Месяц: Ноябрь 2016

Встретились мы абсолютно случайно. Две недели назад капитан пограничных войск Владимир Конюшенко вернулся домой. Вернулся с фронта. Я не спрашивал, почему он туда попал, зато точно знаю как. С весны 2014 года бывший глава Александрийского района активно включился в помощь нашим воинам на востоке страны. Нелегкие волонтерские дороги привели его в Мариупольский погранотряд. Увидев катастрофическую нехватку офицеров, Владимир Иванович принял решение. Обратился к командиру погранотряда и получил мобилизационное предписание. И вот теперь – дома. За спиной полтора года боев, два ранения, госпитали, а впереди – опять-таки, волонтерская помощь защитникам страны. И другая жизнь…

– Какие первые впечатления от мирной жизни через полтора года отсутствия?

— Честно говоря, не особо. Я только две недели дома. Все очень печально. Ожидал увидеть изменившуюся часть Украины, а разницы между тем, как уходил и как пришел, особо не вижу.

– Хуже не стало?

— Пока тяжело мне сказать. Я еще не получал платежки за коммунальные услуги (смеется). Вернувшись из госпиталя, я пока не вошел в полноценную жизнь из больничного процесса. Там я изменения видел, видел своих ребят, которые стали другими. А здесь мне пока тяжело сказать.

– Где довелось побывать?

— Первые шесть месяцев был под Волновахой. Это между Мариуполем и Донецком. Наш КПП Березове – последний на нашей территории. Тридцать два километра до Донецка. Потом перевели на КПВВ (контрольный пункт въезда-выезда) Пищевик. Это уже под самим Мариуполем. Там еще девять месяцев службы. Пошел в армию капитаном и вернулся капитаном. Должность не майорская – вот и повезло. Если б был майором – не попал бы на передовую, просиживал бы штаны при штабе.

– Вы видели ситуацию в армии в 2014 году, ознакомились с ней ближе в последние полтора года. Какие там изменения произошли?

— Армия изменилась. Моя личная точка зрения (и меня никто в этом не переубедит!): Украине нужна не контрактная армия! Ни в коем случае. Также нам нужна не мобилизационная армия. Нам нужна армия смешанного типа, чтобы контрактники выполняли свои задачи, а мобилизованные патриоты – свои. По одной простой причине: мы воюем!

Похожая система действует в Израиле, и она себя полностью оправдала. У нас эта система была до недавнего времени и тоже давала великолепный результат. И вот почему: призывники (контрактники) нужны для того, чтобы постоянно обучать новых мужчин, чтоб они могли потом защищать Родину. А мобилизованные нужны для выполнения уже основных задач. Вот часто в прессе и в обсуждениях людей, далеких от армии, слышны разговоры: «Мобилизованные – это плохо. Они бухают». Не согласен! Это – проблема командира, а не мобилизации. Там, где были мобилизованные, там была настоящая украинская армия. Мы, мобилизованные мужики, пришли из дому и все свои бытовые проблемы решали сами. Руки есть? Баню построили. Построили навесы, вырыли окопы. А контрактники ждут, когда их обеспечат…

Второе: приезжает большой начальник с большими звездами. Контрактники начинают белить бронебойной побелкой заборы и бордюры, собирать бычки. А для мобилизованных все иначе: тебе надо – бели. Мы в армию не для побелки пришли. Вот подумайте сами: идти в армию на приличную зарплату для побелки и уборки? Человека, получающего 12 тысяч гривен, нерационально использовать для подсобных работ! С ними работник, получающий три тысячи, справится! Наймите трех человек, и они за месяц вам все выбелят, подметут и покрасят. И, опять же, три тысячи – экономия. Зачем деньги налогоплательщиков в воздух отправлять?

Военному нужно ездить на полигон, стрелять, заниматься физической подготовкой, тактической медициной, а не тратить свое время на всякую, извините …

Так что изменения есть. Первое: армейский дебилизм уже не проходит. К нам приезжали «сапоги» (офицеры штаба, которые ходят не в полевых берцах, а в начищенных яловых сапогах. – Авт.) и рассказывали, как у нас должно быть: где курилка, где пожарный щит. Я видел попытки нас поставить «в стойло», сделать нас статистами, но не получалось. Ведь мобилизованные разные были – юристы, журналисты, директора фирм. Мы и объясняли им, что и как должно быть на самом деле и в какую сторону они должны идти со своими распоряжениями. При этом мы такие задачи выполняли, которые контрактная армия выполнить бы не смогла. Про пьянки мобилизованных – это сказки или просчеты командира. У меня в подразделении 90% мобилизованных. Стояли мы на передке, и проблем не было. У меня были мужики от 35 до 52 лет. Сформированные, самодостаточные люди. Мы никогда не просили ничего: надо копать окопы или блиндажи – копаем, а не ждем экскаватор.

Второе: армия стала народной. В армию ездили волонтеры и обеспечивал ее народ. Особенно в первое время, когда государство сделать это было не в состоянии. Сейчас волонтеров стало значительно меньше. Раз есть контрактники, значит, они получают деньги, вот пусть сами себя и обеспечивают. Волонтеры ездили в основном к мобилизованным. Вот эту идею и традицию надо сберечь. В этом случае армия станет самой лучшей, самой обеспеченной и непобедимой! То, что сейчас делается (перевод на контрактную армию), – глупость! Когда закончится война, армия снова начнет копать генеральские огороды и строить дачи. Мобилизованные – это контроль армии. Они не стесняются писать в соцсетях о том, что нас плохо кормят или одевают. Поэтому они влияют, и очень сильно, на становление и развитие армии. А без них армия снова станет закрытой структурой, эдаким государством в государстве. А к чему это привело – мы уже видели.

– Нужна дифференциация армии?

— Несомненно! Только нужна она уже давно. Начиная с того, что просто необходимо разделить участников реальных боевых действий и участников АТО. Те, кто был в «красной» зоне, на передке, и те, кто был во второй и третьей линиях или на дальних блокпостах. Да, их работа тоже нужна, и без нее не обойтись, но сравнивать их с теми, кто шел на смерть… Неправильно это. Необходимо разделить их и провести дифференциацию льгот.

– Забрать у людей удостоверения участников боевых действий?

— Да. Не большая проблема – поднять документы воинских частей и по приказам и документам сверить, кто где был.

– Это вызовет огромный негатив в обществе.

— А с другой стороны, это вызывает еще больший негатив у тех, кто был на войне. И это мое мнение и тех, кто был со мной под обстрелами. Я не говорю о лишении льгот. Просто нужно разделить: участник боев получает больше льгот, участник АТО – меньше.

– А вот еще одна составляющая нашей армии, о которой сейчас руководство страны стремится забыть: добровольческие батальоны. Какое отношение к ним?

— Если бы не они, был бы нам… крышка. Они сделали свое дело, и их теперь стремятся уничтожить. Делают из них полубандитов, полупреступников. Частично это так, но ведь не все! Власть их использовала. Такие части, как ДУК, «Айдар», «Торнадо», «Азов» и другие, выполнили свое дело – защитили страну, когда защищать-то ее некому было. Рядом с нами были отряды «Правого сектора». У нас были идеальные отношения. Мы могли рассчитывать на их помощь всегда. И выполняли они самые сложные задачи. У меня к ним ни одного минуса, ни одного замечания!

По большому счету, все эти добровольцы были фактически «штрафбатами». Их ведь действительно собрали, невзирая на прошлое. И, соответственно, посылали туда, где было труднее всего выжить. Они выполнили свою функцию. Поэтому забывать их – неправильно.

