Рубрика: 43

Фронтовые письма, пожелтевшие от времени треугольники, — первоисточник летописи Великой Отечественной. А фронтовые письма, которые писал в Ростов-на-Дону кировоградец Николай Александрович Паровин, — это еще и летопись любви. Любви совершенно потрясающей — в жизни, кажется, такого не бывает, только в романтической литературе. Впрочем, такая история даже в романтической литературе выглядела бы неправдоподобной, а вот случилась — в реальной жизни, с реальными людьми. И этой истории есть документальное подтверждение — фронтовые письма, которые Таиса Степановна Паровина бережет уже семьдесят лет…

Предыстория любви

Таиса Квиткина родилась в 1924 году, школу окончила в 1941-м в городе Шахты Ростовской области, выпускной и вручение аттестатов были назначены на 25 июня. Аттестатов выпускники 1941-го так и не получили. Семья Квиткиных эвакуировалась дважды. Первый раз, в июле 1941-го, в Магнитогорск (в феврале 1942-го им разрешили вернуться домой). Но через пару месяцев начальник ГАИ города Шахты Степан Квиткин настоял, чтобы жена с детьми все-таки уехали в Туапсе, а сам он должен был отступать вместе с армией. Ехали, рассказывает Таиса Степановна, на открытых платформах с семьей еще одного офицера — женщиной с тремя детьми. Но, не доехав до Михайловского перевала, попали под бомбежку. Их соседи по платформе погибли, Таиса была ранена. Квиткины решили идти дальше пешком. На станции им посоветовали идти на небольшой греческий хутор. «Хозяин» хутора Николай не только разместил их в пустом доме, помог с провизией и сделал им постолы — лапти из кожи, чтобы удобней было ходить по горам, но и, когда Таиса выздоровела, провел их через Михайловский хребет. Квиткины добрались до Сочи, обратились в эвакопункт, и оттуда их направили в рабочий батальон на строительство железной дороги Сухуми-Сочи в Абхазию.

— Жили мы в селе Звандрипш, — говорит Таиса Степановна. — Условия были прекрасные: там перед войной построили домики для переселенцев с гор, но, как только началась война, они вернулись опять в горы, а дома побросали. Мама работала в медпункте, я — в столовой. 13 февраля 1943 года мы узнали, что Шахты освободили. Мама говорит: мы с Толей (брату тогда было двенадцать лет) останемся, а ты поезжай-ка домой. Дело в том, что мы незадолго до этого получили известие, что отец пропал без вести… Я поехала с еще одной девочкой из Ростова — Анечкой. Где-то пешком шли, где-то нас подвозили, где-то на товарняках ехали между вагонами. И знаете, ведь не страшно было, не боялись, что кто-то нас, девочек, обидеть может. Доехала я домой. А в город не пускают, я паспорт показываю, а они: «А, Квиткина, знаем твоего отца, но его нет сейчас, он на объектах». Я обрадовалась: значит, жив! Добралась до дома и легла спать. Бомбежку проспала, представляете? А потом проснулась от того, что отец меня по щеке гладит, он много работал тогда, на квартиру приходил раз в две недели примерно, а тут, говорит, почувствовал: надо съездить домой.

Вскоре Степана Квиткина назначили начальником ГАИ Ростовской области, и семья перебралась в Ростов. Здесь Таиса в июне 1943 года и познакомились с Николаем Паровиным. Девушка, услышав тревогу, выбежала во двор. А незнакомый старший лейтенант успокоил ее: самолеты пролетят мимо — здесь уже бомбить нечего. Он был прав: самолеты пролетели. А потом оказалось, что молодому человеку в тот же подъезд, что и Таисе, и даже в ту же квартиру — он ехал из Сталинграда на Миусский фронт и в Ростове его отправили ночевать к соседке Квиткиных (сейчас в такое сложно поверить, но семья начальника ГАИ области занимала две комнаты в коммуналке). Молодые люди вышли на веранду и разговорились.

— Мы говорили и говорили, — вспоминает Таиса Степановна, — о вой­не, о книгах (я очень много читала). Стемнело уже, а мы все говорили. Поздно ночью вернулся с работы отец и загнал меня домой. А я даже не спросила, как его зовут… Утром я ушла на работу, а когда вернулась, он уже уехал. Соседка сказала мне потом, что он спрашивал мое имя и адрес, но я, конечно, не придала этому значения. А потом пришло письмо… Какое это было письмо! Роман в стихах, мне многие наши ребята писали с фронтов, но такого письма я никогда не получала.

«Здравствуй, милая, далекая моя»

К сожалению, этого, самого первого письма, не осталось. Вообще сохранились в основном письма 45 года, написанные уже из Германии — ручкой или химическим карандашом. В 43-44 годах Николай Александрович писал обычным карандашом, и эти письма, говорит Таиса Степановна, с годами стерлись и выгорели.

Первое время, рассказывает со смехом Таиса Степановна, она отвечала Николаю Александровичу со словарем:

— Он мне писал: ты так грамотно пишешь, где ты училась? Знал бы он, чего это мне стоило! Я же знала, что он учитель русского языка и литературы, и мне стыдно было писать с ошибками — так что за два года переписки я выучила русскую орфографию досконально.

Письма Таисы Степановны тоже не сохранились. Но из ответов Николая Александровича понятно, что девушка далеко не сразу поверила в серьезность намерений молодого офицера, красавца и поэта, которого видела всего три часа. Но за два года переписки в стихах и в прозе Николай Александрович все-таки убедил ее, что любовь с первого взгляда существует.

14 апреля 1945 года

Здравствуй, Таечка!

Сегодня получил твое письмо с фотокарточкой. Благодарю за все и тем более за фото. Хочу внести некоторую ясность, постараться рассеять твои сомнения, которые порождают недоразумения между нами. Ведь ясно видно, что наша переписка не могла бы продолжаться такое продолжительное время, если бы не имела никакой цели, кроме переписки. Никто из нас не старался бы доказывать что-то этой писаниной, и она, по-моему, давно превратилась бы в абсолютное молчание. Ведь я же могу с таким же успехом завязать переписку с любой девушкой. Но пойми, что дело не в этом. Дело в том, что в течение нескольких часов я познал тебя, как человека. Дело в том, что тебя я искал давно — с начала своего самостоятельного мышления. И вот нашел. Поверь, никакая сила, кроме смерти, не заставит меня отказаться от своей цели. (…)

Учти только одно, что на тебя я надеюсь полностью.

