Месяц: Октябрь 2014

За последний год нас, как никогда, объединило стремление к настоящим изменениям в своем государстве. И речь не только и не столько о стремлении к подлинной демократии и европейскому образу жизни – миллионы украинцев требуют, наконец, человеческого отношения к себе от представителей закрытого клуба, созданного властным меньшинством богатых и влиятельных. Одна из возможностей достичь этого без новых социальных потрясений – качественное изменение личного состава Верховной Рады в результате выборов, которые состоятся 26 октября.

Произойдет ли оно в действительности – зависит только от нас, избирателей. Если найдем в себе силы не купиться на «гречку», которой уже посыпают округа «денежные мешки», или на очередную красивую ложь о фантастическом росте нашего благосостояния в случае избрания депутатом кандидата N, если ответственно отнесемся к нашему выбору и приведем в Раду действительно способных и нравственных людей, – может, у нас и получится. Выберем вновь «то же самое» – то же самое и получим.

Одним из кандидатов в округе № 99, к которым, учитывая все сказанное, советует кировоградцам пристально присмотреться автор этой публикации, является Константин Ярынич – практикующий врач, кандидат медицинских наук, успешный и креативный руководитель Кировоградского областного онкодиспансера – современного лечебного заведения, которое быстро развивается. А также доверенное лицо Президента Украины Петра Порошенко, его «лицо» на Кировоградщине, активный и принципиальный депутат облсовета и просто человек, которого многие считают на удивление порядочным.

Принципиальным моментом является то, что о его делах и намерениях говорит не он сам, а объективные факты, уже сделанные дела и люди, мнению которых есть основания доверять.

Среди них – один из самых уважаемых коллег Ярынича по областному совету Николай Сухомлин, который неоднократно возглавлял областной исполком и администрацию, был представителем президента в области и председателем облсовета, в который его несколько раз за время независимости выбирали кировоградцы.

– Как депутат областного совета, Константин Ярынич выделялся из ста других тем, что был активным, – говорит Сухомлин. – Не был просто «кнопкодавом», а выступал на сессии, подавал депутатские запросы, вносил предложения к проектам решений. Активная у него жизненная позиция. Я думаю, что он – моральный авторитет среди кандидатов в депутаты Верховной Рады. То, что он профессионал с большой буквы, – это однозначно. То, что он как врач и организатор здравоохранения проявляет инициативу, – это тоже так, и как депутат, общественный деятель, поднимал целый ряд вопросов. В частности, мы несколько лет добивались признания города Кировограда зоной экологического бедствия из-за высокой заболеваемости онкологическими заболеваниями. Ярынич внес предложение: чтобы выйти на уровень Кабинета Министров, нам нужны солидные медицинские исследования, которые могли дать только научно-исследовательские институты. Мы заключили договоры с институтом санитарии и сангигиены, затем поняли, что лучше было бы привлечь к этому академические вузы, в частности – институт им. Марзеева Академии медицинских наук Украины. Это инициатива Константина Ярынича. Исследования радонового загрязнения, программа «Стоп-радон» – он в ней тоже принимал активное участие как специалист и общественный деятель.

Деятельность кировоградского врача и ученого давно не ограничивается только нашим городом и регионом. О его вкладе в развитие отрасли здравоохранения в государственных масштабах говорит главный онкогинеколог Министерства здравоохранения Украины Людмила Воробьева. Она была оппонентом Константина Ярынича на защите кандидатской диссертации и отмечает, что его работа уже разошлась по всей Украине в виде методических рекомендаций, которые используют в практическом лечении больных.

– Он является одним из ведущих специалистов, привлеченных к разработке медицинских стандартов для всей страны, – отмечает Воробьева, – таких, как, например, «Стандарты диагностики и лечения онкологических больных». Существуют также государственные программы, которые мы сейчас разрабатываем и воплощаем на уровне государства, – это программа цитологического скрининга, большая документальная подготовка профессиональных конференций различного направления. Все это делается группой людей, которых воспринимают и уважают во врачебной среде Украины, которые знают, что такое институт рака, что такое министерство здравоохранения, у которых есть возможности для того, чтобы эти начинания поддерживались и двигались на уровне Верховной Рады Украины. К таким людям относится и Константин Ярынич. Также на повестке дня – принятие программы, которая на государственном уровне работает в Финляндии. Это программа вакцинации девушек как профилактика одного из распространенных видов рака у женщин, которая практически на 100% решает эту проблему. Вопрос ее внедрения в Украине мы пока не можем сдвинуть с мертвой точки. Есть также программы, которые уже приняты и должны финансироваться. Это, например, государственная программа закупки фармпрепаратов для специализированных лечебных учреждений «Онкология», выполнение которой сегодня приостановлено, – в этом году никаких лекарств за государственные средства онкологические центры еще не получили. Есть и другие начинания, связанные как с этим направлением, так и в целом с финансированием и развитием медицинской отрасли в Украине. Наша задача – чтобы все они выполнялись. И как раз для того, чтобы продвигать вопросы, связанные со здравоохранением, нам нужны медики в парламенте, ведь юрист или бизнесмен не будет их лоббировать – ему это не нужно. Пока же складывается так, что в руководстве нашего государства очень мало людей, которые знают изнутри вопросы медицины. В лучшем случае это администраторы, которые давно оторвались от практики и не знают сложностей работы и современных потребностей отрасли. Поэтому в новой Раде нужны практикующие врачи от операционного стола, которые знают все проблемы организации и реорганизации, которая проходит, знакомы с проблемами выполнения государственных программ и лечения больных – причем не только в области онкологии. Именно таким врачом является Константин Ярынич, которого хорошо знают, воспринимают и уважают специалисты всей страны.

О собственном сыне говорить и легко, и тяжело одновременно – отмечает Владимир Ярынич, известный врач и общественный деятель, сегодня – главный онколог Кировоградщины. Однако именно он, наверное, лучше всех знает и понимает сыновние намерения и мотивы.

– Прийти к власти, попасть в Верховную Раду – не самоцель, – говорит Владимир Илларионович. – Сегодня здравоохранение – это болевая точка общества. Очень многое уже сломано, районные больницы фактически уничтожены, финансирование здравоохранения в целом ничтожно. Сегодня буханка хлеба стоит больше, чем выделяется в день на лечение и питание пациента в больнице. И ответственность эта перекладывается на врача – ни один чиновник не выступил по телевидению и не сказал: «Да, мы вас лечим и кормим в больнице за 3 гривни в день». Поэтому главная задача депутатов Верховной Рады сегодня – провести в медицине реформы, которые наконец-то принесут пользу не чиновнику, а пациенту. Это и введение медицинского страхования, и наведение порядка в тендерных закупках – это же беда, коррупция просто съела эту сферу. В этом году до сих пор ни одна социальная программа в области здравоохранения не профинансирована из госбюджета, потому что не проходят тендеры. А пока идет борьба между фармпредприятиями за то, кто будет поставлять лекарства и набивать карманы за счет бюджета. В Луганске сегодня люди умирают, потому что нет лекарств, а мы говорим о том, что лекарства очень дорогие. У нас некоторые лечебные препараты стоят в несколько раз дороже, чем те же препараты тех же импортных фирм стоят в Молдове, Беларуси, Хорватии и так далее. Почему? Потому что работают коррупционные схемы. Все эти вопросы должны остро стоять в Верховной Раде. Там должен работать думающий врач, думающий руководитель лечебного заведения, который понимает «снизу», что это беда. Который будет инициировать работу по этим направлениям, чтобы украинцы наконец почувствовали настоящую социальную защиту, заботу государства. Идей у Константина много, идеи хорошие, но для того, чтобы воплотить их в жизнь, нужна власть – тогда в целом для области многое изменится, я в этом уверен. И еще: мы говорим о части медицинской, но есть в работе Верховной Рады и другая часть. Надо голосовать верно, думать перед тем, как голосовать. Недаром сегодня мы говорим о 16 января как о Рубиконе, который разделил время на «до» и «после», народных избранников – на тех, кто голосовал, и тех, кто не делал этого, все общество – на героев и предателей. Были Януковичи, будут Петровичи, Ивановы или еще кто, а тебе надо думать, как быть, чтобы не замараться. Во-первых, сделай добро людям, а потом подумай о себе…

Кстати, в январе 2014-го, когда местные советы почти по всей Украине принимали так называемые обращения к тогдашнему президенту с призывом «навести порядок» в стране, депутат Кировоградского областного совета Константин Ярынич не только не голосовал за этот неоднозначный документ, но и публично называл вещи своими настоящими именами, отметив с трибуны сессионного зала, что, когда расстреливают врачебные амбулатории, открыто издеваются над людьми и никто из представителей власти не несет за это ответственности, – это фашизм. Многие ли из сегодняшних кандидатов имели мужество говорить так тогда?

Андрей Трубачев, «УЦ».

Объединение «Самопомощь» получило известность прежде всего благодаря своим харизматичным лидерам – мэру Львова Андрею Садовому, главе Общественного люстрационного комитета журналисту Егору Соболеву, командиру добровольческого батальона «Донбасс» Семену Семенченко. На минувшей неделе представители «Самопомощи» провели пресс-конференцию в Кировограде, вызвавшую большой интерес у общественности. Особое внимание присутствующих привлек, конечно же, один из авторов Закона «Об очищении власти» Егор Соболев. После общения с кировоградскими журналистами и проведенного митинга на центральной площади областного центра «главный люстратор страны» на правах старого знакомого посетил редакцию «УЦ».

– Егор, не секрет, есть много избирательных объединений, связанных с Майданом, в которых хотели бы видеть вас и партию «Воля». Почему именно «Самопомощь»?

– Нам предлагали сотрудничество разные политические силы, в том числе представленные в парламенте. «Самопомощь» была выбрана потому, что ко всем остальным политсилам были серьезные вопросы, а к ней таких вопросов не возникало. Можно было зарегистрироваться в ЦИК как самостоятельный участник избирательного процесса, но если уж декларировать политику по-новому, то и делать ее нужно по-новому. Нужно уметь умерять амбиции и объединяться для достижения результата.

– Почему лидер объединения Андрей Садовой в списке только 50-й? Что он хотел сказать этим своим избирателям?

– Я думаю, что Андрей зашифровал таким образом сразу два послания. Первое: я хочу остаться мэром Львова. Второе: ну если вы очень попросите и партия «Самопомощь» наберет 50 мандатов, я пойду в парламент менять страну.

– В продолжение темы «менять страну»: журналисты уходят в политику и исчезают из поля зрения. Мне кажется, что, когда уходят классные профессионалы, страна теряет больше, чем получает. Может, лучше остаться журналистом, чем стать одним из 450?