Во время Второй мировой войны были партизаны. Вот такую же функцию несли и добробаты. Партизан тоже долгое время не признавали, а поначалу даже сажали в лагеря. Их признали уже в 60-е годы. Вот и наши добробаты должны быть признаны государством! Они ведь такие же граждане Украины, как и мы с вами. А получается, что мы наступаем на те же грабли. Увы…

Эти подразделения нужно выделять и сберегать. Они способны выполнять такие задания, которые никто больше выполнить не сможет!

А еще нельзя было прекращать мобилизацию! Надо было делать и седьмую, и восьмую волны. Причем набирать новых, а не тех, кто уже прошел через войну. Таким образом – делать военную обкатку всех боеспособных мужчин страны. Если страна воюет, то ей нужен потенциал подготовленных бойцов. Мы воюем не с каким-то абстрактным врагом! Мы воюем с самой большой армией в мире! С агрессором, у которого ресурсы в десятки раз больше наших! Мы должны создавать не стотысячную армию, а сорокамиллионный народ, готовый отстоять свою страну! Война будет идти и дальше. Нужно это признать и готовиться. Нужно вернуть военную подготовку в школы, нужно признать наконец-то, что это – война, а не какая-то «операция». Нет там террористов, там есть оккупанты!

– Опять же, как в Израиле? Те, кто прошел армию, – получают полные гражданские права, кто не прошел – увольте.

— Ну у нас полные права получают только те 450 человек, которые сидят в парламенте. Нам нужна полная реструктуризация системы. Украинцы – катастрофически удивительная нация! Нас не трогают – мы сидим тихо, нами правят как хотят – молчим. Но, когда начинается война, – нация расцветает! Именно НАЦИЯ! У нее появляется самосознание, потребность в самоопределении. Вот русские – не такие, они как саранча, которая требует новых территорий. Они живут, когда воюют. А мы – нет. Мы всегда только защищали свою территорию, но защищали истово! Мы даже во время войны созидаем. И даже, наверное, больше, чем без войны. Как это ни кощунственно звучит, но именно война дает повод для экономического развития: военная промышленность – швейное производство, сталь, техника, электроника. Есть потребность – есть развитие. После войны это развитие нужно сохранить и перевести на мирные нужды.

И, опять же, удивительная нация, но по-другому. Вот недавно обсуждали мы е-декларации. Заметьте, за 2015 год. Год, когда шли самые активные боевые действия. Когда хлопцы гибли на фронте, кто-то собирал в кубышку миллионы. Хочешь жить в стране – отдай! Тот, кто отдаст, – станет лидером нации! А что получается: пока мы воевали, кто-то стал еще богаче? И как это понимать? И эти люди нам что-то говорят о совести и правят нами?

И еще одно: в нашем сознании укрепилась мысль, что кто-то за нас что-то должен сделать. «Вот придут атошники, они наведут порядок». Да неправда это! Атошники – там! Не тешьте себя надеждой на это. Вернулись с войны – начались проблемы, началась другая жизнь. В мирной жизни тот, кто был героем ТАМ, совсем не обязательно будет героем ЗДЕСЬ. Самому надо делать что-то, а не ждать помощи…

– Кстати, это, наверное, и одна из причин, почему многие возвращаются в армию. Там они другие, а здесь они такими быть не могут.

— Правильно, здесь кого-то купят: предлагали же по тысяче за участие в митингах? Кого-то – посадят или запугают. Уже есть иски в судах за мнимые и реальные преступления. У нас же официально «операция», а не война. Кому-то скажут «мы вас не посылали». Да уже говорят… Не называйте «атошниками» тех людей, кто вернулся. АТО заканчивается, когда ты вышел из поезда дома… Это, к сожалению, правда.

– С этим можно что-то делать или пусть так остается? Люди надеются…

— У нас надеялись на приход Девы Марии, на приход нового президента, на приход какого-то дяди или тети, которые решат все проблемы. «Кто-то, но не я». Это представление нам досталось в наследство от России. Нельзя ни на кого надеяться! Конечно, изменения в психике нации произошли, но они имеют скорее перспективное значение. Это якоря, которые срабатывают в определенный момент. Это как механическое пианино: пока штырек на барабане не надавит на нужную струну – ничего не произойдет… У всех есть точка «взвода», но у всех она разная. Мы сидим ждем… И таких – 95 процентов. Оставшиеся пять – или погибли на фронте, или… их очень мало осталось. Как дальше будет? Да нам нужна цель. Одна-единственная. К которой надо идти. К ней можно идти разными путями: можно слева, можно справа или сверху. Но только к ней. Вот сейчас истерия у некоторых: выбрали в Штатах Трампа. Да им-то все равно, кого выбирать. Их-то цель от этого не поменялась! Чуток изменилось направление движения к ней – и все. Вот такая цель нужна и нам. А ее нет, к сожалению. Есть крат­ковременные задачи (безвизовый режим, например), а цели в значении ИДЕИ – нет. Пока нет.

– Выход какой-то есть?

— Возможно, со мной не согласятся, но исторический опыт подсказывает, что выходом из такой ситуации может быть только военная хунта. Да – это жестоко, да – это недемократично. Но вспомните опыт Чили, Греции или Турции, где в самые тяжелые моменты в жизни страны военные брали власть в свои руки, чтобы навести порядок и затем вернуть власть гражданскому правительству. Это жестокий путь, но похоже, что другого еще не придумали, к сожалению.

Алексей Гора, «УЦ».

Пришло время подвести итоги первого года работы Кировоградского горсовета седьмого созыва. Каждый из депутатов мог бы охарактеризовать его по-своему. Если опросить всех, это было бы 42 мнения. Мы же решили взять комментарии по этому поводу у людей, кому довелось посидеть в кресле секретаря горсовета. Их у нас на сегодняшний день три, поэтому и мнений – три.

Предлагаем вниманию читателей три абсолютно разные характеристики первого года каденции. Какой был год для них?

Сложный

Сергей Бойко:

— Мне есть с чем сравнивать, потому что была предыдущая каденция, есть теперешняя. С самого начала все было сумбурно: формирование большинства, создание комиссий. Это было вызвано в первую очередь тем, что зашло большое количество фракций, среди депутатов почти две трети – новые люди. Было непросто, напряженно, не было возможности услышать желания всех депутатов – кто в какую комиссию хочет войти и вообще, как будет работать горсовет.

В депутатском корпусе имеет место определенное расслоение. Хотя все понимают, что есть вопросы, которые необходимо решать незамедлительно и всем вместе, а есть вопросы, имеющие политический окрас. Тогда имеют место и недоразу­мения, и напряженность. Но, если бы девять руководителей фракций вместе с городским головой решили все вопросы откровенно и начистоту, а не так, как у нас сейчас – будет так и не иначе, – положительных результатов было бы больше.

К началу сессии остается много окончательно не решенных вопросов, поэтому заседания длятся продолжительное время, имеют место бурные обсуждения. Есть масса непонятных нюансов, имеет место определенный недостаток доверия. Если городской голова или его профильные заместители говорят, что берут на себя ответственность за то или иное решение, то потом мы видим: то, за что проголосовали, является не очень нормальным.

До сессионного заседания должны плодотворно поработать комиссии и согласительный совет. В таком случае на сессиях не будет бурных обсуждений и разногласий. Безусловно, и в предыдущих каденциях некоторые вопросы на сессиях активно обсуждались, но львиная часть повестки дня рассматривалась быстро и четко. Мы еще сталкиваемся с тем, что с голоса выносятся серьезные поправки к программам, которые не обсуждались в комиссиях, о которых депутаты впервые слышат в зале. Понятно, что это вызывает резонанс и недоверие депутатского корпуса к исполнительным органам. В итоге ведь горожане обвиняют депутатов в принятии решений.