С фронтовым приветом. Целую. Коля.

18 апреля 1945 года

Здравствуй, дорогая Таечка!

Получил твое письмо и спешу дать ответ. Хоть ты и ругаешь меня за несвоевременность, но я очень аккуратен в отношении писем. Как только случается свободная минута, так в первую очередь черкну несколько строчек тебе. Ведь после служебных дел ответы на твои письма у меня на первом плане. И вообще для тебя у меня всегда найдется свободная минута, в любой обстановке всегда помню о тебе. Если долго нет моих писем, то в этом виновен не я, а то расстояние, которое разделяет нас, исчисляющееся тысячами километров. Вот почему тебе, а равно и мне так долго приходится ожидать писем. Ведь расстояние между Одером и Доном довольно-таки приличное.

Жизнь моя, как и обычно, протекает в боевой обстановке. Думается, что эта обстановка близится к своему концу. Время с молниеносной скоростью катит войну к завершающей фазе, чего, затаив дыхание, ожидает весь наш народ, все передовое человечество земного шара. Ну а наше дело еще сильнее и быстрее толкать войну к концу.

В каждом письме фронтовику ощущается эта благородная просьба. Нам ясен смысл слов «ожидаем с победой».

В настоящее время получаю часто письма от родных, от своих дорогих сестричек. Одновременно с твоей фотокарточкой получил фото младшей сестры. Представляешь, какая радость!

Пока все.

Будь здорова и счастлива, дорогая.

Целую. Коля.

24 апреля 1945 года

Здравствуй, милая, далекая моя!

Здравствуй, дорогая Таечка!

Сегодня получил твое письмо. Присев в уютной землянке, наспех вырытой (их теперь приходится рыть очень много, так как обстановка того требует), строчу тебе коротенькое письмо. Думаю, ты вполне будешь со мной согласна и не обидишься на скупость его. Ведь время у нас такое, что некогда особо расписываться.

Таечка, наконец-то я получил письмо, которое ожидал на протяжении всей нашей переписки. Хоть и в нем красной чертой вырисовывается особенность и характер всех твоих писем, но все же борьба между сомнениями и уверенностью выиграна в пользу уверенности. По крайней мере, мне так кажется. То ли ты не хотела, то ли не смела, то ли боялась выразить подсказываемое чувством. Надеюсь и это объяснить в ближайшем будущем. А обо всем остальном я позабочусь самым тщательным образом.

Вот пока все.

Привет твоим родным.

С фронтовым приветом.

Целую. Коля.

9 мая 1945 года

Здравствуй, дорогая!

Знала ли ты, думала ли ты о том, что этот день войдет в историю человечества, как день полного разгрома гитлеровских полчищ, как день ПОБЕДЫ?

Вот мы ее и одержали — долгожданную победу. Я немножко представляю, что делается там у вас, на Родине, в этот день. Сколько радости, веселья и в то же время сколько слез.

Но об этом потом, на второй день после нашей встречи. Предполагаю, что первый день будет заполнен вином и радостью, и другими более важными вопросами.

Вот, кажется, и все.

На радости и мысли в кучу не соберешь. Немножко успокоюсь, напишу еще кое о чем.

Крепко целую тебя, дорогая.

20 октября 1945 года

Добрый день, Таечка!

Сегодня получил два письма. Ты не представляешь, какой радостью наполняется душа, когда вижу ровный строй твоих строчек и, тем более, когда читаю простое по содержанию, без никаких модных выкриков, дышащее добродушием и уверенностью твое письмо. Как хочется верить! С какой бы уверенностью бросился бы я сейчас в объятия твои! Интересно, а? Ведь можно представить этот момент. И я его представляю, потому что хорошо узнал тебя, знаю так, как можно узнать за два с лишним года. Хочу только, чтобы ты поняла одно: твои мечты и стремления слились в единое целое с моими.

Знаешь, у меня часто возникает вопрос, почему я так крепко верю тебе. И всегда нахожу один ответ: потому что мы всегда были друзьями, а это является порукой верности. Как-то и неудобно писать об этом, но слова сами, мимо всякого желания рвутся на бумагу, и успевай только карандашом водить. Возможно, когда-нибудь мы вместе будем смеяться над этакой глупостью, возможно даже, все это недостойно будет и воспоминаний. Но время сейчас такое, что в голову приходит всякая чушь. Надеюсь, ты не обидишься на это.

Пока все.

Привет родным.

Целую. Твой Коля.

«Какая сила нас соединила?»

И он приехал. 27 марта 1946 года.

— Он телеграмму прислал: «Буду 27-го харьковским». Я пошла на вокзал его встречать, а там эшелоны с демобилизованными приезжают, полгорода поезда встречает… В общем, я его не нашла, — смеется Таиса Степановна. — Я же его всего три часа видела и больше двух лет назад. Он карточки, конечно, присылал, но это не то… Я вернулась домой и легла спать — до техникума еще два часа оставалось. А потом слышу: пришел, мама разговаривает с ним на пороге, в дом не пускает.

Он вообще просил, чтобы я убедила родителей, чтобы они согласились если не на свадьбу, то хотя бы на его приезд. Мне даже обидно было: кого он замуж зовет — меня или родителей? Но он настаивал. Маму мне пришлось убеждать очень долго. Она не понимала, с чего это я собралась замуж за «чужого», если у меня и в Ростове поклонников много, и с фронтов мне многие наши ребята писали… А отец согласился, только спросил: «Чем это он тебя взял?» Говорю: он очень умный, я таких умных больше не встречала. С отцом они вообще сразу нашли общий язык и дружили всю жизнь, а вот маму мою он так всю жизнь и боялся, она суровая теща была.

