И тебя вылечат…

Мені тринадцятий минало,
Хоча давали тільки сім…

95-й квартал.

Драма, в центре которой оказалась Юлия Тимошенко, просто по всем канонам подпадает под классику театра абсурда. «Бессмысленные интриги, повторяющиеся диалоги и бесцельная болтовня, драматическая непоследовательность действий…» — вот типичная характеристика абсурдистской пьесы. Разве не то же самое мы имели возможность наблюдать во время суда над Тимошенко? Теперь идет второй акт бездарного спектакля, а действо закручено вокруг уже осужденной главной героини.

Диагноз Юлии Тимошенко давно перестал быть секретом: у нее банальная межпозвоночная грыжа. Банальная — потому что весьма распространенная. Зачастую носит крайне болезненный характер. В период сильного обострения человек превращается в почти обездвиженного инвалида. Хирургическое вмешательство применяется в качестве крайней меры, как правило, больному предписывают терапевтическое лечение.

Опытные врачи, с которыми мне удалось побеседовать, единодушно считают: будь Тимошенко на воле, ее давно поставили бы на ноги. Курс лечения при типичном течении болезни вполне уложился бы в два-три месяца. По мнению медиков, если не показана операция, лечение межпозвоночной грыжи можно вести даже в условиях тюремного стационара. Собственно, сотни заключенных там и лечат (с переменным успехом) свои спины. Но то — обычные заключенные, в данном же случае, кроме основного диагноза, есть сопутствующие, не имеющие к позвоночнику ЮВТ прямого отношения…

Мне приходилось общаться с Юлией Владимировной, она действительно умный и волевой человек. Но страх (как и голод) в состоянии сломить волю практически любого, даже очень сильного человека. Согласитесь, не думать о том, что любой укол или капельница может нанести твоему здоровью непоправимый вред, физически невозможно. И это всепоглощающее чувство страха будет посильней, чем желание с помощью своего бедственного положения привлечь внимание и сочувствие мировых политиков и собственного народа.

В прошлые выходные официально отказавшуюся от лечения Тимошенко зачем-то принудительно доставили в специально подготовленную и проинспектированную немецкими медиками больницу. А дальше что? Колоть ей уколы принудительно? Приковывать к кушетке и делать массаж? В итоге вернули болезную обратно в зону — еще одна мизансцена в пьесе абсурда…

Европейский суд еще не успел принять решение по вердикту Киреева, а тут и второе дело подоспело, и шуточка 95-го квартала вполне может оказаться провидческой.

«Будет сидеть, я сказал!» — думается, всем соратникам ЮВТ пора расстаться с иллюзиями. Политическая борьба в Украине из разряда спорадически жестокой становится беспощадной. «Вялое» правление страной привело к тотальному бардаку, жесткое — к показательным судам над политическими оппонентами (статья всегда найдется). А посередке — когда один закон для всех — у нас не получается. Смею предположить — и не получится, пока народу будет пофиг, как им управляют.

Одна из самых известных пьес основоположника театра абсурда Эжена Ионеско называется «Носорог». Не ищите в ней никаких аналогий с действиями власти, даже когда угрожающий топот разъяренного зверя герои слышат сквозь закрытые окна. Куда страшней становится, когда в носорогов начинают превращаться один за другим действующие лица. Вот тут-то абсурд и заканчивается, а начинается наша с вами реальность: где каждый только сам за себя и напролом, когда от реалий жизни можно укрыться за собственной толстой шкурой и чувствовать себя таким же, как все, — носорогом…

Кабинет Министров в полном составе принял участие в ленинском субботнике. Николай Азаров и Валерий Хорошковский собственноручно посадили Яценюка, Турчинова и Королевскую.

Ефим Мармер, «УЦ».

Что нам стоит пляж построить?

Началось! Солнышко пригрело, и горожане заговорили о пляжах. Вернее, о потенциальных местах отдыха, где можно окунуться в воду. Желательно – речную, предпочтительно – чистую, обязательно – в безопасном месте.

Как же обстоят дела с пляжами в Кировограде? Ведь купаться летом все равно будут, рискуя здоровьем и даже жизнью. А хочется, чтобы отдых был цивилизованным. Давайте разбираться вместе. Тем более что это касается огромного количества жителей областного центра. А при хорошем раскладе – и его гостей.

Начнем с определения пляжа. Википедия предлагает следующее значение слова: это «относительно ровная поверхность берега любого водоёма, образованная его эрозией под действием воды и ветра. Поскольку это место оказывается весьма привлекательным в рекреационных целях, термин “пляж” используется как место массового отдыха, купания и приёма солнечных и воздушных ванн.

В ряде случаев такой пляж снабжается соответствующим оборудованием (шезлонги, зонты, кабины и туалеты), вследствие чего такой пляж называется “культурным”, в отличие от пляжа “дикого”, на котором природа в известной степени сохраняет свой первозданный вид.

Иногда “культурный” пляж имеет спасательную станцию, а также пункт первой медицинской помощи. Поскольку очистка пляжа и поддержка удовлетворительного санитарного состояния требуют определённых затрат, вход на такие пляжи делается платным».

Вроде бы исчерпывающая характеристика. И где у нас в Кировограде пляжи? Начальник городского управления по вопросам чрезвычайных ситуаций и гражданской обороны населения Сергей Коваленко в интервью корреспонденту «УЦ» заявил, что для того, чтобы иметь статус пляжа, некое место вблизи воды действительно должно соответствовать определенным нормам. Когда-то эти места назывались купальнями, потом – местом для купания, а уже в советские времена это стали пляжи.

«Сегодня горсовет не имеет конкретного, задокументированного определения, что такое пляж. К примеру, что такое остановки и в каких точках они находятся, известно. А пляжи “на бумаге” прекратили свое существование еще в первой половине девяностых годов», — пояснил Сергей Николаевич.

Характеризуя состояние, скажем так, потенциальных городских пляжей, начальник управления заметил, что на Сугоклее, в Горсаду, с одного берега реки купаться нельзя по техническим причинам – дамба. С другой – прибрежная зона застроена. Но можно оборудовать пляж в месте, где раньше был пионерский лагерь. Что касается Ингула на Лесопарковой, там зону отдыха обустраивает местный бизнесмен. А места на Ковалевке и на Бианке больше подходят под категорию «дикого» пляжа.

Следует сказать, что нашу редакцию мало интересует, почему в городе не действуют пляжи. Для нас куда важнее, как говорила героиня известного фильма, что надо сделать, чтобы они действовали. В этой связи Сергей Коваленко сообщил, что существует следующий алгоритм. Итак, по порядку.

Главное управление ЖКХ города готовит проект решения о подготовке мест для массового отдыха на воде или вблизи нее. После этого решение утверждает исполнительный комитет. Принятие данного решения дает старт управлению, которое возглавляет Коваленко. Специалисты исследуют дно, паспортизируют зону отдыха, выдают заключение о соответствии стандартам. Далее власть заключает договор со спасателями (обязательно на пляже должен быть водолазный пост с лодкой) и обеспечивает отдыхающих питьевой водой, туалетом, местами для переодевания и для защиты от палящего солнца.

«Было бы желание, вернее, соответствующее распоряжение, и мы свою работу сделаем», — заверил Сергей Николаевич.

Нужно учесть еще один нюанс – качество воды и грунта. Но это уже компетенция санэпидемстанции.

Главный врач городской СЭС Иван Касьяненко считает, для того, чтобы в городе были пляжи, необходимо определиться с целым комплексом мероприятий. И после того как будут выполнены работы по обследованию дна, обязательно нужно сделать его песчаным.

«По последним данным анализа (от 16 апреля) вода сейчас не содержит патогенных и условно патогенных бактерий, а также кишечной палочки. То есть для купания пригодная. Но дно у нас песчано-илистое. Когда же на дне песок, он не поднимается в процессе купания десятков, а то и сотен отдыхающих. Ил поднимается – вода загрязняется. Иначе нельзя. Даже если мы поставим золотые раздевалки, но не приведем в порядок дно – толку не будет», — пояснил Иван Иванович.

Кроме этого, необходимо определить акваторию пляжа: сколько метров вдоль берега и сколько от берега. На воде территорию ограничить буйками, а на береговой зоне в обязательном порядке нужно вырвать с корнем (не выкосить, а вырвать!) всю растительность. Главный врач горСЭС заметил, что там, где растет камыш, водятся водяные крысы, а туда, где остаются следы жизнедеятельности человека (в данном случае отдыха), будут приходить крысы наземные. А крыса у нас является переносчиком лептоспироза.

Развитие событий видится таким: решение исполкома, исследование и очистка от посторонних предметов дна, завоз песка, уборка берега от растений, спасательная станция, зонтики-грибочки-раздевалки-душевые. И – пляж в Кировограде есть! Самый лучший вариант организовать пляжи на Новониколаевке и на Ковалевке, считает Касьяненко. В Горсаду вода не проточная, и она летом зеленеет.

Что касается очистки берега от растительности, то пару субботников – и не останется ни корешка. «УЦ» готова инициировать данный вид полезного отдыха и принять в нем участие. Что до песка, то этого добра у нас хватает. Вблизи Кировограда целых три только нам известных карьера. С представителем руководящего звена одного из них нам удалось связаться. На вопрос, смогли бы помочь городским пляжам песком, нам ответили однозначно: «Безусловно!» Три карьера по несколько машин – и проблема решена…

В этой цепочке мероприятий нами было упущено одно, самое первое звено. Городской голова Александр Саинсус должен, как минимум, распорядиться, чтобы маховик заработал. И желательно не в сентябре, а как можно раньше.

Александр Дмитриевич, алгоритм имеется, процедуры известны, желание есть — остановка за вашей подписью.

Елена Никитина, «УЦ».

Кому перешел дорогу Штутман?

Попытка одного из крупнейших работодателей области разобраться со взяточничеством в отдельно взятом вузе обернулась развертыванием против него информационной войны. Именно так председатель Кировоградского областного объединения работодателей Павел Штутман расценивает появление на сайте одной из небольших партий статьи за подписью одного из ее региональных лидеров, в которой Штутману «шьют политику».

В пользу версии о спланированной информационной атаке говорит то, что буквально за один-два дня после появления упомянутой статьи чьи-то заботливые руки постарались донести ее до максимального количества кировоградских пользователей сети Интернет.

А начиналось все с идеи создания на базе Кировоградской области машиностроительного кластера, включающего производство собственно машин и комплектующих, инструментов, оснастки для машиностроения, специализированные строительные предприятия и т.д., а также — подготовку профессиональных кадров. Шаг логичный — в прошлом году кировоградские заводы вышли на лидирующие позиции в Украине по производству сельхозтехники и комплектующих к ней. Естественно, важная роль в этом процессе отводится Кировоградскому национальному техническому университету как основной подготовительной площадке специалистов для машиностроения. Решение о создании двух рабочих групп в рамках проекта было принято несколько недель назад на заседании наблюдательного совета КНТУ, в состав которого входит и Штутман.

— Была организована встреча с преподавательским коллективом университета, где я как представитель работодателей вместе с ректором КНТУ Михаилом Черноволом говорили об идее кластера, о конкуренции на мировом рынке машиностроения, о том, что у нас технологии производства и качество продукции могут быть не хуже, чем на Западе. Но обеспечить такой рывок может только квалифицированный персонал, то есть и специалисты у нас должны быть подготовлены не хуже, чем на Западе. Мы, работодатели, для которых университет готовит кадры, готовы оказывать и оказываем ему помощь: за средства местных предприятий в КНТУ уже обустроены три профильных лаборатории, со дня на день в колледже университета откроется новый учебный класс, оборудованный кировоградской «Гидросилой» и ее американскими партнерами. Но первое, с чего нужно начинать, чтобы вывести наше профессиональное оборудование на должный уровень, — это искоренение в вузе взяточничества, факты которого, как это ни печально, сегодня все еще имеют место, — констатирует Штутман.

