Три поколения Горобченко

Сначала мы планировали сделать материал о художнике Юрии Горобченко, чьи работы выставлены в музее Осмеркина. «Копнув» тему поглубже, выяснилось, что названный художник – отец известнейшего в Кировограде меломана Юрия Горобченко и дед небезызвестного молодого музыканта Эдуарда Горобченко. В общем, династия творцов.

Юрий Макарович Горобченко родом из села Разумовка Александровского района Кировоградщины. Окончил художественное училище, затем в Киеве художественный институт. Потом была война, во время которой Юрий Макарович при штабе дивизии был художником, оформлял боевые листки, газеты, красные уголки. В послевоенные годы, вплоть до распада Союза, писал портреты членов Политбюро партии, а также Ленина, Маркса, Сталина, Жукова. Имел для этого специальные разрешения. Получал заказы на портреты из Москвы и отвозил туда. Среди его заказчиков были известные писатели, композиторы, артисты.

В 1949 году художник познакомился с Валерией Семеновной, которая работала на Киевской киностудии научно-популярных фильмов художником-мультипликатором. «То ли краски ему были нужны, то ли кисточки… В общем, у папы от первого брака было двое детей, у мамы – один. Потом родился я. Три мои брата были старше меня на 16-20 лет», – рассказывает Юрий.

«Жили мы в Киеве, в самом центре города, в коммуналке на одиннадцать семей. На чердаке у отца была мастерская. Жилищные условия были сложными. Однажды друг отца, который заехал в гости, уговорил нашу семью переехать во Львов – работа та же, квартиру была возможность поменять. Так мы переехали в трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, – вспоминает Юрий. – Четыре года прожили во Львове. А когда отец собирался на пенсию, его потянуло на родину. Мы переехали в Кировоград, в селе купили домик, отремонтировали и стали использовать как дачу. А в последние годы оттуда не уезжали: отец выращивал овощи, а мама вязала и выращивала цветы. Они прожили больше пятидесяти лет в очень большой любви. Я никогда в доме не слышал, чтобы кто-то на кого-то повысил голос. Все понимали друг друга с полуслова. Папа умер в возрасте 92-х лет в 2001 году. Мама прожила еще два с половиной года. Потом умерли братья. Племянники все в Киеве. А я в Кировограде один».

C детских лет Юрий любил петь. Рисовал тоже, но пение прельщало больше. Когда переехали во Львов, в жизни парня произошел перелом. Познакомился с ребятами, которые рассказали о рок-н-ролле, об Элвисе Пресли. В подворотнях собирались вечерами и под гитару пели эти песни. Переводили их на русский язык, так как на языке оригинала петь не получалось. Это было начало 60-х годов. На десятилетие папа подарил сыну магнитофон и приемник. Во Львове практически не глушились Радио «Свобода», «Голос Америки», поэтому по ночам Юра слушал музыкальные программы. Появилась возможность узнавать о музыкальных событиях, происходящих за «железным занавесом». Включал магнитофон и все это записывал. Началось серьезное увлечение музыкой. Папа говорил: «Если бы ты любил живопись так, как музыку, ты был бы великим художником».

У друзей были родственники в Польше, и они оттуда приво­зили первые пластинки. Тогда же привезли «Битлз». Увлечение этой группой осталось у Юрия до сих пор. В 1968 году, когда семья переехала в Кировоград, Юрий столкнулся с тем, что не мог найти себе единомышленников. Стал искать людей, с которыми можно было поделиться записями, знаниями, впечатлениями. Нашел. В основном это были приезжие ребята, которые жили в общежитии КИСМа. «Я брал магнитофон, приезжал к ним, мы переписывали что-то новое. Я покупал пластинки, которые продавались в магазинах. Экономил деньги, которые мне давали на завтраки, шел в магазин, где работала знакомая, и она оставляла для меня пластинки польских, венгерских исполнителей – то, что на прилавок не успевало попасть. Когда ушел в армию, мама ходила за пластинками, чтобы я за два года ничего не пропустил», – рассказал Юрий Горобченко.

– Было желание не только коллекционировать музыку, но и петь. Будучи в девятом классе, я узнал, что есть самодеятельный коллектив в клубе облпотребсоюза. Я пришел на прослушивание, и коллектив меня принял. Два года до армии занимался пением. Каждые выходные мы выезжали в районы области с гастролями. Выступали бесплатно, но для души. Меня объявляли так: «самый младший участник коллектива». После концерта дарили цветы. Было очень приятно.

