7 ноября в обстановке, давно лишенной пышности и торжественности, будет отмечаться 87-я годовщина со дня Великой Октябрьской социалистической революции. О месте октябрьких событий в истории человечества и о нынешнем времени мы решили поговорить с человеком, 25 лет из 36 проработавшим заведующим кафедрой политэкономии КГТУ, заслуженным работником культуры советской Украины, членом бюро Кировоградского горкома КПУ Василием Яковлевичем Пыхтиным.
— В преддверии 7 ноября как вам, коммунисту и преподавателю с огромным стажем работы видится: что же все-таки произошло осенью 1917 года? Раньше это событие называли октябрьской революцией, совсем недавно — переворотом и захватом власти, но все эти определения сути процесса не меняют, как вы думаете?
— Я думаю, что все-таки в 1917 году произошла революция, в основе которой лежали субъективные и объективные причины. Она была так же неизбежна, как в свое время Великая французская революция. Она была подготовлена всем ходом развития Российской империи и всего мира. Абсолютно не правы те, кто считает, что октябрьская революция — это переворот и захват власти. В тот момент сложилась такая ситуация, что власть никто не хотел брать, и только коммунисты ее взяли в свои руки. Они были готовы к этому, у них была своя программа. Они опирались на знание объективных законов общественного развития. Почему не говорят о негативных явлениях и процессах, произошедших во Франции в конце XVIII века, и называют те события великой революцией, а не каким-то переворотом? А ведь она была более кровавой, чем наша. Подобные формулировки мне кажутся проявлением новой идеологии.
— Сейчас, спустя 87 лет после революции, скажите, пожалуйста, кто на самом деле пришел к власти? Кто выстроил и составил эту новую властную вертикаль?
— По моему мнению, новую властную вертикаль выстроили, создав первое наше правительство, самые культурные, образованные и грамотные в плане понимания законов общественного развития люди. Все, кто окружал Ленина, те же Луначарский и Красин, и сам Ленин. Они четко представляли, чего хотят. В правительстве были представители интеллигенции, выходцы из буржуазии и рабочего класса. Это были борцы за идею, хорошо понимавшие ее, верившие в нее. А потом, в 70-х, пришли новые люди, которые на первый план начали выдвигать личные интересы.
— Почему именно в 70-х? Разве этот процесс не начался лет на тридцать раньше, когда не осталось людей, участвовавших в XVII съезде ВКП(б)?
— С одной стороны, да, но это было перерождение лишь среди небольшой части руководства. Перерождения народа не было. Люди верили в социалистические идеалы и шли этой дорогой. Мы бы тогда не победили в войне. Первые послевоенные годы мы тоже жили на энтузиазме, а потом он иссяк. Нужно было включать рычаги материального стимулирования, но этого не произошло.
— В истории Союза были как белые, так и черные страницы. Если вслед за Юрием Олешей мы разделим лист пополам, какие дела можно занести в графу “добро”, а какие в графу “зло”? За что мы должны благодарить революцию, а за что проклинать?
— Благодарить революцию мы должны за то, что каждому она дала работу, образование, гарантированный минимальный уровень жизни, чувство коллективизма, уважительное отношение друг к другу, ликвидировала дикую эксплуатацию человека человеком, и, самое главное, дала народовластие. Мы построили крепкое государство, которым гордились мы и которое уважали и боялись другие. А слово “проклинать” я бы заменил. Не революция породила негативные явления, а дальнейшее развитие общества. Вот в эту графу я бы отнес неуважительное отношение к труду, уравниловку, расхождение между словом и делом.
— А репрессии?
— Вспомните Столыпина, при котором людей вешали на каждом столбе. Было даже выражение “надеть столыпинский галстук”. Другое дело, что перегнули страшно. Я считаю, хотя со мной многие не согласны, что здесь большая вина Сталина. Нынешние коммунисты отрицательно относятся к массовому раскулачиванию, репрессиям, допущенным явлениям, которые получили название голодомор, культ личности…
В жизни и в работе я придерживаюсь двух принципов: принципа объективности и принципа относительности. Сквозь их призму очень многое можно понять. И судить, что было плохого, а что хорошего. Я горжусь советской властью, потому что мне, парню из деревни, она дала абсолютно все: образование, жилье и самое главное — любимую работу. Надо было только трудиться. Одной из ошибок было то, что мы не отработали настоящего механизма стимулирования труда, чтобы он был ощутим. Разве у нас могли быть богатые и бедные? При социализме — никогда, мы всех выровняли, сделав, к сожалению, бедными. Революция несла прекрасные идеи, но выработать оптимальный механизм их реализации мы так и не смогли.