Исполнительный орган должен формироваться из профессионалов. У нас, к сожалению, сохранилась «совдепия», когда исполнительный орган создается по партийной квоте и работает сам по себе. На самом деле все очень просто: избиратели – акционеры, выбрали наблюдательный совет – городской совет, исполнительного директора – городского голову и исполнительные органы, которые должны выполнять работу. И очень странно, когда наблюдательный совет говорит, что что-то там не срабатывает, а им говорят, что они мешают работать. Зачем тогда депутатский корпус? Тогда давайте вводить прямой контроль громады.

Время меняться. К сожалению, этот год мы, при всех успехах выполнения программ, далеко не многое смогли сделать. Кроме программ, надо реализовывать еще какие-то проекты, надо становиться более открытыми. А мы этого не делаем. Успешные города стали такими, потому что пошли на открытость и на модернизацию. Мы же сайт до сих пор не можем наполнить и модернизировать, по-прежнему процветает «макулатурная мафия»: листочек на листочек плюс карточка…

Есть депутаты, которые хотят что-то изменить. Да, перемены пугают, но мы не предлагаем фундаментальных изменений. Мы предлагаем наладить работу: ввести электронный документооборот, отправлять депутатов на тренинги. Мы же до сих пор не почувствовали, что такое инвестиции, мы боимся грантов. Во многих городах прекрасно работает бюджет участия, когда местная громада подает проект, участвует в его реализации, предоставляя трудовой ресурс, город финансирует, экономя на работах. Это могут быть ремонты подъездов, внутридворовых территорий и прочие проблемные моменты.

Перемены назрели, но мы не готовы к ним ментально. Приходишь в исполнительный орган с предложением, а тебе говорят: «Мы не можем это сделать». И – их любимое дело: показать нормы закона, в которых подчеркнуто, почему они не могут это делать. Меня очень бесило, когда я был секретарем: приглашаешь на совещание три управления, которые приходят с постановлениями и доказывают, почему не они должны что-то делать. Так было с совещанием по поводу прописки временно перемещенных лиц.

Я не сторонник утверждения, что депутаты горсовета – коммунальщики, хозяйственники, что не должно быть никакой политики. При обсуждении, формировании отраслевых программ политика должна быть, без нее никак, каждый исповедует свои подходы, свое видение и должен доказывать их на комиссиях, согласительных советах и на сессиях.

Что касается моего округа (Васнецова, Полтавская, часть Кропивницкого, Егорова и другие улицы), то я не ставил цель что-то решить административно, чтобы получить дополнительные баллы. К реализации запланированного мы с командой подходим системно. Таким образом то, что содержалось в предвыборной программе, мы решаем постепенно, закрепляя результат. Понятно, что мы привлекали спонсоров, неравнодушных людей, когда те или иные вопросы не могли быть включены в бюджет. Сейчас мы отчитываемся перед избирателями, планируем работу на следующий год. Проблем немало, есть над чем работать.

Бесполезный

Владимир Смирнов:

— Результаты есть, но их мало. Больше было внутренней борьбы, потраченного времени, было сломано много копий по поводу переименования города. А по сути для города в плане системных изменений, которые все ждали, в том числе и я, было мало сделано. И это на самом деле печально.

Почему так произошло? Я раньше никогда не был депутатом, мало интересовался деятельностью горсовета и сразу попал в гущу событий. Что я увидел? В городской совет приходят люди, ставящие не те цели, которые нужно ставить. Многие депутаты заходят туда, как в бизнес-проект. И это не только бизнесмены. Есть у нас бюджетники, но они в еще более печальной ситуации. Их принимают в партийные структуры и что-то доплачивают, чтобы они были в команде и поддерживали курс руководителя, уже рассматривающего это как бизнес-проект. Он, руководитель, заводит людей, оплачивая им избирательную кампанию, доплачивая за нужное голосование, а потом, соответственно, он хочет забрать то, что вложил. Это самое печальное.

У меня 27-й округ (Николаевка, авиагородок, частный сектор в районе бывшей Колхозной). Я там живу и считаю, что так и должно быть в идеале: депутат представляет своих соседей, решает их проблемы, которые он видит ежедневно. Люди не ждут, когда ты приедешь на встречу с ними, а могут встретить тебя в магазине или возле подъезда и обратиться с просьбой.

Деньги на помощь округам должны распределяться пропорционально. По крайней мере, в системе ЖКХ, и это декларируется. Не может один депутат получить на округ миллионы, потому что он, условно говоря, красивее остальных. Если средства распределяются равномерно, тогда город равномерно развивается, люди в равной степени получают услуги, которые они должны получить.

Наша фракция маленькая, осталось всего два человека. Но у нас есть совещательный орган – люди, которые баллотировались, но не вошли в горсовет. Мы собираемся вместе, изучаем повестку дня предстоящей сессии и решаем, как мы будем голосовать. У нас практически нет разногласий – члены городской «Самопомощи» придерживаются одних взглядов. И у нас нет никаких установок из центрального аппарата партии. Даже когда мы обращаемся за советом, нам говорят: «У нас другой принцип работы – мы ждем, когда вы нам подскажете, что делать».

Рядовым депутатом быть легче, чем секретарем горсовета. Секретарь должен обеспечивать равенство всех депутатов. Я к этому серьезно относился, за что, собственно, меня и сняли. Ко мне предъявляло претензии большинство, которое меня выбирало, за то, что я работаю и с меньшинством. Я, мол, должен быть только их секретарем. Но у меня же были должностные обязанности, я – секретарь городского совета, а не части депутатов. Секретарю Бойко предъявляла претензии группа Табалова за то, что он с ними не работал. И непонятно, как на самом деле правильно действовать: будешь работать со всеми – тебя снимут свои, только со своими – снимут оппоненты. Посмотрим, как будет работать секретарь Табалов.

Почему я пошел в регламентную комиссию? Рассматривая всю эту систему в целом, я вижу, как ее можно изменить. По большому счету, фильтр людей, которые туда попадают, неправильно настроен. Депутаты в основном делают минимум: приходят на комиссии, сессии, направляют запросы о материальной помощи избирателям. Инициатив очень мало, но все сосредоточены на том, как перераспределить бюджет и поделить землю. Нужно сделать так, так настроить фильтр, чтобы бизнес-проекты в горсовете перестали быть интересными.

Процесс этот идет. Например, ведется видеотрансляция сессионных заседаний. Можно посмотреть, кто как голосовал. Но надо еще много сделать, а этому сопротивляются. Я же другого пути не вижу: местные советы должны выполнять функцию именно местного совета, а не привилегированного доступа к ресурсам. В регламентной комиссии я намерен продолжать дорабатывать, совершенствовать регламент.

Я внес депутатский запрос об открытости земельных вопросов. У нас в этой сфере много проблем: люди, получившие участки бесплатно, перепродают их; у горожан никто не спрашивает, нужна ли им возле дома очередная торговая точка и так далее. На одну сессию, как правило, выносится около полутора сотен земельных вопросов. Если все их внимательно пересмотреть, во многих не поймешь, кому, где и под что выделяется участок.

Уже есть прогресс. Общественность мониторит проекты решений, касающиеся земли, если есть вопросы – обращаются к депутатам, к городскому голове, бьют в колокола в социальных сетях. Такие вопросы снимают с повестки дня. Все проекты публикуются, и их нельзя выносить на заседания ранее, чем за двадцать дней до публикации. Это позитивный момент, но все равно имеют место нарушения, и никто ни разу не понес ответственности за это. И нам необходим такой прецедент, это будет следующий шаг в усовершенствовании регламента.

