Первый тайм мы уже отыграли

И одно лишь сумели понять: каждый из нас имеет право на ошибку, а чтобы каждый мог этим правом воспользоваться,  и проводятся выборы.

Ну вот и славно – каждый из нас сделал свою ошибку, в чем сможет убедиться довольно скоро. Радует только то, что выборы эти промежуточные и новые-старые депутаты займут мягкие кресла всего на 2 года. И те, кто пришел во власть воровать и решать личные бизнес-вопросы, могут просто не успеть это сделать – два года для нашей бюрократии слишком малый срок. Впрочем, это, к сожалению, касается и тех, кто хочет сделать нашу жизнь лучше и чище.

Несмотря на задекларированную Президентом жизнь по-новому и изменения в законодательстве, минувшие выборы стали еще более изощренными, циничными, расточительными и глупыми. Подтверждать фактами каждую из перечисленных характеристик нет никакого смысла – вы все сами видели, лучше расскажу три реальные истории, картинки с выставки кировоградских выборов.

Жалуется мне знакомая: «У меня от этих выборов скоро крышу снесет. Иду по улице, а с билборда огромный Черноиваненко смотрит на Черноиваненко поменьше на ситилайте, который смотрит на маленького Черноиваненко на палатке “Батьківщини”, возле которой стоит сам Черноиваненко».

А вот монолог дамы весьма преклонного возраста: «Принесли горох, сказали – от Табалова. Я бы, конечно, тушенку хотела, но тушенку не носят. Буду голосовать за горох».

Третья история достойна внимания крупного писателя-сатирика. В огромном убитом дворе на Полтавской, 24 местные власти решили заасфальтировать сплошные ямы. Разворотили все, установили новые бордюры, отсыпали щебенку, и на том процесс остановился. Народ волнуется, а агитаторы двух конкурирующих благодетелей людей успокаивают: «Все успеем к выборам, раз наш кандидат сказал – сделает». В общем, в «тихую» субботу, в аккурат после обеда и перед дождиком приехал самосвал и высыпал кучку асфальта перед одним из подъездов, которую шустрые мужички вмиг разровняли, и на том предвыборная кампания закончилась. Чьих рук это дело, выяснить так и не удалось, собака след не взяла…

Выборы в местные советы завершились, новоизбранные депутаты имеют полное право стать еще ближе к народу, отпраздновав свою победу как положено. А до второго тура выборов мэров и сельских голов осталось две с половиной недели. Теперь все усилия финалистов будут направлены на тех, кто голосовал в первом туре не за них. Где конкурентам взять дополнительные аргументы и средства – это их трудности, наше дело запастись – поп-корном и семечками, читать и слушать, что нового они нам расскажут.

Лично меня более всего интересуют ответы на следующие вопросы: хватит ли Андрею Райковичу характера не стать заложником позорного квотно-партийного принципа при выборе замов и начальников управлений? Не вылезет ли боком настойчивое желание всех, кто его выдвигал и поддерживал, получить свои дивиденды? C кем и как собирается договариваться о поддержке Артем Стрижаков, если партий в горсовет проходит аж 9 и каждой что-то нужно?

Ну и напоследок. Результаты опроса, который проводился в Кировограде параллельно с местными выборами, вы уже знаете: горожане активно и дружно высказались за возвращение городу исторического имени Елисаветград. И даже если Верховная Рада начнет строить козни, это будет уже ее проблема и ее вина – люди свое слово сказали. И еще одно пожелание в связи с этим: фаны Ингульска, займитесь Ингулом. Мы поможем.

Ефим Мармер, «УЦ».

Кировоград поствыборный: результаты и осадок

Второй тур выборов мэра областного центра, как и предполагалось, станет соревнованием опыта и молодости – при любом официальном результате тура первого, на момент сдачи номера в печать еще неизвестного.

Зато точно известно, что ни одно из нарушений, о которых информировали журналистов участники избирательного процесса и всевозможные общественные организации, не признаны местной милицией достойными открытия уголовных производств и внесения в единый реестр досудебных расследований. По информации из источников в МВД, из 27 фактов нарушений, зарегистрированных в милиции, только по двум открыты производства административные. Скорее всего, речь идет о двух несовершеннолетних разносчицах «чернухи» против президентской «Солидарности» и выдвинутого ею кандидата на пост кировоградского мэра Андрея Райковича. Ранее глава областной организации партии, нардеп Константин Ярынич сообщал, что админпроизводства в их отношении уже ожидают вердикта в Кировском районном суде Кировограда.

Во вторник, на второй день после голосования, городская избирательная комиссия Кировограда еще ничего не получила от районных, а районные, в частности – Ленинская, обещали итоговый протокол по выборам городского головы к вечеру, а по советам – в ближайшие дни, ввиду сложности подсчетов. Поэтому мы могли оперировать лишь данными экзит-полов и параллельных подсчетов голосов местными штабами разных политических сил и кандидатов.

Голова

В воскресенье у кировоградских избирательных участков работали представители сразу двух организаций, проводивших экзит-полы (опросы на выходе) – известная в общеукраинском масштабе группа компаний Research & Branding Group (R&B Group) и сомнительная Ассоциация политических наук (АПН), единственным представителем которой является Дмитрий Синченко – известный в узких кругах блогер, который называет себя политологом.

По версии R&B Group, во второй тур местных выборов выходят Андрей Райкович и самовыдвиженец Артем Стрижаков, действующий депутат городского совета (избирался от Партии регионов), с результатами в 27,3% и 20,1%. Этому же тандему пророчит выход во второй тур параллельный подсчет «Оппозиционного блока». Третье место и киевские социологи, и «Оппозиционный блок» отдают бизнесмену Андрею Табалову, выдвинутому партией «Наш край».

По версии АПН, во второй тур выходят Райкович и Табалов, Стрижаков – третий. Главной неожиданностью выборов стало четвертое место, которое все три упомянутых организации предварительно отдают заместителю губернатора Вите Атаманчук, шедшей самовыдвижением, но ассоциировавшейся у горожан с довольно популярной партией «Самопомощь».

Крылья, ноги и хвосты

Кто бы ни стал городским головой Кировограда по итогам голосования, которое состоится 15 ноября, ему придется иметь дело с наиболее «разношерстным» составом городского совета за всю его новейшую историю. Согласно разным версиям предварительных результатов воскресного волеизъявления, туда проходят кандидаты от 7 до 9 политических партий. Все без исключения экзит-полы и параллельные подсчеты отдают лидерство президентскому блоку «Солидарность» – один из местных интернет-сайтов уже насчитал партии 9 мандатов. Дальше – «Батьківщина» и «Наш край» – в разном порядке, в разных вариантах, по 6–7 мандатов. Кроме того, в горсовете точно будет по нескольку депутатов от «Оппозиционного блока», УКРОПа, «Самопомощи» и «Свободы», а также, скорее всего, от Радикальной партии и «Рідного міста».

С одной стороны, пестрота политической палитры горсовета обещает отсутствие практически полной монополии, которую в предыдущих составах изначально имели «Батьківщина» после 2006-го и Партия регионов после 2010 годов. А значит, придется договариваться, искать компромисс. С другой стороны, это серьезно усложняет задачу будущего городского головы, которому придется находить общий язык со всеми.

В осадке

Конечно, большую роль будет играть персональный состав фракций горсовета – расклад потенциально избранных депутатов, который прогнозируют сегодня, включает достаточно много людей, которых мы уже видели в местной власти под разными партийными «зонтиками». И что-то подсказывает, что от смены цвета флажка над домиком суть их взаимоотношений, взгляды на городское управление и смысловое наполнение депутатской деятельности вряд ли кардинально изменились.

И еще два момента в сухом осадке после 25 октября. Во-первых, закон о выборах все-таки нужно дорабатывать, как минимум на сегодня люди, получившие пусть даже большинство голосов на своем округе, могут не попасть в советы. Потому что партия недобрала процентов или потому что кандидат на другом округе, где больше избирателей, получил больше голосов, например.

А, во‑вторых, реакция правоохранителей на очевидные грубые нарушения закона по-прежнему остается крайне формализованной. Взять ситуацию, например, с написанными без ведома человека и от его имени заявлениями о голосовании на дому – таких случаев на выборах в Кировограде было зафиксировано как минимум несколько. И хотя речь идет, по сути, о подделке документов, милиция эти факты не расследует – потому что по этому поводу не поступило ни одного заявления. В общем, «по рукам» опять никому не дали, а это, по сути, индульгенция на применение сомнительных методов на будущих выборах. В том числе тех, которые через две с половиной недели…

Андрей Трубачев, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Область в ожидании компактного совета

Самое очевидное новшество, которое ожидает Кировоградский областной совет после выборов, – это уменьшение количества депутатов. Вместо ста человек теперь будет 64. Что касается качественного состава депутатского корпуса следующего созыва, то он окажется скорее обновленным, нежели новым.

Официальных результатов выборов в областной совет на момент выхода этого номера газеты еще не было (у районных избиркомов есть пять дней для передачи протоколов в областную комиссию), поэтому мы воспользовались данными штабов политических партий, которые вели параллельный подсчет голосов. В штабы традиционно информация стекается более оперативно, чем в ОИК, и протоколы с мокрыми печатями передаются практически мгновенно. Как у них это получается – годами отработанные технологии.

Согласно данным штаба областной организации ВО «Батьківщина», в областной совет проходят представители трех лидирующих политсил: Блока Пет­ра Порошенко «Солидарность» (19,76%), «Батьківщини» (18,93%), «Оппозиционного блока» (18,68%). Преодолели пятипроцентный барьер, а значит, будут иметь своих представителей в облсовете «Самопомощь», «Свобода», Радикальная партия Ляшко и УКРОП.

Действующий председатель обл­совета и руководитель областной «Батьківщини» Александр Черноиваненко охарактеризовал выборы как демократичные и законные: «Было много наблюдателей, в том числе международных. Причин обжаловать результаты нет. Некоторые нарушения, которые имели место, на результаты существенно не повлияли.

Новый областной совет будет проукраинским, однозначно. Безусловно, каждый новый депутат будет решать вопросы социальной направленности. Это наша обязанность, и ради этого мы шли на выборы. Политический состав обл­совета – это отражение взглядов и настроений жителей области. Есть основания полагать, что работа депутатов следующей каденции будет спокойной и результативной. Я считаю, что все должны работать на громаду Кировоградской области. У нас не должно быть никакой политики, кроме самого главного – человека, интересы которого мы должны отстаивать».

Штаб «Оппозиционного блока», проводивший параллельный подсчет, поделился цифрами трех лидеров, однозначно входящих в областной совет. С некоторыми несущественными отличиями от результатов «Батьківщини» лидируют те же БПП, «Батьківщина» и Оппоблок.