Николай Александрович, оказывается, еще не демобилизовался, он приехал в отпуск и восьмого апреля должен был вернуться в часть. Поэтому они поженились через пять дней! И в часть Николай Паровин вернулся уже с молодой женой.

— Ему предлагали в военную академию идти, повышение предлагали, — говорит Таиса Степановна. — А он уперся: демобилизация. Говорит: хочу в школу. Он ведь институт окончил перед войной, в школе успел только полгода поработать, в Диковке Знаменского района. Демобилизовался он, мы поехали в Ростов, к моим, а сюда переехали… Да он обманул меня просто! Говорит: в гости съездим, столько лет не видел родных. Приехали, а тут хата соломой крытая, пол земляной, одна комнатка всего: мы и две его сестры там жили, а родители и бабушка в кухне… Гостим-гостим, я спрашиваю: когда же домой? А он говорит: я уже на работу устроился — директором вечерней школы при «Красной звезде». Так и остались, а в январе 47-го у нас уже Людочка родилась. Мои родители летом того же года ехали в Одессу, в санаторий, и по дороге заехали к нам. Мама как увидела это все, вызвала Колю и говорит: ищи жилье, если через месяц, когда мы будем возвращаться, вы все еще будете жить тут, то Таиса и Люда поедут с нами в Ростов. Николай быстро комнату нашел. А потом даже согласился уйти из школы. Он мне говорил, что его вызывали, предлагали идти в КГБ, но он не хочет. А потом меня вызвали в обком, спрашивают: «Почему вы не разрешаете мужу идти в органы? Вы подумайте, вам дадут жилье сразу же». У них ведомственный дом был, на Карла Маркса, 10, комнаты давали. Мы обсудили, и Коля согласился…

В 1952 году Николай Александрович ушел из КГБ и стал директором школы № 19 на ул. Шевченко, потом, когда ее расформировали, перешел в школу № 26. В 1953-м у Паровиных родился сын Владимир. Детьми, говорит Таиса Степановна, занимался в основном Николай Александрович — не потому, что жена не могла, а потому что больше всего на свете любил возиться с малышами. Они прожили с Таисой Степановной 66 лет.

В 1996 году, через пятьдесят лет после их встречи, Николай Александрович написал стихотворение:

Какая сила нас соединила?
Так просто, что и не понять.
Тебя рука российская крестила,
Мне жизнь дала украинская мать.
Топтали мы различные дороги,
Я босиком, ты в ладненьких туфлях.
И гор кавказских лысые отроги
Тебя носили на своих горбах…

Год назад Николая Александровича не стало. Таиса Степановна живет в доме, построенном на том самом месте, где стоял дом с соломенной крышей и земляным полом, куда молодой офицер привез в 1946 году свою жену. На участке еще один дом — там живет внук Паровиных с женой и детьми.

— Я так сдала за этот год, — качает головой Таиса Степановна. — Так плохо одной. Хотя я-то не одна, дочка каждый день приходит, внук рядом, правнуки. Но так странно без него жить…

Ольга Степанова, «УЦ».

О том, что такое босса-нова, в одном из предыдущих номеров «УЦ» доступно объяснил черкасский джазовый пианист Сергей Крашенинников. В минувший четверг бразильская «новая фишка» блестяще была представлена в театре Кропивницкого.

Начнем с публики. Она была, и это уже радует. Не избалованный джазом кировоградский зритель уже знал, когда аплодировать, как благодарить. К сожалению, не было ни одного букета, а цветы для известной певицы были бы приятным комплиментом. Но в целом атмосфера была празднично-музыкальной. Не обошлось без преждевременно ушедших, но партер, ложи и балконы под занавес были вознаграждены таким шикарным миксом двух коллективов, что настроение после концерта у всех было приподнятое.

Теперь об исполнителях. В первом отделении, на разогреве, играл уже известный кировоградцам коллектив — Cherkasy Jazz Quintet Сергея Крашенинникова. Прекрасные музыканты! Жаль, сыграли мало произведений. Хотя легко потянули бы на полноценный концерт в Кировограде.

Затем был непосредственно Brazil Bossa Nova Quartet — коллектив, исполняющий классику босса-новы, «бразильского музыкального стиля, возникшего на рубеже 1950-60-х гг. как сплав мелодики и ритмики бразильской самбы с гармоническим строем и импровизационным языком североамериканского джаза». Коллектив преимущественно исполнял музыку родоначальника босса-новы — Антонио Карлоса Жобима.

Квартет радовал своим талантом множество городов мира. К счастью, очередь дошла до Кировограда, за что огромная признательность директору театра им. Кропивницкого Владимиру Ефимову. Теперь мы не в Интернете и не на экране, а собственными глазами увидели именитого барабанщика Дудуку да Фонсеку, пианиста-виртуоза Элиу Алвеша и замечательного контрабасиста Арка Овруцкого (уже во второй раз). И, конечно, вокалистку «с большим вкусом и глубочайшим знанием репертуара босса-новы», которая много лет пела в ансамбле, сопровождающем самого Антонио Карлоса Жобима, — Маушу Аднет. Перед выступлением нам удалось с ними пообщаться.

— Для начала, чем бразильский, латино­американский джаз отличается от американского, новоорлеанского?

Дудука: — Не путайте латиноамериканский с бразильским! Первый играют на Кубе, в Пуэрто-Рико, Никарагуа и соседних странах, относящихся к Латинской Америке. Бразилия — это Южная Америка, единственная страна, где говорят на португальском, остальные — на испанском, и это имеет влияние на музыку. Люди, которые эмигрировали на Кубу и в Пуэрто-Рико, совершенно другие, чем те, кто приехал в Бразилию из португальских колоний в Африке — Анголы, Мозамбика. В общем, музыка совершенно другая. Латиноамериканская музыка — это румба и сальса (хотя кое-кто считает, что сальсу добавляют в еду). (Смеется). Самая известная музыка, которая пришла в Бразилию из Африки, — это самба. Но Бразилия — большая страна, и, кроме самбы, в ней много разных других ритмов. Сегодня мы будем играть только некоторые из ритмов босса-новы.