– Если я стану одним из 450-ти и начну заниматься лоббизмом личных интересов, то это действительно глупое решение. Но я принял его не сейчас и не вчера. Еще летом прошлого года я заявил, что ухожу из журналистики заниматься общественно-политической деятельностью, потому что, сколько мы расследованиями ни занимались, а уровень мародерства – это даже нельзя назвать коррупцией – только рос. Я решил вступить в противостояние с системой и сосредоточиться на уличной борьбе, которая тогда, к сожалению, была единственным аргументом для власти. Мы были одними из тех людей, которые начали Евромайдан, после Евромайдана я занялся люстрацией. Так что можно считать, я уже политик, только без мандата. Но и без того удалось сделать много важных вещей – например, выдавить из этого подлого, служившего Януковичу парламента два люстрационных закона: «Об очищении власти» и закон, которым были уволены руководители высших судов. Поэтому я намерен быть эффективным депутатом, который будет ломать систему и на ее месте строить европейское государство.

– В связи с этим мне хотелось бы узнать о судьбе журналистской команды Соболева.

– Все хорошо! Александр Акименко, ваш земляк, сделал интересный проект под названием «Платформа». Мои воспитанники из бюро журналистских расследований «Свідомо» продолжают делать свою работу. Раньше мы занимались расследованием коррупции Попова, а теперь они занимаются коррупцией Кличко. Аня Бабинец перешла в «Следствие-инфо» и сейчас расследует коррупцию в минобороны и генеральном штабе. Несколько ее материалов привели к отставкам высокопоставленных генералов, в том числе отвечавшего за спецназ. Я горжусь людьми, которым помог начать карьеру или укрепиться как журналистам. Пришло их время основывать свои школы и растить следующее поколение журналистов. Профессиональных, талантливых журналистов в нашей стране немного, но они есть. А вот есть ли у нас политики, а не заробитчане? Это большой вопрос.

– Собственно, люстрации у нас пока не было, но политические популисты уже вовсю пользуются ее лозунгами. Недавно к нам приезжал Ляшко… Люстрация как флешмоб, который делали вы, превратилась в форменное безобразие. Как отец движения люстрации, вы чувствуете свою ответственность за это?

– Я хочу донести до всех мародеров страны: люди поменялись и уже не позволят вам остаться на должностях. Наш закон об очищении власти – это ваше спасение. Это цивилизованный вывод вас из кабинетов с запретом туда возвращаться. Если он не будет работать, то мусорная люстрация еще покажется вам благом – общество наше сильно изменилось. А что касается Ляшко… У нас много политиков, которые, кажется, существуют только для того, чтобы любую хорошую идею довести до маразма. Они, наверное, для этого и нужны той системе, которая таким образом удерживает себя во власти. Прекрасно, что есть хорошие медиаресурсы, потому что именно журналисты могут помочь обществу отделить мух от котлет, показать – смотрите, это симулякры, создаваемые специально для того, чтобы вами манипулировать, а это – реализация настоящих идей.

– Как ваша активная деятельность отражается на семье, особенно учитывая то, что жена – известная телеведущая Маричка Падалка?

– Это, наверное, самая большая проблема. У меня интенсивный график встреч, обращений, звонков, все время приходится бороться с подлецами – и договариваться с ними, потому что эти подлецы нажимают на кнопки и подписывают законы. Но я готов мириться со всем, кроме одного: я вообще сейчас не вижу семью. С женой я иногда встречаюсь по ночам. Детей я практически не вижу. Дочки, к счастью, уже понимают все, а сын начинает буянить в школе, и я боюсь, что это его реакция на отсутствие отца. А Маричка – святой человек, она меня во всем поддерживает, хотя мой уход в общественно-политическую деятельность резко сократил мои доходы. Буду честным, сейчас моя семья в основном живет на деньги Марички, плюс на нашу семью свалилась куча грязи. У нас деревянная дача – пишут, что это Межигорье. Мы когда-то вместе купили квартиру, долго возвращали валютный кредит – пишут, что это подарок какого-то депутата. Да и вообще по описаниям «доброжелателей» я уже давно долларовый миллионер. Но жена все это спокойно выдерживает. Ничего, выборы скоро закончатся. Уверен, они закончатся для «Самопомощи» успешно!

Беседовал Ефим Мармер, фото Павла Волошина, «УЦ».

Справка «УЦ». Общественная приемная «Самопомощи» открылась недавно по ул. Арсения Тарковского, 63. По интересующим вопросам можно обратиться по телефону (096) 840–61–80 или написать на E-mail: Artem.pogrebnuk@samopomich.in.ua.

Признаюсь честно, это интервью задумывалось мною еще задолго до того, как стало известно, что Максим Березкин решил баллотироваться в народные депутаты Украины. Согласитесь, далеко не каждый спортивный меценат уже сделал столько и, уверен, еще сделает для развития спорта в нашей области, чтобы многим хотелось просто поблагодарить его по-человечески и от души. Уверен, что когда Максим Березкин согласился возглавить футбольный клуб «Зирка» и сразу же заявил о самых высоких целях нашей команды, когда рискнул в непростых экономических условиях взяться за самую масштабную за всю историю существования реконструкцию главной спортивной арены Кировоградщины, когда поддержал идею восстановления в Ковалевском парке шахматно-шашечного клуба, то он о политических, а уж тем более экономических выгодах совершенно не думал. Ведь все это уже служит и еще долгие годы будет служить нам и нашим детям.

— Максим Станиславович, начнем издалека. Скажите, в детстве вы увлекались спортом?

— Я родился в 1980 году и за 11 лет, пока еще существовал бывший Союз, успел оценить все достоинства той советской системы, когда каждый школьник мог себе отыскать занятие по вкусу. Моя спортивная закалка началась где-то класса с 3-го, когда к нам в школу пришла тренер по легкой атлетике. Она предложила попробовать свои силы в беге на короткие дистанции, а затем и в прыжках в высоту. Вначале мы какое-то время тренировались на базе моей родной 9-й школы, которую позже окончил с золотой медалью, а в дальнейшем и на стадионе. Помню еще тот легкоатлетический манеж, который находился в подтрибунных помещениях и где тренировки продолжались с утра и до вечера. Здесь же, на стадионе, прошли и первые мои соревнования. Прозанимался легкой атлетикой я года три-четыре, но особо высоких целей перед собой не ставил. Но юношеские пристрастия изменчивы, и позже я увлекся боксом, а затем и карате, где также получил определенную закалку, пригодившуюся в дальнейшей жизни. Но, как видите, первая легкоатлетическая любовь сейчас ко мне вернулась, что вылилось в реконструкцию стадиона, где делал свои первые спортивные шаги.

— Несколько слов о ваших спортивных кумирах в юношеские годы и кем из звезд вы восхищаетесь в настоящее время?

— Вы знаете, для меня величиной номер один в легкой атлетике и в детстве, да и сейчас был и остается Сергей Бубка. В детстве я всегда старался смотреть выступления Бубки и очень переживал каждый раз, когда он выполнял очередной прыжок. И еще мне очень импонирует высказывание Сергея Назаровича о том, что, пока у тебя в запасе есть хотя бы одна попытка,ты не проиграл…

Если же говорить о футболе, который любил с ранних лет, то его осознанно стал смотреть с чемпионата мира 1990 года. А нашим всеобщим футбольным кумиром тогда был Андрей Шевченко.

Говоря о тех, чьи успехи вдохновляли и восхищали, а поражения вызывали огромное разочарование, не могу не назвать братьев Кличко. При этом Виталий всегда вызывал большую уверенность, а вот за Владимира раньше, особенно после его первого поражения, было тревожно. Первую же неудачу Владимира в бою с Росом Пьюрити запомнил особенно, ведь мы смотрели тот киевский бой с друзьями-студентами с абсолютной уверенностью в успехе. Спорили лишь о том, в каком раунде будет нокаут. Когда же победил американец, то никто из нас не мог произнести и слова около получаса, а потом один из моих товарищей ударил кулаком по стулу так, что тот разлетелся на несколько частей.

— Как вы сами воспринимаете спортивные да и жизненные неудачи?

— Вы знаете, я негативные моменты в памяти не держу. Стараюсь сделать из них необходимые выводы. На самом деле не победы, а поражения и тяжелые жизненные ситуации формируют характер человека. Конечно, неудачи были, особенно когда уже серьезно занялся бизнесом в компании отца. Но преодолевать их, в том числе, помогал пример того же Владимира Кличко, который, проигрывая, поднимался, становился сильнее, а сейчас является просто непобедимым.

— Самые главные ваши победы?

— Уверен, что они еще впереди, в том числе и с «Зиркой». А пока выделю свою 12-летнюю работу в компании «Креатив», ее рост и успехи. Да, мой отец создал эту компанию, он работает в ней гораздо больше, чем я. Но поверьте, что я также отдал для успеха немало сил, энергии, знаний, вдохновения, пота и нервов.

— Если уж вы заговорили об отце, то скажите: он, да и вся семья, поддерживают ваши в том числе и спортивные инициативы?

— Знаете, я безгранично благодарен своим родителям за те гены и воспитание, которые они мне дали. Мама с отцом научили меня быть самим собой и не сгибаться ни при каких обстоятельствах. Если говорить по-спортивному, то они хотели видеть меня победителем, а я стараюсь их не подводить. Глядя на родителей, старался на их примере строить и свои семейные отношения. Если есть гармония в семье, а мы с супругой живем в счастливом браке уже 14 лет, воспитываем двух прекрасных детей, проводим вместе с ее и моими родителями все значимые праздники, то и в работе все у вас будет прекрасно.

— А ваши дети занимаются спортом?

— Мой сын, который вдохновил меня на возрождение шахматно-шашечного клуба в Ковалевском парке, неплохо играет в шахматы, но больше на компьютере. На шахматную секцию времени у Филиппа не хватает, поскольку, помимо школы, он дополнительно занимается английским языком, а также трижды в неделю посещает фитнес-клуб. Дочь София серьезно занимается народными танцами в ансамбле «Пролисок» и ходит на художественную гимнастику.

— А выигрывать в шахматы у Березкина-старшего вам случалось?

— Станислав Семенович однозначно играет сильнее меня, и выигрывать у него мне удавалось редко. Раньше сражались частенько, а сейчас все не хватает времени. Отмечу, что отец играет вдумчиво, с глубоким анализом позиции и просчитывает все последствия того или иного хода, а я предпочитаю молниеносную атаку и в случае неудачи – такую же быструю защиту.

— Почему ваш отец предпочитает смотреть футбол на трибунах, а не в вип-ложе, и делитесь ли вы впечатлениями после матчей «Зирки»?