Это утверждение имеет под собой конкретные основания и фактические доказательства. В частности, управлениями персонала кировоградских заводов «Гидросила» и «Червона зирка» в связи с неудовлетворительным качеством подготовки специалистов, приходящих на предприятия из КНТУ, было проведено собственное расследование. Опросив молодых профессионалов, недавно окончивших университет, кадровики узнали имена почти двух десятков преподавателей, которым, по утверждениям недавних выпускников, приходилось давать взятки им и их сокурсникам. Названы конкретные расценки — от 100 до 1000 грн. за зачет или курсовую. Более того, как удалось выяснить, среди преподавателей вуза и сегодня работает человек, задержанный в прошлом году ГСБЭП при получении взяток от студентов, полностью признавший свою вину в суде(!) и освобожденный от уголовной ответственности, согласно Закону «Об амнистии». Кроме того, на факты взяточничества в КНТУ с конкретными цифрами и фамилиями указывает масса пользовательских комментариев на тематических интернет-сайтах, например, «Освіта». Только имея на руках все эти данные, Штутман решился говорить на столь щекотливую тему с педсоставом.

— Прежде чем встречаться с преподавателями, я обсуждал этот вопрос с Михаилом Ивановичем (Черноволом. — Авт.). Это прекрасный человек, ученый и руководитель, мы достигли с ним полного согласия в том, что подобные явления из университетской среды нужно изживать. Время идет вперед, и то, на что еще вчера можно было, хотя и не стоило, прикрывать глаза, сегодня становится недопустимым. Прежде всего мы, родители, должны позаботиться о том, чтобы наши дети получили качественное образование. И чтобы на этом пути у них не возникало искусственных препятствий и соблазнов. Ведь речь идет не только об их будущем, их профессии, карьере, речь идет о будущем региона и страны, — подчеркивает работодатель.

По его глубокому убеждению, ректор и 90% коллектива университета поддерживают необходимость изменений, необходимость перехода вуза на новый уровень. Но всегда остается 10%, «группа риска», представители которой до последнего будут пытаться сохранить устоявшийся порядок просто потому, что он им выгоден, не выбирая средств. И, скорее всего, в ближайшее время можно ожидать массового тиражирования статьи, упомянутой в начале, и подобных ей, в Интернете и местных печатных СМИ.

По мнению Штутмана, именно представители этой группы, не готовые отказаться от коррупционных доходов, и стоят за информационной атакой на него лично.

— Мы догадываемся, кто конкретно стоит за этим. Люди, которые сегодня торгуют будущим наших детей, нашей страны, и те, чьей поддержкой они заручились, будут пытаться перевести вопрос в политическую плоскость, заболтать его, отвлечь внимание от своих преступлений (ведь взятка, не стоит забывать, — уголовное преступление). Мы же совместно с ректором Михаилом Черноволом продолжим кампанию по созданию машиностроительного кластера и искоренению отдельных фактов взяточничества в КНТУ, будем добиваться того, чтобы наш университет стал, как минимум, одним из лучших, а в идеале — лучшим в стране в сфере подготовки профессионалов технических специальностей. Как и большинство работников университета, мы понимаем: повышение качества высшего образования — это наши конкурентные преимущества, это инвестиции, развитие, рост доходов населения. И будем за это бороться.

Андрей Гиреев — специально для «УЦ».

«Iнтимнi мiста» Юрия Андруховича

«Лексикон інтимних міст» — новый роман известного украинского писателя Юрия Андруховича, который он в рамках всеукраинского тура представил на прошлой неделе в Кировограде. Скажем сразу: среди городов, «міст», которые вошли в книгу, нашего нет. По крайней мере, пока, – побывав здесь впервые, Юрий Андрухович пообещал: если представится возможность пожить в Кировограде хотя бы несколько дней, то, возможно, в новом «Лексиконе» на букву «К» будем именно мы.

В конце прошлого года роман встречали Киев, Черновцы и Львов. Теперь в рамках весеннего этапа тура в десятку городов вошел и Кировоград. Здесь мэтр встретился со студентами педуниверситета, журналистами, презентовал роман в библиотеке им. Чижевского.

Приезд писателя организовали издатель романа – Международный поэтический фестиваль MERIDIAN CZERNOWITZ (Черновцы) и – в Кировограде – «Кировоградский украинский клуб».

Убежденный патриот и одновременно гражданин мира, писатель и поэт, Юрий Андрухович рассказал о том, как открывал для себя новые города, которые потом становились родными, интимно (душевно, по-родственному) близкими, с неповторимой атмосферой, дающей волю условно-возможному в них…

«А не выдумать ли Новый жанр?»

Мастер честно предупреждает: расценивать его роман как традиционный путеводитель будет ошибкой, которая потом может сослужить плохую службу во время, собственно, путешествия самих читателей. Надо понимать, это персональный атлас, личная география, путевые заметки по собственной жизни… Подтверждение этому – эпиграф «Лексикона» о том, что все города в книге «являются вымышленными». На самом деле это означает, что нереальными в книге выписаны не города, а события, которые в них происходили. Вернее – могли бы происходить по прихотливой воле автора… Большинство из «інтимних міст» Юрия Андруховича – украинские. При этом субъективное восприятие городов у автора далеко от традиционных географических стереотипов. Скажем, Львов здесь – с подзаголовком «місто-кат»: «Цікава архітектура, ароматна кава, затишні кавярні – це вульгарний міф, поверхове уявлення, туристична омана. Насправді у Львова дуже погана карма, адже тут різали й вбивали людей протягом усієї історії міста…» Более лаконичный, но не менее тяжелый, признается автор, текст по Енакиево. Кстати, о лаконизме: «завжди» — это о Киеве, «ніколи» — о Енакиево, где, кстати, автор действительно не был…

Некоторые города, как-то Цюрупинск, в «Лексикон» вошли только из-за потребности в соответствующей букве алфавита. Ведь сам роман построен по принципу словаря, лексикона, как назывались раньше такие издания. Новизна жанра ещё и в том, что здесь нет сквозного сюжета, связного повествования, как в романе традиционном. Поэтому и читать его можно как с начала, так и с любого другого места, с любой страницы или главы – роман в скрытой форме, роман-пазл, как определяет сам Юрий Андрухович. Признается: замысел «Лексикона» возник, когда в ходе тура по Германии он понял, что после традиционного для каждого раза маршрута «вокзал – выступление – вокзал» впечатлений от мест, где побывал, практически не оказалось. «Тоді я усвідомив: потрібно боротися за дійсність, карбувати події та місця у памяті. Й сів писати список міст, де я встиг побувати. Хоча й не думав тоді, що з того колись вийде книжка».

«Я заробляю за кордоном»

В нашем городе живёт студенческий друг Юрия Андруховича, украинский писатель живёт на зарубежные заработки, не верит в нумерологию, ездит на чужом «Ягуаре» и летом собирается в музыкальный тур. Об этом он тоже рассказывал в Кировограде.

Старым другом, с которым, признался мэтр, хоть в «Жди меня» участвовать, оказался известный кировоградский художник Игорь Смычек. Тридцать лет назад они учились в институте во Львове, но на разных факультетах. С тех пор и не виделись, хотя писатель вывел художника в двух своих прозах – «Лексиконі» и «Таємниці», где он зовется Смычок…Теперь вот встретились…

«Я не захоплююсь нумерологією. Хоча якщо починаю грати цифрами, вони відразу починають грати зі мною», — так Юрий Андрухович пояснил целую цепочку совпадений, связанных с его новым романом. Повторимся, писал он о 111-ти городах. Как оказалось, работа была завершена…11.01.11: «Наступного дня я відкрив файл, щоб перечитати написане, й тільки тоді усвідомив цю дату». Рукопись была подписана в верстку за 11 недель до презентации… А уж потом и сам автор начал играть с цифрами: 11.11.11 – дата презентации, 11 часов и 11 минут – автограф на первой книге, 111 гривен – фиксированная, оговоренная строго и заранее цена на сам роман…

После окончания тура литературного, в мае-июне Андрухович собирается в новый, но уже в музыкальный – с польской группой Кarbido. Пока же во время поездок с «Лексиконом» по городам Украины не менее, чем новый роман, внимание привлекает необычный серебристый «Ягуар», из которого неизменно появляется писатель. На самом деле, признается мэтр, машина, вызывающая столько толков, принадлежит Святославу Померанцеву, директору фестиваля MERIDIAN CZERNOWITZ, который сопровождает писателя в туре: «Добра, витривала машина випуску початку 90-х», — развеивает Андрухович предположения о своих заоблачных гонорарах. Кстати, о последних: «Я пишу не виключно заради заробітку, а тільки тоді, якщо текст вважаю якісним. Тоді можу опублікувати його й без гонорару. Хоча коли за це ще й платять – теж не зайве. В цілому моя філософія, моя лінія поведінки з цього приводу така: Україна – це країна, де мені головне писати й публікуватися. А заробляю гроші як український письменник я за кордоном. Там, звичайно, гонорари набагато вищі – за фестивалі, виступи тощо. Хоча за кордоном щиро радіють за нашу країну – мовляв, як у вас все чисто та щиро, письменники навіть без гонорарів виступають» (смеется)…

Герой своего романа

Понятно, что «лексикон» эксклюзивного интервью мэтра нашей газете оказался гораздо пространнее, нежели, собственно, рамки презентованного романа.

— Как вы относитесь к тому факту, что самым оплачиваемым украинским писателем стал Виктор Янукович с его гонораром в 16,4 миллиона гривен?

— Дійсно, журналісти звертаються з цим питанням саме до письменників. Хоча, на мою думку, його треба адресувати експертам з питань відмивання грошей. Адже ситуацію цю видно, як на долоні: люди з команди Президента на майбутнє вирішили його підстрахувати. Бо ж, окрім зарплатні та усіх доплат до неї тощо, єдиний дохід, на який він з огляду на посаду має право, – це гонорари за творчу діяльність як можливість легально відмити гроші. При цьому ніхто не сумнівається, що сам він нічого літературного не пише. Така собі гра в дурня виходить: ви знаєте, що він знає, що ви знаєте, але ви нам все одно нічого не зробите… Ми, письменники, безумовно, ображені. Хоча я, наприклад, не дуже, бо знаю, що це не має взагалі ніякого стосунку до літератури – хтось придумав видати цю суму за гонорари, за хай ще ненаписані, книжки. Але, думаю, вже комусь поставлено завдання почати писати мемуари Віктора Федоровича про помаранчеву революцію, як було анонсовано… Що ж, цікаво буде прочитати, навіть якщо це не він напише, але ж від його імені… Отримав же свого часу Леонід Ілліч Ленінську премію за «свої» «Малую землю», «Возрождение». Й аж потім виявилося, що насправді це писав головний редактор «Літературної газети» Чаковський…

— За «Лексикон» вы получили антипремию «Золота булька» в рейтинге «Літакцент року-2011». Среди семи членов жюри было два выходца с Кировоградщины – его председатель Владимир Панченко и Григорий Гусейнов. Думаете, обиделись за то, что Кировоград в вашу книгу не вошел?