— В России бурно обсуждается вопрос предания земле тела Ленина. В этом, наверное, есть рациональное зерно — попытка наконец прекратить разговоры о поклонении трупу, убрать из общества неуважение к праху. А вы как думаете?
— Сейчас не время обсуждать эту проблему. Это вызовет огромное брожение в обществе и еще более острый социальный конфликт. Общество должно устояться и встать на ноги.
— Сколько же на это уйдет времени?
— Не нужно устанавливать сроки. Мы уже собирались прийти к коммунизму через двадцать лет. В России Явлинский говорил, что достаточно пятисот дней, чтобы построить рыночную экономику. Уже прошло более десяти лет, а страна еще не достигла уровня производства 1990 года.
— Тем не менее, проблему-то нужно решать…
— Сначала нужно выяснить, какая часть общества так думает. А, может быть, большинство считает, что все должно оставаться на своих местах? Почему во Франции есть пантеон, где хранятся сердца людей, стоявших по разные стороны баррикад? У них есть прекрасная поговорка: нация, которая не уважает мертвых, не может уважать и живых. Сейчас говорят, что Ленин — террорист. А давайте разберемся, кто этот террор устроил первым? Белые, когда захотели вернуть себе власть. Заявляют, что у Ленина не было программы строительства социализма. Да, шли методом проб и ошибок. Не получилось с военным коммунизмом? Перестроились и пришли к НЭПу. Это была очень хорошая идея. Так что вопрос о захоронении я считаю преждевременным, но в любом случае он должен решаться путем референдума.
— Политическая жизнь в своем развитии движется по принципу маятника. В советское время коммунизм был новой религией, с начала девяностых массы бросились в другую, противоположную сторону, а совсем недавно Ющенко сказал, что время дремучего антикоммунизма прошло. С вашей точки зрения, какую роль может играть Коммунистическая партия в типичном западном демократическом обществе?
— Я стараюсь избегать банальностей, но все же хочу отметить: коммунизм — не религия, а наука. Общественная жизнь протекает по определенным объективным и доказуемым законам, а суть религии, прежде всего, в вере. Что же касается крайностей, конечно, хорошо, что время дремучего антикоммунизма прошло. Нельзя огульно охаивать и растаптывать свое прошлое. В нем было много хорошего, что можно и нужно было сохранить. Например, чувство любви к родине, родной земле, уважительное отношение к истории. Если говорить о Сталине, я отрицательно отношусь к репрессиям, но я уважаю его как государственного деятеля и строителя сильного государства. После него ведь не было такой сильной личности.
В демократическом же обществе, если Коммунистическая партия окажется у власти, она будет строить общество на принципах научного социализма и коммунизма. Если она будет в оппозиции, она должна выполнять конструктивную роль. И такая оппозиция нужна любому государству.
— Социологические опросы свидетельствуют о том, что коммунистический электорат устойчив, как никакой иной. Если так, то возникают большие сомнения в объявленных по результатам первого тура выборов президента 5 процентах, набранных Петром Симоненко. Может, голоса коммунистов просто были переданы представителю власти? Что, с вашей точки зрения, произошло с самым устойчивым электоратом? И вообще, как вы оцениваете результаты выборов?
— По поводу такого маленького процента могу сказать следующее. Есть несколько пунктов, объясняющих сложившуюся ситуацию. Нас упрекают, что мы через Верховную Раду мало сделали практических дел для народа. Но ведь мы не составляли большинство, хотя работали над многими законами и принимали их. А люди все равно разочаровались. Они привыкли, что раньше за все отвечала партия, с нее был спрос. К тому же слишком сильна была пропаганда основных претендентов, люди пошли за новыми лозунгами и идеями. Хотя в борьбе за элементарное выживание они не вдумываются в то, что им предлагают. Да и просто людей пожилого возраста, а именно они составляют основную массу коммунистического электората, по объективным причинам становится все меньше…
— То есть вы не верите, что на участках были нарушения?
— Я не могу говорить обо всех, но на моем участке, в 11-й школе, где я был членом избирательной комиссии, все было спокойно, уважительно, без эксцессов, хотя подготовка к выборам в стране шла в ужасных условиях и безобразно. Я глубоко убежден: выборы должны проходить честно и открыто. А право народа — выбирать.