— Конечно, свое мнение об игре «Зирки» отец высказывает. Что же касается того, где мы наблюдаем матчи «Зирки», то это дело привычки. Станислав Семеныч, находясь среди людей, получает больше болельщицкого азарта и энергии. И потом, не стоит называть трибуну, где собираются мои друзья, коллеги и даже те люди, с которыми познакомился, когда уже стал президентом клуба, вип-ложей. Ничего там особенного нет. Мы там просто общаемся, делимся мнениями, переживаем поражения и радуемся победам.

— Раз уж речь зашла о «Зирке», то не страшно ли было тогда, когда решились возглавить наш футбольный клуб и сразу же вселять в сердца кировоградских болельщиков столь большие надежды?

— Скажу честно, страшно мне не было. Наоборот, был азарт, который сохраняется и по сей день. Очень хотелось доказать себе, что и эту вершину не один я, а мы вместе сможем покорить. Признаюсь, что когда пришел, то не знал, с чего начинать. Но мне всегда нравился своей игрой голландский «Аякс». Когда же ближе познакомился с тем, как работает клубная система голландского «Аякса», то понял, что можно попробовать построить нечто с учетом наших кировоградских реалий. Ведь «Аякс» — один из первых европейских футбольных клубов, где была выстроена четкая вертикаль — от детей к основной команде. Там везде, начиная с раннего возраста, исповедуется одна остроатакующая и комбинационная модель игры, направленная на достижение итогового результата. И когда мы в ФК «Зирка» делали первые футбольные шаги, то я четко понимал, что буду стремиться идти именно по такому пути. И с избранного направления мы стараемся не сворачивать. Мальчишки у нас уже получили в свое распоряжение, считаю, нормальные условия для подготовки и завоевали путевку в элитную группу детско-юношеской футбольной лиги Украины.

Мы стараемся выстроить такой фундамент, который позволил бы главной команде не просто пробиться в премьер-лигу, но и выглядеть там достойно. Хотя задачи пробиться в элиту в этом сезоне никто не снимает, но пока не все у нас получается. Если мы окажемся не готовыми сейчас, то пойдем на штурм этой высоты снова. Уверяю вас, что «Зирка» будет в премьер-лиге, но не для того, чтобы там просто «засветиться». Мы хотим играть в элите, а не выживать там. Результат без игры – это не для меня. И мы будем радовать болельщиков своей классной, комбинационной и атакующей игрой. И это не простые слова и предвыборные обещания, а осознанная и четкая цель, которая будет реализована.

— Какая игра вам нравится?

— Остроатакующая со средними передачами и стремительными фланговыми прорывами. Я не люблю короткие перепасовки и так называемые комбинационные «кружева», что принято называть спартаковским футболом, но и игру: бей вперед – гол придет, что иногда у нас было при Илье Близнюке, также не воспринимаю. Может быть, многие удивятся, но мне нравится тот футбол, который сейчас старается привить команде Анатолий Бузник. Когда игра получается, то на нее любо-дорого смотреть. Но, видимо, одного влияния и установок тренеров в современном футболе уже недостаточно. Если мы хотим двигаться вперед, то нужно привлекать психолога, тренера по физподготовке и всех тех, кто поможет побеждать. Так что определенные выводы из последних неудач я сделал.

— Как относитесь к критике болельщиков в свой адрес и готовы ли к ней прислушаться?

— Когда критика продуктивная, да еще и с конструктивными предложениями, то я готов ее выслушать и сделать определенные выводы. Но, когда звучит огульное охаивание, увольте.

— Как вы думаете, понимают ли люди, что занятие спортивными проектами в нынешних условиях для бизнесменов — дело весьма убыточное. И когда звучат неприятные слова в ваш адрес, не жалеете ли о вложенных средствах в футбольный клуб, реконструкцию стадиона, возрождение шахматно-шашечного клуба и так далее?..

— Отвечу сразу на вторую часть вопроса? Разве можно жалеть о том, во что вкладываете частичку души и сердца? Разве можно думать о потраченных деньгах, когда людям не хватает уверенности в будущем? И я стараюсь своими действиями хотя бы немножечко возвращать надежду на то, что все у нас в стране будет хорошо и мы снова сможем радоваться победам исключительно на спортивных фронтах.

Вы знаете, когда у меня бывает плохое настроение, я приезжаю на стадион и просто радуюсь душой, когда вижу, какую же красотищу мы вместе создали и построили. А когда еще увижу, как тренируются самые маленькие воспитанники нашей академии, которые сами чуточку больше футбольных мячей, то все невзгоды отходят на второй план, и хочется еще что-нибудь сделать. Так что я буду последовательно и целеустремленно продолжать начатое. Скажу больше, теперь загорелся идеей вслед за футбольной академией создать и для юных легкоатлетов свою специализированную детско-юношескую спортивную школу и уже провел в этом направлении ряд встреч и переговоров. Но не будем забегать вперед – всему свое время…

— Скажите честно, когда чуть более года назад начинался процесс реконструкции стадиона, вы верили, что сможете создать такое чудо, покорившее и удивившее всю Украину?

— В первую очередь я был уверен в себе и в том, что смогу сделать так, чтобы люди в кратчайшие сроки качественно и профессионально смогли выполнить стоявшие перед ними задачи.

— В этом плане вы, исходя из тренерской классификации, относите себя к диктаторам или психологам-мотиваторам?

— Я диктатор, психолог и мотиватор в одном лице. Говоря футбольным языком, могу сыграть на любой позиции, если того потребует ситуация на поле.

— Согласны ли вы с тем, что в наше время спорт стал глобальным политическим явлением? И в свете поиска объединяющей всех национальной идеи в Украине, может, именно физическая культура и спорт способны объединить людей так, как никакое другое явление?

— В том, что спорт способен влиять на мировые политические процессы, я с вами абсолютно согласен. Достаточно вспомнить, какой положительный имидж Украине принес футбольный Евро-2012, который сейчас уже невозможно воспринимать без боли в сердце. А сколько усилий и громадных средств было потрачено российским руководством на то, чтобы провести зимнюю Олимпиаду в Сочи, которая должна была стать торжеством путинского величия, если бы не украинский Майдан. Теперь вот россияне готовятся принять у себя еще и чемпионат мира по футболу, а ФИФА, несмотря на все европейские и американские экономические санкции, не торопится отбирать мировое первенство у страны-агрессора. Да и выжидательная позиция УЕФА по крымским клубам, уже сыгравшим в Кубке России, выглядит больше политической. Ведь к представителям любой другой страны, позволившей себе подобное, наказание последовало бы незамедлительно. России же все сходит с рук, и это уже геополитика.

Если же говорить об объединяющей украинцев национальной идее, то спорт наряду с искусством и другими направлениями может стать, скорее, одним из ее элементов. Но в том, что физическая культура и спорт в Украине не занимают подобающее им достойное место, я абсолютно убежден. И в случае победы на выборах сделаю все от меня зависящее, чтобы народные депутаты это осознали и приняли соответствующие законы, которые позволили бы кардинально изменить ситуацию в лучшую сторону.

— Вы можете дать слово, что если одержите победу на выборах, то будете бороться за кировоградский спорт уже на более представительном уровне и не оставите в стороне все свои нынешние спортивные проекты?

— Как в случае победы, так и в случае, чего бы очень не хотелось, поражения я останусь верен самому себе и не брошу начатое. Уверяю вас, это не пустые обещания.

Юрий Илючек, «УЦ».

Кандидат в депутаты по 99-му избирательному округу самовыдвиженец Артем Стрижаков за последние четыре года провел больше 250 встреч с кировоградцами – не столько ради агитации, сколько ради того, чтобы уточнить свою программу, понять, чего ждут кировоградцы от своего представителя в парламенте.

– Я хочу вывести на первый план те проблемы, которые больше всего волнуют кировоградцев, – говорит Артем Стрижаков. – Могу сказать, что, в первую очередь, это проблемы ЖКХ (дороги, транспорт, ремонт домов). Во-вторых, проблемы трудоустройства, первого рабочего места для выпускников вузов. Конечно, многое можно (и нужно!) сделать на местном уровне. Как депутат горсовета я сегодня многие проблемы решаю, но это, по большому счету, латание дыр, без принятия новых законов решить эти проблемы кардинально нельзя.

О своем видении того, что должно быть сделано на уровне страны и на уровне города, Артем Стрижаков рассказал «УЦ»:

– Если говорить о векторе страны, то я уверен, что в Украине нужно реализовывать грузинскую модель: быстрые реформы, тотальные чистки, показательные «казни» взяточников. Коррупция для страны – это дырка в ведре, сколько воды ни налей, ведро будет пустым. К Михаилу Саакашвили можно относиться по-разному, но нельзя не признать: реформы милиции, ГАИ в Грузии прошли успешно. Я в прошлом году ездил в Грузию и изучал тему. Именно сейчас, когда страна перерождается, самое время перенимать и реализовывать такой опыт.

За счет тотальной чистки кадров чиновников мы сможем дать возможность реализоваться молодежи, потому что молодые люди – это не только новые лица, это новые подходы, современные методы управления. Конечно, при этом требования к кандидатам должны быть самыми высокими: знание иностранного языка, уровень образования, даже тесты IQ, если хотите.

Нужно сделать так, чтобы работать на благо страны, на благо своего города было престижно, чтобы туда стремились. Конечно, для этого нужен соответствующий уровень зарплаты – это тоже было сделано в Грузии, и не за счет увеличения бюджетного финансирования, а за счет сокращения штатов.

Я убежден: только молодые управленцы могут сегодня изменить город и страну!

Чему еще мы можем научиться в Грузии? Тотальные провокации для правоохранителей – взятки с фиксацией на видео, а затем показательные суды и приговоры, лишение всех рангов и т. п. Это непопулярно, но действенно! Но и правоохранителям тоже нужно дать возможность работать нормально, например, отменить так называемые планы раскрываемости – это советский подход. Ну какие могут быть планы? Это же бред!

Жесткие реформы нужно проводить в каждом ведомстве. В здравоохранении, где чиновники зарабатывают откаты на тендерах, вообще не думая о здоровье тех, кто зависит от их решений, в судах и т. п. Сейчас Президент подписал закон о люстрации, и нужно посмотреть, как он будет работать.

Еще одна проблема, которую нужно решать на уровне страны, по мнению кандидата в депутаты, – это тотальная бюрократия.