— (Смеется.) Може, й так… Але мені здається, що йдеться скоріш про успішну піар-акцію їхньої премії, про яку до цього часу взагалі ніхто нічого не знав. А коли її присудили мені – відразу пішла інформація про номінування, розголос… І ще: рішення усіляких наших літературних журі майже ніколи (принаймні, я з цим не стикався) не відповідало якості власне літературних творів. Рішення визначають додаткові мотиви: симпатії-антипатії, плітки… Літературний світ, як і кожен інший професіональний, має свої внутрішні стосунки. Але взаємна неприязнь тут, на мій погляд, у порівнянні з іншими, зашкалює.

— Ситуация парадоксальная: вы смогли приблизить к себе до уровня интима десятки незнакомых городов в чужих странах. А вот мы, кировоградцы, даже к своему родному городу так относиться не можем, не получается у большинства. Что посоветуете?

— Думаю, що це проблема не суто кіровоградська. Навпаки, я не знаю українського міста, яке б такої проблеми не мало. Я б її сформулював як невідповідність жителів духу міста. Як невміння любити його й цінувати, гідно у ньому поводитися. Мій рідний Івано-Франківськ теж недалеко від цієї ситуації втік. Наприклад, вже років десять, як я бачу, що історична частина міста паплюжиться потворними спорудами зі скла та бетону. І їх не орендують, не викуповують, ці будівлі стоять порожніми як памятка тим часам, коли прийшло усвідомлення супердохідності будівельного бізнесу. Андріївський узвіз у Києві – теж яскравий приклад бажання урвати ласий шматок, вліпити там прибутковий обєкт, щоб потім забити рахунки грошима й до кінця життя не працювати. Але мій кіровоградський товариш, художник Ігор Смичек мені пообіцяв, що ми прогуляємося містом, і я побачу, який насправді Кіровоград гарний…

— Правда ли, что писатели дарят друзьям только книги собственного авторства? Какие книги дарят вам, а какие – вы?

— Востаннє я книжки у подарунок отримував на Новий рік. Була велика компанія, й ми тягнули жереб, хто кому дарує. Мені надарували два великі пакети! Хоча, скажімо, якщо я йду до когось на день народження й несу тільки свою книжку, мені кожного разу здається, що цього замало. Що треба ще якусь річ до цього, бо тільки моя книжка як презент – це нескромно.

— Почти год назад вы предрекли Украине тотальный позор на Евро-2012 – и из-за сборной, и за незнание языка, и за инфраструктуру… С тех пор ваш прогноз стал оптимистичнее?

— Я давно не бачив нашу збірну у грі, але прогноз зараз у мене більш оптимістичний. Хоча все одно мені здається, що з групи вони не вийдуть. В них донецький стадіон – нещасливий, наша збірна, здається, у Донецьку не вигравала жодного разу. А вона ж два матчі з троьох саме там гратиме…Я навіть не намагався квитки купувати… Звісно, Євро-2012 – це футбольне свято. Але країна зараз у такій депресії, що не до свят. Люди не радіють цій події, немає ентузіазму…

— История с Оксаной Макар вызвала у вас нестандартную реакцию – мол, те, кто требует для её убийц смертной казни, для вас «безъяйцевые трусы» и «бывшие мужики». Почему?!

— Дійсно, я вважаю таку вимогу реакцією людини боязкої, яка перекладає з себе відповідальність захисту такої ж Оксани… Яка б замість втручання у ситуацію вимагала б цього від держави…

— Что вы сейчас читаете?

— Я знайшов собі «іграшку» на, мабуть, багато-багато років. Це роман завтовшки десь півтори тисячі сторінок, який написав німецький письменник іранського походження Кемалі «Ім’я твоє». Читаю вже кілька місяців, поки що дійшов до сорокової. Але його не перекладено, тож читаю німецькою.

Оксана Гуцалюк, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Где похоронен красноармеец Першин?

«Ваш муж/сын/отец пропал без вести такого-то числа, такого-то года…» Сколько подобных извещений было разослано во время Великой Отечественной войны? Родственникам бойца формулировка «пропал без вести», а не «погиб» еще оставляла надежду, что родной для них человек не умер, может быть, ранен, в плен попал, но жив и когда-нибудь вернется домой… Кто-то, действительно, вернулся. Но подавляющее число «без вести пропавших» навсегда остались лежать в сырой земле на полях, в лесах, как неизвестные солдаты — в бесчисленных братских могилах, разбросанных по бескрайним просторам их Родины…

Почему после войны Родина-победительница «забыла» своих безымянных защитников — отдельный вопрос. Имеет право на существование такая версия: правительству было выгодно считать миллионы солдат и офицеров пропавшими без вести, а не убитыми. Родственникам погибших нужно выплачивать пособие по утере кормильца (10 рублей за рядового солдата и 15 рублей за офицера). А «пропал без вести» — это же не «погиб», значит, родным этих бойцов пособие по утере кормильца можно уже не платить.

Почти семь десятков лет прошло, а до сих пор есть необходимость устанавливать имена-фамилии «безымянных», определять места захоронения без вести пропавших. В наши дни эти функции частично на себя взяли общественные поисковые организации. Частично — сами родственники не вернувшихся с войны солдат и офицеров.

Евгений Анатольевич Соловей из города Нижний Новгород который год разыскивает место захоронения своего дедушки — Константина Дмитриевича Першина, пропавшего без вести в январе 1944 года в боях за освобождение Кировограда.

Першин Константин Дмитриевич, 1898 г.р. Из-за Днепра 1943 г.

Константин Першин, родом из деревни Нестерово Ивановской области, был призван на фронт в начале октября 1941 года. Воевал в составе 16-й механизированной бригады 7-го механизированного корпуса. Пропал без вести 8-го января 1944-го. В день, который отмечается как дата освобождения Кировограда.

«Моя мама вспоминала, — говорит Евгений Соловей, — что после войны в их деревню вернулся то ли военврач, то ли санинструктор, воевавший в 16-й механизированной бригаде, и рассказал, как в ночь с седьмого на восьмое января 1944 года из окружённого Кировограда прорвались немецкие танки. Их удар пришелся по позициям, где находился мой дедушка. После того ночного боя многие воины 16-й мехбригады, в том числе и Константин Першин, числятся пропавшими без вести. Из донесений о безвозвратных потерях 16-й мехбригады видно, что воины, погибшие после первого января 1944 года, похоронены в Катериновке, Обозновке, на разъезде Лелековка, в поселке Новый. Изучая паспорта на братские захоронения в этих населенных пунктах, я обнаружил, что известны фамилии только нескольких воинов 16-й мехбригады, тогда как многие числятся неизвестными солдатами. Например, из 47 погребенных в поселке Новом по фамилии увековечен только один Ф.И. Зверев, остальные — неизвестные…

О деде Константине я знал, что до войны он работал мастером-электриком льняного комбината в Путиже под Горьким. Когда здесь у нас формировалась 240-я танковая бригада — в Дзержинске, километрах в десяти от Горького, — он сразу же записался в состав бригады и ушел на фронт. Потом бригаду переименовали в 24-й отдельный танковый полк, который вошел в состав 16-й механизированной бригады Степного фронта, позже переименованного во Второй Украинский фронт. Воевали они под Ржевом, потом на Курской дуге, потом перешли на Украину. К сожалению, не сохранились письма, которые дедушка писал с фронта. В 1955 году строили Горьковскую ГЭС (сейчас на этом месте — Горьковское море), и все деревни, которые шли под затопление, ломали. Я знаю, у вас такая же ситуация была с Кременчугским морем. При переезде все документы потерялись, кроме пары фотографий…

Когда умирала мама, она попросила найти все-таки, где похоронен ее отец (ведь все время знали только, что он пропал без вести). И я уже лет пять целенаправленно занимаюсь поисками могилы дедушки, изучал документы в Центральном архиве министерства обороны в Подольске. У меня четыре ближайших родственника погибли на войне. Дед Константин Першин — под Кировоградом. Родной брат Константина Иван (служил в 66-й гвардейской стрелковой дивизии) погиб около Кременчуга при ложном форсировании Днепра, он похоронен в селе Власовка».

«УЦ» попросила рассказать об интересующих нас событиях начала января 1944 года краеведа, историка Великой Отечественной войны Василия Даценко. Что это был за прорыв немецких танков, погубивший бойцов 16-й механизированной бригады?

«Командование наших войск думало после форсирования Днепра “лихим кавалерийским ударом” сразу освободить Кировоград, — рассказывает Василий Даценко. — Был разработан план, о котором очень мало упоминается, — Новоукраинская наступательная операция: ударить в направлении Новоукраинки, выйти на Первомайск, перейти Южный Буг и отсечь группировку немцев, выйдя к границе (потом операцию назвали «Кировоградской наступательной», хотя она являлась частью общей Новоукраинской операции). Кировоград был одним из опорных пунктов немцев на пути к Новоукраинке. Наши думали обойти Кировоград двумя механизированными танковыми корпусами и взять противника в кольцо. 16-я механизированная бригада 7-го механизированного корпуса подошла к областному центру со стороны Знаменки, через села Обозновка, Катериновка, Владимировка. Задача мехбригады — выйти на железнодорожную ветку Кировоград-Новоукраинка, перерезать позиции немцев и замкнуть кольцо. Задача была выполнена ценой огромнейших жертв. Об этом тоже мало говорят. Вообще 5-я гвардейская танковая армия в тех боях потеряла очень много бойцов и техники и оказалась не готова наступать дальше. Ротмистров потом каялся задним числом. Василь Быков в своей повести “Мертвым не больно” привел очень правдивые результаты этого “лихого наскока”. Как наши войска взяли Кировоград, как немцы пытались отбить город, прорываясь из Грузского на Северинку. Все это происходило 10-11 января, когда командиры уже отрапортовали — Кировоград взят…

Почему наши войска остановились? Немцы оказали ожесточенное сопротивление. От Совинформбюро как объявили? Взят Кировоград: областной центр, который немцы превратили в крупный оборонительный узел. Город тогда являлся одной из составных частей линии обороны противника, и немцы были мастера обороняться. У них был пример — генерал Шернер, державший Никопольский плацдарм вплоть до марта. И генерал Виллер, командующий 18-й армией под Новоархангельском. Они дали команду: ни шагу назад, при попытке бегства — расстрел на месте. Да, у них тоже такое было.

Наступление наших войск захлебнулось после 15 января. Потому что наши командиры не ожидали такого сопротивления. Но ведь нужно же было прогнозировать такое развитие событий, ведь авиаразведка в подробностях докладывала о линии обороны противника — Субботцы-Аджамка-Кировоград!..

Согласно документам, Константин Першин пропал без вести 8-го января, в день взятия Кировограда. Когда мы с Павлом Павловичем Фещенко начали работать над списком погибших бойцов 16-й мехбригады, оказалось, что они значатся захороненными в разных могилах, даже в районах Черняховки и Вишняково, где эта бригада точно не находилась. Есть такое подозрение, что штабные писари записывали места захоронения “от фонаря”… Основная масса из тех, кто пропал без вести, — погибли возле разъезда Лелековский, считай, их немцы подавили танками, когда из окружения прорывалась танковая дивизия генерал-майора Фрица Байерляйна. Она была окружена под Кировоградом 5 января 1944 года, но сумела вырваться из кольца, и следом за ней через пробитую брешь из окружения вышли еще четыре дивизии. Наши к прорыву противника оказались не готовы. Такая общая беда наших офицеров: команда была наступать, а не обороняться…

Эти бои хорошо описал в своих дневниках Леонид Лисицын, воспоминания которого ваша газета публиковала в начале прошлого года. Лисицын воевал в составе 63-й механизированной бригады 5-й гвардейской танковой армии Второго Украинского фронта, а Першин — в составе
16-й мехбригады. Лисицын описывал бои в Катериновке, Осиковатом, где немцы прошли сквозь позиции наших войск.

