Мы как-то не заметили этого юбилея, а напрасно. Сорок лет назад, к 7 ноября 1973 года, началось полноценное водоснабжение города Кировограда. Полностью заработала первая очередь водовода «Днепр — Кировоград», крупнейшего инфраструктурного объекта Кировоградщины.
Мы к воде относимся как к данности. Если ее нет в кране, мы возмущаемся и поражаемся — как так? Это благо цивилизации считается чем-то само собой разумеющимся. Никто не хочет помнить, что еще каких-то полвека назад большая часть жителей не только Кировограда, но и большинства других городов коромыслами в ведрах носила воду из колодцев или в лучшем случае набирала ее в колонках на улице.
И все равно ее не хватало. Города требовали воды. И ее им дали. Это была целая эпопея, о которой можно писать книги. Мы же пока решили детально рассказать историю нашей, кировоградской воды. Вы не поверите, насколько она увлекательна на самом деле. Ну кто из нас знает, что вода могла идти к нам не из Днепра, а из Южного Буга? Или что без помощи легендарного партизана Сидора Ковпака Кировоград мог бы еще долго сидеть на «сухом пайке»? Или о роли копченых лещей в истории нашего водоснабжения? Об этом и многом другом мы расскажем вам в нашем цикле историй о том, как вода прокладывала свой путь в наши дома.
Начнем с самого начала. Анатолий Анатолиевич Ткач был первым руководителем водовода «Днепр — Кировоград». До этого он много лет посвятил его строительству. Кто лучше него расскажет, как большое, грандиозной важности дело начиналось?
— А начиналось все практически сразу после войны. Город Кировоград требовал развития. Естественным образом встал вопрос о водоснабжении, потому что местные источники давали мало воды, максимум, что можно было поднять из глубин, — это 48 тысяч кубометров. Приглашали геологоразведочную партию из Черкасс, она установила суточный дебет всех городских скважин в таком объеме. А город уже тогда требовал минимум 55 тысяч. Надо было найти какое-то решение. Обком партии, который тогда занимался всеми вопросами, подбирал человека, который был бы хорошим организатором, притом пробивным. И нашли. Это был заместитель председателя горисполкома Алексей Семенович Егоров, Герой Советского Союза, его именем названа улица в нашем городе.
Он собрал по Кировограду кого можно было из специалистов. Таких нашлось мало. И тогда пригласили людей из одесского института «Укрюжгипрокоммунстрой». Спецы института обследовали всю область и сказали: в области есть два мощных источника поверхностной воды, две наших реки — Южный Буг и Днепр. Почему Южный Буг отпал, хотя изначально и он рассматривался как вариант? Потому что думали о развитии не только Кировограда, но и всей области, а так исторически сложилось, что больший промышленный потенциал был в Светловодске, Александрии, Знаменке, они тоже требовали больших объемов воды. К тому же Днепр крупнее. Решили, что самым лучшим вариантом будет Днепр.
Алексею Семеновичу одесситы предложили Днепр. Он спросил: сколько это будет стоить? Давайте первую смету. Оказалось, что нормальный водопровод, на две нитки, потому что одну технически неграмотно строить, с большой надежностью, с запасом, будет стоить 62 миллиона рублей. По тем временам грандиозная сумма. Дали ему на руки этот финансовый расчет.
Тогда Украина самостоятельно могла давать деньги только на проекты стоимостью до 20 миллионов рублей. Все, что выше, — только через Москву. Только Союз мог вытянуть такую сумму, такую стройку. Обком партии направляет Алексея Семеновича в Москву, в Госплан. Егоров, как Герой Советского Союза, организатор партизанского движения в Чехословакии, имел в столице СССР авторитет. А в Госплане у него были свои хлопцы. Ему организовали встречу с председателем Госплана. Тот посмотрел расчеты и сказал: такую стройку мы вам не разрешим, лишних 62 миллиона нет в стране. Нам более важные объекты поднимать надо и строить. Егоров спрашивает: а что же нам делать, город без воды стоит? — Решайте на украинском уровне, сделайте проект до 20 миллионов, пустите первую очередь, а потом будете развивать понемногу.