– Посмотрите, что происходит, – говорит Стрижаков. – Чтобы получить одну справку, человек должен принести еще пять, и так по кругу. Это огромные затраты времени, сил, бумаги и, опять же, прекрасный повод для взяток. Но в органах государственной власти и местного самоуправления уже есть вся информация о каждом из нас! Где человек работает, сколько зарабатывает, какие социальные выплаты получает, сколько у него детей, какой недвижимостью он владеет – вообще все! Нужно только свести всю эту информацию в единую базу, тогда любая справка будет выдаваться автоматически.

Что касается трудоустройства, создания новых рабочих мест, то, по мнению Артема Стрижакова, решить эту проблему можно за счет принятия закона о налоговых каникулах и льготном кредитовании для молодых предпринимателей в Кировограде:

– Что может обещать город в плане создания новых рабочих мест? Да ничего! Разве что увеличить количество чиновников, – смеется Стрижаков. – На любом частном предприятии работает именно столько людей, сколько нужно, никого лишнего. Поэтому нужно стимулировать создание новых предприятий, развитие тех, которые есть. Налоговые каникулы для молодых людей, которые хотят открыть свое дело, стали бы плодородной почвой. Конечно, не все выпускники вузов захотят открыть свое дело, но пусть 10–20%, они потом создадут рабочие места еще для 20–30% и т. д.

Проблему общественного транспорта в Кировограде, по мнению кандидата, одной реформой не решить:

– Я не буду говорить о транспортной реформе: сегодня всем понятно, что проведена она была неправильно и сотни тысяч гривен были потрачены впустую. Но надо понимать, пока тендеры на перевозки не будут абсолютно прозрачными, пока чиновники будут ждать откатов, реформа будет проводиться в интересах конкретных перевозчиков, а не пассажиров. Увы… Я хочу сказать о другом. Прошлой осенью я подавал проект об установке светодиодных щитов на остановках общественного транспорта по центральной линии – от 101-го микрорайона до Лесопарковой. В чем суть? Все маршрутки и автобусы уже оборудованы GPS, информация с этих GPS в режиме онлайн должна поступать на сервер, а оттуда на экраны, чтобы каждый человек видел, сколько машин на маршруте, например, № 5, с обратным посекундным отсчетом до прибытия ближайшей машины, троллейбуса. Это и удобство для пассажиров, и самый лучший контроль: съехала машина с маршрута раньше времени – и это сразу видно на экранах по всему городу.

– Не слишком ли дорогостоящий проект?

– Нет, я сам готов такой проект спонсировать, потому что на этих же щитах можно размещать коммерческую рекламу и со временем на этом даже зарабатывать. Такой подход нужно искать во всем. Мы все знаем, что происходит в стране, и понимаем, что рассчитывать на большую помощь госбюджета не можем. Нужно привлекать эффективных управленцев к решению проблем ЖКХ, благоустройства города, при этом давая им возможность зарабатывать – легально, законно и прозрачно.

Артем Стрижаков говорит, что сознательно не включал в свою программу никаких популистских лозунгов:

– Я стараюсь избегать штампов типа «Отменим депутатскую неприкосновенность!». Все кандидаты кричат об этом, а придя в парламент с общим для всех лозунгом, почему-то в едином порыве ее не отменяют. Это просто разменная монета на каждых выборах. По большому счету, я за отмену неприкосновенности и буду голосовать за отмену. Но так ли это важно для среднего кировоградца? Как отмена неприкосновенности повлияет на его жизнь? А вот децентрализация власти, развитие малого и среднего бизнеса, современный подход к решению проблем ЖКХ – повлияют.

Беседовала Татьяна Митина.

Пока все внимание народа Украины обращено на военные формирования в зоне боевых действий, пока туда идет гуманитарная и прочая помощь, увеличивается финансирование, другие подразделения нашей регулярной армии едва сводят концы с концами.

По информации «УЦ», в воинском подразделении А 1405, дислоцирующемся в районе Канатово, ситуация с поставками продуктов не самая лучшая. Прямо скажем, совсем плохая. На дворе середина октября, а у ребят теплые одеяла только числятся таковыми. Они настолько прохудившиеся, что осталась лишь нитевая основа. Поэтому сейчас срочникам выдали по два таких одеяльца, однако при нынешней ночной температуре приходиться укрываться еще и бушлатами. Разумеется, с началом отопительного сезона ситуация может измениться, ведь в казармах имеются печи. Да и зимнее обмундирование солдатам уже выдали. Получили они термобелье и теплые носки. Берцы приобретались за деньги родителей военнослужащих. Но есть еще проблема питания…

Солдатам, проходящим там службу, приходится питаться – внимание! – гороховым или макаронным пюре. Если с гороховым все понятно (кто жил в СССР – его помнит), то второе — эта такая «еда» из переваренных протертых макаронных изделий без какой-либо подливы, не говоря уже об отсутствии мяса или рыбы. Не лучше обстоит дело и с первыми блюдами. Чай состоит из… кипятка. Правда, бывают у ребят счастливые дни. Тогда и ассортимент блюд лучше, и в чае, кроме кипятка, имеется заварка. Тут уж впору задуматься о крохоборстве в солдатской столовой. Местные повара были не раз замечены возвращающимися со смены с большими пакетами. Опять-таки, эту информацию нам предоставили анонимно, без какого-либо документального свидетельства. Но отчасти она подтверждается и другим источником. Да и к солдатам, решившимся пожаловаться на условия проживания и питание, тут же применили санкции. Военнослужащим запретили увольнительные, дабы не распространяли столь невыгодную для штабистов информацию.

Поговаривают, что наших солдат-срочников в зону проведения АТО отправлять не будут, и вопрос об этом даже не поднимается. Только многие из них уже отбыли срок прохождения службы, но демобилизовывать их пока тоже не собираются.

Мы не сгущаем краски, похоже, что о солдатах, проходящих срочную службу, попросту забыли. Забыло государство, забыли местные власти, забыли и волонтеры. Последний раз части оказывали гуманитарную помощь еще в начале лета. Тогда группа кировоградских предпринимателей подвезла картофель, сало и много других съестных припасов. Но уже осень, и пора бы уже властям задуматься о том, чем кормить солдат-срочников в дальнейшем, кроме пюре из макарон и чая без чая.

Руслан Худояров, «УЦ».

От редакции. Лучшим ответом на эту публикацию будет не стандартная отписка командира части, а реальное улучшение условий жизни наших военнослужащих.

О событиях июля-августа 2014 на украино-российской границе, где наши ребята из 79 аэромобильной бригады и других подразделений оказались в первом на этой необъявленной войне «котле», уже написано и сказано немало. Но можно ли сказать, что этого достаточно? И достаточно для чего – чтобы отложить, как отработанный эпизод и забыть о нем?

По глубокому убеждению автора этой публикации, напоминать о произошедшем там, равно как и об Иловайске, Саур-Могиле, нужно постоянно – с неослабевающей жесткостью. Напоминать ровно до тех пор, когда бойцы, возвращаясь «оттуда», не перестанут говорить о том, как их продавали и предавали, как кое-кто рапортовал в центр о том, чего сделано не было, как с «водяными автоматами» и штык-ножами приходилось стоять под огнем «Градов», бездарно и массово теряя технику и товарищей.

Пока, к сожалению, именно об этом говорит наш земляк, общественный активист и блогер «УЦ», кировоградец Александр Сидоренко, вернувшийся оттуда. Как раз в рядах 79 бригады в качестве водителя БТР он был там, в пограничном «котле». И чудом попал в число тех 30% личного состава, вернувшихся живыми и без серьезных увечий.

С 2007 года наш собеседник «боролся с системой» мирными методами – в рамках основанного при его участии кировоградского движения «ГАИ не ДАЙ».

– Очень много было неприятных моментов, когда останавливали ГАИшники без причины, просто «развод на деньги» – как показала практика, это был налаженный бизнес. Я стал изучать все юридические моменты, поставил видеорегистратор, стал общаться с людьми, которые тоже снимали и выкладывали видео в Интернет. Так было основано кировоградское движение «ГАИ не ДАЙ» – фиксировали, подавали в суд, помогали людям юридически. Мы сделали свой маленький вклад в борьбу с системой, – рассказывает Александр.

При этом свою деятельность он никогда не связывал с политикой. Но, когда возникла военная угроза, сразу записался в добровольцы – еще зимой. Отслужив в свое время в роте быстрого реагирования ракетных войск, по мобилизации попал в спецназ, в 79 бригаду. Впрочем, помимо общепатриотической идеи, подавая заявление в военкомат, руководствовался и личными, семейными мотивами.

– Первое: у меня сын, которому 18 лет, пришел с повесткой – вот, забирают. Я пошел, чтобы защитить свою семью, своих родных, близких. Чтобы он не попал туда, – поясняет Александр.

Дальше – только его прямая речь, слегка разбавленная нашими вопросами.

– Как попали в зону АТО?

– 26 марта я прибыл в часть в Николаеве, на протяжении 4–4,5 месяцев мы были там, занимались охраной складов, боеприпасов. Потом все так закружилось – военные действия, разворачивание антитеррористической операции. Начали наших товарищей забирать туда. Была острая необходимость в водителях БТРов и другой техники. Техника, в каком бы она ни была состоянии, – она есть, а специалистов, которые могли бы ею управлять хотя бы как-то, очень мало. Я туда попал как водитель БТРа – изначально был на должности пулеметчика, потом, когда восстанавливали, ремонтировали технику, я помогал ребятам, которые этим занимались. Руководством бригады было принято решение, что, раз помогаю, разбираюсь, значит, пользы от меня больше будет там. Сразу я был с нашей бригадой с постоянного места дислокации перебазирован в Амвросиевку – там был перевалочный пункт, туда шло все продовольствие, техника, боеприпасы, а оттуда уже распределялось по точкам. Там я получил технику и был направлен – Мариновка, Дьяково… К границе.

– Что там на тот момент происходило?

– Изначально мы отсекли (сепаратистов от российской границы. – Авт.) от Мариуполя, в ту сторону, к Луганской области. Вся операция была спланирована так, что наши войска гнали их из Донецка, Луганска на нас, а мы отсекали любые поползновения со стороны России. Все формирования, которые пересекали границу незаконно, уничтожались. Мы были к России развернуты спиной – никто не ждал никаких обстрелов, никаких подлостей. Мы отсекали их от границы, чтобы не было помощи сепаратистам боеприпасами, продовольствием, людьми. Мы ждали удар только со стороны Луганска и Донецка. Ни одного обстрела со стороны России не было до нашего приезда. Мы приехали, и в первую же ночь из минометов были обстреляны. Это было числа 10 июля, первый ночной обстрел со стороны России – как у нас говорят, с «ноля» (с нейтральной полосы. – Авт.). Нам даже задавали вопрос: «Ну как вас приняли, прописали?» В следующую ночь уже был обстрел «Градами», и потом каждую ночь регулярно – «Грады», минометы, артобстрелы. Постепенно ночные обстрелы переходили в дневные – через три-четыре часа, потом – через час-два.