Мы с Фещенко как-то считали, что в боях за Кировоград погибло 36 тысяч солдат и офицеров. Мы уточняем списки погибших по фамилиям, но еще остается много неизвестных солдат, без вести пропавших. Еще можно понять, что без вести пропавшие могут быть при отступлении, но во время наступательной операции?..»

— Василий Всеволодович, если действовать методом исключения, можно определить место, где похоронен Константин Першин?

— В Кировограде, на Валах, точно не может, уж больно далеко от города случился прорыв немецких танков. В окрестностях Кировограда в каждом населенном пункте есть захоронения солдат, в том числе много безымянных, пропавших без вести, причем неизвестных больше, чем известных. Я думаю, он может быть похоронен где-то в Обозновке, Катериновке, Осиковатом, Владимировке, Лелековке, где точно имеются захоронения бойцов 16-й мехбригады. Но точной уверенности, к сожалению, нет…

Осенью прошлого года Евгений Соловей приезжал в Кировоград, встречался с нашими местными поисковиками, с Фещенко, Даценко. Гость из Нижнего Новгорода побывал на Валах, до этого проехал по близлежащим к Кировограду селам — прошел по возможному пути своего дедушки. С одной стороны, Евгений Соловей был удивлен тем, в каком порядке у нас содержатся памятники солдатам ВОВ. С другой — отметил, что в могилах покоится очень много неизвестных, и обязательно нужно восстановить их имена…

Поскольку 240 танковый полк, составивший основу 16-й мехбригады, формировался в Горьком, жители этого города (сейчас называется Нижний Новгород) — по инициативе Евгения Анатольевича — собрали деньги на изготовление и установку в Кировограде памятника воинам 16-й механизированной бригады, павшим при освобождении нашего областного центра. Евгений Соловей составил список погибших: 43 человека, в том числе — Константин Першин.

Три мраморные плиты с именами и фамилиями воинов изготавливают специалисты кировоградской фирмы «Стелла» (одна из них на фото). К 9 Мая надгробия планируется установить на Валах. Внук Константина Першина обещает по этому случаю снова приехать в Кировоград…

Подготовил Александр Виноградов, «УЦ».

Тупой и еще тупее

Речь идет отнюдь не о людях – мы себе такого не позволим, а о вопросах, которые они задают. И люди это особенные, они – депутаты Кировоградского городского совета. И свои вопросы они задавали на заседании очередной сессии.

Все ждали вопроса повестки дня «Об утверждении Программы реформирования сферы обслуживания жилищного фонда и придомовых территорий». Даже явка наших избранников была рекордной – 70 человек. И представитель Верховной Рады, коммунистка Виктория Демьянчук почтила своим присутствием.

Возмутило то, что утверждение программы превратилось в ее обсуждение. Безусловно, обсуждать надо, но не спрашивать же перед самым голосованием: «Что будет с персоналом ЖЭКов?», «Зачем насильно загонять людей в ОСМД?» или еще круче – «Кто входит в рабочую группу по подготовке программы реформирования?».

«Добило» предложение донести основные положения программы до населения и дополнительно разъяснить их депутатам. Уважаемые, кто хотел, участвовал в слушаниях, которые проводились в здании горисполкома. Кто не смог прийти – читал газеты и смотрел областной телеканал. Наверное, не было ни одного средства массовой информации, которое не освещало эту тему.

Но в идеале вы, которые избраны народом для представления его интересов, не должны ждать, пока вам вложат в уши информацию, тем более столь важную. Не приходило вам в голову, что в здание с колоннами можно приходить не только в сессионные дни. Там есть депутатская комната, есть аппарат горсовета. Узнайте, что нового, поинтересуйтесь перспективами города на ближайшее будущее и заблаговременно примите участие в их корректировке…

Большинством голосов программа реформирования была принята. С дополнениями: в течение двух недель депутаты могут подать свои предложения по ее усовершенствованию, а через месяц должен быть представлен ориентировочный тариф на квартплату. Кроме этого, было создано коммунальное предприятие «Кіровограджитлосервіс», которое теперь имеет полномочия разгребать то, что у нас называется жилищно-коммунальное хозяйство.

Елена Никитина, «УЦ».

Кто лишний на рынке труда?

На каждого инженера, стоящего на учете в Кировоградском центре занятости, приходится по 19 безработных экономистов – такова статистика, дающая пищу для размышлений абитуриентам, как раз сейчас готовящимся подавать документы для поступления в вузы. На вопрос о том, какие профессии сейчас реально нужны на местном рынке труда, куда стоит поступать, чтобы через пять лет не пополнить армию безработных, отвечают крупные работодатели Кировограда.

Забегая вперед отметим: все они практически в один голос как свершившийся факт, констатируют, что «золотое» время экономистов и юристов закончилось. Должности и перспективы ждут в первую очередь технических специалистов, обладающих к тому же определенными личностными качествами. Этот тезис подтверждают и данные директора Кировоградского горрайонного центра занятости Аллы Полищук. Но обо всем по порядку.

Слово – работодателям. Андрей Райкович (председатель наблюдательного совета ОАО «Мясокомбинат “Ятрань”», более 2 тыс. рабочих мест):

— У нас есть серьезный перекос в сторону экономических, бухгалтерских специальностей, менеджмента и т.д. Был период, когда вся молодежь стремилась получить юридическое и экономическое образование, точнее, их так ориентировали родители. В результате экономистов и юристов много, а вакансий нет – такие специалисты, если и требуются, то только высококлассные, с большим опытом, и это единицы. А молодым, сразу после вуза, просто некуда идти. В то же время хороших наладчиков, инженеров, в целом заводчан, катастрофически не хватает. У меня проблема усугубляется тем, что производство – пищевое, подходящих специалистов у нас не готовят. Наш технический университет может дать только базовые знания, а готовить специалиста приходится уже на предприятии.

Отмечает Райкович и определенные проблемы в организации системы высшего профессионального образования в регионе. По его мнению, в этой сфере нужно возвращаться к системности, к региональной производственной структуре, составлять план подготовки специалистов в соответствии с реальными потребностями области, и учить тех, кто здесь нужен.

О перекосе, который нужно исправлять, – в первую очередь в интересах самих будущих профессионалов, говорит и Евгений Бахмач (председатель совета НПП «Радий», около 1300 рабочих мест):

— После развала СССР большинство предприятий реального сектора экономики приостановили или вовсе прекратили деятельность, и технические специалисты оказались в искусственном избытке. Тогда создавалось множество небольших фирм – мелкий, средний бизнес, торговля, возникла необходимость в специалистах экономических специальностей – бухгалтерах, экономистах и т.д. В то же время шло перераспределение собственности, часто через суды и прочие юридические процедуры – возник бурный спрос на юристов. И в последние 20 лет вузы, руководствуясь конъюнктурой, готовили именно этих специалистов. Один из примеров – наш технический университет, который и сегодня готовит больше экономистов, чем, собственно, технических специалистов. Но на сегодня процессы, о которых шла речь, если не завершились вовсе, то находятся на стадии завершения: законодательство поменялось, мелким частным предприятиям больше не нужны бухгалтера, массовый передел собственности давно закончился – закончился и ажиотажный спрос на юристов. Но рынок труда уже накопил подготовленных специалистов, которым негде работать. И через 5 лет эта ситуация только усугубится. Тем временем промышленность снова заработала – машиностроение, металлургия, химическая и другие отрасли сегодня остро нуждаются в квалифицированном персонале. Те технари, которые были на момент развала, – уже на пенсии, и сегодня спросом пользуются инженеры, технологи, айтишники, программисты. Молодые люди, которые выбирают свою будущую профессию, по моему мнению, должны задуматься о том, что если сегодня они пойдут в «престижные» экономисты, то через пять лет окажутся без работы. Или будут выполнять неквалифицированную работу, имея никому не нужный диплом «в кармане».

Помимо количества специалистов, упомянутая диспропорция сказалась и на их качестве, считает Бахмач. Неверно понимая ситуацию, лучшие выпускники поступают на экономические специальности, что сказывается на качестве технических специалистов, на которых идут учиться «все остальные», отмечает он.

— Сегодня все мы – производственники, работодатели, преподаватели и руководители школ и вузов должны донести до наших выпускников неискаженную, объективную информацию о ситуации на рынке труда, чтобы лучшие представители нашей молодежи не теряли пять лет впустую, не пополняли армию безработных. К примеру, всего 30 из около 500 руководителей и специалистов НПП «Радий» – профессионалы экономического направления, — констатирует руководитель.

По его прогнозам, и в дальнейшем это соотношение будет меняться не в пользу экономистов, рост количества персонала будет происходить только за счет конструкторского бюро, инженеров, других технических специалистов.

– Соответственно, в университете должна соблюдаться пропорция – экономистов должно быть максимум 20%, – считает Евгений Бахмач.

В том, что способные молодые люди с высоким IQ выбирают не оптимальную для них самих и общества профессию и в результате не могут полноценно реализовать свой потенциал, видит одну из главных проблем сегодняшнего рынка труда по-кировоградски и Павел Штутман (председатель наблюдательных советов ЗАО «Гидросила ГРУП» и ЗАО «Эльворти ГРУП», около 3,5 тыс. рабочих мест):

— Основой государственной экономики является ее реальный сектор, и спрос на профессии, необходимые в реальном секторе, будет всегда. Для Кировоградщины это инженеры-механики, инженеры-строители, инженеры-геологи, агрономы. Это профессии, которые действительно нужны, которые пользуются реальным спросом. К слову, это отражается и на заработной плате – экономисты на любом предприятии всегда получают меньше, чем профильные специалисты. «Червона зирка» и заводы группы «Гидросила» сегодня вообще не принимают на работу ни экономистов, ни так называемых менеджеров. О менеджерах отдельный разговор: учиться на менеджера – это все равно что учиться на генерала или на президента. Менеджерами, то есть руководителями, становятся, получив базовое образование по специальности, поработав в отрасли, проявив себя. Хотя отдельные вузы продают подобные специальности – как европейцы в свое время продавали туземцам бусы и колокольчики в обмен на драгоценные металлы. Сейчас не только на наших предприятиях, но и в целом в области и стране катастрофически не хватает инженеров, причем не просто инженеров, а молодых, энергичных людей с хорошей подготовкой, обладающих настойчивостью, желанием делать хорошую карьеру, умением ставить цели и достигать их. Именно эти качества нужно развивать в себе молодым людям, и в этом им должны помогать, в том числе высшие учебные заведения. На данный момент, хотя у нас есть технический университет, специалистов, обладающих такими качествами, нам очень не хватает.

Официально

По данным Аллы Полищук, директора Кировоградского горрайонного центра занятости, по состоянию на сегодня в КГРЦЗ состоит на учете 6 инженеров-технологов и 3 инженера-конструктора. А вот безработных бухгалтеров, экономистов и финансистов – 174. Несложный подсчет даст красноречивую цифру, приведенную нами в самом начале этого материала. И еще одно знаковое соотношение: если заявок на работников производственных специальностей от местных предприятий в центр поступило 68, а инженерных – 26, то для специалистов экономического профиля вакансий только 9, причем за каждой из этих заявок – запрос на высококвалифицированного специалиста.