Может, я идеалист, но мы должны сделать так, чтобы во власть не стремились, не жаждали ее, не хотели туда идти. Чтобы люди просили какого-то человека идти во власть и представлять там их интересы. Надеюсь, что так будет.

Неожиданный

Андрей Табалов:

— Те вещи, которые должны были случиться, не случились, которые не должны были – произошли. Произошли некоторые абсолютно нелогичные события, на мой взгляд. Нелогично, когда самую большую депутатскую группу игнорируют, – формируют большинство без нее. Неожиданным стало то, что, несмотря на свой немаленький опыт в политике, в советах, с чем-то пришлось сталкиваться впервые. Но ситуация к концу первого года сбалансировалась. Победил прагматизм, трезвый взгляд, потому что и я, и депутаты, входящие в мою группу, мы не занимаемся политикой, популизмом и тем более политиканством. Мы просто работаем. Мы привыкли работать, все наши люди – победители на мажоритарных округах, нет ни одного списочника. Можно сказать, что опыт и тяжелая работа взяли верх.

Самый главный результат первого года – то, что горсовет пришел к консенсусу. Определилось ядро, которое способно принимать важные для города решения и принимать их оперативно. Определилась и какая-то часть депутатов, которая просто наблюдает за процессом и периодически критикует. Я думаю, что, наверное, так и должно быть. Сначала все было перевернуто с ног на голову: часть депутатов, не имеющих опыта работы, пытались руководить процессами в городе, но это результатов не давало. Теперь все упорядочилось.

Между работой депутата и секретаря большое отличие. Секретарь – это, собственно, работа: по штатному расписанию с восьми до пяти и пять дней в неделю. Депутат может ходить или не ходить на комиссию, на сессию, быть активным или пассивным. Это работа на общественных началах. Секретарь же – это оплачиваемая должность, ответственный человек должен к этому относиться ответственно, отрабатывать каждый час пребывания в этой должности. Есть определенные инструменты, которыми можно пользоваться: общение со всеми депутатами, с фракциями, группами, с городским головой и его заместителями. Есть возможности влияния, которыми надо пользоваться, чтобы максимально эффективно проводить самое главное мероприятие в этом здании – сессии горсовета. На секретаре лежит ответственность за принятие максимально правильных и эффективных решений на сессиях.

Если говорить об объединении депутатского корпуса, то мне это делать не так сложно, как моим предшественникам. У меня есть самая большая группа из десяти человек. Кроме того, предыдущие секретари и некоторые депутаты почему-то делили коллег по идеологическим признакам на «белых» и «красных». Я этого не делаю. В этом городе живу с рождения, всех знаю, видел, как некоторые люди меняли по три партии. Опытные не делят по флагам, молодые поднимают истерию по поводу того, что одни плохие, другие хорошие. При этом они не видят, что некоторые «хорошие» когда-то были «плохими» и наоборот. Я же людей не делю. Мы должны объединяться вокруг интересов города и громады. Это мой принцип.

Как вы видите, мне удается сделать так, чтобы подавляющее большинство вопросов на сессионных заседаниях набирало до тридцати голосов. Конечно, кому-то надо проголосовать против, надо выстроить на этом позицию, чтобы об этом написали СМИ. За некоторыми прямо в зале ходят журналисты и берут комментарии, делают на этом новости. Но работа в зале идет, и достаточно эффективная.

Всегда хочется надеяться на лучшее. Надеюсь, что следующий год каденции будет лучше, чем предыдущий. Для этого есть предпосылки. Во-первых, в стране, мне кажется, будет более ощутим экономический рост. В стенах исполкома мы намерены более четко и заранее планировать некоторые вопросы для того, чтобы, например, мы не клали асфальт под зиму. Эту программу нужно принимать зимой – весной, чтобы летом продуктивно работать, а осенью уже планировать следующий этап работы. Эти вопросы надо проводить через сессии, а это не всегда получается с первого раза, иногда на это уходят месяцы. А проблема вся в коммуникациях и правильном планировании. Мне кажется, что мы сможем продуктивно работать. Я приложу все усилия, чтобы так оно и было. А вам оценивать, насколько мои прогнозы оправдаются.

Подготовила Елена Никитина, фото Олега Шрамко, «УЦ».

Областные депутаты запустили в водоканале процесс смены руководителя, отказали Госгеонедрам в очередном ходатайстве и вновь вели дебаты по резонансному детскому вопросу.

По порядку. В пятницу сессия Кировоградского областного совета без особого шума не продлила срок пребывания на должности генерального директора коммунального предприятия «Днепр-Кировоград» Романа Илыка. Он возглавляет ОКВП с декабря 2011-го и теперь, очевидно, на какое-то время обзавелся приставкой «и.о.».

Кадровый вопрос

При этом новую редакцию инвестиционной программы водоканала, которую представлял «непродленный» директор, совет поддержал. Возможно, дело тут в 33-миллионном кредите Мирового банка, который составляет основную часть финансирования этой программы, и в том, кто персонально будет распоряжаться этими средствами? Также областные депутаты передали водоканал и канализацию поселка Нового в областном центре на баланс ОКВП.

По информации собственных источников «УЦ» в одной из крупных депутатских фракций, «Батькивщина», связь с которой приписывают Илыку (в 2010-м именно от этой партии он баллотировался в городской совет Стрыя, где также возглавлял местный водоканал), «не просила» коллег о поддержке вопроса. Свободовцы были единственными, кто озвучил мотивацию для голосования «против» — мол, в Светловодске здание горсовета ушло с молотка за долги водоканала.

Правда, делались эти долги в далеком 2006 году тогдашними депутатами городского совета районного центра. Они взяли кредит для пополнения оборотных средств городскому же коммунальному предприятию «Светловодский городской водоканал». В результате невыплат по нему муниципалитет лишился имущества — какого де-юре, а какого — и де-факто. Правда, областного предприятия «Днепр-Кировоград» в его теперешнем виде тогда просто не было, а правопреемником светловодского КП он стал уже в 2010-х. Так что тут Илык точно не «крайний».

А вот директору Александрийского училища культуры срок так же, без прений, продолжили. И еще контракты заключили сразу с дюжиной руководителей региональных учреждений соцзащиты.

Облсовет «с народом»

Жарче всех, как и обещали обстоятельства, обсуждали, стоит ли бесплатно передавать целостный имущественный комплекс Пантаевской школы-интерната на баланс городскому совету Александрии или не стоит. Сессионный день начался с протестов по поводу у входа в здание областного совета — с заготовленной наглядностью и звукоусиливающей аппаратурой. Несколько десятков людей держали плакаты, требуя «убрать прочь» от учебного заведения руки. Мол, передача интерната городу приведет к его реорганизации, а затем — и к ликвидации. В том числе упоминалась фамилия городского головы Александрии Степана Цапюка.

Его заместитель и депутат обл­совета от «Оппозиционного блока» Людмила Давыденко, в свою очередь, заявила, дословно, что «нам не нужно это помещение, у нас есть свои проблемы» и что голосовать за решение о передаче она не будет. Однако отметила: на сегодняшний день 37% учеников школы — дети из поселка Пантаевка, а чтобы «директор не боялся тюрьмы, подписывая финансовые документы» областного заведения, эта цифра не должна превышать 30%. Также упоминалось, что в интернате на сегодня всего 8 детей-сирот, а потому сохранять и финансировать его в существующем качестве нет смысла.

