«У нас нет желания заниматься другой музыкой»

В Кировограде был праздник рока. Причем это был юбилей. Даже сразу несколько. Сергей Маврин туром по Украине отметил свое пятидесятилетие, пятнадцатилетие группы «Маврин» и десять лет альбому «Запрещенная реальность». Альбом в полном объеме был исполнен для кировоградских любителей рок-музыки. Хотя «всплыл» еще один юбилей: двадцать пять лет уже ставшему легендарным концерту группы «Ария» (в ее «золотом» составе был Маврин), во время которого произошло столкновение фанатов группы и десантников.

Аншлаг в клубе «Виктория» был прогнозируемым. В прошлый свой приезд Маврин обещал вернуться и свое обещание исполнил. Насыщенная программа, отменный звук, потрясающая игра абсолютно всех музыкантов, удивительная актерская игра вокалиста. И, конечно, публика. Вокалиста Артема Стырова «приворожил» Александр Кролевец, который знает наизусть все композиции альбома «Запрещенная реальность». Восхищение музыкантов и зрителей вызвала Юлия Викторовна Леонова, которую в ее 63 года «подсадили» на Маврина внучка со своим парнем. Женщина, не смущаясь, подпевала Стырову, а после концерта с удовольствием фотографировалась с музыкантами, изображая рокерскую «козу».

Их приятно слушать не только во время выступления, но и после. Такую серьезную музыку не могут исполнять люди поверхностные. Все участники коллектива «Маврин» — содержательные, грамотные, богатые духовно. Видно, что собрались не случайные люди, а объединенные общими идеями, мыслями, взглядами на жизнь. Отсюда — невероятная гармония.

Мы побеседовали с тремя. Естественно, это Сергей Маврин, организатор, вдохновитель группы, автор песен. Вокалист Артем Стыров потряс тем, что каждую композицию играл, демонстрируя актерский талант. И звукорежиссер Михаил Козаков. Мы хотели просто поблагодарить молодого человека за отличный звук, но не удержались от блиц-интервью на тему не музыки, а… российско-украинских отношений. Достаточно мудрым нам показалось мнение Михаила.

Сергей Маврин: «Приеду к вам в феврале»

— Сергей, в пятьдесят жизнь только начинается?

— Да, она начинается и в двадцать, и в тридцать, и в сорок. Я в этом убедился на собственном опыте. В пятьдесят начинается очередной отрезок.

— В одной из ваших песен прозвучала фраза «Всё, что не украли, — потеряли». Это вы о чем?

— Это реальность. В альбоме «Противостояние» нет философии, там жестокая реальность, то, что происходит за окном. Где предел этого идиотизма, который происходит, я не знаю.

— Что реально потеряли?

— Всё потеряли. Приобрели айфоны, компьютеры, виллы, машины. А потеряли всё, что было до этого. Духовность — прежде всего. Это мой взгляд. Я всегда высказываю собственное мнение и никого не призываю с этим соглашаться. Потеряли еще не полностью, но духовность, душа замещаются техникой, потребительством.

— Но техника — это часть вашей работы…

— А мы ее рабы. Без нее мы не сыграем для вас концерт. Мы тоже дети этого времени. Но с техникой можно дружить, не теряя духовность. А у нас, к сожалению, получается все с точностью до наоборот.

У вас замечательный город. У вас еще собаки лают и кошки на улицах живут. В других городах этого практически не осталось — животных уничтожают подчистую, причем жестокими методами. И СМИ об этом молчат. Очень много равнодушия…

— Каждая из ваших песен посвящена какому-то событию. Получается, что для написания новой композиции должно произойти что-то ужасное, экстраординарное. А если все будет хорошо и стабильно, вы не будете писать?

— Я когда-то говорил, что, когда мне хорошо, ничего не могу сделать. Наш мир таков: происходят достаточно нелицеприятные вещи, от которых легко отвертеться, сделать вид, что ничего не случилось. У меня так вышло, что я творчеством начал заниматься только в своей группе двенадцать лет назад. До этого я был исполнитель. Примерный и, наверное, хороший. Первый свой альбом я писал в девяностых — начале двухтысячных. Это было смутное время. Я не мог закрыть глаза на многие вещи, которые для меня были очевидными. И хотя мы поем в одной из песен, что нет границы между добром и злом, — она есть, и с годами она все более очевидна.