Вернувшись, Егоров поставил задачу перед Одессой перепроектировать. И они сделали новый проект, технико-экономическое обоснование на 19 миллионов 800 с чем-то тысяч. В украинском Госплане довольно легко утвердился этот проект, потому что был еще жив легендарный партизанский командир Сидор Артемьевич Ковпак, друг Алексея Егорова, он был заместителем председателя Верховного суда Украины и членом коллегии Совета Министров, он поспособствовал. Уговорили, Украина утвердила эти 19,8 миллиона. Это все было еще в середине 1950-х годов.
Начали создавать под проект отдельную структуру, которая получила название СУ-2 «Гидроспецстрой», первым директором был назначен Вадим Петрович Бернасовский. Хотя нет, тогда не было директоров, это слишком громко звучало, тогда руководящие должности звучали как «начальник». Генеральных и других директоров не было, были начальники. Попроще было.
Некоторое время длилось детальное проектирование, быстро его сделали, за несколько месяцев. Хотя реально проектирование продолжалось до самого конца строительства, по ходу многое приходилось корректировать. Ведь объект был уникальным, единственным в своем роде. Таких в стране не было. Есть, к примеру, другие длинные водоводы, как «Северский Донец — Харьков». Но там они перемещают «сырую» воду. А у нас изначально спланировано подавать подготовленную, очищенную воду.
Первый колышек, скажем так, был вбит на площадке строительства насосной станции первого подъема в Светловодске, на берегу Кременчугского водохранилища. Оттуда начался водовод во всех смыслах. В те времена такие события происходили спокойно и без пафоса, без скопления руководства, оркестров, перерезанных ленточек. Все было просто, по-деловому.
С этой станции первого подъема начали и дальше пошли. Не прямо по карте, а там, где была возможность, там и строили. Есть трубы 1200 диаметром — там кладем, где они по проекту, есть трубы 1400 — их в дело пускаем.
Трубы подчас приходилось «выбивать». Был такой интересный случай. Второй секретарь обкома партии с командой поехал в Москву, в министерство среднего машиностроения к легендарному министру Ефиму Славскому (в то время трубы были почему-то в ведении этого стратегического министерства, которое вело все атомные и ядерные проекты СССР). Заходит он к Славскому, объясняет, что сотни тысяч людей в степной Украине ждут воду. Кировоград вообще задыхается без воды. Дайте трубы. Ефим Павлович отрезает: «Нет труб».
Наш представитель в сердцах говорит что-то вроде «тыць-грыць!». Славский давай на него кричать: «Как вы себя ведете? Вы в кабинете члена правительства! Идите отсюда, и дальше Кировоградской области вы уже никуда не пойдете!» А он не учел того, что первый секретарь обкома Михаил Кобыльчак перед этим накануне был в ЦК КПСС и получил добро на трубы. Партия тогда была выше, главнее исполнительной власти. Ему пообещали на самом высоком уровне, что Славскому позвонят в 10 часов утра. Как раз в это время наша делегация у него и была и получала разнос. Тут звонок. «Да, да, они как раз у меня сидят. Хорошо, будет сделано».
Славский помолчал и спрашивает: «Сколько труб вам надо?» Второй секретарь в ответ: «42 километра». На самом деле когда в Москву ехали, то думали, что было бы хорошо хоть километра два выпросить. А тут 42! «Письмо у вас есть?» — спрашивает Славский. «Сейчас будет». Секретарше коробку конфет, она быстро напечатала. И министр подписывает, причем дает наряд с красной полосой — это означало первоочередной. «Стройте». И благодаря этим, таким способом полученным трубам мы закрыли весь участок Знаменка — Кировоград.