Дискуссия в публичной плоскости продолжается уже давно, и контраргументы этим тезисам уже не раз звучали. Что остальные полторы сотни воспитанников интерната — дети, лишенные родительской опеки, из неполных и неблагополучных семей и нуждаются в особой опеке так же, как и «статусные» сироты, например.

Дебаты были долгими. Черту под ними подвел председатель ОГА Сергей Кузьменко, напомнив, что отдельные депутаты совета не так давно критиковали ОГА за неэффективное использование бюджетных средств, выделяющихся из областной казны на эту конкретную школу-интернат.

— Всегда нужно иметь волю и принимать решение. В Пантаевке нужна качественная школа для всех детей, - подчеркнул Кузьменко.

И заранее предупредил: вскоре принимать новый бюджет, и, принимая сейчас то или иное решение, депутатам стоит не забывать о своих сегодняшних действиях, когда снова придет пора для критики. Голосов вопрос не набрал, как и другой похожий — о ликвидации Шестаковской школы 1-2 ступени и передаче ее имущественного комплекса Николаевскому сельскому совету.

Собака на угле?

Наконец, по уже сложившейся в текущей каденции непонятной традиции, депутаты снова не поддержали государство в вопросе разработки полезных ископаемых области. А именно — отклонили ходатайство Госгеонедр Украины о продаже на аукционе спецразрешения на пользование недрами с целью добычи бурого угля Мироновского месторождения Константиновского углеразреза. Человеческим языком: облсовет не согласен с тем, чтобы в Александрийском районе снова появилась возможность трудоустройства для шахтеров, оставшихся без работы и с многомиллионными долгами по зарплате около десяти лет назад. Точнее, чтобы согласиться, не хватило ровно 1 голоса. Напомним, коллапс всего бюджетообразующего комплекса стал результатом хозяйствования недобросовестного инвестора, миллиардера Константина Жеваго, одного из главных спонсоров партии Тимошенко в первые годы после Майдана образца 2004-2005 годов…

Андрей Трубачев, фото Олега Шрамко, «УЦ».

На центральной площади областного центра Кировоградщины можно разместить духовный символ, который объединит людей, или поставить там статую Свободы, - эти и другие частные мнения «приезжие» депутаты облсовета высказали в блиц-опросе «УЦ».

Самым лаконичным и неоригинальным стал татуированный представитель «Свободы» из Светловодска, 23-летний Максим Дескат — на площади Героев Майдана должен быть достойный памятник героям Небесной Сотни, точка. Неожиданно наиболее близкой по настроению коллегой свободовца оказалась представительница «Оппозиционного блока» Людмила Давыденко.

— Мое личное мнение — что памятники нельзя ломать. Это наша история, и будет очень обидно, если через какое-то время и этого памятника не станет, как и предыдущего, - в частности, сказала она.

Впрочем, помимо личного, Давыденко, как заммэра Александрии, имеет и профессиональное мнение.

— Есть закон о местном самоуправлении, там четко сказано, кто решает, какому памятнику быть, - отметила она. — Я думаю, что местная власть давно должна была спросить у жителей города, что бы они хотели здесь видеть.

Увы, общественных слушаний или опросов среди широких кругов городского населения не проводилось. Городской совет, депутатам которого горожанами делегированы полномочия по защите их интересов, соответствующего решения тоже пока не принимал.

Еще одна жительница Александрии в облсовете, Ирина Чемерис из «Самопомощи», говорит как раз об этом.

— Я лично очень хотела бы, чтобы там стоял памятник героям Небесной Сотни. Но, учитывая, что в городе очень разные настроения, там должен стоять символ, который будет всех объединять. Поскольку мы все православные в основном, возможно, духовный символ. Духовный символ не вызывал бы негатива в городе Кропивницком… Там и так много ведется дискуссий, в том числе даже по поводу названия самого города, - констатировала депутат.

Еще дальше пошел житель Гайворона Михаил Бевзенко из Радикальной партии. Соглашаясь с тезисом о том, что решать должны все-таки горожане, он имеет и собственное, личное субъективное мнение.

— Надо посмотреть в историю вообще создания площади, - говорит радикал. - Понять ее роль и логику в истории, настоящем и будущем города. Вдруг завтра будет еще одна революция?.. Поэтому площадь Свободы — да. И статуя Свободы.

Видит ли он эту самую статую такой же, как одноименный монумент в Нью-Йорке, или нет, депутат не уточнил.

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

Третье заседание пятой сессии Кировоградского горсовета было уже серийным: практически все то же самое, что и на предыдущих двух. Возможно, более результативное, но достижению результатов предшествовали ставшие традиционными процессы.

Снова аншлаг в зале, снова те же общественные активисты, пожелавшие использовать трибуну (исключение спич Людмилы Шубиной — на фото) для озвучивания проблем. Среди них — проблема, связанная с бродячими собаками, представляющими угрозу для горожан, МАФы, памятный знак Героям Майдана, который непременно должен стоять в центре одноименной площади, недопущение объединения родильных домов. В общем, все в одну кучу.

Только спустя час началось непосредственно заседание. И снова все, как раньше, — бесконечные депутатские запросы. Причем бесконечными они были не по количеству, а по времени их оглашения депутатами-инициаторами. Как-то резко полюбили они ораторствовать. За пять минут до перерыва приступили к рассмотрению проектов решений, регулирующих земельные отношения.

Землю «принимали» с какой-то неопределенной очередностью: «тут играем, тут не играем». Но кое-что решили. Когда решили вернуться к отложенному вопросу объединения роддомов, в зале уже не осталось активистов, с утра выступавших против этого. Прения были длительными, задавались вопросы и звучали ответы, которые не раз уже были заданы и на которые давно были получены ответы. Большинством голосов вопрос был закрыт.

Таким образом, в Кропивницком начался процесс оптимизации сети лечебно- профилактических учреждений коммунальной собственности и реорганизации роддома № 2 имени Святой Анны путем присоединения к родильному дому № 1. Уже бывший второй роддом сохранит свой лечебный профиль — здесь будет коммунальное предприятие «Городская больница №2», на базе которого откроется гемодиализный центр.

Соб. инф. Фото Олега Шрамко, «УЦ».

Пока в разных районах Кировоградщины создаются одна объединенная громада за другой, в областном центре по этому поводу деликатно молчат. Между тем, как нам кажется, пришло самое время задуматься над вопросом создания объединенной громады Кропивницкого. Первый «звоночек» в пользу такой необходимости уже прозвучал – на состоявшихся еще в прошлом году общественных слушаниях жители поселка Нового изъявили желание присоединиться к Кировограду-Кропивницкому.

Нашим собеседником стал руководитель Центра предоставления административных услуг (ЦНАП) Кировоградского горсовета Антон Шевченко. На последних местных выборах он выдвигал свою кандидатуру по списку от партии «Наш край», выиграл в своем округе, однако не попал в горсовет из-за странных особенностей нового закона о выборах. Между тем Антон, как никто другой, знаком и с проблемами поселка, и с возможными вариантами их решения. А еще он – один из первых, кто поднял в СМИ вопрос о возможном создании новой административно-территориальной единицы – объединенной громады города Кропивницкий.

— Вопрос создания объединенной громады в поселке Новом возник практически с момента принятия соответствующего закона в 2015 году, – говорит Антон. – Поселковый совет, правда, рассматривал другой вариант объединения – с Обозновкой и Катериновкой. На собрании, состоявшемся на стадионе, жители поселка выслушали аргументы местного руководства, но отказались создавать такое объединение. По их мнению, намного лучше было бы поселку Новому создать объединенную громаду не с окрестными селами, а с Кировоградом.