Еще одна важная вещь. Я изучал историю, так вот потомки тех рабов, которые пришли в Бразилию в XVI веке, в XVIII-XIX веках перебрались в Центральную Америку и дальше на север, вплоть до Нового Орлеана, и оказали серьезное влияние на американский джаз. Это моя версия. Кстати, еще одно тому подтверждение — это новоорлеанские карнавалы, очень похожие на бразильские.

— «Босса-нова» переводится как новая фишка. А в чем фишка вашего квартета?

Дудука: — В том, что мы играем все ритмы и все стили самбы. Что касается босса-новы — это мягкий вариант самбы.

Мауша: — Обычно самба — это барабаны, это простые песнопения. Босса нова — сложнее, замысловатей, мелодичней, современней, в ней другие подходы к гармонии, другая философия.

Дудука: — Самба-джаз родился одновременно с босса-новой, но самба-джаз — более инструментальная музыка, тут больше импровизации, а босса-нова — более вокальная.

— Мауша, Дудука, вы играли и пели с настоящими королями джаза. Скажите, эти люди оставались великими не только на сцене, но и в жизни?

Дудука: — Я имел честь работать с Антонио Жобимом — великолепным, гениальным композитором и чудесным человеком. Но Мауша работала с ним намного больше, чем я.

Мауша: — Он был одинаково великим на сцене и вне ее. Я видела большую звезду и одновременно простого человека, творящего гениальную музыку.

— Как правило, больше аплодисментов достается вокалисту. Это справедливо, с вашей точки зрения?

Мауша: — Я совершенно не согласна с этим.

— Дудука, в вашей семье еще кто-то играет джаз?

Дудука: — Мой брат играет.

Мауша: — Его родители привыкли слушать джаз, его мама — большой поклонник этой музыки.

— Мауша, как часто вы говорите Дудуке: «Ты играл, как Бог»?

Дудука: — Недостаточно часто!

Мауша: — Я всегда ему это говорю! И это правда.

— Дудука, а как часто вы говорите Мауше: «Ты сегодня пела, как ангел»?

— Каждую ночь!

Елена Никитина, Ефим Мармер, фото Елены Карпенко, «УЦ».

В третий раз публика кировоградской филармонии встречала полюбившегося многим джазового пианиста Юрия Кузнецова. На этот раз вместе с маэстро в концертной программе «Классическая музыка в джазовой импровизации» принимал участие кировоградский оркестр под управлением Натальи Хилобоковой «Концертино». По словам маэстро, подобный концерт проходил второй раз в Украине.

Сам музыкант считает, что название «Классическая музыка в джазовой импровизации» не совсем уместно. Он просто приглашал всех отправиться в путешествие во времени, где будет звучать музыка XVII-XXI веков.

— И пусть скептики, которые считают, что музейные экспонаты трогать не нужно, просто закроют уши. А если вы хотите, чтобы мировая музыка звучала в каждое время по-новому, о чем мечтают многие композиторы, прошу открыть свои уши, — так полушутливо Юрий Кузнецов пригласил зрителей поприсутствовать при рождении музыки. — Ведь творческий процесс обычно закрыт для посторонних, но, когда на сцене рождается музыка, — это то, ради чего я выхожу на сцену, а вы приходите в зал этой замечательной филармонии.

Звучала музыка Баха, Генделя, Шуберта, Глюка, Гершвина, Андерсена, Альбинони. Надо отметить, что программа была подготовлена в уникально короткий срок. Потребовалась всего одна репетиция протяженностью в 1 час 10 мин. За это время «Концертино» и маэстро впервые познакомились, и благодаря таланту всех исполнителей состоялось это удивительное музыкальное путешествие во времени.

Уникальность концерта еще и в том, что пианист играл, не имея нот:

— Я никогда не играл эти великие произведения, что-то слышал по радио, что-то проходили по истории музыки, кто-то напел. Мне всегда казалось, что композиторы, творя эти сочинения, просто забывали написать партии для клавишных инструментов. В своих джазовых импровизациях я постараюсь восполнить это и всю ответственность за содеянное беру на себя.

И «содеянное» вновь заставило волноваться и переживать слушателя. А пришли люди достаточно искушенные в мире музыки — на таких концертах все чаще видишь уже завсегдатаев интеллектуальных музыкальных вечеров. А рядом с ними было много и юных почитателей инструментальной музыки.

Отзвучали хиты мировой классики. Подарком кировоградскому зрителю стало сольное исполнение музыки «Вечная любовь» Шарля Азнавура. Так мощно и так несбыточно мечтать о вечной любви можно, только слушая непревзойденного музыканта и импровизатора Юрия Кузнецова.

А сам гость не единожды за вечер отмечал талант и виртуозность всех участников оркестра «Концертино»:

— Хорошее дело делается быстро, если это люди талантливые и имеют здесь машинку (маэстро приложил руку к сердцу), которая работает и работает, и мы спешим делать добро. Мне печально, что снова приходится расставаться с Кировоградом, моим любимым городом.

Наталья Алисова, «УЦ».

В Кировограде был праздник рока. Причем это был юбилей. Даже сразу несколько. Сергей Маврин туром по Украине отметил свое пятидесятилетие, пятнадцатилетие группы «Маврин» и десять лет альбому «Запрещенная реальность». Альбом в полном объеме был исполнен для кировоградских любителей рок-музыки. Хотя «всплыл» еще один юбилей: двадцать пять лет уже ставшему легендарным концерту группы «Ария» (в ее «золотом» составе был Маврин), во время которого произошло столкновение фанатов группы и десантников.