Учитывая все, сказанное выше, остается лишь посоветовать сегодняшним выпускникам (и их родителям) крепко задуматься и оценить реальные перспективы будущего трудоустройства прежде, чем отправиться в пятилетнее путешествие к профессии, в конце которого вполне могут ждать биржа труда и пособие по безработице. Как говорится, информирован – значит вооружен…

Андрей Гиреев – специально для «УЦ».

Разрухе в головах субботник не поможет!

Поминальные дни и субботники, планирование маёвок и посадка картошки – это наши с вами будничные хлопоты. А чем «переймались» в эти дни они – правоохранители и депутаты, политики и тюремщики?

Сделай сам

Отечественная милиция продолжает удивлять. То восторженно принимает подарки в виде автопарка иномарок от «неизвестных спонсоров», то… сама сбрасывается на выплату компенсаций по…своему же иску. Напомним, генералитет МВД бросил клич среди сотрудников на сбор денег для возмещения ущерба, который, согласно вердикту суда, нанес бюджету их бывший руководитель. А ныне – коррупционер №1 (по мнению украинской Фемиды) Юрий Луценко. С одной стороны, в чувстве локтя отечественным правоохранителям отказать нельзя. Особенно когда речь идет о защите чести мундира и увольнении проштрафившихся сотрудников задним числом. С другой – на днях выяснилось, что реквизиты для перечисления содержат…счёт МВД. Недоверчивая система предпочла привычно не выпускать деньгу за пределы собственного круга…

Иду на «вы»

Оказывается, только скандальная огласка порядков, царящих в ещё одной закрытой системе – пенитенциарной, заставила работников СИЗО перестать пугать арестованных внезапными «шмонами» и перейти с людьми на «вы». Об этом рассказал журналист Константин Усов – автор нашумевшего фильма о Лукьяновке. При этом пенитенциарное руководство по-прежнему утверждает – львиная доля показанного журналистом правдой не является, а после показа картины, по свидетельству уже правозащитников, «тюрьму номер один» буквально перевернули с ног на голову в поисках крамольных вещей арестантов. Словом, шмонали, опровергали, а потом…зауважали?

Язык до горячки доведет

Ради же уважения к государственному языку (как выяснилось, любой страны) Ирина Фарион готова пожертвовать даже здоровьем любимого супруга. Так, госпожа Фарион рассказала поистине мелодраматическую историю о том, как во время поездки в Турцию супруги… отказывались общаться на русском с местными врачами, прибывшими спасать главу семейства от горячечной температуры. Вместо того, чтобы принять от медиков лекарства, супруги заняли руки … разговорником и, отрицая владение русским (в отличие от турок), упрямо пытались найти в словаре нужные слова на языке страны пребывания… Как выяснилось, такая принципиальность помогла чете сэкономить существенную сумму – за проявление, по их словам, уважения к стране пребывания денег турецкие лекари с пациентов не взяли.

Сын ошибок трудных

Сэкономить на этот раз решил и Тарас Чорновил – на избирателях. Он попробует на собственном опыте доказать, что народ может полюбить политика совершенно бесплатно. Как выяснилось, электорат-бессребренник, завоевать который решил депутат-экспериментатор, живет в столичной Дарнице. Причем, уточнил предусмотрительный политик, не там, где электорат уже приучен к «черновецкой» бакалее, а чуть дальше – где поселился средний класс, который на гречке не проведешь. Тем не менее, не особо надеясь на дешевую благосклонность потенциальных симпатиков, кандидат в кандидаты всё же раскошелится на залог, членов комиссий и «минимальную рекламу». А это уже, признаётся, «немногим более десяти тысяч долларов». Ох, Тарас Вячеславович, рискуете – гречка на эти же деньги понадежнее будет…

«Вы бы могли полюбить радикала?»

На этот провокационный вопрос из бородатого анекдота предстоит ответить тоже киевлянам – им будет предложено проникнуться нежной симпатией к …Олегу Ляшко. Предложит, понятно, сам Ляшко, причем самыми радикальными методами. Так, лидер одноименной партии собирается сделать Киев…столицей мира. Во имя этой высокой цели радикал №1 даже в парламент передумал идти и тем самым намерен обрубить все свои сомнительные парламентские связи. Каким образом кандидат будет добиваться взаимности электората – возить бабушек на велосипедах, дарить нарисованные цветы или водить по столичным улицам подарочных коров, – в любом случае, выбор небогат…

Животная политика

А вот в российском Екатеринбурге нашелся куда более перспективный кандидат: белый и пушистый с избирателями, а на оппонентов и когти может выпустить. Вслед за американским котом Хэнком, выдвинувшимся в сенат, здесь на выборы идет кот Бублик. Молодой (три месяца) политик уже обзавелся собственным пресс-секретарем, аккаунтами в социальных сетях и ведет полноценную пиар-кампанию со слоганом «За веселое будущее!».

Надо ожидать, что, разуверившись в человеческих качествах политиков, избиратели согласны будут поверить даже коту. У нас с вами – похожая ситуация. Поэтому, скажем, автор уже готов предложить кандидатуры на следующие местные выборы из собственного домашнего зоопарка: энергичного хомячка в дом с колоннами, двух креативных мышей в здание на площади Кирова, бело-голубого волнистого попугая-крикуна куратором от ВР и стайку золотых рыбок в партсписки депкорпуса…

Оксана Гуцалюк, «УЦ».

Формула удачи Раисы Корсун

Мы часто желаем другим и слышим в свой адрес пожелания удачи. Почему же она не всегда оказывается рядом? Потому что желать нужно искренне, от всей души – уверена кировоградка Раиса Корсун, которой улыбнулась удача на хорошо известной ранее советской, а теперь уже российской телепрограмме-долгожительнице «Поле чудес». Раиса Ивановна выиграла автомобиль! О своих впечатлениях от подготовки к поездке и от участия в программе она поделилась с корреспондентом «УЦ».

«Поле чудес» Раиса Корсун смотрит давно, и как-то вдруг родилась идея принять в ней участие. Когда решилась (еще в прошлом году), никому не стала говорить – ни мужу, ни дочери, ни друзьям. Но загадочно всем близким пообещала: «Я вас еще удивлю». Написала письмо в редакцию Первого канала, рассказала в нем о клубе «Єлисаветградський узвіз», участницей которого состоит, о наших кировоградских мастерицах и о своем желании участвовать в передаче. Ответа не последовало. Упорная женщина уже в этом году увидела в «Украине-Центр» кроссворд в виде эллипса, увеличила, перевела его на ткань и вышила на красивой салфетке, обвязанной кружевом. Отослала с полной уверенностью, что после этого точно пригласят.

С наступлением весны Раиса Ивановна почувствовала себя неважно, обратилась в поликлинику и оказалась на дневном стационаре. Однажды, придя домой, услышала от мужа: «Ты куда собралась? Тебе телеграмма пришла». Встревожилась, так как телеграмма ассоциируется с чем-то неприятным. Несколько раз прочитала текст, прежде чем осознала, что мечта близка к реализации, как никогда. «Вы знаете, все мои болезни вмиг куда-то делись, – рассказывает Раиса Ивановна. – И давление нормализовалось, и боли ушли. На следующий день пошла в больницу и сказала, что я уже выздоровела, что еду на “Поле чудес” в любом состоянии и что долечиваться буду потом». Медперсонал пожелал счастливого пути, а на выходе из больницы к исцелившейся женщине подошла незнакомка и сказала: «Вы мне очень нравитесь, и я желаю вам удачи. Я живу по лунному календарю. Сегодня до обеда или завтра после обеда загадайте желание, напишите его на бумаге и положите в кошелек». Раиса Ивановна послушалась совета, написала на клочке «Выиграть машину» и спрятала листочек, никому об этом не говоря.

Затем началась подготовка. Активная и чрезвычайно коммуникабельная женщина обратилась к своим одноклубницам с предложением: «Я понимаю, что это шоу, игра, что могу ничего не выиграть, но я прославлю наш город. Если кто-то может, передайте свои работы для музея “Поля чудес”». Отозвались. Причем люди, по мнению Раисы Ивановны, с позитивной энергетикой, искренние и, конечно же, талантливые. Подарки от клуба были, но поклонники телеигры знают, что участники дарят подарки и от регионов, которые они представляют. Раиса Корсун пошла в горисполком. От мэра послали к заму, от зама – в управление торговли, потом еще ниже. Предлагала красиво презентовать Кировоград на уровне всего мира, ведь передачу смотрят во многих странах. Подкинула идею с набором от «Ятрани», с караваем от «Формулы смаку». Сказали, что каравай засохнет, колбаса испортится, так что смысла везти нет. Правда, дали несколько упаковок халвы «Тристар» и фотографию старого Кировограда. Позвонила Раиса Ивановна и в приемную Ларина. Переадресовали куда-то, где попросили перезвонить позже. И в итоге сказали, что ничего для «Поля чудес» «не придумали»…

Раиса Ивановна духом не упала и сказала: «Я не богатая женщина. Поеду, чего бы мне это ни стоило, и подарки повезу». Заказала каравай, под который вышила великолепный рушник, купила колбасу, сало, достала из погреба соленые огурцы. К поездке все было готово.

Вообще Раиса Корсун в городе известный человек. Участвует в выставках, в поездках, о Кировограде, в котором живет всего десять лет после переезда из Средней Азии, рассказывает с восхищением на любом уровне, как о родном городе, который она, и правда, очень любит. За свой счет с одноклубницами ездит в районы, чтобы презентовать свои работы и посмотреть на чужие, обменяться опытом. Никому никогда не отказала в просьбе предоставить свои вышивки для мероприятий. А когда пришлось обратиться за помощью – отказали.

И вдруг, за пару дней до поездки, к будущей участнице подошел незнакомый мужчина и предложил свою помощь. Им оказался директор рынка «Европейский». И помощь была оказана от семьи Онул. Попросили передать в «Поле чудес» картину, на которой изображен наш прекрасный дендропарк, помогли финансово и даже отвезли в Знаменку к поезду. «Я была в восторге, в восхищении, – вспоминает Раиса Ивановна. – Совершенно незнакомые люди и оказались такими участливыми».

28-го марта кировоградка была в Москве. Радушно встретили, поселили в прекрасную гостиницу. На собеседовании будущим участникам передачи объясняли «правила поведения» на съемках. Говорили о том, что ко всему надо относиться именно как к игре, не зацикливаться на слове, которое на диване перед телевизором отгадывается легко, а в студии далеко не всегда. Передача по своей сути не интеллектуальная, а развлекательная, поэтому желательно, чтобы участники шутили, пели, танцевали – кто что может. После заполнения анкет участники знали, кто с кем в «тройке» и когда участвует в съемках. (За четыре дня были сняты программы на месяц вперед.)

Между собеседованием и съемками было два свободных дня. Раиса Ивановна решила посетить храм Христа Спасителя, побывать на Красной площади и в музее «Поля чудес», который была намерена пополнить экспонатами из Кировограда. «Там столько красоты! Люди везут туда то, что делают своими руками. Изумительные вещи! Но как-то там пыльно, мало света. И когда я встретилась с Якубовичем, я ему сказала, что была в музее, что он в неприглядном состоянии, а люди стараются показать, что они умеют делать, какие они талантливые. А он удивился, сказал, что не был там давно и учтет замечания».