Строили мы отчасти способом народной стройки, все участвовали. Например, на одной из планерок появился первый секретарь Александрийского горкома партии Филипп Гриценко. И говорит: «Насосные станции на город мы берем на себя». И эту часть работы они сделали, и во многом другом помогали. А вот в Знаменке мы все сами делали, силами «Гидроспецстроя».
«Гидроспецстрой» подчинялся Днепропетровску, тресту «Днепргосспецстрой». Борис Мильман руководил им тогда. У нас работали люди не только наши, но и из Днепропетровска, Кривого Рога. Люди были грамотные, хорошие строители, знающие дело. Я, как главный инженер дирекции строительства в то время, видел это, работать с ними было комфортно, доверяли друг другу.
Самым сложным объектом была первая станция технологического подъема. Много проблем было. Проектировалась она диаметром 30 метров. Строилась она опускным способом, из железобетонных панелей мы сваривали это тридцатиметровое кольцо, прямо внутри него работал бульдозер, выбирал грунт, и под своим весом этот колодец садился.
В конце марта колодец перекосило, и он завис. Подрядчики мне все равно говорят: «Колодец смонтирован, плати!» Я отвечаю: «Пока не посадите на отметку, платить не буду». Они пожаловались аж министру в Киев! Мне поступает команда из министерства — рассчитаться. Приехал из главка начальник: плати! Я не уступаю. И тут вдруг оттепель. Колодец этот держала ледяная корка, когда пытались посадить его, выбрали много грунта, образовалась большая пазуха. Грунт над нею оборвался, как ударит, и образовалась большая вмятина в конструкции! Катастрофа, вся работа насмарку! Я срочно еду в Светловодск, навстречу мне машина, мигает фарами: остановись. Это первый секретарь обкома уже оттуда, с места ЧП, едет. Я вышел, он меня спрашивает: «Ты оплатил?» Я говорю: «Нет». Он мне — «Молодец!», сел и дальше поехал. Я приезжаю, смотрю, за голову хватаюсь — страшное дело. Звонит мне заместитель министра, тот, который ранее давал команду рассчитаться: «Ты оплатил?» — «Нет». — «Молодец!»
Приезжали комиссии из Днепропетровска, Киева, смотрели. Что делать? И решили в итоге внутри этого уже существующего смятого колодца сделать еще один. Только он уже получился диаметром двадцать метров вместо тридцати. По этой причине и сегодня мы не можем увеличить мощность водовода, не можем более мощный насос поставить, хотя изначально была заложена намного большая мощность…
Сплошь и рядом нам ставили задания сдать тот или иной объект к какой-то дате. Но тут мало было каких-то политических оснований, в основном причиной было освоить объем выделенных средств вовремя. А вот уже когда подошли к Кировограду, то вопрос встал серьезно, обком партии поставил задачу: к 7 ноября подать питьевую воду в Кировоград.
Сроки поджимают, людей не хватает. И вот 4 ноября начальник «Гидроспецстроя» Вадим Бернасовский, главный инженер Андрей Мекеда, я, мой заместитель Владимир Берещенко на первой зоне города Кировограда сами монтировали хлораторную! Трубы гнул прямо на колене! Темно, вечер на дворе. Первый заместитель председателя горисполкома Смитюха, который был к нам прикомандирован, приезжает на УАЗике, привозит выпить, колбасу, закуску. Чего греха таить, холодно, поработал, подошел, выпил, и снова за работу. Часам к одиннадцати вечера закончили. Я начал запускать, раньше работал наладчиком в области технического водоснабжения, в деле понимаю. Надо хлорировать, трубы ждут. В нашу бригаду входил санитарный врач. Спрашиваю: «Сколько давать хлора?» А он мне отвечает: «В областной санэпидемстанции мы советовались, решили 6 миллиграммов на литр». Я переспросил — «Точно шесть!? Запиши в журнал, что это ты так приказал». Я устанавливаю такую норму и пускаю воду, вода пошла на город.