Потом я узнал, что в Одессе, на Привозе, можно купить пластинки. Поехал. Не на все хватило денег. Но первая пластинка была куплена в 1969 году – американский дуэт Саймон и Гарфункель. С этого началась моя коллекция.

Пока Юрий служил в армии, подросло новое поколение меломанов. По городу пошли слухи, что есть в Кировограде коллекционер, меломан, но он сейчас в армии. Его возвращения домой с нетерпением ждали. Вернулся – и сразу же с ним захотело познакомиться большое количество ребят помладше возрастом, но серьезно увлекающихся музыкой. Так Юра Горобченко познакомился с Витей Токаревым, Юрой Алексеевым (покойным). Началась новая жизнь. Родители на все лето уезжали на дачу, квартира оставалась в распоряжении молодого человека. Приходили ребята послушать музыку, обсудить новости музыкального мира.

– Я выучился, стал художником-оформителем и сразу же пошел работать – нужны были деньги, чтобы продолжать собирать коллекцию. Но на первую зарплату в 80 рублей я купил себе гитару за 50. Приглашали петь на танцах, но это была не моя музыка, я отказался. Хотя со всеми музыкантами поддерживал дружеские отношения, они приходили ко мне за музыкой.

С моим одноклассником мы занимались домашним творчеством: я писал песни, мы включали магнитофон и исполняли их. Сегодня все записи отцифрованы и записаны на компакт-диск. Так что у меня есть хоть и кустарный, но свой альбом.

Коллекция пластинок Горобченко росла. Кроме Одессы, ездили в Киев, там была так называемая балка, или тусовка по-современному, где собирались меломаны. Можно было купить пластинки или поменяться. Было такое, что привозили пластинок двадцать, и их надо было успеть за сутки переписать на магнитофон, чтобы потом отвезти обратно. Приходилось писать всю ночь, чтобы успеть. То, что нравилось, покупал.

– У меня эта коллекция по сей день. Я ничего не продал. Денег не хватало, приходилось выплачивать по частям или одалживать. Большую часть своей жизни я прожил в долг благодаря своему увлечению. Хотя некоторые знакомые считали, что у меня очень много денег, так как я позволял себе покупать дорогие пластинки.

В 1978 году начался новый этап в жизни Юрия Горобченко.

– Я познакомился с Петей Константиновым, который открыл бар «Киев» на втором этаже ресторана. Он предложил у него работать. Я на тот момент работал художником в краеведческом музее, и мне не хотелось бросать работу. Мы договорились, что я помогу ему с музыкой, ведь музыка – это залог успеха работы бара. Принес магнитофон, сделал подборку композиций, и через месяц в баре был аншлаг. Попасть в бар было невозможно, стояла большая очередь. Помню, когда я из музея шел в бар, толпа меня пропускала и говорила: «Музыка идет».

В 1979 году на работу к Юрию пришел Александр Непомнящий с предложением сделать первую городскую дискотеку. Обещал добиться разрешения в обкоме комсомола. На следующий день их – Сашу, его жену Таню и Юру – ждали в обкоме комсомола на собеседование. Пришли, рассказали, что планируется: первая часть – тематическая, об основах рок-музыки. Ее должна вести Таня. Вторая часть – танцевально-познавательная. Юрий рассказывал об исполнителях, композициях, и все танцевали. Третья часть – сугубо танцевальная. «Комсомол» согласился с предложенным, дал добро.

Ребята стали искать помещение. Рассматривался зал в Доме быта на втором этаже, но отказали, мотивируя тем, что молодежь «пол затопчет». В это время Петя Константинов перешел в ресторан «Кировоград» работать метрдотелем. Зашел как-то Юрий к нему во вторник, а там пусто.

– Почему никто не пришел?

– Музыки сегодня нет, вот и пусто.

– А давай сделаем дискотеку по вторникам…

Для нас было главное открыться. Петя переговорил с начальством, все согласились: комсомол, ресторан и мы. В начале августа провели первый вечер. Тогда же объявили конкурс на название дискотеки. Через неделю должны были выбрать лучшее. А у меня уже была идея названия и символики. Тогда же вся страна готовилась к Олимпиаде, и я наш символ стилизовал под олимпийский: вместо пяти колец пять пластинок разного цвета, а сверху слово «Олимпия». Кроме меня, никто ничего не придумал, и Таня предложила мой вариант. Все проголосовали. Я на всякий случай не стал акцентировать внимание на том, что самый знаменитый концертный зал в Париже называется «Олимпия». Так благодаря Олимпиаде-80 это название прошло.

