Дело Погасия: у Фемиды сдают нервы?

В судебном процессе по громкому делу правозащитника Игоря Погасия, осужденного судом первой инстанции на 3 года за хулиганство, объявлен бессрочный перерыв. В ходе заседания, состоявшегося в прошлый четверг в Апелляционном суде Кировоградской области, одному из членов судейской коллегии, Роману Широкоряду, по официальной версии, стало плохо – подскочило давление, вызвали «скорую». Он не вернулся в зал суда из совещательной комнаты, где коллегия решала, стоит ли проводить судебное следствие в деле – на этом настаивали защита Погасия и он сам.

Дату, когда рассмотрение возоб­новится, председательствующий судья Демьян Иванов не назвал – очевидно, это будет уже после того, как члены коллегии вернутся из летних отпусков. Стоит отметить, что непосредственно перед началом очередного заседания его участники, в частности – известный адвокат Александр Поздняк, защищающий в суде своего кировоградского коллегу, – были уверены, что рассмотрение близится к финальной стадии. Такое мнение юрист высказал в комментарии «УЦ»:

– Достаточно было прочитать приговор, чтобы сложилось однозначное мнение. Нарушено все, что только можно, – теория уголовного права, уголовный процесс. Самый простой пример: прокурор подал апелляционную жалобу, считает, что назначено недостаточно суровое наказание. Три года реального лишения свободы посчитал недостаточным для данного случая, просит 4 года. Если мы откроем реестр судебных решений и найдем дела, где этот же прокурор поддерживал обвинение, и те приговоры, где назначались реальные сроки от 4 лет лишения свободы, мы увидим там серьезные преступления – это, как правило, ранее судимые лица, насильственные преступления направленности, незаконный оборот наркотиков. И мы увидим, что назначенные наказания в 3, 4, 5 лет, если они соответствуют тяжести, никем не обжалуются, никто не требует более сурового наказания. Здесь же для человека, который обвиняется в том, что совершил преступление впервые, при обстоятельствах, которые очевидны для всех, наказания в 3 года лишения свободы для обвинения должно быть более чем достаточно. Человек имеет положительные характеристики, участвует в общественно полезной деятельности, один воспитывает несовершеннолетнего ребенка. Но мы видим другое. Значит, идет целенаправленное преследование – руками прокуратуры, руками обвинения.

Я бы мог не так категорично высказываться, если бы не видел такого активного участия прокурора уже на стадии апелляции. Считать, что три года лишения недостаточно для его перевоспитания… Перевоспитания от чего? От социально опасного поведения, когда он защищал свои права? Надеемся, что сегодня мы уже выйдем на финальную стадию…

Напомним, в декабре 2013 года у кировоградского юриста Игоря Погасия, специализирующегося на исках в Евросуд, члена комиссии по расследованию застройки Лесопарковой в областном центре, произошел конфликт с братом теперешнего заместителя прокурора Кировоградской области Алексея Варакина. Правозащитник пытался защитить крыльцо собственного офиса от незаконного демонтажа соседом – нотариусом Артемом Мамченко. Последний, по его собственным словам, находится в товарищеских отношениях с упомянутым зампрокурора.

И Погасий, и Варакин получили легкие телесные повреждения, причем у Погасия их больше. Ряд свидетелей утверждал, что напали именно на правозащитника, причем двое, но в материалах досудебного следствия, а затем и в приговоре Ленинского районного суда, который вынес Евгений Бессмолый, пострадавшим признан Сергей Варакин, а Погасий получил три года реального срока, и сегодня обжалует это решение в апелляции.

– Я надеюсь, что здравомыслие в первую очередь возобладает в данном деле. Я даже не говорю о законности – это все очевидно, это обязанность суда. Первое, что характерно для данного дела, по крайней мере, для вынесенного приговора – полное отсутствие здравомыслия, – в частности, отметил его адвокат перед началом очередного заседания в процессе.

Однако уже после его неожиданного завершения и к прокуратуре, и к суду возникли новые неудобные вопросы. Прокурор, в частности, так и не смог предоставить затребованные судом по ходатайству защиты документы, и это только подтверждает версию о том, что уголовное дело против правозащитника могло быть сфабриковано.

– В материалах дела образовался определенный пробел, – поясняет Александр Поздняк. – Процессуальный кодекс написан таким образом, что без внесения дела в Единый реестр досудебных расследований запрещается собирать доказательства. Если их запрещается собирать, значит, все полученные доказательства могут быть признаны недопустимыми, то есть незаконными. Был конфликт, есть заявление Погасия, есть заявление Варакина. Коллизия в том, что сведений о том, что заявление Варакина внесено в реестр, в материалах дела нет. Если этого нет, то собирать доказательства по обвинению Погасия нельзя. Если бы сегодня прокурор принес выписку, которую мы просили в судебном заседании, где было бы написано, что 10 декабря 2013 года заявление Варакина было внесено в Единый реестр, мы бы остановились на том, что есть – все доказательства собраны, и суд мог бы дать им оценку. Прокурор ее не принес. Он прекрасно понимал, что мы просим, и последствия знает. И если уже к этому судебному заседанию не предоставлен документ, заверенный подписью и печатью, а прокурор не может дать пояснений по этому поводу, то это, по меньшей мере, вызывает большие сомнения и большие подозрения. Поэтому мы приняли решение, что необходимо изменить порядок судебного следствия. На самом деле, на таких технических вопросах не строится защита. Но они должны быть выяснены. И после этого мы готовы дальше двигаться.

На прямой вопрос о том, допускает ли он давление на суд со стороны официального потерпевшего или его высокопоставленных родственников, адвокат отвечает дипломатично:

– Здесь не столько может быть прямое давление, сколько у одних лиц, в том числе и у суда, есть желание разобраться, выяснить обстоятельства дела, а кто-то не хочет вникать. Нечасто я вижу такие ситуации, я бы даже не смог привести аналогичный пример. Ситуация нетипична.

В заключение добавим к общей картине еще одну деталь. Один из активистов, поддерживающих Игоря Погасия, после всего произошедшего позвонил по телефону «103», чтобы выяснить, поступал ли вызов из апелляционного суда. Там уточнили адрес и ответили, что нет, машина туда не выезжала…

Андрей Трубачев, «УЦ».