– Какие действия предпринимались в этой новой ситуации, какие поступали команды?

– Действий, как таковых, никаких не предпринималось – команды не было. Только укрепляться, ждать, наблюдать. Стреляли только в том случае, когда наблюдалась какая-то колонна. В ответ мы не стреляли вообще – был запрет, потому что это российская территория, и любой выстрел расценивался бы как провокация, и Россия могла полноправно войти на территорию Украины и развернуть военные действия.

– Сколько вас там было?

– Точно не скажу, но людей много. Техники, конечно, было маловато. Вся 79 бригада была распределена по высоткам (вдоль границы.  – Авт.) от Мариуполя. Мы охраняли весь этот периметр. Была связь между блокпостами, подвоз боеприпасов, питания – по полям, никто по дорогам не ездил.

– Вы говорили, что уничтожали колонны – насколько часто, что это были за колонны?

– Был наш лагерь, возле лагеря, по периметру – километра два-три – «секретки». Это, скажем так, наши глаза, которые наблюдали за перемещениями, корректировали направление артиллерийских и иногда даже авиационных ударов. Были колонны из двух автомобилей, трех автомобилей. Легковые, иногда грузовые с обваренными металлом кузовами… Но все наше размещение было изначально продано. Да, вся информация продавалась. Знали сепаратисты, россияне, где находится лагерь. Частично использовалась информация с беспилотников, и это место обстреливалось. То есть приезжает две-три машины, выходит минометный расчет – вытащили из прицепа или из микроавтобуса миномет, разложили, обстреляли лагерь и уехали. Все это быстро, потому что на все, что происходило на нашей территории, территории Украины, мы отвечали. В некоторых моментах мы срабатывали на упреждение – автомобили проехали, наши «глаза» их увидели, что там действительно люди в форме, с оружием, передали координаты, и по ним сразу ведется обстрел. Они могут не стрелять, могут окапываться, делать засады – чтобы этого не было, делали все, что могли, – либо обстрел, либо разведгруппа выезжала. Очень часто было: колонна идет к нам с помощью, попадает в засаду. Не отреагировали вовремя, а они в посадке окопались, обстреляли, разбили, сожгли… Потом россияне делали коридор своим группам. Вот эти высотки, блокпосты соседние – они обстреливались. Потому что, когда идет обстрел, все прячутся, наблюдать никто не будет. И в это время между нами проходили колонны – или в Россию убегали, или из России – там «КамАЗы», какая-то техника тяжелая. То есть если «глаза» говорили: «В таком-то квадрате наблюдаем то-то», то понятно, что при обстреле «Градом» никто не выйдет дать ответный удар. Иногда на свой страх и риск ребята выскакивали между взрывами, донастраивались на координаты и стреляли… То есть пока обстреливали две высоты наши, между ними проходила колонна – там четыре фуры с боеприпасами и десять танков. У нас были резервные группы, которые выходили за территорию лагеря, но никто об этом не знал. Только так мы могли вести огонь на уничтожение. Была ситуация, когда 4 фуры мы разбили и 3 танка из 7 подбили. Потом пошел плотный огонь из России, и мы уже не могли контролировать, куда они дальше делись…

– Откуда данные о том, что информацию о вас продавали?

– Изначально построение лагеря – как правило, в поле, есть посадки, где прячутся люди, чтобы их не видел беспилотник, есть место, где штаб находится, все командование. Почему знали о том, что нас продают? Да потому, что очень много ловилось офицеров младшего состава, старшего состава, которые СМС-ки пишут, ловились телефонные переговоры – они координировали…

– Свои же?!

– Да, часто свои. При обстреле все прячутся, а человек ходит с телефоном. Ну и по позициям видно – первый пристрелочный выстрел, там дымовой или еще какой-то, следующий – одиночный, они перемещаются ближе к цели, и потом уже… Координатор сообщает по телефону или по рации, например: «Вперед 200, влево – 60». Неоднократно было – пристрелочный выстрел возле нас, один, второй, третий, и потом уже именно по штабу… У меня есть фотографии, как его разбили, сожгли – три выстрела было в поле, и потом уже волна «Градов», снарядов – именно в место дислокации штаба, в место, где большое скопление людей. Расположение у нас было таким образом, чтобы ниоткуда не было видно, все высоты заняты – то есть это только продавалось изнутри, кто-то такую информацию сливал…

– Ловили тех, кто это делал?

– Да, ловили. У нас, нам рассказывали, – 2 человека было поймано. На телефонах – СМСки, и все…

– Что с ними делали?

– Отправляли на Киев. Остальное история умалчивает. Рассказывали даже о том, что проще признать его как героя, погибшего при исполнении обязанностей… Ну, это если сто процентов… Очень много приходило команд из штаба АТО, когда наше командование брало на себя ответственность и что-то меняло в директивах. Например, надо пройти маршем или обследовать такой-то маршрут. Этот маршрут нами немного менялся, и, когда приходили на конечную точку, надо было доложить, что мы пришли, закрепились и окопались. Сразу же по рации передаем: «Такая-то группа на месте». Один-единственный вопрос: «Сколько 200-х?» Ни «как добрались, что там, как?». Командир говорит: «Так нет 200-х, нормально пришли, без единого выстрела…» Оттуда: «Как нет 200-х, а вы шли так-то?» То есть изначально информация была слита…

– И вас гнали просто на засаду?

– Да. Потом разведгруппы, когда проходили этот участок, находили окопы, все то, что говорило, что там была засада, нас ждали на этом маршруте. Командир бригады нашей в Киев ездил по этому вопросу, его пытались снять… Неоднократно и «Айдар», и другие батальоны говорили об этом, тоже делали на свой страх и риск, немного изменяя все эти указания из штаба.

– Как, почему попали в окружение?

– Мы заходили от Мариуполя, у нас одна дорога была – на Марьинку, по которой сепаратисты били со своей стороны, а Россия – со своей. Нам некуда было идти, потому что направо – Луганск и Россия (мы «сидели» под Дьяковым, Антрацит, село Красный Октябрь – практически на границе). То есть либо идти через Дьяково на Антрацит, на сепаратистов, сзади нас – Россия, идти по той дороге, по которой пришли, через Марьинку – там сплошные бои, нас отсекали от снабжения. Мы оказались в кольце, плотно зажатые со всех сторон. Полностью в окружении мы пробыли 22 дня. Сидели без питания, без боеприпасов – только штык-ножи. Почему полегло так много наших ребят? Потому что мы выполняли не те функции, не те задачи, которые должны были выполнять. Десантники выполняют штурмовые операции – мы должны были зачистить участок и уйти. А пограничники, тяжелая техника, танковые войска, должны были закрепиться там и держать оборону. Мы же со своими БТРами, которые воевали еще в афганскую войну – у них броня 3-го класса, в то время, когда на тебе бронежилет уже 4–5 класса. То есть БТР не соответствует тому классу защиты, который нужен был бы в такой ситуации. Мы с автоматами и штык-ножами охраняли границу, которую должна была охранять тяжелая техника. Поэтому, может быть, и пострадало очень много наших ребят.

– Как выходили – чем ваша версия отличается от того, что показывали в новостях?

– Помните, Президент объявил, что уже есть помощь, боеприпасы, питание – на самом деле все было привезено в село километрах в 30 от нас. Выгрузили и отчитались в Киев, что все нормально, 79-я с боеприпасами, питанием. Мы были очень удивлены, когда прочитали в Интернете, что нас выводили, что сделан коридор. Мы приехали к переправе, и нас начали обстреливать со всех сторон – из России, из Дмитровки, даже выезжали танки сепаратистов нам навстречу и обстреливали нашу колонну. Был ужас. Те люди, которые должны были делать нам коридор, при обстреле все разбежались, и мы уже, как могли, выводили свою технику. Движение хаотичное по сгоревшим полям, дым, пыль, кто заблудился, кто не смог переехать через реку – переправы не были готовы, все «на авось» было сделано. Мы выходили сами.

Ситуация потом повторилась под Иловайском – все сделали только на словах. Я не понимаю, ради чего, за кого и почему ребята отдавали свои жизни, если государство поворачивается такой стороной к нам. Обещали помощь, а приходилось с таким боем выходить, что… Техники практически никакой не осталось, по человеческим – процентов 30 вернулось тех, которые могли бы снова встать в ряды. 70% – убитые, раненые, контуженые, пострадавшие. На официальном сайте 79 бригады было сообщение о том, что подразделение будет расформировано. Это сообщение позже удалили, сайт не работает.

– Готовы ли вы снова вернуться в зону АТО?

– Пока не собираюсь. По семейным обстоятельствам не могу. Вернее, могу, и вернусь – но только, если будет объявлено военное положение, когда будет понятно, что мы воюем. Пока не будет определенности, многие ребята отказываются туда идти. Не потому, что не хотят. А потому, что здесь семьи, родные, близкие. И в случае, если будет какое-то движение, то мы, которые уже были там, будем здесь создавать более действенные группы, батальоны, даже партизанские. Здесь они принесут намного больше пользы.

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».

Если пользоваться спортивной терминологией, то в конце прошлой недели Кировоград в очередной раз успешно защитил свой чемпионский титул, а именно – титул признанного агротехнологического центра, простите за тавтологию, в самом центре Украины.

Вторая ежегодная выставка «АгроЭкспо», проходившая со 2 по 4 октября в Кировограде, собрала 364 компании агропромышленного комплекса на выставочной площади в 39 тысяч квадратных метров, мероприятие посетили около 18 тысяч человек, в том числе – представители европейских компаний и отраслевых объединений.

Что нового?

Главным новшеством выставки ее идейный вдохновитель Павел Штутман, председательствующий в Ассоциации предприятий-производителей техники и оборудования для АПК «Украгромаш», назвал хорошую погоду – дебют «АгроЭкспо» в прошлом году прошел в неожиданно суровых для первых чисел октября условиях – мороз, шквальный ветер, мокрый снег… Впрочем, только погодой изменения не ограничились: появилось 7 тысяч квадратных метров крытых выставочных площадей – что, по словам Штутмана, импонирует в первую очередь зарубежным компаниям. Уже сегодня многие из них проявляют заинтересованность в заключении контрактов на следующий год – к тому времени организаторы планируют оборудовать еще столько же квадратных метров под крышей.