1-го апреля были съемки. Для участников был накрыт стол с шампанским, самоваром и сладостями. Персонал вежливый, приветливый. Предварительно на подносы были выложены подарки. За 15 минут до игры зашел Якубович. «Элегантный, стройный, приятный, сказал, чтобы мы не волновались, что в день приходит до полутора тысяч писем, а выбрали нас. Просил не волноваться, а просто получить удовольствие от игры», — рассказала кировоградка, которая оказалась в первой «тройке».

До прихода зрителей позволили ознакомиться со студией, покрутить барабан. «Когда началась игра, я не знаю, что со мной произошло, – объясняет Раиса Ивановна. – Камер я не боюсь – меня много раз снимали, у меня целые коробки записей. Но, когда я встала за барабан, у меня была такая неуемная внутренняя дрожь! Долго не могла прийти в себя. А потом стала себя успокаивать: так и до обморока недалеко. Я же приехала на шоу, о котором давно мечтала. Что ж я так взволновалась? Все! Меня ничто не волнует! Успокоила себя, скинула с себя волнение и стала ожидать своего хода».

Барабан Раиса Ивановна крутила третьей. Пока он крутился, надо было успеть сказать все, что было намечено. А сказать хотелось очень много, даже высказать обиду на местную власть. Но передумала, решила сделать это лично по приезде домой. Передавала подарки, благодарила Онулов, сообщила, что в этом году вместе с мужем будет праздновать золотую свадьбу, не забыв передать «своему Вовану» привет. Даже угостила всех украинской водкой и собственными солеными огурцами. К сожалению, в эфир, который был в минувшую пятницу, не все вошло. И пока участница, которая приехала «из Центральной Украины, из самого ее сердца, из Кировограда» (это в передачу вошло), балагурила, пела, угощала, оказалось, что на барабане сектор «Приз».

Сразу заявила, что будет брать приз. На двадцать тысяч рублей, предложенных Якубовичем взамен, не согласилась. Последовало предложение в пятьдесят тысяч. Отказалась, сказала, что приз будет подарком к золотой свадьбе. Ведущий заглянул в ящик и в свойственной ему манере спросил: «Вы уверены, что муж этому порадуется?» Спросила, не капуста ли там. Услышав отрицательный ответ, уверенно заявила, что берет приз…

«Когда Якубович достал из ящика огромную матрешку, — передает свои ощущения Раиса Ивановна, — у меня настроение испортилось, губы задрожали, подумала: зачем она мне, матрешка стоимостью пятьдесят тысяч рублей?» Но нашла силы сказать, что и этому рада. Ведущий подозвал участницу к себе, стал открывать матрешку, доставая меньшую, и из самой маленькой достал ключи от автомобиля…

Радости не было предела. Это передал даже телеэкран. Крики «ура», поцелуй Якубовичу, который предложил открыть машину, стоящую в студии. Пошла, открыла, села, счастливая, а ведущий тут же: «Куда за руль в нетрезвом виде?» «Когда я села в зрительном зале уже наблюдать за игрой, было состояние невесомости. Я не могла понять, что со мной происходит. Это было какое-то чудо», — рассказала Раиса Корсун.

Вне студии, когда участники ждали окончания съемок, в комнату заходили люди и интересовались: «Говорят, Кировоград машину выиграл. Кто из Украины, из Кировограда? Поздравляем!» Все были искренне рады.

Автомобиля у счастливой его обладательницы пока нет. Неизвестна даже его марка. Но есть сертификат на его получение. В удобное для Раисы Ивановны время она приедет в Москву и получит его. «Может, деньги возьмем, – делится планами счастливица. – У детей машина есть, мы люди в возрасте, нам она не нужна. А за деньги можно съездить в санаторий. Давно мечтаю о Трускавце. И вообще можно будет уверенней смотреть в завтрашний день».

Что же помогло взять в руки удачу? На этот вопрос Раиса Корсун ответила так: «Я не суеверный человек, но всему поверила. Первое – женщина с лунным календарем. А потом, подарки, которые передавали женщины, были отданы с легкостью, с надеждой, с хорошими и искренними пожеланиями, от души. Я думаю, что мне помогла уверенность многих хороших людей в том, что у меня все получится».

Безусловно, Раиса Корсун авантюристка – в хорошем смысле этого слова. Она постоянно в движении, в поиске, придумывает что-то новое и осуществляет это. Нынешний високосный год считает своим. Купила компьютер и успешно его осваивает. К пятидесятилетию совместной жизни вместе с мужем готовится к своей персональной выставке. Потом решила посещать фитнес-клуб или бассейн. И будет посещать, в этом нет ни малейших сомнений.

Семья Корсун очень гостеприимная и хлебосольная. В доме много цветов и канареек. На стенах и столах вышивки хозяйки. И здесь всегда вкусно пахнет – то ли пловом, то ли чебуреками, то ли беляшами. И здесь часто бывают гости: запивают вкуснейшие блюда зеленым чаем и беседуют с хозяевами — прекрасными добрыми людьми. «Жить интересно», — говорит Раиса Ивановна и заряжает своей энергией окружающих…

Елена Никитина, «УЦ».

«Советский Пикассо»

Художника Амшея Нюренберга (1887-1979), родившегося в Елисаветграде, вряд ли можно назвать великим или всемирно известным. Но он, безусловно, был художником своего века: в начале двадцатого столетия ездил учиться в Париж и был одним из лидеров одесских модернистов, пробовал себя в авангарде, потом пришел к реализму, в 30-е вместе со всей страной отрекся от близкого ему импрессионизма, одинаково увлекался портретами, пейзажами и политическими плакатами. Картины художника самых разных жанров и направлений украшают залы десятков музеев по всему миру. Знатоки больше всего ценят раннего Нюренберга, называя его «советским Пикассо» (советским – не только в смысле страны проживания, но и в смысле стиля).

Семнадцатого апреля, в день 125-летия художника, в Кировоградском областном художественном музее открылась выставка его работ. Надо сказать, наш худмузей может гордиться коллекцией Амшея Нюренберга (имеются в виду не только картины, но и оригиналы документов, личные письма художника и т.п.). Полотна Нюренберга есть в Третьяковке (67 картин и эскизов), в Московском государственном музее изобразительного искусства им. Пушкина (45), в музеях русского искусства в США и Израиле, в Национальном худмузее Украины, в музее Маяковского и музее современной Российской истории. Но наша, кировоградская, коллекция – самая богатая – целых 102 работы!

Как рассказала хранитель фондов худмузея Татьяна Храпова, в 60-е годы работник краеведческого музея Роза Турбай написала письмо Амшею Марковичу, который в то время уже был на пенсии и считался живым классиком советского искусства. В ответ художник пригласил Розу Турбай в Москву, а пообщавшись с ней, решил подарить родному городу свои работы и оригиналы документов «елисаветградского» периода. Два года назад внучка художника Ольга Тангян передала в музей его книги и альбомы репродукций. Обещала и личные вещи деда, документы и еще несколько полотен при условии, что на родине Амшея Нюренберга откроется его мемориальный музей или хотя бы музейная комната.

Мне сложно оценить работы Амшея Нюренберга – это удел специалистов и критиков. Зато личность художника и его судьба буквально заворожили! В Париже он делил мастерскую с Шагалом, а в Москве работал в «Окнах РОСТа» с Маяковским, дружил с Эдуардом Багрицким и Исааком Бабелем, читал парижским художникам лекции о советском искусстве и был редактором первой в Елисаветграде советской газеты «Червоне село».

Зять художника, замечательный советский прозаик Юрий Трифонов, описал Нюренберга в повестях «Другая жизнь», «Долгое прощание» и «Опрокинутый дом». Но и сам Амшей Маркович был не только художником, но и прекрасным писателем. Елисаветградский меценат Оскар Беренс, оплачивавший учебу Нюренберга, ругал своего протеже за увлечение писательством, считая, что художник даром тратит талант. И сам Амшей Маркович, который вынужден был зарабатывать на жизнь в Париже журналистикой писал: «Когда брал в руку перо, я всегда вспоминал Эдмона Гонкура. Он хорошо знал творческие страдания литератора. Вот, что он писал: “Какой счастливый талант художника, по сравнению с талантом писателя. У первого приятная деятельность руки и глаза, у второго — пытка мозга. Для одного работа — наслаждение. Для другого — мука”. Итак, передо мной пытка мозга». Но мемуары Нюренберга с довольно скучным и малообещающим названием «Одесса-Париж-Москва. Воспоминания художника» на пятьсот с лишним страниц я прочла на одном дыхании. Увы, процитировать в статье все, что хотелось бы, просто невозможно, поэтому ограничимся самыми яркими, на наш взгляд, отрывками, и, конечно, «еслисаветградскими» главами.

Амшей Нюренберг родился в 1887 году в Елисаветграде. Отец его занимался торговлей рыбой. Амшей был старшим из десяти детей в семье. В 1902 году Нюренберг выставил в местной лавке бюст Льва Толстого. Скульптуру заметил меценат, член Земской Управы Оскар Августинович Беренс. Познакомившись с мальчиком, Оскар Беренс решил поддержать молодого художника. В 1905 году Нюренберг окончил среднюю школу, и Беренс предложил оплатить ему обучение в Одесском художественном училище.

А это воспоминания самого Амшея Марковича:

Первый портрет

Сентябрьское утро. Я стою у открытого окна и по старой фотографии рисую портрет празднующего двадцатилетие общественной деятельности городского головы, богача Пашутина.

На двух связанных камышовой веревкой стульях, служащих мне мольбертом, большая кухонная доска. На доске белая, плотная бумага. Рисую цветными карандашами.

Портрет продвигается мучительно медленно. В лице Пашутина нет ничего такого, чем можно было бы увлечься и художественно воспроизвести. Ни одной приятной, живой черточки. Круглая, одутловатая маска. Под сонными, никогда не знавшими ни смеха, ни слез глазными щелями — большие мешки. Двойной подбородок. Время от времени отрываясь от надоевшего портрета, я сажусь на подоконник и жадно разглядываю яркую картину украинского базара. Видно, как с утра подвыпившие крестьяне лениво стаскивают с гор изумрудных арбузов и лимонных дынь рваные рогожи… Как в один ряд выстраиваются подъехавшие огромные арбы с пламенными помидорами, синими сливами и винно-красными яблоками… Как толстые торговки в цветных платках расставляют на столах огромные горшки с горячими «пшенниками» (кукурузами)…

Над всем этим — ярко сияющее, бездонное, нежно-голубое небо. Утренний ветерок доносит сладкие запахи спелых овощей и фруктов. И волнует меня. Нестерпимо хочется выскочить из окна и броситься в гущу базара.

— Сынок, — слышу я шепот отца, — не отвлекайся. Времени осталось немного. Через три дня юбилей, а после него твой портрет никому не нужен.

Отец сидит в старом кресле и курит толстую папиросу.

— Портрет, — добавляет он полушепотом, — принесет тебе, молодому художнику, деньги и доброе имя… Весь город заговорит о тебе.

Соглашаясь с отцом, берусь за работу, стараясь вложить в нее все силы. Сегодня двенадцатый день однообразной, утомительной работы. Бывают дни, когда мне кажется, что ей конца не будет, что курносый толстяк навсегда поселился в нашей семье и никакой силой его не выгнать.