В целом доволен ходом выборов в области глава Кировоградской ОГА Сергей Кузьменко. «В ходе предвыборной кампании я неоднократно озвучивал задачи, которые стоят перед властью: это организация процедуры волеизъявления наших жителей, исключение использования административного ресурса, предотвращение фальсификаций, драк, участия псевдожурналистов. Все это удалось предотвратить, исключить, избежать, – констатировал Сергей Анатольевич. – Единичные обвинения в наш адрес по поводу использования админресурса я могу объяснить послевыборными эмоциями. Ни одного заявления в суд по этому поводу подано не было.

Я благодарен участникам избирательного процесса и надеюсь, что как можно быстрее приступят к работе избранные депутаты сельских, поселковых, городских советов, а также облсовета».

Глава областной организации «БПП “Солидарность”», народный депутат Украины Константин Ярынич констатировал, что выборы в Кировограде и области прошли на достойном уровне. «Нарушений, которые могли бы существенно повлиять на результат волеизъявления кировоградцев, к счастью, не было, – добавил нардеп. – Несмотря на грязную предвыборную кампанию наших оппонентов, гречку и деньги в конвертах, наша политическая сила победила. Уже сегодня нужно формировать сильную и крепкую команду и начинать работать на благо людей, оказавших нам доверие».

Понимая свой провал на выборах, власть использует грязные технологии, чтобы украсть победу у «Оппозиционного блока». Об этом сообщил «УЦ» экс-губернатор Кировоградщины, первый номер в списке «Оппозиционного блока» на выборах в Кировоградский облсовет Сергей Ларин.

Он поблагодарил жителей Кировоградщины за высокую поддержку «Оппозиционного блока».

«Понимая, что власть проиграет эти выборы, они всю кампанию преследовали наших активистов и кандидатов. Но, несмотря на это, жители области дали свою оценку действиям власти, и поэтому «Оппозиционный блок» победил на выборах. Сегодня власть включает самые грязные технологии, чтобы отобрать победу у нас. Больше всего “преуспели” в тех районах, где у власти представители “Батьківщини”», – подчеркнул Сергей Ларин.

Он отметил, что «Оппозиционный» блок продолжает борьбу за каждый голос избирателей и оправдает доверие жителей Кировоградщины.

Теперь нам остается ждать более конкретных результатов выборов, а именно, фамилий наших новых избранников. Потом – формирование большинства, выборы председателя и зама, распределения по комиссиям. Это будет интересно.

Елена Никитина, «УЦ».

Елисаветграду – быть! Несмотря на…

Опрос по выбору будущего названия для города прошел. Всего в нем приняли участие 49983 человека, правда, 3232 из них случайно или намеренно испортили опросные листы. Из 45863 действительных опросных листов 35153 (76,6%) – за Елисаветград. Вариант Ингульск поддержали 4302 (9,4%), Златополь – 3509 (7,7%) принявших участие в опросе.

Безусловно, не все, кто пришел на выборы (а нас и пришло-то в Кировограде 84 тысячи человек – 44% избирателей), захотели принять участие в опросе. Немало людей, узнав, что варианта Кировоград в списке нет, махали рукой и уходили, другие выражали в опросном листе свою позицию: кто-то писал «Кировоград» через всю страницу, кто-то использовал бланк опроса как открытку – приятные пожелания местным властям, Президенту Украины и т. п. начинались обычно словом «идите» и заканчивались «с вашим переименованием». Однако все, кто хотел высказать свое мнение по этому поводу, смогли его высказать, – в этом и была цель тотального опроса общественного мнения.

Многие наши коллеги, впрочем, сразу же поставили под сомнение результаты опроса, аргументируя это тем, что сами, мол, голосовали не раз, и не только на своем участке. «Я десять раз проголосовал за Эксампей», – пишет кировоградский общественный деятель. Какой молодец! Из 624 голосов, отданных за это прекрасное название, десять – твои, и если бы ты не поленился и проголосовал еще 35 тысяч раз, глядишь, и жил бы завтра в Эк­сампее.

Это же просто опрос! Не референдум, не плебисцит, а опрос общественного мнения. Он был задуман и проведен именно как опрос. От вас этого не скрывали. Вы пришли и доказали, что тех, кто проводит опрос, можно обмануть. Пожалуй, можно, но, думаю, если бы не вы, то никакого обмана бы не было, потому что большинство адекватных людей, которые приняли участие в опросе, никого обманывать не собирались. Ну, как не обманывают, например, врача, придя в поликлинику (хотя такая возможность тоже есть у каждого).

Форма опроса общественного мнения в принципе строгой отчетности не предполагает. И то, что кто-то проголосовал десять раз, не дискредитирует форму опроса, это дискредитирует только проголосовавшего. Не вы ли десять лет назад кричали на Майдане: «Фальсифікаціям – ні, ні – брехні»? Чем же вы так гордитесь сегодня?

А ведь люди, которые проголосовали по десять раз, могли свои силы и время потратить на другое – обеспечить достоверность результатов опроса на каком-то одном участке. Тот, кто хотел, чтобы результаты не вызывали сомнений, мог стать членом группы по проведению опроса. Организаторы призывали всех желающих стать общественными наблюдателями. Но это же скучно: стоять на улице с восьми утра до пяти вечера, уговаривать людей не проходить мимо, высказать свое мнение, потом считать опросные листы, заполнять протоколы…

На самом деле на разных участках все было по-разному, на одном из участков по Героев Сталинграда опросная группа по собственной инициативе вела учет – проверяли прописку и записывали номера паспортов, что никак не защищает от желающих проголосовать десять раз, но выглядит уже солиднее. В других местах просто проверяли прописку. Где-то только спрашивали адрес. А где-то и адреса не спрашивали, молча выдавали опросный лист. Рекорд за жизнерадостной девушкой, которая стояла возле одного из участков в центре города: «А можно еще раз проголосовать? – Можно, только не прямо сейчас, попозже». Причем вопрос здесь не только к девушке, но и к трем остальным членам группы: почему она вообще стояла там одна? Вот возле этой девушки и стоило бы постоять журналистам и общественным деятелям, чтобы обеспечить достоверность результатов. Могу поспорить, при них она бы так не отвечала, и другие члены опросной группы, наверное, быстрее вернулись бы на рабочее место. Зато на моем участке у меня проверили прописку. А когда я стала уже как журналист расспрашивать о ходе опроса, то сразу же назвали точное число проголосовавших, рассказали, что с утра было много провокаций, и пожаловались, что, поскольку учета нет, то, даже видя, что этот человек уже сегодня голосовал, отказать ему в выдаче опросного листа не могут: паспорт есть, прописка есть, может, это брат-близнец… Хотя таких «проверяющих» было, говорят, всего два за весь день, так что существенно повлиять на результаты это не может. Еще раз спрошу: почему бы «проверяющим» не посидеть вместе с опросной группой, как наблюдатели сидят на избирательных участках вместе с комиссией с начала до конца?

В целом равнодушие и наших коллег, и общественных деятелей к тому, в городе с каким названием мы будем дальше жить, поразило. Когда в пять часов вечера опросные группы с урнами стали приезжать в горсовет, там был только один журналист – я! Когда начали вскрывать урны и считать опросные листы, подошли представители еще двух СМИ. Общественных наблюдателей за подсчетом голосов было аж два! Где убежденные ингульщане и златопольцы? Где пламенные эксампейцы и благомировцы? Где в конце концов сторонники Елисаветграда, которые пылко призывали нас голосовать за историческое название? Где все эти люди? Почему они не стали «общественными наблюдателями», почему не приехали хотя бы на подсчет голосов?

Большинство наших коллег пришли в горсовет только к 21.00, когда комиссия обещала объявить результаты. Но не объявила! Комиссия никак не могла собраться. То есть председатель комиссии Сергей Колодяжный, специалист отдела культуры и туризма Алексей Роздорожний, начальник отдела бухгалтерского учета Ольга Господарикова и начальник отдела внутренней политики Сергей Запорожан все время были на месте, пересчитывали бюллетени вместе с опросными группами, заполняли протоколы. А вот из депутатов – членов комиссии по переименованию в подсчете голосов принимал участие только Игорь Волков. Когда голоса уже были подсчитаны, кворума ради срочно вызвали Надежду Воленшчак. Дмитрий Хох, Дмитрий Терзов, Павел Топчий и Александр Шамардин не сочли нужным принять участие в подсчете голосов, убедиться в его достоверности и подписать протоколы. Оправдывая коллег, Надежда Воленшчак, сказала, что, мол, люди баллотируются и им не до того… Правда, и сама Воленшчак, и Волков тоже баллотировались, но нашли в себе силы приехать на заседание комиссии. Особенно странно, что мероприятие проигнорировал Топчий, который на каждом заседании комиссии говорил о том, что результаты опроса можно будет оспорить, и т. п., но в день Х почему-то не сделал ничего для того, чтобы итоги не вызывали сомнений, даже на подсчет голосов не явился.

Но, по большому счету, все это уже значения не имеет. Кировоградцы высказали свое мнение. Елисаветграду – быть! Несмотря на смешные и глупые фальсификации от журналистов и общественных деятелей, несмотря на поразительное равнодушие тех, кто еще вчера активно пиарился на этой теме. Тот, кто хотел высказаться, высказался и обязательно будет услышан.

Ольга Степанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Кто владеет Кировоградом?

Предлагаемый вашему вниманию материал готовился еще до местных выборов. Но, подумав, мы решили опубликовать его только сейчас, чтобы никто не смог обвинить нас в предвзятости. Именно поэтому, кстати, обо всех, кто на момент подготовки статьи к печати был депутатом того или иного совета, мы пишем с приставкой «экс-». Хотя некоторые из них по результатам волеизъявления, скорее всего, вернутся на насиженные места.

В начале октября министерство юстиции сделало шикарный подарок желающим знать, в чьей собственности или аренде находятся те или иные участки, – открыло свободный доступ к данным земельного кадастра. Если раньше один запрос стоил 17 гривен, то теперь эту информацию можно выяснить в Интернете бесплатно. Для пользования кадастровой картой (фрагмент – на картинке, фамилии владельцев мы нанесли сами. – «УЦ».) достаточно иметь карточку Приват- или Сбербанка либо же электронную цифровую подпись. И пускай карта еще не совершенна – данные по многим участкам отсутствуют, по некоторым они неполные и т. д. – все же это огромный шаг к постоянно декларируемой прозрачности.

«УЦ» выяснила, кто владеет земельными участками в четырех парках Кировограда, на единственной пешеходной улице и в Лесопарковой. Результат оказался вполне предсказуемым. Практически все лакомые кусочки земли отданы либо в аренду, либо в частную собственность сильным мира сего.

