Вагон-базар

В пригородном поезде сообщением станция имени Тараса Шевченко — Помошная ничего не продают и не покупают только машинисты и отдельные пассажиры, которых можно пересчитать по пальцам одной руки. Хотя насчет машинистов — лишь предположение, ведь корреспондент «УЦ» ехал из Малой Виски в Помошную в вагоне, а не в кабине.

… — Почем мука у них? — спрашивает пожилая женщина у своей подруги, указывая куда-то в направлении города.

— Не знаю. Но, говорят, подешевела, — отвечает та.

— Э-эх, уже не успею, наверное, пятнадцать минут осталось, — жалуется первая и поглядывает на часы. — Ну, ничего, мне бы чесночок и лук распродать, какая-то копейка будет. А мукой завтра займусь уже.

Женщины ждут дизельный пригородный поезд станция имени Тараса Шевченко — станция Помошная (в народе — просто дизель), прибывающий в Малую Виску в 10:30 уже десятилетиями ежедневно, кроме вторника. Местные жители иногда даже сверяют по нему время. А еще — в основном пенсионеры — едут в Помошную и обратно, продавая и покупая разный товар: от выращенного в собственном хозяйстве до сигарет и носков.

— У меня не будет сдачи, — говорит кассирша мужчине, протягивающему ей двадцатку. — До Помошной — шесть тридцать, а мелочь я уже раздала.

— Ну, давай я тебе вечером занесу, — предлагает пассажир.

— Давай. А у тебя что, кстати, сегодня?

— Помидоры.

Дизелем ездят практически одни и те же люди, поэтому все друг друга знают. А работница станции не боится, что ее обманут, ведь на следующий день этот мужчина снова будет здесь со здоровенной клетчатой ​​сумкой, доверху наполненной помидорами или еще какими-то овощами.

Корреспондент «УЦ» тем временем, простите за прозу жизни, ищет туалет. Распознать уборную в сером бетонном здании издалека непросто — указателя на станции нет, а само помещение больше напоминает трансформаторную будку. Ширина кабинок внутри позволяет протиснуться в них только боком. Кто-то, больший по размерам, сюда вообще вряд ли пробрался бы.

Кафе на вокзале отсутствует. Поэтому, пока не приехал дизель, приходится просто курить и оглядываться по сторонам. Наконец из динамиков раздается: «Уважаемые пассажиры! Поезд сообщением станция имени Тараса Шевченко — станция Помошная прибывает на второй путь. Будьте осторожны!»

Уважаемые пассажиры хватают свои сумки и выстраиваются вдоль рельсов. Стоянка — всего одна минута, надо успеть вскочить в вагон. Прыгаю туда и я. Двери с шипением закрываются, поезд трогается.

В вагоне, хотя он и старенький, аккуратно. Сама же обстановка не менялась, наверное, со времен выезда его с завода: деревянные сиденья, вверху — полки для вещей. Правда, туда никто ничего не кладет, ведь торговать удобнее просто с пола или со скамейки.

— Почем яйца? — кричит у меня над ухом бабка в клетчатой ​​косынке.

— По девять за десяток.

— Дороговато что-то, — присоединяется к торгам провод­ница.

— Так это же домашние! — рекламирует свой ​​товар продавщица. — Вы посмотрите на них: одно в одно, хоть на выставку!

— Ну, хорошо, — соглашается железнодорожница. — Давайте два десятка.

Вагон-базар продолжает жить обычной для себя жизнью. Посчитать количество пассажиров в нем невозможно: кто-то приходит, кто-то уходит. В торговых операциях не участвуют только двое — я и мужик, умудрившийся в сплошном гаме заснуть, опершись головой об окно.

— А сало почем? — доносится слева.

— По тридцать.

Бабуся, которая спрашивала цену, разочарованно отворачивается. И сразу же переключает внимание на свою соседку по сиденью:

— Сахар у вас на продажу или себе взяли?

Иногда то, что происходит вокруг, напоминает даже не базар, а биржу. Пассажиры начинают быть похожими на брокеров.

— Здесь куры по тридцать пять, брать? — кричит в мобильный пассажирка. — Сколько? Хорошо! — Поднимает вверх руку и объявляет на весь вагон: — Три беру!

— Для меня это, во-первых, способ заработка, — рассказывает мне Галина из Капитановки Новомиргородского района. Ее сумка уже почти пуста, поэтому женщина имеет время на разговоры со случайным попутчиком. — Я почти каждый день езжу. Что-то продам, что-то куплю. Например, мы корову не держим, я здесь и молочка могу прикупить, и сметанки. А во-вторых, я уже настолько привыкла… Здесь все свои, и новости можно узнать, и посплетничать немного, когда распродалась.

После Злынки торговля заметно оживляется, по вагону начинают носить сигареты и носки. Напротив меня усаживается миловидная блондинка и сразу же выставляет на скамейку банки со сливками и бутылки с молоком. На нее коршунами налетают несколько покупателей — похоже, уже не раз убеждались в качестве продуктов.

— Одна баночка осталась, — резюмирует женщина минут через десять после начала распродажи. — Но я ее не могу продать, это на заказ в Адабаш везу.

Толпа возле нас рассеивается. А в проходе появляется бабушка с блоками сигарет. Просто мечта налоговика — ни одной акцизной марки. К счастью — и не только для этой бабки, — представителей фискальных органов в вагоне нет.

Минут за десять до Помошной пассажиры собирают сумки и выстраиваются в тамбурах. Кто первым выйдет — займет лучшее место на перроне, ведь там — последний этап торговли.

Выхожу и я. Перрон уже устлан пакетами и газетами, на которых продукты — на любой вкус. Мгновенно образуется стихийный рынок, на котором — как перекупщики, так и обычные прохожие. Базар существует минут двадцать, пока дежурная по вокзалу не оглашает отправку дизеля в обратном направлении. Мои попутчики грузятся в те же вагоны, на свои места. И только тогда откуда-то появляются двое милиционеров, которые неспешно проходят мимо поезда. Торговля с земли? Ничего не видели, никого не знаем…

…Дизель (теперь уже станция Помошная — станция имени Тараса Шевченко ) отправляется обратно. Пассажиры могут поговорить между собой, отдохнуть, ведь продавать уже практически нечего. А на следующий день все повторится снова.

Андрей Лысенко, «УЦ», фото автора.