Аншлаг в клубе «Виктория» был прогнозируемым. В прошлый свой приезд Маврин обещал вернуться и свое обещание исполнил. Насыщенная программа, отменный звук, потрясающая игра абсолютно всех музыкантов, удивительная актерская игра вокалиста. И, конечно, публика. Вокалиста Артема Стырова «приворожил» Александр Кролевец, который знает наизусть все композиции альбома «Запрещенная реальность». Восхищение музыкантов и зрителей вызвала Юлия Викторовна Леонова, которую в ее 63 года «подсадили» на Маврина внучка со своим парнем. Женщина, не смущаясь, подпевала Стырову, а после концерта с удовольствием фотографировалась с музыкантами, изображая рокерскую «козу».

Их приятно слушать не только во время выступления, но и после. Такую серьезную музыку не могут исполнять люди поверхностные. Все участники коллектива «Маврин» — содержательные, грамотные, богатые духовно. Видно, что собрались не случайные люди, а объединенные общими идеями, мыслями, взглядами на жизнь. Отсюда — невероятная гармония.

Мы побеседовали с тремя. Естественно, это Сергей Маврин, организатор, вдохновитель группы, автор песен. Вокалист Артем Стыров потряс тем, что каждую композицию играл, демонстрируя актерский талант. И звукорежиссер Михаил Козаков. Мы хотели просто поблагодарить молодого человека за отличный звук, но не удержались от блиц-интервью на тему не музыки, а… российско-украинских отношений. Достаточно мудрым нам показалось мнение Михаила.

Сергей Маврин: «Приеду к вам в феврале»

— Сергей, в пятьдесят жизнь только начинается?

— Да, она начинается и в двадцать, и в тридцать, и в сорок. Я в этом убедился на собственном опыте. В пятьдесят начинается очередной отрезок.

— В одной из ваших песен прозвучала фраза «Всё, что не украли, — потеряли». Это вы о чем?

— Это реальность. В альбоме «Противостояние» нет философии, там жестокая реальность, то, что происходит за окном. Где предел этого идиотизма, который происходит, я не знаю.

— Что реально потеряли?

— Всё потеряли. Приобрели айфоны, компьютеры, виллы, машины. А потеряли всё, что было до этого. Духовность — прежде всего. Это мой взгляд. Я всегда высказываю собственное мнение и никого не призываю с этим соглашаться. Потеряли еще не полностью, но духовность, душа замещаются техникой, потребительством.

— Но техника — это часть вашей работы…

— А мы ее рабы. Без нее мы не сыграем для вас концерт. Мы тоже дети этого времени. Но с техникой можно дружить, не теряя духовность. А у нас, к сожалению, получается все с точностью до наоборот.

У вас замечательный город. У вас еще собаки лают и кошки на улицах живут. В других городах этого практически не осталось — животных уничтожают подчистую, причем жестокими методами. И СМИ об этом молчат. Очень много равнодушия…

— Каждая из ваших песен посвящена какому-то событию. Получается, что для написания новой композиции должно произойти что-то ужасное, экстраординарное. А если все будет хорошо и стабильно, вы не будете писать?

— Я когда-то говорил, что, когда мне хорошо, ничего не могу сделать. Наш мир таков: происходят достаточно нелицеприятные вещи, от которых легко отвертеться, сделать вид, что ничего не случилось. У меня так вышло, что я творчеством начал заниматься только в своей группе двенадцать лет назад. До этого я был исполнитель. Примерный и, наверное, хороший. Первый свой альбом я писал в девяностых — начале двухтысячных. Это было смутное время. Я не мог закрыть глаза на многие вещи, которые для меня были очевидными. И хотя мы поем в одной из песен, что нет границы между добром и злом, — она есть, и с годами она все более очевидна.

— Еще недавно рок считался музыкой для молодых. Чья это сейчас музыка?

— Рок универсален. Но в основном, конечно, для молодых. Основная масса, лет до двадцати, увлекается тяжелым металлом.

— Вы заметили, что сегодня в зале было очень много ваших ровесников?

— Конечно. Мы же, я и мои коллеги по «Арии», родоначальники этой музыки. Мы ее начали играть тогда, когда она появилась. И молодежь, которая приходила на наши концерты, — это были наши ровесники. Мы выросли, это наша работа, и у нас нет никакого желания заниматься другой музыкой. И наш зритель тоже вырос, он ходит на наши концерты, чтобы вспомнить молодость. Во всех городах приходят разные люди: от детей восьми лет до взрослых людей. Это совершенно нормально.

— Что, по-вашему, кроме рока, сегодня имеет право на жизнь? Что бы вы посоветовали слушать ребенку?

— Я не знаю. Вот миллионы людей любят слушать шансон. Они не сидели, но любят песни про воров. И им никогда не объяснить, что это плохо, нас не поймут… Надо слушать разную музыку, и, может, не обязательно рок. Лучше хорошие песни. Первое, что я слушал, — была пластинка Эдит Пиаф. Рок я сейчас вообще не слушаю, у меня перенасыщение. Максимум — Pink Floyd или рок семидесятых. По сегодняшним меркам это достаточно легкая, атмосферная музыка. Это нормально, это профессиональное. Я не могу слушать рок, играя его. А играю и сочиняю с удовольствием.

— Когда группа «Маврин» исполнит баллады? Когда будет спокойно в стране или в душе?

— Может, новый этап у нас начнется с баллад. Сейчас мы точку поставили, и я не знаю, о чем дальше говорить. Любовь — это самое главное. Звучит банально, но это единственное, что может сохранить мир.

— Год назад вы пообещали приехать и приехали. Что можете пообещать сегодня?

— Я думаю, что приеду к вам еще в феврале с инструментальной программой. У меня будет тур по Украине и России. Если доберусь — привезу вам полтора часа музыки плюс полтора часа общения с залом. Если Эдик Гева справится.

— Извините за заезженность вопроса, но скажите комплимент залу.

— Замечательный зал. Казалось бы, несовместимые вещи. С одной стороны, хэви-металлическая группа, с другой — наполовину ресторан. Я много видал разных залов, но у нас сегодня всё совместилось. Мы ничуть не испытывали дискомфорт. Аудитория замечательная. В моей двадцативосьмилетней гастрольной истории Кировоград является знаковым. Тот мощный концерт четверть века назад, который был омрачен, и сегодня, когда снова судьба свела с Гевой, одним из организаторов того концерта. Видите, какая жизнь удивительная штука. Я думаю, что в феврале все сбудется. Приходите!