Тройка лидеров

Информация, как уже говорилось, неполная: по отдельным участкам она попросту пока отсутствует. Кроме того, следует учитывать традиционное нежелание кировоградских (да и не только) богатеев «светить» свою собственность. Но все же определенные обобщения можно сделать.

1. Дмитрий Дрыга и Ко – более 14,5 гектара.

2. Семья Табаловых – почти 9 гектаров.

3. Николай и Лариса Онулы – около 6 гектаров.

Важное уточнение: не все вышеупомянутые гектары являются частной собственностью, на некоторые оформлена аренда. Но обо всем по порядку.

Парки в черте города

Парк Пушкина (Казачий остров) уже давно находится в аренде у частного предприятия «Агроопт­сервис». Учредительница предприятия – родная сестра Юрия, Александра и Игоря Шаровых Валентина Яцкив.

Самый известный из семьи Шаровых – Игорь. Он был народным депутатом пяти созывов, председателем фракции «Блока Литвина» в Верховной Раде. Его братья – пенсионеры МВД, экс-депутаты местных советов.

Что интересно, в парке Пушкина сейчас регулярно убирает не арендатор, а городской совет.

Парк Крючкова на Новониколаевке – частная собственность Кировоградской областной общественной организации «Елисаветградское православное общество». По данным Единого государственного реестра, конечный бенефициарный контроллер организации – кандидат в мэры областного центра, генеральный директор мясокомбината «Ятрань» Андрей Райкович.

Сквер Победы возле Колхозного рынка. Здесь небольшая часть – 0,34 гектара – отдана в аренду «АТБ-Торгстрой». Однако какого-то строительства, что можно было бы заподозрить из названия арендатора, в сквере не наблюдается. Вместо этого время от времени (когда нет милиции) здесь стихийно возникает «блошиный» рынок.

Парк имени 50-летия Октября (дендропарк) разобран на части супругами экс-регионалами, а теперь ударовцами Николаем и Ларисой Онул. Все семь участков оформлены на разные фирмы и организиции, каждая из которых имеет отношение к Онулам.

0,5 гектара арендуется ООО «Буд­експорт», участок предназначен для размещения летнего театра и аттракционов.

2,5 гектара арендует Корпорация «XXI век».

0,07 гектара – ООО «Буд­експерт»: для строительства и обслуживания зданий торговли.

0,47 гектара – ООО «Композиция».

50 соток – Корпорация «XXI век».

1,5 гектара – ООО «Будекспорт»: для размещения кафе.

0,5 гектара – религиозная община в честь Почаевской иконы Божьей Матери Кировоградской епархии Украинской православной церкви (Онулы входят в число соучредителей). Назначение – размещение культового сооружения.

Еще к одному участку Онулы отношения не имеют. Он входит в коммунальную собственность и предназначен «для строительства и обслуживания зданий учреждений здравоохранения и социальной помощи».

На нынешних местных выборах Онулы никуда не баллотировались. Однако в списках разных партий при желании можно найти близких к ним людей, так что за будущее бизнес-интересов супругов можно особо не переживать.

Остальные зеленые зоны в черте Кировограда пока принадлежат городу. Надолго ли – вопрос к депутатам, которые будут заседать в горсовете уже после 25 октября.

Улица Дворцовая

Как ни странно, единственная пешеходная улица Кировограда разобрана не вся. «УЦ» нашла в кадастре данные только по некоторым участкам. Возможно, ситуация гораздо более запущенная.

Землей под домом на углу Дворцовой и Большой Перспективной владеет Константин Загребельный. Разузнать о нем что-либо интересное не удалось. Разве что такое: в 2012 году жильцы дома жаловались тогдашнему главе ОГА Сергею Ларину на установленный Загребельным балкон, который в любой момент мог упасть на головы прохожим. Чем закончилось дело – неизвестно.

Дальше, в сторону Ковалевки, небольшой земельный участок принадлежит ЗАО «Паляниця», контролируемому семьей Табаловых.

За ним – 0,07 гектара, которые принадлежат корпорации «ССБ» и ЧП «Креативная кухня 2». «ССБ» – это аббревиатура от «Станислав Семенович Березкин» (народный депутат). Директор «Креативной кухни» – невестка нардепа Елена Березкина. На этом участке находятся один из самых дорогих ресторанов Кировограда «Примо виолино» и ночной клуб «Фьюжн».

Далее – ресторан «Весна». Участок принадлежит одноименному ЗАО, конечным владельцем которого является кировоградский адвокат Наталья Сюр, хотя ее права и оспариваются сыновьями покойного супруга.

И завершим неспешную прогулку по пешеходной Дворцовой возле парка. Прямо напротив театра имени Кропивницкого два участка площадью 1407,79 и 286,2 квадратных метра (для размещения и обслуживания торговых комплексов), принадлежащие ЧП «Доминион-Зембуд». Предприятием через ряд фирм и физических лиц также владеет семья Табаловых.

Лесопарковая

Вначале мы вооружились списком только тех людей, которым разными решениями горсовета выделялась земля в районе переулка Виноградного и проезда Подлесного. Как и следовало ожидать, вместо этих фамилий – не всех, но очень многих – владельцами земли в сосновом лесу стали совсем другие граждане. Схема проста. Хочет, скажем, олигарх Н. построить в живописном месте виллу. Десяти соток ему мало, а именно столько положено по закону каждому. Тогда он договаривается с несколькими доверенными лицами. Его юристы помогают подготовить все необходимые документы, сессия горсовета рассматривает и выделяет землю. Потом господин Н. напрямую, на свою фирму или через родственников (близких) покупает эти участки. Формально не подкопаешься, все довольны.

Впрочем, ближе к нашим героям. Начнем с озера Кошачий глаз (переулок Виноградный). Два участка общей площадью чуть больше 10 соток на берегу озера принадлежат полному тезке или же самому бизнесмену из Малой Виски Николаю Николенко. Раньше он владел элеватором, несколько лет назад продал его. Сейчас Николенко – генеральный директор агрофирмы «Палиевская», кандидат в депутаты Маловисковской громады от Блока Петра Порошенко «Солидарность».

По другую сторону озера – шесть участков. Первыми двумя – по 10 соток под застройку и садоводство – владеет директор ЧП «Агробудспецсервис» Любовь Стороженко. Учредителями фирмы являются она и два сельхозпредприятия из Александровского района – «Агростар» и «Агрофирма “Ясенивская”», – которые принадлежат семье Мамалатов. Еще два аналогичных участка возле Кошачьего глаза записаны на Марину Мамалат.

Владелец еще двух – кировоградка Алла Побережец. Она – директор известной фирмы «Эксимсервис», контролируемой экс-депутатом Кировоградского горсовета Виктором Николаенко.

Чуть ниже, если смотреть по карте, 2,5 гектара владеет ЧП «Терра 2006» – под размещение базы отдыха. Учредитель предприятия – Виктор Згама, директор одной из фирм кировоградского бизнесмена Александра Крившенко, который идет в горсовет от «Батьківщини».

Дальше – номинально это уже улица Короленко, а не переулок Виноградный – еще интересней. 9 участков общей площадью почти гектар принадлежат теперь уже бывшему депутату областного совета, бизнесмену Руслану Згривцу. У него, кстати, была очень подходящая сфера деятельности в совете – член постоянной комиссии по вопросам экологической политики и рационального природопользования.

В том же районе тремя участками – и еще пятью на проезде Подлесном – владеет Татьяна Терзова. Дмитрий Терзов (скорее всего, муж, хотя мы до конца не уверены) – экс-депутат Кировоградского горсовета, собственник ресторана «Яппи».

Сосед Згривцев и Терзовых – сын бывшего главного архитектора областного центра Григория Литвина Игорь Литвин. На него оформлены целых 3 участка. Григорий Литвин работал главным архитектором именно в период массовой раздачи земли на Лесопарковой.

Проезд Подлесный. Владелец 7 участков – ООО «Терра Плас», 15 принадлежат ЧП «Доминион Зембуд». Общая площадь – более 2 гектаров. Обе фирмы имеют непосредственное отношение к семье Табаловых, младший из которых, Андрей, баллотировался в мэры Кировограда. Еще 6,3 гектара под размещение зоны отдыха, культурно-развлекательного и торгово-бытового комплексов арендует ООО «Саладин», учредители которого – Тамара Котельникова и родной дядя кандидата в мэры Сергей Табалов.

Неподалеку участком владеет хозяйка рынков «Престиж» Лариса Медведенко. В районе проезда Подлесного есть десять соток и у бывшей начальницы управления собственности и приватизации коммунального имущества горсовета Оксаны Марченко.

Один участок записан на Екатерину Рехлецкую. В Интернете можно отыскать ее резюме. Девушка называет себя фрилансером и указывает, что с ноября 2006 года по январь 2011-го работала помощником директора ЗАО «Инно ТЭК». Глава правления этого ЗАО – экс-депутат областного совета Сергей Максимов.

Почти гектар земли принадлежит еще одному кандидату на пост городского главы Кировограда, генеральному директору мясокомбината «Ятрань» Андрею Райковичу.

Чтобы Лесопарковая, не дай Бог, не загорелась, там будут жить пожарники. Один участок оформлен на бывшего начальника областного управления по чрезвычайным ситуациям Виктора Федорчака, еще четыре – на теперешнего, Виталия Миронюка.

40 соток есть у Василия Мищенко (его полный тезка или он сам трудится старшим следователем УМВД в области), 30 – у кировоградского нотариуса Ирины Новицкой, 20 – у племянницы Шаровых Натальи Яцкив, по 10 – у бизнес-партнеров Александра Кокоша и Валентина Радченко.

Более 3 гектаров принадлежат руководителю областной федерации баскетбола, известному бизнесмену Сергею Сухому.

Два огромных участка (12,73 и 2 гектара) отданы в аренду ООО «Созидатель-1» под строительство многоэтажных домов. Соучредитель фирмы – Дмитрий Дрыга, у которого есть серьезные бизнес-связи с называемым уже в этой статье Александром Крившенко.

… Средний размер футбольного поля – 0,714 гектара. Судя по кадастровой карте, на территории Лесопарковой в коммунальной собственности еще осталось несколько «полей». Но самые большие «стадионы» уже разобраны сильными мира сего.

Андрей Лысенко, «УЦ».

Взгляд со стороны… Финляндии

Коллега из другого издания – это или знакомый, или друг. Из другого города – приятный сюрприз. Коллега из другой страны – почти экзотика. И еще предвкушение интересной беседы – как о совместном поприще, так и об особенностях государств.