Однако прошло уже более полутора лет, а к вопросу объединенной общины никто не вернулся. Тем временем некоторые села и поселки – сателлиты Кропивницкого – уже занялись организацией собственных громад. В частности, прямо сейчас полным ходом идет процесс создания объединенной громады сел Соколовское, Черняховка и Новопетровка. Если бы Кировоградский горсовет проявил инициативу ранее, возможно, все три села стали бы частью кропивницкой громады. Или нет?

— Соколовское – вполне самодостаточный населенный пункт, – говорит Антон Шевченко. – Они получают неплохие средства в местный бюджет благодаря тому, что на территории села работает гранитный карьер. Поэтому ни жители, ни местные власти не видят смысла в объединении с городом. В Черняховке очень схожая ситуация. А в целом объединение этих трех сел выглядит вполне естественным, так как фактически они представляют собой единый жилой массив без четких границ между населенными пунктами. Можно сказать, что будущей объединенной громаде Соколовского повезло. Другие сельские и поселковые советы сателлитов Кропивницкого не могут похвастаться крупными инвесторами и постоянно пребывают в поиске таковых.

– Антон, а с чем было связано предложение депутатов предыдущего созыва создавать объединенную громаду из поселка Нового, Обозновки и Катериновки?

— С тем, что чиновники, работающие в местных органах самоуправления, не хотят лишаться своих должностей и полномочий. После создания объединенной громады в центре с г. Кропивницкий право на управление его сателлитами получает городской совет Кропивницкого как центральный орган власти объединенной громады. Каждый населенный пункт, входящий в громаду, уже не должен выбирать депутатов в сельсовет и сельского голову, он будет выбирать старосту. Староста де-факто имеет полномочия депутата. Старосты всех населенных пунктов громады входят в горисполком по квоте, имеют право на запрос и еще ряд возможностей. Но необходимости, например, в местных управлениях и отделах уже не будет, их вопросами будут заниматься профильные городские управления Кропивницкого. А люди привыкли ходить на работу, получать зарплату, строить политическую карьеру…

– В таком случае руководство и других сел-сателлитов также будет сопротивляться созданию громады. А сателлитов у Кировограда предостаточно: Бережинка со стороны Кущевки, Солнечное со стороны Завадовки, Кизельгур, Неопалимовка и Первозвановка со стороны поселка Горного, Подгайцы и Великая Северинка со стороны Лелековки…

— Плюс поселок Новый, Обозновка и Катериновка. Видите, даже без Соколовского их более чем достаточно. Да, проблемы с местными руководителями, думаю, будут примерно те же. Поэтому я считаю, что создавать объединенную громаду в Кропивницком нужно по четкому алгоритму, вначале которого – финансовая поддержка сателлитам, а в конце – юридическое объединение и выборы старост и депутатов совета громады. Сначала пряник, потом кнут. При этом пряник нужно начинать применять уже сейчас, а к кнуту перейти к концу нынешней депутатской каденции, чтобы провести выборы в объединенную громаду вместе со всеукраинскими местными выборами.

– Амбициозный вариант, но насколько он реализуем при нынешнем составе депутатского корпуса в горсовете? Я не вижу вообще какой-либо инициативы от властей Кропивницкого в плане создания объединенной громады.

— Чтобы власти начали работу в этом направлении, нужно поставить перед ними такую задачу. Вопрос объединения нужно решать начиная с областного уровня, привлекая к диалогу руководителей всех окрестных сел. Результатом диалога должно стать формирование рабочей группы, которая представит план действий. А для этого нужно проводить информационную политику, в чем, кстати, немало могли бы помочь СМИ.

– В городском совете есть депутаты – сторонники создания объединенной громады Кропивницкого?

— К сожалению, в этом вопросе большую долю занимает политика. Некоторые депутаты мыслят узко и не могут оценить ни преимуществ объединения, ни особенностей функционирования объединенной громады. Другие ждут перевыборов, чтобы получить некие политические дивиденды. По сути все крутится вокруг перевыборов – одни хотят, другие нет.

– Тогда давайте напрямую займемся информационной политикой. Объединение громад даст целый ряд преимуществ и городу, и его сателлитам. Для Кропивницкого, например, это решение множества проблем, связанных с землей, ведь у города земельный ресурс практически исчерпан.

— Да, объединение значительно расширит возможности города. Появятся новые, более широкие и четкие границы, что позволит реализовать новые проекты в сфере градостроительства. Например, практически сразу будет решена проблема выделения земли для строительства жилья участникам АТО, желающим получить участок в черте города. Еще одна серьезная проблема – практическое отсутствие муниципального кладбища, Дальневосточное и Новолелековское уже переполнены. Расширяются границы города – появляется место.

– А как насчет постройки мусороперерабатывающего завода?

— В данном случае проблемой является не территория. У нас была возможность построить завод по переработке мусора 5-го поколения на средства Всемирного банка. Но было условие: ответственность за строительство и освоение средств должно было нести коммунальное предприятие. В горсовете побоялись брать на себя такую ответственность и предложили работать с частным предприятием. На том дело и завершилось.

– Давайте теперь представим на страницах газеты преимущества для территорий.

— Самое первое преимущество для всех – перераспределение налоговых поступлений. В объединенной громаде основная доля налогов остается в местном бюджете. Это все средства на развитие территорий. В течение последних двух лет в Кропивницком идет массовый ремонт дорог, в том числе на придомовых территориях. Объединяемся с селами – начинаются ремонты дорог и в селах. В этом году городская власть взялась за восстановление уличного освещения на периферийных улицах – то же самое будет в сателлитах. Сельские школы и детские сады в пределах громады будут финансироваться наравне с городскими. Кроме этого, у каждого населенного пункта есть свои векторы развития. В пгт Новом, например, есть обширная промзона, на территории которой можно создать индустриальный парк и привлечь крупного инвестора. А это и доходы в бюджет, и рабочие места. Интересы жителей сателлитов будут представлены на более высоком уровне – в горсовете Кропивницкого через депутатов и старост.

– Это очень заманчиво звучит, но на фоне нулевой активности властей кажется не более чем мечтой.

— Ну почему же. Городской голова Андрей Райкович не так давно заявлял о том, что имеет свое видение развития города в контексте децентрализации и создания объединенной громады. Возможно, в ближайшее время будет озвучен некий перспективный план. Так что мечта не так далека, как кажется. В конце концов через процесс объединения нам все равно нужно будет пройти.

Беседовала Виктория Барбанова, «УЦ». Фото Зои Сороки.

С начала сезона, то есть с 3 октября, гриппом и ОРВи переболели больше 950 тысяч украинцев. Об этом сообщает «Украинский центр по контролю и мониторингу заболеваемости Министерства здравоохранения Украины». При этом вакцины от гриппа в этом году закупили с большой задержкой. Только 8 ноября они были завезены в страну и получили все необходимые сертификаты.

На сегодняшний день в Украину завезли пять тысяч доз корейской вакцины «ДжиСи Флю» и 100 тысяч доз французской «Ваксигрипп». По составу они идентичны, защищают от гриппа трех штаммов: А Калифорния (H1N1), A Hong Kong (H3N2), вирус B Brisbane, которые, по прогнозам минздрава, будут циркулировать в этом году.

В областном центре уже появилась в продаже корейская вакцина «ДжиСи Флю». В государственной аптеке № 118 (бульвар Студенческий, 4-А) она стоит 167 грн.

Купив вакцину в аптеке, можно бесплатно сделать прививку в поликлинике по месту жительства. Но минздрав в очередной раз преду­преждает: переносить вакцину из аптеки в поликлинику можно только в специальном термоконтейнере с хладоэлементами.