— Еще недавно рок считался музыкой для молодых. Чья это сейчас музыка?

— Рок универсален. Но в основном, конечно, для молодых. Основная масса, лет до двадцати, увлекается тяжелым металлом.

— Вы заметили, что сегодня в зале было очень много ваших ровесников?

— Конечно. Мы же, я и мои коллеги по «Арии», родоначальники этой музыки. Мы ее начали играть тогда, когда она появилась. И молодежь, которая приходила на наши концерты, — это были наши ровесники. Мы выросли, это наша работа, и у нас нет никакого желания заниматься другой музыкой. И наш зритель тоже вырос, он ходит на наши концерты, чтобы вспомнить молодость. Во всех городах приходят разные люди: от детей восьми лет до взрослых людей. Это совершенно нормально.

— Что, по-вашему, кроме рока, сегодня имеет право на жизнь? Что бы вы посоветовали слушать ребенку?

— Я не знаю. Вот миллионы людей любят слушать шансон. Они не сидели, но любят песни про воров. И им никогда не объяснить, что это плохо, нас не поймут… Надо слушать разную музыку, и, может, не обязательно рок. Лучше хорошие песни. Первое, что я слушал, — была пластинка Эдит Пиаф. Рок я сейчас вообще не слушаю, у меня перенасыщение. Максимум — Pink Floyd или рок семидесятых. По сегодняшним меркам это достаточно легкая, атмосферная музыка. Это нормально, это профессиональное. Я не могу слушать рок, играя его. А играю и сочиняю с удовольствием.

— Когда группа «Маврин» исполнит баллады? Когда будет спокойно в стране или в душе?

— Может, новый этап у нас начнется с баллад. Сейчас мы точку поставили, и я не знаю, о чем дальше говорить. Любовь — это самое главное. Звучит банально, но это единственное, что может сохранить мир.

— Год назад вы пообещали приехать и приехали. Что можете пообещать сегодня?

— Я думаю, что приеду к вам еще в феврале с инструментальной программой. У меня будет тур по Украине и России. Если доберусь — привезу вам полтора часа музыки плюс полтора часа общения с залом. Если Эдик Гева справится.

— Извините за заезженность вопроса, но скажите комплимент залу.

— Замечательный зал. Казалось бы, несовместимые вещи. С одной стороны, хэви-металлическая группа, с другой — наполовину ресторан. Я много видал разных залов, но у нас сегодня всё совместилось. Мы ничуть не испытывали дискомфорт. Аудитория замечательная. В моей двадцативосьмилетней гастрольной истории Кировоград является знаковым. Тот мощный концерт четверть века назад, который был омрачен, и сегодня, когда снова судьба свела с Гевой, одним из организаторов того концерта. Видите, какая жизнь удивительная штука. Я думаю, что в феврале все сбудется. Приходите!

Артем Стыров: «Надо хорошие книги читать в детстве»


— Как становятся вокалистами в такой группе, как «Маврин»? Что для этого надо сделать?

— Наверное, надо хорошие книги читать в детстве. В этих книгах рассказывается, как в этой жизни можно чего-то достичь, а как потерять. «Значит, верные книги ты в детстве читал»… Владимир Семенович Высоцкий.

— А как у вас с музыкальным образованием?

— Как все советские дети, я воспитывался на улице. Но, слава Богу, отец отдал меня в музыкальную школу по классу скрипки, и воспитывался я не только улицей, но книгами и музыкой.

— Вы каждую песню не только великолепно пели, но и потрясающе играли. У вас есть актерское образование?

— Я по своей дурости не поступил. В 87-м году я приехал поступать во ВГИК, причем приехал из археологической экспедиции. Прошел два тура вместо трех, читал Евтушенко «Казнь Стеньки Разина», и я был единственным в потоке, кому дали прочитать от начала до конца. На второй тур мне разрешили не идти, сразу пошел на третий. Через две недели надо было пройти собеседование, и я в этот период вернулся под Псков в экспедицию. Когда надо было возвращаться в Москву, не было билетов. Я опоздал на два дня. В институте посмотрели мои документы, увидели, что мне через год в армию, и сказали, чтоб я приходил после службы. Так я не поступил. Но потом была «гнесинка», эстрадно-джазовый факультет.