Накануне и в день выборов в Кировограде пребывал журналист из Финляндии Рами Тапио Колемайнен. Он не был наблюдателем, а успел поработать – провести тренинг на тему поведения журналистов в условиях военных конфликтов. После этого согласился пообщаться с коллегой из «УЦ». Мы благодарим Викторию Талашкевич за организацию интервью, а Ольгу Гридневу – за перевод беседы.

– Рами, презентуйте себя, пожалуйста. Вы ведь не только журналист.

– Да, я не только журналист. Я учитель, преподаю историю, религиоведение и другие подобные предметы. Кроме того, я веду тренинг по медиа и по правам человека. В качестве учителя я работаю только в Финляндии, а как тренер – в большом количестве разных стран.

– Как отличается журналистика в разных странах?

– Очень разнится понимание журналистики как общей идеи и журналиста как личности. В разных странах разные концепции.

– В таком случае какой журналист идеальный?

– Идеальный журналист прежде всего должен быть честным. Он должен следовать принципам журналистской этики, а эти принципы более-менее одинаковы во всех странах, которые я посетил. Журналист должен быть смелым и действовать в интересах общества, широкого круга людей, а не отдельных личностей или узкого круга людей, с которыми он связан, с которыми общается.

Журналист должен предлагать конструктивные решения возникающих проблем, а не просто сообщать о плохих новостях, невзирая на то, что плохие новости – это сейчас то, что продается лучше всего.

– А как же быть с тем, что газеты, радио и телевидение называются средствами массовой информации, а не средствами решения проблем или защиты прав человека?

– Журналистика в своей основе все равно несет идею защиты прав человека. Такие ценности, как свобода слова, свобода информации, присутствуют в конституциях практически всех государств, они общие для всех. Журналист должен учитывать и поднимать вопросы, например, защиты прав детей или других нарушенных прав. От этого никак нельзя уйти.

Я не вижу отдельно журналистику и права человека, это тесно связано, и это нельзя разделять.

– Что вы знали об Украине до приезда в нашу страну?

– Впервые я приехал в Украину в начале этого года, и раньше я мало что знал о вашей стране. В университете я изучал историю, в частности, историю Второй мировой войны. Знал о событиях, которые разворачивались на территории Украины, и об их сходстве с событиями, происходившими в Финляндии.

Сведения о вашей стране я узнавал от моих коллег-украинцев. Также благодаря кинематографу сформировались некоторые стереотипы: ваши мужчины все вооруженные, практически гангстеры, девушки очень красивые, и здесь употребляют много водки. Вот такие странности.

– Сейчас эти стереотипы сломаны?

– Их больше нет.

– То есть девушки у нас не красивые?

– Я не могу прямо ответить на этот вопрос, но хочу подчеркнуть, что, к сожалению, сейчас понятие красоты затиснуто в очень узкие рамки. На самом деле она может проявляться в совершенно разных формах и видах. Когда я выступаю в качестве медиа-тренера, привожу такой пример: у нас проводится очень много конкурсов красоты. Девушки, которые участвуют в конкурсе «Мисс Вселенная», почти все одинаковые. А кто решил, что именно это стандарт красоты, что именно эта девушка самая красивая?

– Вы собираете материал о военном конфликте в Украине…

– Да, но не исключительно о военных событиях. Это будет статья об обществе, о том, что в нем происходит во время конфликта. Я пишу ее в первую очередь для финского читателя. Но, поскольку я фрилансер, буду предлагать ее разным изданиям.

– Что о наших событиях узнают ваши читатели?

– Я хочу соединить несколько разных тем. Одна из них будет о лечении и реабилитации раненых солдат. Еще одна – о внутренне перемещенных лицах. А неделю назад я услышал о христианине-мотоциклисте, у которого есть своя группа вооруженных людей. Вообще будут истории, услышанные от разных людей из украинских городов – Житомира, Киева, Славянска, Краматорска и Кировограда.

– Вы в Кировограде в день выборов. На что успели обратить внимание? Чем наши выборы отличаются от выборов в Финляндии?

– Еще до выборов я обратил внимание на некоторую апатию. Я считал, что в странах, на территории которых есть вооруженный конфликт, более естественно, когда у людей есть много вопросов к политикам. В таких условиях выборы – это своеобразный тест демократической системы, она проходит проверку.

В Финляндии накануне выборов события более экспрессивные. У нас вопрос больше к политикам, к политическим партиям, а у вас это вопрос к системе в целом. У меня сложилось впечатление, что в Украине очень много людей, которые разочаровались в системе вообще, в выборах, в демократии и не хотят голосовать. Это неправильный подход.

Люди жалуются, что есть коррупция и другие негативные явления, но из-за разочарования ничего не хотят предпринимать. А если они не будут голосовать на выборах, это не изменится никогда.

– Вы можете спрогнозировать дальнейшее развитие событий в Украине? Может, вы хотели бы что-то посоветовать?

– Украинцам виднее, я не могу давать советы. Очень важно, чтобы медиа давали точную информацию. Сейчас, к сожалению, в украинских медиа очень много пропаганды, и вообще вокруг вас. Люди, которые попадают в эту среду, очень растеряны и страдают из-за этого. А когда люди растеряны, ими гораздо легче манипулировать, и они будут делать глупые вещи. Журналисты должны критически ко всему относиться, проверять факты и преподносить точную информацию.

– Получается, что от журналистов сейчас зависит больше, чем от политиков?

– На самом деле это тоже нельзя разделять. Они всегда работают вместе, потому что политикам нужны медиа, а медиа нужны политики. Есть разница: журналист работает не для политиков, а для общества, для людей. А медиа работают для политиков. Вот такая тонкая грань.

– Что вы повезете в Финляндию из Украины?

– В Святогорском монастыре я купил джем, сваренный из молодых веточек ели и сахара. Это очень необычно и вкусно, я повезу это в Финляндию.

Записала Елена Никитина, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Выжившие с «Иволги»: «Можно было бы еще 2-3 человека спасти»

Спасатели все-таки выходили в море к тонущей «Иволге», но потом развернулись и ушли к берегу, утверждает один из кировоградцев, выживших в морской катастрофе 17 октября у поселка Затока, по страшной иронии унесшей жизни именно 17 человек. Среди них – наш земляк Андрей Демиденко,  житель областного центра, семьянин и отец 8-летнего сына…

По словам Александра Косенко, спасшегося только благодаря хорошей физической подготовке и опыту подводной охоты, когда катер с людьми, одетыми в форму спасателей на борту, показался в сотне метров от терпящего бедствие судна, Андрей был еще жив.

Александр, как и его друг и коллега Дмитрий Мартынов, вместе с которым они пережили трагедию, считает, что виновата в случившемся прежде всего человеческая жадность, а уже после – преступная халатность служб, разрешивших выход в море перегруженной «Иволге», и ошибка капитана, судя по всему, утратившего бдительность всего на несколько секунд, оказавшихся роковыми.

Далее о том, что соврали по поводу катастрофы отдельные украинские СМИ, а также об истинных обстоятельствах катастрофы.

Реклама на официальном сайте теплохода «Иволга» и сегодня, когда судно поднято со дна и разрезано, обещает всем желающим экскурсии «с хорошей музыкой и настроением, купанием в открытом море», а также морскую рыбалку с заходом на Днестровскую банку. Там же отмечается, что корабль оснащен мощной навигационной системой, позволяющей выходить в море в любую погоду, а его вместительность составляет «до 20-25 человек». Напомним, по разным версиям, на борту в момент катастрофы находилось от 36 до 44 человек.

— Мы давно планировали эту поездку, – говорит Дмитрий Мартынов. – Андрей очень хотел на эту рыбалку. Мы знали, что шторм, смотрели погоду. Приехали в пятницу вечером туда, сняли квартиру. Утром встали, я еще позвонил Елене, ей все звонят, ее телефон написан (на сайте. – Авт.). Спросил, будет ли выход – там же шторм. Она говорит: «Да, капитан пошел на судно». Сели в машину, поехали на шестой причал.

По его словам, поехать предлагали еще многим друзьям, но, к счастью для них, ни у кого не получилось.  Трое кировоградцев поднимались на борт последними. То, что катер был перегружен, их не насторожило по одной простой причине – для всех троих это был первый раз, и никто понятия не имел, сколько на «Иволге» должно быть человек, какова ее вместимость.

— Там не было давки, – говорит Мартынов. – На скамейке я один сидел сзади, за столом. Рыбачить – да, стояли все плечом к плечу.

Правда, сам он порыбачить не успел – Дмитрия напрочь разбила морская болезнь. К слову, одна из киевских газет именно в его уста вложила слова о том, что спасательные жилеты на корабле имелись, но пассажирам их никто не показывал. Это неправда.

— Я сидел в кубрике, мне было плохо, Андрей спал на этих жилетах, они лежали по кубрику везде, целый шкаф был забит жилетами, и новые, в упаковках были. Просто их никто не давал, и сами мы не брали, – поясняет Мартынов.

О том, что что-то пошло не так, догадаться никто не успел – все произошло за секунды.

— Его (теплоход. – Авт.) и так все время качало, шел назад на скорости, не было ни торможения, ни удара – если бы он сел на мель, был бы удар, все бы полетели вперед. Он накренился полностью на правый борт – я сидел справа, и у меня плечо в воде было. Буквально две-три секунды, и он перевернулся вверх дном, боковая волна его довернула. То, что там пишут, говорят, что все резко перебежали на один борт – это нереально, там моторный отсек посередине палубы. Когда теплоход перевернулся, все просто перелетели на один борт. Я вылетел с него и начал отплывать, чтобы не затащило. А потом увидел плавающий плот, он был не открыт, сам «бочонок» плавал пластиковый. Возле него было я не знаю, сколько человек. Я тоже подплыл и держался, хотя особо не за что было, – говорит Дмитрий.

Его товарищ Александр Косенко, по его словам, уперся ногами во что-то и выскочил на дно теплохода сухим, когда он перевернулся. Уже упоминавшееся издание позже сообщит, что именно Косенко якобы видел капитана, ухватившегося за табурет как плавсредство. «Я капитана в глаза не видел, даже не знал, как он выглядит», – опровергает растиражированную многими СМИ ложь Александр.

До момента спасения Мартынов и Косенко провели в воде около двух часов. Дмитрий – борясь с нераскрывшимся плотом, а затем – пытаясь на нем удержаться, Александр – повиснув на якоре тонущей «Иволги».

— Волна не была такая сильная сначала, – поясняет он. – Мы выскочили на дно с одним мужиком, я не помню, как его зовут. Я говорю: «У тебя телефон есть? Звони!» Он успел вызвать МЧС. Корма пошла ко дну, а нос остался сухим, «квадрата» три металла. Якорь был притянут к борту, он небольшой. С одной стороны было пространство между бортом и якорем, я туда руку закладывал, а второй хватался – и просто висел.