(…)

Дом городского головы находился в конце Дворцовой улицы. Унылый, провинциальный особняк. Что-то в нем было от его владельца. Не без волнения я подошел к небольшой, точно приклеенной к особняку, дубовой двери.

Несколько минут я простоял в раздумье: как вручить Пашутину портрет и что ему сказать? С большой осторожностью я нажал кнопку. Через минуту дверь неохотно открылась, и на лестнице, устланной малиновой дорожкой, стоял грузный швейцар.

Десять начищенных медных пуговиц на его ливрее сияли, как десять небольших солнц. На сиреневых, дряблых щеках — большие, как щетки, бакенбарды.

— Чего тебе нужно? — сонным голосом спросил он.

— Хочу, — упавшим голосом ответил я, — передать господину Пашутину портрет моей работы.

— Давай его суды.

Я передал ему свой выстраданный труд.

Стуча сапогами, ливрея скрылась за дверью.

Я стоял на малиновой дорожке и, чтобы отвлечься и рассеяться, рассматривал пашутинскую домашнюю обстановку. На боковых стенах висели два поясных портрета, написанных масляными красками. Бородатый, с выпиравшим животом и большими руками мужчина и бледнолицая, курносая женщина. На ней голубая кофта с богатыми кружевами. Очевидно, художник не стремился смягчить физические недостатки своих богатых заказчиков и писал то, что видел. Какой независимый, честный художник!

Ждать пришлось недолго. Минут через десять дверь открылась. Показалась ливрея. Она важно и мрачно приближалась.

— Василь Николаич велел передать тебе свою благодарность,— тем же сонным голосом сказал он. И, показывая своими рыбьими глазами на дверь, недовольно повторил, — свою благодарность…

Записывая эту историю через много лет, Амшей Нюренберг просто ошибся. Речь, конечно же, идет об Александре Николаевиче Пашутине – другого городского головы с такой фамилией в Елисаветграде не было. Но каков портрет!..

О своем первом меценате Амшей Маркович упоминает только вскользь, зато в областном художественном музее хранятся четыре письма Оскара Беренса к своему протеже: «Посылаю Вам чеки по 15 рублей и надеюсь, что Вы и впредь не будете принимать участия в демонстрациях, устраиваемых молодежью», — пишет меценат в первом письме. (Письмо датировано мартом 1905 г. — несложно догадаться, какие демонстрации имеет в виду Беренс). А это уже из письма 1908 года: «Я лично не могу давать Вам советов, касающихся художественных произведений, но скажу откровенно, что ко всему декадентскому чувствую глубокое отвращение. Я глубоко убежден, что декадентство вообще есть результат неумения логически мыслить… Я, например, уверен, что вы не найдете ни одного декадента между математиками, и это только потому, что мысли у математиков всегда последовательны и логичны. Бросьте и Вы лучше эти настроения, которые никому ничего положительного не дали…» В следующем письме меценат пишет художнику: «К моему великому сожалению, я должен Вам ответить отказом в Вашей просьбе. Вы не раз слыхали, что в последние годы этот презренный металл у меня не в избытке. Но это, собственно, не так важно для данного момента, важнее то, что я вовсе не чувствую, чтобы я стал поперек Вашей дороги благодаря этому отказу. Если бы я это почувствовал, то был бы готов даже призанять где-нибудь. Но я глубоко убежден, что вступили Вы на ложный путь (…) Вас манит в Париж главным образом потому, что Парижу создают славу все неудачники, которым среди рядовых художников нет места. Париж все принимает в свои объятия, и там найдется место и для Вас, но, что может Вам дать Париж при Вашем отсутствии характера и настойчивости в достижении цели – я легко могу себе представить и потому искреннее Вас отговариваю от этой мысли. Подумайте хорошо, и Вы сами себе сознаетесь, что в Париж Вас манит отнюдь не искусство, а парижская жизнь, которую другие ваши товарищи с “куцыми” аттестатами нарисовали особенно привлекательной».

Амшей Нюренберг все-таки нашел возможность поехать в Париж, только позже — в 1911-м году. На парижский адрес Беренс писал ему в 1912-м: «Я не учу вас, дорогой Нюренберг, спрячьте и эти слова туда, где спрятано все остальное сказанное Вам мною. А я глубоко верю, что то, что положено Богом в Вашу душу, рано или поздно выйдет наружу. А мне только кажется, что я лучше Вас видел, что у Вас там есть».

В тот раз Амшей Нюренберг провел в Париже больше двух лет. В своих воспоминаниях он красочно описывает, какое впечатление произвели на него картины Мане и Сезанна, похищение «Джоконды», случайную встречу в галерее с Роденом и то, как работая в Союзе строительных рабочих, он учился искусству карикатуры. А о своем соседе по мастерской и, по воспоминаниям очевидцев, близком друге Марке Шагале упоминает только вскользь. Это кажется невероятным, ведь ко времени написания мемуаров Марк Шагал уже даже в СССР был не менее известен, чем Роден или Мане. Объясняет это его зять Юрий Трифонов в рассказе «Посещение Марка Шагала», где Нюренберг выведен под именем Ионы Александровича:

«Они были ровесники. Один называл другого Марк, а другой говорил тому Иона. В 1910 году судьба столкнула их в Париже, потом они встречались там же в двадцатых, когда Иона Александрович жил в Париже в командировке, не знаю точно какой. Я не мог не вспоминать о нем. Уж слишком он трепетал, рассказывая о Шагале, он всегда начинал путать слова, руки его дрожали, когда ему доводилось услышать или самому заговорить о Шагале. Однажды в доме на Масловке он ударил по лицу художника Царенко, который сказал, что Шагал халтурщик, что он не умеет рисовать, — нет, не то чтобы ударил, а в приступе гнева и со слабым возгласом: “Вы лжете!” — дал Царенко легкую пощечину кончиками пальцев, но и то был с его стороны отчаянный поступок, потому что вырвалось тщательно и давно скрываемое преклонение Ионы Александровича перед Шагалом, которое он всегда отрицал, на что Царенко ответил здоровенным тумаком, который сбил старика на пол, и радостным криком: “Сам ты лжешь!” Потом их делом занимался товарищеский суд. Я жил тогда на Масловке. Это было лето пятьдесят первого или, может быть, пятьдесят второго года. Я был женат на дочери Ионы Александровича. Мы прожили с ней пятнадцать лет до ее внезапной смерти на литовском курорте, куда она умчалась в одиночестве непонятно зачем.

(…) Из небывалой дали долетел и сохранился — висел в укромном месте в мастерской — автопортрет молодого Шагала, литография с карандашной подписью. Лицо было круглое, с безумным удивлением в глазах и странным образом перевернутое: оно казалось неестественно кривым, как бы на сломанной шее, и в то же время бесконечно живым. Лицо человека, застигнутого врасплох. И чем-то смертельно пораженного. Иона Александрович дорожил этой литографией больше, чем любой из своих картин, а у него были этюды Коровина, Левитана, рисунки Григорьева, полотна Осмеркина, Фешина, Фалька и большая картина, изображавшая монастырский двор в день церковного праздника, которая приписывалась Мясоедову. О, забыл: еще были Богаевский, Малютин, Костанди и какой-то француз, то ли Фонтэн-Латур, то ли еще кто-то, правда, сомнительный. Но всему этому он предпочитал летучий рисунок Шагала.

И вот замечательная литография — в желтоватом паспарту парижской выделки, в рамке и под стеклом — пропала из мастерской. Я помню ужас, охвативший Иону Александровича. Пропажа рисунка Шагала не могла стать поводом к разбирательству. Сказали бы: а не надо всякую ерунду держать в мастерской. Ведь Иона Александрович не хвастался литографией, мало кому ее показывал, только верным людям и знатокам. Он мало кому и рассказывал о знакомстве с Шагалом в 1910 году и тем более о встречах с ним в 1927-м. Это была полутайна. Полностью скрыть связи со злокозненным антиреалистом было, разумеется, невозможно, ибо все помнили, как в начале тридцатых Иону Александровича стегали публично на дискуссиях и в печати за вредоносный “шагализм”, и бедный Иона Александрович каялся и отрекался и в доказательство искренности даже уничтожил ряд своих ранних вещей, в которых “шагализм” расцвел особенно ядовито. За двадцать лет было много чего: война, эвакуация, голод, смерть близких, тревога за дочь, прежние враги сгинули, новые народились, и незаметно, как ночной снегопад, упала старость, а все же ужас перед “шагализмом” тлел неизбывно, как задавленный детский страх перед темнотой. Вот почему Иона Александрович не решился поднимать шум из-за пропажи рисунка. Он страдал молча и ломал голову: как быть?»

В конце 1912 года у Нюренберга обнаружили туберкулез, врач Островский, который бесплатно лечил в Париже молодых русских художников, посоветовал ему уехать на родину, чтобы подлечиться в более подходящем климате.

«Надо, разумеется, уехать в Елисаветград… Окрепнуть, порозоветь и потом сюда вернуться. Правда, в Елисаветграде нет Лувра, салонов, кафе и натурщиц, но зато есть замечательная степь, простодушные курганы с душистыми травами и высокое , чистое, успокаивающее небо… Разве в них мало аромата и красоты?! И потом — только на один год», — пишет художник.

Возвращение домой

Поезд медленно и устало подошел к знакомому старомодному вокзалу, на фасаде которого висела белая вывеска «Елисаветград». Раздался звонок . С вагонной площадки я увидел бегущих ко мне навстречу брата Деви и сестер – Анну и Розу. В их руках были букеты полевых цветов . Когда поезд остановился, родня бросилась меня обнимать и целовать.

Забрав мои вещи, они повели меня на вокзальную площадь, где нас ждал толстый кучер с розовым лицом и круглой бородой, и стояла большая , великолепная бричка с парой добрых украинских лошадок . Посадив всех нас на бричку (меня как гостя из Парижа он посадил в центре), кучер взобрался на высокие козлы и звучно цокнул языком лошадям. Лошади рванули и понеслись по малолюдным улицам города, где я родился, провел юность и где собирался вновь найти силы и творческое мужество.

Я жадно глядел на улицы, пытаясь в бедной архитектуре домов найти следы духовного облика их строителей. Вот наш убогий театр. Как мало он похож на парижскую Гранд-Опера! Вот унылая каланча и всегда шагающий вокруг нее сонливый пожарник. Дальше — мост, лениво перекинутый через речку Ингул. Потом я увидел площадь, на которой в пасхальные дни возникали карусели, качели и микроцирк.

Как радостно вспоминать все это теперь, когда прошлое уже покрылось голубой краской!..

Последующие годы Нюренберг, если верить его дневникам и воспоминаниям, провел в разъездах между родным Елисаветградом и Одессой. В 1915-м женился на балерине Полине Мамичевой. В Одессе он организовал «Свободною мастерскую», куда принимались только независимые художники (то есть независимые от академической школы) с детской рисовальной школой при ней. В 1918 г. Нюренберг организовал первую выставку детского творчества, что было на тот момент большим новаторством, на которой было представлено более 500 рисунков, акварелей и скульптур.

Багрицкий

В 1918 году молодые одесские художники группировались вокруг студии, носившей громкое название «Свободная мастерская». Студию, которой руководил пишущий эти строки, частенько навещал Эдуард Багрицкий. Он входил как-то празднично, гордо держа свою великолепную голову и, степенно устроившись на свободном стуле, начинал развлекать студийцев. В шутках, остротах и каламбурах, всегда тонко отшлифованных, он не имел соперников.