Артем Стыров: «Надо хорошие книги читать в детстве»

— Как становятся вокалистами в такой группе, как «Маврин»? Что для этого надо сделать?

— Наверное, надо хорошие книги читать в детстве. В этих книгах рассказывается, как в этой жизни можно чего-то достичь, а как потерять. «Значит, верные книги ты в детстве читал»… Владимир Семенович Высоцкий.

— А как у вас с музыкальным образованием?

— Как все советские дети, я воспитывался на улице. Но, слава Богу, отец отдал меня в музыкальную школу по классу скрипки, и воспитывался я не только улицей, но книгами и музыкой.

— Вы каждую песню не только великолепно пели, но и потрясающе играли. У вас есть актерское образование?

— Я по своей дурости не поступил. В 87-м году я приехал поступать во ВГИК, причем приехал из археологической экспедиции. Прошел два тура вместо трех, читал Евтушенко «Казнь Стеньки Разина», и я был единственным в потоке, кому дали прочитать от начала до конца. На второй тур мне разрешили не идти, сразу пошел на третий. Через две недели надо было пройти собеседование, и я в этот период вернулся под Псков в экспедицию. Когда надо было возвращаться в Москву, не было билетов. Я опоздал на два дня. В институте посмотрели мои документы, увидели, что мне через год в армию, и сказали, чтоб я приходил после службы. Так я не поступил. Но потом была «гнесинка», эстрадно-джазовый факультет.

— Какая музыка, кроме рока, имеет право на существование?

— Любая, кроме шансона, кроме новорусской попсы. Я слушаю музыку от классики до Высоцкого. Советую послушать австрийскую команду Alphaville. Кроме двух заезженных песен, у ребят есть очень много интересных, симфоничных, вещей. Я ценю музыку, в которой есть что-то от симфонизма. Даже в попсе есть вещи, где есть начало, разработка, кульминация…

— Например? Что соответствует этим критериям из российской попсы?

— Из российской, пожалуй, ничего. А если взять советский период, то это Муслим Магомаев. Пугачева начинала с таких песен. Если не из советского, то в охотку могу послушать Шакиру: и голос, и композиции.

— Какие песни вам интереснее всего играть?

— Все. Я обо всем люблю петь, потому что песни нашей группы очень всеобъемлющие.

Михаил Козаков: «Европа красивая, но мы — другие»

— Миша, ты коренной москвич. Сколько раз был в Украине?

— Примерно раз двадцать пять. Может, больше. В детстве я приезжал с родителями в Крым отдыхать, а в последние годы приезжаю с группой.

— Ты — молодой человек. Твое взросление, становление пришлось на годы распада Союза. Откуда в тебе уверенность в том, что Украина и Россия неразрывно связаны?

— Я очень много читал Гоголя. К тому же моя бабушка — учитель русского языка и литературы. Я воспитан на славянской культуре, славянской литературе. Всё это неделимо. Пусть мне нужно будет какое-то время, но я пойму сказанное или написанное на украинском языке. Люди одинаковые. Это нельзя разделить. Советский Союз просуществовал меньше века, это несерьезно. Мы были вместе, сейчас вместе и будем вместе. Как бы кто-то ни пытался это единение уничтожить, я считаю, что это невозможно.

— Ну ты же следишь за новостями?

— Я стараюсь не смотреть телевизор. Лучше я перед сном посмотрю фильм ужасов, чем выпуск новостей. Я считаю, что людям показывают совершенно неприемлемые вещи, это недопустимо.

— Ну все-таки ты не можешь не знать, что Украина нацелена на ассоциацию с ЕС.

— Я не уверен, что Украина и Россия стремятся в Европейский Союз. Европа, собственно говоря, умирает. Последняя новость, которую я слышал из Европы, касается того, что человек пытается жениться на кошке. Я не уверен, что нам это всё нужно. Думаю, что мы честнее и вменяемее. Они настолько насытились благами, что их поведение, на мой взгляд, перешло все границы.

Европа красивая. Она имеет свою историю. Но мы немножко другие, и нам нужно следовать по тому курсу, по которому мы много веков следовали.

— Приезжая в Украину, ты все-таки приезжаешь за рубеж. Как ты себя здесь чувствуешь?

— Прекрасно. Год назад мы были во Львове, нас хорошо принимали, и нам было там комфортно. По маминой линии я на четверть украинец. Естественно, здесь я — как дома.

— Что будет, если Украина все-таки вступит в ЕС? Мы разъединимся?

— Этого не случится ни при каких обстоятельствах. Мы не можем расстаться навсегда. У нас одна земля, одинаковые люди, единая история, ну, относительно разные языки. Мы можем навечно распрощаться с Америкой, потому что мы друг друга не понимаем ни ментально, ни с точки зрения лингвистики. У нас есть похожие черты, потому что мы все родились на Земле. И политики ничего не смогут сделать против воли людей, которые что-то понимают. Я имею в виду и Беларусь тоже. Москали — не москали, мы — славяне. Политика серьезную роль играет в нашей жизни, но она не столь важна, сколь настоящие человеческие отношения.

Это мое мнение. Пусть кто-то посчитает его элементарным, не имеющим значение. Но думаю, что я в своем мнении не одинок.

Беседовали Ефим Мармер, Елена Никитина, «УЦ». Фото Дениса Ушакова.

В Днепропетровске прошел очередной, уже 18 по счету, фестиваль телевизионных и радиопрограмм «Калинові острови». Кировоградская областная телерадиокомпания — всеми нами регулярно просматриваемый канал «Кировоград» — взяла рекордное в своей истории количество наград на этих телесмотринах.

Открылся фестиваль в месте, которое тамошние телевизионщики называют душой, сердцем Днепропетровщины, — в знаменитом на весь мир своей росписью поселке Петрикивка. Теледеятели со всей Украины долго смотрели разные телепрограммы, представляемые как лучшие в своих жанрах, и выбирали действительно лучшие. И сделали правильный выбор! Все три работы, поданные КОГТРК, получили награды.