— Сначала он на дно залазил и Андрея вытягивал два раза… Если бы был штиль, было бы совсем по-другому, – говорит видевший все со стороны Мартынов.

Он вместе с другими терпящими бедствие пытался в это время раскрыть спасательный плот, который, очевидно, был неправильно закреплен на корабле.

— Я нож достал, дал кому-то, его уронили. Потом еще кто-то достал нож, перерезали эти лямки все. У плота должен быть фал, белый такой, и он когда вылетает с корабля, этот фал натягивается, дергает и раскрывает плот. Но он, видимо, не был привязан. Когда мы перерезали пластиковые страховочные ленты, стали искать, за что дернуть. Кто-то дернул эту веревку, и он раскрылся, начал надуваться. То, что пишут, что там было около двух десятков людей, что взяли только столько, сколько положено по вместимости плота, – это тоже все вранье. Собрали всех, кто был жив. Возле нас пара человек, я видел точно, плавали (уже мертвыми. – Авт.). Все происходило в шторм, нас отрывало от этого плота. Пока его открыли, где-то час мы с ним кувыркались. А потом, когда на плот попали, – меня последнего, по-моему, на него затянули, тяжело, вес большой, меня еле втащили туда, я попросил куртку с меня снять. Меня сорвало с этого плота, я не мог доплыть до него – вижу, что плот уносит на волнах быстрее, чем я плыву. Потом я увидел этот фал длинный, он за плотом волочился, метров десять, я доплыл до него, уцепился и дотянулся до плота, он наполовину водой был заполнен. Там было 13 человек, мы несколько раз пересчитали людей. Было уже не так страшно, ждали, когда прибьет к берегу. Саню спас катер, такой же, рыбацкий, который вышел, когда увидели, что корабль перевернулся, – говорит Дмитрий.

Ни названия спасшего его судна, ни имен людей, которые вышли на нем в море на помощь терпящим бедствие, Александр Косенко не помнит – к тому моменту он был в состоянии практически бессознательном и продолжал бороться за жизнь «на рефлексах», а Андрей Демиденко был уже мертв. Все могло бы быть по-другому, утверждает выживший. По его словам, хотя большое спасательное судно, как известно, не пропустили железнодорожники, поскольку не знали, кто оплатит простой и возьмет на себя ответственность за поднятие моста, небольшой пластиковый катер с людьми в форме, похожей на форму сотрудников ГСЧС, в море все-таки вышел.

— МЧС-ники подошли, в ста метрах стали от нас, – рассказывает Александр. – Я один уже остался, на якоре. Ору им, машу: «Помогите, спасите!» Они видели меня, слышали, что я кричу. Я обрадовался – думал, помощь идет, еще Андрей был жив. Я говорю: «Андрюха, нас спасут, смотри!» Но они побоялись подходить ближе, развернулись и ушли на берег. А потом вышло это судно рыбацкое. Меня последнего забирали – раз подтянули, ударила волна, и меня не смогли достать, уронили. Я вернулся опять к «Иволге», потому что они не видели, куда я упал. У меня еще веревка от спасательного круга запуталась за ногу, и они меня тащили за собой. Не знаю, как я всплыл, метрах в 40 от «Иволги», и опять к якорю начал плыть, потому что это было единственное, за что можно было ухватиться. Рыбаки на втором заходе к «Иволге» услышали, что кто-то орет, и забрали меня…

Разбираться, выяснять и требовать оба наших собеседника целесообразным не считают и в обещанные вице-премьер-министром Зубко компенсации не верят. «В нашем государстве это нереально», – уверен Дмитрий Мартынов. Во всяком случае, ни с одним из пострадавших кировоградцев на эту тему никто пока не связывался. Никаких претензий у них нет только к сотрудникам больницы в Белгороде-Днестровском, где им оказывали первую помощь – парили ноги, брали анализы, делали рентген, кололи необходимые медпрепараты и так далее. А вот к контролирующим службам, выпустившим перегруженную «Иволгу» в море, – есть. Как и к арестованному капитану судна, которого вскоре ждет приговор, скорее всего – весьма суровый, и к тем троим в униформе…

— То, что судно затонуло, вина капитана в любом случае, – считает Косенко. – Мы туда шли в волну, возвращались в волну, и то, что он не так стал к волне – его ошибка. Ветер не менялся, мы резали волну носом, как это и должно быть. Он «прощелкал», что нос немного повернуло, боковая волна ударила, и все. А МЧС-ников как привлечь к ответственности за то, что они подошли и не спасли нас? Если бы они подошли, можно было бы еще 2-3 человека спасти, которые плавали возле меня…

Андрей Трубачев, «УЦ».

Честно о Донбассе, или Что видела, то и написала

Часть вторая впечатлений от командировки на Донбасс, в Краматорск. Первая часть получилась  не очень эмоциональной, поскольку была посвящена предвыборной кампании. А какие могут быть эмоции, когда речь идет о выборах? Здесь же я постаралась вспомнить все, и даже добавила немного личного…

«Издержки» профессии

Профессия журналиста имеет свои прелести. Их много, но самая что ни на есть прелесть – командировки. Ты едешь за новыми впечатлениями, интересными встречами и знакомствами. Возвращаешься, как правило, не только с материалом, но и с идеями, вдохновением. Очень впечатляющей была поездка на Донбасс.

Командировку предварял тренинг в рамках проекта «Донбасс: честно», реализуемого  общественной организацией «Телекритика» в партнерстве с Обществом польских журналистов в рамках Польско-канадской программы поддержки демократии при содействии программы польского сотрудничества в пользу развития министерства иностранных дел Республики Польша и канадского министерства иностранных дел, торговли и развития (DFATD). Уже на тренинге стало очевидным, что выезд в зону АТО станет незабываемым.

Нас, журналистов из разных регионов, разбили на группы. Я оказалась в компании с замечательными телевизионщиками из Николаева, радийщицей из Ровно, сотрудницей медиахолдинга из Ужгорода и журналистом из Киева, переехавшим туда из Луганска, где он даже побывал в плену. Возглавлял наш коллектив неординарный Юрий Луканов – «серьезный журналист, который часто валяет дурака», как он сам себя позиционирует. Городом для поездки был выбран Краматорск. Тема – предвыборная кампания и переселенцы. Но тем оказалось гораздо больше, что нас порадовало.

Не обошлось без казусов в период подготовки к командировке. Мы никак не могли получить пресс-карты, подтверждающие аккредитацию для работы в зоне АТО: дважды при попытке получить их в Киеве ломался принтер. Пришлось получать на месте – в пресс-центре АТО Краматорска. Карты, кстати, ни разу предъявлять не пришлось. Дважды мы проезжали через блокпост, но там требовали паспорта. О передвижении нашей группы руководитель заранее оповещал пресс-центр АТО и СБУ.

…В поезде Одесса-Константиновка было много пассажиров, возвращавшихся домой, на Донбасс. В вагоне были слышны отрывки традиционных бесед случайных попутчиков, в которых часто употреблялось словосочетание «до войны». Люди вспоминали свою прежнюю жизнь, сравнивая ее с настоящей. Из-за этого появилось ощущение, что я еду в послевоенный город. Так и получилось: мы, журналисты из регионов, которых, слава Богу,  не коснулась война, отправились туда, где даже дети научились различать вид орудия по звуку.  Съехавшись из разных городов в Краматорск, мы поселились в гостинице, не очень соответствующей названию «Эдем», и приступили к работе.

Оживший город

В Краматорске не осталось следов войны. Нам показывали, где были поврежденные взрывами дома, где стояли сгоревшие троллейбусы, в каком месте были разрушенные дороги. Нашим взорам предстал красивый, ухоженный  и уютный город. Он чем-то похож на Кировоград, хотя, наверное, и на другие города Украины. После войны и одновременно перед выборами здесь постелили асфальт, нанесли разметку, ездить и ходить было приятно.

Всего один раз мы проехались на маршрутке, проезд в которой стоит 4 гривни. Потом, когда надо было добраться до нужного места, брали такси. Это там настолько недорого, что мы вызывали машину снова и снова. У нас даже появился «свой» таксист. Двадцать гривен на четверых – это не намного дороже маршрутки, но быстрее и комфортнее. В одном такси водитель даже выдал чек, чем сильно удивил.

Местные жители не хотят вспоминать войну. О предстоящих выборах тоже говорили неохотно. Они ничего не хотят, кроме мира и спокойствия. Натерпелись, набоялись, настрадались, теперь постепенно приходят в себя. Они не любят вспоминать то, что было недавно. Редкий краматорчанин, с которым удавалось разговориться в магазине или на улице, и то наедине, рассказывал о референдуме. Говорили, что люди массово шли и ползли (на палках, инвалидных колясках) на избирательные участки. И ни один не сказал, что голосовали за присоединение к России. Все просто хотели для Донбасса автономии.

В городе много военных, что неудивительно: соседняя Константиновка – прифронтовой город. Когда мы, увешанные фотоаппаратами, встречали кого-то из ребят в камуфляже, они спрашивали, откуда мы, в надежде найти земляков. Я встретила почти земляка – парня из Винницы.

Часто встречались машины ОБСЕ. А еще в Краматорске очень развита сеть ларечков «Кулиничи», где варят безумно вкусный кофе и подают его в больших стаканах, что для всех журналистов оказалось приятной неожиданностью. Вся наша группа – поклонники этого бодрящего напитка, как, наверное, большинство журналистов.

А остановленные заводы, которых здесь на окраинах очень много, производили не удручающее, а устрашающее впечатление.

ВПЛ

В двухсоттысячном городе официально зарегистрировано пятьдесят тысяч внутренне перемещенных лиц, или ВПЛ, или переселенцев. Проживают постоянно тысяч двенадцать. Остальные по возможности заезжают для получения пенсий и социальной помощи. Местные общественные деятели, в отличие от столичных политиков,  не говорят, что все эти люди – предатели, «пользующиеся» страной в материальных целях, но не желающие покидать оккупированную территорию. Остаться под так называемой ДНР людей вынуждают различные причины, многие из которых достаточно вес­кие. Например, в освобожденном городе людям негде жить.

Как оказалось, судьбой переселенцев местные власти не обеспокоены.  И даже политики перед выборами старались их не замечать. Хотя один заметил и высказал пожелание, чтобы они перемещались поглубже на территорию Украины, а не сосредотачивались в прифронтовых городах… Поэтому переселенцы помогают друг другу, создавая общественные организации. Местное население, международные организации и церковь – самые близкие друзья ВПЛ.