В студии Багрицкий был своим человеком. Иногда он брал уголь и обрывки газетной бумаги, на которой мы рисовали, и порывисто набрасывал причудливые фигуры фантастических людей, живших в его неисчерпаемо богатом воображении. К рисункам своим он относился так же иронично, как к своим стихам и остротам, — он их великодушно жертвовал студии.

Багрицкий не рисовал с натуры, считая ее деспотичной и часто излишней. Он говорил: «Модель — у меня в памяти, а если нужна модель в фантастическом озарении, я прибегаю к воображению».

Основой его рисунка была линия. Живая, трепетная, с различными пульсами и ритмами. Экспрессивная и выразительная. Ею ему удавалось передавать лаконично и просто сложное душевное состояние своих романтических персонажей. Уже тогда чувствовалось, что перед нами художник большого и светлого дарования. Эдуард Багрицкий мог бы, вероятно, участвовать на художественной выставке, не боясь соседства профессиональных рисовальщиков.

Рассматривая теперь случайно сохранившиеся его рисунки, удивляешься тому, как мы в то время их мало ценили, а ведь они свидетельствовали об оригинальном таланте их автора.

В студии часто устраивались вечеринки, на которых активно выступали дружившие с нами молодые одесские поэты. Центральное место, разумеется, по праву принадлежало Багрицкому. Для вечеринок он писал стихи, песенки, изобретал номера, которые могли бы украсить любой гротесковый театр (…) Свои стихи Багрицкий читал всем, кто любил поэзию. Стоило его попросить: «Эдуард, почитайте что-нибудь!» — и он читал. Читал на берегу моря, на парковой скамье, в винных подвалах, в душных кафе у замызганных столиков — всюду.

Важно было, чтобы его внимательно слушали. Голос у него был мягкий, баритон приятного тембра.

Читал он с быстро нарастающим жаром, без поз и жестов.

Помню, в 1919 году Багрицкий как-то пожаловался мне:

— Не до поэзии теперь. Нет желающих послушать стихи. — И, задумчиво помолчав, спросил меня: — Чем, друг мой, прикажете заняться?

Зная, что он хорошо рисует и любит искусство, я ему сказал:

— Сходите, Эдуард, в плакатную мастерскую. Там работал Максимилиан Волошин. Отдохните от поэзии. Она вас изнурила. Вы ведь великолепно рисуете. Подружитесь с другой музой.

Глаза Багрицкого загорелись радостным огоньком.

— Да, люблю я рисовать и в юности мечтал стать художником. Часто повторял любимую фразу Дега: «Я рожден, чтобы рисовать». Но отец мой был против. «Там учатся только дети ремесленников», — негодовал он, как только я заговаривал о художественном училище. Так и отдали в реальное. С третьего класса начал я писать стихи…

Мой совет не остался втуне. Багрицкий сотрудничал в одесской РОСТе, писал тексты для плакатов и одновременно делал эскизы» (…)

Одесса в 1919 году

На второй день после прихода Советской власти я оставил свою педагогическую работу, собрал группу революционно настроенных художников и отправился с ними в исполком. В бригаду, кроме меня, входили поэт Максимилиан Волошин, художники: Олесевич, Фазини (брат Ильи Ильфа), Экстер, Фраерман, Мидлер, Константиновский и скульптор Гельман.

Представляя секретарю Одесского исполкома Фельдману бригаду, я говорил ему о нашем революционном энтузиазме и о том, что все мы считаем себя работниками исполкома. Фельдман, пожав каждому руку, сказал, что новая власть рада нашему приходу и ценит наше желание работать для революции. Потом он прошел с нами в большой зал, где какой-то силач-матрос угостил нас чаем и пепельного цвета булочками. Исполком мы оставили в радостном сознании, что мы нужны и что нам доверяют. (…)

В 1919-м Амшей Нюренберг становится народным комиссаром искусств Одессы и председателем комитета по охране памятников искусства. На этой должности он занимался организацией народных выставок для рабочих (кажется, эта работа была Нюренбергу особенно по душе) и довольно специфической «охраной» памятников искусства — часто от их же владельцев.

Однажды Щепкин поручил мне провести важный разговор со старейшим одесским художником Кузнецовым, имевшим великолепную коллекцию западной живописи. В своей сопроводительной записке он высказывал Кузнецову убедительную просьбу передать свою коллекцию в музей, «где ей будет отведен отдельный зал и где на табличке будет значиться: “Дар Одессе от художника Н.Д.Кузнецова”». (…) Кузнецов нас принял очень тепло, пригласил на верхний этаж, где висела его коллекция.

— Чем могу служить? — спросил он преувеличенно внимательно.

Я вынул из кармана письмо и передал ему. Он вскрыл его, прочел. Брови его сдвинулись, на щеках выступили два красных пятна (…).

— Окончательный ответ, — продолжал он, подчеркнуто любезно, — я вам дам через несколько дней. Я должен об этом жизненном вопросе посоветоваться с семьей.

Мы распрощались и ушли. Выйдя от него, я сказал Мидлеру:

— Ничего из этого не выйдет.

— Да, — протянул Мидлер, — сукин сын, не отдаст. Кулак.

Вернувшись в Наробраз, я доложил о результате нашего посещения профессору Щепкину. Он улыбнулся и сказал:

— Придут оккупанты — уплывет с первым пароходом.

Так и случилось. Через неделю пришли французы, и Кузнецов все свои картины и добро погрузил на французский пароход и увез за границу.

Сам народный комиссар искусств с началом гражданской войны вынужден был прятаться.

С отъездом из Одессы надо было торопиться. Начались расстрелы всех пойманных большевиков.

За организацию моего отъезда взялся мой брат, художник Деви, красный партизан. Человек смелый, большой инициативы и энергии.

Невдалеке от вокзала был поставлен старый, покрытый надписями грузовой вагон. На лицевой двери мелом было четко написано «Одесса–Александрия».

(…)

Заспанная, неприветливая станция (речь идет о Знаменке. – Авт.), куда ни глянешь – грязь, тряпки, куски почерневшей ваты. Пахнет карболкой. Долгие, похожие на стоны, гудки застрявших за железнодорожным мостом изношенных, старого типа, черных паровозов. Несколько мокрых черных осин на фоне унылого дождливого неба. В залах на полу, покрытом подсолнечной шелухой и окурками, на разостланных шинелях спали бородатые деникинцы. С трудом я добрался до буфета. Два стакана горячего морковного чая несколько подбодрили меня. В вагоне, усевшись на чемодан, начал дремать. Безучастное время двигалось, еле волоча ноги. В крышу вагона робко постучался ноябрьский дождь. Вдруг меня разбудил сильнейший удар в дверь. Точно ружейный выстрел.

— Кто там? — охрипшим баритоном спросил один из моих невидимых соседей.

— Открывай! — прогудел кто-то.

С грохотом и визгом отошла дверь.

— Большевиков и комиссарчиков нет?

— Нема, — ответил тот же охрипший баритон.

— Проверим чи правда. А ну, залезайте, хлопцы!

И три монументальных казака, вооруженных винтовками, пахнущих гнилым дождем и самогоном, ввалились в наш вагон.

— Зажигай свечку, — сказал один из них.

— Сейчас, Федя, дверь в наших руках, — деловито ответил ему другой.

— Приготовьте ваши документы… и чемоданы… Нет ли у вас большевистских книг, — весело сказал третий.

— Нема, — повторил охрипший баритон.

— Побачим, побачим,… — сказал один из казаков.

Начался обыск. Все поняли, что попали в ловушку. Меня охватило отчаяние. Надо было бежать во что бы то ни стало.

В этот момент один из лежавших на полу крестьян, на которого наступил пьяный казак, начал ругаться: «Пьяницы! Бандиты! Креста на вас нет… Что же вы людей больных давить начали?»

— Молчи, большевистская зараза! — бросил ему пьяный казак.

В вагоне началась драка. Кто-то истерически орал. Кто-то громко плакал. Погасла свеча. В этом я увидел просвет надежды на спасение и не ошибся. Надо спешить. Каждый миг дорог. Я встал, быстро, осторожно пробрался через лежавших на полу. Вот и дверь.

— Пусти,— говорю низким хриплым голосом.

— Куды?

Цинично отвечаю зачем и крепко, как пьяный биндюжник, ругаюсь. Мне помогла память, удивительно хорошо сохранившая то, что я часто слышал в портовых трактирах. Казак поверил, что ругается свой человек, и пропустил меня. Дверь отодвинулась. Я выпрыгнул.

Казаки проворонили меня. Сколько раз ночь в эти погромные дни меня спасала! Но куда идти? В тот вон мрачный незнакомый поселок? Заночевать, а рано утром через знаменские заснеженные лесочки и курганы двинуть пешком в родной Елисаветград. А если встретятся банды? Может, холода их разогнали. Без чемодана, правда, легче двигаться… Но примириться с тем, что он сейчас в грязных руках бандитов, что они руками, покрытыми кровью, ворошат мои труды последних лет и рисунки крупнейших французских скульпторов Бурделя и Жозефа Бернара… Это было выше моих сил.

В Знаменке Нюренберга приютил ресторатор, бывший директор цирковой труппы пан Пытлинский, который не только обеспечил художника заказами и красками, но и потом спас от расстрела. Ресторатор уговорил казаков отпустить Нюренберга, ссылаясь на то, что в городке ни одного художника нет, даже вывески писать некому. Казаки отпустили – под поручительство пана Пытлинского, и даже разрешили Нюренбергу съездить вместе со своим покровителем в Елисаветград за красками и кистями. Как вспоминает сам художник, попав в родной город, он сразу же сбежал от бывшего циркача…

Родной город

Остановились мы в старом заезжем дворе Плотникова. Рядом с аптекой на Большой Перспективной. Пан распряг пони и накормил их. Потом пошли договариваться об ужине и ночлеге.

По дороге я сказал пану:

— Дорогой друг, я пойду, поищу знакомого художника и у него узнаю, где можно купить хороших красок и кистей.

— Хорошо, — сказал он. — Только не задерживайтесь.

Я ушел. Добравшись до моста, я прибавил шагу и понесся на Пермскую к своим. Мать и отца я нашел в подавленном состоянии. После погрома они пожелтели и осунулись.

— Погибло много друзей и знакомых… — начала мать свой скорбный рассказ. — Убиты отец и старший брат твоего друга — художника Зоси Константиновского… Говорят, что они были убиты на глазах Зоси, который чуть с ума не сошел. После похорон он куда-то сбежал… Убит закройщик Краснопольский — твой приятель. Он у нас бывал. Он спрятался на чердаке, но его выдала домработница. Ах, какой это был золотой человек! Убит также твой первый учитель…

Много печального рассказала мать в тот вечер. Медленно скатывались крупные слезы на ее голубую кофту. Отец курил и изредка шептал: «О, Боже мой! О, Боже мой! Где ты был во время погрома? Не стыдно тебе!» Молча слушал я сетования отца на Бога. В горле закипали слезы. Минутами мне казалось, что старики с нетерпением ждали меня, чтобы поделиться и облегчить свою перегруженную горем душу. И сейчас после рассказа им легче. Никогда не увянет в моей памяти печальный образ моих настрадавшихся стариков. И теперь, когда я пишу или рисую старых людей, передо мной ярко оживает этот непотухающий скорбный образ. О себе я решил ничего не рассказывать. В другой раз поделюсь с ними…

Окончание в следующем номере.

Подготовила Ольга Степанова, фото Павла Волошина, «УЦ».