Победителем в номинации «Лучший ведущий программы» стал всем нам хорошо знакомый Дмитрий Кобец, ведущий ток-шоу «Мы». Лауреатом в номинации «Лучший социальный проект» стал проект «Василий Сухомлинский — детям». А радиопрограмма «Новини Кировоградщини» признана одной из лучших новостных радиопрограмм страны.

По результатам внутренних рейтинговых оценок Госкомтелерадио, Кировоградская ОГТРК вошла в десятку лучших телекомпаний Украины, рассказала «УЦ» ее главный продюсер Елена Кваша. Ток-шоу «Мы» признано лучшей (простите за частое употребление этого слова, но правду некуда девать) программой в масштабах страны в своем направлении. Утреннее шоу «Ранкова кава» взяло второе место среди подобных программ Украины. Даже не понимаю, каким чудом «Утренний коктейль» производства Луганской ОГТРК смог превозмочь наших Евгения Манженко, Марию Мельник, Алексея Мака и Елену Квашу в тонком искусстве поднимать с утра настроение целой области.

В пятерку лучших детских программ вошла наша «Засинайка».

— Мы получили хороший стимул не для того, чтобы гордиться и почивать на лаврах, а чтобы думать, чего мы должны добиться в дальнейшем, — продолжает Елена Кваша. — Есть задумки на будущее! Мы собираемся обязательно продолжить «Новогодний огонек», решили, что это уже станет нашей традицией. По нашему мнению, это должно порадовать телезрителей. В ближайшем будущем, октябрь-ноябрь, мы собираемся делать социальную акцию совместно с цирковым союзом «Кобзов»: у нас будет определенная квота билетов в цирк, которые мы будем раздавать воспитанникам детских домов и интернатов. Это вообще получилось удивительным образом — представители «Кобзова» узнали о нашем проекте «Я ваша дитина» в Ровенской области! Нас поразило, мы не знали, что нас смотрят в этой области! Сейчас мы обдумываем формат этого проекта, вероятно, привлечем общественные организации.

Я бы очень хотела побольше рассказать о нашем проекте «Василий Сухомлинский — детям», который победил в Днепропетровске, потому что мы делали его не просто к юбилейной дате… Знаете, как правило, из Госкомтелерадио регулярно приходят документы, которые носят рекомендательно-обязательный характер. Осветить то, осветить это. Обычно это круглые даты знаковых украинских фигур или событий. Есть простой путь — снять пару сюжетов на эту тему в срок и отчитаться наверх. Но мы решили не делать это формально, это наша главная позиция в кировоградской телерадиокомпании — делать все так, чтобы это было не стыдно показывать людям. На одной из планерок мы сообразили, что у нас будет такое важное событие, как юбилей знаменитого педагога, гуманиста, писателя, нашего земляка Василия Сухомлинского, и решили, что это не будет просто сюжет или сюжеты. Будет хороший, добротный, интересный проект. Мы долго над ним думали и решили попробовать читать сказки Василия Александровича. Они сами по себе довольно простые, немножко такие социалистические, но настолько правильные! Решили их не просто начитывать, но сочетать с музыкой — классической, современной, искали разные формы видеоряда.

Первый зимний сезон мы снимали в театре, это была такая специфическая форма подачи, а уже следующий, весенний, цикл мы снимали в стиле кэжуал, ведущие рассказывали их за чашкой кофе в одном из городских кафе, как родители рассказывают сказки своим детям. Мы напомнили людям, что так всегда было. А вот уже следующий цикл мы долго искали. Наши операторы и режиссеры-постановщики Александр Катеруша и Зоя Богдашова, и мы вместе с ними, обошли весь исторический центр Кировограда — искали не испорченный металлопластиковыми окнами, кондиционерами и прочим советский дворик с соответствующим антуражем. И по задумке мы очень хотели, чтобы в том цикле звучала музыка Нейгауза. Искали и нашли… во дворе музыкальной школы имени Нейгауза. По задумке наши ведущие должны были сидеть возле лестницы той поры, чтобы рядом был цветущий куст или дерево, желательно, чтобы был на заднем плане какой-то велосипед той эпохи или еще что-то, и чтобы из окна звучала музыка Генриха Густавовича, атмосферу передать хотелось. Чтобы уже более кинематографически выглядело все это. Мы нашли место, его почувствовали, порадовались. И вот накануне съемок я случайно зашла еще раз глянуть на место, и (о ужас!) дерево просто осыпалось, цветы как-то стремительно опали на фруктовых деревьях в этом сезоне, и дерево было голым! Мы опять ноги в руки — и нашли второй вариант дворика. И мы не просили жителей как-то помогать в обеспечении антуража, но они сами помогали создавать тот советский колорит времен Сухомлинского — развешивали белье на заднем плане, кто-то ремонтировал сарай, женщина пригласила, и мы снимали на ее балконе, абсолютно сохранившемся «как тогда». В общем, мы не просто отметили в календаре день рождения Сухомлинского, но получилось так, что все региональные телерадиокомпании Украины транслировали его в своих эфирах. И награду за него получили. Это победа всей телерадиокомпании, победа каждого и пример того, как при желании и минимальных усилиях можно обратить внимание на что-то хорошее.

Праздник закончился, и подготовка к фестивалю «Калинові острови»-2014 в КОГТРК уже началась. Мы, возвращаясь из Днепропетровска, уже начали думать об этом. Проектов много, идей много, и я думаю, что на следующем фестивале в Харькове мы будем достойно представлены.

Геннадий Рыбченков, «УЦ».

На прошлой неделе произошло два знаковых события, которые тесным образом связаны с нашими предыдущими публикациями, посвященными увековечиванию памяти легендарного капитана кировоградской «Звезды» 70-80 годов прошлого века Юрия Касенкина и заслуженного тренера Украины Виктора Третьякова.