Люди переехали сюда из Углегорска, Дебальцево, Горловки, Енакиево, Донецка, Снежного. Юрист Инна Федорова, которая помогает переселенцам, сказала,  что власти надо бы помогать ВПЛ чем-то еще, кроме социальных выплат. Например, компенсацией за разрушенное жилье. Людям некуда возвращаться и здесь негде жить.

Или еще одна проблема: выплата социальной помощи, которая осуществлялась до начала АТО. Народ переехал сюда, а  документы остались там. Узнать, кому и сколько должны, нереально. Если люди сами обратятся по месту прописки – им ответят, но на документе  будет стоять штамп, который здесь будет недействительным. Государство должно, но механизма выплаты долгов нет.

Активистка Центра переселенцев, организованного в ноябре 2014 года, Наталья Шевченко  приехала с ребенком в Константиновку из Макеевки в июле прошлого года. Наталья работала на Донецкой картонно-бумажной фабрике, была замужем, растили сына. Когда там начались боевые действия, она, забрав сына, уехала к родителям в Константиновку. Без мужа. Разошлись по идеологическим и политическим причинам. Так бывает: супруги не сошлись  во взглядах на будущее Украины. Она сдержанно пояснила причины развода: «Он – за мир. А я – за украинский мир». Как выяснилось в процессе разговора, Наталья в прошлом часто выезжала за пределы области и Украины, а ее муж – нет. Мы потом неоднократно убедились в том, что чем уже география перемещения людей, тем уже их геополитические взгляды.

Центр переселенцев распределяет гуманитарную помощь, издает  информационный бюллетень с помощью местной газеты «Провинция», каждые выходные вывозит переселенцев на отдых на освобожденную территорию северного Донбасса, подготовил заявку на грант для организации центра досуга для пожилых людей (не только переселенцев) с интересным названием «Детсад «Элегантный возраст»».

Наталья – пример для переселенцев, как можно и нужно выжить. Она участвует в международной программе помощи развитию самозанятости, предполагающей грант в размере 15 тысяч гривен на организацию собственного бизнеса. Наталья Шевченко, имея диплом массажиста, вошла в число прошедших отбор. Вскоре у нее будет свой массажный кабинет.

Две разные судьбы

Зацепили две истории переселенцев – разные, противоположные. В коллективном центре переселенцев (бывшей ночлежке для бомжей) живет несколько семей, приехавших в Краматорск, убегая от войны. Одна семья – особенная в своей беспомощности. Шестнадцатилетняя Марина, имея восемнадцатилетнего мужа Эдика и трехмесячного сына Дениса, рассказала свою историю.

— Я приехала сюда из Авдеевки. У нас случилось горе: когда началась война, под обстрел попал наш дом. Я была беременна, скоро рожать, и мы решили уехать. В Константиновке негде было жить и рожать – закрылся роддом, поэтому я рожала в Димитрово. После родов снова приехали в Константиновку, и нам здесь предоставили все условия. Дали кроватку, столик для кормления. Но у нас проблема с деньгами. Мне не выплатили абсолютно никакие деньги: ни родовые, ни послеродовые, ни переселенские, потому что я зарегистрирована в Ясиноватском районе. Мы живем благодаря помощи неравнодушных людей. Нам покупают памперсы, смеси, лекарства. У нас нет ни копейки своих денег.

Очень молодая мама, сама еще ребенок, по-взрослому говорит, что поражена добротой людей. Когда в местной газете появилась заметка о ней, люди стали приносить памперсы, одежду для малыша, смеси, постельное белье, молоко и творог. Недавно юристы подсказали, что пособие можно оформить на мужа, поскольку он зарегистрирован в Авдеевке, подконтрольной Украине. Когда бумажные дела будут решены, семья сможет получать 860 гривен в месяц.

Несовершеннолетняя Марина не может работать. Эдик тоже, потому что он будет оформлен в декретный отпуск. Мама девочки-мамы оставила семью, когда дочке было пять лет, у папы своя семья, свои дети. Мама Эдуарда сама нуждается в помощи, отца у него нет. По сути трое детей остались наедине со своими очень взрослыми проблемами.

Мы поехали туда, где они живут. Несколько маленьких комнатушек, общая кухня, общий санузел. Семьи, участь которых не лучше, чем Марины, Эдика и Дениса. Все надеются на лучшее. Ребята  очень хотят вернуться домой, где к рождению малыша было приготовлено все необходимое, где они хотят его растить.

Вторая история. Валерий Куц с семьей жил в Донецке и имел свой бизнес. Когда-то он решил, что не будет работать на хозяина, станет свободным – морально и финансово. У него получилось. Он нашел нишу – стал делать дымоходы из нержавеющей стали. Понемногу раскручивался, приобретал специальные станки и наработал приличную базу.

Потом началось «это». Бросил все и уехал. Сначала присматривался, потом снял комнатку в бывшем ЖЭКе и продолжил свое дело, но с нуля. Металл гнул киянкой на держаке лопаты. Сейчас подал документы на грант, ждет денег, чтобы купить станки. Понемногу раскручивается, активно пользуясь Интернетом, куда выставляет ролики со своими работами. Охотно поделился своими мыслями:

— Не опускайте руки! Есть Интернет, и тебя Гугл сам будет проталкивать. У меня заказчики из всей Украины. Два миллиона потенциальных заказчиков я оставил там и сорок миллионов открыл для себя. Сейчас ко мне обращаются люди  из Центральной и Западной Украины. Смотрят, каких я взглядов. А взглядов я проукраинских. Это рабская психология, присущая Донбассу,  на кого-то работать: на шахту, на завод, на фабрику. Нужно переломить, работать на себя.

Не вижу себя под флагом ДНР. Однозначно буду жить в Украине. В донецкой квартире я приютил родственников из Марьинки, у которых разбит дом. Оставил все: новый телевизор, новый холодильник. Здесь у меня нет ничего, я снимаю квартиру. Я готов попрощаться со всем, что у меня там было, но не буду жить в ДНР.

Все больше я склоняюсь к мнению отдать эти территории. Оставьте Марьинку границей и не морочьте голову. Я знаю тех людей, я сорок лет с ними прожил. Семьдесят процентов – это быдло. Вы их не переубедите, они нас потянут вниз, Украина будет без реформ. Донецк не будет прежним. Надо жестко отрезать, перекрыть им все, никаких пенсий, ничего. Мое мнение: если они убивали украинских солдат, нет им прощения. Я не хочу с этими людьми жить, я остаюсь на украинской территории.

Две судьбы, два мира…

Родина-мать простит

Служба безопасности Украины запустила программу возвращения на территорию, подконтрольную Украине, тех, кто обманулся, оступился. Мы пообщались с психологом СБУ Ириной. Приветливая, спокойная, улыбчивая. Ей очень идет камуфляжный костюм, в нем она выглядит скорее как модель, чем сотрудник СБУ. Но у нее очень серьезная миссия.

Программа называется «Тебя ждут дома». Дело в том, что многие хотят вернуться домой, но до сих пор не было механизма возврата. При пересечении линии разграничения их сразу же сажали в тюрьму. Матери, жены, сестры обращались в облгосадминистрации, райотделы милиции, в службу безопасности с просьбой, чтобы к их родственникам  относились снисходительнее. СБУ услышала и запустила программу. Ее идеология заключается в том, что Украина, как настоящая мать, умеет прощать и принимать обратно своих заблудших сыновей. Только те люди, которые добровольно сдаются, искренне раскаиваются, у кого руки не запачканы кровью, кто не совершал грабежи, насилие, попадают под программу.

Это не единицы. Сейчас, по словам Ирины, около ста человек на связи. Программа действует около двух месяцев. «Сначала мы по базе данных сами находили таких людей, – рассказала психолог СБУ. –  После возвращения первых двух-трех человек к нам стали обращаться. Передают друг другу номер телефона. «Ира, здравствуйте, я бывший ополченец. Знаю, что вы помогаете вернуться домой». После того как мы убеждаемся, что человек не испачкан кровью, начинаем процедуру возвращения.

О процедуре. Мы не просто говорим «приезжайте, можно». Против людей возбуждены уголовные дела, которые нужно закрыть. Это можно сделать только по решению суда. Человек переходит на территорию Украины, мы едем в райотдел милиции, пишем заявление о признании  вины и добровольной сдаче, а также ходатайство об освобождении от уголовной ответственности. Санкция 260-й статьи в части 6 это предусматривает. После этого начинаются следственные действия: собирают показания свидетелей и так далее. Потом прокурор подает ходатайство в суд об освобождении от уголовной ответственности. Суд рассматривает материалы и выносит постановление закрыть уголовное дело.

Мы сопровождаем и юридически, и психологически. Помимо работы с боевиком, мы работаем с его семьей. Люди в прошлом году пережили ад. И когда ты входишь в семью, тебя обнимает семидесятипятилетняя мама, пережившая два инсульта, нельзя просто встать и уйти. Ты с ними работаешь, располагаешь к себе, поддерживаешь. До момента, пока их родной человек перешел границу и приехал в семью, звонки каждые тридцать-сорок минут. Юридически также поддерживаем. Со мной всегда ездит юрист. Мы забираем человека на нулевом блокпосту и сопровождаем его до решения суда.

Там они – бомжи, об этом говорят многие. Нужно либо воевать, либо просить помощи родных. Воевать не могут, зарабатывать негде. Цены высокие, есть нечего. Ребята просто постояли на блокпостах. А потом начался отход ополчения и приход украинской власти. Ребята разбежались по домам. Милиция, зная, кто там был, приезжала домой, задерживала, возбуждались уголовные дела. Их отвозили в Изюм, там проходили следственные действия. Впоследствии их обменивали на украинских военнопленных.

Некоторые, уезжая в Донецк, примыкали к тому или иному военному формированию – «Оплот», «Восток», «Республиканская гвардия». Шли служить, понимая, что там платят. Перестали платить, начали пить, гулять, отжимать, грабить. Многим не понравилось, и они  захотели домой.

Как пересекают границу? Если есть документы, удостоверяющие личность, можно на маршрутке или такси приехать на нулевой блокпост. Есть вариант сбежать. Одного из ребят почти пять часов мы ждали на блокпосту – он взял увольнительную записку и сбежал без вещей. Усложняется тем, что после того, как запустилась программа, в ДНР был объявлен запрет на выезд с территории мужчин в возрасте от 18 до 50 лет.  Но мы находим варианты…

С нами пообщался полковник Игорь Кутепов, офицер Службы безопасности Украины, сотрудник штаба АТО. Он рассказал о программе менее эмоционально, чем психолог, к тому же женщина. Но был конкретен:

— 18 августа Служба безопасности Украины начала программу по возвращению на контролируемую нашими властями территорию лиц, принимавших участие в террористической деятельности, разочаровавшихся и желающих вернуться домой. На их руках не должно быть крови, они не должны были участвовать в актах насилия.