Самый простой способ решения этой проблемы — купить вакцину в той аптеке, которая находится в поликлинике. Но пока в поликлинические сети препараты не поступили.

— Я говорила с нашими фармацевтами, - объясняет заместитель главврача Центра первичной медико-санитарной помощи № 1 Татьяна Дихтяренко. — На территории детской поликлиники находится аптека сети «Ліки Плюс», они заказали вакцину от гриппа, но пока ее не получили. Если вы хотите привить ребенка прямо сейчас, то единственный выход — купить вакцину в аптеке № 118. Но мы надеемся, что в ближайшие дни препараты появятся и в аптеках в поликлинике.

Напомним: эпидемия гриппа в Украине ожидается в январе-феврале 2017 года.

Ольга Степанова, «УЦ».

Кто-то считает его склочником и сутягой. Кто-то неисправимым искателем правды и справедливости. В любом случае, Владимир Квитка прошел в поисках справедливости самым сложным в нашей стране путем. Он не стал «решать вопрос», как это принято, с помощью зеленых бумажек с портретами американских президентов. Он начал оспаривать в судах, в прокуратуре незаконные, по его мнению, решения. Уже не первый десяток лет он все ищет да ищет…

«В конце восьмидесятых годов в газете «Известия» появилась статья, где было написано: «Кто хочет реабилитировать своих репрессированных родственников, обращайтесь в местные прокуратуры», – рассказывает Владимир Александрович. – Я, прочитав, поехал по своим родным, тети мои жили в разных местах, в Смеле и Калуше, они дали мне доверенности, и я начал процесс их реабилитации. Их реабилитировали как участниц боевых действий, хотя в свое время репрессировали как детей врага народа. Врагом народа был мой дед Антон Евтухович Квитка, которого  в 1932 году раскулачили и расстреляли.

В постановлении о реабилитации было сказано, что теткам моим колхоз обязан доплачивать к пенсии 60 рублей – как компенсацию за отобранное в свое время в пользу колхоза имущество.

Деду в селе Рассоховатка Маловисковского района принадлежал большой дом, который отобрал колхоз. Я решил его вернуть. И тетки мои выдали мне нотариально заверенные доверенности на то, чтобы я занялся возвращением исторически принадлежащего нашей семье имущества.

Дом тот 1840 года постройки. В нем в свое время жил помещик Долинский. Потом он куда-то уехал и продал дом священнику Завадовскому. Уже после дед, который служил в царской армии адъютантом генерала, смог накопить денег. А после службы сдружился со священником. Того перевели из села на повышение, в Златополь. И дед мой купил у него дом.

В 32-м деда раскулачивают, ссылают в Мурманск, где и убивают. А теток моих, дочерей деда, грузят в вагоны и отправляют в Сибирь. Но они туда не доехали. В полу вагона вылетели три доски, и они все вчетвером, все дочери, сбежали на станции имени Шевченко, в Смеле.

Назад в село они не могли вернуться, они считались сосланными на Север. Одна попала в Одессу, другая в Калуш Ивано-Франковской области, третья осталась в Смеле.

В доме нашем сначала была школа, потом общежитие, под конец были три отдельные квартиры. Согласно полученным мною в прокуратуре документам, председатель колхоза распорядился отдать мне этот дом. И мы там поселились со старшим сыном. Жена с младшим оставалась жить в селе Лозоватка неподалеку (немного мы поругались с ней).

Прожили мы в родном доме немало лет, пока моя родная сестра, которая никакого отношения к дому не имеет, не положила глаз на дом. И она составляет завещание, согласно которому дом и землю отписывает своим детям. Те обращаются в суд, платят судьям – я это гарантирую, я знаю, и суд присуждает забрать дом в пользу сестры и ее детей, вроде как ее дети наследники следующей очереди (хотя у меня тоже есть дети!).

Судья Юрий Усатенко принимает решение отобрать у меня дом, а также землю, почти четыре с половиной гектара, проигнорировав, что есть наследники первой степени, мои тетки, которые мне дали доверенности.

Выселили меня по незаконному решению зимой, 2-3 февраля, что также запрещается законом.

С тех пор где я только не был, куда только не жаловался в поисках справедливости! В Администрации Президента Кучмы, в секретариате президента Ющенко, потом у Януковича. Был в министерстве внутренних дел, в генпрокуратуре. Везде меня направляют в их органы по месту, а здесь ничего не делается. У меня сколько уже тех документов с ответами, что «дело находится под контролем Администрации»! Вот только воз и ныне там. Местные власти продолжают надо мной издеваться.

Они же видят, что если принять честное решение по моему делу, то мне надо платить большие суммы денег компенсации из госбюджета. Никто этого не хочет. Плюс к тому же надо снимать судей, которые принимали незаконные решения, и с них взыскивать деньги, которые мне государство должно заплатить как компенсацию!

Издевательства надо мною на самом деле начались еще в девяностом году, после того, как я добился возвращения дедовского дома. Это был редкий, чуть не уникальный случай. И власть посмотрела на меня и думает: это если все начнут через суд возвращать имущество всех своих дедов-прадедов, то это буквально все надо возвращать наследственным владельцам, включая здания, где сидит власть, сидят милиция, суды, прокуратура, СБУ!

Глядя на это, в девяностом ко мне подсылают местных милиционеров под полтора центнера каждый, и они меня избивают, ломают пальцы, спину. И они мне говорят: «Не надо ворошить прошлое». Значит, им была дана такая команда? Уверен, что так. И с той же поры я пытаюсь обжаловать «подвиги» милиции. Прокуратура Маловисковского района тогда отреагировала, были документы – расследовать. У меня данные экспертиз все есть, решения, жалобы и т.д. И ни-че-го! Хотя сколько лет уже прошло… Мне тогда еще другие люди сказали: «Ты против кого прешь? Против советской власти? Против коммунистов?»

Уголовное дело против меня даже возбудили после выселения меня из дома в Рассоховатке. Снова меня ломают, бьют ногами, трещина ребра, выбито плечо. И обвиняют меня же, что я устроил дебош, сопротивлялся сотрудникам милиции.

И по итогу по 122 статье, часть вторая меня посадили на два года три месяца в колонию. За проникновение в чужое (!!!) жилище. И якобы я сломал племяннице пальцы, чего не было. Это когда выселили из дома в Рассоховатке, я поехал в другой свой дом в Лозоватке, где я и был прописан всю жизнь! Но меня арестовали и посадили за то, что я якобы взломщик!

Я потом был у Луценко, он тогда министром был, направили к его первому заму Виталию Яреме, он потом стал генпрокурором. Рассказал ему все, документы показал. Он говорит: «Так ты же прав! За что ж тебя посадили?» И матом еще добавил кое-чего. И говорит – «впервые такое вижу».

И что дальше было? Еще десятки бумаг, отписок, поездок к прокурорам и т.д. В нескольких больницах я получил справки о побоях.

А тем временем меня лишили всего имущества. Без хозяина растащили сначала сарайчик, другие постройки. Перед тем исполнительная служба продала что можно продать из моего имущества».

Такая вот жизненная история. Владимир Квитка рук не опускает, продолжает свою борьбу с системой – судебной, правоохранительной. Верит, что может чего-то добиться. Пока добился того, что остался без кола без двора, а один начальник в погонах назвал его сепаратистом. Наверное, за то, что хочет отделиться от существующей системы – судебной, правоохранительной…

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

Тяжбы вокруг скандального общежития на Университетском, 21 в областном центре продолжаются. Кировский районный суд города завален исками о выселении людей, живущих там с 1980-х. А слушает большую часть дел прославившийся недавно на всю страну судья Алексей Галаган.

