — крестным моей дочери…

В школьные годы я активно занимался футболом в юношеской секции “Звезды”, много времени уделял спорту и, бывало, запускал уроки. Миша часто подтягивал меня по учебе, причем его подходы уже тогда отличались принципиальностью. Вместо того, чтобы просто давать списывать, он предпочитал объяснить тему, чтобы урок пошел мне на пользу. Миша всегда был начитанным и целеустремленным парнем. Постоянно опрятный, “правильный”, к девчонкам относился не так, как мы. За косички их никогда не дергал, всегда был с ними вежлив. У директора не было ни единого повода вызвать Мишиных родителей в школу… А еще Михаил страшно любил играть в футбол! Все переменки и час-полтора после уроков мы с ним гоняли мяч на школьной спортплощадке. В футбол он играл здорово! Ведь он не занимался специально спортом, не тренировался. Но отдавал игре всего себя без остатка! Настойчивый — до драки, настырный — до победы. Должен выиграть — и все!..

Одногруппник будущего ректора по институту Владимир Радионов отмечает, что в юношеские годы Михаил Черновол был совершенно нормальным студентом, со всеми присущими молодым людям того времени достоинствами и недостатками:

— Единственное, что отличало его от других студентов, — более серьезное отношение к науке. За время учебы в институте у нас сложилась группа друзей по интересам (пять-шесть человек), а поездки в колхоз на картошку и на стройку в Тюмень только укрепили наше маленькое студенческое братство. Мы с Михаилом и товарищами два с половиной месяца работали на строительстве инфраструктуры будущего газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Жили в вагончике на берегу Иртыша, научились стелить крыши, класть кирпичи, копать — никто из нас не был белоручкой. Трудились в дождь и слякоть, спали в вагончиках спиной к спине. Для всех нас студенческий отряд “Алмаз-70” стал бесценным жизненным опытом…

Михаил всегда был пробивным парнем. Как сейчас помню, на четвертом курсе наша группа завоевала в институте первое место по успеваемости и спортивным достижениям, благодаря чему нас премировали поездкой в Киев. Днем мы ходили по музеям, а вечером кто-то отправился на танцы, кто-то — в кафе, кто-то остался в гостинице петь песни под гитару. А Миша решил пойти в театр. Тогда в Киеве, в Октябрьском дворце, как раз гастролировал МХАТ. Конечно же, все билеты были раскуплены еще за месяц до спектакля. Я не знаю, каким образом, но Михаилу дважды (!!!) без какого-либо блата удавалось доставать билеты на МХАТ! То ли он брал кассиров своей обаятельностью, то ли — настойчивостью?.. Умение добиваться своего — главная его черта!..

Нынешний проректор КНТУ по научно-педагогической работе Федор Василенко рассказывает о дебюте Михаила Черновола в науке:

— С Михаилом Ивановичем мы познакомились уже после того, как из факультета сельскохозяйственного машиностроения отдельно выделили ремонтно-технологический факультет, и мы стали “ремонтниками”. Михаил выделялся на потоке своим высоким ростом и роскошными (длинными и широкими) бакенбардами. Он всегда был душой любой компании и до сих пор остается таким. Уже в те годы Михаил Иванович отличался тягой к научно-исследовательской деятельности. На четвертом курсе Михаил серьезно занялся наукой под руководством заведующего кафедрой “Ремонт машин” Александра Терхунова. После окончания института Черновол остался работать на кафедре и готовил собственную научную работу. В то время весь межбиблиотечный абонемент института буквально работал на Черновола — на его столе лежали горы книг!… Тогда его кредо стало выражение: “Меня деньги не интересуют, меня интересуют только будущие научные достижения”. Итогом стала защита докторской диссертации, получение ученой степени доктора технических наук и ученого звания профессора, а позже — академической степени. А еще Михаил Иванович — образцовый семьянин: заботливый муж и отец. Его дочь Елена пошла по стопам отца: работает в университете, защитила кандидатскую диссертацию…

Первое выдвижение Михаила Черновола на должность ректора проходило на фоне серьезного кризиса института.

— Вуз доходил до ручки, — вспоминает близкий друг и соратник ректора Евгений Соловых. — Всем нам, выпускникам института, кто всю жизнь проработал в вузе, больно было наблюдать за таким состоянием альма-матер. Коллектив вуза жаждал перемен, и неудивительно, что предпочтение было отдано кандидатуре Михаила Ивановича, самого молодого из претендентов. Это нормально, когда выбирают молодого руководителя с прицелом на перспективу, так как с его персоной люди связывают надежды на изменения. Видите, не ошиблись! Сразу же Михаил Иванович сделал разумный кадровый ход — поставил молодого проректора по научной работе Владимира Кропивного. Институт как раз проходил аккредитацию, и нам удалось одними из первых в Украине аккредитоваться на четвертый уровень. В это время была проведена работа по реконструкции университета, вуз стал таким, каким мы его видим сейчас. Этот период можно назвать возрождением вуза практически из пепла. Недаром, когда Леонид Кучма приехал в университет, он первым делом сказал: “Здесь есть хозяин!” Михаил Черновол привел университет к процветанию, вы сами это видите…

Александр Саинсус, глава наблюдательного совета “Червоной зирки”:

— Я горжусь тем, что Михаил Черновол стал моим научным руководителем. Михаил Иванович — человек науки, и я не заметил, как он методично, постепенно, но настойчиво привлек и меня, чистого производственника, в сферу научной деятельности. В связи с недостатком свободного времени работа над диссертацией растянулась лет на пять, но за все время не помню, чтобы Михаил Иванович когда-нибудь сказал: извините, я сегодня занят, не смогу выделить время обсудить работу. Как научный руководитель Михаил Черновол — очень требовательный человек. Бывали моменты, когда я в сердцах хотел отставить диссертацию, но Михаил Иванович каждый раз переубеждал: уже столько сделано, и осталось совсем немного, нужно продолжать работу. Кандидатская диссертация — это лишь один штришок на фоне всех тех вопросов, которые совместно решались нами: друзьями и руководителями двух крупных организаций… Когда я учился в институте, там работал только один профессор. А сейчас посмотрите на профессорско-преподавательский состав университета: доктора наук, академики… За последние годы вуз значительно прогрессировал в своем развитии. Я очень горд за успехи КНТУ и понимаю, что в этом значительная заслуга его ректора…