Человек, рассчитывающий на действие нашей программы, должен понимать, что сначала он дает нам информацию о своей деятельности, потом берутся во внимание данные, которые есть в оперативных учетах СБУ, ВСУ, МВД. Я как человек, имеющий юридическое образование, хочу обратить внимание на следующее: если в процессе досудебного следствия не будут установлены какие-то факты, но они всплывут в дальнейшем, по человеку будет новое следствие, и он не уйдет от наказания. На сегодняшний день результаты проведенной работы свидетельствуют о том, что она была выполнена качественно.

Есть люди, которые хотят вернуться к нам, но знают, что их ждет ответственность. Мы откровенно говорим, что есть вещи, за которые нужно отвечать. Пока случаев, когда человек приходит добровольно и готов отсидеть, нет, но переговоры с такими людьми ведутся.

Количество людей, которые хотят вернуться, растет. Есть комплекс причин, подталкивающих их к этому. Во-первых, события последнего года показали, что воевали они со своим народом, все эти «красивые» лозунги по поводу хунты, фашизма рассыпались, идет обычная жизнь, ничего подобного на нашей территории нет, и люди на той стороне начинают это понимать, несмотря на дефицит информации. Во-вторых, за год ощущается разрыв со своими семьями. Здесь остались дети, жены, родители, и они хотят к ним вернуться. В-третьих, банальный экономический интерес. После того как проект «Новороссия» фактически закрылся, открылся проект «Сирия», они стали не нужны. Мы видим, что Россия отводит своих добровольцев, военнослужащих, и они понимают, что больше платить им никто не будет. Мы знаем, что на той стороне людям просто нечего есть.

Что касается моральной стороны этой программы, что мы помогаем бывшему врагу, скажу так: главный принцип правоохранительных органов – выполнять свою работу по закону. Если законом предусмотрена возможность освобождения или смягчения наказания, мы ее используем. Есть вторая сторона медали: вполне вероятно, что человек, перешедший на нашу сторону, никого не убьет, его жена, дети, родители не останутся без кормильца. Тогда не убьем мы его. И это один из путей прекращения вооруженного противостояния. Несмотря на гуманность программы, лицам, совершившим уголовные преступления, никакой пощады и прощения не будет.

Блудные сыны

Служба безопасности Украины организовала для нас встречу с четырьмя «боевиками, перешедшими на сторону Украины». Мы ожидали увидеть здоровых бородатых раскаявшихся мужиков, но увидели мальчишек, практически подростков, не скрывающих радость от того, что вернулись домой, к маме.

Все они живут в Константиновке. Сергею семнадцать лет. Рассказал, что год назад поссорился с родителями, что часто бывает с пацанами его возраста, поддался на агитацию знакомого и поехал в Донецк. В течение полугода охранял помещения, где находились военнослужащие. Заплатили всего за месяц – 15 тысяч рублями. Ушел. «Охранять кем-то отжатое, как цепная собака, желания не было. Понял, что мне рано принимать самостоятельно такие решения, что все сделал сгоряча, по глупости. Поскольку я с мамой поссорился, сначала отключил телефон, через два дня вышел на связь. Она очень переживала, пересылала мне деньги. Жить там есть где. Даже в брошенной квартире, только чтобы ты за ней приглядывал. Так я и жил», – по-взрослому рассуждал Сергей.  Уехать назад возможности не было. Его друг узнал о программе СБУ, с помощью которой можно вернуться домой, сам вернулся и посоветовал Сергею. Когда семья связалась с Ириной, стали готовить его возвращение. Парень самостоятельно отправился назад, объясняя на блокпостах, что ездил узнать об обучении.

Сейчас Сергей восстановился в училище, где учится на повара-кондитера. К идее Новороссии равнодушен. Хочет учиться, потом работать, взрослеть, помогать своим близким. Утверждает, что вернулся другим человеком.

Девятнадцатилетний Максим признался, что сначала был за «ДНР», уехал в Донецк, потом вернулся домой и попал в плен. До «ДНР» учился в училище на электрогазосварщика. Поддался «новым веяниям», решил попробовать себя в «иной стране», но разочаровался. В Донецке был около четырех месяцев. «Там все по-другому. До войны я хотел в армию, пошел туда. Одевали, кормили, но денег я не брал – знал, что, если возьму, домой больше не вернусь», – рассказал мальчишка. Вернувшись домой, пришел к брату на день рождения, там его задержали как сепаратиста. Потом по обмену военнопленными был возвращен в Донецк, в «ДНР».

О программе узнала мама Наталья, которая с нами пообщалась. Рассказала, что в Донецке сына звали воевать, обещали денег, но мама запретила, высылая сумму, благодаря которой можно было протянуть. Все закончилось хорошо, сын вернулся другим: понял значение слова «семья». И еще: мама работает до девяти вечера. Раньше звонила домой и спрашивала, кто ее встретит. Теперь не звонит – знает, что встретит Максим, сын, которого она ждала и вызволяла. «Никакой войны! Учиться и работать. Здесь лучше, чем там» – Сергей так резюмировал свои похождения.

Саше тоже девятнадцать. В Константиновке был блокпост, он пришел туда, записался и оказался в ополчении. Вроде бы все просто. На блокпосту досматривал машины, проверял документы. Был «окрылен» идеей отделиться от Украины, как Крым. Хотя признает, что и до этого было все нормально. Говорил штампами, типа «Донбасс всех кормил». А потом разочаровался, признал, что все – ерунда. Написал рапорт своему «командованию» и вернулся домой. Здесь его арестовали, поместили в сизо, потом обменяли, и Сашу отправили в Донецк. О программе узнала мама и связалась с Ириной. Уже есть решение суда об освобождении его от уголовной ответственности.

Сейчас Саша учится в вечерней школе. За пределами области никогда не был. Все, о чем говорит, черпал из соцсетей и телевидения, российского.

Артему – двадцать. До войны поехал в Горловку на заработки. Через полмесяца началась «заварушка», пацанов, таких, как он, захватили и поместили в подвал. Потом выпустили и записали «на работу». Артем стоял на блокпосту. Через полгода выдали одежду и оружие. В Горловке был до августа нынешнего года. Платили 15 тысяч рублей, но курс там один к двум, и цены такие высокие, что это были копейки. Платили нерегулярно.

«Я не солдат, мне это надоедало, я часто уходил. Жил на квартире», – рассказал парень. После Горловки вернулся домой по программе СБУ. Рассказали знакомые, что есть такая возможность. Там много ребят, которые хотят вернуться домой, но боятся.

Мама Артема Виктория сказала, что переживала о сыне. Он долго скрывал, где «работает». Звонила, ездила к нему. С начала года стала уговаривать вернуться, пусть даже дали бы условный срок. Боялся. Когда друзья стали возвращаться по программе СБУ, принял решение и предупредил об этом маму. Радости не было предела.

Каждому из пацанов я задавала вопрос: «Батя хоть подзатыльник дал?» Ни одному не дал. Просто у меня восемнадцатилетний сын, и я очень остро ощущала то, что в течение года чувствовали их мамы и папы. Что же им пришлось пережить! А сколько еще не вернувшихся! Если среди ваших знакомых есть такие заблудшие, позвоните Ирине, она поможет. Ее круглосуточный телефон – 063-412-37-34.

Очень личное, ностальгическое

До отправления поезда Краматорск-Киев оставалось несколько часов, и я решила рискнуть. Всего пятьдесят минут езды, и я – на родине, где не была почти тридцать лет, где родилась и окончила школу, где многое было впервые. Все эти годы мне часто снился родной шахтерский поселок Новодонецкое. Преследует один сон: я иду по улице мимо дома, где наша семья жила на первом этаже, и заглядываю в окна, пытаясь рассмотреть, как там теперь, без нас.

Встреча с одноклассниками, которых удалось застать, была похожей на сон. Оказалось, никто особо не изменился, мы все пришли к выводу, что узнали бы друг друга, случайно столкнувшись на улице. Повспоминали, поговорили о дне сегодняшнем, об учителях, которых осталось мало, об одноклассниках, которые, к сожалению, не все живы. Посетовали, что не было масштабной встречи выпускников, чтобы собрались не только те, кто остался в поселке, но и уехавшие. Поклялись, что вскоре встретимся еще.

Я зашла в свой детский сад, который очень любила. Сохранился белый заборчик, те же группы и ступеньки и – запах, родной детсадовский запах. А во дворе больше нет черешен, которые мы, подростки, по вечерам зачем-то обносили. Наверное, в поиске острых ощущений, не иначе, ведь днем разрешали срывать ягоды беспрепятственно.

Еще я проведала маминых подруг, на глазах у которых выросла. Заходя к ним во дворы, с целью пошутить говорила, что провожу соцопрос перед выборами. Но они меня сразу узнавали. Мы обнимались и плакали…

Потом я плакала одна, без свидетелей, во дворе родного дома, когда новые хозяева не согласились впустить меня в нашу бывшую квартиру. Значит, она по-прежнему будет мне сниться. Ну и пусть…

Елена Никитина, «УЦ». Кировоград – Краматорск – Новодонецкое – Кировоград.

Тройное счастье = тройные заботы

В конце прошлого года в Кировограде случилось редкое явление – у Анатолия и Анны Крыжановских родилась тройня. Сейчас маленьким принцессам Вере, Ане и Софии по 11 месяцев. Как живется этой необычной семье?

Благодаря непосредственному участию губернатора Сергея Кузьменко в прошлом месяце удалось решить самый животрепещущий вопрос для семьи Крыжановских: им была подарена трехкомнатная квартира. Сейчас Анатолий делает в ней ремонт, а Аня с детьми живет у свекрови.

— Бабушка нам очень помогает, – признается Анна. – Ухаживать сразу за тремя детками очень трудно, я бы просто не справилась сама. Естественно, ни о какой работе для меня не может быть и речи, я всецело занята детьми – утром встать, посадить детей на горшки, поменять им памперсы, приготовить завтрак, поесть самим, покормить малышек, убрать то, что они нашкодили, уложить их спать, приготовить обед, когда дети проснутся, снова посадить на горшки, снова покормить, вывести на прогулку… Весь день в заботах, и заботы одни и те же. Я уже привыкла к этому бесконечному конвейеру, а денежные вопросы в нашей семье решает Толя. Он ходит по магазинам, покупает продукты. Более того, он сам покупает девочкам одежду! Выйти вместе за покупками мы просто физически не можем. Должна сказать, у нашего папы отличный вкус, и я во всем на него полагаюсь.