Кроме того, в этом году народная ярмарка, проводимая в рамках «АгроЭкспо», получила собственный бренд и называется Покровской, а ее программа наполнилась большим количеством конкурсных мероприятий для участников и развлекательных – для посетителей. Еще выставка получила собственный талисман, которым стал бычок Богдан, – с его ростовой куклой все желающие имели возможность сфотографироваться в ходе мероприятия.

В этом году «АгроЭкспо» посетили аграрии практически из всех сельскохозяйственных областей Украины – Херсонской, Николаевской, Одесской, Запорожской, Харьковской и других. Но резервы еще есть, утверждает Штутман.

Что показывали?

Серийные модели и перспективные разработки на выставке традиционно представили украинские машиностроители – «Лозовские машины», «Первомайскдизельмаш», Южный машиностроительный завод, «Уманьферммаш», «Завод Кобзаренко», «Велес Агро», «Ореховсельмаш», Бердянский завод сельхозтехники и многие другие, в числе которых, конечно, и кировоградские «Червона зирка», группа «Гидросила». Отечественную и иностранную сельхозтехнику известных торговых марок John Deere, Case, Tecnoma, Kuhn, New Holland, Great Plains и т.д. представляли крупнейшие украинские дилеры – «Амако», «Агроресурс», «Техноторг», «Укравтозапчасть», «Нортон Груп», «Приват Лизинг» и другие.

По словам представителей оргкомитета, в этом году значительно возросло количество частных фирм и предприятий, заинтересованных в прямых контактах с потенциальными потребителями в выставочном формате. На выставке можно было увидеть, «подержать в руках» и получить консультации по работе самых разных видов оборудования – от электроинструмента и твердотопливных котлов, представленных целым рядом производителей и операторов, до современного хлебопекарного и кондитерского оборудования на альтернативных видах топлива, представленного кировоградской компанией «Импексмаш».

На «Покровской ярмарке», помимо продуктов питания от производителей области, эксклюзивных предметов одежды, быта и сувениров, можно было выбрать и приобрести посадочный материал для двора и сада – от саженцев фруктовых деревьев до цветов в горшках. Ярмарка, как и выставка, к слову, успешно закрепилась в календаре «непрофильных» жителей Кировограда и Кировоградщины как яркие события, которые обязательно стоит посетить, – причем как с вполне конкретной целью выгодно сделать покупки, так и просто отдыха ради. На свежем воздухе, с родными, друзьями, знакомыми, да под шашлык, варенички, медовуху…

Макроэкономический аспект

Еще один интересный момент: широко заявленный кризис в стране практически никак внешне не сказался на «АгроЭкспо». Да, в этом году ее не открывали первые лица страны, но активность участников и посетителей, их количество были не хуже, чем в 2013-м, – скорее, наоборот. Комментируя этот момент для журналистов, Павел Штутман, в частности, иронизировал: «Если кто-то громко кричит, это еще не значит, что режут всех». Он также отметил, что девальвация национальной валюты отразилась в том числе на снижении продаж импортной сельхозтехники и росте реализации отечественных машин.

Не потерять экспонентов и посетителей кировоградской выставке, скорее всего, помог также ее некоммерческий характер: при наличии огромных площадей и полигона для демонстрации сельхозтехники в работе цены для участников здесь в разы ниже, чем на аналогичных мероприятиях в столице. Собственно, создание доступной площадки для украинских машиностроителей изначально было одной из главных идей организаторов «АгроЭкспо», в числе которых, помимо ассоциации «Украгромаш», – Министерство аграрной политики и продовольствия Украины, Торгово-промышленная палата Украины, Кировоградская ОГА, Федерация работодателей Украины и Всеукраинская ассоциация аграрных инженеров.

Сегодня, впрочем, большой интерес к форуму проявляют и иностранцы (которые деньги считают не менее старательно, чем наши). В частности, на выставке присутствовали представители Немецкого аграрного центра – образовательно-инновационной инициативы, созданной при участии ведущих производителей сельхозтехники Германии. «Рассчитываем, что в следующем году сможем привлечь и отечественные и зарубежные компании, которые занимаются поставкой техники и материалов для сельского хозяйства», — подытожил результаты переговоров Павел Штутман.

Андрей Трубачев, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Помнить о войне в мирное время – это аксиома. Но, наверно, не стоит забывать о войне и её героях и тогда, когда снова, после десятилетий мирной жизни, гремят бои. Не случайно во времена Великой Отечественной, о которых пойдёт речь в этом очерке, были учреждены ордена Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Кутузова, Суворова, Нахимова, Ушакова. Герои прошлого, если это подлинные герои, не тонут в дымке времени, они остаются с нами, они напоминают о том, что такое подлинный героизм и что такое истинный патриотизм, заставляя современников равняться на высокие идеалы своих дедов, прадедов, предшественников.

Памяти легендарного подводника

В ряду знаковых фигур Великой Отечественной (и Второй мировой) войны стоит и уроженец нашего города Израиль Фисанович – легендарный капитан-подводник, моряк Северного флота, сражавшийся в Баренцевом море, командир подводной лодки-«малютки» М-172, Герой Советского Союза. И сама подлодка М-172, без преувеличения, легендарна – орденоносная, ордена Красного Знамени – заслуженного под командованием Фисановича, а через год – и гвардейская. За всю историю советского военно-морского флота лишь четыре корабля удостаивались звания гвардейских Краснознамённых.

Пишу – и сам диву даюсь: какая-то глянцевая картинка получается.

На самом-то деле Фисанович принял подлодку в плачевном состоянии, с повреждениями, с разбитой носовой частью – требующую ремонта из-за неумелых и необъяснимых действий командира. Прежний командир отдан под трибунал. Экипаж – деморализован. Но после ремонта и с тем же экипажем…

И самое «не глянцевое»: из первого же боевого похода без Фисановича, когда он передал свою гвардейскую Краснознамённую другому командиру, М-172 не вернулась…

Но ведь не только из-за званий и орденов, которые получали при нём члены экипажа и подлодка, Фисанович остаётся легендой для ветеранов подводного флота на всём постсоветском пространстве. И не только для них.

Его имя не раз названо в монографиях американских, английских и немецких историков и исследователей и навсегда выбито золотыми буквами на памятнике морякам-подводникам в Шотландии. За два года под командованием Фисановича – причём это были два первых года войны, когда временами казалось, что немецкая военная машина, покорившая Европу, и впрямь непобедима, – подлодка М-172 совершила семнадцать боевых походов. На её счету было 13 потопленных целей – в их числе два крупных боевых корабля и один танкер. А сам Фисанович уже после первого похода возглавил когорту мастеров торпедной атаки. По оценке его коллег-подводников, в истории подводного флота времён Великой Отечественной войны вровень стоят только два имени – это Израиль Фисанович и Александр Маринеско, уроженец Одессы, автор «атаки века» и лидер по тоннажу потопленных кораблей. А звание Героя Советского Союза было присвоено Фисановичу уже 3 апреля 1942 года, менее чем через два года после начала войны.

В трёх городах, включая Кировоград, его именем названы улицы, значится оно на памятных знаках, барельефах и мемориальных досках. Практически решён и вопрос об установке в нашем городе памятника Фисановичу. Земельный участок под него выделен городской властью, макет памятника в гипсе закончен, но – по понятным причинам – срок установки был передвинут. Тем не менее, как говорит инициатор его создания и главный организатор тожеств в честь 100-летия Героя Василий Петрович Гребенюк, председатель Кировоградской областной организации ветеранов-подводников им. Героя И.И. Фисановича, памятник будет установлен – деньги на него обещали выделить известные кировоградские предприниматели и меценаты: Штутман, Бахмач, Берёзкин и другие.

А ещё, как видится через даль времён, Фисанович был не только талантливым командиром-подводником, не только смелым и удачливым воином, но и человеком невероятного обаяния – личностью в лучшем смысле этого слова. В число его друзей входили известные писатели, художники и скульпторы. Его портреты рисовали и лепили, о нём писали, но писал и он сам – писал стихи, статьи для газет и журналов, создал слова строевой песни подводников-североморцев (её первая строчка вынесена в заголовок этого очерка), написал книгу о своей подлодке (известные «Записки подводника»), и она вышла в свет ещё при его жизни, а затем переиздавалась посмертно. Жизнь его была настолько ярка, что продолжала прирастать легендами и после его трагической гибели.

Два города Украины по праву считают Фисановича своим земляком. Родился Израиль Ильич и прожил часть своего детства в Елисаветграде, здесь же начал учёбу в школе, но фабрично-заводское училище окончил уже в Харькове и оттуда по комсомольской путёвке уехал в Ленинград – учиться в военно-морском училище им. Фрунзе. И поэтому не случайно главные мероприятия, которые проводила в конце сентября Всеукраинская ассоциация ветеранов-подводников в честь 100-летия со дня рождения Израиля Фисановича, стартовали в Харькове и получили масштабное продолжение в Кировограде. Причём и в Харькове, и в Кировограде участие в них принял специально для этого прилетевший из Гамбурга сын Героя Тарас Фисанович.

«Пускай бомбят – посмотрим, кто хитрей…»

Материалов, написанных о Фисановиче, много, особенно в Интернете. Поэтому нет резона повторять то, что уже тысячи раз растиражировано, нет резона в десятитысячный раз рассказывать о его дерзких заходах в чужие гавани… Представьте себе сами, как командир под водой проводит свою лодку через узкий и длинный охраняемый фьорд, входит в акваторию порта, осматривается через перископ, выпускает торпеду по выбранной цели – и тут же экстренное погружение и полный ход, пока враг не очухался… Думаю, достаточно напомнить оценку командующего Северным флотом, вице-адмирала Арсения Григорьевича Головко. Первые же победы Фисановича изменили мнение командования о «малютках», которые к тому времени считались уже бесперспективными, и вдохновили других командиров малых подлодок: «Наши “малютки” прочно “оседлали” подступы к прифронтовым портам врага, значительно сократив снабжение фашистских войск на северном фланге и резко ослабив их натиск».

Во время торжеств в Кировограде удалось напрямую пообщаться с сыном Героя. Дело в том, что Тарас Фисанович, хирург, кандидат медицинских наук и изобретатель, на определённом этапе жизни стал ещё и биографом своего отца. И по ходу общения с ним выяснилось, что в одних случаях Интернет знает не все подробности, а в других… увы, случается, и привирает…

Однако всему своё время. Для начала скажем о другом: что подлодки – не только охотники за вражескими кораблями. Они и сами объекты охоты. А возможностей «огрызаться» у них не слишком много. Приведу для подтверждения фрагмент одной из публикаций Тараса Фисановича. Это о «малютке»:

«Это был современный по тому времени корабль водоизмещением 200 т при полном погружении, с надводной скоростью 13 узлов (миль/час), подводной максимальной скоростью – 6 узлов и крейсерской – 4 узла. Автономность – 10 суток. Вооружение – два носовых торпедных аппарата с двумя торпедами (запасных не было) и артиллерийское орудие калибра 45 мм против воздушных целей. Команда – 20 человек. Условия обитания чудовищные: ни помыться, ни отдохнуть. Даже у командира не было своей койки. Сменные вахты только у главных механизмов, остальные вообще не имели смены. Через два-три дня кожа людей покрывалась “подводным загаром” – смесью пота, испарений масел и кислот из аккумуляторной батареи и копоти от дизеля».