В 80-м году Кировоградский обком комсомола наградил Юрия Горобченко грамотой «За активную работу по коммунистическому воспитанию молодежи». Грамота подписана секретарем обкома ЛКСМУ Анатолием Перевозником…

Через полгода ребятам пришлось искать новое помещение. Присмотрелись к подвальчику, где сегодня «Чорна кава». Но он требовал значительного ремонта. Договорились с рестораном «Юность», и еще около полугода работали там на втором этаже. А потом Саша Непомнящий договорился перейти в клуб Компанийца, где «Олимпия» до сих пор.

Там Юрий поработал недолго, но остался при «Олимпии», где был создан клуб меломанов. Будучи председателем этого клуба, делал тематические встречи о группах. Там не танцевали, а слушали и обсуждали музыку. Потом Таня умерла, Саша уехал, но «Олимпия» осталась.

В 1986 году Юрия пригласили организовать первую видеотеку в «Юности». Привез из Киева подборку музыкальных видеокассет, и процесс пошел. Параллельно работал в центре научно-технической информации инженером по научно-технической кинопропаганде. Ездил в кинопрокат, отсматривал фильмы и писал аннотации. Потом ездили с кинопроектором в коллективы и демонстрировали научно-технические фильмы. Работа была интересной, но отдел, в котором работал Юрий, накануне распада СССР попал под сокращение.

Случайно узнал, что театру кукол требуется начальник цеха. Работа была связана со звуком, со светом – с тем, с чем работать умел. Руководству нужен был сотрудник сорока лет, а Юрию было 35. Пришел на собеседование, взяв с собой грамоты, вырезки из газет о своих музыкальных достижениях. В театре на все это посмотрели и сказали: «Именно о таком сотруднике мы мечтали».

Работать ведущим инженером театра было в удовольствие. В течение семнадцати лет был звукорежиссером. Писал все фонограммы спектаклей, подбирал музыку. Позже из Киева приходили гонорары за использование авторских работ.

Рабочий путь закончился. Но не творческий. Еще в 80-х Юрий познакомился с Эдуардом Гевой. Тот познакомил с Алексеем Ивановичем. С ним делали популярнейшую программу «Рок-полигон». «Сейчас я хожу на концерты и чисто по-дружески помогаю Геве», – сказал Юрий.

На коллекцию Горобченко без восхищения смотреть невозможно. Сколько здесь всего: пластинки, бобины, кассеты, компакт-диски! Все – в идеальном порядке, во всех шкафчиках во всех комнатах и даже на кухне. Человек Юрий скрупулезный, ведет своеобразный каталог. У него на сегодняшний день собрано полторы тысячи исполнителей! Это только исполнителей, у которых по пять, а то и по десять альбомов.

«16 февраля будущего года мне будет 60 лет. А через два месяца будет 60 лет рок-н-роллу. Я родился с ним в один год, и моя любовь к нему была предначертана», –уверен Юрий.

Его сын Эдуард рос «под музыку». В доме она звучала и звучит всегда. И когда сын был маленьким, время от времени спрашивал: кто это поет? Просил записать ему какие-то вещи. «Когда ему было 12 лет, мы сели за стол встречать Новый год. Вдруг без десяти двенадцать звонок в дверь. Я открыл, стоят два мальчика: “Эдика можно?” – “Да”. Он вышел, вернулся через пару минут и говорит: “Папа, вот ребята продают электрогитару, недорого”. Я посмотрел на него и представил себя: я тоже в детстве мечтал об электрогитаре. И я ее купил. С этого, наверное, все и началось».

Сегодня Эдуард Горобченко – гитарист, солист, участник коллектива «Гучні думки» (сейчас название ребята поменяли). Имеет своего слушателя.

«Я за него рад. Мне нравятся все его композиции. Я, наверное, самый ярый поклонник его музыки. Кстати, художественную школу он тоже окончил», – говорит отец.

А еще есть у Юрия десятилетняя дочь. Она занимается танцами, но уже на слух выучила Yesterday…

Елена Никитина, фото Елены Карпенко, «УЦ»

Добавить комментарий