По словам Анны, когда они с Анатолием поженились, о детях не думали:

— Мы не планировали детей на ближайшее после свадьбы время, но так уж получилось, что я забеременела. На шестой неделе беременности у меня возникла угроза, и меня врач направил на УЗИ. Пришла я на УЗИ, специалист меня посмотрела и спрашивает: «А у вас в роду близнецы случались?» – «Нет, – говорю, – не было вроде». – «В общем, мамочка, у вас будет не один ребенок». – «А сколько?» – «Трое…» Я не поверила, потребовала, чтобы мне сделали снимок. Врач сделала снимок, я вышла с ним в коридор, внимательно рассмотрела. А потом звоню мужу: «Толя, я только что была на УЗИ». – «И что?» – «У нас будет не один ребенок». – «А сколько?» – «Трое…» Слышу – в трубке тишина. Начинаю оправдываться: «Толя, я сама не поверила сначала, потребовала снимок». А в трубке продолжается тишина. Толя мне потом рассказывал, что у него в тот день все время инструменты из рук выпадали.

Девчонки настолько похожи, что бабушка периодически путает их. При этом каждая отличается своим характером:

— Самой первой родилась Вера, – рассказывает мама. – И она имела самый маленький вес. Но сейчас она самая упитанная из всех, у нее очень хороший аппетит. Вообще она очень спокойная, рассудительная, но если ей очень чего-то захочется, то может устроить такую истерику, что мало не покажется. Аня родилась второй. Она активная, у нее очень хорошая растяжка, гимнасткой, наверное, будет. Но любит кусаться. Кусает сестер, бывает, что кусает и себя – и плачет потом от неожиданности. Но саму ее трогать – ни-ни! Соня самая младшая и, по-моему, самая изобретательная. Она придумывает какие-то игры, а другие подхватывают. Пару месяцев назад, например, Соня придумала себе игру – упереться головой в пол и встать на ровные ноги. Я назвала ее игрой в страуса. Потом смотрю – остальные тоже вслед за ней так играют.

Имена для девочек, по словам Анны, удалось подобрать не сразу:

— Первые несколько дней имен у них не было, а у нас в семье разгорелись споры. Обе бабушки хотели назвать девочек Верой, Надеждой и Любовью, но мы с Толей были против. Честно говоря, я мечтала о том, что, если у меня родится дочь, я назову ее Анной. С другой стороны, я не хотела называть дочку этим именем, если она будет у меня единственным ребенком. Но судьба подарила мне сразу троих дочерей, поэтому Анна среди них обязательно должна была быть. Так что старшую назвали Верой по настоянию бабушек, среднюю Анной, как хотела я, а младшую мы хотели назвать Соломией, но бабушки предложили компромиссный вариант – София.

Одиннадцатимесячные девочки уже активно ползают и исследуют мир вокруг. И, конечно же, лезут туда, куда лезть нельзя. Выйти на прогулку в одиночку Анна с детьми не может, а когда малышки заболевают, помощи одного человека оказывается уже недостаточно. Довольно рано малышек пришлось перевести на докорм смесями, так как у мамы не хватало грудного молока на всех троих.

— Затраты, конечно, большие, – говорит Анна. – Сейчас большой упаковки памперсов хватает где-то на неделю, а когда девочки были совсем маленькие, такая же упаковка «улетала» за три-четыре дня. Поэтому памперсы мы закупаем партиями по несколько упаковок. Такая же история со смесями, покупаем их упаковками, так как цены все время растут. Добавилась еще одна проблема – девочки растут, ползают, им нужна повседневная одежда – футболочки, колготки, носочки. Хорошо, что моя сестра отдала несколько пар старых колготок, оставшихся от ее дочки, пока эта проблема стоит не так остро.

В детской комнате стоят в ряд три кроватки, но дети уже не хотят в них спать – предпочитают вместе с родителями. Пришлось в родительской спальне сдвинуть вместе двуспальную кровать и диван, чтобы всем хватило места. В узком коридоре висит качелька, но ее одной троим барышням явно мало.

— Да, для полного счастья им нужна отдельная качелька для каждой, – подтверждает Анна. – Но здесь, сами видите, нет места. А в новой квартире, думаю, будет. Толя у меня строитель и весь ремонт делает сам. Говорит, что хочет сделать из нее квартиру мечты, чтобы было максимально удобно нам всем.

У большой и дружной семьи между тем совсем небольшие доходы. На каждую из девочек ежемесячно перечисляются 800 грн. помощи по рождению ребенка плюс дополнительные выплаты по малообеспеченности. Уменьшить расходы помогают льготы на коммунальные услуги. Однако с удьбой необычной кировоградской семьи всерьез интересуются только в ОГА – по крайней мере, кроме губернатора, больше никто, по словам Анны, им не помог. Честно говоря, от городской власти подобное бездействие было ожидаемо, но почему о семье Крыжановских не позаботилась ни одна из общественных организаций? Хотя, если говорить по правде, Анна с Анатолием не надеются на помощь извне, стараясь справляться с заботами своими силами:

— Мы сделаем все, чтобы наши девочки были счастливы, – говорит Анна. – А для меня самая главная и важная помощь сейчас – это помощь мужа. Я вижу, что Толя в своих принцессах души не чает, он ради них готов работать на износ. Я всегда могу на него положиться. Если мы и дальше будем доверять друг другу во всем, то преодолеем любые трудности.

Виктория Барбанова, фото Елены Карпенко, «УЦ».

Тяжела и неказиста жизнь кировоградского велосипедиста

Когда стоимость проезда в маршрутках взлетела до 4 грн., в знак протеста против необоснованной цены за услуги по качеству ниже среднего наша семья пересела на велосипеды. Проезд вскоре подешевел на целых 50 копеек, но возвращаться к «маршруточному» образу жизни мы уже не хотели, даже несмотря на все трудности велосипедной жизни…

Несбыточные мечты

В нескольких крупных городах Украины появилось невиданное новшество – велодорожки. Но жизнь велосипедистов, судя по их отчетам в Интернете, от этого легче не стала: коммунальщики и местные власти плохо представляют себе, как должна выглядеть нормальная, сделанная по всем правилам велодорожка, и из-за этого их обустроили не там и не так. Но Киеву, Одессе и Днепропетровску, по крайней мере, уже есть что показать.

В Кировограде же самая захудалая велодорожка – несбыточная мечта. Хотя улиц, на которых эти европейские новшества могли бы появиться, достаточно. Широкие и просторные дороги спальных районов Жадова, Попова, 101-го микрорайона вполне могли бы обзавестись велодорожками. Проспект Правды, ул. Яновского, ул. Героев Сталинграда (за исключением отрезка возле Крытого рынка) – тоже.

Разметка дней моих суровых

Сразу о главном: отсутствие разметки на дороге дезориентирует велосипедиста так же, как и водителя автомобиля. На многих перекрестках только по памяти угадываешь, в каком месте находится пешеходный переход. Но самое страшное для меня – это пресловутый поворот налево. Его приходится проделывать ежедневно, выезжая с ул. Академика Королева на ул. Октябрьской революции. Перед этим поворотом находится муниципальный рынок, возле которого длинным рядом выстроились припаркованные машины (причем каждый паркует свою колымагу, как на душу ляжет, – кто боком, а кто поперек, выставив задний бампер на всеобщее обозрение). Улица и без их участия не слишком широкая, не зря ведь ее сделали односторонней именно в этом месте. Так вот, полное отсутствие разметки как на самой Ак. Королева, так и на магистральной Окт. революции приводит к тому, что велосипедист просто не может определить, куда точно ему нужно перестроиться, чтобы выполнить поворот. Небольшое взаимное недопонимание с водителем соседней машины – и ты уже в больнице, а он на скамье подсудимых. Выполнить поворот с ул. Октябрьской революции на находящуюся ниже ул. Шатило – еще опаснее. И просто промолчу о том, каково сворачивать с проспекта Правды на ул. Маршала Конева…

Водители вежливые  и невежливые

Когда я только училась ездить по проезжей части в обществе машин, мне действительно казалось, что все они ведут за мной охоту. Но, попривыкнув, поняла – им нет никакого дела до велосипедистов, наоборот, завидев «двухколесного», водитель старается ехать как можно дальше от него. На скамью подсудимых никто не хочет: в отличие от автомобилистов, велосипедистов не привлекают за езду в нетрезвом виде и не штрафуют за нарушение ПДД. А надо бы.

Исключение составляют… они самые. Водители маршруток. Излюбленное дело – прижимать велосипедиста к бордюру. Второе любимое – ездить с ним наперегонки. Да-да, наперегонки с велосипедом! А все потому, что, во-первых, маршрутчики принципиально ездят очень близко к краю проезжей части, часто останавливаясь, чтобы подобрать или высадить пассажиров, и, во-вторых, из-за частых остановок велосипедисту регулярно приходится объезжать в очередной раз ставшего на пути «желтого». Последний факт, судя по всему, раздражает маршрутчиков. Сорвавшись с остановки, водила быстро нагоняет нахала, но почти сразу же вынужден снова остановиться – кто-то проголосовал сразу за перекрестком. «Двухколесный» снова вынужден его объезжать, и так до того момента, пока их пути не разойдутся. А еще у маршрутчиков есть неприятная привычка – трогать с места до того, как велосипедист его объедет. Это подло со стороны водителя и опасно для велосипедиста. Поэтому я стараюсь выбирать пути, лежащие в стороне от маршрутов общественного транспорта.

Кстати, по времени, за которое можно добраться из точки А в точку Б, маршрутка сильно уступает велосипеду – на двухколесном друге я экономлю почти 20 минут по дороге на работу. Вот так.

Недружественный город

Многих кировоградцев от активной велосипедной жизни удерживает не только хамовитость маршрутчиков, но и тот простой и печальный факт, что вне дороги велосипед превращается в чемодан без ручки. Мне повезло: своего железного коня я паркую на стоянке возле офиса, но подобные условия для хранения велосипеда на рабочем месте есть далеко не у всех.

Охраняемые велопарковки возле вузов и школ были бы отличным стимулом для студентов и старшеклассников вести более здоровый образ жизни. Но решение об обустройстве велосипедного места зависит от руководства учреждения, а оно к проблемам велосипедистов совершенно безразлично.

Есть такое понятие: bike-friendly, дружественный к велосипедам. В Европе отношение к велосипедистам весьма трепетное, для железных коней есть стоянки, гаражи, парковочные места на каждом углу. Кировоград же не назовешь дружественным к велосипедистам. Жизнь кировоградского велосипедиста полна проблем и сложностей. Но, испробовав ее, я уже не вернусь к прежней. Ехать поутру с ветерком намного приятнее, чем трястись в переполненной маршрутке. А сделать родной город дружественным к велосипедистам во многом можем и мы сами.

Виктория Барбанова, «УЦ».