И в таких условиях ходили в походы и сражались служившие на ней подводники…

Вот только один эпизод из истории М-172, о котором вспомнили участники торжеств в Кировограде: как она стала «дичью» для двух вражеских сторожевиков.

Сторожевики, обнаружив подлодку, обрушили на неё град глубинных бомб.

Фисанович, чтобы не быть потопленным, был вынужден дать команду на всплытие.

Тут же начался обстрел лодки из 88-миллиметровых орудий.

Спасая лодку и экипаж, Фисанович ушёл под защиту своей береговой батареи, но лодка была немедленно атакована вражеским самолётом.

Фисанович вновь уходит под воду и маневрирует.

И вновь становится мишенью для сторожевиков и глубинных бомб, вновь всплывает и становится мишенью для бортовых орудий…

Возможно, это один из рекордов 2-й Мировой войны: на одну подлодку было сброшено в общей сложности до 200-300 глубинных бомб, но всё же экипаж сумел уйти из-под обстрела и, хотя и с многочисленными повреждениями, добраться до базы.

А после ремонта вновь вышел в море – готовый и охотиться, а если придётся, то и «огрызаться».

Действительно ни солдатами, ни героями не рождаются – ими становятся. И если в припеве строевой песни Фисановича раз за разом повторяется строчка «И нет нам твёрже почвы под ногами, чем палубы подводных кораблей», то нет в ней самоиронии, а только уверенность – уверенность в себе, в экипаже, в технике…

Хотя последнее, если говорить честно, оставляло бы желать лучшего…

«Я не хочу умирать!»

Немного времени дала судьба отцу и сыну Фисановичам – только три месяца были они вместе. Вот как рассказывает об этом сам Тарас Фисанович:

«Я родился в Полярном 19 января 1939 года – в гарнизонном госпитале. Мама приехала туда рожать из Ленинграда, она была студенткой-дипломницей, училась на курсе, который готовил инженеров по электрооборудованию для подводных лодок. Думаю, это тоже сближало моих родителей. А тот факт, что я родился в военном госпитале, никак на мою судьбу не повлиял: не смог я стать ни военным, ни тем более моряком из-за близорукости…

Но что дальше? Отец – флагманский штурман флота, высокая должность для старшего лейтенанта, постоянно в походах. А маме нужно оканчивать институт и защищаться. Поэтому меня забрала к себе бабушка, мать моей мамы, Ефросинья Антоновна Бурьянова, жившая в Харькове. Когда началась война, мама попыталась вывезти нас оттуда. Проектную организацию, в которой она работала, в первые же дни войны эвакуировали из Ленинграда в Ульяновск, она добилась разрешения поехать за сыном и матерью, но не доехала: железные дороги были уже разбомблены. Сутки шла пешком, пришла с разбитыми ногами, а на следующий день в Харьков вошли немцы – так мы все трое оказались в оккупации.

А в один прекрасный день за мной пришли – кто-то донёс, что «тут прячут жидёнка». Мне до трёх лет оставалось полторы недели, но я как-то сразу всё понял и с криком «Не отдавайте, я не хочу умирать!» бросился к матери. И один из пришедших ударил меня, чтобы остановить, сапогом в подбородок. На всю жизнь остался шрам. Я потерял сознание. Это меня и спасло. Они не захотели со мной возиться, пачкаться в крови и приказали наутро привести на пункт сбора евреев. Бабушка – врач, рану она зашила и той же ночью вывезла меня на санках из Харькова и в течение недели добиралась пешком до Зачипиловки, что на северо-западе Харьковской области. Если не ошибаюсь, это примерно полторы сотни верст, да ещё стояли лютые морозы 42 года – ниже 20 градусов. Там нас никто не знал…»

– А ваша мама?

– Осталась в Харькове, ведь её успели зарегистрировать на бирже труда, она только место жительства поменяла, чтобы не нашли по старому адресу.

– А вы с бабушкой так и оставались в Зачипиловке до освобождения Харькова?

– К сожалению, нет. Хотя поначалу всё вроде бы складывалась неплохо. Мама даже сумела оформить мне в харьковской управе и привезти к нам новое свидетельство о рождении. Не знаю, через каких знакомых или за какие деньги. Но в нём было написано, что я Тарас Фисанов, православный, крещёный, украинец. Отец – Илья Фисанов, тоже православный и украинец.

– Скажите, а имя Тарас вы получили при рождении?

– Да.

– Но в смешанных браках такие имена дают редко…

– Наверное, мой случай вообще уникален.

– Может быть, в роду у мамы был кто-то с таким именем? Может быть – в честь Тараса Григорьевича?..

– В роду – не было. А Тарас Григорьевич… Да, мои родители харьковчане, хотя и не по рождению, а памятник Тарасу Шевченко – один из символов Харькова. Но… скорее нет. Утверждать такое было бы натяжкой. Скорее мои родители, давая мне имя, хотели продемонстрировать взаимное уважение… дружбу между украинским и еврейским народами…

Бабушка начала говорить со мной только по-украински, и в результате я до шести лет так и сбивался на украинский. В Зачипиловке бабушка устроилась работать в больницу. Но однажды туда за помощью обратился человек с пулевым ранением. Бабушка его спрятала, оказала медицинскую помощь, а вечером разрешила уйти. Однако на выходе из села его схватил жандармский мотоциклетный патруль. А немцы, вы понимаете, допрашивать умели, и он признался, что помощь ему оказала докторша. Счастье ещё, что переводчиком был немец и перевёл буквально: жена доктора. И ночью пришли за женой терапевта, который жил в соседнем доме. Бабушка проснулась от шума, сразу всё поняла, и мы ушли через окно в чём были. В другое село, километров в пятидесяти. И уже оттуда вернулись в Харьков, когда его освободили.

– И тут же попали под вторую оккупацию? Ведь нашим войскам, как известно, пришлось освобождать Харьков дважды…

– Да. И прятали меня между кроватью и шкафом. А когда Харьков освободили окончательно, отец через моряков, которые приезжали в краткосрочные отпуска, выяснил, что мы живы, выправил и передал документы для нашего переезда к нему, в Полярный.

– Каким он вам запомнился – не только как офицер, но и литератор? Может быть, помните его за письменным столом?..

– Нет, я же маленький был, пяти лет ещё не исполнилось. Но два эпизода запомнил.

Лыжи

– Отец решил развивать меня физически и принёс домой лыжи. Непомерно большие для меня. Но я послушно пошёл «кататься на лыжах». А на улице воткнул лыжи и палки в снег и начал кататься с ледяной горки, как все мальчишки. А лыжи приглянулись Гарику, сыну флагманского минёра, он был старше меня на полтора года, выше ростом, я и решил – пусть катается. И вернулся домой без лыж. «А где лыжи?» Я нашёлся: «У Гарика, а он не отдаёт». Отец дал мне подзатыльник. «Хоть зубами, но забери!» Я говорю: «Зубами не получится – он в зимнем пальто». «Тогда палкой». Мама, конечно, возмутилась – чему отец учит ребёнка! – но я пошёл. Схватил палку, напал на Гарика и лыжи отобрал. Но зрелище было, конечно, потешное, все вокруг падали со смеху…

Шоколадка

– В Полярный приходили английские и американские корабли – привозили продовольствие, оборудование, вооружение. И мы, вездесущие мальчишки, часто вертелись у причалов – интересно же, корабли огромные… С палуб нам кидали конфеты, начиналась свалка, нас фотографировали – потом, правда, вмешалось политуправление флота, – но одну конфету я сумел отвоевать и принёс домой. И отец долго мне вдалбливал, что мы советские люди и не должны унижаться, не должны брать эти конфеты. И до меня дошло, я пообещал, что больше не буду.

Но как-то, когда я гулял, мне встретился темнокожий моряк с американского, видимо, корабля. Увидел меня, этакого клопа, и тут же вытащил огромную плитку шоколада. Вот такую – не вру. Ну, я решил, что это подарок, а не подачка, и принёс её домой.

На этот раз обошлось без рукоприкладства, но отец потребовал, чтобы я вернулся на улицу, нашёл моряка и вернул этот шоколад. И вот хожу я по тёмному Полярному – ведь это север, полярная ночь – и ищу того моряка. Замёрз так, что уже и дрожать не было сил, и тут, на моё счастье, он попался мне на глаза. Я всучил ему шоколад, сказал «сенкью», как велел отец, а чтобы он понял окончательно, решительным тоном добавил от себя по-русски: «Не надо!»

И там, и здесь

Братской могилой для капитана второго ранга Фисановича и его экипажа стала подлодка, которая доныне лежит на дне моря севернее Шетландских островов. История её гибели долго оставалась засекреченной и обрастала легендами и домыслами.

Но символическая могила Героя – в Кировограде, на его родине. В одном ряду с могилами других Героев – как кировоградцев, так и павших в боях за освобождение нашего города – в Мемориале на Валах. Этого добилась несколько лет тому назад ветеранская организация подводников. В Мемориале и начались мероприятия, посвящённые памяти Израиля Фисановича, а уже оттуда их участники – не только кировоградцы, но и делегаты других организаций ветеранов-подводников Украины – переехали к месту установки будущего памятника, где состоялась церемония освящения.

На Валах Тарас Фисанович постоял рядом с символической могилой, на минуту прикоснулся к мрамору памятного знака, словно к живому отцу хотел прикоснуться, словно вспомнил последний день, когда видел отца живым…

В начале 1944-го, сообщают официальные источники, Израиль Фисанович вместе с другими моряками был командирован в Великобританию. Осенью 1943-го капитулировала фашистская Италия, сдавшиеся итальянские моряки (а они сдали англо-американским союзникам более 65% своего флота) выразили готовность сражаться против Германии. СССР, соответственно, получил право на свою часть репараций в отношении Италии. Союзники по антифашистской коалиции, соглашаясь с этим, предложили своего рода опосредствованную схему: Англия в счет репараций передаст Советскому Союзу четыре субмарины среднего класса «Санфиш» («Камбала») собственного производства. Советским подводникам предстояло изучить их устройство непосредственно в Великобритании, а затем привести своим ходом на собственные базы. 25 июля 1944 года подлодка, которой был присвоен индекс В-1, под командованием Фисановича вышла из шотландского порта Леруик, административного центра Шетландских островов, под советским военно-морским флагом и взяла курс на Полярный. Однако 27 июля подлодка не вышла на связь. В ряде источников и сегодня можно прочитать, что место и точные обстоятельства ее гибели неизвестны. В Интернете даже гуляет версия, что англичане сознательно потопили переданную лодку, чтобы она не досталась Советам…

На самом деле в 9 часов 39 минут по Гринвичу 27 июля 1944 года субмарину атаковал и потопил самолет британской береговой охраны. Произошло это в 230 милях к северу от Шетландских островов, в точке с координатами 64 градуса 34 минуты северной широты и 1 градус 16 минут восточной долготы.