— Какая музыка, кроме рока, имеет право на существование?

— Любая, кроме шансона, кроме новорусской попсы. Я слушаю музыку от классики до Высоцкого. Советую послушать австрийскую команду Alphaville. Кроме двух заезженных песен, у ребят есть очень много интересных, симфоничных, вещей. Я ценю музыку, в которой есть что-то от симфонизма. Даже в попсе есть вещи, где есть начало, разработка, кульминация…

— Например? Что соответствует этим критериям из российской попсы?

— Из российской, пожалуй, ничего. А если взять советский период, то это Муслим Магомаев. Пугачева начинала с таких песен. Если не из советского, то в охотку могу послушать Шакиру: и голос, и композиции.

— Какие песни вам интереснее всего играть?

— Все. Я обо всем люблю петь, потому что песни нашей группы очень всеобъемлющие.

Михаил Козаков: «Европа красивая, но мы — другие»


— Миша, ты коренной москвич. Сколько раз был в Украине?

— Примерно раз двадцать пять. Может, больше. В детстве я приезжал с родителями в Крым отдыхать, а в последние годы приезжаю с группой.

— Ты — молодой человек. Твое взросление, становление пришлось на годы распада Союза. Откуда в тебе уверенность в том, что Украина и Россия неразрывно связаны?

— Я очень много читал Гоголя. К тому же моя бабушка — учитель русского языка и литературы. Я воспитан на славянской культуре, славянской литературе. Всё это неделимо. Пусть мне нужно будет какое-то время, но я пойму сказанное или написанное на украинском языке. Люди одинаковые. Это нельзя разделить. Советский Союз просуществовал меньше века, это несерьезно. Мы были вместе, сейчас вместе и будем вместе. Как бы кто-то ни пытался это единение уничтожить, я считаю, что это невозможно.

— Ну ты же следишь за новостями?

— Я стараюсь не смотреть телевизор. Лучше я перед сном посмотрю фильм ужасов, чем выпуск новостей. Я считаю, что людям показывают совершенно неприемлемые вещи, это недопустимо.

— Ну все-таки ты не можешь не знать, что Украина нацелена на ассоциацию с ЕС.

— Я не уверен, что Украина и Россия стремятся в Европейский Союз. Европа, собственно говоря, умирает. Последняя новость, которую я слышал из Европы, касается того, что человек пытается жениться на кошке. Я не уверен, что нам это всё нужно. Думаю, что мы честнее и вменяемее. Они настолько насытились благами, что их поведение, на мой взгляд, перешло все границы.

Европа красивая. Она имеет свою историю. Но мы немножко другие, и нам нужно следовать по тому курсу, по которому мы много веков следовали.

— Приезжая в Украину, ты все-таки приезжаешь за рубеж. Как ты себя здесь чувствуешь?

— Прекрасно. Год назад мы были во Львове, нас хорошо принимали, и нам было там комфортно. По маминой линии я на четверть украинец. Естественно, здесь я — как дома.

— Что будет, если Украина все-таки вступит в ЕС? Мы разъединимся?

— Этого не случится ни при каких обстоятельствах. Мы не можем расстаться навсегда. У нас одна земля, одинаковые люди, единая история, ну, относительно разные языки. Мы можем навечно распрощаться с Америкой, потому что мы друг друга не понимаем ни ментально, ни с точки зрения лингвистики. У нас есть похожие черты, потому что мы все родились на Земле. И политики ничего не смогут сделать против воли людей, которые что-то понимают. Я имею в виду и Беларусь тоже. Москали — не москали, мы — славяне. Политика серьезную роль играет в нашей жизни, но она не столь важна, сколь настоящие человеческие отношения.

Это мое мнение. Пусть кто-то посчитает его элементарным, не имеющим значение. Но думаю, что я в своем мнении не одинок.

Беседовали Ефим Мармер, Елена Никитина, «УЦ». Фото Дениса Ушакова.

«У нас нет желания заниматься другой музыкой»: 1 комментарий

  1. Респект Михаилу Козакову. Мы — твои единомышленники!

Добавить комментарий