Я отправился спать в здание «Гидроспецстроя», там на четвертом этаже были предусмотрены комнаты для отдыха (я тогда жил в Светловодске, оттуда осуществлялось руководство). Только лег, часа в три ночи в дверь стучат. Это санитарный врач наш. Говорит: «Анатолий Анатолиевич, мне уже из обкома партии позвонили, говорят, что дети на балконе спят, дышать нечем из-за хлорки!» Ну, конечно, человек не ощущает хлор в воде только до 0,5 миллиграмма на литр! Поехали опять на эту хлораторную, я прикрутил до полутора миллиграммов, по пути хлор теряется, и в кране уже вода с хлором в переделах нормы.
С 5 ноября 1973 года Кировоград пьет эту воду.
Не считая весь исследовательский, подготовительный, проектировочный, организационный периоды, строительство водовода длилось с 1962-го по 1973 год. Конечно же, тех 19,8 миллиона рублей, запланированных изначально, не хватило. Добавляли много раз, ведь менялись цены на материалы, вносились изменения в проект. В итоге вышло примерно те же 60 миллионов, которые были в самом первом проекте. Все деньги выделял Киев, область в основном помогала чем могла, другим.
Управление по эксплуатации районного водопровода «Днепр — Кировоград», так называлась изначально организация, которую я возглавил за год, в 1972-м, находилось в Светловодске. С кадрами было непросто, людей с опытом эксплуатации такого рода объектов не было. Доходило до курьезов. У меня в машине была радиостанция для постоянной оперативной связи. В дороге, помню, звоню, кажется, в Александрию на какой-то объект. Женщина у телефона. Спрашиваю: «Как насос работает?» Она мне отвечает: «Гуде як бугай». Вот такие технические параметры мне выдала. Сегодня, конечно, люди работают все опытные, классные специалисты, а тогда только учились.
С начала эксплуатации было множество проблем. В Светловодске вы же знаете, какая зелень в реке, из нее надо было делать питьевую воду. Приходилось принимать необычные технические решения. Я придумал новый механизм хлоратора, на него я получил свое первое авторское свидетельство, а всего у меня их около пятидесяти. Стандартная на тот момент конструкция хлоратора работала примерно год, уже требовала ремонта. А хлораторы моей конструкции до сих пор, уже более сорока лет, работают в Кировоградской области и Днепропетровске. Я получил за изобретение премию в 13 200 рублей, это когда «Волга» стоила около 10 тысяч! Написал несколько книг, монографий, учебник написал, и все это на опыте работы в водоводе «Днепр — Кировоград».
Были сложности с переключением насосов, постоянно случались гидравлические удары, порывы были частыми, день и ночь приходилось их латать. Потом уже, намного позже, пустили вторую нитку, и работа стала более ритмичной.
Были большие проблемы с коагулянтом, его наши люди вручную лопатами разгружали с вагонов. Это очень ядовитая штука, сульфат алюминия, он страшно обезвоживает работающего с ним — кожу, волосы. Несмотря на респиратор, очки и защиту, вредная работа. А мы о людях всегда думали. Я искал, где бы найти такую небольшую машинку, погрузчик, чтобы людей меньше задействовать в процессе. И нашел в Кривом Роге, на шахте. Выпрашивал, но не хотели его отдавать. Но мы же из Светловодска привезли наших лучших копченых лещей! Когда мы директору их презентовали, то вопрос быстро решился. Более того, мы там еще обменяли металлолом на два отличных электродвигателя, которые по сегодняшний день работают!..
В следующих статьях нашего цикла — множество других интересных историй о воде и о том, как ее нам доставляет крупнейший в области инфраструктурный объект, крупнейший потребитель электроэнергии, крупнейший работодатель (почти 1500 человек) — водовод «Днепр — Кировоград».
Геннадий Рыбченков, «УЦ».