Выясняя обстоятельства гибели отца, Тарас Фисанович даже написал письмо тогдашнему премьер-министру Маргарет Тэтчер, а лет через десять получил подтверждение и от бывшей советской гражданки – секретаря профессора Джефри, историка: лодка потоплена по ошибке.

– Произошло это, – рассказывает Т.Фисанович, – незадолго до Ялтинской конференции, перед встречей Черчилля и Сталина, естественно, Черчилль тут же засекретил факт потопления лодки. А причиной гибели лодки стала неопытность пилота: опытные пилоты летали бомбить Германию, а неопытные – охраняли побережье Великобритании. Вот такой неопытный английский пилот и потопил сгоряча английскую же подлодку. А отец шёл в надводном положении в оговоренном коридоре безопасности, ему и в голову не пришло уклоняться от английского бомбардировщика, уйти под воду… Но действительно во время войны чего только не было. Помните строки: «Артиллерия бьёт по своим»?..

От медицины – к литературе

По оценке Т. Фисановича, имя его отца стали забывать в начале 1950-х. Сам он о причинах не говорит, но одной из них (и, скорее всего, самой главной) могла стать развернувшаяся при Сталине антисемитская истерия – «дело врачей-убийц» и т.д.

– А на себе вам не довелось её испытать?

– Да, я этот период хорошо помню. Это даже в школе проявлялось. Была у нас такая заслуженная учительница РСФСР, орденоносец, которая на дух не переносила еврейских мальчишек, таких, как я. Я под её умелым нажимом скатился из отличников в троечники. Мама даже была вынуждена поменять мне школу.

– Где это уже было?

– Уже в Ленинграде.

И вот, чтобы имя героя-подводника не осталось совсем забытым, мама Тараса Фисановича, Елена Андреевна Бурьянова (в браке она сохранила девичью фамилию), начала добиваться переиздания его книжки. Правда, удалось это сделать только после смерти Сталина, когда забрезжила хрущёвская оттепель.

Книжка разошлась мгновенно. И после смерти матери продолжали приходить письма с просьбой о новом издании. И тогда по совету писателя Вениамина Каверина, который тоже был одним из друзей отца, продолжателем дела Елены Андреевны стал сын.

– Мне было трудно, – признаётся он, – ведь до того времени я не писал ничего, кроме медицинских статей.

А затем Тарас Фисанович, не прекращая работу над расширением биографических данных об отце, публикуя о нём новые материалы, начал писать и собственную прозу, и стихи. Кстати, как биографу отца ему помогла и его студенческая практика. Медицинский институт, в котором он учился, имел военную кафедру, которая готовила офицеров запаса для флота. И Тарасу Фисановичу, студенту пятикурснику, даже довелось выйти в море на подлодке, на несколько дней заменив заболевшего врача.

После вуза получил распределение во Псков, работал в протезно-ортопедической мастерской, оперировал в городской больнице и в гарнизонном госпитале, стал одним из создателей миотонического протеза. Протез экспонировался на ВДНХ и получил малую золотую медаль, а его создатели – авторские свидетельства. А ещё понял по ходу этой работы, что нужны и инженерные знания – и окончил Ленинградский политехнический с дипломом инженера-электронщика. А диссертацию защитил уже в Ленинграде.

И вдруг (впрочем, это для меня «вдруг») успешный во всех отношениях и состоявшийся человек в конце 1990-х принимает решение об эмиграции в Германию. По его словам, это решение носило протестный характер:

– На дверях моей квартиры начала появляться свастика, мы её стирали – она снова появлялась, какие-то неизвестные личности звонили нам с женой по телефону и говорили, что нам лучше уехать, по Ленинграду ходили мальчики в эсесовской форме, с эсесовскими повязками на рукавах, приветствуя друг друга возгласами «Хайль Гитлер», в день рождения Гитлера целый батальон таких молодчиков, человек четыреста, выстроился в центре города, у Казанского собора, а милиция их охраняла и защищала от ветеранов и инвалидов войны, которые пришли их бить, появлялись в газетах публикации антисемитского толка…

– Это было в 1990-х?

– Нет, началось всё ещё в конце 1980-х.

– Но не поменяли ли вы шило на мыло? Ведь и в Германии есть точно такие же молодчики, и точно так же проводят митинги и шествия, и точно так же их охраняет полиция…

– Не совсем так. Во-первых, политика германского руководства имеет явно выраженную антифашистскую тенденцию, тенденцию преодоления своего прошлого. Не забвения – преодоления. В школах проводят антифашистские уроки истории, дети приходят, чтобы отдать долг памяти, на могилы советских солдат. Фашистская символика в Германии запрещена. И партия неофашистского толка её не использует. Если кто-то начинает кричать «Хайль Гитлер», полиция тут же разгоняет митинг. И охраняет полиция не фашиствующих молодчиков, а порядок – то есть охраняет и других граждан. Это совершенно другая атмосфера, нежели в России. И хотя меня в определённой степени смущает тот факт, что ныне я живу в Германии, я могу сказать, что Германии я доверяю.

– Как вы чувствуете себя в городе, в котором родился ваш отец?

– Меня очень взволновали и тёплая встреча, и внимание, оказанное нам с женой, и все сегодняшние мероприятия. И это, опять-таки, уважение города к Герою, который здесь родился. И сам город очень интересный. В нём много такого, что вызывает искреннюю симпатию.

– А с каким чувством вы с женой приехали в Украину? Насколько?..

– Насколько пропаганда затуманила мне мозг?.. Знаете, никак не затуманила. Потому что в Германии мы смотрим и российские, и украинские каналы. И даже каналы других бывших союзных республик. И мы ехали сюда, вернее, летели самолётом до Киева, спокойно. Приехали, чтобы почтить память отца. И заранее решили для себя, что не будем давать никаких политических оценок.

– А как относятся к происходящему сами немцы?

– Конечно, немецкие телеканалы дают возможность увидеть и российскую, и украинскую точку зрения, но… обычного обывателя всё происходящее здесь совершенно не волнует. Его интересует его работа, его дом, его быт… Ведь немцы работают очень много и напряжённо, начинают рабочий день рано, а когда он заканчивается… не на митинг же идти. А куда-нибудь, где можно посидеть. Чаше всего в «швенске» – там свиные отбивные, котлеты…

– Тем не менее, Украина и Россия фактически оказались в состоянии войны. И если спросить вас как человека, чьи родители родились и выросли на украинской земле, – на чьей стороне ваше сердце?

– На стороне обоих народов. Они должны и будут жить в мире.

Анатолий Юрченко, «УЦ».

В 2011 году в Украине развернулась кампания по установке в детсадах и школах так называемых тревожных кнопок. Сегодня установить кнопку предложили и нам в детсаду, ну то есть объяснили, сколько нужно заплатить за саму кнопку и ее обслуживание. Причем сложилось впечатление, что сами воспитатели хотели бы потратить 3,5 тысяч за установку и 600 грн. в месяц (7200 в год!) за обслуживание по-другому, но выхода нет, в связи с ростом террористической угрозы в конкретном детсаду кнопка просто необходима.

Итак, о том, что такое тревожная кнопка и кому она необходима. Тревожная кнопка через Интернет связывает детсад с пультом государственной службы охраны. Зачем она в садике, где есть сторож, который, вероятно, умеет пользоваться телефоном? По словам начальника ГСО Александра Спинула, кнопка гарантирует приезд милиции на место в течение пяти минут, а звонок на номер «102» — нет. Мы спросили Александра Васильевича, сколько раз школы и садики эту кнопку использовали, информация оказалась секретной. Ни в коем случае не хочу обидеть начальника ГСО, который совершенно справедливо заметил, что кнопка может не использоваться годами, но в какой-то момент спасет чью-то жизнь и имущество. Но все-таки… 12 часов в день (с 7.00 до 19.00) в детсаду находятся воспитатели и дети, 12 — сторож и собаки. От соседних частных (!) дворов двор садика отделен заборами, вход с улицы закрывается железными воротами высотой 2,5 м, садик раскидан по пяти разным зданиям, которые сторож обходит. К кнопке выдается пульт, который работает в 50 м от нее, то есть не на всей территории. За семьдесят лет существования садика на его территорию ни разу не пытались проникнуть ни воры (красть и реализовывать потом пластилин и детские кровати — наверное, хлопотное дело), ни террористы. Может быть, и сегодня террористическая угроза не так велика, чтобы тратить десять тысяч гривен на установку и обслуживание кнопки?

Честно говоря, год назад я бы согласилась: кнопка может пригодиться, пусть не сегодня и не завтра, но может. Но теперь мы живем в изменившемся мире: каждый кировоградец отдает, сколько может, на армию или помогает переселенцам, все подорожало в два раза, зарплаты не увеличились, а у бюджетников даже уменьшились. В сентябре в детсаду собирают деньги на канцтовары, на посуду, на моющие средства, плюс ежемесячные траты на питание, уроки хореографии и английского языка. Тридцать пять гривен на установку кнопки сегодня очень раздражают… Ну не до того! Эти деньги сегодня можно и нужно использовать по-другому.

Хотя, к слову сказать, кнопка — это не предел. В некоторых кировоградских школах в связи, опять же, с ростом террористической угрозы в здания запретили заходить взрослым, в том числе родителям первоклашек. Это «покращення», в отличие от кнопки, пока бесплатное. Учителя первых классов в восторге! Кроме того, что они теперь должны встречать малышей и провожать каждого отдельно после продленки, им нужно вывешивать на улице домашние задания, а на все вопросы, которые возникают у родителей, отвечать вечером по телефону. Родители тоже ликуют: наконец террористическая угроза ликвидирована, жаль только, что они не могут увидеть учительницу, забрать ребенка в удобное время и т.п.

Вам не кажется, что все это перебор?

Ольга Степанова, «УЦ».