Напомним, именно его не так давно ловили патрульные полицейские, от которых он пытался скрыться, а суд первой инстанции признал виновным в вождении транспортного средства в состоянии алкогольного опьянения. Позже апелляционный суд в лице Людмилы Ткаченко под крики «Ганьба!» отменил это решение, поскольку в акте осмотра отсутствовали инициалы врача наркодиспансера.

Тем временем ЧП «Вагран», которому как бы принадлежит здание на Университетском, 21, начало очередную судебную кампанию против его жителей. Покомнатно. Судебные заседания по 4 типовым искам состоялись в прошлый четверг, пятницу и в понедельник. 2 аналогичных иска другие жильцы уже проиграли раньше. Говорят, есть еще 10 таких же.

«Нас очень сильно удивляет, что компьютер по всем судам этим выдал судью Галагана. Почему именно он ведет все суды по «Ваграну»?» – спрашивает Светлана Бондаренко, комнату которой якобы продали еще 2 года назад. Действительно, автоматизированная система распределения дел все 4 недавних иска распределила именно на этого скандального судью. Каким образом? Версии разные.

Вообще к судебной, и не только, чехарде вокруг собственности на спорное имущество вопросов уже назрело очень много. Например, иск жильцов, оспаривающих право собственности ЧП «Вагран» в том же Кировском районном суде лежит уже около полугода. А первое заседание по нему назначено аж на 17 января 2017 года. В чем причина такой задержки, сказать не может никто.

«Дальше мы будем просто воевать. Мы будем выезжать на Киев, к Ларисе Николаевне Ярошенко. Мы ее никогда не видели, как она стала собственником всех наших квартир?» – задает еще один риторический вопрос Бондаренко.

Упомянутая гражданка, согласно данным открытых источников, являющаяся учредителем ЧП «Вагран», действительно проживает в Боярке Киевской области. И, по словам жильцов многострадального общежития, приходится невесткой экс-председателю того же Кировского районного суда, многократному кандидату на всевозможные властные должности Владимиру Ярошенко.

По невероятному совпадению, именно Владимир Ярошенко возглавлял Третейский суд в Кировограде в августе 2006 года, когда тот передал ЧП «Вагран» спорное здание. До того общежитие принадлежало некоему ООО «Славия», приватизировавшему имущество – вместе с его жильцами – после банкротства треста «Кировоградбуд» в начале 1990-х. Хотя общежития и не относятся к имуществу, подлежащему приватизации.

Единственное, чего хотят на сегодня люди, – получить свидетельства на право собственности на свое жилье, где некоторые из них живут по 3 десятка лет, с тех пор, как получили ордера, которых у них на руках сегодня тоже нет…

Андрей Трубачев, фото Олега Шрамко, «УЦ».

Недавно Кировоград посетил советник министра внутренних дел, а также глава общественного совета при упомянутом выше министерстве Владимир Мартыненко. Как объяснил высокий гость, этот визит состоялся в рамках целого «турне» по областям Украины (до этого Мартыненко посетил 21 область, накануне побывав в Черкассах), целью которого является разъяснительная работа и создание рабочей группы по взаимодействию с органами МВД в области.

Эта группа в идеале должна стать аналогом общественного совета при территориальном управлении национальной полиции в Кировоградской области. По случаю в главный офис теруправления на ул. Чмиленко были приглашены руководители всех подразделений нацполиции, представители общественности и журналисты.

— Общественность во всех регионах активно включается в процесс реформирования министерства, поэтому, думаю, общественность Кировоградщины не станет исключением, – отметил Мартыненко.

За столь долгое путешествие по родной стране советник, наверное, должен поблагодарить Кабинет Министров, который сначала принял постановление о создании полноценных общественных советов при органах МВД на местах, а потом отменил его. На сегодняшний день общественный совет, отвечающий за взаимодействие с полицией и силовыми структурами, можно создавать только при облгосадминистрациях, и его численность не должна превышать 35 человек. Объяснения этим «телодвижениям» мы не нашли, и сам Мартыненко не уточнял, с чем именно они связаны. Между тем находить какие-то формы работы с активной частью населения на местах было необходимо (это показал неприятный опыт назначения некоторых руководителей региональных управлений нацполиции – активисты встречали их протестами и даже пылающими шинами).

Выход из ситуации нашли, придумав упомянутые выше рабочие группы. В частности, такая группа должна быть создана в Кировограде-Кропивницком в течение недели, а в конце ноября представители от всех групп должны будут прибыть на заседание Всеукраинского общественного совета при МВД. А перед тем, как начать процесс ее организации, Владимир Мартыненко выслушал и попытался, как мог, ответить на вопросы, задававшиеся журналистами и представителями общественности. Первых интересовала прежде всего кадровая политика – например, правомерность кандидатуры бывшего начальника ГУ УМВД в Кировоградской области Константина Пожидаева (весьма «отличившегося» во время Майдана) на должность главы УМВД в Донецкой области. Вторых – практические вопросы и резонансные дела.

Член общественного совета при ОГА Сергей Кернасюк, например, поинтересовался, не видит ли высокий гость коррупционной составляющей в системе выдачи справок об отсутствии судимости. В Кировограде эти справки выдаются двумя организациями: госпредприятием «Инфоресурс» и информационным центром при областном управлении МВД. Первое выправляет справку за 5 дней, взимая за это плату в 100 гривен, а во втором документ можно получить на руки не ранее, чем через месяц. В общем, плати или жди.

Советник министра поведал, что «справочная» работа – это одна из его парафий, он лично готовит базу для кардинального реформирования всей этой системы. «У меня, грубо говоря, есть труба. Можно латать в ней дыры, а можно ее полностью заменить на новую. Так вот, я хочу ее заменить», – отметил Мартыненко, попутно рассказав о не менее плачевной ситуации со справками о прохождении медобследования, печатях с тризубцами на российских бланках и двуглавых орлах на украинских. Менять всю систему – это, конечно, хорошо, но, видимо, элементов коррупционной схемы в конкретном случае господин советник не заметил.

Глава ГО «Сердца матерей» Татьяна Бородина поинтересовалась, будут ли у рабочей группы инструменты воздействия на прокуратуру и суды. Необходимость в этих инструментах она проиллюстрировала резонансным примером судьи Галагана. Отвечать на этот вопрос пришлось представителю «свиты» Мартыненко, главе департамента МВД по коммуникациям Артему Шевченко, поскольку сам советник почему-то начал говорить о проблемах, касающихся штата патрульных полицейских.

В целом после общения с Владимиром Мартыненко осталось стойкое впечатление, что он отвечал на все без исключения вопросы одно и то же. Его ответы были чрезвычайно многословны и расплывчаты, практически в каждой фразе, будто мантра, звучало слово «общественность».

Наверное, самым печальным открытием было то, что после целого шквала вопросов от представителей СМИ, касающихся одиозных личностей на руководящих постах в структурах МВД и связанных с нашим регионом, министерский советник наконец сдался и произнес: «Фамилии, которые вы сегодня назвали, я слышу впервые». А фамилии эти нам с вами хорошо знакомы: Алексей Березневич (бывший глава Кировоградского РОВД, назначен на аналогичную должность в Донецкой области), Александр Кодак (глава Александрийского районного УМВД, не прошел переаттестацию, восстановился в должности через суд). Интересно, если господин советник ничего не слышал о «подвигах» этих людей на милицейских постах во время событий Майдана, то что он может посоветовать своему прямому работодателю – министру внутренних дел?

Виктория Барбанова, «УЦ».