Напомним, что после того, как Юрий Александрович Касенкин ушел из жизни, на сайте «УЦ» было высказано немало предложений о том, как отдать дань памяти великолепному футболисту. В результате эмоционального и оживленного обсуждения было принято несколько решений. К сожалению, предложение блогеров «УЦ» о присвоении Юрию Касенкину звания «Почетный гражданин города Кировограда» (посмертно) не нашло необходимой поддержки у депутатов Кировоградского городского совета. А вот сектор имени блестящего игрока, выводившего «Звезду» на матчи с капитанской повязкой на протяжении 8-ми сезонов, на главной спортивной арене Кировоградщины, похоже, появится. Именно эта инициатива блогеров нашего сайта была с удовольствием воспринята президентом ФК «Зирка» Максимом Березкиным, который пообещал всецело способствовать ее реализации. И вот свое слово сказала и Кировоградская городская топонимическая комиссия, которая поддержала наше предложение по поводу установки мемориальной доски «Сектор имени Юрия Касенкина» на стадионе «Звезда»

Вот что сказал по поводу принятого решения руководитель комиссии, секретарь Кировоградского городского совета Игорь Волков: «Старшее поколение очень хорошо помнит Юрия Касенкина — этого легендарного футболиста, капитана «Звезды», который привел ее ко многим победам. Юрий Александрович был настоящим патриотом родного города и своего клуба. Установка мемориальной доски на стадионе «Звезда» является первым шагом увековечения памяти знаменитого кировоградского спортсмена. Топонимическая комиссия готова рассмотреть все другие предложения общественности по поводу увековечивания памяти легендарного капитана «Звезды»», — подчеркнул Игорь Волков.

В настоящее время завершаются работы над эскизом мемориальной доски. Ее планируется установить и открыть в торжественной обстановке еще до конца этого года на секторе рядом с ложей прессы слева от вип-трибуны, где на протяжении многих лет поддерживают любимую команду наши болельщики-ветераны.

Жаль, что наш призыв о сборе средств на мемориальную доску и памятник на могиле Юрия Касенкина пока не встретил достойного отклика. На данный момент на специально открытый счет в «ДельтаБанке» на имя Илючека Ю.С. поступило всего-то 450 гривен. И все же еще раз напоминаем для тех, кто не знает о нашей инициативе, что средства могут быть внесены:

1. Самим держателем карты (при наличии карты) в кассе любого отделения ДБ (их в Кировограде 2: возле ЦР и на набережной) — в этом случае зачисление происходит мгновенно.

2. Любым физлицом через платежный терминал ДБ или кассу ДБ — в этом случае нужно знать только номер карты (4585 8000 0547 9033) и (желательно, если операция осуществляется через кассу, а не через терминал) ФИО получателя.

3. Безналичным путем через отделение любого украинского банка. В этом случае потребуются полные банковские реквизиты:

счет № 26201701535617 в АТ «ДельтаБанк»

получатель — Илючек Юрий Сергеевич

код ЕДРФО — 2509513890

код банка — 380236

Назначение платежа: Перевод личных средств; получатель Илючек Ю.С., код 2509513890, плательщик ФИО.

Для всех желающих внести свою лепту в это благородное дело просьба обращаться по тел.066-865-70-89 или в редакцию еженедельника «УЦ», ул. Орджоникидзе,7, бизнес-центр «Эльворти», оф.303. Обо всех поступлениях мы будем подробно информировать вас на сайте и в печатной версии газеты «УЦ».

Но в любом случае мы совместными усилиями доведем начатое дело до логического завершения, как довели его воспитанники заслуженного тренера Украины Виктора Третьякова. Благодарные ученики Виктора Михайловича, которого уже три года нет с нами, собрали средства и установили памятник на могиле своего любимого учителя. Об этом мы уже рассказывали в номере «УЦ» от 30.07.2013 года. И вот 15-го октября этот памятник был открыт на Дальневосточном кладбище в торжественной обстановке. Почтить память замечательного человека, тренера от Бога и Педагога с большой буквы в этот день собрались все, кто никогда не забудет неповторимые и замечательные футбольные и жизненные уроки Михалыча, как называли Виктора Третьякова друзья, коллеги и многочисленные ученики.

Специально из Киева на памятную церемонию приехали один из главных инициаторов этого замечательного процесса Александр Веремеев и нынешний тренер киевского «Динамо» Михаил Михайлов. Александр Григорьевич подчеркнул, что Виктор Михайлович был настоящим другом их семьи, очень много сделал для их жизненного становления, а также передал всем привет и наилучшие пожелания от своего брата — Владимира Веремеева, блистательного хавбека киевского «Динамо» и одного из самых верных соратников Валерия Лобановского на тренерском поприще. Он сам, к сожалению, по состоянию здоровья не смог присутствовать на церемонии. А Михаил Михайлов поделился воспоминаниями о том, как чуткий тренер дважды буквально уговорил родителей будущего великолепного голкипера и его самого не бросать футбол, за что обладатель Кубка Кубков УЕФА 1986 года своему первому наставнику до сих пор благодарен.

О неповторимом юморе и жизнерадостности Виктора Михайловича говорил легендарный форвард «Звезды», заслуженный тренер Украины Алексей Кацман. А еще один заслуженный тренер Украины Юрий Махно отметил, что счастлив был жить в одно время с Виктором Третьяковым и очень многому у него научился. Руководитель программы развития детско-юношеского футбола ФК «Зирка» Вадим Даренко выступил с предложением о присвоении имени Виктора Третьякова детско-юношеской клубной академии. А тренер-методист Академии ФК «Зирка» Валерий Повстенко, который был одним из основных «моторов» процесса установки памятника, подчеркнул, что Виктор Михайлович достоин того, чтобы его имя носил стадион «Звезда». И, конечно, были воспоминания о замечательных временах футбольной юности, и на глазах у многих футбольных легенд Кировоградщины выступили слезы. Не могла сдержать своих эмоций и супруга Виктора Третьякова Валентина Сергеевна, которая от всей души поблагодарила собравшихся за то, что память о Михалыче живет в сердцах благодарных коллег, соратников и учеников.

Юрий Илючек, «УЦ».